Текст книги "Необходимая помощь (СИ)"

Автор книги: Amorgig

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Часть первая ==========

Прошло, казалось бы, достаточно много времени, чтобы вместе с физической болью притупилась и душевная, и Хэнк был почти уверен, что самое страшное и сложное позади. И даже это «почти» было лишь данью свойственному ученым скептицизму, не более. Уже немного померкли воспоминания о злополучной пуле, о времени, проведенном в больнице, о том, как сам Чарльз объявил вердикт врача, прочитав его мысли еще до того, как последний вошел в палату. Хэнк им бесконечно восхищался, пусть и видел, как тот порой едва выдерживает, как иногда дает слабину, но все-таки почти не позволяет никому догадаться о своих реальных чувствах. Хэнк им бесконечно гордился и бесконечно его жалел, даже с высоты собственного возраста. Его уважение заметно пошатнулось, когда «все худшее осталось позади» и Чарльз смог вернуться в поместье.

– Боже, Чарльз, серьезно? Как ты вообще себе это представляешь? – не выдержав, раздраженно простонал Хэнк, застав профессора за попыткой самостоятельно забраться на крыльцо после его ежедневной прогулки по саду. – Парапеты поставят буквально на этой неделе, уже даже закупили материалы. Мне правда совершенно не сложно помочь, – ловко приподняв и подтолкнув инвалидное кресло, напомнил он, видя только затылок Чарльза, но не сомневаясь, что тот сейчас закатывает глаза и поджимает губы, чтобы не ляпнуть Хэнку что-нибудь в ответ. И, черт возьми, Маккой прекрасно мог понять его чувства, ведь телепат находился дома почти месяц, а выкидывать подобные фокусы начал буквально в первый же день, когда Хэнк еще боялся прямо говорить с ним, чтобы не задеть – было неловко поднимать тему его инвалидности. Но, спустя примерно три недели, сдерживаться стало просто невозможно – Чарльз словно постоянно пытался убиться, отказываясь от помощи с подъемом, с пересаживанием на кровать, с приемом ванны и еще тысячей мелочей, включая те, к которым пока не привык, и те, с которыми, вероятно, уже никогда не сможет справляться самостоятельно.

– Ты же не отказывался от помощи в госпитале, в чем дело теперь? Если тебе так не нравится просить именно моей помощи, помощи того, кто тебя знает, мы могли бы позволить себе сиделку или медбрата, – мирно предложил Хэнк, на автомате продолжая толкать кресло Чарльза и на ровной поверхности, пусть конкретно сейчас Ксавье и сам неплохо справлялся. К тому же, он, видимо, отвлекся на слова Маккоя, отчего и не особенно сопротивлялся его помощи в данный конкретный момент.

– Нет, не нужно никого нанимать, – несмотря на пережитое, Чарльз все же был способен улыбаться так же мягко и тепло, как делал это до трагедии, чему Хэнк, как и все обитатели особняка, был безмерно рад, каждый раз отвечая наставнику схожим выражением лица и внимательно слушая. – Не хочу, чтобы кто-то еще увидел меня голым, пока не согласится хотя бы на второе свидание.

Хэнк только качал головой, вскоре позволяя Чарльзу снова уйти от этого разговора до следующего раза, когда придется ловить его у лестниц, около высоких книжных стеллажей, в дверях ванной… Хэнк также не сомневался, что Ксавье из лучших побуждений старается быть как можно самостоятельнее, вот только все его благие намерения выходили им всем боком, ведь в своих попытках не привлекать к себе лишнего внимания, он в итоге делал это с удвоенной силой. Как бы такое поведение не раздражало Маккоя, оно же его вдохновляло. Казалось, что Чарльз, в своих постоянных попытках справиться с бытовыми мелочами, удачно отвлекался от куда более серьезных и мрачных переживаний. Подсознательно Хэнк всегда знал, что это только казалось, но обманываться было весьма удобно. По крайней мере, некоторое время.

