Текст книги "Шейх"

Автор книги: Амира Ангелос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

– Что случилось? Что с тобой, боже! Я сейчас… сейчас родителей позову, врача, – меня буквально захлестывает паника от вида Ксении.

– Не смей… запри дверь, – хрипит сестра.

– Какую дверь? Что ты несешь?

Зажигаю свет, и внимательным взглядом скольжу по Ксении. Крови не видно. Одежда не рваная. Тогда почему она выглядит едва живой? Опускаюсь рядом на колени. Помогаю сесть нормально, обхватываю ладонями лицо сводной сестры. Она явно плакала, под глазами все черное от туши. Но нет ни единого синяка. Нигде. Даже на руках.

– Что случилось? Что он с тобой сделал? – спрашиваю сдавленным голосом. Меня пугает возможный ответ.

– Хватит! Ты что мне допрос устроила? – Ксения смотрит на меня с отвращением. – помоги встать. Сука… больно.

– Где? Где болит? Он изнасиловал тебя? Надо вызвать полицию!

– Заткнись. Как же хочется дать тебе в рожу. Жаль сил нет.

– Тебе больно, я волнуюсь, ты что не понимаешь, как это серьезно? Надо к врачу.

– Да пошла ты. Блаженная. Бегаешь тут со своей заботой.

– Тебе не нужна помощь? – вскипаю. – Мне уйти?

– Нет! Просто заткнись и не донимай.

Помогаю сводной сестре встать, вздрагиваю при каждом ее болезненном охе. Внешне – ни одного повреждения. Но она явно не симулирует боль.

– В ванную. Отведи меня в ванную.

– Через полчаса прием. Надо что-то сказать, объяснить твое отсутствие. Надо сказать правду. Пусть не отцу. Но хотя бы матери.

– Что сказать, что? – рычит мне в лицо Ксения. – Что я пошла к мужику, сама пошла, потому что его захотела, а он меня выеб во все места? Это сказать? Тебе так хочется поговорить об этом?

Ксению буквально трясет от ярости, слушаю в ужасе ее грубые слова. Я не ошиблась в том мужчине. Боже, я ведь тоже испытала что-то похожее на влечение к нему! Сейчас чувствую огромное отвращение и стыд, вспоминая это.

Во все места. Это звучит грязно, ужасно, мерзко. Даже представить на секунду не хочу, что испытывала Ксю. Перед глазами помимо воли встают грязные картинки.

Помогаю Ксении сесть на унитаз. Внимательно наблюдаю за ней.

– Что уставилась? Как же бесишь, – кривится она, заметив мое внимание.

Не могу понять, за что она так со мной, что я ей сделала? Я ведь ее отговаривала. Или именно поэтому? Или просто надо на ком-то выместить свою боль?

– Надо посмотреть нет ли крови, – вздохнув, продолжаю попытки вразумить сестру.

На этот раз Ксю признает логику моих слов, мы вместе смотрим на туалетную бумагу, которой она вытирает себя.

Кровь. Увидев ее мне, становится дурно.

– Что поделать, у него огромный хер, – хмыкает Ксю, но в голосе слышен надрыв. По щекам текут слезы. – Было больно, но оно того стоило. Сука, тварь, – всхлипывает. – Он мне его в горло совал. Потом в задницу, а потом снова в рот. Я тебя шокирую, маленькая девственница? Как жаль, что ты такая ханжа. Господин Шейх сказал, что и с тобой хочет сделать то же самое.

– Замолчи! Мы должны заявить на него!

– Дура. Я сама пришла. Добровольно отдалась. Хотела его. Просто немного оказалась неготовой к последствиям. Это его слова, не мои. Помоги. Сделай ванну.

– Мне надо на прием. Отец приказал. Я должна как-то объяснить.

– Сходи к Варьке, скажи, опоздаешь из-за меня.

– Ты что, собираешься туда идти? Ты же на ногах не стоишь.

