Текст книги "Олеся (СИ)"

Автор книги: Ана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

   Мне хотелось сжать его в объятиях, и передать часть того положительного заряда, который переполнял меня. И когда мы оказались в комнате, которая была оставлена за нами, я усадила его на кровать, встала между ног, обняла. Он ткнулся лицом мне в ключицу, и тоже обнял, очень крепко, прижав к себе так, что я была словно вдавлена в него.

   – Олесенька, моя хорошая, – это было произнесено так тихо, что я не была уверена в том, что действительно расслышала, что это не мои галлюцинации. Его руки заскользили по моей спине. Обычно он меня так успокаивал, но в этот раз, как мне показалось, успокаивать надо было именно его.

   – Петя, милый, что случилось? Ты так необычно ведешь себя, – я попыталась отклониться и заглянуть в глаза, но он опять прижал меня к себе, порывисто и почти резко. Рыжик не хотел, чтобы я видела его лица. Я стала поглаживать затылок и шею, чтобы он расслабился. Помолчим, раз он этого хочет. С ним я могу и молчать, чувствуя себя абсолютно комфортно.

   – Олесь, – хриплый голос оторвал меня от размышлений.

   – Да, милый, – я поцеловала его в затылок. Хорошо, что он заговорил, все же хотелось бы с ним обсудить то, что его терзает. – Сегодня праздник, а ты расстроен. Поделись со мной.

   Петя оторвался от моей груди и посмотрел мне в глаза:

   – Олесь, тебя тянет к нему?

   Сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать. Мой настрой на смутные терзания Петиной души не понятно о чем, был разбит его вопросом на мелкие кусочки. Он явно говорил о чем-то конкретном.

   – Петь, – я растерялась. – Ты о чем говоришь? Я что-то не так сделала сегодня?

   Петька вглядывался в мое лицо, потом засмеялся, но так грустно, что внутри защемило. Он откинулся назад, упершись руками в кровать

   – Петя, ты чего? – скулы стало сводить. Я не понимала, почему чувствую себя виноватой. Возможно, потому, что меня и не обвиняли ни в чем. Я потянула, было, руку к его лицу, но под его взглядом, опустила на полпути. – Петя, я что, давала повод для ревности? – даже злости не было. Боль в его глазах глушила мои эмоции, хотелось только утешить его. Видимо, что-то отразилось в моих глазах, потому что, забравшись на кровать, он потянул меня за собой. Я села рядом, чтобы видеть его лицо. Сейчас я жалела, что не включила общий свет.

   – Петь? – неуверенно то ли позвала, то ли спросила, сама не зная о чем.

   Он погладил меня по щеке, провел пальцем по уху, от чего побежали мурашки.

   – Знаешь, самое грустное в том, что ты действительно ничего не понимаешь, – его рука упала, и теперь мы просто сидели рядом, не касаясь друг друга.

   – О чем ты? – тихо спросила я, но он, как будто не слыша меня, продолжал.

   – Сколько раз я радовался тому, что могу читать мельчайшие выражения лиц, но именно сейчас я этому не рад, – он скривил губы. Глаза были направлены на меня, но смотрели, словно в никуда. Я поняла, что он и не видит меня. – Потому что мог бы не видеть этого, и просто быть счастливым рядом с тобой, – он замолчал, а потом обреченно добавил. – Ведь ты рядом.

   Последняя фраза словно привела его в чувство, и он отвернулся к окну. А я... Я сидела оглушенная. Звучало так, словно я рядом с ним – это плохо для него, болезненно. И говорил он о том, что казалось мне ненужным. Лишним. И звучало так, словно касалось кого-то другого.

   – Когда предложил тебе встречаться, я искренне верил во все, что говорил, – он аккуратно разглаживал покрывало под рукой. – И не думал, что все может привести к тому, что я впервые в жизни пойму, как это больно, когда твоя девушка просто смотрит на другого. А когда она смотрит на другого с грустью, то сердце словно рвется на части. Это физически больно. И ведь я знаю, что ты никогда не обманешь. Ты сказала, что будешь со мной, значит так и будет. Но сейчас я еще за миллиметр до той черты, за которой не смогу отказаться от тебя, и думать о том, что будет лучше для тебя, а не для меня. И я понимаю, что со всей своей искренностью ты даже не задумываешься о том, что тебя тянет к Эльмиру, – я спрятала лицо в ладонях, не в силах видеть его опустившихся плеч, потерянного выражения лица, руки, сжавшейся в кулак. Но даже этот кулак, такой тяжелый и опасный, выражал охватившие сейчас Рыжика боль и отчаяние.

