Текст книги "Юкия (СИ)"

Автор книги: Anfia Werwolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

В принципе, я это не делала уже больше месяца. Да и зачем он в наше время? Всё равно, все в Интернете общаются. Да-да, домовой говорил про реальный ящик, а не электронный.

Там оказалось около десятка валентинок от мальчиков, которым я понравилась. Есть люди, которые меня ненавидят из-за того, что я, по их мнению, слишком красива и дочка богатого директора, а есть те, которые любят за то же самое. Странный народ эти мальчишки. Среди валентинок я откапала ещё три любовных письма, брошенных недавно, наверное, хотели, чтобы я прочла в свой день рождения.

Я посмеялась над этим и хотела выбросить, но Элина заявила:

– Если тебя всё равно не волнует, что там, то прочитай вслух.

– Хорошая идея, – поддержал Аарон.

– Ага, – обрадовался Саша.

– Высмеивать чужие чувства – не лучшая идея, – только Лёва был против, но остальные ведь были за, да и мне понравилась эта идея, так что мы уселись на диван и я начала читать, что мне пишут мои поклонники.

Селестия – имя прекрасной греческой музы,

Селестия – весеннего цветка лепесток.

Лишь скажу – и с сердца пылают грузы,

Будто выпил родниковой воды глоток.

– Ну, этого нужно в лес к родникам и весенним цветам отправить, – засмеялась Элина.

– И прочитать про муз. Там не было такого имени, – добавил Аарон.

Почему-то мне не было смешно. Пусть коряво, но человек старался. Жаль, что только напрасно.

Ты огнём пылаешь,

Я водой журчу.

Ты со мной играешь,

Не зная, что страдаю и люблю…

– И с кем это я играла? – хмыкнула я. – Я вообще не знаю ни одного мага воды.

– Ну, напридумывал себе человек любовных историй с тобой. Вот и пишет тебя такие валентинки, – придумала Эвелина ему оправдание.

– Хотя стихотворение красивое, – вздохнула я.

– Опубликовал бы где свои стихи, – посоветовал Аарон, хотят его совет и не мог услышать тот, кому он предназначался.

Мы оба живём в огне,

Мы оба всегда пылаем.

Но чувства только во мне

И стена между нами.

– Немного сбивается ритм, а так мне очень нравится, – вздохнула я, прочитав.

– Хотела бы, чтобы тебе твой парень такие же стихи писал? – задала чисто девчачий вопрос Элина.

– Да, но… если бы он был, – тяжело вздохнула я. – Мне что, из этих выбирать? К тому же, половина из них анонимы, и этот тоже.

– Ну, а оглянись вокруг. Аарон, например, – Элина уже расфантазировалась. Нужно срочно выключать её сумасшедшую романтическую фантазию.

– Эй! – вскрикнул Аарон. – Ты совсем обложила?! Язык поджечь?

В знак того, что он не шутит, парень щёлкнул пальцами и превратил руку в факел.

– Только попробуй, – нагло заявила девушка и махнула указательным пальцем. Сильный порыв ветра, который почувствовала и я, мгновенно сдул пламя.

Я поняла, что это может перерасти в драку волшебников и поспешила их остановить:

– Во-первых, хватит. Во-вторых, Аарон – мой лучший друг и товарищ по несчастью. А в-третьих, Элина, угомони свою бурную фантазию. Я понимаю, что ты учишься на детектива, но это уже слишком.

– Я просто предположила, – обижено сказала девушка. – Да и вообще, тут написано про мага огня, а среди таких я знаю только вас двоих.

– Ладно, все остальные валентинки обычные и самодельных стихов там нет, – Спешила я поменять тему. – Теперь перейдём к письмам.

Когда я открыла первый конверт, из него вырвалась стая фиолетовых бабочек, нарисовала в воздухе сердечко и рассыпалась серебряной пылью.

– Красивая магия, – вздохнула Эвелина. – Вот бы мне так.

Селестия, твоё пламя зажигает во мне страсть к изучению магии. Я хочу достичь таких же высот, что и ты. Тогда, надеюсь, что мы будем вместе. Этот фокус – всего лишь маленький трюк в подарок тебя на день рождения. Очень надеюсь, что подарком для тебя станет и то, что теперь ты будешь знать, что ты нашла своего принца, он ждёт тебя и хочет быть с тобой всей душой.

