Текст книги "Истинная пара (СИ)"

Автор книги: Аlushka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть первая ==========

Свою вторую сущность Дженсен принял четырнадцатой зимой, во время коротких каникул, и она не стала для него таким уж большим сюрпризом. Отца-бету он никогда не знал, а мать и бабушка – такие же омеги, как и он сам, всегда держались очень достойно. Никто из них не соответствовал широко распространенному мнению об омегах, как о доступных шлюхах, и Дженсен сразу же решил, что последует их примеру – будет вести себя корректно и сдержанно, не скрывая своей сущности, но и не хвастаясь направо и налево тем, кто он есть.

Долгое время ему это удавалось с легкостью. В общеобразовательном лицее, полном подростков с неустойчивым гормональным фоном, еще не определившиеся со статусом веры пахли почти одинаково. Адскую смесь запахов время от времени взрывал сильный, мощный аромат достигшего совершеннолетия альфы или, что случалось гораздо реже, терпкий, пряный запах первой течки омеги. Но оба варианта, как правило, были предсказуемы задолго до того, как это происходило на самом деле. Альфы с детства выбивались в явные лидеры, а омеги были самыми смазливыми и кокетливыми в группе. Дженсен же всегда держался особняком и сдержанным характером, целеустремленностью и хладнокровием напоминал скорее созревающую бету. Да и запах его был мягким, ненавязчивым, почти не выраженным. Никому и в голову не приходило принять его за омегу, а напрямую об этом не спрашивали.

Все изменилось в одночасье, когда Дженсену исполнилось семнадцать. Уже три года, как вошедший в брачный возраст, он вовсе не думал заводить себе пару этим летом, полностью погрузившись в дела: подрабатывая на почте и активно выбирая университет, в котором хотел бы получить серьезное образование, – в лицее ему оставалось доучиться последний год. И на Джареда Падалеки – беспокойного долговязого соседа – вовсе не обращал никакого внимания. Он помнил его смешным мальчишкой, вечно бьющим окна своим мячом или гоняющимся по лужайке, и никак не мог представить, что именно Джаред станет причиной его безумной одержимости.

Когда Дженсен впервые почувствовал этот запах – дерзкий, будоражащий каждую клеточку тела, вышибающий почву из-под ног, острый запах молодой властной альфы, ему показалось, что он сходит с ума. В округе никто из альф не мог пахнуть так ярко и привлекательно. На нетвердых ногах добравшись до дома и прихватив у матери пачку прокладок, Дженсен поднялся к себе, запер дверь на шпингалет и тихо завыл в подушку.

Теоретически он понимал, что с ним происходит, и вроде бы даже был готов к этому, но на практике все оказалось ужасно.

К семи вечера Дженсен искусал себе губы в кровь, его лихорадило, яйца беспрестанно поджимались, а член стоял до боли, хотя нежная кожица у головки уже воспалилась от неумеренной дрочки. А самое страшное заключалось в том, что открытый анус пульсировал, не переставая, и текло из него так, что Дженсен едва успевал менять прокладки. Секса хотелось до зубного скрежета. Нежного или откровенно грубого, с долгой подготовкой или впопыхах – не имело значения. Главное – настоящего. Заполнить себя требовалось вовсе не пальцами – Дженсен всовывал во влажное отверстие сложенную горсть по самые костяшки, растягивая чувствительные края воспаленной дырочки и безжалостно долбясь внутрь, но и этого ему было мало – в себя хотелось настоящий крепкий член. Не дилдо и не вибратор, а теплый хуй с узлом, который будет распирать его изнутри, пока не заполнит до упора, утоляя безумную жажду.

Дженсен скулил, драл зубами подушку, выгибался на испачканных спермой простынях и вполне отдавал себе отчет в том, что весь дом из-за него пропахнет течной омегой. Жадной, ненасытной, откровенно жаждущей ебли. Но стыдно не было. Его сущность не волновали моральные нормы, она требовала удовлетворения своих потребностей.

