Текст книги "Харассмент в сине-голубых тонах (СИ)"

Автор книги: Andrien Istin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Выпить хочешь? – он с интересом смотрел на меня.

– Нет, – я старательно держал себя, но мандраж в душе поднимался. Подпоить и оттрахать, ему так легче, да и мне бы тоже. Но я хочу запомнить всё, и боль, и слёзы, и закушенную мокрую подушку и свою кровавую задницу. Хочу помнить, чем я заплатил за карьеру.

Мы пошли прямиком в спальню. Знакомою тропой, – подумал я. Он поцеловал меня, будто хотел успокоить. Потом мы разделись и легли в постель. В этот раз было всё по-другому. На тумбочке появилась батарея флаконов, а на кровати дополнительные подушки. Для моего удобства, – понял я, – подложит мне под живот, чтобы я не устал, стоя на четвереньках, или как там он хочет меня брать.

Он уложил меня на спину и долго ласкал, целовал – успокаивал. Мне действительно это помогло. Потом он открыл один из флаконов и налил себе на пальцы.

– Константин, мне нужно растянуть тебя, поэтому не пугайся. Возможно, будет немного неприятно, потерпи, пожалуйста, – он развёл мне ноги в стороны, согнув их в коленях.

Оказалось, он даже преуменьшил. Было очень неприятно и чуточку больно. А потом он поставил меня на четвереньки. Всё, сейчас начнётся, – со страхом думал я.

Было больно, очень больно. Мне казалось, что меня разрывают. Боже, как же больно! Слёзы сами покатились из глаз. Я вцепился зубами в угол подушки и чуть не завыл.

– Константин, расслабься, Костя, слышишь, расслабься, ты меня не пускаешь, – слышал я, но ничего не мог поделать.

– Ты себе делаешь больно, Костя, – увещевал он, – Ты впустил только головку, расслабься, – он начал гладить мне поясницу.

Боже мой, только головка?! Какая боль! Как все эти геи занимаются таким сексом?! Мне казалось, что меня растянули до самого-самого предела и сейчас я порвусь. И это только головка! Что будет, когда он войдёт полностью?! Я даже пожалел, что опрометчиво отказался от алкоголя.

Постепенно, миллиметр за миллиметром, как я чувствовал, он продвигался вперёд, вырывая из меня глухие стоны в подушку.

Я как-то выдержал это. Жив, относительно здоров. Нахожусь в сознании. Болит анус. Чувствую, мышцы сфинктера болят. Слишком растянуты были. Он заверил, что повреждений нет, что он меня не травмировал. Но больно. Не так сильно, как в момент проникновения, но весьма ощутимо. Удовольствия никакого не получил. Да и не ожидал. Думал, о том, что лишь бы не порвал мышцы, я читал, что такое бывает.

Это очень странное ощущение. Я взрослый мужик, глава семьи, муж и отец детей, лежу в постели голый с другим мужиком, который сейчас оттрахал меня в задницу. Меня, натурала, оттрахал в задницу. Это в голове не укладывалось.

Очень странно. Ты лежишь в постели, голый, но рядом с тобой не жена. Не нежное женское тело, гибкое, стройное, с мягкой упругой грудью, которую ты берёшь руками, ласкаешь, пальцами щекочешь затвердевшие соски, с плоским гладким животом, по которому скользишь ладонью и медленно ныряешь между длинных стройных ног, где под пальцами влажное ждущее уже раскрытое отверстие. Где ты вводишь пальцы в это влажное тепло, а большим ласкаешь клитор. Твоя женщина, с томным вздохом, раскрывается перед тобой ещё больше. Постанывая, она разводит стройные бёдра, готовая к большему.

А здесь ничего этого нет. Твёрдая широкая мужская грудь, хорошо ещё безволосая. Маленькие, как бусины, соски, с маленьким околососковым кружком. Мощные руки с твёрдокаменными мышцами. Широкая челюсть. Твёрдый рот. Твёрдые губы. Твёрдый язык. Когда он впервые поцеловал меня, мне показалось, что мне в рот засунули резиновую палку. Когда целуешься с женщиной, совсем другие ощущения. У женщин ведь мягкий ротик, нежные губы, мягкий ускользающий язычок.