   Мне не нравилось то, что он говорил. Его слова царапали изнутри. И его боль отдавалась где-то внутри меня. Я осторожно положила руку на его кулак.

   – Петь, не надо, – тихо попросила я. Он разжал руку, перевернул ладонью вверх и наши пальцы переплелись. Я прижалась щекой к его плечу. – Почему ты хочешь от меня отказаться?

   – Потому что я люблю тебя, хорошая моя, – он немного повернулся, и вторая рука легла на мой затылок. – Люблю.

   Я замерла. Он почувствовал мое замешательство.

   – Вот об этом я и говорю, – его губы коснулись на мгновение моих волос. – Вместо ответа ты впадаешь в ступор. Но я сказал не для этого. Просто хочу, чтобы ты знала.

   – Петя, – я попыталась заглянуть ему в глаза. – От тех, кого любят, не отказываются! – он посмотрел мне в глаза.

   – Хорошая моя, вопрос в том, кого любят. Если думать о себе, то, конечно, не отказываются. Но держать рядом человека и делать его несчастным, это не любовь. Это эгоизм, – конец фразы он выговаривал все тише.

   – Петь? – удивилась я.

   Он потер лицо.

   – Лесь, я, похоже, перебрал. И сейчас отключусь.

   – Ещё бы ты не перебрал, – начала ворчать я. – Весь день бокал только успевал наполнять!

   – Солнце, не ругайся, – вяло сопротивлялся он.

   – Вставай, я расправлю кровать.

   Он встал, я быстро стянула покрывало. Он уселся в кресло. Я покачала головой.

   – Раздевайся! Или тебе помочь? – Рыжик улыбнулся.

   – Неужели ты сама меня разденешь? – он хмыкнул. – Я об этом столько мечтал.

   Начала стягивать с него футболку.

   – Руки подними, – скомандовала я. Он поднял, и тут же опустил на мои плечи и притянул меня к себе. Я упала к нему на колени. Одна рука легла на мою талию, другая пристроилась на моем бедре и начала его поглаживать. – Ты не так уж и хочешь спать! – усмехнулась я.

   – Хочу, – тихо сказал он, скользя губами по моей шее. – Но есть то, чего я хочу ещё больше, – мое сердце привычно пропустило удар, а потом ускорило свой ритм. Рука опустилась с бедра до колена, и скользнула под юбку, остановилась на резинке чулка. Я притихла. Рука из-под юбки выскользнула, а Рыжик прижался лбом к моему виску, обняв меня обеими руками. – Как мужики в монастыри уходят, а? – жалобно спросил он. Я нервно хихикнула.

   – Не знаю. Так что, тебя раздеть? Или сам справишься?

   – Лучше сам.

   – Ладно, – я обхватила его лицо руками и поцеловала. – Тогда я пошла в душ. Надеюсь, очереди там нет.

   – Угу, – согласился Рыжик.

   – Может, вместе пойдем?

   – Ты садистка, – до меня не сразу дошло, на что он намекает, я сразу вспыхнула.

   – Я не то имела... я просто... Петя!

   – Ладно, сейчас у меня все мысли в одну степь. Иди.

   Я возвращалась из душа, и встретила Веронику. Та потеряно оглядывалась.

   – Ника, кого ищешь? – она посмотрела на меня и улыбнулась. Мягко, едва заметно, как умела только она. За одну улыбку я была готова её обожать.

   – Лесь, я умыться хочу. Заблудилась.

   – Пойдем, покажу, – я мотнула головой. – Мы даже не поговорили толком! А ведь так давно не виделись.

   – Да, я соскучилась. Но сейчас к сессии время идет, стараюсь все сдавать, чтобы автоматы получить.

   – Как на работе дела?

   – Может, поговорим попозже? – Ника посмотрела немного неуверенно. Она очень редко предлагала первой встретиться, погулять. И, насколько я знала, такие предложения были обращены только ко мне. И отказать ей я не могла. К тому же, просто любила с ней общаться.

   – Ты тогда в душ, а я все в комнату отнесу и приду.

   – Ой, у тебя же Петя... – растерялась девушка. – Я забыла.