– Сейчас выпью кой-чего и как огурец буду, – сквозь гримасу боли улыбается Ксения. – Я купила платье за пять тысяч евро для этого приема. Я его не пропущу. Принеси мою аптечку.

– Ты совсем с ума сошла?

– Иди нахер, ясно? Со своими нотациями. Задолбала. Делай что говорю. А то скажу шейху, что ты тоже очень хочешь.

– Замолчи! Как ты можешь? Как?

Делаю что велела эта невменяемая, злясь на собственное безволие. Что не могу вразумить ее. Варвара фыркает, кивает и уходит. Она предупредит родителей, а мне придется и дальше возиться с ненормальной Ксенией.

Приходится пообещать ей пойти на прием. Помочь собраться. Только ради того, чтобы она мне пообещала – завтра с утра едем с ней в больницу.

***

Мне приходится переодеть платье – пока вожусь с Ксю в ванной, помогая вылезти, на белом появляются пятна. Да и настроение, скажем, далеко не для белого. Есть еще одно платье, я ни разу не надевала его. Потому что слишком открытое. Глубокое декольте, полностью открытые руки, и высокий вырез снизу, почти до бедер. Платье очень дорогое, красивое. Собираю волосы в хвост, вдеваю крупные серьги с полудрагоценными камнями. Снова иду к сестре в номер, через смежную дверь.

Ксения тоже готова, на ней красное платье, свободно струящееся по фигуре, волосы она распускает. На лице кружевная красная маска.

– Хорошо, что платье в пол, я не в состоянии надеть каблуки, – бормочет сестра.

– Ты вообще не должна туда идти, зачем тебе это? Думаешь, маска поможет скрыть твою боль?

– Заткнись, идиотка, – морщится Ксю. – Маска обязательный атрибут. Тебе что, не сказали? Это что-то вроде маскарада.

– Я изначально не собиралась туда идти.

– Сейчас. Черт… – Ксения начинает рыться в ящике комода. Достает черную маску, более объемную, способную закрыть половину лица. Не спорю, надеваю сразу. Настроение такое паршивое, что, пожалуй, даже хиджаб нацепила бы с радостью.

– Классно выглядишь, – кривится сестра. – Закрытое лицо и открытое тело. То что надо.

Мне не по себе от ее похвалы, может и правда зря я надела такое открытое платье?

– Может мне переодеться?

– В третий раз? Совсем сдурела? Мы и так половину приема пропустили! Нас родители ждут.

– Мы можем все объяснить.

– Замолчи, хватит! Пошли уже! – Ксения хватает меня за руку и тащит за собой из номера.

Когда спускаемся в вестибюль, к нам подбегает портье.

– Здравствуйте, ваш отец попросил приготовить для вас машину. Позвольте я провожу вас.

– Видишь, нас и правда ждут с нетерпением, – ухмыляется Ксения.

Поневоле снова вглядываюсь в сестру. Она и раньше не отличалась милым характером, но то, о чем она рассказала, то что произошло с ней… Ощущение, что это сделало ее еще более циничной, грубой.

Почему я позволяю ей обращаться с собой как с куклой бессловесной? Да, меня жутко отвращает ее поведение, ее нарочитая грубая откровенность. Наверное, это шок. То, что произошло, вид Ксении, падающей как подбитая птица на пол. Я пережила сильнейшее потрясение. До сих пор эта картина перед глазами. Чувствую абсолютную беспомощность, растерянность. Наверное, именно поэтому я иду на поводу у сестры, не нахожу сил отстоять свою позицию.

***

Ехать приходится совсем недолго, минут пятнадцать, никаких пробок, и вот мы уже на месте. Вход в здание посольства красиво декорирован, к нему ведет длинный коридор-арка весь увитый экзотическими цветами. Охранники возле входа сегодня одеты в национальную одежду, длинное белое одеяние – кандура, на голове – белая чалма. Ксения показывает им свой пригласительный, а я начинаю нервничать, потому что понятия не имею, где мой. Не подумала об этом.

– Хватит дергаться, – рычит сестра. – Ты мой плюс один, успокойся уже.