После прочтения я сожгла это письмо.

– Слишком высокомерный, – объяснила я свой поступок. – Не люблю высокомерных. Он себя уже принцем называет, а что будет, если я отвечу взаимностью? Объявит, что он король, снизошедший до простой смертной, вроде меня?

– А ты, оказывается, жестока, – выдохнула Элина.

Я развернула следующее письмо, с виду ничем не примечательное. Самое красивое с наклейками в виде сердечек я решила оставить на десерт. Наверное, написал какой-то ребёнок. В Юкии таких мало, но встречаются.

Селестия Лигмер, если ты выжила после того, что произошло утром, то моя теория верна и ты не просто талантливая волшебница, а нечто большее. Уверен, что Фокус объяснил тебе, что случилось по-своему. Знаю, я не могу доказать, но то, что он сказала, – ложь. В общем случае это правда, но к твоему она не относится. Фокус об этом знает, но умышленно скрывает от тебя истину. Ты уже, наверное, знаешь, что он умеет это делать.

Если хочешь узнать больше, то приходи завтра в полдень к той пещере, где ты очнулась этим утром. Можешь верить, что я не собираюсь причинить тебе вреда, а только защитить. Фокус – последний человек, которому ты можешь доверять.

Прочитав это, я остолбенела. Представить себе такого поворота событий я не могла. Я, конечно, знала, что Фокус скрывал от меня правду, но у него были на это причины. Если он сделал это ещё раз, то зачем? Глупо было вестись на это письмо, но я хотела узнать правду. Я уже знала, что они скажут, что эта чья-то шутка или странный способ пригласить на свидание и заявят, что я, конечно, не на столько глупа, чтобы повестись.

Да, так они и сказали, и я согласилась, но точна знала, что отправлюсь туда. Хорошо, что завтра суббота, а по субботам мы не учимся.

========== Глава 30 Доказательства – только слова… ==========

Просто идти к этому анониму было бы самоубийством, поэтому я сразу, ещё раз ускользнув от этого не очень-то внимательного кота, отправилась не в лес, а к ночному сторожу, который ещё не ушёл после смены и рассказала, что хочу поймать нарушителя спокойствия. Да, в Юкии был сторож, но он работал только по ночам. Фокус почему-то решил, что днём достаточно учителей и УРКа. Сторож был лёгким на подъём и ужасным любителем приключенческих историй, так что его уговаривать не пришлось. Я попросила телефон у этого полного и доброго дядьки и сказала, что как только пришлю его сообщение с восклицательным знаком, то он должен, как можно скорее бежать к той пещере. При этом он не должен прятаться слишком близко от неё, чтобы преступник его не заметил.

Заранее набрав этот восклицательный знак в сообщении суторожу, я заблокировала телефон и положила его себе в карман. Уже разблокировать и отправить сообщение я смогу и не глядя на телефон.

Хоть я и подготовилась, мне было страшно. Возле пещеры оказалось пусто, внутри тоже. Странно, и где этот аноним? Когда я вышла наружу, проверив пещеру, он объявился. Я сразу узнала того мальчишку, что испортил нам Новый год.

– Что ты тут делаешь? – грубо заговорила я с ним, не веря, что он может быть тем анонимом.

– Ну, конечно, ты считаешь меня врагом, – вздохнул мальчик. Его голос был ещё совсем детским, не сломанным переходным возрастом. Зимой я не заострила на это внимание, а услышав этот голос ещё раз, подумала в первое мгновение, что разговариваю с совсем ещё ребёнком.

– Я не хочу верить тому, кто убил собственного домового, – мне нельзя было показывать слабость. Я старалась говорить с ним, как взрослая, как та, что хочет наставить на путь истинный, но у меня это плохо получалось.

– Я же говорил, что это вышло случайно и… мне жаль, – он хихикнул, как безумец. Даже Фокус так не делал, хоть и часто повторял, что сумасшедший. – Давай начнём наше знакомство сначала, Леста. Меня зовут Макс. Я внучатый племянник Андрея Зимина. Ты его знаешь, как убийцу величайшего маньяка в истории волшебства.