   – Он уже заснул, скорее всего, – засмеялась я. – Он сегодня отмечал гораздо активнее меня. Так что, давай по-быстрому.

   – Хорошо, – Ника ушла в ванную.

   Я заглянула в свою комнату. Рыжик спал. Я не стала его трогать, помня, что он иногда во сне хватает меня и прижимает к себе, а если начну вырываться, то разбужу его. Пусть уж спит. Я вздохнула. Если честно, то я планировала провести эту ночь иначе. Можно сказать, приготовилась со всех сторон. Но что тут поделать? Сама виновата. Не было бы сегодня Эла, и Петька бы не напился. Я тихо вышла из комнаты.

   Мы прихватили бутылку вина и поднос с закусками, и отправились на кухню. У Елисеевых это было одно из моих любимых мест. Обычно они обитали здесь, особенно, когда приезжала мама, которая любила готовить. Атмосфера здесь была домашняя, уютная.

   Мы только начали беседу, как на кухне нарисовалась Ксю.

   – А что это вы тут делаете?

   – Продолжаем банкет, – я отсалютовала ей бокалом.

   – Можно к вам?

   – Ника, ты не против? – девушка мотнула головой. – Присоединяйся, – кивнула я.

   – Тут где-то мартини остался, – Ксю полезла по шкафам.

   – А Артем где?

   – Андрей его к себе в комнату положил, – сердито ответила Ксю. – Ну, вот где справедливость? Петька с тобой, а мне вместо Артема, девчонок прислали, – ныла она.

   – А ты его в другое время к себе пригласи, – съехидничала я. – Когда гостей не будет, и Андрюшка не сможет выкрутиться.

   – Да он не выкручивается, просто комната на двоих только вам досталась. Народу много, всех растасовали по половому признаку, – Ксю нашла бутылку и пристроилась за стол. – А ты вместо того, чтобы пользоваться, здесь отжигать продолжаешь.

   – Двадцать лет раз в жизни, – усмехнулась я.

   – Вера, – Ксю обратилась к нашей общей бывшей коллеге. – Ты-то как поживаешь?

   Мы поболтали не долго, время было близко к утру и нас тянуло в кровати неудержимо. Но пожаловаться на Эльмира я успела. Так, слегка душу отвела. Не Петьке же высказывать это? Он опять взбесится. Ксю бурно возмущалась нахальству Эла, забыв, что совсем недавно была на его стороне. Ника выслушала спокойно, сказала только:

   – Эльмир не отстанет, пока сама однозначно не скажешь, чтобы он ушел, – после чего Ксюшка вдруг начала вздыхать.

   – А ведь жалко парня! Так сильно любит! – потом она как-то замялась, но все-таки спросила. – А ты уверена, что Петька тебя хоть вполовину так любит, как Эльмир?

   Я открыла рот, чтобы возмутиться. Потом закрыла и только растеряно смотрела на Ксюшку. И не знала что сказать. Рыжик не говорил мне громких слов любви, но то КАК он об этом сказал, трогало очень сильно. Но это было настолько личным, что обсуждать не хотелось. Тут заговорила Ника:

   – Главное, с кем Олесе лучше, – я повернулась к ней. Она мягко улыбнулась. – Как бы тебя не любили, если у тебя чувств нет, счастья не будет. Поэтому ты думай о том, кто дорог тебе. Кто действительно нужен, – Ксю заворожено слушала Веронику, а потом согласно кивнула:

   – Вер, ты как всегда зришь в корень. Так что, Леськин, ты думай.

   – О чем думать? Я ведь с Петькой, – я отвела взгляда от девчонок. Они привнесли сомнения в мою и без того неспокойную душу. Вероника заговорила о планах на лето. Я понимала, что она специально переводит тему, и Ксю, видимо, тоже поняла, так как уж очень бурно начала рассказывать о многочисленных задумках на лето.

   Девчонки разошлись, а я все сидела на кухне. Надо как-то разложить мои чувства по полочкам. Есть Рыжик, есть Эльмир. Вот что к каждому из них я чувствую?

   – Олесь? Ты чего в полутьме сидишь? – вот ведь... накликала Эльмира своими размышлениями. Впрочем, ничего страшного, он ведь вел себя на "отлично", так что не думаю, что стоит переживать. Я подняла глаза, он стоял в дверном проеме и нашаривал выключатель, чтобы зажечь верхний свет.