– Ясно, – боже, как же мне некомфортно, я почти обрадовалась, подумав, что меня не пропустят, и я вернусь назад в гостиницу.

– Возьму тебя под руку, – говорит Ксю, когда подходим к высокой лестнице, ведущей на второй этаж, где проходит мероприятие.

– Тебе все еще больно? – вопрос отдается в собственном теле секундной вспышкой боли. Снова перед глазами ужасные картинки, нарисованные рассказом сестры.

– Ты можешь помогать молча? – снова получаю грубый ответ.

Лестница определенно далась Ксении с трудом, пару раз она не смогла сдержать стоны. Когда входим в большой зал, то на какое-то время просто стоим и разглядываем гостей. И правда, почти все в масках. Красиво одетые пары танцуют медленный вальс.

– У меня есть дела, погуляй пока, – неожиданно заявляет сестра, донельзя удивляя меня.

– Что? Какие?

– Да что с тобой? Что ты прилипла ко мне? Вошла блин, в роль сиделки! – вскипает Ксения.

Когда она уходит, вздохнув, приказываю себе выкинуть из головы все что произошло за последние пару часов. Если сама пострадавшая не чувствует себя жертвой, то мне к чему изводить себя? А у меня даже чувство вины, взялось непонятно откуда. Словно это я познакомила Ксю с тем мужчиной. Словно все произошло из-за меня. Откуда эти мысли? Это же все не так! Абсолютно не так!

Приказываю себе успокоиться. Надо найти родителей. Отец будет недоволен, если я не покажусь ему, а я совсем не хочу выслушивать завтра нотации. К сожалению, это не так просто – народу слишком много. Поэтому продолжаю идти по залу, любуясь роскошным интерьером и заодно высматривая знакомые лица.

Еще совсем недавно этот особняк Викторианской эпохи, который отдали под посольство, был в ужасном состоянии. Мы приезжали сюда с отцом полгода назад. Он как раз занимался вопросами реставрации.

Я так увлеклась разглядыванием свежего ремонта и убранства, что не заметила мужчину, на которого буквально налетаю, едва не падая.

– Надо быть осторожнее, – произносит низкий грудной голос.

Вздрагиваю. Поднимаю голову, хотя больше всего на свете мне хочется зажмуриться, закричать и убежать. На мужчине нет маски, поэтому сразу узнаю его. Приказываю себе сконцентрироваться и посмотреть в глаза подонку, который сегодня много часов измывался над бедной Ксенией.

– Извините, – цежу сквозь зубы. – Я неловкая.

Почему он не отпускает мой локоть? Почему держит крепко, хотя видит, что я уже вполне держусь на ногах и не собираюсь падать?

Внутри разливается противно-липкое чувство опасности. Мужчина продолжает внимательно разглядывать меня. Мне ничего не остается, как ответить ему тем же. Скольжу взглядом по суровому лицу, черты красивые, но зная теперь на что он способен, вижу его уродливое нутро. Мужчина одет в национальный костюм, на голове куфия, но если охранников у входа национальный головной убор сделал безликими, то у этого экземпляра она наоборот, лишь подчеркивала красивые правильные черты лица, золотистый загар и делала его похожим на принца из арабской сказки.

За такую мысль даю себе мысленную пощечину. Кривлю лицо. Отвожу взгляд от его длинной гандуры, расшитой золотом.

Говорю себе, что передо мной обычный мужчина, просто обличенный властью, имеющий богатство. Бояться его стоит только наедине, здесь же, среди толпы гостей из разных государств, он мне ничего не сделает.

– Может вы уже отпустите мою руку? Сколько можно, почему вы себе позволяете касаться меня? – спрашиваю как можно грубее и строже.

– Тебе страшно, маленькая птичка? – в низком голосе звучит насмешка.

– Мне противно! – не успеваю подумать, прежде чем резкие слова слетают с моего языка. Но жалеть о них не собираюсь.