А самое главное отличие, разительное, это то, что вместо гладкого мягкого женского лобка переходящего в мягкие влажные половые губы здесь огромный эрегированный каменный буквально, мужской член с выступающими венами, с крупной тёмно-красной головкой. А под ним огромные яйца, как у жеребца. И всё это мужское хозяйство крупнее моего и упирается сейчас мне в бедро. Здесь я в роли женщины.

Он смазал мне горящий анус какой-то мазью и вставил что-то, кажется, свечку. Потом целовал меня очень нежно и смотрел как-то виновато. Конечно, как обычно доставил удовольствие, сделал минет, но сквозь пелену оргазма пробивалась боль.

Он предложил мне анестетик. Я не стал отказываться. Он достал одеяло и укрыл нас. Потом обнял меня и я, возможно таблетка помогла, заснул.

ВЯЧЕСЛАВ.

Мой прекрасный Константин! Наконец-то он стал моим! Я испытывал щемящую нежность, глядя на него, спящего.

Кончив и вынув из него член, я перевернул его на спину, и когда я увидел его мокрые ресницы, я не знаю, что со мной стало. У меня сердце сжалось. Что я наделал?!– думал я, – Я причинил ему такую боль, что он плакал!

Мне хотелось защитить его от всякой боли, волнений и страдания. Я обнимал и целовал его со всей нежностью, на которую был способен. Я успокоился лишь когда довел его до экстаза. Он спокойно спит сейчас. Я нежно поцеловал его и тоже заснул.

========== Часть 7 ==========

КОНСТАНТИН.

Я проснулся. Ох, как прав он оказался, что отложил секс с проникновением на выходные. Как бы я в таком состоянии добрался до дома? Да и дома, как бы при Мире себя чувствовал с болезненно саднящим анусом, с ноющей поясницей? Это большая удача, что можно не торопиться сейчас. Мира считает, что я в командировке, занят очень. Телефон я ещё вчера отключил.

Его не было в спальне. Осторожно попытался встать. Ничего, ноги держат, потерпеть можно. При каждом шаге поясницу пронзала боль. Прихрамывая, добрался до ванной. Он был на кухне, судя по доносившимся оттуда звукам. Я принял душ и долго стоял под струями тёплой воды. Отмокал. Кажется, тепло помогло. Как будто стало легче.

Все гигиенические принадлежности были приготовлены на полочке. На вешалке висел свежий махровый синий халат. Я не мог не отметить его заботливость. Привёл себя в порядок, затем переоделся в спальне и вошёл на кухню, наполненную манящими ароматами свежеприготовленного завтрака.

– Доброе утро, Константин, – его лицо озарилось улыбкой, он внимательно смотрел на меня, – Как ты?

– Доброе утро. Терпимо, – сдержанно ответил я.

Он отодвинул мне стул, – Сейчас будем завтракать.

Только бы удалось нормально сесть. Я очень осторожно опустился на мягкое сиденье и чуть не вскрикнул. Да, мои опасения оказались небеспочвенны. Было больно. Я чуть поменял позу и нашёл точку, при которой было наименее болезненно сидеть.

Он встревоженно смотрел на меня, нахмурив брови, – Так плохо?

– Переживу, – ответил я. Что же делать, если мы стали любовниками, надо учиться разговаривать с ним, как подобает любовникам.

– Константин, – он сел напротив, – я предлагаю тебе остаться ещё на одну ночь. Нет, не ради секса. Я вижу, ты плохо себя чувствуешь. Как ты дома будешь в таком состоянии выполнять какие-то домашние дела, общаться с семьёй? Я не думал, что это так на тебя подействует. Оставайся, Костя, если понадобится, я вызову доктора, – он не сводил с меня глаз.

Я и сам понимал, что так будет разумнее.

– Хорошо, – кивнул я.

Тогда нужно предупредить Миру, что задержусь ещё на день.

Мы завтракали. Я молча, он рассказывал истории из своей жизни. Постепенно я увлёкся его рассказом. После завтрака он предложил мне вернуться в постель.

– Я не трону тебя, просто отдыхай, – объяснил. Когда я разделся и лёг, он, к моему смущению, настоял снова смазать мне анус мазью и ввёл новую свечку.

– Теперь спи, мне нужно поработать. Я буду в кабинете.

