Текст книги "Шейх"
Автор книги: Амира Ангелос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 5
Поначалу, я была уверена, что выполнить данное отцу обещание будет легко. В конце концов, мне и самой больше всего на свете сейчас хотелось спрятаться, исчезнуть, оказаться как можно дальше от Абу Даби. Пережитое все время вставало перед глазами. Ощущение надвигающейся опасности не проходило.
Но через несколько дней обстановка в доме начала накаляться. Сестры ругались друг с другом, Марина на третий день уехала обратно в Абу Даби, сказав, что ей наплевать на приказ мужа и возможную угрозу.
– В ее возрасте бояться быть похищенной арабским шейхом не стоит, – съязвила после отъезда матери Варвара.
Через день ее настроение изменилось, Варя заявила, что нет сил больше сидеть в четырех стенах. Это и правда было тяжело. У дома не было даже клочка земли, только узкая дорожка, ведущая к воротам. Негде было подышать воздухом, кроме как на узком балконе, и то нас предупредила охрана, чтобы туда не выходили.
Охраняли нас трое мужчин, которых в первый же день представил нам отец, велев слушаться их во всем.
Варвара уговорила одного из охранников отвезти ее в торговый центр. Мы остались вдвоем с Ксю. Больше всего мне не хватало пробежек по утрам. Тело требовало привычных тренировок. Вынужденное отсутствие какой-либо физической нагрузки угнетало. Не говоря уже о том, что в этом доме не было даже вай-фая, отец отобрал наши телефоны, по всей видимости, чтобы не могли нас по ним отследить. Мобильные были лишь у охранников. С каждым днем дом, в котором мы находились, все больше походил на тюрьму.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю утром Ксению, наверное, уже по привычке.
– Ты достала этим вопросом. Сколько можно то, ты кем себя возомнила? – огрызается в своей привычной манере сестра.
– Ладно, извини, – говорю примирительно.
– Пожалуй, и я прогуляюсь, – заявляет вдруг Ксения.
– Мне кажется это плохая идея.
– Мне наплевать, что тебе кажется. Я тут задыхаюсь. К тому же, думаю, что шейх давно забыл о тебе. Иначе, еще пока сюда ехали, напали бы его люди. Зачем ему тянуть? У таких как он в этой стране огромные связи. Не верю, что усилия твоего папочки, и эта глупая конспирация что-то могут изменить. Просто ты не настолько интересна.
– Если так, я только рада, – отвечаю со вздохом. – Думаешь, мне все это нравится?
– Я о тебе не думаю, ясно? Мне наплевать на твои мысли. Только бесит, что ты всех нас сделала заложниками. И не говори, что не нарочно, или я закричу!
– Ладно, давай сменим тему, – говорю примирительно.
Ксения, конечно, хамка редкостная, но уж лучше слушать ее грубости, чем остаться в этом неуютном доме наедине с двумя охранниками.
Сестра убегает наверх, в свою комнату. Иду за ней чтобы извиниться. Когда вхожу к ней, Ксю причесывается перед зеркалом. Она явно полна решимости все-таки выйти в город.
– Очень прошу, не надо, – произношу, в очередной раз подавляя свои эмоции. – Да и охрана не выпустит.
– Мать вышла, сестра вышла, – криво усмехается Ксю. С ними на раз-два справиться. Твой папаша сунул меня и Варьку сюда для мебели, чтоб тебе не скучно было. Вот тебя – не выпустят. А меня, запросто.
– Хорошо, – вздыхаю. – Я пойду с тобой. Вызовем такси. Один торговый центр и сразу домой. Попросим охрану отвезти нас. Скажем, что срочно надо купить кое-что.
– Ну вот видишь, ты соображаешь, когда надо, – удовлетворенно кивает сестра.
– Мне это совсем не нравится.
– Слушай, успокойся, говорю же, шейх и думать про тебя давно забыл. Мужик красивый, как с обложки, да у него толпы баб, такому и гарем-то не нужен. А мы тут сидим как паучихи в банке. Мать свалила, Варька тоже. Так что, будет справедливо, если тоже прошвырнемся, погуляем по магазинам. Ну что будет то? Прям нападут на нас? Хоть сувениры на память купим.