– Дерзкая. Я не думал, что ты такая, – мужчина наконец отпускает руку. Мне хочется бежать, как можно быстрее оказаться подальше отсюда! Но в то же время не хочу доставлять ему удовольствие, проявляя свою трусость.

Подавив внутреннее смятение от того как резко изменился тембр его голоса, как явно зазвучали в нем угрожающие нотки, заставляю себя стоять еще прямее, задираю подбородок и смотрю на подонка с вызовом.

– Я не собираюсь продолжать этот разговор, мне не интересно. Всего хорошего.

Только не беги. Не беги. Не беги.

Повторяю себе, пробираясь сквозь танцующие медленное танго пары. Специально пошла так, чтобы проклятый незнакомец из лифта не догнал меня. Но он и не думал, – понимаю вскоре. Не могу не обернуться. Он остался стоять на месте. Ну ясно, а я-то дура надумала, что погоня сейчас будет, дрожала от страха. Конечно этот пафосный арабский миллионер не из тех, кто бегает за женским полом. Почему я решила, что мужчина богат? Не знаю. Он него веяло властью и достатком. Его жестокие поступки, и то что появился тут же на приеме, говорило о том, что он ничего не боится. Наверное, отцу не следует знать о произошедшем. Потому что потребует действий, еще неизвестно чем обернется.

От этих мыслей прихожу в ярость! Чудовище останется безнаказанным. Еще и ко мне как ни в чем не бывало посмел подойти. Был уверен, что Ксю никому ни словечка не сказала?

Меня трясет, не могу успокоиться. Снова и снова проигрываю в голове наш короткий диалог и поединок взглядами. Наконец вижу отца, разговаривающего с несколькими мужчинами его же возраста. На нем нет маски, а его спутники держат свои в руках. Мне тоже нестерпимо надоела моя, наверное, можно уже снять ее. Лицо чешется, хочется умыться. Глаза горят, словно в них песок попал.  Мачеха стоит неподалеку в женском кругу, о чем-то рассказывает дамам в масках, оживленно жестикулируя.

Увидев меня, Марина извиняется перед женщинами и подходит, по лицу видно, что злится.

– Где Ксения?

– Я ей не нянька, прости.

– Вы должны были приехать вместе. Почему она не отвечает ни на звонки, ни на смс?

После слов мачехи начинаю волноваться.

– Мы приехали вместе, но потом разошлись. Я поищу ее.

Делаю шаг в сторону.

– Виталия, подойди, дочка, – раздается голос отца.

Разворачиваюсь и иду к нему.

– Хочу представить вам мою дочь, господа, – отец называет имена мужчин, каждый с улыбкой жмет мою руку, кто-то целует. Не запоминаю ни одного имени, в ушах стоит звон, перед глазами все плывет, стоит только увидеть, как в нашу сторону направляется тот, от кого я надеялась убежать! Он не последовал за мной, о нет. Он позволил уйти, чтобы впиться подобно ядовитой змее в момент, как только забуду о нем.

– Добрый вечер, – приветствует мой отец подошедшего. – Мы не знакомы.

– Николай Эдуардович, позвольте я представлю, – торопливо произносит один из мужчин. – Это Кадир Шараф Эль Дин, шейх восточной…

Дальше называет страну, о существовании которой я никогда не слышала. Что неудивительно – таких стран немало на границе Эмиратов. Постоянно то появляются новые, то исчезают, примыкая к другим государствам. Все зависит от воли капризных шейхов, их выгоды на конкретный момент сделки. Слово «шейх» бьет наотмашь. Теперь понятно, что ему не страшны никакие последствия. Арабский принц – человек стоящий над законом. Теперь ненависть и отвращение еще сильнее бурлят внутри.

– Это большая честь, – отец прижимает правую руку к груди и отвешивает поклон.

Говорю себе, что с меня достаточно представления.

– Я бы хотел быть представленным и даме, – низкий голос звучит предупреждающе, словно шейх читает мои мысли.

– Конечно. Простите. Это моя дочь, Виталия.

Шейх протягивает мне руку, а я стою, точно манекен.

