Текст книги "Поганые чистокровки и Новая Британия (СИ)"

Автор книги: Аlushka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

***

Том валялся на диване в пижаме с изображением мультяшных змеек, болтал в воздухе босыми ногами и просматривал распечатки свежих биржевых сводок, время от времени делая краткие пометки на широких полях. Его волнистые волосы были в беспорядке растрепаны, колпачок от маггловской шариковой ручки зажат в зубах, и в этот момент он меньше всего походил на величайшего волшебника современности.

Сидящий в кресле напротив Тони, солидный, аккуратно причесанный, с модно постриженной бородкой, в светлых парусиновых брюках и легкой рубашке, составлял разительный контраст молодому волшебнику. Он лениво листал свежий номер газеты, потягивал из огромной кружки одуряюще пахнущий на всю комнату кофе и щурился от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь полупрозрачные шторы. Ясное утро обещало такой же погожий ясный день.

Тони отхлебнул очередной глоток, смачно причмокнул губами, разрушая величие образа, и отставил остатки кофе на стеклянный круглый столик:

– Эх, хорошо! Только в газетах ничего интересного. Может, к Малфоям рвануть? Павлинов за хвосты пощипать? – мечтательно предположил он.

Том его проигнорировал. Ему было некогда – он зарабатывал деньги.

– Или наведаться в Лютный, попугать по старой памяти местную шантрапу?

Том недовольно дернул бровью.

Тони сладко потянулся, уронил газету на пол и решил:

– Нет, лучше в Нинбургский лес! Там сейчас хорошо. Сезон хоть и не грибной, но можно ягодок каких набрать, на цветочки полюбоваться…

– Пффф! – Том наконец изволил оторваться от своего занятия, смерил Тони уничижительным взглядом и высокомерно процедил: – Какие цветочки?! Так и скажи, что соскучился по Сивому, бухнуть не с кем, ибо в нашем приличном обществе…

– Да в каком месте оно приличное?! – тут же возмутился Тони. – Приличное – это когда все честь по чести: благородные дуэли, пирушки и сражения в одном зале, когда врага знаешь в лицо! А у нас теперь сплошной бюрократизм и малфоевщина. Даже партизанщиной не назовешь, потому что эти недоумки и не подозревают, что мы их уже ободрали как липку и заточили в гетто. Устраивают там какие-то мелкие перевороты, принимают смешные законы, обязуя их выполнять горстку идиотов, толкают пафосные речи в честь мифической победы… Я все жду, когда же у них глаза-то разуются?

Том надел на ручку колпачок, отложил бумаги в сторону, сел и зубасто улыбнулся:

– Не разуются, а откроются, Тони. Хотя мне нравится образность твоей речи. Думаю, скоро. Со мной возжелала встретиться госпожа министр, ни больше, ни меньше. Интересно, что предлагать будет? Должность в Хоге или место советника в министерстве? Знаешь, она далеко не глупа; в отличие от прежних болванчиков, должна бы уже осознать масштабы бедствия. Боюсь только, с ее-то зашоренностью картина окажется неполной. Тем интереснее окажется игра!

– Вся б тебе в кошки-мышки играть! – буркнул Тони. – Ну так что, отпустишь меня в лес-то? На пару дней. А?

Тут дверь открылась, и в комнату, почти уткнувшись носом в стопку бумаг, вошел светловолосый молодой человек в такой же пижаме, как у Тома. Волшебная палочка торчала у него из-за уха, а в руках был обычный зеленый маркер.

– Всем доброе утро! – рассеянно поздоровался он и отчеркнул что-то в распечатке: – Послушайте, вам не кажется, что от акций «Юниверсал» пора избавляться? Они сейчас на пике и что-то мне подсказывает, что в ближайшее время…

– Лично мне ничего не кажется, – перебил его Тони. – Галлюцинациями не страдаю. В котировках не разбираюсь. В политику не лезу. Так что… я пошел?

– Куда? – вошедший парень отвлекся от созерцания графиков и похлопал пшеничными ресницами.

– В лес, – кратко пояснил Тони и добавил: – Барти, ты пропустил завтрак. Сейчас одиннадцать.

