сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
А вот рядом со мной сейчас полутишина и спокойствие, нет звуков проезжающих машин, разговоров людей, только слышиться тихий треск насекомых и скрип ветвей рядом стоящих деревьев. Приятная атмосфера. Однако такая одинокая. Сейчас мне не нужно входить в образ веселого крутого парня, который вечно ухмыляется и дерзит. Здесь я могу быть собой, но эта бесчуственность и пустота внутри так нагнетает. Мне тошно от самого себя. Давно ли я стал таким? Что случилось с искренним веселым мальчиком? Осознание того, что я не человек... Наверное, это и сломало меня. Мне одновременно хорошо и пусто. Иногда мне так хочется побыть человеком и узнать действительно ли мы так сильно отличаемся от них. Зачем нам вечность и перерождение? Умирая, мы не получаем тот драгоценный дар, которые дается смертным, забвение... Я, правда, хотел бы начать всё заново, не о чём не вспоминая. В принцепе у нас так оно и бывает, до определенного времени. У нас есть самая любимая пора жизни людей – детство. Очень короткое, но все же есть, оно длится 2-3 года. Это самое беспечное для нас время. Пока мы не выросли, мы живем как самые настоящие человеческие дети. Но после мы уже обязаны самостоятельно работать во благо нашего народа. Решать международные проблемы, прям как наши президенты. Если мы умираем, будет перерождение. Все начинается с чистого листа, казалось бы, ничем от смерти людей наша не отличается. Но через пятьдесят лет возвращается часть воспоминаний прошлого, ровно последняя половина всех наших жизней, не в мельчайших деталях, но большинство моментов врезаются в память. Однако слабые страны, иногда, просто исчезают, они уже не перерождаются. Ещё некоторым странам агрессорам, которые когда-то начинали войну, стирают намеренно часть воспоминаний, где они сражаются с другими. Узнать об этом периоде жизни они могут из книг.
Я умирал, на самом деле мне меньше лет, чем пишут в учебниках. Ведь там не сказанно даже о том, что страны вообще живые. Существует отдельные книги со всеми перерождениями, однако и в них о последней моей смерти не сказано, да и от остальных стран Великобритания всё скрыла, она подумала, что это плохо отразится на репутации нашей семьи. Дам... Для неё смерть по собственному желанию тот ещё позор. Да, мне самому захотелось этого, ведь я повстречал человека, что изменил мою жизнь. Этот старичок появился один раз. Но лучше бы я его не встречал, он рассказал мне слишком много, это стало ключевым воспоминанием.
Воспоминание: 1950г. Москва
Это собрание надолго затянулось. Хочу поскорее к себе. Переговоры прошли как всегда – никак. Фуф, ну и жарко... Чтобы ещё раз провести собрание в СССР ну не-е. О, скамейка! Отдохну тут. Ничего же страшного, что я здесь немного посижу? Заодно дождусь Великобританию в тенёчке.
– Я могу присесть?
– Да, конечно.
– США, верно? Ну, как вам здесь у нас?
– Классно, красиво. Жарковато правда.
– Хах, ну, такой уж климат, слишком холодная зима и очень жаркое лето.
– Да, у нас помягче будет.
– Это точно.
– Вы в Москве живете или проездом?
– Живу, давно живу. А почему спрашиваешь, неужели запомнишь меня, разве я важен?
– Да интересно просто, запомню?
– Вы же страны вечные, зачем вам знать что-то о каждых простых смертных?
– Просто поговорить. Страны схожи с людьми, мы можем испытывать любопытство. Вы мне показались довольно-таки интересным человеком, вот я и решил поддержать разговор.
– Ого, забавно, нет, юноша, мы очень разные.
– Да, цвет волос и вечная жизнь.
– Не только, есть одна очень важная вещь, которая нас разнит...
– И что же это?
– Душа, у вас её нет. Это то, что есть почти у всех живых существ. А вы это вообще явление необъяснимое. Разве вы можете любить? Испытаваете тоже, что и мы?
– Конечно. Мы смеемся и плачем и тому подобное.
– Это симуляция эмоций, вы хотите походить на нас.
– То есть мы не...
– Живые, да, вы неживые. Но неогорчайся, товарищ. Я могу и ошибаться. Это моё личное мнение основанное на информации, которая мне известна.
– Ах, да... Хорошо.
– Могу ли я кое-что спросить?
– Конечно.
– Вам нескучно жить вечно? Небольно видеть, как знакомые вам люди умирают?
– Скучно? Нет, вроде бы нет. Мы можем заниматься, чем захотим и делать, что угодно. Наверное, больно... Если это действительно люди, с которыми мы проводим много времени. Их уход из жизни, оставляет странное чувство, наверное, это душевная боль, вы это имели в виду?