– Детка, ты забыла правила приличия? – шипит мне в затылок отец.

Понимаю, что за нами наблюдает много пар глаз. Меньше всего мне хочется навредить отцовской карьере. Поэтому, собрав волю в кулак, выдавливаю подобие улыбки и протягиваю руку в ответ.

Кадир… Ему идет это имя.

Резкое, твердое, как камень.

Рука шейха горячая, жар его прикосновения мгновенно разливается по моему телу. Трудно устоять на ногах. В который раз спрашиваю себя, откуда такая безумная реакция? Я ведь знаю об этом человеке такие омерзительные подробности, которые никогда не смогу простить или забыть.

Дело даже не в том, что Ксения – мой родственник, а в целом в отношении к женщине. Презираю мужчин, пользующихся своим преимуществом – силой, властью, неважно. Мужчин, которые самоутверждаются за счет женщин.

Поэтому, я бы никогда не смогла строить отношения с восточным мужчиной.

Да с чего мне вообще об этом думать?

Взгляд Кадира, тем временем, задерживается на моих губах, и меня снова бросает в жар. Глаза шейха темнеют, ноздри раздуваются, словно он изучает меня всеми органами чувств. Как истинное животное, – усмехаюсь про себя.

– Мне надо найти сестру, – выдавливаю едва слышно.

– Хорошо, иди, дорогая, – в голосе отца мне слышится тревога.

Неужели он догадался о том, что происходит?

А что собственно происходит?

Все на уровне химии. Догадки. Ощущения. Шейх преследует меня?

Зачем? Он уже поимел мою сестру. Или ему мало?

Но я не давала ни единого повода.

Или давала?

Мои панические мысли прерывает властный голос Кадира.

– Я могу поговорить с вами, Николай? Наедине?

– Да, конечно, – по голосу отца чувствуется, что он удивлен.

У меня так вообще голова взрывается. Беспомощно наблюдаю, как отец ведет шейха к лифту. Застыв, смотрю как они заходят, на горящее табло. Они поднимаются выше на два этажа. Отмираю и бегу к лестнице. Мне необходимо подслушать их разговор.

Глава 4

На этаже где остановился лифт – полная тишина. Никого, темный коридор и никакой охраны. Мне повезло, хотя я затеяла настоящую авантюру. Слышу шаги в дальнем конце коридора. Концентрируюсь на том, чтобы меня не услышали. На каблуках это нереально, поэтому осторожно снимаю шпильки, ставлю их в темный угол. Дальше следую на цыпочках.

Замечаю кусок бело-золотой кандуры. Это точно они!

Нет времени думать о собственном психическом здоровье и последствиях этой выходки. Отец пропускает шейха вперед, они заходят в кабинет. Папа выглядывает и затем плотно прикрывает дверь. На его лице, как мне кажется, удивление.

Крадусь к двери и прислушиваюсь. Замка нет, поэтому запереться они не смогли.

– Я вас слушаю, – доносится вполне отчетливо голос отца. – Может быть, для начала позвонить, попросить, чтобы принесли напитки?

– Ничего не надо, долго я вас не задержу, – отвечает низкий голос, заставляющий меня вздрогнуть. – Простите, что оторвал вас от друзей, от супруги. Надеюсь, это не было невежливым с моей стороны.

– Все в порядке, шейх Эль Дин.

– Зовите меня Кадир.

– Хорошо. Так о чем вы хотели со мной поговорить?

– Сегодня днем я познакомился с вашими дочерьми.

Виснет пауза. Прихожу в ужас, желудок сжимается в камень. Этот шейх, он что, ополоумел совсем? Он собрался отцу о своих забавах с Ксенией рассказать?

– Ясно. Но я все равно не понимаю цели разговора. Слушаю вас, шейх.

– Я хочу пригласить вашу дочь, Виталию, к себе в особняк. Здесь, в Абу Даби. Пусть станет моей гостьей.

Цепляюсь за ручку двери, чтобы не упасть. К горлу подкатывает тошнота.

– Что? – голос отца гремит на все помещение, раздается грохот.