Он принёс графин с водой, стакан, поставил на тумбочку и вышел, притворив дверь. Я лежал, прикрыв глаза, думая о разном, и не заметил, как заснул.

ВЯЧЕСЛАВ.

Он спит в моей постели, в моей спальне, он в моей квартире. Как бы я хотел, чтобы так было всегда. Чтобы Костя жил со мной. Но я ни за что не хотел, чтобы у него возникли проблемы с женой. Видимо, он её очень любит. Я слышал, как нежно он говорил с ней по телефону. Я не хочу причинять Косте страдания. Пусть будет так, как есть, во всяком случае, пока. Он не гей, а такие, как он, всегда будут любить женщину. С этим нужно смириться и довольствоваться тем, что имеешь. А имею я уже немало. Секс с желанным человеком, таким, о котором можно только мечтать. Мог ли я некоторое время назад предположить, что встречу свой идеал в реальной жизни? Что он будет работать со мной и я смогу видеть его каждый день? А самое главное, могло ли мне прийти в голову, что я уложу этот идеал в свою постель? Да, есть нюансы, он гетеросексуал и он женат. Но в сравнении с тем, что я имею, это, хоть и не мелочи, но можно потерпеть.

Разумеется, я не наивный мальчик и не обольщаюсь. Он бы ни за что, ни за какие коврижки, не лёг со мной, если бы не шантаж с моей стороны. Я не обольщаюсь ещё и в том, что у нас будет идиллия и не возникнет проблем. Всё возможно. Жена может закатывать ему скандалы, я ведь не знаю о её характере, может пригрозить ему разводом, у них дети, он может разорвать нашу договорённость. Может случиться всё, что угодно. Обольщаться точно не стоит. Надо радоваться каждой встрече, каждому поцелую и быть благодарным за возможность держать прекрасного Константина за руки, смотреть в его потрясающе красивые глаза, целовать его нежные губы, впитывать его эмоции. Это очень трогательно, когда он смущается. Куда девается ледяное бесстрастие, холодная невозмутимость? Когда Костя смущается, щеки розовеют, он отводит взгляд, покусывает губы. Видно, он знает за собой эту особенность краснеть и стесняться и стыдится её. Конечно, он же глава семейства, не мальчик, работает на ответственной должности. Но как же он очарователен, когда эта вечная каменная маска исчезает! О, Господь Всемогущий, только не хватало влюбиться! Чувства – это слабость. Если влюблюсь, это станет моей ахиллесовой пятой. Он сможет верёвки из меня вить. Я ведь такой. Внешне большой грозный мужик, меня всегда все боялись – да, я строгий руководитель, умею спрашивать по полной программе – но в душе я добрый. Если Костя поймёт это, мне, образно говоря, конец. Он ведь будет помыкать мной, а я и рад буду услужить любимому человеку. Поэтому расслабляться нельзя. Да и в прямом смысле нельзя, завтра новая рабочая неделя.

========== Часть 8 ==========

КОНСТАНТИН.

На работе он был прежним, что не могло меня не радовать. Я немного опасался в душе, что он, пользуясь статусом любовника, будет зажимать меня в кабинете, лезть целоваться, тискать, и я буду выходить от него растрёпанным, что сразу просигналит всему миру о характере наших отношений. Но нет, Вячеслав Александрович остался верен себе, к моей вящей радости.

Мы встречались уже месяц. Он был осторожен в постели со мной. Засосов старался не оставлять, за что я был благодарен. Во время секса был очень аккуратен и нежен, доставлял мне удовольствие уже не только от минета, но и от стимуляции простаты членом. Да, я стал получать удовольствие от этого, что прежде мне казалось нереальным. Но всё равно мне было не совсем комфортно. Я бы предпочёл обойтись без этого вида секса. За время отношений с ним, я очень глубоко изучал тему гейского секса в интернете. Узнал, какие опасности таит анальное проникновение, и ужаснулся. Поэтому каждый раз меня это напрягало, несмотря на множественные оргазмы, и недовольство постепенно копилось.

И вот, когда он в очередную встречу потянулся рукой к моему многострадальному отверстию, я отстранился с не самой радостной физиономией.

– Что случилось, Костя? – он встревожился, наверно, подумал, что у меня там болит. Да, болит тоже, но гораздо больнее от мысли, что я врежу своему здоровью.