– Я думал, что ты угостишь и меня, решив открыть что-то из своей коллекции, – хмыкнул Маккой, заметив Чарльза в кабинете с початой бутылкой виски на столе и уже пустым, явно не первым, стаканом. – А если серьезно, то еще прошло не так много времени с выписки, я думаю, это не пойдет тебе на пользу, – подходя ближе, начал было он, вдруг заметив, что Чарльз выглядит расстроенным куда больше обычного, пожалуй, даже больше, чем когда очнулся после Кубы, когда узнал о диагнозе. Хэнк болезненно сглотнул, нахмурившись – с некоторых пор он постоянно ждал плохих новостей.

– Ничего не случилось, – опережая почти сорвавшийся с губ друга вопрос, подал голос Чарльз, нервно улыбнувшись и нарочито спокойно собрав рукавом влагу с собственных глаз. – Просто ностальгия. У стариков-профессоров такое бывает, – усмехнулся он, все же доставая из-под стола и второй стакан и тут же наполняя уже оба.

– Можешь не тратить время на этот разговор, я знаю, что в школе все прекрасно, наше дело приносит пользу, а помимо меня есть куда более беспомощные и бедные живые существа. Я все это знаю, Хэнк, – приподняв стакан, напомнил Чарльз.

В последующие пару часов профессор Чарльз Ксавье методично напивался, молча практически все время, но иногда все же озвучивая некоторые свои мысли, порой даже улыбаясь и рассказывая Хэнку забавные случаи из их с Рейвен общего детства. Маккой практически не пил, а, благодаря этой откровенности, еще и начал наконец вникать в истинную причину неожиданного приступа профессорской меланхолии.

– Знаешь, а ведь я даже пригласил его на свидание. А он согласился, – рассматривая янтарную жидкость на дне опустевшей бутылки, вдруг почти шепотом произнес Чарльз, лишь после поднимая глаза на Хэнка и улыбаясь до того печально, что у последнего что-то защемило в груди. – Конечно, дату мы не выбирали, отложив до окончания всей этой заварушки с Шоу и русскими. И ведь даже сейчас не могу сказать, что я не хочу его видеть, эти вечера были волшебными, я ни с кем так не ладил. Ох, Хэнк, ты не представляешь, как сильно я надеюсь, что мы еще увидим его и Рейвен, и что это будут не ужасные новости, – покачав головой, нахмурился Чарльз.

В тот вечер он больше ничего не сказал. Впрочем, как и Хэнк, лишь выслушавший друга, в который раз оставаясь его плечом, на которое можно было опереться, в том числе буквально, когда понадобилось уложить мужчину в его постель. Прилично выпив, он выглядел пугающе трезвым и даже вел себя разумнее, но Хэнку было больше обычного неловко поднимать его на руки и даже не хватило сил выдавить из себя стандартное «спокойной ночи». Может быть, Чарльз невольно проецировал свою подавленность, может быть, ему это было не нужно, чтобы Хэнк заразился его настроением. Но, в любом случае, именно по этой причине Маккой всю ночь думал, как бы он мог хоть немного помочь, и, к счастью или нет, но эти мысли оказались вполне плодотворны.

========== Часть вторая ==========

Хэнк не помнил, когда в последний раз он был так одержим идеей. Над каждым своим проектом еще молодой парень пахал, как проклятый, однако те бессонные ночи нельзя было сравнить с тем, что творилось с Маккоем теперь, ведь сейчас он видел в своем творении едва ли не единственную отраду для покалеченного телом и душой профессора. Не было никаких гарантий, что эта задумка поможет хоть чем-то, однако Хэнку было проще сконцентрироваться хоть на чем-то, кроме бесконечного слежения за Ксавье, совсем отбившимся от рук. Собственно, только Чарльз и вынуждал Хэнка отрываться от работы, точнее, Чарльз, сон и немного еды. Следя за рационом профессора, Хэнк невольно сам стал питаться более-менее регулярно и, наверное, это был действительно единственный плюс из всей ситуации.

