Текст книги "Наступление Тьмы (СИ)"

Автор книги: Анд Корд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19. Сортировка

Ближе ко мне был доку, но первой целью я наметил здоровую бабу с Севера, уж больна она жутковатая, такая на тебя если завалится, то хрен спихнёшь!

Обошёл горожанина и лупанул с размаху древком копья бабу по коленке. Хрустнуло, отлично! Баба рухнула на подвернувшейся ноге, а потом что-то пошло не так. Прямо через неё на меня прыгнула быстрым рывком красотка в платье. Руки у меня были с копьём опущены, я отшатнулся, но тело женщины меня сбило наземь. Уже на мостовой, бросив копьё, я руками упёрся ей в грудь, чтобы не дать в себя вцепиться, но она дёргалась как бешеная, вырвалась и почти дотянулась до шеи, успел схватить её за волосы и оттягивал назад за пучок одной рукой, а другой толкал её в челюсть. Малость придя в себя от неожиданности, сбросил всем телом её в сторону, но не отпускал. Начал вставать, но меня за ногу схватили, а сверху уже наклонялся Сюртук!

– Суки! Как вы меня достали!

Завалился назад, закрылся красоткой от Сюртука, ногу мне уже грызла баба в мехах, но пока треккинги спасали. Красотка билась как выброшенная на берег рыба, до хруста повернул ей голову за челюсть, ещё, ещё! Позвонки хрустели, а потом она ослабела, руки с меня свалились. Чтобы Сюртук до меня не добрался зубами, я подлез под красотку и начал бить ботинками бабу с Севера. После очередного жесткого удара почувствовал свободу и начал отползать.

С двумя дергающимися на тебе телами это не просто, но я справился. Сбросив их, поднялся, посмотрел вокруг. Гигант с кучей кадавров близко. Но есть пару минут. Поднялся, два удара копьём на каждого. Ну не получается с одного удара убивать, хоть лопни! Трое упокоенных и волны бодрящей праны. Подхватил вязанку копий и отбежал. Вот зачем я их таскаю? Оставил бы на балконе, лишний груз.

Немного отдышался, смотря на противников. На фиг. Что за прыгунья попалась, пиздец. Нулевой уровень, а удивила неприятно. А по внешнему виду опасности вообще не распознать.

Спасибо тренеру ОФП в институте, забыл как его звать, но прекрасно помню как выглядит и всю его науку! Натаскал нас по основам. Мы и борьбой занимались и в регби играли и соревнования даже какие-то были по борьбе среди групп. Падения, растяжка, кувырки, работа в партере, броски. В такой вот куче мне не впервой копошиться и выкручиваться из-под тел. Причём тут тупо пытаются укусить, никто не хватает на болевой или удушающий.

Помню меня в спешке как-то поставили в более высокую весовую категорию, выглядел я крупно и плечи у меня шире некуда и клички от друзей у меня были пусть с насмешками, но всё же – Зверь и Убийца! И я намучился с одним жиробасом, которого кидал во все стороны, он перекатывается и вскакивает на ноги как колобок. Ему хоть бы хны, а я весь мокрый и задыхающийся, такой вес крутить! Две минуты боя и следующий без перерывов.

А в регби тоже было жестко, жестче чем с кадаврами. И рукопашка и захваты, подсечки, удары локтями, всё шло в ход у разгоряченных молодых парней, дерущихся за мяч. Помню как меня мимоходом толпа чуть не сломала спиной о подоконник, я потом отполз в сторону и минут пять в себя приходил, в глазах хороводы Вселенной крутились. Потом встал и кинулся в новый тайм. Повезло с тренером, весёлое было времечко!

Когда гигант доковылял на 10 метров, рванул в парк, сделал полукруг с хорошим радиусом, чтобы не засекли и выскочил на дорогу далеко за спинами оставленных кадавров, которые за мной ушли в кусты. На хрен сейчас эту гориллу, его даже картечь не с первого раза берёт!

Итого, только 14 сейчас завалил, 6 осталось у баррикады, там внутри мы завалили штук 30–40 зомби, с оставшимся гигантом было тел 8. Уже под 70! А кадавры всё не кончались. Откуда их столько собралось?

Впереди мыкались трое, как будто не знали куда идти. Я добежал до пары кадавров, два доку, сшиб их, добил и побежал к следующему. Ещё один олл!

