Текст книги "Истинная пара (СИ)"

Автор книги: Аlushka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть третья ==========

– У меня де жа вю, – покачал головой Джаред, проходя за Дженсеном в полутемную, озаренную десятком огоньков гостиную.

Многие из свечей уже догорали. Оплавленный воск густыми слезами стекал по коротким толстым столбикам, лужицами застывая в подставках или капая вниз, на гладкий пол, где превращался в расплющенные перламутровые кляксы. Трепещущие огоньки пламени едва освещали заранее разобранный диван, застеленный гладким однотонным бельем. На столе стояло открытое шампанское.

– Почему бы не подняться к тебе в комнату? Зачем все это? – недоумевающее спросил Джаред, пытаясь разглядеть возможную угрозу, таящуюся в темных углах.

– Может, я мечтал, что таким будет наш первый раз?

В голосе Дженсена звучало столько неподдельной грусти, что Джаред моментально вспыхнул от стыда и отбросил сомнения. Любимую омегу захотелось подхватить на руки, приласкать, зацеловать, утешить.

– Я… Джен, иди сюда!

– Нет, это ты иди сюда, – пристраиваясь на край дивана, безапелляционно предложил Эклз. – В прошлый раз я показал тебе все, что ты хотел. Твоя очередь, – он сделал приглашающий жест. – Раздевайся. Музыку включить?

– Эмм, а можно без музыки?

Но из колонок уже полилась медленная мелодия. Та самая. У Джареда по спине поползли мурашки. Кажется, Эклз задался целью воспроизвести вечер десятилетней давности, но на своих условиях.

– Если передумал, можешь уйти прямо сейчас, – заметил его колебания Эклз.

– Я никуда не уйду, и ты это знаешь, – кладя руки на пряжку ремня, констатировал Джаред.

Он расстегнул ремень, избавился от ботинок и рубашки и потянулся раздеть Дженсена, мысленно готовясь к тому, что ему откажут.

Дженсен не отказал.

Плотная ткань футболки поползла верх, обнажая атласную кожу, по которой бежала божественно-золотистая дорожка волос, потом показался хорошо прокаченный пресс с соблазнительной ямкой пупка, развитые грудные мышцы и четко очерченные темно-розовые соски. Хищно зарычав, Джаред зубами разорвал ткань, откинул обрывки футболки в сторону и припал губами к шее Дженсена, с силой засасывая кожу, втягивая ее в себя, прикусывая зубами так, чтобы остались следы.

Дженсен тихо ахнул и вцепился ногтями в спину Джареда.

– Что…блядь…ты делаешь?

– Ставлю клеймо, – неразборчиво прорычал Джаред. – Потому что ты только мой.

Выпустив наливающуюся сиреневым кожу, он принялся быстрыми жадными поцелуями покрывать плечи и грудь Эклза, сползая по его телу вниз, обрисовывая влажными следами окружности сосков и помечая легкими укусами косые мышцы живота.

Тугие болты джинсов никак не хотели поддаваться, и Джаред все скользил по ним подрагивающими непослушными пальцами, порыкивая от нетерпения, а Дженсен, зараза такая, и не собирался ему помогать. Когда верхний болт поддался, выскальзывая из петельки, он ненавязчиво оттолкнул Джареда ладонью и потребовал:

– Сначала ты. Сними штаны. Покажи, как ты меня хочешь.

Хотел Джаред так, что никакая одежда уже не могла это скрыть. Но от штанов в любом случае давно пора было избавляться, тем более что влажное пятно смазки на ширинке все росло. Как-то на редкость неуклюже скинув брюки, он отпихнул их ногой в сторону, быстро избавился от боксеров и потянулся к своей омеге. Крупный, крепкий, налитый багрянцем член, перевитый сиреневатыми венами, топорщился так, что сомнений в истинности желания Джареда не оставалось никаких.