Чарльз видел, что Хэнк чем-то серьезно увлечен и даже порывался об этом спросить, но его любопытства было недостаточно для такого серьезного шага – подать голос и проявить интерес к жизни. Однако, такой расклад и ему казался достаточно удачным – занятый и увлеченный Маккой все же уделял ему хоть немного меньше времени, чем раньше, отчего Ксавье чувствовал себя комфортнее и смелее, вновь и вновь стараясь справляться со всем самостоятельно, что, в целом, действительно получалось куда лучше, чем под бесконечным осуждающим контролем Хэнка, не знавшего границ своей заботе.

Неделя за неделей Маккой скрывался в своей лаборатории и Чарльз молча наблюдал за переменами его настроения. Как бы профессор не старался изображать ко всему полное безразличие, он все равно мысленно задавался вопросом: чем таким занимается Хэнк в своей каморке, раз это таинственное нечто заставляет его то буквально летать от счастья, то угрюмо ковыряться в своем скромном ужине, и вовсе не обращая на Чарльза никакого внимания.

– Что с тобой случилось? – не выдержав, спросил профессор, не прикоснувшись к обеду и даже как-то излишне педантично держа руки на укрытых пледом ногах. Хэнк же в очередной раз вышел совсем без лица, словно всю ту жизнь, которая горела в нем вместе с энтузиазмом от интересной работы, кто-то просто выжал, выплюнув на пол то, что осталось от самого Маккоя. Тот же даже среагировал не сразу, неохотно выходя из своих мыслей и пожимая плечами в ответ на взгляд Чарльза. Профессор такой лаконичности не оценил и продолжил сидеть неподвижно, как памятник собственному упрямству, пока даже ушедший в себя Хэнк не обратил на это внимания, и без подсказок понимая, чего от него ждут.

– Это все мой проект, – сдавшись, вздохнул Хэнк, явно подбираясь к довольно неприятной ему теме и от того выбирая до смешного длинных обходной путь к прямому ответу. – Моя новая работа… Она не только жутко интересна для меня, я понимаю, что этот проект, эта машина – прорыв и, более того, я точно знаю, как именно он принесет пользу, я рассчитывал закончить его примерно через месяц, может, чуть позже, ближе к Рождеству, не знаю точно, – говорил он, неспокойно бросая взгляд то в одну сторону, то в совершенно другую сторону, медленно и тщательно подбирая слова, пока Чарльз не вздохнул, устало и намеренно громко, перебивая его.

– Генри, ты ведь знаешь, что не нужно изворачиваться, мне-то уж точно можешь выложить все прямо, я не стану осуждать. Что-то пошло не так с проектом? Ты расстроен тем, что нашел в расчетах ошибку? Или, может быть, заметил слабые стороны в своем плане? Поддержи разговор, я стараюсь отучить себя от злоупотребления телепатией, хочу выслушать тебя, как положено. И прекрати так глупо прятать алкоголь, ты же понимаешь, что я просто из вежливости не заглядываю в твои мысли, алкоголики так не поступают, – невесело ухмыльнулся Чарльз, подъехав к столу чуть ближе и сложив руки уже на деревянной поверхности, подпирая свой же подбородок и пытливо заглядывая в глаза Маккоя.

– С чертежами и расчетами все великолепно, все идет по плану, – начал говорить Хэнк, впрочем, не расслабляясь, а словно напрягаясь лишь больше по мере разговора. – Просто я понял, что у меня не хватает ресурсов на создание самой машины, а раз так, то все проектирование и программирование – абсолютно бессмысленно. Знаете, как это бывает: план давно уже отошел от первоначальных набросков, все стало сложнее и я не рассчитывал на это. То есть, проект действительно стал лучше, но теперь я не уверен, что смогу его реализовать, – запинаясь от волнения и какого-то внутреннего негодования, делился Маккой, наконец получивший возможность выговориться о волнующий его вещах. И, пока еще осознанно он этого не замечал, но все же чувствовал, что вновь видит в Чарльзе наставника и старшего товарища, еще не так уверенно как раньше, но все же начиная искать у него совета и помощи.

