сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
– Ты не спишь?
– Нит. Эм.. То есть да.
– С подружкой твоей всё хорошо. Температуру сбили, слабый, исколеченный организм легко подцепил вирус. Завтра ей станет лучше. Ты прости, что забила на неё, просто я немного обиделась на Роси, совсем чуть-чуть, и забыла про то, что ей правда необходима медпомощь.
– Эх, доктор-доктор, обиделась она. Да лан, ты это *ик*, тож не обижайся, ведь я на тебя наорал немного, но сама знаешь по делу. Плюс, алкогольная прямолинейность.
– Ничего, понимаю. А ты, кстати, чего не спишь? Ты давно ушёл, я думала, ты уже уснул.
– Да так, тошно мне. И спать не хочется. О, в приставку *ик* поиграть можно, чёрт, она в моей комнате.
– Роси ещё не спит, можешь в принципе взять. Но для тебя лучше было бы поспать.
– Нит, хочу играть, а ты это... свободна на сегодняшний день.
– А здоровье пациентки?
– Справлюсь, если крайняк – позвоню.
– Хорошо, спокойной ночи. Лекарства с инструкциями на моём столе найдешь.
– Ага, сладких снов.
Мы вышли в коридор, Дежли пошла в свой кабинет за вещами, чтобы забрать их и уйти домой, а я отправился за штукой, для хорошего времяпровождения. Зайдя в комнату, увидел Россию, которая возила ложкой по голубой тарелке.
– Как ты себя чувствуешь? Лучше? – неожиданно для моего мозга выговорил чётко язык.
– Да, спасибо доктору и милой горничной, ну и тебе.
– А мне за что? – улыбнувшись, спросил я.
– Дежли всё рассказала. Каша, кстати, вкусная, за это тоже спасибо. – сказала и широко улыбнулась Россия.
Вид у неё был слабый и больной, в обед она выглядела лучше. Почему-то мне захотелось внимательно рассмотреть Роси. Её глаза, на которые падал лунный свет, нежно светились, в них не было привычной мне резкости и активности, наоборот читалось спокойствие, её взгляд был таким мягким и тёплым, что мне хотелось вечно наблюдать за ним, сохранить его, как какое-то сокровище, и никому не показывать, чтобы никто не отнял его у меня. Лёгкость светлых глаз подчёркивали контрастные синяки под ними, ведь они были темноватыми, но тоже нелишёнными красоты, а наделёнными таинственной глубиной. Царапины на лице уже не казались дифектами кожи, а будто являлись украшениями, которые были нарочно оставлены, для придания лицу большей индивидуальности. Она была так чудесна, я и до этого момента видел её красоту, но никогда не обращал такого внимания. Россия очень милая.
– Кушай-кушай, кстати, а ты почему до *ик* этого не ела?
– Не хотела, правда, не хотела.
– А-а, всё равно так нельзя, тем более когда болеешь. А что же ты делала, пока меня не было?
– Спала... С Белым минут пять поговорила, потом спала.
– Вот это да. Весело.
– Я люблю поспать, а особенно когда болею. А как ты время провёл?
– Отлишна! Тусили у-у-улётно, зажигали толпу, пили и веселились!
– А почему домой пошёл, все разошлись?
– Я это, – хм, почему отказался от продолжения вечеринки? Чё прям честно сказать? – про тебя вспомнил, подумал, как ты там, в общем, просто неспокойно стало, да и просто устал уже от танцев.
– Ха-ха-ха-ха.
– Ты чё? Ау, чё ржешь?
– Ха-ха, прости, ты просто так задумался после слов: " я это", так забавно. Прости, ещё раз, мне приятны твои слова, всё-таки ты переживал. Стоп, так ты думал обо мне? О-о, это мило, правда, мило. Иди обниму!
– То, что я пьяный *ик*– не значит, что я ребёнок или тугодум.
– Да нет же! Я не про это. Мне, правда, приятно это слышать. Всё-таки ты очень хороший, просто не всегда это показываешь.
– Ты сейчас серьёзно?
– Да, конечно, а что?
Дурочка, такими лестными словами разбрасываешься. Значит я милый и хороший? Кажется, ещё в обед ты меня побаивалась, проверим-ка искренность твоих слов.
Я подошёл к ней так, чтобы её глаза были приблизительно на уровне моих, немного присел и наклонился, чтобы видеть её реакцию. Моя ладонь проскользила по воздуху и прикоснулась к её щеке.
– Ты до сих пор уверена, что я хороший и милый?