Барти опустил бумаги и недоуменно обернулся к Тому:

– Что, уже так поздно?

Тот кивнул и обернулся к Тони:

– Иди уже, ирод! На два дня, не больше, и без шалостей. Никаких волков и красных шапочек! Ты понял? Если напьешься, то положи в карман записку с адресом, куда тебя доставить.

– До такой степени не напьюсь, – оскорбился Тони и слитным хищным движением скользнул к двери.

Том хлопнул в ладоши:

– Билли!

В комнате материализовалась домовушка.

– Завтрак для мистера Крауча. Два круассана, какао, омлет и сок.

Домовушка с низким поклоном исчезла.

Барти присел на край дивана и растрепал и без того встопорщенные волосы:

– Так что ты думаешь насчет акций?

– Ты совершенно прав. Займись. И вот еще что… – Том снова зажал в зубах колпачок, пролистал собственную пачку листов и подчеркнул нужную строчку. – Смотри! Вот тут. Что ты об этом думаешь? И… – он недовольно поморщил нос, глядя на Барти, потом пригладил пятерней собственную шевелюру: – Слушай, тебе не кажется, что Поттер на нас как-то неправильно влияет? Причешись уже, что ли? А то мы становимся похожи, как близнецы.

***

Когда двенадцать лет назад под стенами Хогвардса разразилось сражение, в котором погиб герой Магической Британии Гарри Поттер, в какой-то момент Гермионе показалось, что все кончено. Но потом Невилл зарубил Нагайну, Лорд Волдеморт без движения рухнул прямо на тело Гарри, пожиратели растерялись… Некоторые еще продолжали кидаться заклинаниями, но самые сообразительные подхватили раненых и аппарировали вместе с телами своего повелителя и юного героя. Куда – неизвестно.

Все так завертелось, что сейчас уже сложно было вспомнить последовательность событий. Хотя Гермиона и пыталась. Позже. Только слитые годы спустя в думосбор воспоминания были нечеткими и отрывочными и их не всегда можно было сопоставить с воспоминаниями того же Симуса или Рона. Она искала Невилла – тот был в самой гуще событий и мог помочь, но Невилл пропал. Вроде бы уехал в экспедицию в Африку. Во всяком случае такой информацией располагали в Отделе связей, а совы, отправленные в особняк Лонгботтомов, возвращались ни с чем. Бесследно исчезла и Луна вместе с домом Лавгудов – в том месте теперь раскинулся пустырь. Как такое могло случиться, Гермиона не понимала, а миссис Уизли только хмурилась и не торопилась ей ничего объяснять. Но обо всех странностях Гермиона задумалась позже. Тогда же ей завладели эйфория от победы и горечь из-за гибели друзей. И что из них превалировало – понять было сложно.

Оставшихся в живых сторонников Волдеморта взяли в плен. Убитых опознали и похоронили. К сожалению, среди остатков «пожирателей» не оказалось никого из ближнего круга, сплошная мелкая шушера. Тело старшего Крэбба, сурово хмурясь, забрала его жена – почерневшая от горя немолодая приземистая волшебница. В том беспорядке, что творился после боя, никто не посмел ее остановить, и женщина беспрепятственно аппарировала в неизвестном направлении. Тел старшего Гойла, Эйвери и Мальсибера так и не нашли.

Совершенно неожиданно воскрес, точнее, оказался живым Дамблдор, и Гермиона, счастливо разрыдавшаяся у него на груди, радостно приветствовала его восстановление в должности директора Хогвардса и председателя Визенгамота.

Кингсли выбрали министром. Аврорат провел несколько рейдов и арестовал всех причастных к деятельности Волдеморта.

Гермиона отчетливо помнила заплаканное личико Панси. Ее отца признали виновным, хотя его никто никогда не видел на полях сражений, да и метки у него не было. Но некто анонимный дал показания, что Паркинсон заправлял казной Лорда, и мистера Паркинсона отправили в Азкабан, а все его имущество было конфисковано. Саму Панси тоже судили, приговорив к трем годам общественных работ, и что с ней потом стало, Гермиона не знала. Визенгамот провел несколько слушаний в сокращенном составе – отчего-то волшебников на скамьях оказалось совсем немного – и в Азкабан отправилось еще около дюжины арестантов. Малфоев среди них не было. Поговаривали, что те скрыли мэнор под Фиделиусом, так как никто не смог его найти. Нотты тоже как испарились.