– Сынок! – в дверь застучала вернувшаяся с работы сверх меры встревоженная мать. – Дженс, милый, что случилось?

– Все нормально, – промычал Дженсен, которого в очередной раз скрутило от мучительного желания.

– Открой, пожалуйста. Чтобы ни произошло, мы найдем решение. Дженсен? Дженс, ты же не хочешь, чтобы мы взломали дверь?

– Отстань от меня! – в отчаянии выкрикнул Дженсен, краснея от одной только мысли, что культурная, цивилизованная Донна может застать его в таком виде.

Вскочив с разворошенной постели, он заметался по комнате, пытаясь одновременно попасть ногой в штанину и поправить вздыбленный член. Донна продолжала настойчиво уговаривать его не паниковать. Кое-как одевшись и заправившись, Дженсен в отчаянии махнул через подоконник, больно ударившись локтем, приземлился на траву и рванул вглубь сада. Свежий воздух на мгновение охладил разгоряченное тело, но уже через пару минут между ног у Дженсена засвербило совсем уж невыносимо. Он упал под яблоней у забора, скрючиваясь улиткой и прижимая ладони к полыхающим щекам, и тихо застонал. Манящий запах обволакивал его даже здесь.

– Эй, с тобой все в порядке? – густые кусты со стороны соседей раздвинулись, и в просвете показалось любопытное лицо Джареда. – Эй! Как тебя там? Эклз!

Дженсен медленно поднял голову и застыл, словно кролик перед удавом.

От откровения, обрушившегося на него со штормовой силой, перехватило в горле.

Так вот почему его трясет крупной дрожью, вот почему взбесилось послушное тело, превращая серьезного парня в течную сучку – он нашел свою истинную пару! По всей видимости, Джаред только-только вошел в пору зрелости, принимая сущность альфы, и между ними сразу же протянулась связь. Редчайшее явление, учитывая официальную статистику Института веров, но в жизни случаются и не такие совпадения.

Начитанный Дженсен был абсолютно уверен в том, что происходит, а вот соседский мальчишка, похоже, этого пока не осознавал.

Очень медленно подтянув под себя ноги, Дженсен поменял положение, прислонился спиной к шершавому стволу дерева и робко улыбнулся:

– Привет.

– Привет, – настороженно ответил Джаред и повел носом. – Черт, как же шикарно ты пахнешь!

Дженсен застенчиво потупился:

– Ты чувствуешь?

– Что? – непонятливо нахмурился Джаред, но тут же подтвердил: – Конечно же, чувствую, обоняние мне пока не отбило!

Дженсен решил пока не вдаваться в подробности, пугая подростка серьезными намерениями, вместо этого уточнив:

– У тебя только сегодня определилась сущность, да?

Джаред горделиво повел плечами.

– Вчера вечером. Но я всегда знал, что буду альфой, у меня в роду это по мужской линии передается. И отец, и старший брат, и дядьки – все альфы. Только двоюродный дед, говорят, был эпсилоном. Какой-то там бракованный ген затесался, и сущность так и не проявилась. А ты… О, черт! – до Джареда, кажется, только сейчас дошло: – Так ты – омега?

– Уже три зимы, – признался Дженсен.

– Ничего себе! – присвистнул Джаред. – В жизни бы не подумал! Ты вроде совсем не похож на…этих.

– Каких «этих»? – напрягся Эклз.

– Забей! – Джаред махнул рукой и вдруг предложил: – Хочешь, по такому поводу перепихнемся? Ну, типа по-соседски. Я – альфа, ты – омега, у меня вроде как событие, – он игриво поиграл бровями.

На такое везение Дженсен даже и не рассчитывал. Конечно, что-то в словах и поведении Джареда его изрядно смущало, но парню, едва принявшему сущность, еще предстояло многому научиться, так что некоторая фамильярность была ему простительна. Первые дни после важнейшего в жизни события всегда были перенасыщены впечатлениями, и альфам чаще других сносило крышу. Джаред не был исключением. Опьянение вседозволенностью проходило через пару месяцев, и тогда молодые веры принимали правду не только о правах, но и об обязанностях. Учились ответственности, дисциплине, способности разумно пользоваться данной им властью и силой, начинали познавать глубинную суть своей природы.