– Течешь да? – ехидно поинтересовался Дженсен, приподнимая подбородок и воинственно прищуривая глаза. – Так хочется присунуть? Трахнуть, выебать, подмять под себя и вставить до упора…

В мерцающем неверном свете, он был похож на какого-то порочного языческого бога.

– Расскажи, Джаред, как сильно тебе хочется. Как ты готов на коленях просить, чтобы я тебе дал. Ползать на брюхе, лишь бы не отталкивал.

– Дьявол, Дженсен, да я с ума по тебе схожу! – рявкнул Джаред. – Все что угодно ради тебя сделаю. Разве ты еще не понял?

Лицо Дженсена вдруг исказилось, он выпрямился во весь рост и очень твердо потребовал:

– А теперь обернись.

– Что?

У Джареда внутри все перевернулось. Ледяная волна ужаса прошлась по телу, вымораживая внутренности, сердце на миг сжалось в клубок, а потом зачастило, выдавая сто ударов в минуту. Подмышками и на загривке выступил холодный липкий пот, в горле пересохло, а мир вокруг, казалось, застыл в долгом ужасающем мгновении неведения.

Неужели Дженсен решил отомстить? Неужели воспользовался случаем, повторяя злую шутку неразумного подростка?

Он быстро развернулся, вглядываясь в темноту, и тут Эклз щелкнул клавишей выключателя. Небольшую уютную гостиную залил мягкий приглушенный свет торшера, прогоняя все страхи и сомнения.

От накатившего облегчения у Джареда задрожали колени. Кроме них двоих в комнате никого не было.

– Что, приссал? – грубовато спросил Дженсен. – Поджилки-то затряслись, да? Вон, даже член отреагировал.

Джаред непроизвольно опустил глаза на свой обмякший орган, гневно рыкнул и отточенным движением матерого хищника стремительно опрокинул Дженсена на диван, наваливаясь сверху.

– Сука! Сука ты, Эклз! Всю душу из меня вынул. Десять лет, блядь, я только и дрочу на воспоминания о тебе. Десять лет жду возможности любой ценой искупить вину, а ты меня проверять вздумал?!

Дженсен больно дернул Джареда за волосы, отводя лицо:

– Заткнись, животное! Ты повел себя, как избалованный мальчишка тогда, и до сих пор ничуть не изменился. Твоя вседозволенность зашла слишком далеко. Мне плевать, что творилось с тобой эти десять лет. Что захотел – то и получил. И мне не нужны твои сожаления, придурок, я порвал все нити, которые могли нас связывать. Осталась последняя.

Он попытался вырваться, но тщетно. Джаред держал его слишком крепко.

– Хрен тебе! Я тебя теперь в жизни не отпущу!

– Залюбишь до смерти против моей воли?

– Да хоть бы и так! Ты не понимаешь, от чего отказываешься! Ты этого даже еще не испробовал!

Не давая Дженсену ответить, доказывая свое право альфы, Джаред впился в его губы, сминая их, подчиняя, завоевывая. Ворвался языком в рот, вылизывая все, до чего мог дотянуться, вскрикнул, почувствовав вкус крови, когда Эклз пустил в ход зубы, сам больно прикусил его нижнюю губу, оставляя последнее слово за собой. Сорвал, не обращая внимания на треск ткани, мешающие джинсы, согнул обнаженное, отчаянно извивающееся тело под нужным углом и раскрыл свободной рукой ягодицы, нащупывая двумя пальцами заветное отверстие. И замер.

Что-то было не так. Анус Дженсена не раскрылся, не пульсировал и не сочился смазкой. Дырочка была сухой и плотно сжатой.

– Что, облом? – освобождаясь из плена его объятий, ехидно протянул румяный, взъерошенный, чудо какой привлекательный в своем азартном сопротивлении Дженсен, кривя губы и сердито сверкая глазами.

Он по-прежнему пах омегой, даже еще сильней, чем раньше. Судя по отчетливому аромату – а на нюх Джаред никогда не жаловался – у Эклза между ног сейчас все должно было сочиться и хлюпать, требуя соития. Да воздух вокруг едва не плавился от их совместного жара, искря сексуальной энергетикой так, что все соседи в округе, должно быть, спаривались сейчас, как кролики!