Резко затормозил, сбросил груз. Встал в стойку, внимательно смотря на приближающегося кадавра.

Мужчина, телосложение пропитого забулдыги – худые загорелые руки, ноги, шорты, майка. Какие-то у них лёгкие одёжки. Из лета пришли? Ноги босые. Шаг обычный, никаких резких движений. Но когда он приблизился и я его долбанул в лицо выпадом копья, олл легко увернулся и быстро подскочил ближе. Но я тоже был готов – возвратным движением резанул ему шею мелкими зубцами-крючками на тыльной стороне копья. Хлестанула кровь, но забулдыга отпихнул древко и поднырнул под него, оказавшись почти у моего лица. Бросил копьё, ударил его локтём в зубы, но несильно, слишком все быстро, отпрыгнул, он одним движением догнал и вцепился в меня руками, притягивая, а я вцепился ему в шею, удерживая на расстоянии. Зубы в крови от разбитых губ клацали у меня перед носом, мы бодались кто кого, но преимущества в быстроте у олла уже не было, поскольку его держал за шею. Я всё сильнее сжимал шею, стараясь врезаться вглубь ногтями, чтобы добраться до позвонков. Как можно задушить мертвеца? Никак. Нет, нереально. Тогда бросил через бедро и сверху упал коленями на грудь. Зафиксировав таким образом, достал нож и несколькими ударами прикончил.

Вот зуб даю, что тот дедок, которому я отрезал голову перед встречей с Леной тоже был из оллов. Помню как он быстро дергал головой, уворачиваясь от заточки, хотя я его держал за бороду!

А праны с этих быстрых столько же как с обычных. Досадно, как говаривал мишка Винни.

Прана: 24789.

В сумме больше тысячи за последние несколько минут! Семь тысяч до следующего уровня. И то не факт, что он на 32000.

Следующие пару сотен метров я прошёл спокойно, на мостовой были только трупы кадавров, в основном те, которые я с командой положили недавно, некоторые были точно свежие. Мы оставляли по 2–3 трупа, а сейчас встречалось больше тел.

А дальше я увидел на балконе Лену, а она увидела меня и замахала руками, чуть не прыгая.

Я ей улыбнулся, обрадовавшись, но присмотревшись к её лицу, улыбка у меня сползла.

***

Лена была здорово чем-то напряжена. Пока я подходил она всё время косилась в комнату за спиной, потом сбросила нашу веревку, по которой ещё Минхо забирался и показала жестами, чтобы я лез здесь и ещё что-то непонятное и убежала.

Забираться по верёвке… ну, такое себе удовольствие, когда всё и так болит. Оставил внизу все копья и рюкзак, не затащу. Наверху полно оружия.

Лез неспеша, подтягиваясь за верхние узлы и фиксируясь на нижних ногами. Пока переводил дыхание крутил в голове последний бой с оллом, надо на будущее сразу бежать и драться с такими только в подходящей обстановке. Чтобы были препятствия, канава там или дверь с накиданными стульями под ногами. Не надо вот так грудь на грудь. Они слишком быстрые. Зомби много, я один. Меня семья ждёт.

Так, добрался. Перевалился через парапет. Присел, чтобы отдышаться. Пульс долбился в висках и сердце как-то тревожно давило. Очень много нагрузки.

Надеюсь, этот подъём был оправдан. Если их заперли в квартире зомби, правильнее да и проще для меня было в подъезде по одному кадавров выманивать и разбираться.

В этой комнате с детской и взрослой кроватями мы спали втроём, но сейчас никого не было, а из коридора раздавались ругающиеся голоса.

Не нравится мне всё это.

Я вышел из комнаты, все толпились ближе к баррикаде, кадавров не видно, женщины вразнобой ругались со Стефаном, но дальше мне бросилась в глаза бабушка, которую я поручил сюда провести. Провели. Она лежала неподвижно у стены на боку, рядом упавший стул. Шея была вся в крови, глаза закатились, голова неестественно задрана в потолок, большего не видно за людьми.

Серб стоял у выхода в подъезд, выставив одну руку останавливающим жестом к женщинам, за ним была навалена мебель и похоже он не давал никому выйти. Рядом Марина. Напротив него две женщины, которые вели бабушку и Лена, ближе ко мне пожилой седой дед поддерживал качающегося Минхо, пацан забился в угол с зарёванным лицом.