Я не собиралась покупать ничего на память. Больше всего на свете я хотела забыть об этой стране, об этом путешествии. Про себя решила, что хватит с меня востока, больше ни ногой.
Когда выходим из дома, понимаю, что благодарна Ксении, что вытащила меня на свежий воздух. Приятная прохлада раннего утра, спокойствие небольшого городка, всё это доставляло огромное наслаждение после почти недельного вынужденного заточения. Ксю и правда, довольно легко убедила охранников отвезти нас в торговый центр. Они не очень хорошо понимали английский, но эмоциональность и напор сестры сделали свое дело. Один из охранников ушел куда-то, вернулся спустя десять минут уже на машине. Мы загрузились и отправились на прогулку. Ехали по побережью, я попросила остановиться. Около часа гуляла вдоль кромки воды по влажному песку, пока Ксю кокетничала с водителем. Мы обе получили то что хотели – я ощущение свободы, сестра – флирт с мужчиной.
– Ты нагулялась? У нас по плану торговый центр! – не выдерживает спустя час Ксения, и я послушно иду к машине. Меня совсем не тянет на шопинг, но сидеть в четырех стенах, без интернета, без книг – есть в доме несколько, но только на арабском. В конце концов, может удастся найти тут книжный.
Сестра увлеклась шопингом не на шутку, охранник, следующий за нами по пятам, уже не справляется с количеством пакетов, которые ему приходится держать в руках. Я тоже нашла что искала – маленькую лавку книг. На английском языке, правда, совсем мало книг, на русском тоже всего несколько, из классики – «Война и мир», «Преступление и наказание» Достоевского. Совсем не это я хочу почитать, хотя люблю этих авторов. На данный момент мне хочется романтики, любви. В конце концов, я откопала на полке «Чужестранку» Дианы Гэблдон. Много слышала об этой книге, уже сериал сняли, но так как я не любитель фэнтези – этот бестселлер прошел мимо меня.
– Вот что ты выделываешься? Книжку купила! Господи, вот ведь правда чулок синий. Тут столько интересного шмотья под бренды! – восклицает Ксения, увидев меня с книгой в руках.
Подавляю улыбку. Все же заметно что Ксю из провинции. Марина с дочерьми всю жизнь прожила в Саратове, там и познакомилась случайно с моим отцом, который был там неделю на международной конференции. Не знаю, как и чем Марине удалось привлечь внимание моего отца. Они как существа с разных планет. Папа у меня человек вдумчивый и образованный, знающий много языков. Начитанный, интеллектуал. С детства у меня была отличная школа, учителя частные по языкам, занятия теннисом, танцами.
Марина же растила дочерей на мультиках, читать ни Варя, ни Ксю терпеть не могут. Неудивительно, что нам совершенно не о чем поговорить. И грубость их неудивительна. Все от малой образованности. Я это понимаю, поэтому всегда стараюсь отступать при спорах и конфликтах, не связываться. Мы просто слишком разные. Я делаю это прежде всего ради отца, который, уж как бы то ни было, помолодел после женитьбы. Марина моложе, она может и не самый интересный человек, но вдохнула в папу жизнь.
– Нам уже пора, Ксю. Ты обещала не больше пары часов, – отвечаю сестре.
– Ну я не виновата, что ты по берегу больше часа шлялась.
– Пойдем уже, прошу. Ты столько купила.
Мне удается уговорить Ксю. Загружаемся в машину. Вздыхаю с облегчением. Все эти часы меня не покидало ощущение опасности.
Стоит нам только выехать на соседнюю улицу и немного набрать скорость, в машину на полном ходу врезается такси. Откуда оно взялось на почти пустой дороге, впрочем, сейчас мне совершено не до этого. Ксю орет, визжит, она сидит на переднем сидении, и увидев кровь на ее лице, прихожу в ужас.
Я совершенно не пострадала, водитель похоже тоже, пытаюсь открыть дверь и выбраться наружу. Впервые попадаю в аварию, нахожусь в шоке, все происходящее вокруг словно в замедленной съемке.
Раздается сирена, вздыхаю с облегчением. Привалившись к машине, пытаюсь открыть переднюю дверь, чтобы помочь сестре.
– Как ты? Кажется, уже едет скорая. Ты в порядке?