Сейчас Джаред пребывал в том состоянии, когда бушующие гормоны затмевали доводы рассудка, но Дженсен решил не обращать на это внимания. Соседский альфа пах его истинной парой, и какие бы сомнения ни терзали Дженсена, его сущность подспудно раскрывалась навстречу Джареду, воспринимая каждое его слово, как побуждение к действию.

Каждый вер знал, что весь смысл жизни альфы из истинной пары состоит в том, чтобы беречь и защищать свою омегу и детенышей любой ценой и при любых обстоятельствах. А Дженсен отчетливо чувствовал в Джареде свою половинку, единственное в целом мире существо, которому можно было довериться безоглядно, целиком и полностью. Поэтому не смог и не захотел оскорблять Джареда отказом, когда тот искренне предложил ему близость, призванную окончательно закрепить их связь.

Отбросив колебания, он осторожно кивнул, ощущая, как болезненно поджимается мошонка и сладко тянет в промежности:

– В принципе, можно.

– Отлично! – просиял Джаред. – Предки скоро свалят в гости, приходи к девяти, идет? Я оставлю открытой заднюю дверь, так что можешь махнуть через забор.

– Хорошо, – согласно кивнул Дженсен, заливаясь краской.

Еще никогда он не был так унижен от того, что его хотят банально поиметь, и почти счастлив от этого же.

Время до девяти тянулось невыносимо медленно. Дженсен дважды принял душ, раз пять подрочил, несколько раз переоделся, уложил волосы гелем и уже за десять минут до назначенного времени, чувствуя, как промокают от естественной смазки плотные трусы, топтался возле забора, сам не свой от непонятного смущения. Он был уверен в своих желаниях и вовсе не боялся первого в жизни секса – Джаред же был его альфой, так? Значит, априори не мог причинить боли! Но какая-то непонятная тревога противной занозой засела в сердце, не давая возможности насладиться ситуацией.

Появление Джареда не принесло ожидаемого облегчения. Похоже, Падалеки нервничал еще больше него. Часто облизывая пересохшие губы и возбужденно блестя глазами, он не особо приветливо буркнул:

– Ну что ты там застрял? Пошли уже!

Дженсен вздохнул, ничуть не вдохновленный неуважительным поведением будущего спутника жизни, и ловко перебрался через забор. Назад пути не было.

На удивление, стоило Джареду взять его за руку, как тревога несколько улеглась. Они идеально совпадали на физиологическом уровне. У парня была сухая теплая ладонь, уже сейчас более широкая, чем у Дженсена, и мысль о том, каким огромным и красивым вером станет Падалеки несколько зим спустя, заставила сердце забиться чуть быстрей.

– А твои точно не вернутся? – уточнил Дженсен, крепче сжимая пальцы.

– Они к отцовской тетке в соседний город с ночевкой уехали, – вполголоса ответил Джаред. – Так что в нашем распоряжении весь дом.

Он завел Эклза в полутемную гостиную, и Дженсен замер от восторга, преисполненный восхищения и благодарности.

Джаред готовился. Он не просто привел малознакомого парня домой тупо потрахаться, а решил устроить романтический вечер. Стены огромной комнаты терялись во мраке, вокруг широкого дивана и низкого дубового столика были расставлены горящие свечи, а в специальных подставках дымились ароматические палочки. Из серебряного ведерка, стоящего на полу, торчало горлышко бутылки, рядом пристроились два высоких бокала.

– Шампанское будешь? – уточнил Джаред, подводя Дженсена к дивану.

Впечатленный и польщенный Эклз, опешив от подобного внимания, отрицательно покачал головой и взял Джареда за обе руки:

– Джей, это так мило с твоей стороны. Не могу передать тебе, как много для меня значит этот вечер и то, как ты его организовал.