– Подожди, то есть вся твоя проблема – это деньги? – мягко улыбаясь, остановил его Чарльз, не выдержав и подъехав к Маккою в упор, когда тот осторожно и будто пугливо кивнул. – То есть проблема, которая так расстраивает тебя, лишает аппетита и занимает все твои мысли – деньги? Боже, Хэнк, я ведь уже давно сбросил на тебя все финансовые вопросы и сделал это не просто так, не только для того, чтобы самому не возиться со счетами и налогами. Ты можешь использовать мои счета для своих научных работ. Я же вижу, как для тебя это важно и благослови Господь пассивный доход, – улыбнулся Чарльз, протянув руку и погладив Хэнка по плечу. Тот с сомнением всматривался в профессора, почти мгновенно начав убеждать того в том, что он не может принимать такие суммы и жить за счет Чарльза, пусть эти речи и были мгновенно пресечены невольно взбодрившимся профессором, которому, кажется, действительно не хватало этого чувства – когда именно он был способен кому-то помочь, а не наоборот.

Дни пошли куда быстрее и все чаще за обеденным столом звучала спокойная, но бодрая беседа. Чарльз выглядел куда лучше, чем раньше, а Хэнк потратил какое-то время, но оборудовал профессорскую ванную раковиной и зеркалом на удобной для Чарльза высоте, на что тот, вопреки опасениям Маккоя, среагировал необычно спокойно и даже произнес негромкое «спасибо». Несмотря на всю печаль от того, что Чарльз, кажется, смирился с тем, что на ноги уже не встанет, Хэнк испытывал облегчение – это смирение должно было когда-то прийти и, в общем-то, жить с ним стало немного легче.

Хэнк как-то вновь заговорил о своем обожаемом и вдохновляющем проекте, отблагодарил Чарльза в который раз и с скромной улыбкой попросил не читать его мысли об этой работе, назвав это сюрпризом. А вечером того же дня ввел новую для них традицию в виде бокала или двух красного вина на ужин, демонстрируя взаимное доверие, к тому же весьма оправданное: пусть Чарльз все еще засматривался на детские фотографии Рейвен, а порой и просто замирал в своем кресле рядом с шахматной доской, погружаясь в мысли с мечтательной улыбкой, он все же больше не срывался, и Хэнк не видел ни крепких напитков, ни слез в глазах телепата.

Видя такой прогресс, Маккой всерьез начинал сомневаться в своей идее подарить механическому помощнику лицо Леншерра – было неясно, станет ли это облегчением или вечным напоминанием, и как будет принято самим Чарльзом. Необходимость заставить его принимать помощь еще была актуальна, потому что, благодаря упертости Чарльза, пластыри, лед и перекись водорода все еще кончались слишком быстро, и неодушевленный помощник был решением, такой же инструмент, как и кресло. Быть может, в будущем такой же ненавистный, но все же функциональный. Однако пути назад все равно не было – Хэнк извел слишком много своего времени и не своих денег на создание Дэвида, как он условно пока называл машину, не желая еще сильнее ассоциировать свое творение с Леншерром.

Лицо робота было безупречным. Безупречно идентичным с лицом Эрика Леншерра, лицом Магнето. Пожалев о своей идее слишком поздно, из всех различий Хэнк сумел добавить лишь имя, пусть однажды в пылу размышлений осветлил искусственные волосы, что, конечно, едва ли уменьшало сходство. По крайней мере, Чарльз будет видеть перед собой приятное ему и любимое лицо, пусть и далеко не хорошего человека. Не Хэнку его судить. Если Чарльз пожелает поменять лицо андроида, Маккой с великим удовольствием это сделает. Более того, он бы и с живого Леншерра не без наслаждения снял кожу, впрочем, как раз эти мысли тоже в списке тех, которые Чарльз слышать не должен.

***

Телепат сидел на диване в гостиной, задумчиво следя за новостями, когда Хэнк отвлек его, появившись перед телепатом, вдохновленный и даже какой-то перевозбужденный, либо же очень желающий таким казаться. Однако на секунду на лице Маккоя все равно промелькнуло легкое недовольство, что Чарльз, знающий его слишком хорошо, не мог не заметить.