Но при всем при том, Дженсен его не хотел. Тело истинной омеги его отвергало.

– Как же так? – непонимающе спросил Джаред. – Почему?

– Чем ты думаешь, четыре года занимались врачи в клинике? – фыркнул Дженсен. – Пестовали меня проникновенными беседами? Поили витаминками? Да нихера! Все было гораздо хуже, чем ты когда-либо мог себе представить. Но меня вылечили от тебя, Джей. Вылечили от смертельной для организма фиксации.

– Но ты же занимаешься сексом? – Падалеки искренне пытался вникнуть в происходящее.

– О, да и еще как! Очень активно, – Дженсен широко, насмешливо улыбнулся. – Я держу свое слово. Любые позы, любые желания. Я весь твой. Но, прости, ответного влечения не будет.

– Будет, – твердо заверил Джаред. – Я не насильник, и пока ты сам не захочешь, я тебя не возьму.

– Тогда вперед, – Дженсен упал на спину, широко разбрасывая ноги и закидывая руки за голову. – Дерзай!

Дженсен кинул ему вызов. Для альфы это было все равно, что алый лоскут перед носом у боевого быка на корриде. На вызов требовалось ответить.

Джаред назвал бы это делом принципа, касайся ситуация делового вопроса. Но принцип здесь был не при чем, потому что Падалеки в любом случае собирался добиться желаемого. Только если раньше он заботился о себе, мечтая заполучить Дженсена в полное распоряжение, то теперь приоритеты сменились – гораздо важней стало растопить безразличие Эклза, показав, как хорошо ему может быть с персональной альфой. Доставить сломанной омеге такое удовольствие, которого он никогда не испытывал, которое мог получить только от истинной пары. Излечить любовью и лаской, привязать его к себе сексом, через животные инстинкты, добиться доверия сначала в постели, а потом и в жизни. Только так и не иначе.

В теплом свете, льющемся через оранжевый абажур, тело Дженсена казалось покрытым слоем золотистого меда, а глаза были похожи на драгоценные камни – такие же красивые и холодные.

– Джен, – с бесконечной нежностью, прошептал Джаред, наклоняясь над Дженсеном, оглаживая руками внутреннюю поверхность стройных бедер, согревая дыханием паховые складочки и эрегированный член.

То, что у омеги сохранялась эрекция, тешило самолюбие Джареда и давало надежду на благополучный исход. Он обхватил губами налитую розовеющую головку, пощекотал кончиком языка натянувшуюся уздечку, мокро лизнул щель с горьковатой капелькой смазки и просунул руки вниз, под ягодицы Дженсена, приподнимая их над диваном. Послушно, как гуттаперчевый, Дженсен развел ноги в стороны, сгибая их в коленях и открывая Джареду полный доступ туда, куда он так стремился.

Джаред вдохновлено вздохнул, потер ребром ладони сухую расселину и бросил быстрый взгляд на незаинтересованное лицо Эклза. Его не могло оскорбить показательное равнодушие партнера, он был готов бороться с ним собственным сокрушительным желанием, которого хватило бы на двоих.

– Ты такой красивый, – ласково проведя другой ладонью по щеке Дженсена, от виска до подбородка, Джаред прижал большим пальцем его пухлую нижнюю губу, оттягивая и выворачивая ее, ввинчиваясь на две фаланги в податливо приоткрывшийся рот. – Такой изумительный, – он добавил еще два пальца, средний и указательный, водя ими у Дженсена под языком и заставляя обсасывать, щедро смачивая слюной. – Весь мой.

Дженсен дернулся, сопротивляясь, но Джаред быстро вытащил пальцы и плотно запечатал рукой его рот:

– Молчи! Сам дал мне карт-бланш на любые желания. Теперь тебе позволено только стонать и ахать. И скулить, если будет совсем невмоготу, – он ухмыльнулся.