Внутри меня все взрывается от гнева, смешанного со страхом. Сейчас я очень боюсь за отца. Что упало? Стул? Папа ведь не станет драться с шейхом?!

– Вы понимаете, что говорите? – гневное восклицание.

– Сядьте. Отлично понимаю, – спокойно отвечает шейх.

– Нет, вы… вы не заставите меня больше ни секунды выслушивать этот бред! Я много лет работаю на востоке, но ни разу мне не приходилось выслушивать столь низкие вещи.

– Возможно потому что ваши дочери вели себя по-другому. Или были недостаточно взрослыми.

– Что вы пытаетесь мне сказать?

– Не пытаюсь. Говорю прямо. Мне нравится ваша дочь. Я желаю видеть ее гостьей в своем особняке. Я прекрасно отдаю себе отчет…

– Не смейте! Да, вы представляете огромное значение для лоббирования интересов моей страны, даже это неважно! Я не торгую дочерью, ясно?

– Советую хорошо подумать. Подожду ваш ответ.

Слышу шаги, и понимаю, что кто-то из них сейчас выйдет из кабинета. Рядом огромная колонна, в один прыжок скрываюсь за ней. Меня трясет. Вжимаюсь в белый мрамор. Все плывет перед глазами. О боже, я ждала чего угодно, но не этого. Шейх прямо сказал отцу о своих притязаниях. На меня! Не Ксению, о ней вообще забыли. Что это значит, а? Неужели мой дерзкий ответ, просьба убрать руку, так повлияли? Я так сильно его оскорбила?

Отец идет обратно по коридору быстрым шагом, правую руку прижимая к груди. У меня сердце сжимается от мысли что он сейчас чувствует. Унижение, боль. Может даже страх. Нам лучше покинуть эту страну – эта мысль пульсирует в голове. Липкое чувство опасности ползет по позвоночнику. Так погружаюсь в эти мысли и попытки отбросить страх, что не слышу приближающихся шагов шейха.

– Золушка теряла одну туфельку. Ты лишилась обеих, – звучит насмешливый голос. Шейх смотрит на мои босые ноги, затем переводит взгляд на лицо.  – Подслушивать – грех. Ты об этом не знаешь?

Поднимаю голову. Вкладываю в свой взгляд всю ненависть, на которую способна.

– Пытаться купить дочь у отца, это не грех?

– Купить можно что угодно и кого угодно. Вопрос лишь в цене.

– Вы просчитались! Я не продаюсь!

– Если не можешь купить, можно украсть, – насмешливо произносит шейх.

– Почему? Почему вы прицепились ко мне? К нашей семье? За что?

Замираю, понимая, что переборщила с тоном. Нельзя так с шейхом разговаривать. Его бронзовое лицо каменеет, глаза пронзают меня темнотой, опаляют буквально, только не жаром, а льдом. Мужчина выглядит настолько опасным и злым, что вдруг мелькает мысль, что убьет меня прямо сейчас. Чувствую себя такой маленькой перед ним. Без обуви мое лицо на уровне его груди. Как же бесит необходимость высоко задирать подбородок, чтобы посмотреть в его надменное лицо! Понимаю, что он может одной рукой свернуть мне шею. И сейчас выглядит так, словно именно это и собирается сделать.

Шейх вдруг кладет руки по обе стороны от меня, на колонну, так что оказываюсь в ловушке. Его парфюм божественно изысканный, в этом нет сомнений. Ноты сандалового дерева, муската, флер океанского бриза. Этот запах дурманит голову, мешает сосредоточиться на своей ненависти.

– Тебе придется смириться. Дерзость только провоцирует аппетит, запомни. Наскучить мне гораздо проще покорностью. Твою сестру я забыл сразу, как только она оказалась за дверью.

– Что? Да как… как ты смеешь?

Внутри все клокочет от ярости. Подонок, какой же подонок. Решивший, что может купить все что угодно, что может причинять боль, калечить. Переступить и идти дальше. Я уже ничего не соображаю от ярости. Рука сама взлетает вверх и лупит со всей дури по наглой загорелой физиономии шейха.