– Нет я не в порядке, больно, очень, – стонет сестра. – Вот сволочь, так же убить можно!
Оборачиваюсь чтобы посмотреть на ударившую нас машину. Водителя нигде не видно. Неудивительно, он виновен в аварии, наверное, испугался и сбежал. Хотя глупо – его же найдут по номеру.
– У вас есть телефон? Надо позвонить отцу, – обращаюсь к нашему водителю. Он начинает доставать телефон, но Ксения вырывает его.
– С ума сошла? Зачем волновать родителей?
– Ты в шоке и не понимаешь, что говоришь! Что значит волновать, они все равно узнают…
В этот момент меня отвлекают работники скорой, спешащие к нам. Отскакиваю от машины, чтобы не мешать им доставать сестру. Ее укладывают на носилки, потом хотят тоже самое сделать со мной, но я категорически отказываюсь, объясняя, что со мной все в порядке.
– Вам все же придется проехать с нами в больницу для осмотра, – на чистом английском говорит мне один из медиков-арабов.
– Разумеется, можно я поеду в машине с сестрой? Я очень волнуюсь за нее.
– Конечно.
Мне помогают залезть сзади в скорую. Ксю лежит с закрытыми глазами, без сознания. Видимых повреждений нет, лишь ссадина на лбу. Но я жутко переживаю, вдруг серьезное сотрясение?
– У вас есть телефон? – спрашиваю у медбрата, сидящего рядом. – Я должна сообщить родителям.
– Простите, нет. Вы сможете позвонить из больницы.
– Хорошо.
***
Городок такой маленький, а едем мы уже около часа, – понимаю внезапно. Хоть я и не пострадала в аварии, но голова сильно кружится, подташнивает, видимо от шока.
– Мы так долго едем, – говорю медбрату.
– Пришлось в объезд, в центре забастовка. Не переживайте, у нас здесь все оборудование и с вашей сестрой ничего плохого не случится.
– Надеюсь. Сколько еще по времени?
– Немного. Давайте я сделаю вам укол успокоительного. Вам нехорошо.
– Спасибо, я в порядке.
– Не стоит спорить с врачом, – в руке мужчины вижу шприц. Явно медбрат настроен решительно, и со вздохом протягиваю руку. Через пару минут головокружение усиливается, а потом и вовсе все меркнет перед глазами, я проваливаюсь во тьму.
Глава 6
Кадир
– Тебе не кажется, что ты немного перестарался с театральщиной? – криво усмехаюсь, читая доклад своего первого помощника, друга, троюродного брата, Юсуфа ибн Тариба. – Скорая помощь? Кто это придумал?
– Извини, Кадир. Я думал…
– Не извиняйся. Мне все равно как ты достиг цели. Для меня главное то, что девушка у нас.
– Она у нас. Как ты и приказал, мы отвезли их в старую тюрьму Альморы. Там наши люди.
– Их?
– Вторая девушка, которая нам помогала, она тоже у нас.
– Она мне не нужна. Отпустите ее.
– Но она же сразу к послу побежит. Будет скандал. К тому же, не поверишь, но она не хочет уходить.
– Так велика любовь к сестре? – снова усмехаюсь. Та, что пришла в мой номер, девица явно разнузданных нравов. Я был с ней груб и жесток. Поимел во все дырки и вышвырнул. Но такое не впервые. Женщины по своей сути жалкие существа, падкие на деньги. Поэтому использовать их – привычно для меня. Они готовы терпеть боль и жестокость в надежде на то, что им выпадет шанс, что секс будет иметь какое-то продолжение. Что может быть глупее. Но Юсуф прав, сейчас мне не нужно, чтобы ко мне что-либо привлекло внимание. Именно поэтому попросил ибн Тариба. У него свои люди, наемники из других стран. Чтобы ничто не могло привести посла, который естественно будет в бешенстве, ко мне.
Первый, о ком подумает Николай – я. Потому что прямо сказал о своих желаниях. Но Николай уперся. Стал изображать праведное возмущение. Ну а девица, из-за которой все произошло – и вовсе посмела ударить меня по лицу.
Такого не было никогда. Она заслуживает наказания. Хотя, если такой темперамент у нее и в постели, меня ждет много интересных часов. Предвкушаю их. Ожидание дается непросто. Но настоящий охотник должен уметь ждать, чего бы это ни стоило.