– Да вот думаю, стоит ли карьера того, чтобы стать инвалидом, – я был недоволен.

– Отчего? – он нахмурился.

– Если столько заниматься анальным сексом, не получится ли в конце концов, что у меня из кишечника будет всё вываливаться, – я действительно был зол.

Он изумлённо воззрился на меня. Я никогда не выдавал столь негативных эмоций. Он задумался.

– В мире миллионы геев, – произнёс он осторожно, – Они все занимаются анальным сексом. Часть в нижней позиции. Не думаю, что кто-то из них стал инвалидом из-за этого, – он помолчал, – Хорошо, если ты опасаешься этого, мы сократим секс с проникновением до одного раза в неделю.

Ну, что же, хотя бы так. А то действительно растянет меня, что потом зашивать придётся.

Я, конечно, понимал всё. Если встреча без анального секса, то удовольствие получал только я. Он оставался неудовлетворённым. Он всячески ублажал меня, но от меня не требовал ничего. Я, разумеется, был благодарен за такую предупредительность, потому что не представлял себе, как смогу взять в рот мужской член. Я не хотел. Он охотно ласкал меня ртом и мог бы потребовать ответной любезности, но не делал этого.

КОНСТАНТИН.

Дома атмосфера незаметно менялась. Всё-таки ложь, даже во спасение, даже с благими целями, остаётся ложью, ничего хорошего не приносит, а наоборот, разрушает. Мирослава начала что-то подозревать. Я старался реже попадать в супружескую постель. Я избегал её. Я почти перестал целоваться с ней. Она, как и любая женщина, страдала от моей холодности и оттого, что не понимала причины этого. Она полагала – самый естественный и логичный вариант – что у меня появилась другая. Я уверял, что дико устаю на работе, новый начальник – зверь и нещадно всех эксплуатирует. Я превращался в лживого беспринципного дельца. Я обманывал любимую женщину. Я не любил Вячеслава, но спал с ним. Когда я успел так запутаться?

Мне было стыдно перед Мирой. Как я мог лечь с ней в постель, если час назад встал с постели мужчины, любовника? Как я мог целовать любимую жену, если перед этим целовался с любовником? Мира такого не заслужила. Она прекрасная жена. В постели без комплексов. Но мысль позволить ей сделать мне минет сейчас пугала меня. Все ласки ртом моего члена теперь ассоциировались у меня с Вячеславом. Как-то подсознательно что ли я стал разделять, чистая Мирослава, моя невинная жена, моя любимая женщина, которая выше всякой грязи, и тайный постыдный секс, секс-табу с Вячеславом. Как я мог позволить вечером Мире взять в рот мой член, если днём его сосал Вячеслав?

Все эти страхи, комплексы, рефлексии, стыд мучили меня денно и нощно. Что, конечно же, не делало меня достойным человеком, хорошим мужем и приятным любовником. Я был постоянно раздражён, недоволен, зол. Я был весьма прохладен с женой и едва выносил Вячеслава. Перспективы пугали. Если так будет продолжаться, то всё может закончиться плачевно.

========== Часть 9 ==========

ВЯЧЕСЛАВ.

Костя изменился. Он раздражённый. Полагаю, проблемы с женой. Видит Бог, я не хотел этого. Но когда желаешь чужого мужа, всегда возникают проблемы, будь ты мужчина или женщина. В моём случае ситуация усугубляется ещё и тем, что он не только чужой муж, но и гетеросексуальный мужчина. Я изначально не имел права претендовать на него. Но я захотел его, очень сильно захотел. И я взял его, о чём не жалею, и не пожалею при любом раскладе. Этот мужчина мой идеал. Идеал моей пары. Именно такого я всегда хотел рядом с собой. Не только из-за внешности. Характер настоящий мужской. Ну, а внешность уникальная. С такой красотой нужно быть голливудским актёром.

В постели он неизменно холоден и сдержан, хотя эти качества здесь уместны менее всего.

Да, мне удаётся доставлять ему удовольствие, даже немалое, но сам он пассивен. Он не прикасается ко мне, не целует, он только терпит и принимает. Я мог бы потребовать минет и он никуда бы не делся, отсосал. И отсасывал бы регулярно. Но я не хочу его унижать. Для натурала взять в рот мужской член, полагаю, унизительно. Это наши сосут так, словно их для этого на свет произвели.

