Текст книги "Новая жизнь профессора Снейпа (СИ)"

Автор книги: Ангбандская сплетница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Примерно двадцать второй этаж, – прокомментировал профессор Кекс. – И пусть кто-нибудь только посмеет сказать, что из меня получилась не самая красивая лепешка в мире! И-э-эх, полетели!

Волдеморт не стал тратить время на прощальные речи и последовал за коллективом.

Охрипший и вынужденно замолчавший Рон Уизли молча наблюдал, как невесть откуда взявшийся ураган уносит в закат троих алкашей, по пути безжалостно их кувыркая. Закон Стремной стороны, установленный матушкой Сорокоградусной и хорошо знакомый Волдеморту, не позволял пьяным Избранным разбиться.

– А были бы трезвые – соскребали бы нас сейчас с земли чайными ложечками, – констатировал Волдеморт, стряхивая с мантии пыль.

Гермиона осмотрелась. В том, что ее банда находится далеко от школы и возможных преследователей, она не сомневалась. Путь Запоя длинен и извилист, как причинно-следственные связи в понимании Кекса, запросто способного предположить, что дождь пошел только потому, что он, Кекс, не курнул с утра чего нехорошего. А если и курнул, значит, не того, чего следовало. Ураган пронес Избранных над городами и странами, сбросив где-то в чистом поле, в районе… А хрен его знает, в каком. Главное, что явления Дамблдора здесь точно не ожидается.

– Если Рон не Познавший Блаженство, то кто? Че хотите гоните, да только Блаженство – это жрать. Никто не любит жрать так, как Рон, Рон и еда – это Ромео и Джульетта, Изабель и Ричард, шиппер и его ОТП, вывод очевиден… Вроде бы.

Профессор Кекс подпрыгнул, взмахнул ногами, пытаясь пнуть особо доставучего комара, шмякнулся спиной о землю и ненадолго задумался. Висящие над головой звезды и шелест первой весенней листвы наводили его на романтические мысли. Эх, щас бы стол со свечами, белую скатерть, да жареного мяса с овощами, фунтов восемь, в одно рыло заточить… Как когда-то в доме Малфоев на званом обеде. Жаль, что дурак был, чуть-чуть рагу вилкой поковырял. Надо было сожрать все, что в зоне видимости, как…

– Жрако! – взвыл Кекс, перепугав комаров во всех болотах окрест и сделав их убежденными вегетарианцами, – Герминога, дорогая моя, драгоценнейшая, изумруд с огнетушителем, скажи, что ты не посеяла ту сковородку!

========== Часть 10 ==========

Кекс грустил.

Сидя на берегу он слушал гудение комаров, любовался ночной речной гладью, шевелил ногами в промокших ботинках и размышлял, кто же еще свалится ему на голову в ближайшее время. Сначала Поттера паси, теперь вот Драко… Да не создан он для преподавания и присмотра! За ним самим кто бы присмотрел…

Куда ураган занес банду – она так и не поняла, а спросить в лесу не у кого, но в этом месте однозначно царила осень. Грустное время, скверное. Все вокруг тихо подыхало, отчего Снейпу хотелось не то сдохнуть вместе с пожелтевшей травой, не то снять штаны, трансгрессировать куда-нибудь людное место и громко вереща пробежаться по площади, размахивая над головой трусами. Общения хотелось! А хрен там, Гермиона присматривает за Драко, а тот и не думает сбегать, зараза, просится к Волдеморту в ученики. Говорит, что всегда хотел стать алкоголиком и теперь, наконец-то, нашел подходящего наставника…

Люциус терпеть не мог Сириуса Блэка, ставил родство с ним в вину Нарциссе, и, порой, будучи в плохом настроении, язвительно высказывался в сторону сына, в котором текла кровь Блэков. Крестный Гарри Поттера, осквернитель крови, обладатель отвратительной маггловской машины – мотоцикла и любитель маггловского спорта и алкоголя… Ставший для Драко в некоторой степени авторитетом: Блэк сумел вырваться из рамок и когтей семьи, о чем Драко до определенного момента мог только мечтать. И мечтал. Сперва только о том, что сбежит из семьи и будет жить сам по себе, затем, по мере увеличения отцовских претензий, о том, что опозорит эту самую семью, не позволяющую ему даже вздохнуть, как хочется. О, как сильно он ее опозорит!