– Ничего, долго эти крысы в своей норе не просидят, жрать захотят – вылезут! – бубнил озлобленный Рон. – Вот увидишь, месяц-другой, и объявятся. Поймают красавчиков! Буду рад поглядеть на голодного облезлого Хорька – как же он без новых мантий из «Твилфитт и Таттинг» обойдется?

Гермиона хотела было напомнить, что «Норой» называют как раз дом Уизли, а Малфой и в школьных мантиях выглядел, словно наследный принц, но посмотрела на свирепую гримасу Рона и промолчала.

Прошел месяц, другой, потом год, а ни Малфои, ни Нотты так и не появились. В министерстве поговаривали, что они прячутся в Испании, вроде бы в Барселоне кто-то видел на рауте сиятельного Люциуса в сопровождении Нарциссы. Что стало с их мэнорами Гермиону тогда не интересовало. А «Твилфитт и Таттинг» закрылись через две недели после выборов Кингсли и объявления новой политики министерства.

Гермиона же пока готовилась к новой прекрасной жизни.

Миссис Уизли настаивала на свадьбе, но они с Роном решили взять паузу в отношениях. Рон без Гарри передумал идти в школу Авроров, да и оценки для поступления у него были низковатые, поэтому он вместе с Джорджем занялся магазином. А Гермиона устроилась на работу в министерство, как ей когда-то и обещала Макгонагал. Хотела попасть в Отдел Тайн или хотя бы Департамент магического правопорядка, но получилось поначалу только в Отдел по надзору за магическими существами. Да и то первые два месяца она провела, разбирая подшивки дел за прошлые годы.

Тем временем ситуация в стране менялась, и не к лучшему.

Из Мунго уволилось больше половины компетентных колдомедиков, куда-то пропали и без того малочисленные артефакторы, закрылись несколько аптек, дорогих магазинов и солидных пабов. Косая аллея не то, чтобы оскудела, поскольку помещения не пустовали, но превратилась в подобие китайского рынка: яркого, аляповатого, торгующего по большей части дешевым барахлом. На фоне всех этих лавок и лавочек такие некогда скромные заведения, как книжный «Флориш и Блоттс», ателье мадам Малкин или магазин «Все для квиддича» казались верхом изящества и аристократизма. А хорошей зачарованной обуви после развала мануфактуры Паркинсона в Магическом мире Британии и вовсе стало не найти.

Прогуливаясь по улице, Гермиона с тоской вспоминала закрывшееся кафе «У Фортескью», разрушенный магазинчик волшебных сумок и даже лавку покойного Оливандера.

Теперь волшебные палочки продавались дельцами из Лютного, арендовавшими помещение в Косом, причем ценились за внешний вид и низкую стоимость, поскольку штамповались оптом, а не изготовлялись индивидуально. Работали такие деревяшки из рук вон плохо, быстро ломались и отвратительно проводили магию. Гермиона с ужасом думала о том, как же будут учиться магичить такими нелепыми инструментами юные волшебники. Не превратятся ли они в «магглов с палочкой»? Но те: только-только открывшие для себя мир магии магглорожденные и полукровки из бедных семей, кажется, вовсе не задавались подобными вопросами.

Билл и Флер уехали во Францию. Вроде бы там Биллу подобрали специальную терапию в клинике, изучающей ликантропию. Гермиона слышала об этом вскользь; после войны молодая семья мало общалась со старшими Уизли, да и вообще молодожены избегали людных мест. Гермиона могла это понять. Тогда же куда-то переехала Лаванда Браун и отправился якобы путешествовать по Европе освобожденный из-под надзора Блейз Забини. Поговаривали, что это освобождение обошлось ему едва ли не в половину состояния, но Гермиона не верила слухам.