Да и проучить надо девчонку.
– Боюсь, любовь к сестре ни при чем, – прерывает мои размышления Юсуф. – Если спросишь мое мнение – девица на тебе помешалась, Кадир. Она требует свидания с тобой.
– Ты прав, нельзя ее сейчас отпускать, – морщусь. – Но и в тюрьме держать несправедливо, она выполнила все что от нее потребовали. Предав тем самым родных. Верность должна поощряться. Отвези ее в свой гарем, Юсуф. Пусть пока будет там. Я тоже побуду твоим гостем, если позволишь.
– Вторая девушка?
– Пару суток в тюрьме помогут ей стать покладистой.
– Как прикажешь, Кадир.
Юсуф уходит, а я снова погружаюсь в воспоминания. Да, меня взбесила пощечина. Но в то же время я ощутил такой силы возбуждение, что был готов взять девушку прямо там, у колонны. Хотя никогда в жизни не применял силу. Этого не требовалось, не было женщины, которая могла решиться отказать мне. Русская девушка по имени Виталия стала для меня новым интересным приключением. Мои люди уже собрали полное досье на нее в России. Живет в пригороде столицы. Третий курс университета международных отношений. Встречается с парнем, планируют жить вместе.
Отшвыриваю досье. Скука. Ничего интересного. В девчонке привлекательно одно – красота. Свежесть, юность. Девятнадцать лет. Вспоминаю, как увидел ее на приеме, сразу узнал, хотя была в маске. Ее шалава-сестра поклялась привести, и сдержала обещание. Жалкая, похотливая сука готова делать все что велю. Вылизывать яйца, ползать на четвереньках, когда тяну ее за волосы как животное. Подставлять зад к моему члену. Я трахал сестру Виталии с брезгливостью. Два презерватива одел. Я трахал, а в голове белокурая малышка. Которая зацепила с первого взгляда, в лифте. Ни грамма косметики, влажное от пота лицо. Я хотел ее именно такой. Мокрой, потной, естественной.
На прием она пришла совсем другая. Губы накрашены ярко‑красной губной помадой. Непослушные волосы собраны в высокий узел, из которого выбивалось несколько тонких белокурых завитков. Черное платье с облегающим корсажем, глубоким декольте и высоким разрезом, чтобы показать длинные стройные ноги.
Запредельно сексуальна, так что горло перехватило от похоти. Хотелось схватить ее за этот высокий хвост и волоком в ближайшую постель.
У меня было много женщин, даже слишком. Но ни к одной не было такой силы вспыхнувшего желания. Похищал я впервые. При этом не могу понять, что в русской особенного.
Ведь не мальчишка, гормоны уже гораздо спокойнее, мне тридцать шесть. Шейх двух племен, бизнесмен и владелец межнациональных корпораций, с тех пор как отец начал сильно болеть пять лет назад, я вынужден был встать у руля. Год назад отца не стало. Мачеха все еще не оправилась от горя. Матери я в глаза не видел – русская шлюха, сбежавшая из гарема отца. Он никогда не произносил ее имени. Меня вырастила мачеха, достойная женщина, которую отцу подобрал совет. Наследница и дочь шейха соседнего племени. Отец был с ней очень счастлив.
После его смерти семейство шакалов, клан младшего брата отца, начали делать всевозможные попытки урвать кусок наследства. Приходилось с ними сражаться. Быть осторожным и все время на чеку. Я не могу себе позволить слабость. Но Виталия… она походит именно под это определение. Значит, опасна. Утолить голод и избавиться в ближайшее время. Вернуть отцу. Ни одна женщина на моем пути не сумела сделать меня слабым или эмоциональным. И ей не позволю.
Я должен думать о своем народе, и заниматься тем, чтобы делать их жизнь лучше. Отец учил меня тому, что долг на первом месте. Развлечения – временны. Пусть русская дикарка посидит в грязи и сырости, подумает о своем поведении. Мне некогда заниматься ее укрощением. Пара дней в тюрьме, и я получу идеальную рабыню.
Виталия
Возвращение в реальность дается мне нелегко, тело будто налито свинцом, даже чтобы разлепить веки приходится приложить неимоверные усилия.