Теперь у него появился такой шанс и Драко не собирался его упускать. Пусть Люциус хоть лопнет со злости, он, Драко Малфой, видит свой путь и не сойдет с него. Он станет алкоголиком! Растолстеет, отрастит бороду, в которой заведутся крошки от маггловских гамбургеров, перестанет мыть голову и будет ночевать под перевернутыми лодками у реки или мусорными баками, и ни одна живая душа не увидит его трезвым! Мертвая, впрочем, тоже.

Выслушав грустную драму отцов и детей Волдеморт сочувственно кивнул и выставил на пенек бутыль с прозрачным содержимым и таинственными надписями, наверняка имеющими мистический смысл. “УБЛЯ”, – гласили крупные буквы на этикетке, и чуть ниже: “пейте сраками”.

– Ты этикетки не боись, – подбодрил Темный Алкоголик, – опечатка там, а не инструкция по употреблению. “С раками” – оно тогось, не слитно пишется… Вроде бы. Да тьфу на них, гадов кусачих, вот эта бутыль, Драко, первая ступень к обучению, твое становление как алкаша. Ну так что, дерябнем?

Дерябать Малфою понравилось, но слухи о Пути Запоя долетали до него еще тогда, когда он хотел быть истинным аристократом. Слухи были престранные, и информацию хотелось уточнить.

– Учитель, а мы увидим “белочку”?

– С трех бутылок вроде не должны… Если только маменька наша, Герминога, разгневается да благословит с размаху чем тяжелым по макушке. Мамань, а дербалзни с нами, а? Бухнете с Драко мировую, и лопату войны закопаете…

– Было бы неплохо, – осторожно согласился Драко. – Мы, алкаши, должны жить в мире.

Гермиона не спорила. Сплюнула окурок, дербалызнула из горла и занюхала шишкой. Мир немедленно показался лучше, чем был пять минут назад, а затея изловить Гриню – не такой уж безнадежной. Еще бы Кекс не печальные рожи в закат строил, а сделал что-нибудь такое… Ну… Сформулировать мысль Гермиона не смогла и предпочла про нее забыть. А зря.

Наутро, когда двое уже опытных алкоголиков и один неофит продрали глаза и высказали слепящему их солнцу пару слов из “краткого словаря последователя Стремной стороны”, Кекса поблизости не обнаружилось. Ни под кустом, ни в дупле, ни, что удивительно, в зарослях странного вида грибов. Волдеморт даже подумал: не утонул ли, и тщательно проверил реку. Нет, не было там профессора Кекса, как и его рюкзака.

– От ты ж падла! – душевно высказалась Гермиона, пнув трухлявый пенек. – Опять грибов обожрался и ускакал енотам глазки строить. Или кому там… Дядь Коль, а опохмелись-ка ты по-быстрому и вопроси Сорокоградусную, куда этот гад лыжи оттопырил, едрить его многочленное уравнение дробями сорок восьмого калибра!

Драко без лишних слов подал наставнику канистру пива. Волдеморт выхлебал ее в три глотка, явив миру немалое мастерство в выбранном деле, и зажмурился.

– Ох, мать! – наконец высказался он. – Ох, маменька Герминога, одни тараканы у нашего Кексяры в башке, да такие упитанные, которых не то, что тапком, смотреть в их сторону страшно. К Грине он пошел. Мир ить помогать захватывать, да носки варить, как грозился. Не Белый нынче наш Кекс, а Темный, как пиво, в который я по рассеянности недавно полотенце линючее уронил.

Драко хватило лишь на один вопрос:

– Что же теперь делать?

– Ловить! – решительно ответила Гермиона. – Это нам не в первый раз, справимся. Уж я его вразумлю огнетушителем между глаз, да так, что до старости звездочки перед глазами мелькать будут! И Гриню вразумлю, чтоб знал, дегенерат аристократический, как чужих Кексов на свою сторону сманивать… Щас мухоморами для настроя закусим, “батяню комбата” затянем, да и пойдем.

Желающих возразить не нашлось.