– Профессор, сколько можно Вам говорить, что не стоит самостоятельно покидать кресло, когда у меня есть возможность Вам помочь, это же может быть опасно. За травмами могут идти любые осложнения, Вы же взрослый…

– Взрослый человек, да, я знаю. А сколько раз я должен говорить тебе, что я взрослый, а не старый? Я способен самостоятельно справиться с собственными ногами. И прекрати обращаться ко мне на Вы, Хэнк, почему тебя постоянно так тянет назвать меня профессором, я не твой профессор, – смягчившись, посмеялся Чарльз, хлопая по месту рядом с собой. – Давай, рассказывай, что хотел. Неужели закончил свой суперсекретный проект? – по-доброму съязвил он, краем глаза еще следя за новостями по небольшому телевизору.

– В точку, – вновь начиная улыбаться словно мальчишка, кивнул Хэнк, однако вовсе не спеша садиться, вместо этого наоборот возвращаясь к дверному проему и от нетерпения едва ли не потирая руки. Заинтригованный таким поведением, Ксавье даже немного развернулся, в ожидании глядя на молодого ученого, который как будто бы собрался отработать на нем официальную презентацию.

– Уверен, это что-то невероятное, – с улыбкой начал было Чарльз, замолкая в следующую секунду и напряженно замирая в неудобной позе. Шагнув из-за угла, рядом с Хэнком встал Эрик во всей красе, одетый в простые брюки и легкую рубашку, к тому же с интересом смотрящий по сторонам в знакомой ему гостиной, словно в издевку напоминая, как долго его здесь не было. Спокойный взгляд и светлые волосы были слишком мелкими деталями для того, чтобы Чарльз мог заметить и понять свою ошибку.

– Хэнк, что он здесь делает? – сглотнув, спросил Чарльз, хмуро глядя на Маккоя, не перестававшего улыбаться, словно бы не понимающего, что притащить сюда Леншерра без предупреждения и объяснений – не лучшая идея для сюрприза, пожалуй даже отвратительная. Голос профессора тут же привлек внимание андроида, плавным, но быстрым движением повернувшего голову на напряженного мужчину, а после на Маккоя.

– Мистер Маккой, вы не предупреждали, что мой хозяин не знает обо мне, – безэмоциональным голосом озвучил он, голосом, заставившим Чарльза выйти из себя, уверенно поднося пальцы к виску и устремляясь к сознанию Эрика, которого просто не было.

– Что за чертовщина? – тихо прошептал Чарльз, дотягиваясь до инвалидного кресла и стараясь перелезть, не отводя взгляда от старого друга, еще не решив, ему хочется уйти прочь или подойти поближе. – Теперь тебе даже шлем не нужен?

– Чарльз, стой, успокойся, это не Эрик, – тут же спохватившись, заговорил Хэнк, шагая к дивану, но оказываясь позади более быстрого Дэвида, подхватившего Чарльза на руки и усадившего в кресло. Профессор тут же отъехал назад, глядя недовольно и жалея, что не успел ударить мужчину, пока тот переходил все личные границы.

– Чарльз, это Дэвид, мой проект. Он андроид, робот с человеческим лицом. Я подумал, что тебе было бы приятно видеть на помощнике именно это лицо. Он не живой человек, я создал его, чтобы тебе было проще, не приходилось принимать помощь от меня или сиделки, или еще кого-либо. Просто машина, – торопливо пояснял Хэнк, подойдя и встав рядом со своим творением. Сам же Дэвид оставался бесстрастен, что не удивительно – робота не могли задеть подобные слова, он и сам прекрасно знал, что не является человеком.

– Робот? – негромко переспросил Чарльз, внимательно оглядывая того с ног до головы, особенно внимательно задержавшись на его руках: на костяшках не было видно старых шрамов, а на предплечье из-под рубашки не просвечивали черные цифры. – Это невозможно, он совсем как живой, – шептал Ксавье, качая головой, но все же подъезжая поближе и видя, что робот в ответ не отводит взгляда.