Наконец мне это удается, приоткрываю глаза и оглядываю помещение в котором нахожусь. То, что я уже не в скорой сразу понятно. Совершенно другие запахи. Сырости, плесени. Тут промозгло, неуютно. От темных стен веет холодом. Оглядываюсь по сторонам. Место, в котором нахожусь похоже на тюрьму. Очень похоже! Потому что вместо двери тут… Решетка. Я в клетке!
Как я могла попасть в тюрьму, за что?
Лихорадочно вспоминаю события. Авария, скорая, долгая дорога и странный укол, после которого все померкло перед глазами. Где я? Где Ксения?
– Помогите! Кто-нибудь! – кричу, срывая голос. Горло пересохло, нестерпимо хочется пить.
– Пожалуйста! Помогите!
– Ты чего орешь? – ко мне направляется мужчина, точнее – сгорбленный старик в черной национальной одежде. Он говорит на ломаном английском, и я с трудом понимаю его.
– Где я? Почему меня заперли здесь?
– Откуда мне знать?
– Выпустите!
Вместо ответа мужчина поворачивается ко мне спиной и начинает ковылять обратно, в темноту. Меня охватывают ужас и отчаяние, бросаюсь к решетке, дергаю ее, словно мне под силу справиться с металлом, и кричу в истерике:
– Нет! Не уходите! Скажите хоть что-нибудь! Дайте воды! Пожалуйста, умоляю, пить!
Мужчина останавливается. Снова поворачивается ко мне, а потом ни слова не говоря уходит. Я еще пару раз кричу ему вслед слово «пожалуйста», а потом бессильно сползаю на бетонный пол своей клетки. Внутри паника заполоняет разум, я не в состоянии сконцентрироваться и обдумать свое положение. Меня трясет.
– Баа, – слышу вдруг по-арабски, и я смотрю на него испуганно. – Ты хотела воды, – добавляет, немного подумав, на английском.
Так как я продолжаю смотреть на него не шелохнувшись, снова добавляет:
– Пей.
Старик вернулся, а я даже не заметила, поглощенная своими страхами. Он протягивает мне пластиковую бутылку, сквозь решетки. Хватаю его за руку, бутылка падает к моим ногам.
– Где я? Почему я здесь? Где моя сестра?
Мужчина резко вырывает руку.
– Ты хотела пить? Пей! И прекрати задавать вопросы. Я не тот… кто ответит на них.
– А кто ответит?
– Жди.
Жадно перевожу взгляд на бутылку. Пить хочется дико. Но мне страшно.
– Сделай глоток первым, – обращаюсь к мужчине. Но он лишь качает головой и снова направляется во тьму.
Подбираю бутылку с пола, иду в угол своей камеры, где лежит грязный матрас, на котором я очнулась. Нельзя падать духом. Меня обязательно найдут. Отец сделает все возможное. Если это похищение, то будет международный скандал. Вряд ли арабам это нужно.
Кто похитил меня? Зачем?
Поневоле вспоминаю шейха. Но не могу поверить, что он. Да, меня прятали от него. Но зачем столько сложностей? Из-за пощечины? Из-за того, что надерзила ему?
Арабы самолюбивы, да. Мужчины тут имеют куда большее эго, нежели европейцы, тем более русские. Но похитить… Вряд ли я стою таких ухищрений. Шейх что, и аварию подстроил? Слишком сложно! Если это так, то где же он? Почему не появился передо мной, чтобы насладиться моим унижением?
Готова ли я просить прощение за свое поведение перед ним?
Да, готова. Все что угодно, лишь бы поскорее покинуть это место.
Но я не хочу думать, что все так. Предпочитаю вариант что это похищение с целью выкупа. Шейхи не портят отношения со странами. Им это не выгодно. А вот какие-нибудь дикие племена, промышляющие похищениями и торговлей рабами – запросто. Это их хлеб. Возможно, я попала к таким.
Отец меня вытащит. Обязательно. Я верю в это всем сердцем!
Глава 7
Кадир
– Отец девушек развернул целую кампанию по спасению своих дочерей, Кадир. В принципе, это было ожидаемо. Он едет к тебе во дворец, – сообщает Юсуф на следующее утро.