– Что здесь происходит? – спросил я мрачно.

Несмотря на шум меня услышали, замолчали, оглянулись.

– Явился ещё один! – прошипела Марина. От злости у неё лицо всё перекосилось. От чего она меня так ненавидит? Женщины мне начали вместе говорить, но я смотрел на серба. Он тяжело смотрел в ответ, взявшись двумя руками за копьё. Костяшки у него побелели. Заметил что у меня нет ружья? Да этот здоровый ублюдок на меня сейчас кинется! А у меня только нож на поясе, копье осталось внизу…

Дальнейшие события происходили почти одновременно.

– Нет!!! – первой закричала Лена в полный голос.

– Юн! – я протянул руку и напарник толкнул ко мне своё копьё, на которое опирался.

Стефан рванулся ко мне, раскидывая всех в стороны.

– РАААа – проорал он, с размаху ударив сверх копьём как дубиной. Я сшиб удар древком в сторону, полоснул его под руку ножом, но следом за своим ударом он пнул по-хитрому ногой в живот и меня отбросило назад на пацана. А дальше, полулёжа я отбил один удар, но следующий меня вырубил.

***

Очнулся от боли. Живот разрывало, бедный он мой, многострадальный. Яйца вроде целы, центр боли выше. И по голове мне досталось снова. Лежал, не чувствуя ни ног ни рук. С трудом открыл глаз, увидел что лежу рядом с трупом бабуси. Было уже темновато, вечерние сумерки. Разглядел на её горле широкую резаную рану. Где-то бубнили голоса, кто-то стонал без остановки, неподалеку всхлипывали. Попробовал пошевелиться. Немного получилось подвигать ногами и руками, вроде они были на месте, возможно их сильно связали и они онемели.

В спину не сильно толкнули.

– Пришёл в себя? Как ты? – тихо спросил голос Лены.

– Жив… – прохрипел я чужим голосом.

– Хорошо! – обрадовалась подруга.

– Ты тоже? – на большее количество слов у меня не хватило дыхания, но она меня поняла.

– Он всех связал, кроме своей суки! Растащил по разным комнатам. Что-то делает с пожилым мужчиной, Николай Петровичем. А до этого долго кричала Галина, они ей кляп вставили, но слышно всё равно… Вот твари! Хуже, чем зомби!

– Бабушка. Это серб?

– Да… Сергей, повернуться можешь? Нас крепко связали, надо разогнать кровь, опасно так долго лежать.

– Попробую, – пробурчал я, морально готовясь к усилению боли во всех частях тела. Долго ворочался и дёргался, перевернулся с трудом, что-то мешало в районе пояса. Переждал дурноту от начавшей двигаться крови по сосудам. Нашёл взглядом Лену – она лежала ко мне ногами, сейчас согнулась и было видно, что на поллица расплылся синяк.

– Это серб?

– Нет, это я сама упала, когда он меня столкнул в сторону.

Я приподнял голову и осмотрел коридор. Кроме нас тут лежал пацан и Минхо. Пацан молча задрал голову, посмотрел на меня со страдальческим видом и бухнулся обратно. Китаец без сознания, плечо в крови, лежал отдельно от всех, привязанный к ножкам шкафа. Все перевязаны садовой леской зеленого цвета. Из наших рюкзаков. Лена связана с пацаном, так что они не могли развернуться друг к другу лицами. Понятно почему. А я видимо был примотан к трупу, но повезло вывернуться.

– И сколько я так валяюсь?

– Примерно час прошел… Я тебя пинала, думала ты умер… Серёж, ты извини, надо было тебе сказать наверное… я не думала, что он такое может выкинуть! Точнее, он уже выкинул, но я не успела… заболтал нас… Серый, а что делать теперь?

– Я разберусь, – пообещал я, яростно крутясь всем телом. Да, бабуля точно двигалась за мной, я полз и подтаскивал за собой её труп, – а ты расскажи пока что было.

– Ну, мы достаточно спокойно сюда дошли, Стефан и Николай Петрович убили несколько кадавров, но от вас толпа не догнала. Все было нормально, Юн хорошо держался, он сильнее всех нас тормозил, даже Елизавета Васильевна шла большую часть ногами… Вот мы поднялись, начали знакомиться, достали продукты и воду, все были такие радостные, что добрались до безопасного места, шутили, смеялись…

Лена всхлипнула и замолчала.