– И ты, как безумец, носишься с идеей о том, что он жив, – покачала головой я. Меня не пугал уже этот мальчишка. – Повзрослей уже и перестань зависеть от бредней умершего родственника.

– Лучше ты перестань зависеть от лжи Фокуса! Мой прадядя сопоставил факты. Томас Миге жив и это Фокус!

От такого заявления даже я засмеялась.

– То, что Фокус сумасшедший маг иллюзии не значит, что он является давно умершим маньяком. Перестань играть и повзрослей!

– Повзрослей ты и перестань слепо верить ему, – тяжело вздохнул Макс. – Во-первых, Миге был прекрасным биологом, даже местами одержимым этой наукой. Да, Фокус не ведёт биологию, но все экзамены по этой науке у магов земли принимает он. Я навёл справки, если Фокуса прижать к стенке, он говорит, что его настоящее имя Карл Бин, но по записям в архивах этот маг иллюзии предпочитал точные науки и терпеть не мог естественные.

– И зачем ты мне это рассказываешь? Люди, пережившие близость смерти, часто меняются, – пожала я плечами и засунула руку в карман, чтобы разблокировать телефон и отправить сообщение. Нечего было разговаривать с дураком, хотя, даже зная и прекрасно понимая это, мне всё равно было интересно узнать, что он скажет дальше.

– Да, но не становятся больше похожими на своего неудавшегося убийцу. Во-вторых, Карл Бин считал, что трюк с изменением возраста нужно запретить. Он никогда не применял это заклинание. А Фокус выглядит на лет тридцать пять, хотя ему за сотню. Трюкам с изменением внешности и возраста любил пользовать Миге. И в-третьих, есть не подтверждённая информация, что этот маньяк изобрёл способ менять разумы местами. Мой прадядя вспоминал, что последние слова того, кого он убил, были: «Странно закончилось ограбление соседей». Я знаю: ты скажешь, что Миге был сумасшедшим, но забирать кровь у известных волшебников – это не ограбление соседей.

– Может он так это и понимал, – вздохнула я и уже хотела отправить, но какое-то любопытство меня останавливало.

– Я подговорил этих детей утопить тебя, но не хотел тебя убивать.

– Как же…

– Я – маг земли. Я следил за твоим состоянием первые полчаса, пока твой дружок и домовой слишком не приблизились к тебе. Я не дал бы тебе умереть, ведь я не убийца. Знаю, прозвучало смешно, но я действительно не хотел. Миге, как и Фокус, любил аномалии в магии и изучал их. Я думал, почему он тебя удочерил. Явно, чтобы не сделать своей наследницей. Для этих целей у него есть сын, но, наверное, его волшебные способности не удовлетворили отца. А ты просто ходячая аномалия, которую ему безумно хочется разгадать.

– Придумывай себе всё, что хочешь, но это не станет правдой просто потому, что тебе так хочется, – покачала головой я, не веря ни единому слову, но интересуясь тем, что это малолетний псих скажет дальше.

– Но от этого это не будет ложью. У тебя есть только слова Фокуса, но ты всё ещё веришь ему, – не унимался Макс.

– А, чтобы не верить ему, у меня есть только твои слова, – я скрестила руки на груди. – Но Фокуса я знаю намного дольше, чем тебя, поэтому я выбираю: верить ему.

– Ты просто его игрушка, и вскоре ты это поймёшь. Если бы ты действительно была ему нужна, то он приставил бы к тебе охрану после вчерашнего, а тебе до сих пор защищает только один домовой, которые не уберёг тебя в первый раз, не убережёт и после, – махнул рукой Макс.

– Слушай, вылечи психику и приходи, – у меня уже отпало желание отправлять сообщение. Макс мне показался не таким уж и плохим мальчиком, но всё равно по нему плакала психушка. Я снова засунула руку в карман и заблокировала телефон. – Иди.

– Ты ещё пожалеешь, что не поверила мне, – тяжело вздохнул он и собирался уйти, но не смог.

Он сделал шаг и застыл в воздухе, как будто его снова держал Саша. Я осмотрелась, но домового вблизи не было.