Через три года после победы внезапно умер Дамблдор. Изношенный организм не справился со старым проклятьем, а годных специалистов, которые могли бы подобрать нужный ритуал очищения или сварить сложное зелье, в Мунго не нашлось. За рубежом предлагать лечение Светлому Волшебнику и президенту международной конфедерации магов почему-то не торопились. Гермиона разговаривала с профессором за пару недель до его смерти, беспокоилась, предлагала варианты, но директор на все ее идеи только качал головой и с привычной снисходительностью велел « не беспокоиться». Тогда ей показалось, что Дамблдор рассчитывал разобраться с недугом самостоятельно – у него на столе она заметила книгу «О темномагических проклятьях и способах от них избавления». Но победить смерть он так и не смог.

На похоронах присутствовало около полусотни человек. Позже, вспоминая обряд погребения, она дивилась столь ничтожному числу желающих проводить старика в последний путь – все же погиб Великий волшебник, сам победитель Гриндевальда! Но тогда, оглушенная горем, не обращала ни на что внимания. Глядя на закрытый гроб, Гермиона плакала, отчетливо понимая, что на этот раз – все по-настоящему. Что чуда не случится и директор не вернется.

Сильно постаревшая Макгонагал, усохшая и потерянная, обняла ее за плечи и предложила заглянуть как-нибудь на чай. Свободного времени у Гермионы было не очень-то и много, но, благодаря отсутствию личной жизни, она сумела выбраться в Хогвардс в ближайшую субботу.

Макгонагал еще не закончила факультативный урок, так что девушка решила пройтись по замку, освежить светлые воспоминания, но вместо этого оказалась неприятно удивлена состоянием школы. Конечно, и во времена ее учебы Хогвардс не мог похвастаться ковровыми дорожками или современными светильниками, но то, что она видела сейчас, иначе, чем плохо замаскированной нищетой, было и не назвать.

Гермиона заглянула в Большой зал, чтобы полюбоваться волшебным потолком, но вечер стоял пасмурный, так что над головой вместо россыпи звезд медленно проплывали низкие серые тучи. Зато она словно впервые разглядела голые выщербленные стены с налетом многовековой грязи, потемневшие от времени столы и грубые лавки. Довершали депрессивную картину тусклое освещение и ледяной каменный пол, а на столах стояли остатки дешевой жирной еды в деревянной посуде – припоздавшие ученики заканчивали ужин. На фоне всего этого убожества гротескным аляповатым пятном выделялся позолоченный трон директора. Новый. Кажется, Дамблдор менял его каждый год.

Девушка развернулась и сбежала так быстро, как только могла. Увы, это не изменило реальности.

Лестницы все так же скрипели и внезапно меняли направление, но теперь это не казалось Гермионе волшебным или смешным – больше всего их хаотичное движение походило на поломку системы. Интересно, какой? Основатели же не просто так задали маршруты? Неужели за столько лет нельзя было разобраться и устранить дефект?

В башне Гриффиндора стояли все те же обитые красным плюшем потертые диваны, которые давно пора было сменить, многократно чиненые столики едва не разваливались, кровати в спальнях прикрывали ветхие балдахины. Из окон отчетливо сквозило.

В подземелья было страшно заглядывать.

Гермиона шла по коридорам, смотрела по сторонам и хмурилась. И подняла вопрос ремонта и обеспечения, едва попав в покои Макгонагал. Та удивилась:

– Но… девочка моя, так было всегда! Конечно, часть замка пострадала от разрушений, однако то, о чем ты говоришь… Мы не меняли мебель ни разу на моей памяти. И меню осталось прежним.

Гермиона удивилась еще больше. Не так много лет прошло со времени ее здесь обучения, так почему же тогда ей все казалось таким… необыкновенным и удивительным?

– Что же тогда творится в разрушенной части? – ужаснулась она.

– Ну… – Макгонагал замялась. – Ее пока закрыли. Дамблдор, кажется, сказал, что средств на реконструкцию нет.

– Как это нет? – еще больше удивилась Гермиона. – Нет средств на скромный ремонт единственной в Британии приличной школы Чародейства и Волшебства? Знаменитого Хогвардса?!

Она вспомнила, сколько состояний было конфисковано у бывших пожирателей в последние годы.