– Ноги давай в ту сторону, – велел ей.

Когда она извернулась, дополз до их рук и начал грызть пластиковую леску на запястьях. Пластик был жёсткий, накрутили его много, сильно затянули. Перекусить не получилось, только подгрызать. Начну с Лены.

– В общем, Стефан позвал Елизавету Васильевну в коридор, как он сказал, на два слова… С ними эта стерва пошла! А потом они вернулись, а бабушки с ними нет. И он нам сказал, что пенсионеры все равно умрут, это естественный отбор, а всем нам нужна прана. Ничего личного, говорит, представляешь? Что в больницах когда случилась катастрофа так делают, выбирают тех, кого не спасти и спасают тех, на кого хватает ресурсов. Это называется сортировка… Этот урод мне такое рассказывает! Мне!

– Тише ты!

– …я по телефону обязана сортировку проводить, это моя рабочая обязанность! Ничего общего с убийством это не имеет! Он тут решил выбирать кому умереть и кого он убьёт! Причём, разумеется, прана нужна ему и его сучке!

– Быстро они спелись.

– Да, нашли друг друга. И, Серёж, представь, что никаких мук совести у них не было, просто непробиваемая уверенность, что так и надо делать. Убили живого человека хладнокровно и ноль эмоций. Чью-то маму, чью-то бабушку… – она снова захлюпала носом.

Я догрыз леску, зубами растащил её витки. Лена отцепилась от пацана, села, растирая запястья.

Пацан обрадовался, поглядывая на нас и резко погрустнел, когда увидел что его освобождать никто не стремится. Лена в первую очередь занялась мной.

К сожалению, кроме зубов нам ничего не оставили. Помимо рук, у меня были связаны и ноги, так что белым красивым зубкам девушки пришлось потрудиться.

– Откуда здесь столько крови? – прошептал я, на полу было много пятен и целая подсохшая багровая лужа.

Наконец я освободился и начал растирать руки и ноги, иглы в занемевших конечностях так сильно кололи, что терпел, скрипя зубами.

Лена изящно вытерла ротик и едва слышно пояснила: – Так это ты Стефану руку распорол, кровища хлестала вовсю!

– А плечо у Минхо?

– Марина его ткнула ножом сзади, Минхо накинулся на серба с мечом, когда он тебя лупил на полу. Стефан и не добил тебя, что отвлёкся. Да и Николай Петрович пнул его разок, но старенький уже, быстро сбили с ног.

Молодцы, ребята, что официант, что пенсионер, боевой характер.

Еще немного надо времени, чтобы прийти в форму. Надо найти оружие.

– Меня, пожалуйста, и меня освободите, – зашептал паренёк.

– Сделаем, не боись. Почему нас не убили?

– Мне кажется, мы нужны для каких-то опытов. Может навык у него какой открылся, что-то говорил похожее этой стерве.

В комнате с балконом все это время приглушенно бубнили, а когда замолчали, вновь с болью заголосил дед.

– Он их пытает что ли?

– Не знаю, – отвлеклась Лена от пацана.

– Лена, бери парня, освободите Минхо и тащите его в подъезд.

– Я тебя не оставлю! – вскинулась с возмущением девушка.

– Ну чем ты можешь помочь? Уходите.

– Сергей, нет!

– Не спорь, – попросил я.

– А вот хочу поспорить! – не сдавалась подруга.

– Если меня убьют, вы выживите, вместе зачем погибать? Подумай о китайце, он сейчас беспомощен, посмотри на парня, он же совсем зелёный, школьник, – такие слова до неё точно дойдут, я поднялся, поприседал, начал двигаться. Пол поскрипывал, но безостановочные стоны всё заглушали.

Кроме упавшего стула, ничего не было подходящего. Как в первый день, снова с пустыми руками. Может в другой комнате наши запасы копий? И где-то на стенах висели кинжалы, я не все снял в прошлый раз. Туповатые, но сойдет. С этим сербом справиться надо за один удар, иначе этот громила меня скрутит в бараний рог или просто зашибёт копьём как в прошлый раз.