– Ты меня обманула! – прошипел Макс и какая-то сила со скоростью молнии унесла вглубь леса.

Инстинктивно я бросилась туда. Возможно, потому что я чувствовала себя старшей и должна была защищать младшего.

Когда, я увидела Макса снова, я вздохнула с облегчением. Его поймал сторож. Я забыла его спросить о том, каким видом магии он обладает, а он оказался магом воздуха.

– Спасибо, Леста, – улыбнулся сторож. – Ты мне помогла поймать зачинщика всех нарушителей. В благодарность, я не скажу твоему папе, что тут была ты. Ему же это не знать не нужно. Правильно?

– Спасибо, – кивнула я. – Но как Вы узнали?

– Я предполагал, что он тебя заговорит, так что пришёл сам и дождался, пока ваш разговор закончится. Много интересного узнала?

– Узнала, что ему нужно лечить голову, – вздохнула я и хотела идти домой.

– Как Фокусу? – пошутил сторож.

– Да, как Фокусу, – посмеялась я и с улыбкой отправилась домой.

К сожалению, хорошее настроение продолжалось недолго. Я быстро вспомнила предостережение Макса, но вскоре всё равно о них забыла. Возможно, я уже привыкла к россказням о Томасе Миге и уже не боялась мёртвого маньяка.

========== Глава 31 Старое фото ==========

Две недели прошли без приключений. Я уже начала думать, что всё кончилось и что я знаю о себе всё. Как же я ошибалась…

Всё началось с вполне себе безобидного события. Перед католической пасхой мне позвонила Эмма, то есть уже полгода, как тётя Эмма, но я её так не называла. Она попросила помочь убраться дома и разобрать её старые вещи. Я согласилась, всё равно планов на выходные не было. Элина получила своё первое настоящее расследование, так что она была занята днями и ночами. Аарон почему-то последние две недели не заходил, не звонил и не писал. Когда это делала я, он отвечал, что всё хорошо, но в данный момент делает уроки и не может дольше со мной пообщаться. Странный он какой-то. Влюбился что ли в кого-то?

В общем, я отправилась в субботу к Эмме. Возможно, мне показалось, но Лёва, вроде, очень хотел пойти со мной, но не сказал об этом и всё-таки остался дома. Я уже полюбила этого рыжего увальня, как домашнее животное, хотя даже больше, как друга, которого можно обнять и рассказать всё, что на душе. Мне было бы с ним трудно расстаться. К счастью, я не последний год учусь в Юкии.

– Спасибо, – это было первым, что я услышала от Эммы. – Спасибо, что пришла. Я вчера начала разбирать шкафы и поняла, что одна не справлюсь.

– Рада помочь, – вежливо улыбнулась я. – Моя бабушка тоже ходила в костёл и всегда перед пасхой мы с ней прибиралась дома.

– А ты? – Эмма открыла старый шкаф, где, кроме одежды были складированы ещё какие-то старый коробки и принялась их доставать.

– А я… – чихнув от пыли, вылетевшей на меня из шкафа, я начала фразу заново. – А я некрещёная, наверное. В детском доме не покрестили, а, когда меня удочерили, решили, что поздно.

– Понятно, – понимающе кивнула тётя. – О, смотри, моё выпускное платье. Странно и почему в коробке? – она достала из вытянутой из коробки длинное бледно-розовое платье, кое-где поеденное толи мышами, толи молью. Такой фасон был моден в тридцатые-сороковые годы. – Ах, мой выпускной. Помню, что тогда был холодный год и сирень цвела очень поздно. Я под ветками цветущей сирени в первый раз поцеловалась. Ах, первый поцелуй. Ты когда-нибудь целовалась?

– Нет, – быстро и коротко ответила я, быстро глянув в свою коробку и чувствуя, как краснею.

– Ничего, у тебя ещё всё впереди. Кстати, тебе уже семнадцать, пара бы уже искать жениха.

– Сейчас другие времена, – выпалила я, уже жалея о том, что согласилась. Мне очень не хотелось, чтобы моя престарелая тётя делилась своим любовным опытом. Ну, а кому это было бы приятно?