– Надо дать запрос в Министерство! Пусть выделят деньги, бюджет сейчас неплохо пополняется.

– Министерство? – покачала головой Макгонагал. – Они никогда не вмешивались. Все мелкие ремонтные работы и прочие статьи расходов проводились за счет средств Попечительского совета. Совет выделял стипендию для магглорожденных, оплачивал лекарства для Больничного крыла, создал фонд, из которого до сих пор выдается зарплата педагогам.

– Так попросите денег у них!

– У кого?! Почти половину счетов погашал лорд Малфой. В совет входили Паркинсоны, Нотты, Боунсы, Гринграссы… Представители старых семей. В Британии никого из них давно не осталось. Я не особенно разбираюсь в материальной составляющей, но, кажется, недавно Филиус жаловался, что Хогвардс по уши в долгах.

Макгонагал явно не горела желанием продолжать этот разговор, так что Гермиона выпила чай, под надуманным предлогом посетила напоследок кабинет директора, огляделась, незаметно прихватила нужную книжку, торопливо попрощалась и ушла. У нее в голове не укладывалось, как мог директор Дамблдор еженедельно менять мантии одна модней другой, носить кучу перстней с драгоценными камнями и пить чай из тонкого фарфора, когда школа находилась на грани разорения.

На обратном пути она решила заглянуть в гости к Хагриду и расстроилась еще больше.

Крохотная хижина, где раньше так приятно пахло сушеными травами и копченостями, теперь пропиталась сивушными парами. Хагрид пил и, похоже, пил давно, начав свой запой задолго до смерти директора. Гермиона вспомнила, что не видела его на похоронах. Да в курсе ли он вообще, что творится в мире?

– Хагрид, – девушка потрясла застывшего на лавке лесничего за плечо. – Это я, Гермиона. Хагрид, очнись!

Тот поднял на нее бессмысленные глаза:

– Лес исчезает. Давеча озеро было, а потом пропало. И заповедная опушка. И даже пещера, где Арагог жил. Не пойму, куда девается-то все? Вчера было, а сегодня – нет. И единороги ушли. Чегой-то происходит-то, а?

Похоже, бедняга по пьяни заблудился, не смог найти знакомых мест, и теперь переживал. Гермиона уложила его спать, да и забыла о разговоре. До поры до времени.

А книга «О темномагических проклятьях и способах от них избавления», которую девушка забрала из кабинета директора, оказалась вовсе не тем, о чем Гермиона подумала. Она не описывала способов лечения, а предлагала варианты переноса проклятий на добровольцев или близких родственников. Гермиона так и не поняла, зачем такая гадость понадобилась Дамблдору.

***

В министерстве в послевоенные годы прошла целая волна увольнений: чистокровные волшебники уходили с занимаемых годами должностей, продавали дома, бросали квартиры, эмигрировали за рубеж, исчезали бесследно… Благодаря острой текучке кадров, в Департамент Магического правопорядка Гермиона все же попала. Младшим сотрудником. Тогда же ее захватило соперничество с Джастином Финч-Флетчли.

Тот, устроившись на должность посыльного в один месяц с Гермионой, неожиданно обошел ее в карьерном росте, уже через полгода получив должность помощника Людо Бегмена. Потом из Департамента магических игр и спорта Джастин мигрировал в Отдел связи, затем в Отдел магического транспорта, ненадолго стал начальником Отдела магического хозяйства и через пять лет после войны оказался руководителем Сектора борьбы с неправомерным использованием магии.

Кингсли переизбрали на должность Министра, а Перси Уизли дослужился до должности его главного помощника. Именно Перси предложил Гермионе возглавить архив. На что Гермиона ответила решительным отказом, ибо нацелилась на кресло главы Департамента магического правопорядка. Свою работу она знала отлично, и эта работа ей нравилась. Она была уверена, что очень скоро добьется своего. Заодно и выскочке Финч-Флетчли нос утрет.

Чего она никак не могла предвидеть, так это того, что через два года Джастин уйдет к магглам. Узнав об этом, Гермиона ужасно расстроилась. Она даже попыталась уговорить старого сокурсника-соперника передумать, ибо никак не могла понять его мотивов.