– Именно. Понятненько, странные вы существа, но ты хороший парень. Уверен, тебя ждет великое будущее. Знаешь, мне, правда, пора идти, у меня куча дел. Приятно было пообщаться. И да, если ты все-таки запомнишь меня и мои слова, то подумай, а живые ли вы и есть ли у вас кто-то или что-то, что вы действительно боитесь потерять, есть ли у вас то, ради чего вы живете. Как-никак на это у тебя есть вечность. Сынок, если вы правда чувствуете всё то, что и люди, я тебе сочувствую, ведь ты попрощаешься с большим количеством людей, но уверен, все же найдешь того, с кем разделишь вечность. Прости, если обидел и не поминай лихом. Прощай, товарищ. Всего самого хорошего.
– Прощайте. И вам всего наилучшего.
Старик улыбнулся и ушёл вдаль. А я остался сидеть и переваривать его слова. Живой, что это значит, точнее, что он имел в виду?
Конец воспоминания.
Да... Много я глупостей потом натворил. Спросил, что об этом думает Великобритания. Она накричала и сказала не думать о таких глупостях. Много всего наговорила, привела кучу аргументов, о, а как я запомнил её слова, после которых и сиганул с горы: "Ты вообще понимаешь, мы никогда не будем похожи на них. Страны совершенней их, сильнее их, умнее. Возможно, мы бесчувственнее, но разве это плохо? У нас даже семей нет! Ой, прости, последнее было лишним... Есть семьи, но немного другие, в общем не думай больше об этом". Я запомнил и ушёл гулять. В горы. Там было тихо и прохладно. Гулял по опасным обрывам, видел, как рассыпаются камни и как их части падают в море, слышал звуки падающих камушков, всплеск воды, после которого покоились в светлом море когда-то могучие глыбы. Я решил последовать за ними, ощутить холод манящей глубины, залечь с камнями и сквозь лазурную воду увидеть лучи солнца. Шаг вперед. Я слился с ветром, который совсем недавно развевал мои волосы.
Вернули меня домой уже ребенком. Я помню слезы Великобритании, симуляция? Это был первый и последний раз, когда я их видел... После перерождения всё детство она относилась теплее, чем обычно, хотя потом опять стала холодной и спокойной. А после вообще на меня забила, а я стал к ней относиться как к подружке. Рили, ей не идет роль маман.
Как меня бесит эта депрессия. Скорее всего это она, так-то я веселый. Понапридумывал себе пустоту внутри. Кстати, депрессия своественнена людям, значит мы схожи больше, чем мне говорили. Я слишком всё нагнитал. Нормальный я и живой! И страны живые, спасибо старикан, чтобы ответить на твой вопрос мне пришлось умереть, прожить спокойной пятьдесят лет и опять начать думать о твоём вопросе! Не симуляции, чувства. Всё-таки чувства. Всё, успокоился, всё хорошо, я просто улучшенная версия человека. Были и есть дорогие мне люди: Канада– братан, которому можно все рассказать; ну служанки... а че бы нет, они часто со мной болтают, а Клюра – повар, вообще слушает мое нытье на скучную жизнь; Ленда – горничная, постоянно орет на меня за то, что вещи бросаю где попало; Дагра – горничная, которая иногда бьет тарелки, но она такая милашка-очаровашка, что я постоянно её покрываю; Кичи – дворецкий, девушка которую вечно бросают парни, но она быстро находит новых, а потом рассказывает мне о них и просит дать совет; Великобритания – маман, которую я постоянно стебу, и частенько отношусь, как подружке, и подтруниваю над ней. Иногда общаюсь с ней холодно, копируя её, а она пакостит, дверь на крышу закрывает; Двоюродный брат и двоюродные сестры... А что он имел в виду про того, кто разделить со мной вечность?
–А-а-а-ам-м-ме-е-ер-р-ри-и-и-ика, где ты маленький гаденыш?
========== Вот как меняются обстоятельства ==========
Вай, кажется, пришёл Франц, пора в комнату... Перебрался без приключений, так, сяду в задумчивую позу. Поза лотоса, отлично! Как Япа учила изображать иронию на лице... Вспомнил. Готово! Ждем-с...
Дверь открылась и сильно ударилась об стену.
– США, чёрт бы тебя побрал, что ты мне за лист на собрании на спину пиджака прилепил?!?!
– Господин Франц, ничего подобного не помню. Клевета да и только.
– А почерк твой, Британия сказала!
– Где моя матушка? Она, видать, перепутала! – я встал и взял маркер с зеркалом на ручке.
– Великобритания ушла в свой кабинет, но и оттуда был слышен её чудесный смех. Ведь я ей сказал, что ходил так и в кафе после собрания!
– Позвольте, а что было написано на листке. – я "украсил" зеркало и сел.
– А то ты не знаешь! " Не бейте меня, я в домике". Какой нах*р домик. Ты достал меня.