Похоже, он сказал что-то не то, потому что Джаред вдруг отшатнулся в заметном смущении и с кривоватой улыбкой поинтересовался:

– Мы сюда пришли дифирамбы друг другу петь или все же трахаться? Иди ко мне, – он притянул Дженсена ближе, обнял за спину и тут же скользнул рукой вниз, под пояс брюк и резинку трусов, дотягиваясь пальцами до расселины между ягодицами. – Ого! Да ты весь течешь. Хочешь, чтобы я тебе вставил, детка?

Дженсен прикусил губу и разочарованно уткнулся носом Джареду в шею. В том, что неопытного подростка возбуждала не романтика, а грязные разговорчики не было ничего удивительного, и все же Дженсену отчего-то захотелось уйти.

– Эй! – мгновенно считал его Джаред. – Ты что, обиделся?

Дженсен отрицательно помотал головой. Как он мог обижаться на едва найденного альфу?! Радость от встречи была слишком велика, а тело предательски требовало соития. Колени подкашивались, по телу пробегала дрожь, член и задница сочились смазкой, а соски чувствительно терлись о ткань рубашки.

– Так ты меня хочешь или нет? – прихватывая Дженсена двумя пальцами за подбородок, напрямик спросил Джаред.

– Хочу! – едва не сгорая со стыда, откровенно признался Эклз.

– Разденешься сам или тебя раздеть? – перегнувшись через спинку дивана, Джаред включил музыкальный центр, и из колонок полилась ненавязчивая медленная музыка. – Расслабься. Что ты такой зажатый? Может, все же выпьешь?

– Спасибо, не стоит.

Дженсен глубоко вдохнул и, решившись, потянул молнию на ширинке вниз. Он не собирался устраивать стриптиз, но все же снимал одежду элегантно и с изяществом. Не торопясь. Не показывая, как зудит у него между ног и как страстно он мечтает быть основательно оттраханным.

– Бля! Какое шикарное у тебя тело! – восхищенно протянул Джаред с поистине детской непосредственностью, и Дженсен едва заметно улыбнулся, ощутимо расслабляясь.

– Нравится? – он повел ладонью по груди, ущипнул сосок и спустился скользящим движением вниз, к паху, поглаживая возбужденный член.

По внутренней стороне бедер уже вовсю стекала прозрачная смазка, но Джаред не спешил раздеваться, а Дженсен отчего-то стеснялся его торопить.

– Охуенно! – выдохнул Джаред, подаваясь вперед и разглядывая Эклза с жадным любопытством. – Ты и правда течешь. А как пахнешь! Так хочешь, что бы тебе вставили, да? Иди сюда, – он приглашающее похлопал по краю стола. – Сядь, покажи мне свою дырочку. Расскажи, как она хочет быть заполненной.

Дженсен, который уже едва мог терпеть, подошел к столику, оценил на глазок его прочность и смело улегся спиной на столешницу, подтягивая колени к груди и широко расставляя ноги. Джаред задохнулся от наплыва эмоций. Дженсен услышал его потрясенный вздох и тут же догадался, какое непристойное зрелище представляет из себя, распластавшись по столу в максимально доступной позе. Впрочем, желаемый эффект был достигнут, – Джаред завелся не на шутку. Его тяжелый, густой аромат альфы перебил даже запахи благовоний.

– Дженсен… – с благоговением протянул он. – Какая же ты распутная шлюха!

Сомнительный комплимент задел раненую гордость, но Дженсен зашел уже слишком далеко, чтобы отступать. Заведя обе руки назад, он всунул в порозовевший воспаленный анус сразу четыре пальца – средние и указательные, развел их, максимально растягивая для Джареда отверстие, и хриплым, неузнаваемым голосом прошептал:

– Ну же! Давай начнем. Не хочу больше ждать.