Джастин встретил ее в обычном, не магическом Лондоне – с иголочки одетый, благоухающий дорогим парфюмом, абсолютно уверенный в себе. Они присели за столик в кафе и сделали заказ.

– Там я не вижу никаких перспектив, – без обиняков заявил молодой человек, потягивая минеральную воду. – Здесь же передо мной открыты все двери. Мой дед уже стар и готов передать мне бразды правления корпорацией, а диплом Итона и некоторые волшебные хитрости помогут разобраться с советом директоров и обуздать конкурентов.

– Но ты же не собираешься в открытую колдовать? – ужаснулась Гермиона. – А как же статут?!

– В открытую – не собираюсь, – ухмыльнулся Джастин. – Так, кое-какие хитрости. Проблем не будет.

– И все же, ты совершаешь огромную ошибку! – попыталась зайти с другой стороны Гермиона. – Добровольно отказываешься от целого мира. Только подумай!

– О, да! – с сарказмом протянул он. – Я хорошо подумал, время было. Повидал я этот мир, понюхал и даже попробовал на зуб. Ты не забыла, что я успел поработать во всех отделах нашего гнилого министерства? Так что изнанку Магической Британии знаю, как свои пять пальцев, уж получше тебя. Грейнджер, этот корабль идет ко дну. Британию населяет сборище отсталых дегенератов. Магия не сочетается с информационными технологиями. Маги не готовы развиваться. Волшебный мир могли спасти знания старых семей, но в Британии их не осталось.

От кого-то она уже слышала эту фразу. Вот только от кого?

Гермиона выложила последний козырь:

– Перси Уизли переходит в Отдел Тайн. На следующих выборах ты мог бы стать самым молодым в истории Министром Магии.

– И разбирать за Кингсли все дерьмо? Увольте! – развеселился Джастин. – Министр Магии – это только звучит красиво, а на деле каторга каторгой.

Переубедить Джастина Гермиона не смогла и в тот же вечер, вспомнив былое, напросилась на ужин к Молли Уизли. С тех пор, как Рон женился на прехорошенькой девушке с Рэйвенкло, которая бросила Хогвардс после пятого курса, едва-едва натянув на «удовлетворительно» обязательные СОВ, они редко общались.

Миссис Уизли показалась Гермионе немного усталой и еще более располневшей, Джордж помахал ей, не вставая с кресла, а Рон смачно чмокнул в щеку:

– Привет, зубрилка!

Каролина Уизли, его жена, сдержанно улыбнулась и напомнила мужу о том, что им пора уходить.

– Прости, важная встреча. Нельзя опаздывать. Дядя Кэр крышует наш магазин, у него связи в Лютном, и он не любит, когда не проявляется должного уважения.

– Что значит «крышует»? – возмутилась Гермиона. – Что за беспредел?! Времена Аль Капоне давно прошли. Ты должен пожаловаться в аврорат!

Рон громогласно заржал:

– Не стану спрашивать, кто такой Аль Капоне, но не будь уже такой наивной! Аврорат занимается тем же самым, только в три раза дороже. И с ребятами из Лютного они не бодаются. А дядя Каролины сделал нам скидку по-семейному. Всего двадцать галлеонов в месяц, и он решает все проблемы. Прости, пора бежать! Еще увидимся!

– Каролина – классная девчонка! – подтвердил Джордж, когда молодожены исчезли в камине. – Мы теперь в шоколаде.

Мистер Уизли согласно закивал и расплылся в идиотской улыбке:

– А как превосходно она готовит форшмак и тушеную свинину!

Гермиона посмотрела на мрачную Молли. Та мученически закатила глаза.

– Эмммм… Я бы выпила чаю. Угостите?

