Текст книги "Шейх"

Автор книги: Амира Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

В то же время, я знала, что отец это делал из любви и тревоги за мою безопасность. Он всегда интересовался моими друзьями и школьными делами. Старался быть в курсе моих тревог, и моих успехов. Никогда не был равнодушным. Если обещал позвонить, то звонок раздавался точно в оговорённое время. До появления в нашей семье марины и ее дочерей мы были очень близки. Начали отдаляться, как только папа женился, наверное, это было неизбежно. Я взрослела, была готова к самостоятельной жизни. Вот только я подвела отца. Очень сильно подвела.

Эти мысли не дают покоя, ужас и потрясение от сложившейся ситуации душат меня, пока не проваливаюсь в бездну беспамятства, но ненадолго. Чтобы снова вынырнуть на поверхность и всхлипнуть от отчаяния в темноте, связанная, несчастная, беззащитная.

Понимаю, что паника в этом деле мне не поможет, поэтому изо всех сил борюсь с нею.

Взращиваю в себе ярость на подонков, сотворивших со мной все это. Все чаще приходит на ум шейх, которых хотел купить меня. Выложивший напрямую свои желания перед моим отцом. Неслыханная дерзость.

Человек, уверенный в собственной безнаказанности.

Мог ли такой человек спланировать похищение? Да, безусловно.

Сейчас, привязанная к кровати, с многочисленными синяками на бледной коже, я чувствовала, как примитивная, неудержимая ярость растет внутри меня. Заставляя дать клятву. Что не позволю этим – безымянным, злобным «этим» – строить планы на мой счет. Если убьют, так тому и быть. К смерти я готова, но не к покорности.

***

Спустя три ночи я уже готова молить о пощаде. Больше меня не связывают, нет. И одеяло мне принесли теплое, и одежду – черный балахон, но я рада ему. Даже еду носят горячую, мне все сложнее отказываться от нее. Старик стражник фыркает, бормочет, что скоро начнет кормить меня через силу. Значит, мне еще долго тут находиться? Этот вывод приводит в отчаяние.

Больше всего меня угнетает невозможность помыться. Не принимать душ ежедневно – пытка. Все тело чешется, появляется запах. Хотя понимаю, что это скорее психологическое. Мне хотелось смыть с себя запахи этого места. Прикосновения мужчин, привязывающих меня.

Должно же что-то измениться! Должна открыться причина, по которой меня похитили!

– Когда это закончится? Или я заперта здесь на годы? – спрашиваю своего тюремщика, когда он в следующий раз приносит мне еду.

– Ты должна стать покорной.

От его ответа на корявом английском внутри разливается раскаленный гнев, даже нечеловеческая усталость его не усмиряет.

Этого они не получат, не дождутся. Не собираюсь поддаваться слабости, не позволю им взять верх, превратить меня в послушную рабыню!

Расправляю плечи, смотрю прямо на монстра:

– Я стану покорной, лишь когда отец заберет меня отсюда, а вы, твари, получите по заслугам!

Толкаю от себя поднос с едой, что он принес, суп разливается по бетонному полу камеры. В глазах тюремщика вспыхивает злоба. Он даже рефлекторно заносит руку над моей головой. Но замирает, видимо вспоминая что-то. Скорее всего инструкции, что дал хозяин. Кем бы он ни был, меня видимо запретили бить.

Рада ли я этому? Не знаю. Такое ощущение, что попав сюда, я разучилась ощущать подобное. В моем сердце лишь тьма и отчаяние.

Старик что-то бормочет на арабском себе под нос и уходит. А я без сил падаю на кровать, прислушиваясь к окружающим звукам, которые могут подсказать, что происходит в здании.

Увы, как обычно полная тишина.

Меня начинает сотрясать озноб. Горячий суп помог бы согреться, но я разлила его. От голода кружится голова. Ступни и лодыжки одеревенели от холода. Поджимаю их под себя, с головой закутываюсь в одеяло. Непереносимой тяжестью наваливается усталость.