Дженсен примолк и уставился на него нечитаемым взглядом. Определенно, Эклз ожидал чего угодно, но не этого. Не того, что Падалеки будет мало просто вести, что он захочет полной власти.

Джаред уже попытался добиться прощения, как цивилизованный вер, но безуспешно. Возможно, куда проще будет сделать это с помощью методов альфы? В ход пошел тщательно продуманный в камере план Б.

Исследуя языком и пальцами тело своей омеги, изучая все выпуклости и изгибы, все линии и складочки, Джаред отмечал любой отклик, малейшую дрожь, и через несколько минут добился первого судорожного всхлипа. Дженсен, пусть и против своей воли, все же начал реагировать на его ласки. А дальше дело пошло на лад.

Когда, тщательно вылизав твердый, аккуратный член и поджавшуюся мошонку, Джаред перекатывал во рту яички Дженсена, засунув в него всего один палец, темнеющее отверстие уже заметно расслабилось. И смазка внутри, пусть совсем немного, но все же выделялась. Джаред добавил второй палец, начиная массировать и ласкать изнутри гладкие стенки, наслаждаясь теплой теснотой, и одновременно принялся облизывать колечко мышц, растянутое вокруг костяшек. Дженсен чуть заметно хныкал, когда он нырял в приоткрывающуюся дырочку языком и проталкивал внутрь слюну, и это было великолепно. Окрыленный Джаред присосался к скользкому анусу губами и ввинтил в него язык на полную длину, буквально лакая выделяющуюся смазку. Дженсен потрясенно вскрикнул, а Джаред мимолетно удивился – неужели парню никто и никогда не делал настоящий римминг? Ласкать Дженсена таким образом было невероятно приятно – мало того, что вкус у его омеги был совершенно роскошным: горьковато-пряным со сладкими гречишными нотками, так еще и аромат стал почти осязаемым, плотным, душистым. А уж прерывистые, приглушенные звуки, которые срывались с его губ, лучше всяких слов говорили о том, как ему стыдно и одновременно хорошо.

Совсем скоро вцепившийся в простыню Дженсен принялся кусать губы, постанывать и безостановочно ерзать по дивану. Он старался не смотреть вниз на макушку Джареда, гипнотизируя потолок или вообще прикрывая глаза, но Падалеки-то видел очаровательно розовеющие мочки ушей и пятна румянца на его щеках и понимал, что близок к победе.

Когда пальцев во влажное, эластичное отверстие стало входить уже четыре, а Эклз принялся шумно дышать носом и часто облизывать губы, Джаред решил, что время пришло.

Подтянулся выше, накрыл собой подрагивающее от желания тело Дженсена, согревая теплом и наваливаясь приятной тяжестью, и приставил к анусу головку возбужденного до предела члена.

– Расслабься, – попросил он, целуя Дженсена так крепко, страстно и глубоко, как только мог, и резко подался бедрами вперед.

Толчок внутрь вышел рваным, в три этапа. Пройдя основное кольцо мышц, он толкнулся чуть дальше, раздвигая стенки и, на миг притормозив, плавно въехал до упора, чувствуя набухающий в основании члена узел.

Рано! Слишком рано! Эклз еще явно не готов.

Мелко двигая тазом в имитации частых, неглубоких фрикций, Джаред принялся целовать Дженсена, проходясь по его самым эрогенным зонам: приласкал под ухом, пощекотал в основании шеи, втянул в рот тут же напрягшийся сосок, обводя языком и зализывая засос, прикусил над ключицей.

– Да-а, – вдруг выдохнул Дженсен, раскрываясь шире и поддаваясь бедрами вверх. – Ну же, пожалуйста…

Похоже, он хотел закинуть ноги Джареду на плечи, но вместо этого скользнул лодыжками по влажным от пота бокам, скрестил щиколотки у Джареда за спиной, крепко стискивая свою альфу коленями, и внушительно стукнул пяткой по пояснице, побуждая к более активным действиям.