На кухне миссис Уизли вывалила на нее все свои опасения:

– Не нравится мне эта Каролина. Сама не понимаю, почему, но нюхом чувствую – гнилая девка. Ты, конечно, тоже не была бы идеальной женой моему Ронни, но ты о нем хотя бы бескорыстно заботилась, эта же… – Молли пренебрежительно фыркнула. – Какое Рэйвенкло? Откуда там Рэйвенкло? Ни таланта, ни тяги к знаниям, ни мозгов. Хотя житейской хватки с лихвой, этого не отнять. Вылитая слизеринка, разве только породой не вышла. Мать – полукровка, отец – из опустившихся. Но не это главное. Не любит она Рона, ох не любит. В каждом слове – ложь. И ведь не докажешь! Окрутила она его, как есть окрутила! Не пойму только – зачем? Ты же сама видишь, Ронни – не подарок. И раньше-то не отличался красотой и мозгами, а сейчас и тем более. А ей восемнадцать и с лица хороша. В чем подвох?!

Молли была права. С намечающейся лысиной, рано растолстевший, Рон только и умел, что разглагольствовать о прежних подвигах, да глушить пиво. Странным было и то, что молодая семья осталась жить в Норе. Рон с Джорджем вполне могли позволить себе отдельные квартиры. Гермиона решила поговорить об этом с другом при следующей встрече, но ее не случилось. Через две недели Рон погиб.

Глупо, нелепо и совершенно несуразно. Это случилось в годовщину победы. Рон с Дином и Симусом, как обычно, праздновали отдельно, мужской компанией, в одном из кабаков на окраине. Набрались прилично и к полуночи вроде бы разошлись по домам. Только Рон до дома не дошел, утром его нашли в узком переулке в совершенно другой части города, лежащим головой в лужице собственной блевотины.

– Отравление, – констатировал колдомедик из аврората.

Старенький и сморщенный, как сморчок, он был одним из последних специалистов, способных поставить правильный диагноз.

– Перебор мухоморьей вытяжки. Мог бы спастись обычным беозаром.

Странное дело, но беозара у Рона при себе не оказалось. А вытяжка мухомора входила в состав одурманивающих зелий, но в таких пропорциях, что для смертельного отравления нужно было выпить здоровую бутыль. Гермиона пыталась доказать это Долишу, но в аврорате ее завернули.

– Дознаватели пришли к выводу, что твой Уизли решил догнаться некачественным самогоном и слегка перебрал, – отрезал глава мракоборцев. – На том и порешим.

– Долиш, когда я стану министром, я тебе это припомню! – пригрозила Гермиона.

Долиш заржал и имел наглость попытаться ущипнуть ее за зад.

– Кто ж тебя пустит в министры-то, курица магглорожденная!

Молли Уизли была безутешна, а Каролина унаследовала от Рона его долю бизнеса и уже через пару месяцев лихо заправляла магазином, оставив Джорджа заниматься разными мелочами.

Через несколько лет Гермиона Грейнджер стала первой магглорожденной женщиной-министром Магической Британии. Приказ о смещении с должности Джона Долиша она подписала в числе первых десяти распоряжений.

***

Когда Гермионе исполнилось двадцать четыре и до заветной должности главы Департамента магического правопорядка было рукой подать, она серьезно рассорилась со Стивеном Уилксом, назначенным ее начальником по протекции кого-то из родственников.

Уилксы, большой и дружный клан, ухитрились протолкнуть на ключевые посты в министерстве почти дюжину своих представителей. Они считались чистокровными – пять или шесть поколений Уилксов активно плодились, размножались и имели родственные связи с половиной Магической Британии. Двоюродная тетка Стивена была женой племянника Фаджа, его мать – урожденной Диггори, старший брат женился на внучке Скримжера, которая заправляла секретариатом, а младшая сестра вышла замуж за Кормака Маклагена, вот уже год занимающего должность начальника Департамента магических игр и спорта.

Сам же Стивен Уилкс ничего стоящего из себя не представлял. Молодой пустобрех с надменной улыбочкой, умеющий складно врать и отлично смотрящийся в дорогих мантиях. Он подружился с бестолочью Квиринусом Дожем и хвалил его на каждом совещании, а на Гермиону свалил самые трудные и запутанные дела, попутно то и дело загружая ее нелепыми заданиями. Она решала вопросы государственной важности, а Уилкс просил ее срочно выяснить, подают ли сегодня в буфете его любимый кофе. Гермиона требовала у Главного Аврора засекреченные документы по делу, а Стив врывался в кабинет и принимался отчитывать ее за то, что секретарь заказала салфетки не того цвета.