========== Часть 11 ==========

Драко сдержал данное себе слово. С момента посвящения в тайны Стремной стороны трезвым его не видели ни наставник, достопочтеннейший Волдеморт, Темный Бомж и просветленный алкоголик, ни маменька Гермиона, ни пойманный на границе Германии Кекс. Поймать оказалось просто: профессор не сопротивлялся, даже когда Гермиона и Драко принялись упаковывать его в смирительную рубашку.

– Мы ить не звери, силой удерживать не будем, – говорил Волдеморт, – ты только скажи, братюнь: че такого есть у Грини, чего у нас нет?

Профессор вздыхал, крутил длинным носом и грозно щелкал зубами на пролетающих мимо комаров, но отвечать не торопился.

– Страсть у меня случилась, – наконец ответил он. – Да не к Грине, тьфу на вас, извращенцы чертовы, язвенники и трезвенники, тьфу на вас еще раз! И нечего уворачиваться, я же так никогда не доплюну! Тут такое дело… Так сразу и не объяснишь. Герминога, вразуми чуток, а?

Гермиона расчехлила огнетушитель. Вразумленный профессор потряс головой, построил-таки своих тараканов, и выдал ответ, от которого Волдеморт моментально протрезвел, Драко еще больше опьянел, а находящийся где-то далеко Гарри Поттер узрел “белочку” и познал три истины Пути Запоя.

– Полюбил я… – Кекс выдержал паузу и с душераздирающим надрывом закончил: – мыть голову! Вот че хотите говорите, хоть поите, хоть лечите, хоть вразумляйте, хоть лишайниками чернобыльскими окуривайте…

– Кексяра, короче!

–… Хоть Дамблдору на перевоспитание сдавайте, а только не виноватый я, он сам пришел! – когда профессор начинал истерить, остановить его не всегда могла даже маменька Гермиона, – да что вы уставились, причем тут Дамблдор?! Я так, к слову… Шампунь ко мне пришел, больные вы маньяки. В витрине я его увидел, прозрачная такая бутылка, содержимое фиолетовое, а этикетка блестящая, как моя золотая мечта! Увидел и… Все. Пропал я, Герминога, как здравый смысл в Поттеровской башке. Хотя, это я зря. Смысла в той башке сроду не водилось.

Совершив откровение, Снейп ненадолго замолчал. Перед его мысленным взором стояли переливающаяся этикетка и прозрачная крышка, откинув которую можно было ощутить чудесный аромат, намылить голову и зависнуть в душе часа на три…

Второй раз в жизни Кекс был влюблен: искренне, безумно, бескорыстно. Не имелось на свете силы, могущей разлучить его с возлюбленным фиолетовым пузырьком, не имели значения ни старые обещания, ни заповеди Пути Запоя, ни поиск истины. “Истина пуста, а ее вкус сух и горек”, – сказало профессору увиденное им после употребления шести грибов с красными шляпками. Кекс был полностью согласен, и, хотя ему не хотелось бросать банду и Родину на произвол Грини, шампунь оказался неизмеримо дороже.

Второй раз в жизни он нашел нечто столь драгоценное, и не собирался продолбать его, как в первый.

Ситуация казалась тупиковой, но Гермиона нашла выход.

– Хавальники завалили, падлы кривоногие! – гаркнула она, перекрыв все возмущения и для убедительности шваркнув об пень пустую бутылку, – ну, любовью Кексяру припечатало, тут хоть хухры, хоть мухры, а сердцу не прикажешь. Потрохам вообще хрен что прикажешь, дядь Колина печень свидетельница. Если Кексяра хочет мутить с шампунем, то нехай бы. Короче, Гриню поймаем, но трубой вразумлять не будем, лучше обратим его в свою веру. Если получится, то у нас будет четвертый, баланс сторон со всех сторон, в натуре, соблюден, а Кексяра пусть хоть поселится в ванной, нам уже один хрен. Но до тех пор не сметь сбегать, зараза! Понял?

Профессор согласился.

– Башку не мыть, уши не чистить, шмотки не менять, – продолжала маман, – трезвым не быть, а если уж совсем прижмет и останемся без Сорокоградусной, то грибами зажуем. Я тут насобирала на досуге… Полгриба и вштыривает как от литра самопалки, настоянной на “Доместосе”! Разживемся канистрой вискаря и к Грине, мириться. Все усекли?

– Нам с Учителем тоже уши не мыть?

– Не мыть, Драко. Почтим Стремную сторону силы вопиющей негигиеничностью, неосторожностью, безответственностью и злостным алкоголизмом.