   – Эл, не зажигай. Тут нормально, ты не привык просто.

   Эл, подойдя к столу, посмотрел на мой бокал.

   – Ты в одиночку пить начала? Давно? Кстати, я не прочь присоединиться, спасая тебя от алкоголизма, двое – уже компания, – я хмыкнула, а Эл взял чистый стакан, и следом за Ксю, прошелся по бутылкам.

   – Девчонки только что ушли. А я вот сижу. Размышляю.

   – О чем? – Эльмир подошел ко мне с выбранным спиртным. – Пошли в гостиную, не люблю на стульях сидеть.

   – Да я уже идти собиралась.

   – Посиди со мной немного. Я уж думал в одиночку здесь в обнимку со стаканом засяду. А тут такая компания. Я старался быть образцовым гостем, побудь доброй хозяйкой, – он улыбнулся. – Кстати, а Рыжий где?

   – Спит, – ответила я, сползая со стула. Двигаться уже было лень. Я взяла свой бокал, а Эльмир ухватил бутылку с вином. – Да не буду я больше, мне хватит.

   – Да что тебе сделается? Ты и не пила сегодня почти. Пойдем, – Эл опять сверкнул веселой шальной улыбкой, и мы пошли. Вот как он так постоянно делает, что я иду у него на поводу?

   Эл, шедший впереди, выбрал маленький диванчик как раз на двоих. Хотя я бы предпочла диван побольше, подушку, одеяло и спаааать. Но и отказать ему не могла, все-таки, он действительно загладил свою вину.

   Свет в гостиной был приглушенным, стоял на самом минимуме. Это опять навеяло на мысли о сне, но я постаралась отвлечься.

   Эл говорил что-то о вечере, о том, как я изумительно хороша сегодня, я слабо улыбалась и кивала, мол, да, на диво хороша. Я забралась на диван с ногами, села боком, чтобы сидеть лицом к Элу и при этом так удобно опираться на спинку дивана. Бокал оставила на столике.

   – Олесь, ты где витаешь? – раздалось совсем рядом. Я поняла, что смотрю куда-то в пол, подняла глаза. Эльмир был очень близко. – Ты ещё здесь? – а когда он меня за руку успел взять? Я осторожно высвободилась, отводя глаза.

   – Здесь я. Куда я денусь?

   – Кто тебя знает, – как-то грустно ответил Эл. Я опять на него посмотрела. Он сидел, сжимая бокал и уже не глядя на меня. Глазами что-то выискивал на дне своего бокала. И грустил. Вот блин! Да что же такое, а? Вот он откалывает номера, я его посылаю. Ведет себя нормально, я его не слушаю. Тоже нашлась фифа, парню мозги парить! Я ухватила его за свободную руку:

   – Эльмир, прости. Я просто спать хочу, – он поднял на меня грустные глаза. Одно его движение, и теперь уже не я держала его за руку, а он меня. Все так же глядя на меня, он отставил бокал на столик, и уже одной рукой держал, а пальцами другой легко поглаживал тыльную сторону ладони. Его взгляд скользил по моему лицу.

   – Знаешь, – он говорил очень тихо, я внимательно вслушивалась. – Чем дольше я тебя знаю, тем больше удивляюсь тому, какая ты искренняя, открытая. Ты спешишь сочувствовать всем вокруг, даже когда они того не стоят. Таких как ты больше нет, – я хотела, возразить, но на мои губы легли его пальцы. – Тсс, дай я скажу, – я послушно прекратила попытки говорить, а он стал поглаживать мою щеку большим пальцем, пристроив руку на шею. Тут я, некстати, вспомнила слова Ники о том, что важно, как я отношусь к Элу и Рыжику. Вот как я отношусь к Эльмиру? Я задержала взгляд на его губах, он продолжал что-то говорить, но я никак не могла вникнуть в его речь. Но и по губам не удалось ничего прочесть. Зато он вдруг замолчал. Я посмотрела ему в глаза. Он горящим взглядом смотрел на меня. А поймав мой взгляд, Эльмир наклонился и прижался к моим губам.