Я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от того, что парю в воздухе. Испугавшись, начинаю вырываться. Меня несут куда-то, завернутую в одеяло. Суют в огромный джип. Как только дверь машины захлопывается, тут же принимаю сидячее положение, пытаюсь понять что происходит. Окна тонированы, за окном непроглядная тьма. Видна только дорога, кажется, мы несемся по пустыне. За рулем молодой араб с длинной бородой, на голове черная куфия, впрочем, и остальная одежда черная, то же самое у мужчины, который сидит рядом с водителем.

– Что происходит, куда меня везут?

Они, похоже, не знают английского. Ответом мне служит молчание. На меня не обращают внимания.

Машина едет около часа. Меня начинает мучить жажда. Вижу бутылку с водой, сбоку от моего сиденья. Отвинчиваю крышку, нюхаю.

– Мау, – произносит тот что сидит на переднем пассажирском мужчина. И все, больше не слова. Надеюсь, по-арабски это вода. Делаю несколько глотков. Потом еще. Жажда отступает. Устав вглядываться в окно, закрываю глаза, которые жжет. Сознание постепенно отключается, меня поглощает забытье.

Просыпаюсь от звука тормозов. Машина резко останавливается, мужчины выскакивают наружу. Все тело ломит и пульсирует от боли, когда меня вытаскивают из машины и толкнув в спину приказывают идти. Все тело сотрясает дрожь, от холода зуб на зуб не попадает. Ночью температура в этих краях сильно падает, а на мне – обрывки платья. Старик сторож принес мне одежду – черный балахон, но я отказалась надевать его. Оставалась в своей одежде… Пусть и чувствовала себя омерзительно пахнущей, грязной. Мое положение было невыносимо унизительно. Рваная одежда, почти неделя без горячей воды и средств гигиены.

Пытаюсь бороться с моими стражниками, но у меня ужасно кружится голова, твердая земля под ногами не избавляет от ощущения, что мир рушится. Сердце едва не выскакивает из груди, от дурного предчувствия. Вдруг я вижу белоснежный самолет. Меня охватывает отчаяние. Они могут увезти меня бог знает куда. Отец никогда не найдет меня…

– Куда? Куда вы везете меня? – задыхаюсь, хочется кричать, но не получается. В голове вертятся еще тысячи вопросов, но от усталости и шока снова теряю сознание, на пару мгновений. Прихожу в сознание снова в воздухе. Меня несут вверх по трапу. Больше нет сил даже пошевелиться. Меня вталкивают в роскошный салон частного самолета. Не удержав равновесие падаю на колени. И когда поднимаю голову, вижу сидящего в большом белом кресле мужчину.

Никогда прежде я не встречала его. Это не шейх. Но я не знаю, что испытываю по этому поводу. Облегчение или еще больший страх…

– Почему вы так непочтительны? – рявкает мужчина, и оба моих конвоира тут же склоняются в глубоком поклоне.

– Прости, господин. Это вышло случайно.

– Идите. Вы выполнили свою работу.

Остаюсь на коленях, просто потому что нет сил подняться. А мужчина продолжает наблюдать. Это он пожелал сделать меня пленницей? Судя по властному тону, он из богачей. Из тех кому достается что не пожелаешь.

И он определенно знает толк в том, как сломать человека.

Без применения угроз и насилия. В присутствии этого мужчины ощущаю всепоглощающий ужас, и одновременно чудовищное напряжение.

Психологически он меня растоптал. Грязная, дурно пахнущая, в его роскошном самолете, на коленях.

Чувствовала себя дерьмом под его ногами.

Интересно, зачем он похитил меня?

Неужели, просто потому что ему вдруг меня захотелось?

Неужели, он хочет меня вот такую? Вонючую и грязную?

Слезы просятся наружу, желудок колет от боли – все эти дни я отказывалась от еды. Знаю, глупо. Только еще больше ослабела, а значит еще меньше осталось сил к сопротивлению.

Есть ли смысл бороться? Самолет говорил о том, что все кончено. Этот мужчина может увезти меня на край света. Убежать не получится. Я больше никогда не увижу отца, семью, друзей.