– Без тебя мы всё равно не выживем! – Лена наконец нашла аргументы. – Кадавры или зверь этот догонит, поэтому надо сражаться всем вместе, больше шансов! Я смогу, я сильная! Ты меня научил копьем бить и ножом тоже смогу, только сейчас нечем…

– Ладно, ебись оно всё конём, – сказал себе под нос. – Где Алиса? А, вижу, здесь она.

В соседней комнате связанная Алиса вместе со второй женщиной из пополнения, которая грудастая без штанов, лежали впритирку на полу, обе мордашки заплаканные, с надеждой на меня смотрят… А ещё тут были копья. Я жадно схватил сразу два…

– Сергей! – сзади в комнату влетели пацан с Леной. – Сейчас что-то будет!

– Ты про что? – не понял я, впихивая ей в руки копьё. Вояка, мля! – Да держи крепче!

– Не знаю, что-то случится! – выпалила Лена с круглыми глазами.

– Снова твоя интуиция?

Глава 20. Третья ночь

Я услышал маты и шум от баррикады. Мы с Леной вышли, выставив копья и увидели недавних знакомцев – Семён и уголовник, пролезли на четвереньках в комнату и вставали на ноги.

Оба уставились на меня.

– Кто тут, бля, воет так, что слышно с улицы? – нервно спросил Семён. – Что тут случилось, всё в крови, бля?! Кто на вас напал? Где все?

Из второй двери выглянул Стефан, лицо всё в крови, глаза безумные, одна рука в окровавленных бинтах от плеча до предплечья, но ниже тоже всё в крови… обе руки в человеческой крови, алой. Вся грудь и живот в красной крови. С подбородка течёт кровь… В одной руке зажимает нож, в другой кусок мяса. Вид его был страшен и шокирующий. Семён от страха выставил копьё, а Слесарь начал поднимать дуло ружья, но окровавленная фигура развернулась и исчезла.

– Стой, тварь! – я опомнился, заорал и прокосолапил за ним, но бежать быстро не мог. Забежав в комнату, поскользнулся. Упал на четвереньки, весь пол залит кровью. Мимоходом отметив что тут лежат два тела, вскочил, но догнал у балкона только Марину, которая не успела перелезть через парапет, а серба и след простыл, только остались на камне окровавленные отпечатки.

Схватил стерву за глотку, выбил из руки нож, поднял и встряхнул.

– Только дёрнись, шлюха.

На балкон выскочил взбешенный Слесарь, отшвырнул в комнату девку с дороги с такой силой, что у меня пальцы соскользнули, оттолкнул меня и перегнулся через парапет, выставив ружьё, – где он???!

Покрутившись во все стороны, сплюнул и разогнулся.

– Чухнул, падла! Последнего патрона не пожалел бы! Ты видел что там?! Семёныч!

Марина попыталась удрать, но Семён её вовремя перехватил, не отрывая взгляд от окровавленных, изломанных тел на полу комнаты. Связанный дед извивался, воя через кляп, он был ещё жив, но неизвестно сколько он еще протянет со вскрытым животом…

– Мать, мать!.. Это они? – Семён посмотрел на меня, на Марину и взревел как медведь – Они??

Перепачканное кровью лицо девушки и бегающие глаза говорили сами за себя.

– Нелюдь! – кулак Семёна смачно вошёл ей в нос, она упала безвольной куклой. Врезав ей ногой, мужик выпученными глазами уставился на меня, на Лену.

– Она, бля, человек? Как мы, бля? Они в зомби превратились? Или это что тут такое, бля, творится?

– Жесть, – прокомментировал Слесарь, – тут весь ливер нараспашку! Петрович, извиняй, но я не лепила.

Лена встала на коленях перед раненым и не знала за что браться, беспомощно на меня посмотрела.

– Давай его развяжем хотя бы, – я решил помочь хоть чем-то.

– Нет, – сказала Лена, – чем меньше он двигается, тем лучше.

– Прижмём?

– Щас, надо кровь остановить, – Лена вытащила из карманов бинты, тряпки, сноровисто перетянула грудь и шею мужчине, откуда текла кровь.

– Вот так хотя бы, мальчики, теперь держите его, я пока ополосну руки и поищу чем его заштопать… хотя толку…

Мы втроём одновременно шагнули к Петровичу, посмотрели друг на друга.

– Слесарь, ты с ружьём. Следи, чтобы этот не вернулся. Ну или ещё кто на шум придёт, – велел я.