   Как то в стороне промелькнула мысль о том, что вот и шанс попытаться разобраться хотя бы в одном – чьи поцелуи мне больше нравятся. Вот только Рыжику вряд ли понравится мысль о том, что я опытным путем это выясняла. Мысль о Петьке отрезвила, и я попыталась толкнуть Эльмира, и отшатнутся назад, но рука на моем затылке удержала моя, а вторая, оказавшаяся на моей талии, прижала меня к крепкому мужскому телу. Он был сильнее. И вырваться я бы не смогла. Потому я стиснула губы и застыла. Очень скоро он оторвался от меня, но не выпустил, только прижавшись губами к моему виску, прошептал.

   – Ты злишься, – голос был хриплым. – Олеся, ты не представляешь, что я чувствую рядом с тобой. Сейчас...

   – А хочешь, я скажу тебе, как я себя чувствую сейчас? – дрожащим голосом спросила я, сама не совсем понимая, от чего он дрожит. Эл замер. Он не ответил, но я поняла, что он ждет моих слов. – В этом доме спит мой парень. А я целуюсь здесь с тобой. Я ощущаю себя шлюхой, которая не оправдала доверия и уважения данного ей, – я почувствовала, что в глазах собираются слезы. Все что я сказала, было правдой. Руки Эльмира упали.

   – Не говори так.

   – Почему? Все, так как есть. А уж говорю я об том или нет – роли не играет.

   – Олеся...

   – И даже не твоя вина, наверно, в этом. Ты вполне можешь сказать, что я пригласила тебя сюда, потом сидела здесь с тобой. Но я не хотела, чтобы все так вышло, – я смотрела поверх его плеча, зная, что должна это все высказать.

   – Я знаю, – мрачно сказал Эл.

   – Тем хуже, – я встала с дивана. – Если ты понимаешь, что авансов я тебе не делаю, и все равно идешь наперекор моим желаниям, то и говорить больше не о чем, – я развернулась и пошла к своей комнате.

   – Олеся, – с отчаянием позвал он. Я остановилась, и, не поворачиваясь, попросила:

   – Эл, не мучай ни себя, ни меня, пожалуйста, – и ушла в свою комнату. Почти сбежала. Я боялась, что если обернусь, то начну его утешать, и все опять повернется не так, как я хотела. А он молчал.

   Просыпаться не хотелось, и хотя я чувствовала, что сон уходит, пыталась его вернуть. С пробуждением нагрянули мысли о вчерашних посиделках с Эльмиром. Настроение портилось. И потому в одеяло укутывалась потеснее, и вертелась так и сяк. Рядом раздался голос:

   – Ты долго собираешься крутиться? – я распахнула глаза. Петька лежал рядом на боку, подперев голову рукой, и разглядывал меня. – Доброе утро.

   – Привет, – я сонно поморгала глазами. – Давно встал?

   – Недавно, – я посмотрела на влажные волосы. Видимо, достаточно давно, чтобы в душ сходить.

   – А времени сколько? Народ спит?

   – Большая часть гостей уже разъехались, тебя решили не будить, – от такой новости я резко села.

   – Вот, блин! – вот такая я хозяйка-растяпа, проспала собственных гостей.

   Петька хмыкнул:

   – Не переживай, уезжали они в слабо вменяемом состоянии, так что завтра и не вспомнят, что ты их не проводила.

   Тут в дверь весьма формально постучали, и в комнату вломилась Ксюшка с воплем:

   – Ты, наконец, проснулась?

   – Даже если бы я не сделала этого сама, то сейчас ты бы разбудила.

   – Разбудила бы. Вера уезжать собралась, но упорно ждет, пока ты проснешься. Она же вежливая.

   – Вот блин! – я шустро вылезла из-под одеяла, перелезла через Петьку. Хоть кого-то провожу. Натянув джинсы и майку, выскочила из комнаты, по дороге приглаживая волосы. Ксю вынесло за мной, Петька смотрел нам вслед.

   Ника сидела на кухне, пила чай, ждала меня. Увидев, улыбнулась.

   – Ксю тебя разбудила?

   – Она сама уже встала! Они бы с Петькой ещё неизвестно, сколько сюда не выбрались, а ты бы ждала! – вставила свое веское слово Ксюшка.

   – Ника, а ты чего уезжаешь? Дождалась бы нас! – я начала готовить себе чай.

   – Мне нужно, Олесь. По учебе много всего делать и учить. Так что, я, пожалуй, пойду уже, – она улыбнулась.