Теперь я игрушка в руках маньяка. Потому что так жестоко поступать может только абсолютный псих.

– Садись в кресло, – низкий голос мужчины прорезает тишину как плетью.

Он, видимо, брезгует касаться меня. При этом его не волнует, что испорчу обивку кресла в роскошном самолете?

Приходится приложить массу усилий, но кое как встаю. Падаю в кресло напротив мужчины. Даже пристегиваюсь. Я тоже не хочу, чтобы он касался меня.

– Зачем… вам… это, – еле шевелю пересохшими губами.

– Я лишь выполняю приказ.

Чистый английский. Разговор образованного человека. Он не слуга, но у него есть хозяин.

– Кто? Кому я так нужна, что со мной столько возятся?

– Хочешь совет?

– Нет… Хотя ладно, выслушаю. Почему нет.

– Твоя излишняя дерзость тебя погубит. Тут это не принято. Так нельзя.

– Куда и зачем вы меня везете?  Я должна знать, чтобы решить, применять ли ваш совет.

– Хитрая. Наглая. Дерзкая. Конечно сочетание интересное. Но ты сгоришь, Белоснежка. Если не поумеришь свой гонор – сгоришь. Сейчас – спи. Тебе дали снотворное. Я люблю летать в тишине. Не ожидай светской беседы.

Снотворное? Сначала удивляюсь его словам, а потом… Не зря у меня все время кружится голова, и случаются провалы в сознании. Они начались, когда я выпила воды в машине. Губы пересохли. Спать хочется неимоверно. Снова проваливаюсь в бездну. В глубине сознания понимая, что следующее пробуждение будет в логове Дьявола.

Глава 8

– Она отвратительно воняет, – раздается надо мной женский голос на чистом английском. А дальше следует скороговорка по-арабски, словно женщина отдает приказания. Веки свинцовые, никак не получается поднять их. Понимаю, что проспала бесконечно много. Кажется, я больше не в самолете. Пахнет очень приятно, аж желудок урчание издает. Ощущение что неподалеку кухня, и готовят нечто очень вкусное.

Сколько же мы летели? Где и когда приземлились? Странное лекарство, подействовало не сразу, зато вырубило настолько мощно, что ничего не помню. Ни как с самолета меня несли, видимо на руках, как еще? Ни как добирались до этого места.

Мне удается открыть глаза, надо мной стоят несколько женщин в ярких арабских одеждах. Первая мысль – я в гареме. Меня продали в чей-то гарем! О нет, только не это! Вскакиваю на ноги, отталкиваю женщин, бегу куда глаза глядят. Но на пороге стоит огромный лысый охранник. Его руки настолько огромны, весь он настолько мощный, что понятно – даже и пытаться не стоит бороться с таким.

Поворачиваюсь обратно, оглядываю огромное помещение, похожее на кухню древнего замка. Ряд больших печей, на которых стоят большие кастрюли, несколько женщин в белых одеждах хлопочут, нарезая овощи. Те, кто надо мной стояли, сейчас пристально наблюдают за мной.

Невысокая, довольно полная женщина в красной кандуре явно тут главная, все кидают на нее вопросительные взгляды, ожидая команды. Она разглядывает меня с неудовольствием.

– Дикарка! Срочно в баню ее! Иди сюда, девочка, не доставляй нам проблем.

Еще много непонятной мне речи. Явно английский тут больше никто не понимает, кроме меня. Почему она говорит на нем так свободно? Кто она? Ее тоже похитили?

– Вы говорите по-английски? – восклицаю с надеждой. – Помогите! Меня привезли сюда насильно! Я не хочу, мне домой надо… умоляю.

– Алистила Уалейха! – кричит женщина, и даже без перевода понимаю, что она дала команду схватить меня. Потому что на меня тут же бросаются все женщины, что стояли вокруг главной. И охранник у входа тоже, он хватает меня за плечи и поднимает в воздух.

– Отпустите! Хватит! – сама не замечаю, что перешла на русский. – Подонки, сволочи! Что вам от меня надо?