– Хочу тебя, Джей, давай, войди глубже. Ох…. Хорошо как… Еще так, сильней! Ммм…

Джареда вело от низких стонов, частых всхлипов, горячечного шепота. От торопливых слов, звучащих музыкой в его ушах. От запаха омеги – обострившегося, всеобъемлющего, сводящего с ума.

Он зачем-то укусил Эклза за мочку уха и, уже не прислушиваясь к доводам рассудка, принялся вколачиваться в него сильными размашистыми движениями. Внутри, там, куда вот-вот должен был протиснуться узел, все хлюпало, чавкало и влажно сжималось, выделяя необходимую смазку. Дженсен все-таки потек. Потек для Джареда, готовясь принять его семя.

– Давай же! Да-да-да! Да!

Дженсен вскрикнул от боли, когда узел – огромный, набухший, гораздо крупнее обычного – и вот какого черта Джаред не подрочил перед визитом? – предельно растягивая нежную кожу краев ануса вошел внутрь и принялся продвигаться в глубину, распирая с болезненной сладостью.

– Терпи, милый, сейчас станет легче, – уговаривал его Джаред, с любовью оглаживая запрокинутое лицо, вытирая дорожки слез и покрывая нежными поцелуями чисто выбритую линию скул. – Сейчас…

Он не был уверен, что легче действительно станет – просто не знал, насколько сильно сбит у Дженсена гормональный фон и сумеет ли он приспособиться к серьезному вторжению, и уповал только на то, что процесс запущен, да и занимался же Эклз сексом как-то раньше?!

Но Дженсен все выдержал, принял гигантский узел полностью, да еще принялся понукать Джареда так требовательно и нетерпеливо, ругаясь при этом, как сапожник, что Падалеки стало почти смешно.

Его прекрасная омега, такая сдержанная и скромная на первый взгляд, в постели оказалась неожиданно темпераментной, ненасытной и удивительно активной.

Они подошли к пику одновременно, как бывает только у истинных пар. Секунда в секунду, словно единый организм, испытывающий один оргазм на двоих. Джаред гортанно застонал, чувствуя, как пульсирует наливающийся узел, и тут же Дженсен выплеснулся вязкой белесой струей себе на живот, почти яростно сжимая в кулаке опадающий член.

Наступил миг откровения. Лицом к лицу, глаза в глаза.

Джаред видел свое отражение в зрачках Дженсена и понимал, что зеркалит наслаждение, искажающее его черты. А потом мир рассыпался звездами и собрался воедино уже другим.

Джаред думал, что он одержим Дженсеном? Наивный! Он просто не ведал, что такое одержимость! Они стали одним целым, сплелись телами и душами, слюной и спермой, соединились разумами. Джаред мог чувствовать все, что ощущает Дженсен. Знал, где у него чешется и где болит, чувствовал тяжесть собственного лежащего на Дженсене тела, давление в прямой кишке и щекотно стекающую по промежности влагу.

Он все еще продолжал изливаться в Эклза, испытывая отголоски собственного оргазма, но уже принимал его же как бы с другой стороны, выходя на новый ментальный уровень связи со своей омегой.

Что-то острое неприятно кололось Дженсену в бедро. Джаред не видел этого, не мог сам чувствовать, но знал, что это так. Протянул руку и вытащил из сбившейся в складки простыни свою запонку.

Это был импринтинг. Самый настоящий, завершающий союз истинной пары: альфы и омеги. То, чего навеки лишены безэмоциональные беты, что является наградой, величайшим даром природы, предметом зависти и одновременно проклятьем веров.

– Джен, – глядя на Эклза совершенно иначе, по-новому, с бесконечной любовью и нежностью, тихо позвал Джаред. – Джен, скажи что-нибудь.

Дженсен облизал кровоточащую губу и молча дернулся вверх. Глаза у него стали совсем пустыми, а лицо отрешенным.