   – А на чем ты ехать собралась? – замерла я. – На маршрутке ни-ни. Ксю, на машинах кто-нибудь остался? Из тех, кто уже домой собирается?

   – Да, – тихо вздохнув, ответила Ксюша. – Вот и он. Даже оделся уже.

   Я обернулась. На кухню вошел Эльмир. Мое лицо застыло. Ксюха, поняв, что я на него сердита, сообщила ему, что тут девушку подвезти надо. Он смотрел на меня и согласно кивал Ксю. Интересно, он вообще понял, о чем она говорила? Кода Ксюша замолчала, он подошел ко мне совсем близко. Девчонки притихли и наблюдали за нами.

   Эльмир искал на моем лице что-то, пристально вглядывался.

   – Олесь, – он говорил тихо. – Я не хотел...

   – Спасибо. Я беспокоилась, как Вероника доберется. Теперь буду знать, что все с ней хорошо, – я специально перебила его. Ещё не хватало при других обсуждать вчерашнее. Эльмир сверкнул злыми глазами. Он все понял.

   – Не за что, – в голосе звучали обида, смотрел он сердито. – Для тебя что угодно, – он развернулся и вышел, напоследок бросив Веронике. – Жду в гостиной, давай быстрее, я тороплюсь.

   В дверях он столкнулся с Петькой, они какое-то мгновение пободались взглядами и разошлись. Появление Рыжика спасло меня от расспросов. Судя по выражению лица Ксю, у неё было много вопросов. Мы с Вероникой попрощались, и она ушла.

   Постепенно народ разъезжался. Пришло время уезжать нам с Петькой. Он был на удивление молчалив. Зато наблюдал за мной постоянно. Меня начали терзать сомнения – может он откуда-то узнал о том, что у нас с Элом была встреча тет-а-тет и её окончание? Неужели Эл рассказал? Вряд ли. По-хорошему, я должна была бы рассказать ему об том сама. И расскажу. Только не сейчас. Вот смелости наберусь, и расскажу. В любом случае, рядом постоянно кто-то находился все время, и поговорить откровенно не выходило.

   Наконец, мы оказались в машине.

   – Петь, – начала я, едва мы в неё сели, но он меня перебил.

   – Олеся, нам надо поговорить, – он повернул ключ. – Но давай мы это сделаем, когда будем возле твоего дома. Чтобы я от дороги не отвлекся не вовремя.

   Такое вступление меня напрягло, но я кивнула, и всю дорогу пялилась в боковое окно. Смотреть на Рыжика было почти страшно. Ведь мы уже поговорили вчера, что он ещё придумал? Мы доехали... быстро. Никогда Петька не отличался склонностью к быстрой езде. Я думала, он в принципе не превышает скорость, оказалось, раньше мне с его настроением везло. А сейчас он сжимал руль, стискивал зубы и смотрел на дорогу. Даже не пытался, как обычно, взять меня за руку, погладить по щеке. В машине повисла атмосфера отчуждения. Я затосковала.

   Когда мы остановились перед моим подъездом, я была готова убежать домой, чтобы ни о чем не говорить. Петька был напряжен, и я понимала, о чем бы ни зашла речь, мне это не понравится.

   – Олеся, мы не закончили наш вчерашний разговор, – мои глаза напряженно распахнулись. Сами. Петька посмотрел на меня, и отвернулся к окну. Я молчала. Разговор о вчерашнем казался мне меньшим из зол. Разговор о поцелуе с Эльмиром тревожил непредсказуемостью. – Олесь, я не хотел говорить об этом вчера. Просто не выдержал. Но раз уж начал, то закончу, – он взял меня за руку, переплел свои пальцы с моими, и снова отвел взгляд. Мне это не понравилось. Не помню, чтобы когда-нибудь он уходил от тяжелых разговоров. Он всегда отвечал, и смотрел при этом в глаза. А сейчас взглядом уклонялся, только я не понимала – от чего? – Леся, я, наверно, не прав в том, о чем хочу тебя попросить. Но не попросить я не могу, это выше моих сил, – он замолчал, а мое сердце стало пропускать удары.

   Опять стало зябко. И захотелось сбежать, чтобы не слышать того, что он мне скажет. Я крепче вцепилась в руку Рыжика, чтобы он не понял, насколько меня пугает вступление, которое он сделал, и что руки у меня начинают подрагивать. Он как-то по-своему понял мое движение, и поцеловал меня в макушку.