– Я же поручил вам курировать эти вопросы лично! – жеманно гримасничая, сокрушался он. – Неужели вы не в состоянии выполнить такие простые задания?

Однажды Гермиона подслушала разговор Стивена с Квиринусом.

– Погоди немного, – обещал Дожу Уилкс. – Сейчас эта перфекционистка все разгребет, разложит по полочкам, и когда останется подвести итоги, велю ей передать дела тебе. Ты получишь премию и должность моего заместителя, а она – шиш. Грязнокровки созданы для того, чтобы работать на наше благо. И пусть хоть из юбки выпрыгнет, все равно не добьется признания. Хотя если она и впрямь выпрыгнет из юбки и постарается меня порадовать, я, так и быть, дам ей еще один шанс – еще груду дел!

– Да уж, филей у нее зачетный!

Они пакостно заржали. Гермиона вывернула из-за пальмы, размахнулась и с треском заехала Стиву по лицу папкой с документами. А пока он приходил в себя, вспомнила, что она волшебница, выдернула из чехла палочку и наложила на обоих проклятье зеленых волос.

– Ну, Грейнджер. Ты об этом пожалеешь! – оскалился Уилкс. – Я на все министерство раззвоню, какой ты негодный сотрудник, и что я тебя держал из жалости, а еще потому что ты сосешь хорошо!

– А я договорюсь с мадам Сибо, и ее девочки дадут интервью о том, что ты в постели – полный ноль, и член у тебя крохотный. Доказывай потом, что это не так! – не растерялась Гермиона.

Мадам Сибо, хозяйка борделя, в прошлом месяце долго и с чувством благодарила Гермиону за то, что та сумела выбить существенную компенсацию из урода, который калечил ее девочек, и засадить этого козла в тюрьму на пять лет. Так что угроза была вполне выполнима.

Стив скривился:

– Ладно, Грейнджер. Расходимся по-хорошему. Сдавай дела Квиринусу прямо сейчас и вали из Департамента. Я не буду мстить.

На фоне зеленых волос его гримаса выглядела жутковато.

– Как скажешь, – сказала Гермиона, и передала Дожу материалы дел, предварительно изъяв из них все свои пометки с выводами и свалив вразнобой в одну коробку.

А после пошла к Кингсли просить перевода в архив.

– Сдурела? – буркнул Бруствер, разрывая пополам листок с заявлением о переводе. – Такой потенциал зря растрачивать! Ты в архиве пылью покроешься. Возьми отпуск на месяц. За месяц без тебя Уилкс всю работу развалит, вернешься и сядешь на его место. Правда, потом придется покрутиться, зато добьешься желаемого!

– Думаешь? – с сомнением переспросила Гермиона.

Кингсли пожал плечами. За прошедшие годы он как-то сдулся, потерял весь свой лоск и стал похож на старую печальную обезьяну.

– Тебе видней, ты же там работала.

Гермиона все взвесила и решила последовать совету.

И только вечером, прикончив в одиночку бутылку вина, она вдруг сообразила, что опустилась до уровня Уилкса. Осознавать это было неприятно. А еще ужаснее понимать, что честным способом она не добилась бы даже такого компромисса. Ее бы просто раздавили, попутно навеки испортив репутацию.

Засыпала Гермиона в слезах, а проснувшись, выбралась в маггловский мир, сходила в парикмахерскую, сделала новую прическу и в ближайшей турфирме приобрела двухнедельный тур во Францию. Отчего-то ей захотелось отдохнуть от колдовства.

Впрочем, и без применения магии каникулы во Франции прошли волшебно. Париж, Руан, Гавр, Сен-мало… Гермиона посещала выставки и музеи, гуляла по паркам и набережным, обедала в местных ресторанчиках и просто наслаждалась жизнью. На исходе двух недель она все же решила заглянуть в магическую часть Ренна, в котором проводила последние дни, и с удивлением узнала, что недавно в местном Дворце Науки прошла конференция по гербологии. На которой выступал – вот сюрприз! – почетный член гильдии гербологов, известный мастер-травник Невилл Лонгботтом.