Теперь мы сексом полноценным будем заниматься раз в неделю. Костя боится проблем со здоровьем. Я не могу заставлять его, точнее, не хочу. Мне хочется, чтобы ему было комфортно со мной. Чтобы исчез этот холод в его глазах.

Он со мной, потому что вынужден. Я его вынудил. Ему это не доставляет радости, я вижу. Мне больно от этого. Я готов облизывать его с головы до ног, лишь бы растопить лёд, но время идёт, а ничего не меняется. Точнее, меняется, но в худшую сторону.

На работе всё прекрасно, даже идеально. Наш тандем с Константином удачный. Но личная жизнь через пень-колоду.

Нет, он не наглеет, видя мою лояльность к нему, он всё такой же послушный и покорный в постели, как и в первый раз. Хотя я бы как раз хотел в постели непокорности, бунта, большей страсти. А то он словно хочет подчеркнуть своё зависимое положение и я чувствую себя беспринципным насильником. Нет, он не наглеет, он становится всё более и более равнодушным что ли, будто хочет сказать, – Трахай быстрее и я пойду.

Вчера я, забывшись, оставил засос у него на груди. Как он был недоволен! Нет, он ничего не сказал мне, молодец, помнит, что мы ни о чём таком не договаривались, о совсем уж мелочах. Ничего не сказал, не упрекнул, но так посмотрел – обжёг льдом. Я извинился, понимаю, что могут быть проблемы с женой. Как же сложно делить любовника с кем-то, даже если этот кто-то законная жена.

КОНСТАНТИН.

– Костя, я, наверно, произвожу впечатление глупенькой женщины? – спросила за завтраком Мирослава.

– Не понял, к чему это ты? – я не был расположен к разговорам.

– Ты считаешь меня дурочкой, Костя? – снова этот невинный тон. Неужели разгорается истерика? Только не это, пожалуйста, только не сейчас! Я совсем-совсем не расположен сейчас ко всяким скандалам, истерикам и прочим женским странностям.

– Нет, с чего бы? – я был холоден и осторожен.

– А мне кажется, Костя, ты уверен, что твоя жена – дура, – и улыбочка такая милая на лице.

– Мира, не начинай, пожалуйста, – я встал из-за стола, – мне пора на работу.

– М-м-м, да, да, на работу, – она осталась за столом с той же улыбочкой.

Я сел в машину, внутренне содрогаясь от мысли, что сейчас мог разгореться безобразный скандал с криками, обвинениями, претензиями, да ещё при детях.

КОНСТАНТИН.

Я вернулся с работы. Мальчишек не видно.

– Мира, где дети? – я заглянул к ней.

Мира стояла перед раскрытым шкафом и бросала в чемодан свои платья.

– Детей я отвезла к своей маме, – ответила она, даже не повернувшись ко мне.

– Зачем? – я был так ошеломлён происходящим, что какие дурацкие левые мысли лезли в голову. Наверно, она берёт только самое необходимое, – думал я, – У ней полные шкафы вещей в гардеробной, как она всё сразу увезёт?

– Я ухожу от тебя, Костя, – Мира повернулась ко мне с совершенно спокойным серьёзным лицом, – Разве ты не понял?

Я воззрился на неё потрясённый.

– Мира! Но почему?! – у меня не было слов. За годы брака я привык к спокойной предсказуемой покладистой Мире, а тут мой привычный мир рушился.

– Потому что, Костя, я не намерена терпеть измены и обман, – она застегнула чемодан и выкатила его в прихожую.

Я шёл за ней, как оглушённый. Тупо смотрел, как она застёгивает ботильоны, одевает плащ. Опомнился, когда она выкатила чемодан на лестничную площадку и вызвала лифт.

Спускались мы вместе. Молча. Я не знал, что сказать. Останься? Я не изменял? Я больше не буду?

Она положила чемодан в багажник, захлопнула его и села за руль. Я смотрел на неё и не мог поверить. Моя любимая жена уезжает от меня, так просто бросает меня?!

– Мне надо подумать, Костя, – она посмотрела на меня, опустив стекло, – в спокойной обстановке обдумать всё, решить, буду ли я подавать на развод.

– Что?! Какой развод?! Мира! У нас дети! – я был шокирован.