– И курением, – скромно добавил Волдеморт. – Я тут тоже насобирал… Разного. Эх, как сейчас помню: насобираем мы с Нагайной лишайников у АЭС, подсушим да как затянемся… Вся жисть как на ладони, и прошлое, и будущее, и даже то, куда мы на прошлой неделе портянки заныкали. А без косяка так бы и не нашли.

Выпущенный из смирительной рубашки Кекс грустно потоптался на месте, вздохнул исходящий от рукава предательский аромат шампуня, вспомнил как клялся в верности Стремной стороне… И-и-эх, прав дядя Коля, жизть – сплошная падла, ни одного непадлючего просвета! С одной стороны – долг, с другой – прекрасный, кружащий голову возлюбленный…

С протяжным, исходящий из самых глубин души криком, Снейп нырнул в стоящий неподалеку мусорный бак и захлопнул за собой крышку.

========== Часть 12 ==========

Идею “обожраться подозрительными грибами и потеряться” нашел привлекательной не только Кекс. Как ею соблазнился дядя Коля, было неизвестно, был известен факт: Темный Бомж и просветленный алкоголик пропал без записки и прощального стопарика. Не то увидел что в астрале, куда его забросила очередная сигара из туалетной бумаги с начинкой из покрышечной резины, не то самогонка из коровьих лепешек не в то горло пошла…

Изрекаемый Малфоем поток догадок прервала Гермиона. Сорвала с бака крышку, за шкирняк вытащила оттуда Кекса, пригревшегося в мусоре и видящего сладкие гигиенические сны с участием шампуней и гелей для душа, и объявила боевую тревогу.

– Банда, стройсь! Смир-рна! Драко, где твой наставник, опять синих скунсов в нирване ловит?

– Никак нет! С вечера не видел, а вечером его в нирвану не пустили. Переучет-с, маменька.

– Кексяра?

– Че Кексяра? Че чуть че, так сразу Кексяра? Я рыжий, лысый или крашеный, что меня все время дергают, как веревку от бачка унитаза?! Забился под какую-нибудь корягу твой Коля, вот рассветет – сразу вылезет.

Гермиона скомандовала “вольно” и забормотала длинное поисковое заклинание: отыскать мастера маскировки вручную не представлялось возможным. Если уж у Дамблдора в свое время не вышло…

Не так давно просветленный алкоголик узрел в астрале нечто столь же ужасное, сколь и удивительное. Что именно это было, он не сказал, но приобрел привычку в ночное время суток прятаться под корягами и пнями.

В темноте Волдеморту мерещились наркологи. Страшные, сыплющие медицинскими терминами и жутко белеющие из кустов халатами.

Поиск не дал результатов. По крайней мере, его классические методы.

Пока Гермиона магичила, верный ученик Темного Бомжа дерябнул из припасенной под кустом канистры, занюхал чьей-то подвернувшейся под руку портянкой и забегал по поляне. Глаза его смотрели в разные стороны, волосы стояли дыбом, из ушей валили бензиновые пары, а плечи вздрагивали под грузом свалившегося на них химического откровения. Учитель в опасности! Темнейший из всех бомжей магического мира, известный среди жрецов Сорокоградусной как Тот-Кого-Нельзя-Отмыть… Только он мог додуматься искать ответы на вопросы у Избраного противоположной стороны!

В процессе сообщения этой новости Драко мельком подумал, что надо бы сообщить как-то помягче, но ценная мысль запоздала.

От гневного вопля профессора Кекса с сосны осыпались все иголки. Маменька Гермиона лишь сердито сплюнула, заполировала новость рюмкой водки и на ходу принялась набивать трубку хвоей и щетиной с подобранных на помойке зубных щеток. Предпочтения в выборе курева у нее были такие же странные, как и у усыновленного ею Волдеморта.

– Знач так, – подумав, прикпзала она, – подбираем хабар, строимся и марш-бросок по пересеченной местности, пока не доберемся до Гарри. Я ему, скотине пархатой, покажу, как моих сыночек, алкашей поганых, Экпеллиармусами гнобить! Уж если и понадобится кого по башке треснуть, то я сама это сделаю, по-своему, по-матерински. Как вытяну трубой вдоль хребта, так сразу мозги на место встанут!