С серьёзным выражением лица я продолжил разговор.
– Улиточный или черепашный, какой тебе больше нравится? И вообще... Это не я. – я повернул зеркало с нарисованными усами на Франца.
– Беги, сопляк.
А-а-а-а, в меня полетел багет! И ещё один.
– Матушка-а-а! Здесь сударь хлебом бросается!
Я выбежал из комнаты и направился к кабинету Британии.
В меня полетели лягушки.
– Я знал, что слухи про вас правдивы! Лягушкоед!
– Куда ты бежишь, куда ты бежишь?!?! Стой! Ты – чёрт, поймаю тебя и сожгу.
Знал, что так будет и приготовил ловушку для Франца, только бы добежать. Да-да. Дверь в кухню осталось открыть. На Франца вылилась нутелла с корицей. Я на него нехило потратился, но это стоило того. Сказать, что он стоял офигевший – ничего не сказать. И тут вышла серьёзная Великобритания, увидев Франца, она чуть не засмеялась, но вовремя прикрыла рот рукой.
– Франц, думаю... Потом сходим в ресторан, мой шофёр отвезёт тебя домой.
– Он-он-он!
– Спокойнее, ты знаешь, какой он странный, ты умнее его, так что уйди красиво. И давай без разборок, пожалуйста.
– Да, мадемуазель.
– До завтра.
– Пока, француз несчастный.
Одарив меня взглядом "полным нежности", он пошлёпал в... шоколаде до машины.
– США, объясниться не хочешь?
– Скажу одно, теперь у него всё в шоколаде. Муаха-ха-ха.
– Дурак.
– Карга.
– Что?!
– Что? Я думал, мы в слова играем.
– Ты что ребёнок?
– Да!
– Бесполезно...
– Мы все дети вселенной...
– Я не про это.
– А про что?
– Ты уже взрослый, а до сих пор ведёшь себя как ревнующий ребёнок.
– Он должен знать на что идёт, если любит тебя. Вот пройдет проверку от Америки, тогда отстану.
– Ребёнок...
– Ты про вселенную?
– Всё, отстань!
– Ладно, я пошел кури...ц искать.
– Бросай уже.
– Не хочу. Депрессняк нагоняет.
– Видно по твоим поступкам, как тебе грустно.
– Издеваться над Францией – это хобби.
– Я спать, кстати, завтра мы с Канадой уезжаем, нам на родину вернуться по делам надо. Назад приедем через неделю, как раз к собранию.
– Хорошо, привези мне оттуда королеву.
– Обойдешься!
– Спокойной ночи, мать.
– Спокойной ночи, синяя Канада.
Она слегка улыбнулась и ушла к себе в спальню. Эх, не пускает меня туда, никогда, и всё же когда-нибудь... Когда-нибудь... Я туда попаду, хочет она или нет! Гы. Всё, пошёл я спать.
POV Роси
А-а-а-а, о-о-о-о. Всмысле 14:00 ?!?! Так, надо по-быстрому кушать. И на завтрак... Омлет! Быстро взболтав яйца с молоком, добавив соль и сахар, а потом пожарив это, я приготовила легкий завтрак. Закончив кушать, поспешила на выход, сегодня решила надеть голубую толстовку и чёрные джинсы, серебряную куртку и ботильоны на каблуке (10 см), да... Сейчас я под 185, но пофиг!
Пошла в магазин. Для самого платья выбрала голубой и белый креп-шифон. У меня два варианта искиза, посмотрим, какой вариант лучше выйдет. Так, ещё возьму голубой шифон и белую вуаль, золотую органазу, чтобы украсить вверх платья, цветок будет тоже из этих материалов. В этом же магазине я взяла заготовку для пояса, то есть обычный чёрный пояс, с которым я буду творить чудеса. Всё! Оплатив заказ, я решила купить мандаринов и зайти к Кире.
Закончив всё, я дошла до дома девочек. Дверь мне открыла Арме.
– Приветик, к вам можно?
– Привет, проходи, только потихоньку, ты должна это увидеть!
– Хорошо.
Зайдя, я застала необычную милую картину. На белоснежной постели лежала Кира, на её голове красовалась белая, когда-то мокрая, тряпочка. Каз спал на своей руке, которая лежала на тумбочке, а его вторая держала кисть Киры. Сестрёнка была повёрнута к Казу. Обе её ладони сжимали его руку. Она лежала в теньке, свет из окна немного касался её чуть завитых локонов, отчерчивая золотой контур. Каз был полностью освещён солнцем, однако это нисколько не мешало ему спать.
– Пошли пока на кухню испечём оладушки, пусть они поспят ещё. И давай поспорим, кто раньше встанет и как отреагирует?
– Давай! Каз встанет первый и как ни в чём не бывало придёт к нам.