– Раньше надо было думать, Костя, – Мира подняла стекло, завела мотор и автомобиль, плавно покачиваясь, выехал из двора.

========== Часть 10 ==========

КОНСТАНТИН.

Я смотрел вслед и меня раздирали противоречия. Бурлящие эмоции требовали сесть в машину и броситься за ней, а холодный рассудок говорил, что это по меньшей мере неразумно и безрезультатно.

Зазвонил телефон. Слава. Я научился называть его Славой вне работы. Он этого требовал с начала наших отношений, но я не мог заставить себя называть его так интимно. Слава. Я вообще к нему никак не обращался в постели. Первое время был на “вы”, но он постепенно отучил.

Не вовремя звонишь, Слава, совсем не вовремя. Мне сейчас не до тебя, ох, как не до тебя. Телефон продолжал настойчиво звонить. Я взял трубку.

– Костя, я жду тебя, – как всегда холодный размеренный низкий голос. Он только в спальне позволяет себе расслабиться и хрипло мурлыкать.

Я задумался. Конечно, сейчас на эмоциях я мог бы высказать ему всё, что думаю, по телефону. Но я мужчина и о важных вещах лучше говорить лицом к лицу, не прячась.

– Сейчас приеду, – я отключился.

Я понимал, что Слава не виноват в моих проблемах с женой. Я сам согласился на эти отношения, зная, что возможность семейных проблем существует. Он честно помогал мне обманывать мою жену и со своей стороны делал всё, чтобы она меня не разоблачила. Старался не оставлять на мне следов, обеспечивал мне документальное алиби, не задерживал у себя допоздна.

Но я был зол и знал, что сорвусь на нём. Я для этого и ехал. Мне хотелось выплеснуть на него всю свою злость, досаду, раздражение.

Он встретил меня у дверей и потянулся поцеловать. Я отстранился и прошёл в гостиную. Он прошёл за мной и остановился у порога.

– Меня жена бросила, – я повернулся к нему, – Ты рад, Слава? Ты хотел этого? Ты хотел этого, Слава. Не отпирайся. Ты лелеял свои дурацкие мечты о счастливой гейской семье со мной. Ты, наверно, счастлив, Слава. Думаешь, проблема решена и я останусь с тобой? Ничего подобного! Я ухожу! Я расторгаю нашу гнусную договорённость! Ты понял, Слава?!

У него на лице попеременно отражались эмоции, но он взял себя в руки.

– Я сожалею, Костя, что твоя жена ушла. Я не хотел этого. Что касается нашей гнусной, как ты сказал, договорённости, то смею напомнить тебе о санкциях, Константин.

– Да мне плевать, Слава! Санкциями своими решил меня напугать?! Делай, что хочешь! Можешь разрушить мою карьеру, можешь разрушить мою жизнь! Мне всё равно. Зачем мне достижения, если их не с кем разделить? Если Мира со мной разведётся, мне ничего не нужно! Ни карьеры, ни денег! А ты, наверно, обрадовался, думал, я с тобой останусь? – я издевательски усмехнулся и показал ему средний палец, – Можешь ехать на работу и подписывать приказ о моём увольнении.

– Это твоё окончательное решение, Костя? – спросил он спокойно.

– Да, окончательное и бесповоротное. Обжалованию не подлежит, – я двинулся к выходу.

– Не так скоро, Костя, – он перекрыл рукой дверной проём.

Я остановился, холодно глядя на него, – Что ещё?

– Я сначала возьму то, на что сегодня рассчитывал, – он смотрел жёстко и без тени улыбки.

– Пошёл к чёрту, Слава! Я не собираюсь с тобой спать! – я оттолкнул его руку, намереваясь пройти.

Он схватил меня за плечо и резко подтолкнул к дверям спальни. Я ударился об косяк. Он распахнул дверь и, подтащив меня к кровати, бросил на неё. Сам бросился сверху и впился мне в губы. Я забарахтался под ним, пытаясь вырваться. Но наши весовые категории были разными. Он целовал, как бешеный, тяжело дыша, засасывая мне губы до боли. Целуя, он ухитрился содрать с меня пиджак и развязать галстук.

– Я знаю, ты этого не хочешь! – он сел на меня, расстёгивая-разрывая мне рубашку, – Тебя надо наказать, Костя!

– Ты сумасшедший, Слава?! Отпусти меня! Что ты задумал?!