– Что за жизнь, – тоскливо протянул Кекс, – ни одного спокойного дня! Все идти и идти…

– Я не поняла, ты на шампуне жениться хочешь или нет?

– Ясен хрен, хочу. Ну, потопали, что ли.

Гарри Поттер учел предыдущую ошибку и ни за что на свете не стал бы поворачиваться к врагу спиной. Вытряхнув из-за ушей все геройские понятия и не слушая заговаривающего зубы Волдеморта, парень нацелил в грудь врага волшебную палочку и приготовился исполнить пророчество.

– Ава…

– Кирпичвебло максима!

Профессор Кекс не зря любил говорить, что дабы оценить фирменное заклинание Гермионы, его надо ощутить на своих ребрах.

========== Часть 13 ==========

Открыв глаза, Гарри обнаружил, что а) все еще жив, б) находится на территории школы. За кустами, в которые так удобно отойти по малой (а иногда и по большой) надобности, отвлекшись от урока Травологии. С другой стороны кустов доносились три до боли знакомых голоса – Гермионы, Снейпа и тонкий, пронзительный, явно принадлежащий Волдеморту. Ведущему себя совершенно неожиданным образом: Темный Лорд оправдывался. А кроме того, почему-то отзывался на кличку “дядя Коля”.

– Я чего? – виновато рассуждал “дядя Коля”, – я ничего. Змий зеленый так сказал, ну, я и пошел, куда сказали…

– Лучше б ты не туда пошел!.. – сердито плевалась Гермиона и предлагала Темному Лорду полный набор маршрутов: эротического направления и голубоватого оттенка.

– А там мы все уже были, – беззаботно отмахивался Снейп, – че он там нового-то углядит? Мы, Герминога, все эти направления уже вдоль и поперек исходили, да и не только их. Поймали – и ладно. Че с Поттером делать будем?

Рядом зашуршало.

– Слышь, Поттер, – шепнули из-за куста, – ну, ты понял, что был неправ, ага?

Понять-то понял, только что теперь с этим знанием делать? От безысходности Гарри задал этот вопрос Малфою, и даже получил ответ, хотя и весьма странный.

– Бухать. А там видно будет, – посоветовал Драко и выудил из плетеной авоськи большую бутыль с мутным содержимым. – Да не боись, они не заметят. Ща еще час будут ссориться, потом еще минут сорок мириться, мы за это время так упьемся, что фиолетовых ежиков в небе увидим. А того, кто видел фиолетовых ежиков, ни Кекс, ни маманя не тронут. Святое.

– А Волдеморт?

– Дядя Коля? Дядя Коля вообще ни на кого не агрится, он за пацифизм и гуманизм. Даже когда на него залупаются, прикидывается кучей мусора и сбегает через астрал. Великий человек, Поттер! Шестьдесят пять лет не выходить из запоя – это, знаешь ли, дорогого стоит!

Сначала Гарри не понял, потом тоже не понял. Понял позже, когда над лесом начал клубиться оранжевый туман, а в облаках купаться обещанные фиолетовые ежики. Некоторые нюхали фиалки, некоторые играли на гитаре, а остальные пили из бочонков нечто ядерно-желтое и закусывали колбасой. Зрелище было завораживающее.

– Ежики? – понимающе поинтересовался Волдеморт, присаживаясь рядом с Поттером и тоже вглядываясь в облака.

– Угу.

– А у меня еноты. В бассейне купаются, – бывший злодей движением профессионального алкаша достал из кармана еще две бутылки. Судя по звону, Волдемортовская мантия хранила еще много спиртных тайн. – Ты это, Гарри, на Герми не сердись, не со зла она тебя припечатала, нас защищала. Ить сердце-то материнское не железное, то я потеряюсь, то Кексяра бородой с грибами обрастет, то Драко с коллегами нашими подерется… Сплошные нервы, короче.

Гарри кивнул. Дамблдор утверждал, что Волдеморт – враг в любом виде, хоть в печеном с чесноком, ежики же шептали, что это не так. Верить хотелось ежикам.

– Почему вы стали… Таким?

– Мозгошмыги, брат. Они – есть просветление и познание… Ох, что-то меня качает. Кексяру спроси, он того, в мозгошмыгах хорошо разбирается.