Пронзительная тишина. Прихожу в ужас от того что сделала. Забылась. Боже, совершено, абсолютно забыла где и с кем нахожусь. Мне нет оправдания. Теперь он… он же убьет меня.

Шейх вдруг делает резкий выпад рукой и стискивает мою шею.

– Мне нравится твоя непокорность, дикость. Нравится приручать. Так что ты лишь еще раз подтвердила, что я не ошибся с целью покупки.

– Ты… меня… не купил. Отпусти! – хриплю, потому что он сжимает шею все сильнее. Меня буквально колотит от ужаса. Почти мечтаю потерять сознание, чтобы не переживать эти минуты. – Никогда. Ты не получишь меня никогда, – выдавливаю из последних сил.

Он ничего не отвечает. Хватка на шее слабеет. Открываю рот, жадно хватаю воздух.

 Ладонь перемещается на лицо, сжимает подбородок. Большой палец скользит по губам, давит на них, размазывая помаду. Давит так сильно, что вынуждает открыть рот.

Надо укусить его, но смелости не хватает. Понимаю, что тогда он либо изобьет, либо изнасилует. У него слишком много власти. Меня почти не держат ноги, начинаю медленно сползать по колонне. Падаю к ногам шейха абсолютно разбитая, растоптанная его грубостью и напором. Его властью.

Он просто уходит. Обходит колонну, долго слушаю его шаги в тишине. Я уже наскучила? Или это был первый раунд? Или у него просто появились дела?

Надо собраться с силами, уйти отсюда. Отыскать туфли. Отец наверняка ищет меня. Сейчас ощущаю себя Ксенией. Хотя шейх едва притронулся ко мне, меня словно долго избивали. Все болит внутри и снаружи. Меня заставили заглянуть в пасть чудовищу. Мир больше никогда не будет радужным.

Нахожу туфли, надеваю, иду к лестнице. По дороге вижу дверь дамского туалета. Захожу и отшатываюсь от зеркала. На меня смотрит незнакомка. Тушь под глазами, взгляд забитый, отчаянный, загнанный. Волосы, торчат в стороны. Растертая по подбородку помада. Палец шейха побывал у меня во рту. Бесцеремонно, нагло, лишив меня гордости, невинности.

Из глаз вдруг начинают катиться слезы. Прорвав плотину, бурным потоком. Отчаяние, презрение, ненависть. Все это выходит из меня истерикой, пока на лице не остается ни грамма косметики. Пока не стираю до красноты след от помады. След от его рук. Намыливаю снова и снова, опустошая дозатор с ароматным мылом.

– Что ты здесь делаешь? – голос Ксении раздается так неожиданно, дергаюсь резко, подворачиваю ногу и вскрикиваю от боли.

– Тебя отец повсюду ищет, у него сейчас сердечный приступ случится! – продолжает отчитывать меня сестра. – Что с тобой? Тошнит? Что-то съела не то?

Киваю, не в состоянии произнести ни слова.

– Пошли скорее. Можешь идти? Господи, да что за день такой, то ты со мной возишься, то я с тобой, – злится сестра. – Там сейчас полицию вызовут. Будет международный скандал. Стой. Наберу ему. Скажу, что нашла тебя, чтобы успокоился.

Киваю и следую за сестрой, она держит меня под руку. Невольно просыпается чувство благодарности. Да уж, своеобразная у отца получилась семейка с Мариной. Мачеха и ее дочери с первого дня казались мне странными. То помоями обливают, то неожиданно подставляют плечо. Попробуй разберись, где они искренние.

– Блин, не отвечает! – психует Ксения. – Не понимаю его паники, но он реально рвет и мечет. Что ты натворить успела, поделишься?

– Это все шейх, – произношу зажмурившись. – Он позвал отца на разговор. Я не поняла толком, чего ему надо было.

Ксения останавливается и замирает как вкопанная.