– Можете заглянуть в мою голову прямо сейчас. В ней весь процесс создания Дэвида, с самого первого дня. Поверьте, он и правда не тот, за кого вы его приняли. Я знаю, что с моей стороны было неправильно не предупредить вас о его создании, не спросить о лице. Я всегда смогу изменить его, если ты пожелаешь, Чарльз, – заверил Хэнк, наблюдая за немой сценой знакомства. – У Дэвида нет серийного номера, я пока не думаю, что буду создавать кого-то подобного. Не хочу, чтобы мои наработки использовали не в тех целях. Смелее, смотрите, – вновь слегка нервно улыбнувшись, заговорил Хэнк, взяв в руки ладонь андроида и протягивая ее в сторону Чарльза. – Он теплый. Может даже перерабатывать пищу, если вы… если ты захочешь, чтобы он обедал вместе с нами, составлял тебе компанию, когда меня нет. Он вышел куда лучше, чем я рассчитывал, со стороны его сложно отличить от человека и…

– Ты создал его для меня? – тихо спросил Чарльз, повернувшись к Хэнку и выглядя весьма растерянным, неуверенным в том, какого черта Маккой творит, но все же в глубине души он был чудовищно тронут, особенно, когда заметил короткий кивок в ответ. – Он невероятен. Ты невероятен, Генри.

Сначала несмело, а после все шире улыбаясь, Хэнк принялся рассказывать детали, описывая возможности своего создания, пока Чарльз, усаженный обратно на диван силами своего нового помощника, любовался знакомым и любимым лицом, честно стараясь оставаться в своем уме.

========== Часть третья ==========

Несмотря на то, что создание Дэвида должно было во многом освободить время Хэнка, первое время ученый все равно не отходил от Чарльза и его нового помощника. И если первые пару дней это было оправдано необходимостью поделиться инструкциями, описать команды и возможности андроида, то спустя полных две недели Чарльз только снисходительно улыбался, когда Маккой в очередной раз допрашивал его, проверяя, что все в порядке и его помощь не нужна.

Впрочем, профессор на самом деле не сразу привык к присутствию машины. Иногда, пока Хэнка не было рядом, все же случайно или же нет, но Чарльз называл андроида Эриком, на что тот реагировал удивлением, стараясь быстрее разобраться – обращаются не к нему или же ему следует поменять имя в настройках. Но даже машина скоро смогла адаптироваться к таким особенностям, пару раз уточнив у Чарльза, не желает ли он, чтобы Дэвид сменил имя. Профессор, конечно, отказывался, испытывая странное смущение перед Хэнком от этой мысли. Ведь он и правда желал, но это было бы неправильно, это был не живой Эрик. Просто машина с приятным лицом, с «дружественным интерфейсом». Машина, которая была немного скупа на слова и эмоции, правда, ее прототип тоже вел себя так на людях, и это сбивало с толку еще сильнее.

***

– Я вернусь через два дня, но вы знаете, что всегда можете позвонить мне и всегда можете вызвать обратно, – предупреждал Хэнк, глядя на Чарльза до смешного серьезно. Этот юноша постоянно либо обращался к Ксавье, словно к престарелому профессору, либо вел себя с ним, как с ребенком. Третьего тут определенно не было дано.

– Генри, успокойся, – улыбчиво попросил Чарльз, каждый раз обращаясь к Маккою именно так, стоило тому забыть о его возрасте и самостоятельности. – Дэвид функционирует уже больше месяца, не было ни неполадок, ни сбоев. Я бы и сам смог прожить один пару дней, а с ним совершенно не будет проблем, не сомневайся, – заверил он, краем глаза видя андроида, стоящего рядом, словно стена, пока к нему никто не обращается.

Неловко похлопав Чарльза по плечу, Хэнк наконец забрал свой небольшой чемодан и ушел. Ксавье знал, что тот едет на научную конференцию, но слабо разбирался в конкретной тематике и допрашивать парня не хотел, все же это была отличная возможность отдохнуть друг от друга, как бы Маккой не отрицал своей усталости и того, что молодые люди вроде него должны выходить из дома чаще. Обернувшись на Дэвида, Чарльз мягко улыбнулся, привлекая его внимание и получая спокойную улыбку в ответ – часть попыток Хэнка наделить андроида хотя бы иллюзией эмпатии.