Кексяра промычал что-то про величайшего из мозгошмыгов, короля Бздынна, который в ответе за всех мозговых слизней и межушных тараканов последователей Стремной стороны, и взвалил Волдеморта на плечо. С территории школы следовало торопливо линять – мальчишку наверняка уже хватились.

– Я никому ничего не скажу, – пообещал Гарри, вдохновленный и озаренный фиолетовыми ежиками. Кем бы ни был король мозгошмыгов Бздынн, он явно состоял в дружеских отношениях с матушкой Сорокоградусной и хорошо относился к тем, кому повезло (или наоборот, не повезло) вкусить ее благословления.

– Да мы-то верим, – Гермиона зевнула, – только Дамблдор и сам может допереть, с какой стороны перегаром тянет. Следил за нами, засранец, даже поймать пытался, да только куда ему. Кто ж ловит бомжей на их родной помойке, где они каждую пивную банку лично в рыло знают? Так что ты того, держи ушки на макушке, а жопу прикрытой, мало ли кто к ней примерится… И за письмо то не сердись, порыв вдохновения у меня был, понимаешь… Драко, кастуй алкопортал, пора нам.

Малфой кивнул, икнул и старательно дохнул в сторону юго-запада. Алкогольные пары радиоактивно засветились (профессор Кекс не зря настаивал продукт на зеленых грибочках из хогвартской канализации) и образовали круг, в середине которого красовался родной пейзаж: большая свалка.

– Алкомагия, епта. Кексяра, Драко, раскачайте дядь Колю за ноги и за руки, и закиньте, а мы с Гарри на стреме постоим. Че, готово?

Приземлившийся в кучу мятых пластиковых стаканчиков Волдеморт довольно всхрапнул. Аромат родных мест обитания долетал до него даже сквозь сон. Дом, милый дом!

Последним отбыл профессор Кекс. Перед уходом он отечески потрепал Гарри по плечу и сказал, что в мире нет ничего абсолютного: ни добра, ни зла, и даже Поттеры – не все мудаки.

========== Часть 14 ==========

Геллерт Гриндевальд видел и знал многое. Пожалуй, он даже подозревал, что видел все.

Стремный мужик со спутавшимися сальными волосами, от которого разило помойкой, перегаром и неделю не мытым туалетом, страстно целующий флакон шампуня, это убеждение успешно опроверг. Рядом с мужиком отплясывал танец дикого бабуина столь же немытый паренек, слева от паренька лохматая девушка яростно колотила бейсбольной битой по огнетушителю, а справа, в луже, музыкально булькало нечто лысое, красноглазое и тощее. Плескалось, невнятно мычало, и, кажется, совершенно не боялось темного мага, под чьим окном разворачивался своеобразный концерт.

Геллерт не любил рано вставать без необходимости, и уж тем более не любил, когда его будят настолько “прекрасными” звуками.

– Э-у-у-у-а-а-а-ы-ы, – надрывался красноглазый клошар, – ы-ы-ы-ы-а-а-а-а! Упрлдще-е-е!.. Бздынн!

– Бздынн, – злобно повторил Геллерт, беря со стола палочку и открывая окно, – Авада Кедавра!

– Психопато Галоперидолло! – звонко выкрикнула мисс Грейнджер.

Зеленый луч растаял, не долетев до цели, а мстительная гриффиндорка уже кастовала свое фирменное заклинание, хорошо знакомое как Темному Бомжу, так и Гарри Поттеру.

Оконная рама разлетелась в щепки.

– Круцио!

– Ипотека-безденежье-детсад под окном-бодун-жопа-Рождество!

Этого заклинания Геллерт не знал. Схватившись за голову, в которую прилетел оранжевый луч, он понял, что действительно знает далеко не все.

А придя в себя не только понял, но и полностью в этом уверился. Смотреть на свое тело, распластавшееся на ковре и явно бесчувственное, было странно, на парящий в небесах трон – еще страннее. Особенно принимая во внимание, что сидело на троне нечто неопределенного пола, светло-зеленого цвета, с косящими в разные стороны глазами, свисающей с длинного уха короной, да еще и чертовски пьяное. Похоже, еще и укуренное.

– Вы кто?..

– Я – Бздынн, сын мой. Король мозгошмыгов, вдохновитель морщерогих кизляков… И твой отец, Геллерт. Добро пожаловать домой.