К моему счастью, такого больше не было. Находя интересные вещи в коробках, Эмма рассказывала интересные случаи со своей работы и просто из жизни. Оказалось, например, что она работала телеграфисткой, до середины прошлого века эта была очень престижная профессия.

Так прошло часа два. Мы капались в старых вещая и просто разговаривали, время шло быстро и незаметно.

– А то это? – спросила я, когда откапала чистый, но пыльный носовой платок с вышитой надписью «Mige».

– Гм… дай вспомнить, – задумалась Эмма. – Миге – это, вроде, фамилия моего первого мужа. Тоже был беженец из Европы, правда, уже забыла какой национальности. Чех, вроде. Не суди меня, что я его не помню. Мне было двадцать, это был любовь с первого взгляда, а он оказала тем ещё козлом. Через год мы развелись и я вернула свою фамилию. Странная у нас фамилия Бин. Немецкие корни, наверное. Я не знаю. Родители нам не рассказывали о дедушках и бабушках.

– Надеюсь, он не был родственником Томаса Миге, – попыталась пошутить я, но вышло плохо.

– Томас Миге? А кто это? – удивилась Эмма.

– Самый известный маньяк мира магии. Фокус Вам не рассказывал?

– Я бы запомнила. Жуть какая, – тётя притворно дёрнулась, случайно ударившись пальцами об угол шкафа. – Ой! Ну, надеюсь, нет. Но это объяснило бы, почему он был таким гадом.

– Ну, да…

Странно, почему он так хорошо помнит свой выпускной, но с трудом вспомнила своего первого мужа? Может, это я сужу предвзято, потому что ни того, ни другого у меня ещё не было, но всё же… что-то мне подсказывало, что здесь что-то не так…

Уже в другом шкафу мы нашли семейный альбом. Дело шло к вечеру, так что мы решили закончить уборку, а после заварить чай и посмотреть находку.

Эмма поставила закипать чайник и присела рядом со мной, а я уже открыла тяжёлую семейную реликвию. Чёрно-белый фото родителей. Фокус совсем маленький. Точнее тётя сказала, что это её брат на моего приёмного отца этот мальчишка совсем похож не был. Оно и понятно, этот волшебник умел менять свою внешность до неузнаваемости. Зная его биографию, я понимаю, почему он давно уже живёт с другой внешностью.

Эмма снова принялась рассказывать семейные истории, которые я забыла в тот же вечер. Со своими долгими историями она успела перелистнуть только одну страницу, когда закипел чайник. Женщина ушла заваривать чай и высыпать из пакета печенье, а я осталась наедине с альбомом.

Среди чёрно-белых фото одно мне показалось самым милым и душевным. На нём мальчик лет семи-восьми держал на руках маленькую девочку, широко улыбающуюся и гордо демонстрирующую всем целых два зуба. Наверное, это Эмма и Фокус в детстве, но моя тётя была ещё занята, чтобы у неё спрашивать. От любопытства я осторожно взяла фотографию, чтобы не порвать ни её, ни тонкие бумажные держатели, которые есть во всех старых альбомах. С обратной стороны на фото была надпись на польском: «Thomas i Emilia Mige. Ostatni raz w Polsce. 1923 rok» (Томас и Эмилия Миге. Последний раз в Польше. 1923 год). Я вздрогнула от этой надписи, ведь благодаря покойной бабушке понимала этот язык.

– Нет, это не может быть так, – выдохнула я. – Наверное, это другие дети.

– Ты что-то говорила, Леста? – услышала я голос Эммы.

– Нет, ничего, – крикнула я в ответ и, взяв фото, пошла на кухню, чтобы подтвердить или опровергнуть свои жуткие догадки. – Это Вы и Фокус?

– Ну, да, – моя тётя заулыбалась и, взяв в руки фото, перевернула его. У меня было ощущение, что она проигнорировала надпись или просто её не увидела. – Гм, такая недовольная физиономия. Наверное, я была тяжёлым ребёнком, раз моего брата такое недовольное выражение лица. Да, сейчас он совсем другой.

– А можно я на время заберу и покажу Фокусу эту фотографию? – попросила я. – Мне интересно узнать, узнает ли он себя и Вас.