– Вот значит как? Шейх пошел в атаку?

– Почему? Ты знаешь почему? – спрашиваю с мольбой.

– Ты правда такая дура что не понимаешь?

– Не понимаю…

– Господи, проснись. Шейх захотел тебя. С того самого чертового лифта захотел! – выкрикивает мне в лицо сестра, отталкивает меня. Все происходит на лестнице между пролетами – я отказалась спускаться на лифте. Мне нужно было время собраться. Взять себя в руки. Но сейчас самообладание потеряно напрочь. Меня снова колотит, перед глазами мелькают картинки паззла.

Он с самого начала хотел тебя. 

– Ты это серьезно говоришь? Когда ты была у него… вы говорили обо мне?

– Помимо прочего, да, – кривит лицо сестра. – Мне пришлось пообещать ему, что ты будешь на приеме. Правда романтично? Оттрахал сестру, чтобы заставить привести ему младшенькую. Он затейник, этот парень. Ничего не скажешь. Значит, из-за него этот переполох? Отец выглядит ужасно, на нем лица нет.

– Я подслушала их разговор. Шейх пожелал, чтобы я была гостьей в его особняке. Я не понимаю, с чего он решил, что так можно поступать. Я едва парой слов с ним обменялась! Не давала никаких поводов. Что ему нужно от меня?

– Дура, – смеется Ксения. – Это лишь завуалированное пожелание поиметь тебя. Представляю, как твой папочка разозлился!

– Конечно разозлился! Что теперь делать?

– Пошли уже, – вздыхает Ксю.

***

Дальнейшие события происходили для меня словно под завесой густого тумана. Я увидела отца, меня запихнули в машину, которая тут же сорвалась с места. Ехали мы долго, в другой город. Частный дом, охрана. Я сутки проспала – реакция на стресс. Когда проснулась, отца не было. Стоило мне спуститься вниз на кухню, как столкнулась с сестрами и мачехой, которые из себя выходили, бесились, что их заперли в этом доме.

– Отличный отпуск, – язвительно заявила Варвара, глядя на меня. – Шикарный просто. Никуда не выйти. Нас увозят под покровом ночи, прям как в программе защиты свидетелей. А все потому что малышка не умеет вести себя с арабами.

Вспоминаю, как ударила шейха по лицу и невольно вздрагиваю. Это и правда был верх глупости. Как я могла такое допустить? Ведь с детства меня учили правилам, этикету, отец брал с собой в рабочие поездки. Никогда и близко не случалось подобного. Я вела себя безупречно, и вот одна лишь случайная встреча пускает мою жизнь, все планы, под откос. Мы не сможем чувствовать себя в безопасности, пока не улетим домой. Почему мы уже не в аэропорту?

Отец появился только ближе к полночи, усталый, кажется, даже седины в волосах прибавилось. Сразу скрылся в своем кабинете. Через полчаса позвонил мне и попросил зайти.

– Пожалуйста, прости меня, – первое что произношу, оказавшись на пороге кабинета. – Я не знаю почему это случилось. Мы столкнулись в лифте, всего лишь. Больше ничего. Но этот мужчина… Он…

– Я не виню тебя, дочка, – короткий вздох, отец выглядит смертельно усталым. – Не надо мне было брать вас. Это была дурацкая идея.

– Да, нам надо домой, правда? Улетим и все закончится.

– Не все так просто. Я никак не могу улететь сейчас, посреди переговоров. Возможно, это ловушка. Меня обложили всевозможными препятствиями. Кто знает, может я преувеличиваю. У меня все еще есть здесь важные дела. Я не могу прервать рабочий процесс по своему желанию. Главное, не могу вас отпустить одних. Вы будете беззащитны без меня. Значит лучше остаться здесь, переждать. Ты понимаешь меня?

– Я сделаю как ты скажешь. Можешь не сомневаться.

– Знаю. Ты умница. Не выходи из этого дома. Постарайся не ругаться с сестрами. Я закончу дела за неделю, максимум две. Тогда сможем улететь.

– Хорошо.