– Да, да, сумасшедший! Легко сойти с ума, когда полные яйца! Любовник не даёт, постоянно капризничает! И не даёт и отсосать не хочет! – он сорвал с меня рубашку и принялся за ремень на брюках.

Я запаниковал, – Слава, подожди, не надо! Отпусти меня! Давай мирно разойдёмся!

– Мирно уже не получится, Костя, – он содрал с меня брюки вместе с трусами-носками.

Я перепугался.

Он задрал мне ноги вверх и вытащил свой член из брюк. Он никогда так не брал меня. Я был в панике. Сейчас он меня гарантированно порвёт.

Я закричал, – Слава!!! Нет!!! Пожалуйста!!! Умоляю!!! Не надо так!

Он остановился, глядя мне в глаза.

– Пожалуйста! В память о наших отношениях не надо так, Слава, возьми хотя бы смазку!

Он помедлил, потом потянулся в тумбочке, придерживая меня рукой. Но я и так не собирался бежать. Куда я убегу голым? А так, пусть возьмёт своё и успокоится, отпустит меня. Пусть трахнет, как хочет, лишь бы не порвал. Меня это пугало сейчас больше всего. Он хотел на сухую, без смазки, не растянув хоть немного. Разорвал бы. Я содрогнулся от ужаса. Я меня сердце колотилось от пережитого страха.

Он перевернул меня на живот, смазал, кое-как растянул и вошёл. Я закричал в подушку. Было больно, ужасно больно. Больней, чем даже в первый раз. Всё-таки есть разница, когда тщательно растягивают, осторожно входят или торопливо врываются, почти без подготовки.

Он решил оторваться по полной напоследок. Это длилось бесконечно. Он буквально вбивал меня в кровать. Я плакал от боли, уткнувшись в подушку. Наконец, он кончил, вцепившись мне в волосы. Он был без презерватива и излился в меня. Пусть, переживу, лишь бы отпустил.

Он встал. Я лежал, боялся пошевелиться.

– Уходи, Костя, – он вышел из спальни.

Я поднялся. Боль адская. Правда, больнее, чем в первый раз. Из задницы потекло. Я потрогал рукой. Сперма, крови особо нет, так, чуть местами розоватое. Разберусь потом, главное сейчас убраться поскорее отсюда. Я подтёр сперму с ног и между ягодиц трусами и натянул брюки. Накинул рубашку, схватил пиджак, в холле обулся и так скоро, как позволяла моя пострадавшая задница, пошёл отсюда в новую жизнь, где больше не будет Славы и, возможно, не будет Миры.

========== Часть 11 ==========

ВЯЧЕСЛАВ.

Хлопнула входная дверь. Он ушёл. Ушёл из моей квартиры. Ушёл из моей жизни.

Я совершил непоправимое. Я изнасиловал Костю. Костю, которого хотел бы носить на руках, баловать, пылинки с него сдувать. Я разрушил всё. Теперь конец.

Я ждал его с нетерпением, радовался, что сейчас обниму любимого человека, что мы проведём время вместе.

А он пришёл и сказал мне всё, что сказал.

– Зачем мне достижения, если их не с кем разделить?!

Мне было больно это слышать. Я для него никто. Но я сам виноват. Захотел натурала.

Я сейчас пытаюсь понять, как это произошло. Я ведь не собирался ничего такого делать. Я никогда не был насильником. Константин свёл меня с ума. Я действительно чокнулся, ещё в тот день, когда его увидел. Иначе, как объяснить мой поступок? Как можно причинить боль любимому человеку? Спермотоксикоз, шутят подростки. Этот спермотоксикоз залил мне мозг гормонами. А ведь всё могло быть ещё хуже, намного хуже, я мог серьёзно травмировать его.

Я сумел остановиться, увидев слёзы в его прекрасных глазах. Он умолял взять смазку. Это хотя бы немного облегчило его участь.

Я потерял его. Потерял навсегда. Я сам виноват во всём. Изначально я пошёл не тем путём. А потом усугубил всё так, что проще разрушить, чем попытаться восстановить.

КОНСТАНТИН.