– Нам надо помыть тебя, ненормальная, – скривившись объясняет женщина. – Хватит устраивать истерику. Успокойся. Будет только хуже.

Ее голос и правда успокаивает, да и силы кончаются. Лысый вносит меня в просторное помещение. Повернув голову вижу умывальник, душевую. Мне и правда нестерпимо хочется вымыться. Так сильно, что затмевает остальное. Страх неизвестности. Отчаяние.

– Я просто помою тебя, – говорит женщина.

Меня успокаивает, что мы говорим на одном языке.

– Пусть он выйдет, – прошу тихим голосом.

– Хорошо. Яхруж, Мабрур, – говорит она громиле и тот покидает комнату. – Но он останется у двери, – предупреждающе смотрит на меня женщина. – Если попытаешься что-то выкинуть он сюда ворвется. Ты же не хочешь, чтобы он увидел тебя голой? Позор. Харам.

– Я поняла, – киваю женщине. – Но вы ответите на мои вопросы?

– Смотря на какие. Раздевайся.

Женщина включает воду, из душа начинает литься вода. Я мечтала об этом постоянно, видела во сне, умирала от желания хотя бы промокнуть покрытое коркой тело влагой.

Сглатываю. Покорно начинаю сбрасывать рваную одежду. Затем белье. На лице женщины омерзение.

– Меня, кстати, зовут Арифа.

– Виталия.

– Здесь тебе дадут арабское имя, девочка.

– Вы тоже пленница? Я же слышу, как вы разговариваете. Вы не здешняя!

– Верно. Я жила когда-то в Англии, в Лондоне, – улыбается женщина. – Это было в прошлой жизни.

– Помогите мне! У меня отец, семья. Пожалуйста. Меня похитили.

– Скорее ты выглядишь так, будто тебя подобрали на помойке. Вставай под душ!

Выполняю то что хочет женщина. Меня успокаивает, то что мы с ней наедине. Я должна выведать у нее по максимуму. Где я, что это за место. Для чего здесь.

Арифа трет так сильно, что я постанываю от боли. Затем намыливает мои волосы, долго втирает шампунь, смывает и снова намыливает, и так трижды. Все время что-то бормоча под нос по-арабски. Пока она моет меня, говорить не получается. Наконец она позволяет мне выйти из-под душа. Выключает воду. Довольно вздыхает.

– Такая гладкая, как ребенок, сколько тебе лет? – задает неожиданный вопрос, от которого краснею. Мне безумно стыдно, перед поездкой Ксения взяла меня на «слабо». Ради извращенной забавы, или чтобы посмеяться. Она поспорила со мной, что я трусиха и ни за что не выдержу процедуру, на которую она ходит постоянно. Я «полезла в бутылку», то есть упрямо заявляла, что она не права. Спором оказалась. Эпиляция ног и линии бикини. Сейчас я отчаянно желала вернуться в то время. Ксения. Вспомнила о ней, и тревога за нее заслонила собственное отчаяние.

– Ему понравится, – довольно заявляет Арифа.

– Кому? Кто меня похитил, скажите! Умоляю вас!

– Похитил? – хмурится женщина. – Ты совсем ненормальная. Здесь никогда не было пленников. Ты ведешь себя странно. Тебя, наверное, спасли, девочка. Все в твоей бедной голове перепуталось. Судя по твоему состоянию. А ты о похищении твердишь. Мой хозяин не похищает людей. Тем более женщин. Зачем. Они сами падают к его ногам, как спелые плоды.

Ошарашенно смотрю на Арифу. Она выглядит предельно искренней. Вдруг это правда? Вдруг меня спасли из тюрьмы?

– Я хочу поговорить с отцом. Если я не пленница…

– Я не знаю кто ты, девочка. Я твою судьбу не решаю. Мне велено привести тебя в божеский вид, чтобы ты могла предстать перед шейхом.

Ненавистное слово, оно словно пуля прошивает сознание, и я снова начинаю дрожать.

– Умоляю, помогите мне. Я должна связаться со своим отцом. Он дипломат, повсюду меня ищет. Вы можете позвонить ему? Я напишу номер. Ведь вас тоже похитили, так? Неужели вы не мечтаете вернуться на родину?