– Хорошая идея. Позвонишь потом. Хорошо?

– Конечно.

========== Глава 32 Нейромагия ==========

Мне не хотелось рассказывать Лёве о своих подозрениях и о фото. Я почему-то боялась тронуть его старую рану от потери лучшего друга, ведь тот, кто первым сказал, что Фокус – это Томас Миге, был объектом самой жестокой ненависти моего домового.

Хорошо, что из первых карманных денег, которые мне дал Фокус, я купила ноутбук, а Элина мне открыла доступ к данным о волшебстве. Утром в воскресенье я начала искать. Нужная информация появилась, только когда я ввела в поисковую строку «Магия управления разумом».

Магия, управления разумом, или нейромагия – редкий вид волшебства, который способный практиковать только самые сильные волшебники иллюзии. Волшебникам других видов магии почти никогда не могут им овладеть, а если и овладевают, то не полностью. Люди, не владеющие магией, легко поддаются контролю разума, волшебники почти не подвержены этому. Только опытный нейромаг способен взять под контроль волшебника, но не на долго. В зарегистрированных случаях такое влияние не длилось больше суток.

Опытный нейромаг способен полностью управлять сознанием обычного человека, менять его воспоминания, стирать их, добавлять новые, заставлять всё, что нужно волшебнику. Таким способом можно сделать обычного человека волшебником, а волшебника не некоторое время лишить способностей. Однако, такое влияние не передаётся по наследству, дети таких искусственных волшебников не становились магами.

Нейромагия редко используется, так как вызывает побочные эффекты у объекта, на который направлена магия, поэтому такое воздействие можно легко вычислить. К побочным эффектам относятся: обострение памяти на одни события и ухудшение её на другие, невнимание или полное игнорирование объектов, связанных со стёртым воспоминанием; полная потеря памяти о дне воздействия.

Самые известные волшебники, владевшие нейромагией: Ричард Шарло, Магомед Осома (маг воды), Джон Корн, Томас Миге, Педро Фольконе, Ева Торина и другие.

В этом списке я почти никого не знала. Только Ева Торина, по сведеньям из учебника истории, создала электрическую магию, а Ричард Шарло доказал, что целительное и пыточное волшебство имеют одну и ту же природу. Ну, и конечно, старый знакомый Томас Миге. То, что он там есть лишь усилило мои подозрения в том, что Фокус и есть самый известный маньяк в мире магии.

На всякий случай я решила проверить, какими магическими техниками владел Карл Бин. Судя по тому, что я нашла, в списке техник этого волшебника были техническая магия, электромагия, волшебство замещения, магическая техника проведения экспериментов, физволшебство. Нейромагией там даже не пахло. Возможно, я притянула эту теорию за уши, но всё-таки для себя я всё доказала. Эмме стёрли память или поменяли местами воспоминания. От этого она почти не помнить первого мужа, но прекрасно помнит выпускной. Если бы Фокус действительно был Карлом Бином и овладел этой техников в те времена, то это попало бы в архивы. Мне было плевать, что мои доказательства были немного смутными и могли быть опровергнуты, я была уверена, что Фокус и есть известный маньяк, Чикатило мира магии, Вамир, Томас Миге…

– Это что? – в понедельник утром я бросила фотографию прямо на стол Фокусу, занятому какими-то документами.

– Я думал, что, если удочерю тебя достаточно взрослой, то мне не придётся тебя воспитывать. Жаль, похоже, я ошибался, – вздохнул волшебник, не глядя ни на фото, ни на меня, а продолжая рассматривать свои бумаги, которые вряд ли ему были так уж интересны, учитывая его характер.

– Ты не ответил на мой вопрос, – шипела я.

– Просто старое фото с двумя детьми, – пожал плечами Фокус, мальком взглянув на нечёткое изображение. – От меня ты чего хочешь?

– Эмма сказала, что это ты.

– Возможно, я не помню, каким я был в детстве. И это всё, что ты хотела?

– Переверни фотографию и прочитай.

– Ладно, – вздохнул Фокус, как будто действительно не понимал, что я от него хочу. – Карл и Эмилия Бин. Последний раз в Польше. 1923 год.