Я лежал дома. На работе я взял больничный. Его не видел. Я лежал и думал. Вот уже третий день без Миры и детей. Непривычно тихо. Дети, ладно, я могу легко их увидеть. У меня с тёщей прекрасные отношения. Но вот Мира. Трубку не берёт. Я привык к ней. Она действительно удобная жена. Мне в голову начали закрадываться крамольные мысли. А любовь ли это? Не принимал ли я за любовь привычку и хороший секс? Вот нет сейчас Миры и мне не смертельно. Конечно, будь она дома, давно приготовила бы мне еду. Но еду, в конце концов, можно заказать в ресторане. С сексом, конечно, посложнее будет, но мне сейчас не до секса, последнего раза хватило. В любом случае я сделаю всё, чтобы вернуть её.

КОНСТАНТИН.

Я через тёщу дозвонился до Мирославы. Немыслимыми усилиями уговорил её встретиться на нейтральной территории.

Мы сидели в парке на скамейке. Я хотел в ресторан, но место встречи выбрала она.

– Мира, ты обвинила меня в измене, – начал я, решив не сознаваться до последнего, – На основании чего, каких фактов, ты сделала такой вывод?

Она улыбнулась.

– Костя, ты настоящий шовинист. Ты отказываешь женщинам в интеллекте. На основании каких фактов? Хорошо, Костя, слушай, – она поудобнее откинулась на спинку скамейки, – только не перебивай. Скажешь потом, если будет, что сказать.

– Ты перестал заниматься со мной любовью. Перестал целовать меня. Ты отдалился, Костя. Но это ещё не всё. Если нужны конкретные факты, то вот они. У тебя засосы по всему телу, то тут появятся, то там. Они у тебя, – Мира засмеялась, – даже в паху. Я специально посмотрела, когда ты спал. У тебя на яичках засосы, на члене. Это как же сильно тебя любят, Костя, что даже на яичках ухитряются оставлять засосы! – её голос сочился сарказмом.

Я почувствовал жар на щеках.

– А самое главное – у тебя на бёдрах синяки. Знаешь, что это означает, Костя? Я скажу тебе, чуть позже, а сейчас новость дня, Костя. У тебя анальное отверстие раздражённое. Я тоже внимательно осмотрела это пикантное место, особо любимое особыми людьми.

Я сидел, как огретый палкой по голове. Щеки пылали. Язык словно присох.

– Повторюсь, Костя, мой уважаемый муж, ты знаешь, что означают эти признаки?

Я смотрел ей в глаза и молчал.

– Молчишь? Ну, ничего, молчи, я скажу. Ты изменяешь мне с мужчиной. Ты занимаешься сексом с мужчиной. Тебя имеет в задний проход мужчина. Тебе этого мало, Костя? Тебе эти факты кажутся недостаточным основанием для развода? А вот мне кажется, их более, чем достаточно. Любой суд примет мою сторону. Мне не нужен для моих сыновей папа-гей, которого имеют во все отверстия…

Я сглотнул и сумел выдавить неповоротливым языком, – Я делал это для вас…

Она рассмеялась, – Костя, ты для нас лёг под мужчину? Зачем? Что нам это дало?

– Он пригрозил разрушить мою карьеру…

– Вот, вот, Костя, главное слово произнесено! Карьера! Ты ради неё спишь с мужчиной, а не ради нас.

– Нет, Мира, ради нас всех, тебя, детей.

– Мне не нужна такая жертва, Костя. Если бы ты ещё не обманывал меня, куда ни шло. Пришёл бы и рассказал всё.

– И ты бы дала своё благословение?

– Нет, не дала бы, но поддержала бы тебя, если бы этот человек навредил тебе.

– Мира, как ты не понимаешь, он мог разрушить мою карьеру! Я не хотел этого допускать ни в коем случае! Я не для этого столько лет пашу, чтобы потом пустить всё под откос! Я люблю свою работу, ты знаешь, я умею работать, Мира! Так почему я должен терять всё из предрассудков и трусости?!

– Для тебя это предрассудки? Если так, Костя, нам не о чем говорить. В любом случае, я развожусь с тобой.

ВЯЧЕСЛАВ.

Костя не появился на работе. В бухгалтерии сообщили, что он взял больничный. После произошедшего неудивительно. Надеюсь, это не слишком серьёзно? Я тогда в каком-то угаре даже не посмотрел, что сделал с ним. Но я знаю, он плакал. Плакал от боли.