Воистину, многие знания – путь к дурдому.

– Вот это, блин, нежданчик, – от крайней степени охренения Гермиона аж огнетушитель выронила. – Ваше Величество, а мы-то тут причем? Мы че, померли всем поголовьем?

– Нет, мисс Едрена Мать. Вы выполнили свое предназначение – вернули моего сына домой… Теперь вы свободны. Можете жениться на шампунях, позорить семью антиобщественным поведением, пить со змеями и горланить гимн онанистов с самой высокой башни школы… Можете все, что угодно.

Герминога задумалась. Поскольку других членов банды рядом не было, решение приходилось принимать одной. Что попросить-то в награду, а? Свою уже сама нашла – в погоне за Снейпом встретила пресловутого короля домовиков. Король тоже обрадовался встрече, вдобавок мимо пролетал шальной купидон… Метко стреляют падлы. Ну да ладно, она, Гермиона, не в претензии: любовь зла, полюбишь и папу Добби, и еще порадуешься, что не профессора Кекса.

Волдеморту по жизни не надо ничего, кроме хорошей помойки, общества Нагайны, трех бутылок медицинского спирта и отсутствия поблизости наркологов.

Драко уже исполнил свою мечту – опозорил семью так, что его выжгли с генеалогического древа и запретили вспоминать всуе. Непослушавшимся и таки упомнившим всю ночь снился звон бутылок и ухарское: “э-э-эх, дерябнем!”

Кексяру, что ли, осчастливить?

Профессор Кекс сладко дрых, обнимая подушку и видя приятные алкоголические сны. Звук стучащей об огнетушитель арматуры – маменька Герминога обожала выступать в роли будильника, показался ему сигналом о конце света. Раздавшийся следом голос Гриндевальда – доказательством, что конец уже наступил.

– Слышь, мамань, а может, его водой полить?

– Королева мозгошмыговская тебе маманя! И тамбовский волк братюня. Ну, поливай, че уж тут, иначе мы его до вечера не распинаем… Кексяра, кизляк ты морщерогий, подъем, кому сказано!

– Кто кого перевербовал? – жопой чувствуя, что сейчас всё-таки польют, профессор открыл один глаз. Второй проявил завидную самостоятельность и открываться отказался. – Блин, Геллерт, ты ж темный маг? Вот и приходи, гад, как положено – в ночное время суток, потому что убиваться днем я категорически отказываюсь!

Чародей собрался ответить, но Гермиона быстро наступила ему на ботинок. Хорошо знавшая коллегу по маразму, она понимала, что ничто не разбудит зельевара так хорошо, как молчание в ответ на его решительное заявление о чем-либо. Профессор Кекс не терпел невнимания к своей персоне.

Немного подождав и поняв, что его нагло игнорируют, последователь Пути Немытой Головы открыл второй глаз, душераздирающе зевнул, набирая в легкие побольше воздуха для оскорбленного вопля, и выполз из-под вонючего матраса.

– Короче, он не темный маг, – быстро просветила Герминога, пока соратник не успел разораться и перебудить всех клопов в своем матрасе, – он принц мозгошмыгов Геля Буль-буль-буль. Типа, как Волдик – Темный Бомж дядя Коля.

– Буль-буль-буль – это хорошо… А есть, чего? С утра ж Драко мимо пробегал, а после него хрен чем остограммишься, все в одно рыло выдувает, зараза.

Геллерт поставил на землю тяжелый ящик, заглянув в который профессор мгновенно протрезвел. Впервые за последнюю неделю.

Шампуни! Как их много и как они вск прекрасны!

– Женись на всех, – посоветовал Геля Буль-буль-буль и растворился в воздухе, не дожидаясь благодарности. К тому же, он не сомневался, что у счастливого профессора сейчас найдутся какие-нибудь слова. И, разумеется, был прав.

Снейп молчал, но по его виду было заметно, что мозгошмыговское предложение он принял без колебаний.

– Тьфу на вас, – выскпзалась Герминога. – Ой, то есть, совет да любовь вам с шампунями, а я пойду Драко поищу. Щас приведем в сознание дядю Колю, захватим по пути Нагайну и потопаем в Ирландию, жениться на домовиках. Не забыть бы бухнуть на дорожку…