Джаред взвыл. Они все еще были соединены сцепкой, и узел по-прежнему сидел глубоко внутри Дженсена, продолжая выплескивать семя, а Дженсен, словно рехнувшись, уже пытался куда-то отползти.

– Нет-нет-нет! Джен, прекрати немедленно, – не понимая, что происходит с партнером, заорал Джаред, притягивая Эклза к себе и фиксируя ему руки. – Джен!

Дженсен, словно бездушный робот, не реагирующий на посторонние программы, долбанул ему головой в лоб, вывернулся, едва не ломая себе запястья, и снова попытался разорвать сцепку. На этот раз почти успешно. Джаред взвыл от дикой, невыносимой боли, попытался ухватить Дженсена за бедра, но тот, вцепившись руками в подлокотник, судорожными толчками принялся срываться с распирающего его узла.

Через пару секунд все было кончено.

Обезумевшему от боли Джареду оставалось только смотреть на раскуроченный анус Дженсена, на потоки крови с прожилками белесой спермы, стекающие по внутренней стороне его бедер, и непонимающе шептать:

– Зачем? Зачем, Джен?!

Бледный и решительный Эклз повернулся к нему:

– Все, как договаривались, Джаред. Я дал тебе то, к чему ты так стремился. А теперь уходи…

– Что? – Падалеки показалось, что он бредит.

Этого просто не могло быть, потому что не могло быть никогда! Он знал, знал наверняка, что Дженсен теперь чувствует то же, что и он. Знал, что их связь нерушима – легче было отрезать себе руки или ноги, чем расстаться с истинной парой. Но при этом Эклз ясно и недвусмысленно его отвергал. И это было гораздо мучительнее той физической боли, которая продолжала терзать Джареда.

– Джен, пожалуйста, – жалко прошептал он, борясь с накатывающей тошнотой и головокружением.

– Убирайся! – как-то устало и обыденно повторил Дженсен и на подкашивающихся ногах, покачиваясь, побрел куда-то в глубину дома.

Чтобы не упасть, ему дважды пришлось останавливаться и придерживаться за мебель.

Джаред смотрел ему вслед затуманенным взглядом, пока Дженсен не скрылся из вида, а потом заскулил, сполз на пол и на четвереньках пополз следом, как побитый пес. Он собирал губами капли крови, багряной дорожкой отмечающие след Дженсена, глотал их вместе со слезами, непроизвольно текущими по щекам, и думал только об одном – добраться до Эклза живым. Сердце колотилось в сумасшедшем ритме, грудь сдавливало железными тисками, а сознание отказывалось ему повиноваться, то и дело куда-то уплывая.

– Дженсен, – прохрипел Джаред и остановился возле ярко освещенной, сверкающей белоснежным кафелем ванной.

Дженсен сидел на бортике бледный до синевы, намертво вцепившись пальцами в гладкую акриловую поверхность, и, кажется, почти не дышал. Кровь, по-прежнему текущая по его ногам, уже собралась на полу в приличную лужицу и резко контрастировала с ослепительной белизной обстановки. Джареду хватило одного только взгляда, чтобы понять: Дженсен умирает, умирает по-настоящему, медленно и мучительно, и сердце его бьется все реже и глуше вовсе не от физических повреждений.

И тут же стало понятно, что Эклз никогда его не примет и не простит.

Джаред перекинул непослушное тело через порог, подполз ближе и свернулся клубочком в кровавой луже у ног Дженсена, согревая напоследок горячим дыханием его ледяные ступни. Умирать, так вместе. В один день.

========== Эпилог ==========

Первой, кого увидел Джаред, открыв глаза, была симпатичная медсестра, поправляющая иглу у него в вене.

– Где Дженсен? – тут же спросил он.

– Как замечательно, что вы очнулись, мистер Падалеки! – энергично защебетала девушка. – Я немедленно позвоню вашим родителям. Ваша мать просидела здесь всю ночь, но…

– Где. Дженсен. Эклз? – четко и членораздельно повторил свой вопрос Джаред, вцепляясь в хрупкое девичье запястье.