– Странная милая девочка, я на родине. Меня никто не похищал. Я приехала сюда много лет назад. Как учительница английского для маленького принца. Он вырос на моих глазах. Я учила его, а потом влюбилась в одного из слуг. Стала женой, приняла веру мужа. Это место давно стало мне единственным домом. И еще раз умоляю, успокойся. Шейху нет нужды похищать женщин. Он молод и красив. Он богат, обладает властью. Он не обидит тебя. Пойдем, Виталия.

– Куда? – спрашиваю с тревогой, только сейчас заметив еще одну дверь в этом помещении. На противоположном конце от той, за которой скрылся охранник. Я завернута в длинное белое полотенце, волосы мокрые.

– Иди, не бойся, – улыбается мне Арифа. – Теперь надо принять ванну с маслами и травами. Смягчить твою бедную кожу. Выгнать всех демонов из твоей головы.

Ее голос убаюкивает. За дверью и правда оказывается ванная. Точнее, огромное джакузи, вода в котором розового цвета, в ней плавают лепестки цветов. В помещении стоит невероятный аромат, закрываю глаза и блаженно вдыхаю. Все эти процедуры действуют как гипноз. Убаюкивают, убирают ужас и панику.

Ненадолго. Открыв глаза вижу перед собой того, кого молилась никогда больше не увидеть. Я всегда знала в глубине души, что это он. Заставляла себя верить, что это неправда. Мой личный палач. Единственный мужчина на этой планете, у которого есть ко мне личный счет.

Шейх Кадир Шараф Эль Дин.

– Так это все же ты! – выдыхаю с яростью.

Смотрю, как шейх небрежно делает шаг вперед, ступая ногой в сапоге на толстый мягкий ковер, покрывающий пол возле ванной. Пячусь назад, крепче прижимаю к себе полотенце.

Мой враг замирает и больше не делает попыток приблизиться, лишь разглядывает меня.

С трудом выдерживаю его надменный взгляд, хотя ощущаю слабость и испуг. Голова словно не моя, все плывет перед глазами. Но ненависть помогает держаться прямо, хотя хочется кулем упасть на пол и завыть от бессильного гнева. Подонок! Взглядом пометил меня и начал преследовать как добычу.

– Варвар! – восклицаю, не выдержав повисшего молчания. – Если думаешь, что тебе удастся уйти от наказания за это, ошибаешься. Я российская подданная! Мой отец дипломат! Он найдет тебя и закопает! Ты сам в тюрьме сгниешь!

Шейх смотрит на меня с легкой усмешкой, словно его забавляют мои слова.

– Мне нравится твоя дерзость, – произносит он лениво. – Не надейся понапрасну. Я нахожусь на своей собственной территории и подчиняюсь только самому себе. Так скажи же мне, маленькая злючка, есть ли смысл в твоей браваде? Зачем ты задираешься? Что можешь изменить? Единственный твой шанс покинуть это место – быть покорной. Тогда быстро мне наскучишь, и я отправлю тебя к твоему отцу. Сопротивляясь, ты сама увеличиваешь время проживания здесь. Теперь ты знаешь, что любое твое неповиновение буду расценивать именно так.  Но знаешь, это заводит. Раньше мне не отказывали. Ни разу, представляешь? Столько отчаяния, столько ярости. Ты интригуешь, девочка.

Говоря все это, шейх жадно, пристально разглядывает меня, и я поневоле отвечаю тем же. Отвернуться сейчас – означает признание поражения. Такого удовольствия я ему не доставлю. Поэтому смотрю в его красивое лицо, разглядывая каждую черточку. Темно-синие глаза, впивающиеся в меня, обрамлены густыми черными ресницами, таким позавидовала бы любая красотка, брови и нос безупречной формы, линия подбородка твердая, упрямая, рот изогнут во властной улыбке, которая не оставляет надежд на то, что мои чувства будут приняты во внимание. Этот человек привык что любое его желание незамедлительно исполняется. Каким-то ужасным стечением обстоятельств именно я стала его желанием.