   – Милая, я прошу, чтобы ты перестала общаться с Эльмиром, – эти слова вызвали недоумение.

   – Петя, я с тобой, чем он тебе мешает?

   – Олесь, – теперь уже он взял обе мои руки, и крепко сжал их своими ладонями. – Я прошу, чтобы его никогда не было рядом, – он смотрел мне в глаза. Глаза его как будто потемнели. У меня фантазия больная. И не к месту включается. А слова, между тем, острыми иглами впивались под кожу. – Ни в качестве друга, ни в каком другом. Потому, что я не могу видеть его рядом с тобой. Я никогда ни кого не ревновал. И ревновать тебя – это глупо, потому что верю тебе. Но меня корежит, когда я вижу, что он просто смотрит на тебя. А видеть, как ты улыбаешься ему – все равно, что ножом по живому.

   – Петя, – я вглядывалась в его лицо, и ничего не могла рассмотреть на нем. – Ты жесток. Он тоже любит, ему тоже больно...

   – Олеся, а ты не думала, что видя тебя рядом со мной, он мучается сильнее, чем находись он где-нибудь подальше от тебя? И держит его рядом с тобой одна надежда, что он получит то, к чему стремится, – он выдержал паузу. В голосе звучало раздражение. – Тебя. И почему ты не думаешь о том, каково при этом мне? Мне тоже непросто видеть его постоянно рядом с тобой. Ты, так или иначе, делаешь больно кому-то, пытаясь угодить всем. Невозможно осчастливить всех. Ты должна выбрать.

   – Ты мне не доверяешь. И все решил за меня, – тихо, но упрямо сказала я, отворачиваясь от него. Вот сама была зла на Эльмира, особенно после выходки с поцелуем, но отрезать все вот так лихо я не могла. Даже, несмотря на то, что правда в словах Пети была. Я просто не умела никогда принимать такие решения. Но недоверие Рыжика задело. Я вот молчала, когда на него почти вешались мои подружки! И слова не сказала! А он вон как все повернул! Я чувствовала, что начинаю злиться. Так нечестно!!

   – Дело не в доверии, – Петька треснул по рулю. – Олесь, Эльмир постоянно везде рядом с тобой. И он будет пользоваться любым случаем, чтобы досадить мне и получить тебя! – тут некстати я вспомнила, что совсем недавно Эльмир оказался рядом и воспользовался. Но чувство вины погасло под ощущением давления на меня. Рыжик тем временем слегка успокоился, и попытался говорить спокойнее. – Олеся, я люблю тебя. И прошу однозначно – пусть он исчезнет из твоей жизни.

   – Ты не просишь, – отрезала я. – Ты требуешь!

   Тут Петька совсем озверел:

   – Пусть так! Если хочешь, то да, я требую! Неужели я не имею права на то, чтобы быть единственным рядом с той, кого люблю?!

   – Ты вообще от меня, может, всех разгонишь? – уже произнося слова, я понимала, что несу чушь, но таких замашек от Рыжика не ожидала.

   – Нет. Речь только об Эльмире, – Петька сверлил меня взглядом. Ждал.

   – Ты уверен, что у тебя ко мне что-то, кроме чувств собственника? – зло спросила я.

   – Олеся, – он покачал головой. – Даже не думай фантазировать. Я люблю тебя. Я такими словами не бросаюсь. Ты моя солнечная девочка, ты нужна мне. Ты согреваешь меня. Ты стала частью меня. И только поэтому я не могу по-другому. У нас всегда была откровенность в отношениях, ведь так? – он дождался моего кивка. – Поверь, я умею манипулировать не хуже Эльмира. Но я не хочу получать тебя любой ценой. Когда дело касается тебя, цена имеет значение. А ложь, она все разрушит. Так или иначе, – я чувствовала, что нахожусь на грани истерики. – В любом случае, если с ним тебе будет лучше, ты вправе уйти. Я не буду держать.

   Когда Петька говорит таким голосом.... Он не откажется от того, что сказал. Я знала его достаточно хорошо, и понимала, что он не отступит. Если уж он допустил вероятность того, что с Эльмиром мне может быть лучше, то дело пахнет керосином. Он упрется, и сдвинуть его не получится.