У маленькой беты не было против него ни единого шанса. Пару минут спустя Джаред уже знал, что обоих привезли в больницу в критическом состоянии, что Донна Эклз намеревается подать на него в суд, и что из Нью-Йорка ранним утром прилетел какой-то важный мужик и поставил на уши всю больницу.

Дженсен лежал в реанимации. К нему не пускали даже родственников. Но он все еще был жив.

Содрав с себя непонятные датчики и выдрав из руки две иглы от капельниц, Джаред слез с высокой больничной койки и, не обращая ни малейшего внимания на панические крики медсестры, как был в смешной больничной распашонке с открытым задом, заковылял к выходу из палаты. В дверях с легкостью отодвинул мешающего ему выйти врача и направился в сторону реанимации. Нет, он понятия не имел, где она находится, но чувствовал Дженсена, как самого себя и шел, следуя внутреннему зову.

Кто-то пытался его задержать, но Джаред тупо отмахивался. Кто-то рядом плакал – кажется, мама? Нет, Шерон здесь не было, но это не имело никакого значения.

На повороте его занесло, и Джареду пришлось остановиться. Он прислонился к стене, чтобы передохнуть, узнал Донну Эклз и постарался ей улыбнуться. Женщина почему-то отшатнулась, принимаясь звать дежурного, и куда-то убежала. Джаред несколько раз моргнул, пытаясь настроить фокус, но предметы расплывались перед глазами, и он побрел дальше на чистой интуиции.

Напротив большой застекленной двери сидел вальяжный бородатый дядька, похожий на крупного банкира или мирового судью, и читал толстую газету. До Джареда донесся запах свежей типографской краски, и ему почему-то стало смешно. В мир повального засилья интернета и передовых технологий никто не читает бумажных газет, все пользуются айфонами, планшетами, электронными книгами, нетбуками и прочей ерундой. А мужик листал обычную газету и почему-то не выглядел при этом нелепо. Тут бородач поднял голову, и Джаред каким-то образом сразу догадался, что он и есть тот альфа-тип из Нью-Йорка, который всполошил больничный персонал и имеет виды на Дженсена.

Собрав последние силы, он попытался принять угрожающую позу, всем своим видом показывая, что никогда и никому Дженсена не отдаст, но странный вер только хмыкнул, глотая улыбку, и кивнул на застекленную дверь.

– Он там. Иди.

– Но как же… – почему-то растерялся Джаред. – Даже родственников не пускают.

– А ты не родственник, ты теперь половина вашего общего организма. Если кому и удастся вытащить мальчика с того света, то только тебе.

Джаред благодарно кивнул и толкнул дверь. Все вокруг по-прежнему расплывалось, один Дженсен выглядел четким и ясным. Он лежал на слишком большой для него кровати, по самую шею укрытый простыней, и от этого казался совсем худым и хрупким. На бледном лице отчетливо выделялись веснушки, ресницы трепетали, отбрасывая густую тень.

– Джен, – сорванным голосом выдавил Джаред, хлюпнул носом и сам не заметил, как преодолел несколько разделяющих их шагов. – Я так люблю тебя, Джен. Я буду беречь тебя всегда-всегда, даже если ты никогда больше меня не захочешь. Даже если не посмотришь в мою сторону и уедешь со своим банкиром. Я тогда поеду следом и все равно буду любить и защищать тебя. Ты только живи.

Он взял в руки узкую ладонь Дженсена и тихонько ее пожал.

– Пожалуйста, живи.

Дженсен как-то особенно глубоко вдохнул, и неровная пляшущая линия на темном экране выправилась, становясь ритмичней и четче. А на Джареда вдруг нахлынула такая великая благодать, что он не удержался и плюхнулся прямо на край койки. Потому что понял – его упрямая омега поправится. И даже никуда не уедет. А уж в этом случае Джаред точно найдет способ заслужить прощение, пусть на это придется потратить целую жизнь. Все равно эту жизнь ему делить на двоих с Дженсеном.

Октябрь 2012