– Какая жадная шлюха! Ненасытная, жаждущая, так стремящаяся быть заполненной, – низко протянул Джаред, оглаживая Дженсену нежную кожу вокруг мошонки. – И все, о чем ты сейчас мечтаешь – это здоровый крепкий член, да? Чем больше, тем лучше, чтобы растянул тебя, затыкая твою дырку, и ебал часами, наполняя спермой до краев, верно?

– Да-а, – закатывая глаза и облизывая губы, прошептал Дженсен. Это было именно то, чего он так хотел. – Пожалуйста, Джаред, выеби меня уже! Не могу терпеть.

– О, я обязательно вставлю тебе, Дженсен, – довольно пообещал Джаред. – Я буду трахать тебя всю ночь, пока ты не начнешь умолять прекратить, пока не станешь растянутым до такой степени, что в тебя легко войдет мой кулак, пока у тебя на теле не останется места, не помеченного моей спермой. Я оттрахаю тебя и в зад, и в рот, и буду кончать тебе на лицо, глядя, как ты наслаждаешься каждой секундой, пока я тебя использую. Хочешь этого?

– Да! Да-да-да, – завыл Дженсен, начиная в нетерпении дергать бедрами, в надежде спровоцировать свою медлительную, обожающую поболтать альфу. – Черт, скорей же!

– Не терпится? – Джаред обошел столик по кругу и наклонился над самым лицом Дженсена.

Его и без того раскосые глаза совсем осоловели, затуманенные желанием, а рот странно кривился, приоткрывая белоснежную полоску зубов с чуть выступающими клыками.

– Настоящая шлюха, – повторил он, – только и мечтающая, чтобы ей вставили, да? И ведь тебе сейчас так этого хочется, что абсолютно все равно, кто будет тебя ебать.

От неожиданности Дженсен даже привстал на локтях.

– Да нет же, – искренне сказал он, не понимая, с чего Джареду в голову втемяшилась такая ересь. – Это все только для тебя. Ты у меня первый.

Он успел заметить лишь неподдельное изумление в широко распахнувшихся глазах Джареда и мимолетное выражение раскаяния, как вдруг в комнате вспыхнул яркий свет и откуда-то со стороны послышались редкие одиночные хлопки.

Не понимая, что происходит, но уже чувствуя что-то очень нехорошее, Дженсен резко обернулся, садясь на столе, да так и застыл на месте.

В дальнем конце комнаты за угловым диваном собралась целая компания. Том, Алекс, Джоанна, кто-то еще. Дженсен видел, но не узнавал знакомые лица, искаженные любопытством, жалостью, похотью. А в ладоши хлопала неторопливо шагающая в их сторону Женевьев – язвительная чернявая бета, с которой они враждовали уже не первый год.

– Какой блестящий спектакль! – торжествующе заявила она, подходя к Джареду и притираясь к его боку. – Спасибо, милый, ты здорово всех нас позабавил. Эклз в роли примы домашнего порно был неотразим.

Сгорая от стыда, ошеломленный и раздавленный, Дженсен скатился со стола на пол и, ползая на четвереньках, принялся спешно собирать одежду, стараясь не смотреть по сторонам. Сердце стучало сильно-сильно, грозя выскочить из груди, а в ушах нарастал равномерный гул.

Это, наверное, сон! Просто слишком реалистичный кошмар. Он сейчас проснется, и окажется в собственной кровати. И никогда в жизни не приблизится к забору Падалеки.

Но сон все не заканчивался. Компания за диваном оживилась. Кажется, Том принялся азартно комментировать увиденное, но кто-то из парней быстро его заткнул, а потом Крис – да, это был Крис, – с сочувствием подал Дженсену ботинки, которые тот никак не мог найти.

Как он добрался домой и что было потом, Дженсен уже не помнил.

Эклза увезли в закрытую клинику этой же ночью, и на длительное дорогостоящее лечение ушли все деньги, отложенные на учебу. Он был признан окончательно выздоровевшим и вышел из ненавистных стен только спустя четыре зимы, одна из которых едва не стала для него последней. Поцеловал в лоб сильно постаревшую мать, навестил могилу бабушки, сухо попрощался и, не заезжая домой, чтобы даже не приближаться к соседскому особняку, уехал в Нью-Йорк.