Уголовник скорчил рожу, но послушался. Мимолётно почувствовал удовлетворение. Кто быстрее соображает, тот и командует. Это тебе не морды бить.

Я взялся прижимать раненому плечи и корпус, а Семён зажал ноги.

– Она лепила? – кивнул Слесарь вслед девушки.

– Ёб твою, Слесарь, говори по-русски, заебал! – рявкнул я с натугой, держать бьющегося в агонии мужика совсем не легко.

Петрович потерял сознание и обмяк. Мы выдохнули.

– Базар фильтруй, малой, – зло протянул уголовник, – сам где был?

– Вырубил он меня нах, всех связали.

Слесарь сплюнул и вышел, но вернулся, услышав вопрос Семёна.

– Что за дичь, бля, тут творится? Если она меня укусит, я таким не стану?

– Не знаю.

– Эта парочка откуда, бля?

– Встретили вот как вас недавно на улице этого мужика, Стефана, и девку эту Марину. Когда я сюда пришел, они уже убили бабушку. Горло ей перерезали, – оба мужика синхронно выматерились. – Просто так, сказали не выживет, старая. Хотя с ней всё было в порядке, сама дошла. Со слов Лены. Пацан, так было?

Я посмотрел на паренька. Тот стоял в стороне тихий как мышь. Он судорожно кивнул сглотнув.

– Тебя как звать?

– Егорка… Егор!

– Егор, хватит тут зеленеть, иди освободи всех, ножи на стене висят во второй комнате.

Паренек подорвался, а я продолжил.

– Мы когда там в подъезде рубились в обороне, я поднялся и с балкона увидел что часть оставшейся толпы ушла вдогонку группе. Спустился и догнал их уже здесь… но к такому я готов не был, ублюдок меня отпинал, а после всех связал. Тут одни женщины ведь по сути. Китаец ранен был, на ногах не стоял, Петрович ваш старенький его держал. И вот итог. И да, Лена – медсестра, но что тут можно сделать, не знаю.

Я смотрел на труп Галины, на снова начавшего дёргаться Петровича и у меня мозги не хотели осознавать что я вижу.

Да, я уже третий день в этом аду. Навострился валить зомби, разбивать им черепа, резать шеи, бить в глаза, протыкать копьём, бить им по ногам, привык к черной крови, привык к вони от развороченных животов, к оторванным и отрезанным ногам и рукам, этим их мерзким черным точкам-нарывам-язвам, к зубам, которые тянутся в тебя вцепиться… Но сейчас передо мной лежали два нормальных человека, у них была привычная красная-красная кровь, привычная белая кожа, привычная одежда. Они разговаривали на русском, жили где-то в России…

И их распотрошили, как животных на скотобойне. У Петровича была сорвана одежда по пояс, срезана вся кожа с сосками до костей от шеи и до живота, который был распорот, торчали кишки, какие-то внутренние органы, проглядывали ребра. Отовсюду сочилась кровь, бесполезные повязки намокли… Мы барахтались в этой густой липкой луже. На языке был металлический привкус крови.

Как он при этом был ещё жив? Галина, та женщина-мусульманка в длинном до пят платье, с длинной косой, вторая женщина, которая помогала вести бабушку… она выглядела ещё хуже. Всё тело у неё было обнажено, изрезано, искромсано, вскрыта брюшина и грудная клетка и там было пусто. И судя по всем, делали это всё пока они были в сознании.

Смотреть на это долго не мог. Очень хочется домой, поиграть с сыном, поругаться с Ксюшей, что я опять наобещал Антошке конфет… Вот зачем запрещать ребенку есть конфеты? Дома запрещаешь, а в саду приходит кто-то и раздаёт всякие вредные сладости в честь своего дня рождения и они все объедаются. Мало кто до дома может донести мишку Барни, а если дали два и смог один донести, то ведь весь в слюнях от желания его съесть. А состав там такой, что лучше не читать. Хочет ребенок, значит для мозга нужно, надо не запрещать, а ограничивать…

– Надо узнать у этой суки, что они делали и зачем, – сказал рядом женский голос. Приятный туман перед глазами разошёлся и всё опять окрасилось красным цветом.

– И так понятно, бля! Вон, сердца нет, сисек нет, все лицо ей срезали, твари, бля! Они их жрали! Ты что, не насмотрелась на улицах? Всё то же самое, бля!