– У моей семьи есть деньги, – пытаюсь зайти с другой стороны. Больше не угрожаю, молю. – Отец заплатит, отдаст все что есть. Сколько попросишь.

Ответом служит лишь смешок.

– Мне не нужны твои деньги, забудь, ими ты не сможешь купить себе свободу. Свободу тебе может дать только одно, и если не знаешь, что именно, то ты исключительно невинное создание. Вот только сомневаюсь, что ты невинная.

Вздрагиваю.

– О чем ты говоришь, я не понимаю.

– В самом деле? – теперь взгляд шейха не сбивает с ног, он ласкает, гладит, скользит по шее и ниже. Зажмуриваюсь от странного ощущения – внутри словно вспыхивает что-то горячее.

– С такой внешностью ты пытаешься уверить меня, что не понимаешь, для чего можешь понадобиться мужчине?

Щеки словно заливает жидкий огонь, мне нестерпимо хочется опустить голову в ледяную воду.

– Думаю, все‑таки понимаешь.

Вздрогнув, начинаю снова пятиться назад, пока не натыкаюсь на край ванной.

Прижимаю к себе полотенце как можно плотнее, беспомощно оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, как убежать отсюда. Снова кидаю быстрый взгляд на шейха Кадира.

Что еще можно сделать? Умолять? Встать на колени?

Встретившись с ним взглядом замечаю усмешку, мерцавшую в его глазах, и это приводит меня в ярость.

Пока я борюсь с отчаянием он наслаждается этим! Смеется надо мной!

– Если ты дотронешься до меня, я себя убью, – произношу ледяным тоном.

– Это не так просто, девочка. Не советую больше произносить такие слова здесь. В наших краях это смертный грех. Тебя могут закидать камнями. То, что я собираюсь сделать с тобой гораздо менее болезненное. Даже приятное. Но ты вжилась в роль, как я понимаю. Чтож, будем играть в рамках этой роли. Я подонок, ты жертва.

– Вы… ты… больной! Только больной человек способен столько всего организовать. И ради чего? Похищения женщины, только потому что ударила тебя!

– Нет, не поэтому.

– И в чем тогда причина?

– Я захотел тебя.

– И все? Словно мармелад… или экзотическое блюдо другой страны? Какая… мерзость. Что ты сделал с моей сестрой?

– Твоя сестра – моя гостья. Ты так волнуешься о ней, совсем не как она о тебе.

– Не твое дело, это наши семейные отношения! Я хочу увидеть сестру!

– Увидишь. Когда я разрешу. Ты должна для этого стать покорной.

– Подожди, – меня вдруг больно колет мысль, пришедшая в голову. – Ксения… она приехала сюда добровольно?!

– Конечно. Как и пришла ко мне в номер гостиницы, – спокойно отвечает шейх.

– Ее не кидали в тюрьму?

– Тюрьма была наказанием за пощечину, Виталия.

Машинально отмечаю как странно звучит мое имя, произнесенное глубоким низким голосом. Только мурашки пробегают, но я поглощена другим. Я много думала, пока была в тюремной камере. О таком – ни на секунду не помыслила.

– Ксения знала, что ты собираешься нас похитить? – спрашиваю и цепенею от ужаса.

– Да. Помогла моим людям, поэтому твоя сестра здесь гостья. Если ты изменишь свое поведение, тоже станешь гостьей. Не пленницей.

То есть всего-то надо раздвинуть перед этим дикарем ноги! Ни за что! Пусть лучше камнями закидывает! Понимаю, что это бравада. Я хоть и перенесла неделю в грязи и антисанитарии, но боли боюсь ужасно. Я на самом деле слабая. Сама удивляюсь как хватает духу дерзко отвечать шейху. Да еще и расспрашивать.

– Охранник, который был с нами? Тоже нас продал?

– Какая тебе разница? – голос Кадира вдруг становится более резким, даже злым. Словно его взбесил именно этот вопрос. От этой реакции противная, мелкая дрожь пробегает по всему телу, мне вдруг становится так страшно, что хочется зажмуриться, как ребенку, который впервые смотрит страшное кино.