Первый год в «Большом яблоке» обернулся для Дженсена падением по нисходящей. Уже не скрывая своей сути омеги, он, словно вопреки собственным принципам и воспитанию, данному ему Донной, стал вести тот образ жизни, который всегда от души ненавидел. Много пил, часто зависал в притонах и сомнительных заведениях, вращался среди богемы и был очень неразборчив в связях, не всегда интересуясь именем партнера, которому отсасывал или подставлял зад.

Скатиться на самое дно ему не позволили, как ни странно, рисунки. Рисовал Дженсен на любых поверхностях – много, ярко, с тем отчаянием, которое выплескивалось из самой глубины его души. В самобытных, ни на что не похожих картинах отражались все его демоны, вся страсть и ярость. И когда однажды одну из его работ заметил известный художник и напечатал в журнале фотографию фрагмента стены с кроваво-кислотной абстракцией, наутро Дженсен проснулся знаменитым.

Это было странное время. В прессе его называли модным арт-художником и расхваливали на все лады, а в реальной жизни Дженсену не на что было пообедать. Но впервые со времени выписки из клиники он вдруг испытал какой-то подъем. Надежда, что его пропащую жизнь все еще можно исправить, затлела в нем все более разгорающимися угольками, которые взметнулись пламенем, когда на одной из выставок Дженсен встретил Джеффри. Джеффри Дина Моргана, того самого мецената, финансового воротилу и несомненного альфа-самца, который подмял под себя пол города.

Джеффри не давил на Дженсена, ни к чему не принуждал, да и вообще вел себя предельно корректно, и только поэтому Дженсен согласился дать ему шанс. А через несколько месяцев перевозил к любовнику скупые пожитки.

Они пережили вместе целых пять зим, и не было дня, когда Дженсен пожалел бы о принятом решении. Безусловно, Джеффри не был его истинной парой, но Дженсен и не ждал от него многого. Что-то сломалось в нем прохладным июньским вечером, изменив природу навсегда, притупив инстинкты и вырезав начисто влечение к альфам. На него теперь даже их аура почти не действовала, чем Дженсен безрассудно пользовался, научившись злоупотреблять всеми преимуществами своего положения и одновременно перенимая очень многое из стиля и манер Джеффри.

– Доиграешься когда-нибудь, котенок! – ласково ероша Дженсену волосы, смеялся порой Морган, когда узнавал об очередной выходке Дженсена.

А тот просто жил и наслаждался. Наслаждался вниманием серьезных, властных веров, привлеченных его запахом, забавлялся, стравливая их между собой и заставляя драться за заведомо неприступный приз, радостно скалился в лицо победителя, когда с ледяной вежливостью объяснял, что «не заинтересован» и злорадно хохотал вслед отверженным поклонникам, отлично зная, что никто не посмеет его тронуть. Он мстил всем вместе и каждому в отдельности, ни на секунду не забывая того единственного, кто навеки разрушил его веру в святость союза альфы и омеги. А еще, крепко усвоив урок о великой силе природного запаха, Дженсен больше не старался приглушать его, а напротив – использовал как тайное оружие.

Отличные манеры, сдержанность, ясность ума и хладнокровие – то, чему он научился у Моргана, фантастическим образом контрастировали с восхитительным ароматом невероятно желанной омеги, нуждающейся в покровительстве, что вкупе с внешними данными Дженсена делало его одним из самых популярных холостяков Нью-Йорка. Отбить Дженсена у Джеффри втайне мечтали едва ли не все высокопоставленные альфы города, не имеющие истинной пары. Но Дженсена это не интересовало. До поры до времени он был уверен, что теперь в этой жизни его вообще невозможно чем-то серьезно заинтересовать, пока не позвонил домой, в очередной раз поздравить мать с днем рождения, и не услышал, что в город вернулся Джаред Падалеки.