– Ам-м, Амери, что ты делаешь?
– Неважно, просто ответь, пожалуйста.
– Я...
Недождавшись ответа, мой указательный палец спустился, обводя контур её скул, к подбородку и приподнял его. Брови России поднялись от удивления, а глаза смотрели с непониманием, но без испуга.
– Продолжай, я внимательно слушаю,– придразнил я смущённую Россию. – Не молчи, Р-р-россиюшка.~
– Я, пра-правда, думаю, что ты хороший, но немного странный. – сказала и попыталась убрать мою руку Россия. У неё получилось убрать от лица, однако теперь она находилась на кровати, немного сжимая её ладонь.
– Странный, что ты имеешь в виду?~
– К примеру, то, что ты сейчас делаешь: держишь меня за руку и задаешь глупые вопросы. Твоя дурацкая интонация. Ты, как маньяк...
– Аха-ха, вот за честность ты мне и нравишься.
Тут мы оба удивились. Я своим словам, она моим. Вот так ляпнул. Я почувствовал горение щек, чёрт, язычок под градусом сейчас много наговорит. Нужно разрядить обстановку и просто уйти. Подумал я и отпустил ручонку России. Вдруг возникло желание сделать что-то неправильное, и в итоге я проявил инициативу и обнял Россию.
– Не запоминай особо мой пьяный бред, ведь, скорее всего, я всё забуду. Прости, что творю всякую фигню.
– Хах, ничего-ничего. – она ответила на объятие.
Я, правда, не хотел идти спать, мне было хорошо здесь, в её объятиях, но нельзя было оставаться в них надолго, ведь это заставляет меня больше сомневаться, чувствовать к ней что-то неправильное, но столь приятное и желанное. Всё меньше хочется продолжать действовать ради какого-то дурацкого плана. Чёрт, как же хочется максимально растянуть этот момент. Разум почти взял контроль над телом, я потихоньку отпустил её, а чуть позже и она меня. Но нахлунувшее желание быть с Роси поближе пробилось как пламя, и напоследок я поцеловал её в лоб и потрепал по голове. Внутри меня был пожар. Горело всё внутри, что я отчаянно пытался потушить ложью. Не глядя на неё, я взял приставку и направился к выходу.
– Д-доброй ночи.
– Спо-спокойной ночи, Амери.
Вышел из комнаты со смущающей атмосферой.
Чёрт-чёрт, нет-нет. Что за фигня творится в моей башке, чем я думаю? Не мог же... Не мог же влюбиться в неё? Нет-нет-нет-нет-нет. Нет. Чёрт, а похоже всё-таки да... Как там у русских говориться, хм.... О! Утро вечера мудренее, чёрт, опять Россия в голове! Так, точно, у нас же схожая по смыслу фраза есть: "Лучший совет можно найти на подушке! " Спать нужно лечь, и всё пройдет.
Я швырнул приставку куда-то и бухнулся на диван.
Комментарий к Появляются чувства и желания, что невозможно сдержать
Простите-е-е, отвечала, когда выйдет продолжение, и не выложила вовремя! Возникли некоторые непредвиденные обстоятельства, которые помешали выложить главу. Позже, перечитав черновик, я всё переделала, захотела изменить множество моментов. Надеюсь, вам понравится, ещё раз простите, что так поздно получилось выложить. Продолжение выйдет ровно через неделю. Спасибо за терпение и понимание)
========== Наше сочувствие ==========
М-м-м, какой запах. Неужели это Клюра готовит. А-а-а, чудесная женщина. Чёрт, я даже не переоделся! Спал в одежде, в которой в клубе был, найс! Пойду умоюсь, переоденусь и сразу есть-есть!
Поплетясь от дивана к раковине в ванной, я наслаждался прекрасным запахом чего-то печёного, он словно был подгоняющим лекарством от головокружения и легкой тошноты. Открыл кран с холодной водой, сделал так, чтобы вода набралась и не вытекала, мокнул голову прямо в раковину. Холодок освежил меня мгновенно, тошнота окончательно прошла. Когда я покинул водяное царство раковины, увидел всё великолепие моего лица. Струйки воды спешили быстрее стечь с бровей и волос, только маленькие росинки отказывались покидать мои ресницы. Веки не хотели полностью открывается и, кажется, требовали закрыть их, продолжить сладкий сон, но не только они в этом нуждались, всё тело было уставшим и просило прилечь. Лишь только желудок и мозг выдвигали желание покушать, а для этого нужно было как минимум проснуться и взбодриться. Всё же решил принять холодный душ, чтобы полностью привести себя в порядок. Быстренько с этим управившись, ватными ногами я потелепался в свою комнату. Роси там не было. Хм... Интересно, где она?