– Нет, его убили, – шейх добавляет это так спокойно, словно говорит о том, что на улице дождь! Настоящее чудовище!

– Для тебя человеческая жизнь гроша ломаного не стоит, да, шейх? – спрашиваю с горечью.

– Считай так как тебе угодно. Может это тебе подскажет правильную линию поведения, девушка. Не стоит спорить со мной. Лишь угождать. Тогда ты покинешь мой дворец гораздо быстрее. Наскучишь, я одарю тебя золотом, и ты отправишься к своей семье.

– Для тебя все так просто, чудовище? Для меня – нет! Я тебя ненавижу! Лучше умереть, чем оказаться под тобой.

– Я это уже слышал. Пора немного сменить сценарий. Для начала – убери это полотенце. Я хочу посмотреть на тебя.

– Нет, я этого н-не сделаю, – от страха начинаю заикаться.

– Хватит показывать свой норов. Слишком однообразно. Я хочу, чтобы ты бросила полотенце на пол. Хочу увидеть свой трофей. Свою игрушку.

– Мне позвать своих воинов? – хмурится шейх, видя, что и не думаю выполнять его приказ.

– Хоть черта лысого! – выплевываю ему в лицо. Бросаю полотенце на пол, понимая, что иначе меня ждет только большее унижение.

Его глаза впиваются в меня. Жадные. Пожирающие. Кадир приближается. Проводит костяшками пальцев по моей шее, и ниже, по груди, животу. Его дыхание становится свистящим. Отшатываюсь, отпрыгиваю в сторону, обхватив себя руками.

– Если ты попробуешь меня изнасиловать, я убью себя, клянусь! Мне плевать на ваши законы! Я буду кричать об этом! Я буду орать пока не сорву голос! Что ты – убийца, насильник! Разве это не грех здесь у вас, шейх? – кричу ему в лицо.

– Мне нравится твоя смелость. И твое умение торговаться, – скалится в ответ Кадир. Именно скалится. Его лицо сейчас напоминает маску дикого зверя. Скулы выступают, глаза наоборот, суженые щелки. Выслеживает добычу. Изучает, принюхивается. – Я люблю иметь козыри на руках.

Не сказав больше ни слова, разворачивается и уходит. Хватаю с пола полотенце, прижимаю к себе. Падаю на колени, меня сотрясает дрожь. Я даже не понимаю в какой момент, через сколько времени вбегает Арифа, поднимает меня, засовывает в ванную. Снова моет, потом вытирает, покрывает еще слегка влажную кожу ароматными маслами. Потом отводит в комнату, где стоит поднос с едой, источающей потрясающие запахи. Кормит меня как ребенка чечевичным супом-пюре, приговаривая:

– Главное сил набраться, тогда и все разрешится.

Что она имеет в виду мне не понять, но звук ее голоса успокаивает. Насытившись проваливаюсь в сон. Почему-то я уверена, что сегодня шейх не придет. Но и то, что от своего он не отступит, я твердо знаю.

Кадир

– Можно? – в кабинет заходит Юсуф.

Делаю ему разрешающий знак рукой, помощник опускается в кресло напротив моего рабочего стола.

После встречи с Виталией отправляюсь в свой кабинет. Чтобы отвлечься. Эта девушка сильно разозлила своим поведением, своей непокорностью. Возбудила – не меньше.

Неделя в тюрьме не дала никаких результатов. В глазах все тот же бунтарский дух. Это и притягивает к ней, и одновременно раздражает. Тратить столько времени на то, чтобы женщина легла с тобой в постель – нецелесообразно. Взять силой? Слишком примитивно.

Как она умудряется выглядеть так изумительно, после грязной промозглой тюрьмы? Я ожидал увидеть изможденное, полностью покорное, запуганное создание. Но она, черт побери, все также хороша и свежа как в первый день нашей встречи. Голову сносит от ее красоты, от волос цвета светлого золота, сверкающих подобно лазуриту глаз, удивительно тонких, нежных черт лица. Она должна быть моей, немедленно – единственная мысль, которая остается в голове, когда смотрю на нее. Остальные смывает бешеной волной.