   Я отвернулась от него и посмотрела в окно. Когда я злюсь, то говорю не всегда то, что надо. Поэтому я постаралась сдержать эмоции, и по-прежнему не глядя на обозленного, и такого дорогого мне человека, сказала сдавленным голосом:

   – Мне надо подумать.

   – И долго ты собираешься думать? – ехидно спросил Рыжик.

   – Не знаю, – я по-прежнему смотрела в окно.

   – Что ж, решать тебе, – зло ответил Рыжик. Я судорожно вцепилась в сумку, лежащую на коленях, и потянулась открыть дверь. Смотреть на Петьку не хотелось, глаза резали набегающие слезы. Петька схватил меня за руку.

   – Ты меня на прощание даже не поцелуешь? – поцеловать я его хотела, а вот слезы свои показывать – нет. Но он все решил за меня, повернув меня к себе. Вздохнул, увидев, что глаза на мокром месте.

   – Хорошая моя, что же ты... – он что-то нежное бормотал, вытирая мои щеки, потом начал касаться лица губами. Поцелуи у нас ещё не были такими. Он никогда не целовал меня так нежно и жадно одновременно. А я никогда так не боялась момента, когда мы разорвем объятия. Все же он отстранился от меня. И, держа мое лицо в своих ладонях, прижимаясь лбом к моему лбу, он сказал:

   – Можешь думать что угодно, и сомневаться, как ты это любишь делать, во всем, кроме одного. Я тебя люблю. Слышишь?

   – Слышу, – тихо ответила я. А потом ушла, лелея надежду на то, что совсем скоро он позвонит сам, и скажет, что все это было дурацкой шуткой. В груди щемило. Такого дня рождения у меня ещё не было.

   Вместо того, чтобы внимать лектору, я с тоской поглядывала в окно. Весна пришла. А у меня все так уныло. Прошло больше недели, а Петька не звонил. Сначала я не выпускала телефон из рук, все ждала. Потом стала специально оставлять его дома, чтобы не ответить на звонок, наказать его. Но от этого нервничала ещё больше – а вдруг он позвонит? А если не возьму трубку, обидится? Я решила о Петьке больше не думать, а то все вокруг стали интересоваться, что у меня случилось.

   Эльмира я видела в университете пару раз. Мельком. Эл стоял, сунув руки в карманы, и провожал меня внимательными взглядами. Я задирала нос и шла мимо. Он не подходил. И правильно делал, я была очень злая. И на него, и на Рыжика. Хотя с другой стороны, мне не хватало общения с ними обоими. И когда я перестала встречать Эльмира в коридорах, то расстроилась. Пробежала глазами расписание заочников. Его сессия подошла к концу. Значит, здесь он больше не появится. От этого я совсем расстроилась.

   Оба парня решили не делать шагов на сближение первыми. И я тоже не хотела делать первых шагов. Потому я постоянно прокручивала все то, что происходило в последнее время, и пыталась понять, как же разобраться с ситуацией? Петька сказал, что нельзя осчастливить всех, но вдруг я что-то упустила? А если можно как-то изменить ситуацию? Переубедить кого-нибудь из парней? Только в чем переубеждать? Я заводила себя вопросами в тупик, и хотелось побиться головой об стенку. Не делала я этого только потому, что к мазохизму не склонна. В итоге каталась по друзьям, но все спрашивали про Рыжика, и вскоре я нашла альтернативу – погрузилась в учебу. Все же сессия грядет.

   Сегодня я решила развеяться, все-таки, на учебу я стала налегать уж слишком активно. И решила прогуляться. Просто проветриться и подумать. И не хотелось видеть никого. Весьма удачно я оставила телефон дома. Все равно никто не дозвонится. А Нинка поймет, что трубку я не беру просто потому, что телефон забыла. Погода была замечательная. И мне хотелось бы пойти гулять по улицам вместе с Петей. Но после нашего разговора я даже номер его набрать не могла. Потому что он ждал однозначного ответа, а у меня его не было. Легко было сказать – разберись в своих чувствах, подумай, но как разбираться? Как была чехарда в голове, так и осталась. Но я всегда была с ним честна, и не хотела бы обмануть его. Он этого не заслужил. Каждый имеет право на то, чтобы его любили по-настоящему, а если бы я останусь с ним рядом, появится кто-то, кто будет любить его безумно, без сомнений и терзаний? А он останется со мной, даже если тоже будет любить. Просто потому, что обещал. Даже если моя нелюбовь убьет его чувства.