Переодевшись в домашнюю одежду, я направился в кухню. Сильно удивился, когда увидел Клюру и Роси там. Они смеялись и вместе готовили.
Это так забавно выглядит. Мне не доводилось видеть Клюру такой весёлой, обычно она тихая и сдержанная женщина. Она восхищает воей мудростью, часто даёт мне полезные советы, тем самым облегчает мне поиски решений в сложных ситуациях. И сейчас она задорно смеётся, на её глазах даже слегка выступили слёзы, которые отражали не печаль и грусть, а радость, обыкновенную искреннюю радость.
Я постучал об стенку согнутым указательным пальцем.
– Можно?
– Доброе утро, Амери! – ко мне медленно, похрамывая, стала подходить Россия. Я пошёл к ней на встречу, потому что было жалко её еле идущие ноги. Она обняла меня и широко улыбнулась. Я почувствовал что-то странное: сердце забилось чаще, почему-то мне хотелось смотреть на неё не отрываясь и при этом же не пересекаться взглядами. Моё дыхание немного ускорилось, появилось беспричинное волнение.
– Доброе утро, США. – Клюра перестала смеяться, однако на её лице осталась легкая улыбка.
– Доброе-доброе. Россия ты опять чудишь? Где костыли?
– А? Костыли? – она удивлённо посмотрела и на секунду задумалась. – Там. – её рука показала, где находились эти штуки, а именно около холодильника, они стояли и опирались о стену.
– Это я вижу, ты почему без них ходишь?
– Ну, я просто уже так могу, но только по комнате. Если нужно дальше пойти, мне надо будет их взять.
– Ахах, ладно, как знаешь. А завтрак готов?
– Да, ты как раз вовремя.
После завтрака я был всё ещё в тумане. Так, к примеру, о вчерашнем вечере я помнил только тусовку в клубе, почему вернулся и кто меня дотащил до дома. Всё, больше ничего, хотя меня это и несильно заботило, так как скорее всего я просто лёг спать, и ничего не происходило. Но такое странное всё же предчувствие, что я забыл что-то, что не хотел выбрасывать из памяти или же необходимое и важное. А вообще мне было чересчур хорошо внутри, морально, это тоже не могло не смущать меня, ибо редко всё так идеально. Потом я часто ловил себя на мысли, что слежу за Россией. То ли я к ней так привязался, то ли подсознательно изучал её. Странно, не влюбился же я в неё? Нет, бред. Пока всё хорошо, нужно наслаждаться.
Сегодня время я проводил отлично. Сначала показывал России диски со своими любимыми песнями, оказывается у нас много схожего в этом плане. Затем повёл её в библиотеку, она с восхищением рассматривала книги, а когда мы дошли до русской классики, она нашла множество своих любимых произведений. Однако и среди зарубежной литературы у неё было не меньше книг, которые ей сильно нравились. Она так много говорила о писателях и их произведениях, что мне казалось, вот ещё немного и мы пройдемся по всем литературным творителям, и она расскажет сюжеты всех существующих книг. Но как бы долго она не говорила, мне не было скучно, наоборот интересно, даже несмотря на то, что я не люблю читать. Позже мы смотрели мой любимый сериал про зомби-апокалипсис. Ей понравился сюжет, однако сначала на напряженных моментах она нервно сжимала колени руками, я из-за этого смеялся над ней, потом её страх пропадал и появлялась забавная агрессия в мой адрес.
Насыщенные два дня проживания Роси здесь мы провели очень хорошо. Никто, наверное, не проводил со мной столько времени, и в тоже время ненадоедал, как Роси. Каждая минута казалась мне нереально затягивающей с этой дурочкой, мы хорошо сдружились. Она реально классная. Россиюшка узнала много обо мне, и я о ней. И вот её раны затянулись, дам, сегодня последний день, который она здесь проведёт. Я решил в этот вечер сводить её на крышу.
– Куда мы идём?
– На крышу.
– Понятненько, а зачем?
– Вечером вид красивый, насколько я помню, ты здесь только утром была, верно? Да и не особо рассматривала что-то.
– Да.
– Сейчас вид совершенно другой, думаю, тебе понравится.
Мы зашли, стали подходить к краю, чтобы насладиться красотой города.
– Мне и отсюда хорошо видно.