Девушка смотрит на меня пристально, сейчас ее глаза становятся темными, почти черными. Губы дрожат. Под глазами темные круги. Ее язык не теряет остроты ни на секунду, когда выкрикивает проклятия, которые хочу стереть поцелуями.

Ледяная королева оказалась в пустыне. Опасно – от зноя можно растаять.

Хорошо. Пусть не сейчас. Пусть отдохнет, выспится. Я возьму ее завтра. Не буду торопиться, сделаю все медленно.

– Может мне зайти позже, Кадир? – отвлекает меня от мыслей о пленнице Юсуф, возвращая в реальность.

– Извини. Задумался.

– Впервые вижу, чтобы ты ушел в себя так глубоко, – улыбается друг, и мне становится не по себе, начинаю злиться. Это правда, я позволил этой девушке слишком глубоко забраться в мой мозг.

– Слушаю тебя, Юсуф. Ты выполнил мою просьбу?

– Да. Поэтому пришел с отчетом. Отец девушки жив, его определили в больницу, недалеко отсюда, потому что в другую он бы не доехал. Возле его палаты всегда будут дежурить мои люди. О его состоянии доложили в посольство. Там я поговорил с послом. Ненужных вопросов, давления – не будет. Они недовольны ситуацией, но готовы закрыть глаза. Разумеется, ради определенных уступок. Ты знаешь каких.

– Прекрасно. Спасибо, Юсуф.

– Я рад служить тебе. Есть еще несколько дел, которые я хотел обсудить с тобой.

– Не сейчас. Оставим на утро.

Юсуф кивает и уходит, оставив меня наедине с вернувшимися мыслями. Грязными. Порочными.

Мне недолго удается быть в одиночестве. В кабинет робко постучав заглядывает Арифа. Эту женщину я знаю с младенчества. Она была мне как мать, хотя в ее обязанности входило лишь обучение языку. Женщина, которая пришла на работу, а осталась навсегда. Одна из немногих в моем окружении, кто имел на меня влияние. Я любил ее гораздо сильнее, нежели родную мать, которую не помнил. Сильнее чем мачеху, хотя та всячески старалась наладить отношения, стать ближе.

– Входи, Арифа. Рассказывай.

– Я накормила и уложила спать девочку. Точнее, она съела пару ложек супа и заснула на моих руках. Изможденная. Измученная. Мне так жаль ее. Зачем она здесь, Кадир? Она говорит, что ее похитили. Что держали в тюрьме. Это правда? Зачем тебе это? Я не поверила ей.

– Ты пришла читать мне нотации? – спрашиваю хмуро.

– Нет, я пришла потому что ты приказал.

– Хорошо. Спасибо, что позаботилась о ней. Будь с ней добра, потому что больше некому.

– Ты будешь… будешь заставлять ее? – Арифа отводит глаза, смущаясь.

Это правда, что в моих владениях никогда не было пленниц. Для некоторых моих знакомых, богатых и пресыщенных властью, деньгами, мужчин, такое в порядке вещей. Они держат огромные гаремы, но им этого мало. Они запросто могут похитить понравившуюся женщину. Оставить ее в своем гареме. Или взять силой, а потом отослать. Я всегда считал это пережитком прошлого, старых легенд. Сейчас, в современном мире все не так и я это хорошо понимал. Сейчас женщины иногда под стать мужчинам и любят добиваться своего не меньше. Иногда даже более агрессивно. Взять хотя-бы Ксению. Она на все готова ради своего желания. Настолько разные сестры, но обе далеко не простые.

Возможно, Виталия играет в более изощренную игру. У меня нет на это времени. Скоро предстоит важная деловая поездка в Европу. Хочу закончить с этой девушкой до отъезда. Взять все, что она может мне дать. Насладиться по максимуму.

В то же время, хочу не просто взять. Заставить ее сходить с ума от желания. Умолять. Вот моя цель. К которой я приступлю уже завтра.