Я могу справиться с Николаем легко. Но зачем воевать и напрашиваться на неприятности, если можно их избежать?
– Скажи, чтобы подготовили самолет, – приказываю Юсуфу.
– Полетишь на родину? – спрашивает он удивленно. – Хочешь лицом к лицу с безутешным отцом увидеться?
– Да. Встречу его, как и подобает, гостеприимно. Да, и пусть Ксения тоже будет в самолете. Со мной полетит.
– Ты уверен, что она не расплачется и не расскажет отцу правду?
– Отчим. Он ее отчим, и насколько я ее изучил, сильных чувств ни к нему, ни тем более к сводной сестре она не питает. Посмотрим заодно предел ее подлости.
О да, мне нравится наблюдать за человеческой натурой, за пороками. Еще с детства я заметил за собой этот интерес. Испытывать человека деньгами, властью. Испытывать женщину еще интереснее. Мне интересно было интересно понять, почему женщины так легко предают, изменяют. Бросают своих детей. Как моя мать.
***
Когда поднимаюсь на борт самолета, Ксения уже там. Заметно трепещет от предвкушения, явно напридумывала себе всякой романтической хрени. О нет, у меня ни капли интереса нет к этой суке. Я думаю лишь о блондинке, которая валяется сейчас за решеткой, в сырости. Эта мысль заставляет нахмуриться. Я хочу укротить нрав гордячки, но больная с пневмонией мне не нужна. Поэтому киваю своей спутнице, сажусь в кресло, жестом показываю, что надо пристегнуться, затем достаю мобильный.
– Как там заключенная? – спрашиваю на арабском своего человека, которому велено присматривать за Виталией.
– Отказывается от еды. Но больше не зовет на помощь.
– Отлично. Проследи, чтобы не заболела. Дай горячую пищу, теплое одеяло. Мне она не нужна полуживая и изможденная.
– Тут не спа-курорт, шейх Эль Дин. Тут тюрьма. Ты велел сломать эту девушку.
– Не сломать. Поумерить гордость. Но она нужна мне здоровой.
– Она только пьет. От еды отказывается.
– Я уверен, ты найдешь способ накормить ее. Я все сказал.
Отключаюсь. Смотрю в иллюминатор. Мне нравится то что я услышал. Девочка боец, оказывается. Попала в страшное место. Но борется как может. Это вызывает уважение.
– Тебе не кажется невежливым говорить на языке, который я не знаю? – раздается обиженный голос с соседнего кресла, и я поворачиваю голову, смотрю на Ксению. На ней арабское платье, которое, надо признать, сидит неплохо. Но все равно, смотря на нее, чувствую лишь отвращение.
– Ты смеешь упрекнуть меня в том, что я говорю на родном языке, женщина? – перехожу на английский.
– Нет, – судорожно сглатывает моя собеседница, ее подбородок начинает дрожать. – Прости пожалуйста, шейх. Я глупость сморозила.
Боится. Это хорошо, что она боится.
– Что ты сделал с моей сестрой?
– Тебе это важно? Или просто хочешь посмаковать подробности?
– Что-то ужасное? – в глазах девушки мелькает ужас.
– Что тебе до нее? Ты ее продала.
– Да. Ради тебя. Я хочу быть твоей, шейх. Мне понравилось быть в твоем гареме.
Эта идиотка даже не поняла, что гарем не мой, – усмехаюсь про себя. Я не имел никогда гарема. Слишком много времени провел на западе. Лучшие европейский школы, потом университет в Америке. Приезжал домой лишь на каникулы, понимая, что отец специально отдаляет меня. Я напоминал ему о матери. Это не могло не дать плоды – мое мышление, образ жизни больше склонялось к европейскому. Гарем казался мне абсолютным пережитком прошлого. Иметь обязательства перед кучкой женщин. Пусть даже они покорны тебе и существуют для твоего удовольствия. Мне попросту не хотелось тратить на это время. Женщин и так хватало, любых. И каждая меня начинала раздражать через сутки. В моем дворце любая мечтала ублажить меня. Но все они были для меня скучны, не интересны. Я предпочитал белых, европеек. Мыслящих более свободно.
– Куда мы летим? – снова подает голос Ксения.
– В мой дворец. Встретимся с твоим отцом.