– Шерон говорит, ему предлагали партнерство в Чикаго, но Джаред решил открыть частную практику здесь. Он заходил на днях, спрашивал про тебя, пытался узнать, можно ли как-то с тобой связаться, но я не дала ему ни телефона, ни адреса, как ты и просил.

Дженсен сглотнул ком в горле.

– Да, мам, ты поступила совершенно верно, – медленно проговорил он.

– Я соскучилась, Дженс, – чуть тише призналась Донна. – Так давно тебя не видела, что даже не представляю, каким ты теперь стал. Фотографии все равно не отражают правды. Я, конечно, рада, что у тебя все хорошо, и ты счастлив в Нью-Йорке, но может, заедешь, навестишь мать?

Донна задавала этот вопрос каждый раз, когда Дженсен ей звонил, но впервые за прошедшие шесть зим он не стал отвечать категорическим отказом.

– Мам, я подумаю, – мягко пообещал Дженсен.

Выключил телефон, повернулся к Джеффри, невозмутимо читающему биржевые сводки и серьезно сказал:

– Джефф, нам надо поговорить. Я хочу поехать домой. Может быть, надолго. У меня там осталось одно очень неприятное незавершенное дело.

Джеффри аккуратно сложил газету, отложил ее в сторону и проницательно посмотрел на Дженсена:

– Ну, наконец-то, мальчик мой. А я все ждал, когда же ты вернешь вкус к жизни!

Поводом посетить родной город стала выставка репродукций его работ, организацией которой занялась Данниль Харрис – в прошлом хорошая подруга Дженсена. Припоминая, что девушка терпеть не могла Женевьев Кортез, Эклз охотно дал свое согласие на аренду двух залов в личной галерее Дани. Еще в лицее отличающаяся деловой хваткой и отменным вкусом предприимчивая бета была ему искренне симпатична.

Данниль встретила его в аэропорту, не сразу узнала и ахнула, когда Дженсен закружил ее по залу, поймав в объятья.

– Ого! – радостно засмеялась она. – Ну, Эклз, ты даешь! Я ждала манерного метросексуала с замашками капризной звезды, а ты…

– Просто охренителен! – весело закончил за нее Дженсен.

– Именно, – подтвердила девушка. – Выглядишь, кстати, потрясающе, а держишься просто как самая настоящая альфа. Дьявол, если б от тебя так восхитительно не пахло омегой, я бы точно перепутала.

Польщенный Дженсен открыто улыбнулся:

– Спасибо на добром слове. В большом мегаполисе нельзя превращаться в серую мышку, а то быстро станешь никому не интересен. Хотя, насчет альфы ты явно загнула.

Дани презрительно наморщила нос.

– Да брось! Вокруг сплошные вырожденцы. Даже замуж выйти не за кого. Слушай, Эклз, а возьми меня в жены, а? – Она уставилась на Дженсена с гротескным видом ученого, сделавшего феноменальное открытие. – Мы будем идеальной парой! Если хочешь, я пару страпонов на твой вкус прикуплю.

– Если раньше тебя не разорвут на части другие претенденты на мой очаровательный зад, то с удовольствием, – подхватил шутку Дженсен и кивнул на небольшое кафе возле зала ожидания: – Ты не против выпить по чашке капучино? Этот перелет меня утомил.

Они сидели за пластиковым столиком с видом на летное поле, потягивая кофе и болтая как старые друзья, когда их уединение неожиданно нарушил высокий, нахального вида брюнет.

– Эклз? – недоуменно спросил он, таращась на Дженсена с неприятной улыбкой. – Неужели наша порно звездочка вернулась в родные пенаты? Что, в других местах тебя больше не ебут, приехал снова набиваться в подстилки к Падалеки? Знаешь, я до сих пор вспоминаю твое соло, это было потрясающе! Не хочешь выступить на бис?