– Подойди чуть поближе к краю, больше увидишь.
– Амери, я... – она остановилась и опустила голову. – высоты боюсь.
– Оу, сразу бы сказала! Тогда отсюда смотри.
– Я хочу оттуда, где ты, посмотреть, правда, но голова закружится и станет страшно, можно я, можно я... – она убрала прядь волос за ухо и посмотрела на свои руку.
– Да, можно. – не дав ей договорить, сказал я, ведь понял, что она пыталась спросить.
Я протянул ей руку, она легонько коснулась и шагнула вперед. Мы подошли к краю, её глаза были закрыты.
– Спокойно, ты не упадёшь, открывай глаза, не бойся.
– Да-да. Дай мне немного времени. Какой приятный ветер...
– Хорошо, приятный это точно.
Упрямые веки России подрагивались и пытались открыться.
– Не спеши, я подожду. Что кроме ветра ты чувствуешь?
– Скажу – посмеёшься.
– Аха-хах, в этом же нет ничего страшного. Говори.
– Ну, мне тревожно и спокойно.
– Ты была права, звучит забавно. А почему?
– Тревожно, потому что я знаю, что отсюда до земли хорошее растояние. Лететь долго буду. Просто страшно.
– Аха-ха-ха, а тогда почему спокойно?
– Ну, я ведь не упаду, ты же рядом. – она открыла глаза и посмотрела на меня. – Знаю, что ты не дашь мне долететь до асфальта. – она улыбалась и по-прежнему не смотрела вниз, а только на меня. Я привык к быстрому сердцебиению в последнее время, но сейчас внутри нечто бешенно отбивало чечётку. Зачем она мне говорит это? Зачем так верит? Мне приятно это, но одновременно и нет. Чёрт, каждое её слово режет изнутри ножом моё переменчивое сердце, мне что, правда, больно? Неужели я всё-таки... – А ещё я чувствую тепло твоих рук, так хорошо, будто частички твоего внутреннего солнца передаются мне. – Вот зачем ты так со мной? Мои щеки горят, я еле дышу рядом с тобой, ты путаешь мои мысли, что же тебе ещё нужно? Говоришь такие смущающие фразы...
Она перевела взгляд на тёмное небо и огни города. Её рука сжалась сильней, страх был, поэтому она держалась за страну, которая казалась ей надежной. Глупая... Глупая!
– Эх, дурочка, красиво же, верно? А ты боялась.
– Ха-ха-ха, и правда, дурочка. Красиво! Очень красиво! Ты часто наблюдаешь отсюда?
– Да, расслабляет. Здесь тихо, спокойной, прохладно. Сюда можно сбежать от всех и просто закопаться в своих мыслях, не слышать ничего, наслаждаться одиночеством на фоне яркой внешности города. Я часто прихожу на крышу, когда устаю или начинаю с ума сходить.
– И тебе помогает одиночество?
– Да, даже правильнее было бы сказать свобода и тишина здесь. Отстранённость от моего притворства.
– Свобода – вещь заманчивая, но такая нереальная, а особенно для нас. Ведь для стран работа в обществе – смысл жизни, у нас много обязанностей, от них не сбежать.
– Да, это меня немного мучает. Хотел бы я ненадолго...
– Стать человеком.
Я удивлённо посмотрел на Роси, она договорила мои слова в точности.
– Я тоже, тоже хотела бы прожить эту жизнь, как человек, насладиться ей так, как люди. Но ты же прекрасно знаешь, что это невозможно. Я великое государство и ты. Нам суждено жить долго. Наше сердце не остановится и в глазах не потухнет жизнь, разум сменит тело и мы будем жить снова, всё помня. Мы не исчезнем и не превратимся в прах. Не встретимся с близкими нам. – она затихла. В темноте от света города я увидел её грустные глаза. Как же, как же мне было знакомы её чувства. – Я никогда не встречу его снова, понимаешь? – она натянуто улыбнулась и по её щекам побежали тонкие струйки слёз. Она прильнула ко мне и, тихо всхлипывая, сжимала мою куртку. Мне лишь оставалось погладить её по голове, я понимал её, как же я понимал.
– Ну-ну, чего разревелась. Всё хорошо, если бы он видел тебя весёлой, то ему было бы легче. Не плачь, уверен, он гордился бы тобой. Я понимаю тебя. Я тоже по кое-кому скучаю, и её уже точно нет в живых.
– Что? Правда, а кто она?
– Расскажу, если плакать перестанешь.
Она успокоилась и протёрла красные глаза руками.