– Там была другая надпись! – я резко вырвала фото из рук приёмного отца. Там действительно было написано то, что он и прочитал. – Не понимаю… не могла же я…

– Может, извинишься за своё поведение? – развёл руками Фокус. – И я смогу продолжить работу.

«Он изменил надпись, – поняла я. – Он же волшебник иллюзии, тем более очень не хочет, чтобы я знала.»

– Ты Томас Миге? – в лоб спросила я.

Фокус даже вздрогнул от такого вопроса:

– И с чего ты это взяла, а?

– Во-первых, тут бегают сумасшедшие, уверенные в этом, – начала я. – Во-вторых, там было написало про Томаса и Эмилию Миге, а ты изменил надпись. А в-третьих, я навела справки про нейромагию. У Эммы наблюдаются её побочные эффекты. Кроме тебя, на ней это было сделать некому. Карл Бин не прибегал к таким видам магии, а Томас Миге прекрасно этим владел.

– Самое нелепое доказательство, которое я слышал, – покачал головой Фокус. – Если бы ты пожила в среде опытных магов, ты бы поняла, сколько разных запретных техник они скрывают.

– Это не запретная техника!

– Но и не разрешённая официально.

– Многие известные маги не скрывали, что владеют нейромагией.

– Но ещё больше хранили эту тайну за семью печатями. Каждый второй хороший волшебник так умеет.

– Тогда зачем изменил воспоминания Эммы?! – не выдержав, выкрикнула я.

В ответ только молчание. Фокус снова принялся за разбор бумаг, но его руки дрожали. В тот момент я почти перестала верить, что он может быть маньяком, он не должен был так на это отреагировать, казалось мне.

– Так что ты хочешь услышать? – наконец негромко заговорил он, не глядя на меня.

– Ты Томас Миге?

– Если я скажу «да», то ты решишь, что получила ответ слишком быстро и где-то должен быть подвох. А если я скажу «нет», то ты не поверишь. Сама выбери ответ.

– А какой из них правильный? – я уже совсем перестала злиться. Если он и был маньяком, то давно уже завязал с прошлым и мечтал о нём забыть.

– Я не хотел тебе врать, – Фокус повернул кресло так, чтобы не встречаться со мной взглядом, и посмотрел в окно, – но соврал, думал, что так для тебя будет лучше. К сожалению, ошибся. Я не совсем Томас Миге. Скорее просто часть былого маньяка. Разум ещё тот, пусть и изменённый образом жизни, уже не рвущийся в бой, а стремящийся решить проблему мирным путём. А вот тело… оно давно уничтожено вместе с разумом вора, который жил в этом теле. Кстати, этот вор – единственный, кого я убил. Ты мне не поверишь, но я действительно не убивал тех, чью смерть приписывают мне. Знаешь… – Фокус вдруг засмеялся и закрутился на кресте, в очередной раз показывая, что у него не всё в порядке с головой. – Знаешь в мире нет идеала, – он резко остановился и взглянул на меня таким взглядом, будто видел меня насквозь. – Конечно, так удобно думать, что есть плохие, которых лучше сразу наказать или просто убить, чтобы не повторяли свои злодеяния, и хорошие, с которыми всегда нужно дружить и всегда на них нужно ровняться. И никто не спрашивает: зачем плохой совершал плохие поступки? Он злодей, а им так положено. И никто не спросит: а хороший когда-нибудь делал что-то плохое? Они по определению не могут творить зла. Так?

– Но ведь… – попыталась я вставить слово, но Фокус не дал.