Прибежала Лена, услышала последнюю фразу Семёна и её начало тошнить.

Ненавижу это всё, ненавижу.

В этот момент, дед в наших руках по-особому изогнулся и открыл глаза. Через кляп вместо стонов начал что-то мычать, я поспешно освободил ему рот.

– Яяяя умираю, убейте, бооольнооо, пожалуйста, пожалуйста, люди добрые, убейте меняяя!!

Я посмотрел на Лену.

– Он может выжить?

– Неееет, только в реанимации, да и то вряд ли. Столько крови потеряно, он дышит только из-за этой чудо-праны, не знаю что его держит, с такими ранами не живут! Могу заштопать, но части печени у него нет, внутренние органы повреждены, насколько серьёзно сложно сказать… Там ножом кромсали… жуть… подключичные артерии были срезаны с мышцами, межреберные повреждены, повязки кровь не останавливают… хотя кровотечение не такое сильное, как должно быть, но все равно это нереально.

– Убейте, прошууу, аааа…

– Я сделаю, бля, – сказал Семён и потянул из ножен широкий клинок, – Петрович, прости что поздно успели, бля, знакомы недолго, но ты мужик достойный, бля, земля тебе пухом!

– Стой! – рявкнул я.

– Чего, бля?

– Лена, качай прану от меня в него.

– Что?! – изумилась девушка.

– Качай, у тебя навык на это, используй!

– Белены, бля, объелись?

– Держи ноги, бля, и не мешай!

Семён так изумился, что замолчал.

– У Леночки специальный навык на работу с праной, – пояснила со спины Алиса, – вдруг поможет.

– Гомеру гоните, – пробормотал от двери зек с недоверчивой рожей.

– А ты, бля, не обратишься? Может, он тоже теперь такой?

Лена Семёна проигнорировала, конечно, какой смысл, когда делала первую перевязку вся перепачкалась. Положила руку на живот раненого деда, второй взяла меня за ладонь и зажмурилась. Сильно сжала мне пальцы.

Я быстро вызвал свой интерфейс.

Прана: 24442.

Ещё раз.

Прана: 24441.

Ещё.

Прана: 24440.

Единичка снималась из-за вызова.

У Лены не получалось.

Ну, идея показалась мне стоящей. Она ведь могла из кадавров тянуть прану. Значит и передавать могла в теории. У земляной твари она как-то вытянула остатки праны молниями и в себя и в нас. Наверное, надо поднимать уровни, прокачивать навык какими-то способами, так просто это не работает. Хотя никто не знает как тут эта фигня работает.

Прана: 24439.

Дед корчился и стонал, изо рта текла пена с кровью, из глаз лились слёзы с кровью. Пиздец. Ненавижу. Твари.

– Сергей! Не работает, мучаем только зря!

– Делай. Как с сердечно-легочной реанимацией, делай, пока есть силы. Все получится.

Лена всхлипнула, вся сморщилась от новых усилий.

Рядом столпились Слесарь, Егор, Алиса, женщина в рубашке. Как и Семён сначала не верили, теперь как дети, ждут чуда.

Траханная Система, а ведь Минхо тоже ранен в плечо, да и нога у него сломана. Вот кого надо лечить, а не безнадежного деда. Хотя этот дед боевой, дорогу пробивал сюда с моим мечом и тут не прятался, бился, жизнь мне спасал. Траханный мир! Один я тут хочу разнести на шестерёнки эту железную тварь, что нас закинула в этот говённый тест?

Тут я почувствовал какое-то новое чувство. Резко накатила слабость, неприятно закололо в сердце, заболела голова, проснулся правый пустой глаз, там началась сильная резь.

Прана: 23072.

Внимание! Матрица нестабильна!

Уменьшилась. И опять выскочило красное мигающее предупреждение.

– Получается, Лена, умничка, – прохрипел сдавленно. Пять секунд, десять. Сердце будто сжал кто-то в кулак и давил нещадно. – Давай, давай…

Каждый удар сердца начал пульсировать в голове, снова высокий пульс.

Потерял счет секундам, вспышки боли в голове стали сильнее, руки, ноги ослабли, я брякнулся боком на пол, рядом раздался испуганный крик. Лена нагнулась ко мне, посмотрела в глаз, приложила пальцы к шее.