– Ты голоден, Чарльз? Приближается время обеда, что бы ты хотел сегодня? – вежливо поинтересовался андроид, встав позади мужчины и медленно толкая его кресло на кухню, уже изучив привычки своего хозяина и зная, что тот предпочитает наблюдать за процессом готовки, не отрываясь от светского разговора.

– На твой вкус, – дождавшись, когда Дэвид остановится и вновь встанет перед ним, произнес Чарльз. В его глазах читалось хитрое любопытство – он из раза в раз словно бы прощупывал границы дозволенного, того, насколько же искусственный интеллект, которым андроида наделил Хэнк, близок к человеческому сознанию. Конечно, сам Маккой подобные эксперименты не одобрял, по крайней мере, потому что Чарльз проводил их в настолько бытовых условиях и скорее ради собственного развлечения. Хэнк мирился с таким отношением, но не стеснялся демонстрировать свое недовольство. – Значит, буду ориентироваться на количество продуктов, – просто ответил Дэвид, отворачиваясь к холодильнику и анализируя его содержимое. Подобный ответ только заставил Чарльз вздохнуть – все же андроид не особенно стремился подавать признаки разумности. Только сухие вычисления, немного многокритериального анализа и нечеткой логики в его выборе, но все же все в рамках логически-объяснимого. Было бы глупо верить в чудо, превращающее машину в человека, но иногда именно этого и хотелось.

– Ты ходишь в этой одежде уже почти неделю, может быть, сегодня выберешь себе что-нибудь? Шкаф полон одежды, – с улыбкой заметил Чарльз, вновь привлекая внимание помощника, который оторвался от готовки и улыбчиво покачал головой.

– Мистер Маккой предупреждал меня, что вы наверняка начнете провоцировать меня на принятие решений на основе эмоций, но этого нет в моей программе. Он не прописывал мои предпочтения, хотя, думаю, по вашей просьбе мог бы добавить мне любимый цвет или крой брюк на выбор, только это тоже не будет моим выбором, – ласково, будто ребенку разъяснял андроид, накрыв овощи крышкой и теперь все свое внимание отдавая именно непосредственному хозяину.

– И все же я хочу, чтобы после обеда ты выбрал новую одежду. Ты ведь должен слушаться приказов?

– Если ты рассчитываешь, что сможешь спалить мой процессор противоречивыми командами, чтобы остаться без присмотра, то эти ожидания не оправданы, – предупредил Дэвид, с чьего лица практически не сходила ухмылка. Чарльзу часто казалось, что тот куда более эмоционален и даже остер на язык, стоит Хэнку отойти. Будто бы андроид скрывает некоторые свои функции от собственного создателя, пусть это и звучало как паранойя. Либо как самообман. Настоящий и живой человек с этим лицом ходил по этому свету где-то далеко и плевать ему было на Чарльза. Но вот практически идеально повторяющий его внешность андроид был тут и готовил для профессора, улыбался ему и постоянно касался, пусть и совсем невинно, без подтекста. Чарльз бы на самом деле многое отдал за то, чтобы тот «стал настоящим мальчиком».

***

Дэвид, расслабленно улыбаясь, поднял Чарльза на руки, пересаживая из его кресла на расправленную кровать, принимаясь самостоятельно стягивать его свитер и аккуратно снимать свободные брюки с неподвижных ног, чтобы сменить повседневную одежду мужчины на мягкую пижаму.

– Ты же знаешь, что это не входит в твои обязанности, Эрик. Дэвид, – самостоятельно исправившись, неловко улыбнулся Чарльз, со спокойным интересом заглядывая в светлые и определенно умные глаза. Сложно было представить, что андроид может передавать ими эмоции – это совсем не то же самое, что запрограммировать движения мышц на лице, это что-то совсем иное, на уровне ощущений. Может быть, на самом деле все лишь чудилось слишком быстро привязавшемуся к машине Чарльзу.