– Что? Как? Что мы будем делать? – женщина захлебывается вопросами.
– Ты расскажешь ему о том, как влюбилась в меня по уши и сбежала. Успокоишь его. Уверишь, что я ничего не знаю о второй сестре.
– Но это неправда? Она у тебя?
– Ты задаешь слишком много вопросов. Делай что велено. Убеди его, что тебя никто не похищал. Что наоборот, ты сама мечтаешь быть моей гостьей. Тем более, это ведь правда?
Смотрю на девушку вопросительно.
– Да, правда. Я хочу быть с тобой. Твоей гостьей. Рабой. Как скажешь.
– Ты не пожалеешь. Я дам тебе много золота.
– А моей сестре? – снова упирается Ксения. – Ей тоже заплатишь?
– Конечно.
– Где она?
– Почему тебе так важно? Ты же ее продала за бесценок.
– Нет! Я сделала это потому что люблю тебя!
– Ты меня совсем не знаешь. Я лишь трахнул тебя однажды. Как можно после этого влюбиться? Ты сама не понимаешь, как смешно это звучит.
– Не знаю, но я люблю тебя. Правда! Поверь мне! Она не будет тебя любить так никогда! Она холодная. Она любит своего парня, которого оставила в России. Она не такая как я. Она не позволит тебе все.
– Я не прошу позволения. Просто беру. Ты можешь расстегнуть ремень. Мы взлетели.
Показываю, что разговор окончен.
***
Николай объявился через пару часов после того как мы прибыли в мой главный дворец. Взбешенный, пылающий праведным гневом:
– Что ты позволяешь себе, шейх? Похищение дочерей работника дипломатического корпуса! Ты хочешь международного скандала?
– Похоже, скандала хочешь ты, Николай. Твоя дочь у меня. И она здесь добровольно.
Мужчина становится бледным как полотно. Входит Ксения.
– Привет… прости, что так получилось. Но я правда здесь нахожусь по собственной воле. Я совершеннолетняя.
– Где Виталия?! – ревет Николай. – Где моя дочь?
– Она ведь тоже совершеннолетняя? – спрашиваю спокойно. В глубине души шевелится что-то похожее на сочувствие. Но тут же напоминаю себе, как надменно вела себя Виталия. Если бы она не ударила меня по лицу, возможно я бы не стал так грубо похищать ее, принуждать. Она сама выбрала свою судьбу. А этот безутешный отец должен был правильнее воспитывать дочерей.
– Ты подонок! Хочешь спровоцировать войну между нашими странами? – ревет Николай.
– Никакой войны не будет. Я впустил тебя в свой дом. Ты можешь обойти его целиком. Здесь нет пленников. Только те, кто приехал по своей воле. Если Ксения пожелает, она может вернуться с тобой.
– Нет… я не желаю, – подает голос женщина.
– Где Виталия? – поворачивается к ней Николай. – Скажи, умоляю тебя.
– Я не знаю. Была авария…
– Ты понимаешь, что все это подстроено? Неужели ты такая дура? На что купилась? Сколько они тебе заплатили? Ведь он не тебя хочет! – Николай демонстрирует потрясающую проницательность. – Ему Виталия нужна. Весь этот цирк ради нее! Ты – лишь марионетка.
– Да пошел ты, папочка! Ты никогда не воспринимал нас всерьез! Только за родную кровиночку трясся! Не знаю я где твоя дочь! И мне насрать, ясно? Хоть всем кланом ее отымели какие-нибудь арабы, плевать? Что, думаешь ее невинность еще можно спасти? Да ни хуя! Она конченая уже. Останется подстилкой…
– Хватит! – рявкаю на Ксению, яд которой забрызгал всю комнату. После ее речи, грубой, омерзительно, хочется немедленно вымыться. – Замолчи. Это перебор. Николай…
Мой собеседник бледнеет, хватается за грудь и падает к моим ногам.
– Николай! Что с вами?
Нащупываю пульс, он совсем слабый. Лицо как закаменевшая маска.
– Юсуф! Немедленно вызови моего врача! И скорую. Звони в скорую.
– У него сердечный приступ? – слабым голосом спрашивает Ксения.
– Пошла вон отсюда, – рявкаю на нее.
– Я сделала… как ты просил.