– Кто у нас хороший? Мерлин? Так-так, в учебниках этого не напишут, но именно он изобрёл нейромагию и контролировал ей всю жизнь короля Артула, именно поэтому он стал таким великим. Но нет, обществу удобно, чтобы об этом никто не знал, а Мерлин был таким белым и пушистым ангелочком из прошлого, на которого должен ровняться каждый волшебник из настоящего. А меня занесли в плохиши уже тогда, когда я проводил незаконные, с точки зрения общества, эксперименты. Кровь мне нужна была тоже для экспериментов. Я просил их дать чуть-чуть крови по-хорошему, но они не хотели. С каждым разом я становился всё жёстче в своих просьбах, а потом уже требованиях, пока не начал нападать на них ночью и насильно выкачивать немного крови. Немного больше, чем берут на анализы, здоровью это не причинило бы вреда. Беда была лишь в том, что некоторые знаменитые волшебники, на которых я нападал, не выносили такого позора: побеждены в тёмном переулке каким-то маньяком, ах, какие бедненькие… в общем, они кончали с собой. А что сделали те, кто знал, как всё было? Они повесили их убийство на меня, чтобы не чернить репутацию этих белый и пушистых волшебников, светлых магов, большая часть из которых были теми ещё нарциссами, привыкшими к почитанию и славе, как к чему-то должному, а за спинами своих почитателей промышляли тёмными делишками.

Фокус остановился, глубоко вздохнул и снова глянул на меня уже по-доброму, как отец, а просто проглотила язык.

– Ты прости, что я выплеснул на тебя всю свою злобу. По крайней мере, ты теперь знаешь, что это была правда. В этом кабинете стены со звукоизоляцией, так что нас никто не слышал. Да и не бойся, во-первых, я давно завязал, а во-вторых, я не убийца, а учёный, и мне нужны не смерти, а эксперименты и материал для них.

Такого откровения я не ожидала. Я бы поняла, если бы он просто сказал «нет» или попытался стереть мои воспоминания нейромагией, но он, как мне казалось и не собирался колдовать.

– Ты думаешь, зачем я тебе всё это рассказываю?

Я кивнула, дар речи ещё не вернулся.

– Просто, Леста… как бы это получше сказать… в общем, ты моя дочь, а не того алкоголика и уголовника. Точнее даже не так… ты моё создание. Меня всегда привлекала биология, в особенности, генетика. Я хотел создать идеального волшебника, который может овладеть всеми видами магии и быстро учится. Для этого мне нужна была кровь известны волшебников. Чтобы выудить из их ДНК волшебство и соединить в две цепи твоей ДНК. Знаешь, всё, что у тебя от магии иллюзии, я брал из своей ДНК, так что можно сказать, что ты и биологически моя дочь. Я дорастил тебя до восьми месяцев в лаборатории, а затем волшебством замещения, которая позволяет поменять местами равноценные объекты, поменял тебя и ребёнка тех, кото бы до сегодняшнего дня считала родителями. Он был и так почти мёртвым, так что это я не считаю убийством. Я хотел, чтобы моя подруга из университета растила здорового и талантливого ребёнка, а потом рассказать правду всем, но всё пошло не так, как я хотел. Дальше ты и так знаешь. Кстати, твоему якобы-отцу я тогда отдал его ребёнка, но магией предал ему внешность, что была бы в том возрасте. Вот такая она правда, которую ты так хотела услышать, Леста. Тебе легче?

На этот вопрос я не могла ответить. Я просто выбежала из кабинета и бросилась к выходу. Я бежала и бежала, сама не зная куда. У меня не осталась даже самых мелких сомнений в том, что это было правдой. Даже моя сильная интуиция, которой я всегда верила говорила, что на этот раз Фокус не солгал.

Я бежала и бежала, всей душой желая сбежать от реальности, сбежать от Фокуса…

========== Глава 33 Удачный эксперимент ==========

Это было, как во сне. Все чувства остались в реальном мире, а я бродила по его проекции у себя в голове. Это была та же Юкия, только пустая. Не было ни студентов, ни учителей, ни домовых, ни даже птиц и насекомых, в избытке водившихся в лесу, – никого, только я и тишина.

Отчётливо слыша только собственные шаги, я абсолютно не чувствовала страха, только какую-то грусть, витающую во всех комнатах и поглощающую другие эмоции.

Я зашла в библиотеку, теперь пустая она выглядела ещё более огромной, чем обычно. Столько книг, наверное, около сотни тысяч, вряд ли студенты перечитали хоты бы половину этого материала. К тому же, всё есть в базе данных компьютеров, а УРК всегда найдёт нужное и что-то дополнительное, что так любит делать этот робот, так что это огромное помещение высотой с пятиэтажный дом и стеллажами до потолка было скорее музеем книг, чем библиотекой.