– А тебе это не нравится? Заботится о тебе – моя главная задача. Любые подзадачи автоматически входят в мой перечень заданий, если ты не возражаешь. И ведь нам обоим так удобнее, разве нет? – парировал андроид, до идеального разглаживая складки на одеяле мужчины и замирая с руками на его груди.

– Дэвид, насколько похожим на человека тебя создал Хэнк? Я знаю, что ты можешь поглощать пищу, чтобы выглядеть нормально. Знаю, что ты поддерживаешь комфортную мне температуру тела и что моргание твоих глаз прописано программой. А еще знаю, что Генри сложно остановиться, когда у него что-то получается. Он ведь наверняка зашел дальше, чем лишь внешняя имитация человека. Расскажи мне о своей физиологии. У тебя есть слюна? Я вижу, что твои волосы были окрашены и что они отрастают, это невероятно. Иногда мне кажется, что все это изначально обман и на самом деле ты человек, – озадаченно проговорил Чарльз, протянув руку к лицу андроида, тут же проследившего за этим движением, но ничего не предпринявшим. Ксавье мягко коснулся его щеки, поглаживая кожу, поднял пальцы выше, зарываясь в волосы. – Машина не может быть настолько правдоподобной. Хэнк – гений, но создать нечто подобное в одиночку…

– Знаете, что еще совершенно невозможно, Чарльз? Что один человек способен читать мысли других. Улавливать их, будто бы их произносят вслух. Я не вижу у вас особого органа для восприятия этих сигналов, Чарльз, – иронично отозвался Дэвид, с ухмылкой накрывая ладонь телепата своей рукой.

– «У тебя», Дэвид. Я уже не раз просил обращаться ко мне «на ты». Это сбой программы? Мне стоит сообщить Хэнку? – смело глядя в глаза андроида, прошептал Чарльз, буквально слыша, как быстро и громко стучит его сердце – происходило что-то на самом деле невероятное.

– Не стоит. Я проведу диагностику сам. Видимо, я просто немного забывчив, – улыбнулся он, убрав руку с ладони Чарльза, но сделав это издевательски неспешно, погладив костяшки и задев запястье перед тем, как немного податься назад, чему Ксавье тут же помешал, переместив ладонь на шею андроида и не позволяя отстраниться, внимательно, почти задумчиво глядя на губы Дэвида, тут же словно показательно облизнувшегося. – И да, Чарльз. У меня есть слюна. Но, кажется, тебя интересуют другие мои функции, вот только их как раз нет. Не думал же ты всерьез, что Хэнк сделает для тебя секс-игрушку?

– Боже, Дэвид, конечно нет, как это могло оказаться в твоей голове? – нахмурившись и тут же отпуская помощника, вопросил Ксавье. Дэвид улыбался так, словно вот-вот засмеется над своим хозяином.

– Доброй ночи, Чарльз. Ты знаешь, что я за дверью и услышу, если тебе что-то понадобиться. Даже если это не входит в мои прямые обязанности, – с полуулыбкой проговорил андроид, поднимаясь с края кровати и словно бы случайно отодвигая кресло Чарльза на лишний метр, прежде чем выйти из комнаты. Профессор же остался в странных размышлениях, испытывая смешанные чувства от произошедшего и того, что Дэвид, словно в фильмах ужасов, на самом деле будет неподвижно стоять у него за дверью всю ночь, слыша каждый шорох и точно предсказывая, когда Чарльз спит, а когда нет. Было бы глупо бояться его, к тому же Чарльз сам желал увидеть в нем больше жизни, но, кажется, оказался не совсем готов к подобному. В любом случае, до приезда Хэнка оставалась всего пара дней.

Комментарий к Часть третья

Очень сложно замечать собственные ошибки, поэтому я очень благодарен тем, кто пользуется публичной бетой и указывает на них.

Отдельная благодарность читателю под ником katari.on

========== Часть четвертая ==========

Проснувшись и открыв глаза, Чарльз тут же вздрогнул, заметив лицо своего андроида непривычно и, пожалуй, даже неприлично близко.