– Тогда я поставлю на то, что Кира проснётся раньше, потихоньку присоединиться к нам залитая по уши краской.
– Жду не дождусь!
Замесив супер-пупер тесто, по моему фирменному рецепту, мы нажарили где-то десять оладушек. И тут одновременно заходят Кира и Каз, причем Кира очень весёлая и здоровая, а Каз весь покрытый румянцем, прям неплохим таким, и мокрый, с его голубых волос, не останавливаясь, стекала вода. Мы были, мягко говоря, в шоке. Это вообще на них не было похоже.
– Россия, ты пришла, я так рада!
– Ну а как же, я за тебя переживала, как ты так умудрилась заболеть?
– Да не знаю даже, мне просто нездоровилось, горло болело немного, после прогулки под дождем, а я всё равно на собрание пошла.
– Ну и дурёха. – сказал Каз, и вроде уже не такой смущеный.
– Каз, что с тобой? На варёного рака похож. – спросила Арме.
– А это у Киры узнать нужно! Странная она! – он залился краской ещё сильнее.
– Кира?
– Ну... Он такой красивый был, когда спал, я его рассмотреть хотела, а он резко проснулся и я, ну... – уже ответила немного смущённая Кира.
– Поцеловала меня! Дурёха! Язык показала и убежала умываться, потом вернулась, загнала меня в ванную и окатила водой. И вот! – он скрестил руки на груди – Спишем такое поведение на болезнь.
– Это ты дурёха! – Кира тыкала пальцем ему в грудь – Я просто тебя Л Ю Б Л Ю. –
Она произнесла последнее слово, отделяя буквы.
– А? – Каз, был в шоке. – Арме, неси градусник!
– Да здоровая я! Люби меня!
Глаз Каза дергался, одна бровь была приподпята, а другая спустилась вниз, щёки всё так же горели. Кира прижалась к нему и терлась об него щекой. Арме всё фоткала, а я наблюдала и улыбалась.
– Арме, я хочу ещё тот вкусный сироп! – сказала Кира, отходя от Каза. Позже она ударила об стол кулаком.
– Арме, какой сироп? – выражение лица Каза меня испугало.
– Ой, ну, коньяк с мёдом, да я дала совсем чуть-чуть, в 5 утра, она кашляла просто сильно, зато помогло!
– Очень помогло! – сказал уже не такой страшный Каз.
– Дам... Вот как меняет алкоголь людей. – подвела итог я.
– Где Кира? – встревоженно спросил Каз.
– В зал ускакала, наверное, "сироп" искать. – ответила Арме.
– Я схожу за ней. – предложила я.
– Хорошо. – в унисон сказали Каз и Арме.
Застала Киру я спящей на шкафу. Аккуратно спустив её и приведя в чувство, я с ней пошла на кухню.
Прообедав (в 18 часов), я решила посидеть у них до семи.
– Казачик-красавчик, а ты меня любишь?
– Что?! – Каз поперхнулся чаем.
– Да или нет? – она держала ладонями его щеки.
– Так прямо?
– Я же не Бел вокруг да около ходить, ой. – она посмотрела на меня.
– Кира, лишнего не болтай.– Каз сказал это довольно серьёзно.
– Тогда ответь, а то я тебя поцелую.
– Ладно, да, я люблю тебя.
Она его поцеловала.
– Обманщица. – он немного покраснел.
– Неправда, я ведь не сказала, что будет, если скажешь. – она улыбнулась.
Каз потрепал её по голове. Такие милые. Завтра Кира будет об этом сожалеть и от стыда сгорать. А пока они выглядят счастливыми, и я за них рада. Теперь они будут вместе, это хорошо. Я тоже так хочу... Любить и быть любимой. А что она там про Бела ляпнула? Ему кто-то нравится, но он боится сказать? Интересно, а почему она на меня посмотрела, неужели это я? Или она думает, что он мне нравится, и я буду ревновать? Больше подозрений...
– Ребят, я домой, Каз, ты здесь ещё сегодня?
– Да, завтра домой. Напиши, как дойдешь.
– Ага, всем пока-пока, спокойной ночи.
– Пакусики, споки ноки.
– Пока, спокойной.
– Спокойной ночи, и Белому напиши.
Я вышла, на улице темно... Ну ничего, до дома недалеко, спокойнее одной идти. Стоп! Не одна. Два человека со мной идут, три, шесть, восем, двенадцать, ускорю-ка шаг. Они, кажется, идут за мной. Может я просто загоняюсь? У них биты??!? Ха-ха, похоже это покушение. Не на ту нарвались! Их пятнадцать... справимся. Оглянусь-ка вокруг. Ремонт дороги... лопата! Пойдет для самообороны.
– Тебе не убежать, красотка, не пытайся.
– Вам деньги нужны?
– Нет, нам нужно запятнать честь великой страны. – они засмеялись.
– Не выйдет.