– Жить буду, – пробормотал я, закрывая глаз, сильно захотелось вырубиться.

Прана: 19546.

Внимание! Матрица критически ослаблена!

– Сколько праны осталось?

– 19 тысяч. Ты забрала пять тысяч.

– Ох, а как будто тебя убила! Лежи, восстанавливайся. Так, кровь остановилась, это сработало, но мне нужны ещё добровольцы!

– Давай меня, бля! Только руку сначала вытри, не трогай меня грязной!

– Лена, – сказал я, – недолго, это очень тяжко переносится. Ты из меня как душу вынула.

Возможно это не сказал, а подумал, ощущения были как когда принял много коньяка с колой – только сильнее в несколько раз – крутятся вертолёты, голова, казалось, оторвётся и улетит куда-то. Открыл глаз, стало хуже, закрыл, нах эту траханную реальность.

Рядом суетились, шумели, а я заснул в луже застывающей ещё теплой крови.

Пока я спал, меня качало на волнах, а потом приснился необыкновенно яркий сон.

Я был мальчиком, лет семи-восьми. И прятался вместе с мамой в каком-то подвале, рядом было много других женщин с детьми, бабушек, некоторые дети сидели одни, обнимая игрушки или держа за руки более старших детей. Хотя нет, я оглянулся и понял, что все держат друг друга за руки. Фигуры мамы и соседей проявлялись и исчезали в жалком желтом свете мигающих ламп. Всем было страшно.

Сверху раздавались звуки взрывов, так что часто на голову сыпалась земляная пыль, становилось трудно дышать и некоторые лампочки гасли, но через некоторые время снова разгорались, а в лицо приходил порыв свежего вкусного воздуха. Несмотря на большое скопление людей, было тихо. Я знал, что шуметь нельзя. Нельзя кашлять, нельзя шевелиться, нельзя шумно дышать. Если плачешь, то плачь молча.

Шум привлечёт к нам внимание, это очень опасно. Снаружи были плохие люди, которые искали нас, чтобы убить. А за ними шли полчища монстров. Раньше мама говорила, что монстров не существует. Она ошибалась, они пришли. Мы долго бежали, а теперь прячемся в этом месте в надежде, что папы и дедушки придут и спасут нас.

Всё что нас сейчас защищало, это маскировочное поле, скрывающее наше сияние праны. Поддержка этого поля было на плечах каждого, кто здесь находился. Нельзя отвлекаться на взрывы и першащую в горле пыль, нельзя разговаривать с мамой. От каждого, кто сидел в этом подвале шла невидимая ниточка вверх, к полю, которым управляли самые сильные, у кого стоял Друг. У взрослых ниточка была толще, у детей тоненькая.

Не у всех взрослых в голове был Друг, который говорил, что надо делать. Он нас учил, он нас хвалил, когда впервые появился в нашем мире. Все мы с детства умели работать с менталом, это была отличительная черта нашего народа, наша гордость. Нам не нужен был Друг в голове, чтобы подключиться к первой сильной ниточке. Мы это умели, у нас хорошо получалось, даже у детей.

Я очень устал, но продолжал отдавать силы. Я видел как пульсируют ниточки соседей, надо попадать в такт, это важно. Глаза слипались, голова кружилась. Ещё немного, надо продержаться ещё немного. Я сильный, я справлюсь, спасу маму…

Проснулся. Дёрнулся усаживаясь. Дерьмо, вот такое вот приснится! Дети в подвале держат какую-то защиту от монстров. В духе всего этого дерьма вокруг. Мороз по коже.

Так, я в кровати, рядом лежит китаец. Утро. Солнце. Голубое небо. На диване лежит перевязанный в чистые бинты Петрович. Оба без сознания.

Получилось! Закрыл глаза, какое-то время улыбался. Потом заставил себя сесть и сосредоточиться на текущих планах, осмотрелся в поисках оружия.

Здесь я обратил внимание, что рядом с кроватью стояло копьё, которое кто-то заботливо поставил мне под руку.

Крик, кричит женщина на улице. Ксюша. Вскочил, бросился к окну.

Оно выходило в парк, пришлось открыть и высунуться до пояса, чтобы увидеть внизу ржущих Слесаря с Семёном, которые держали ногами вырывающегося кадавра на земле.