Не слушаю суку, опускаюсь на колени и начинаю делать непрямой массаж сердца Николаю, вдыхать в его горло кислород. Этим приемам я научился специально, когда мне было шестнадцать мой лучший друг умер на моих руках, его можно было спасти как я узнал потом, имей я хоть малейший опыт скорой помощи. Но тогда меня, мальчишку, сковал дикий ужас, я и пошевелиться не мог. Мои знания о массаже сердца и искусственном дыхании пригодились впервые. Меня трясло, прошлое накрывало, я дрожал, но продолжал делать все возможное, чтобы сохранить жизнь несчастному, у которого я украл самое дорогое. Только в этот момент я понял, насколько ужасен мой поступок.
Была ли мысль вернуть девушку? Хоть на миг?
Нет. Ни на секунду.
Виталия
Полная темнота. Ни единого лучика, который мог бы хоть немного осветить помещение. Крошечное окошко под самым потолком, явно выходившее не на улицу. Возможно, в соседнюю камеру. Я потеряла счет времени. Все чаще закрадывалась мысль, что останусь тут навеки. Что обо мне все позабыли. Даже похитители. Абсолютная тишина наводит на мысли, что это моя персональная тюрьма. Никаких звуков, ни криков заключенных, ни разговоров охранников. Только я и мой сторож-араб, который сейчас видимо ушел спать, с которым мы понимаем друг друга с трудом.
Первые сутки я металась по клетке как безумная, кричала, звала на помощь, дергала прутья решетки до полного изнеможения. Поэтому, меня на ночь крепко привязали к кровати, которую внесли в камеру. Старику, который хоть и отвратительно, но все же мог говорить по-английски, пришли на помощь еще трое арабов, молодых и крепких. У меня не было шансов противостоять такому количеству мужчин. Сначала нахлынул ужас, мысль что они изнасилуют меня буквально парализовала, лед сковал все тело, я не могла пошевелиться, не то что оказать сопротивление.
Мужчины не смотрели на меня как на женщину. Даже наоборот, они словно пытались как можно меньше дотрагиваться до меня, словно я была им противна. Это радовало, но в то же время наводило на мысли.
Мне стянули запястья веревкой и привязали к изголовью. Лодыжки тоже связали, я едва могла двигаться. Каждая мышца тела болела, особенно невыносимой была боль в плечах. Самым ужасным было то, что я понимала: сколько бы ни кричала, никто не придёт, чтобы облегчить мои страдания. А нарваться на худшие неприятности – легко. Поэтому я лишь тихо постанывала и тряслась от холода.
На меня накинули тонкое одеяло, но оно не спасало от сильно упавшей ночной температуры. Все тело сотрясали конвульсивные судороги.
Я заставляла себя собраться и не думать о физическом дискомфорте. Надо взять себя в руки и думать, соображать, если представится хоть малейшая возможность – быть готовой немедленно действовать, бежать.
Как угодно, куда угодно.
Мысли метались голове как безумные. Больше всего меня убивала мысль, как отец сейчас переживает, ищет меня. Что он думает о моем похищении? Винит ли меня?
Огромное чувство вины душит, разрушает. Ослушалась, вышла из дома. Хотя меня просили сидеть и не высовываться.
Переживаю за Ксению, что могли сделать с ней? Может она здесь же, недалеко, в соседней камере? Только ей еще хуже, ведь она пострадала в аварии!
Внезапно мне приходит в голову мысль о маме. Что если много лет назад с ней произошло нечто похожее? Я никогда не могла добиться от отца разговора о том, что произошло с ней. Только сухие факты. Пропала во время командировки в Арабские Эмираты. Папа всегда уходил от этих разговоров, моих расспросов. Я оправдывала его, говорила себе, что это потому что ему очень больно вспоминать все это. Жалею, что не расспрашивала. Не послушала отца. Была наивной и беспечной.
Такси, авария, все было построено, в этом не осталось сомнений. И я попалась как примитивное животное в капкан. Мысленно я не уставала просить у отца прощения за свою глупость… Как же больно думать о нём, как он сейчас переживает, ищет меня! Отец всегда был строг со мной и контролировал жестко. В последние годы меня раздражала такая пристальная опека, хотелось больше свободы.