Дженсен побледнел, на щеках у него заиграли желваки. Он придавил к столу руку Данниль, уже открывшую было рот, чтобы встать на его защиту, и очень дерзко усмехнулся:

– Смотрю, судьба тебя не балует, Том! Как должно быть тоскливо жить, когда никто не дает и даже вспомнить нечего. Будь у тебя возможность похвастаться собственными подвигами, ты бы не стал вспоминать чужую течную омегу, верно?

– Неудачник! – тут же брезгливо припечатала Данниль.

Том гневно подался вперед, нависая над столом и ловя взгляд Дженсена:

– Да если я захочу, ты пойдешь со мной прямо сейчас, и как миленький отсосешь в туалете.

– Сам себе отсоси, – с явным удовольствием фыркнул Дженсен, понимая, что в который раз с легкостью выдержал ментальную атаку альфы.

– Отойди от него, – рявкнул у Дженсена над ухом густой бас. – Быстро!

Дженсен неторопливо оглянулся по сторонам. За соседним столом едва не скалили зубы две молодые блондинки-альфы, еще один вер – высокий спортсмен с теннисной ракеткой в чехле, враждебно буравил Тома взглядом с другой стороны кафе. А за спиной у Дженсена стоял похожий на медведя гризли пилот в лётной форме и буквально трясся от бешенства, явно намереваясь вцепиться Тому в глотку при малейшем неповиновении.

– Благодарю вас, сэр, – без подобострастия, но с теплотой вежливо улыбнулся нечаянному защитнику Дженсен и вновь повернулся к Тому. – Уэллинг, у тебя все?

Том процедил сквозь зубы какое-то ругательство и поспешно скрылся из виду. Пилот подарил Эклзу долгий нежный взгляд и вернулся к поглощению гамбургера.

Пораженная некрасивой сценой Данниль одним длинным глотком допила свой кофе и облегченно выдохнула:

– Боже мой, какой кошмар! Уэллинг перешел все границы. Прошу, забудь об этом инциденте, не порти себе нервы. Но, Дженс, как ты… – она понизила голос и наклонилась ближе. – Черт! Как ты это делаешь? Все наиболее выдающиеся альфы в радиусе ста метров готовы были вступиться за тебя, как по щелчку пальцев. Никогда не видела ничего подобного.

Дженсен поманил ее к себе и, почти касаясь губами уха, с заговорщицким видом признался:

– Это все природа. Иногда хорошо быть омегой.

========== Часть вторая ==========

Только по истечении времени, Джаред понял, что вся его жизнь разделилась на две части: до и после. До принятия своей сущности он жил легко и безмятежно, не задумываясь о коварных секретах природы. Судьба благоволила к нему: родившийся в обеспеченной семье, он никогда ни в чем не нуждался, с легкостью реализовывал любые замыслы и не страдал от отсутствия внимания. Не прилагая никаких усилий, лениво учился в лицее, уверенный в том, что поступит в любой университет благодаря спортивным достижениям, и не особо интересовался общественным и политическим устройством мира.

На повадки и характеры альф Джаред насмотрелся дома – благо, альф среди родственников было полно, беты его никогда не интересовали в силу их незначительности, а про омег он знал не понаслышке благодаря близкой дружбе с Чадом. Проходимец Мюррей, уже после тринадцатой зимы вступивший в пору зрелости, только и болтал о своих сексуальных подвигах, постоянно делясь с Джаредом проблемами поиска нового партнера – такого, чтобы был лучше и интересней предыдущего. Джаред очень скоро перестал ужасаться количеству Чадовых любовников и научился напускать на себя скучающий вид, когда приятель пускался в пространные рассуждения о великолепии очередного полученного в задницу члена.

Свою собственную сущность Джаред принял без пиетета, но все же с волнением. Разом краски стали казаться ярче, запахи – сильней, в теле прибавилось сил, а во взгляде властности. (Во всяком случае, Джареду так казалось, когда он рассматривал себя в зеркале.)

А на следующий день Падалеки случайно выяснил, что его тихий сосед – отличник и любимец преподавателей скромняга Эклз – самая настоящая омега, запах которой будил в Джареде какое-то непонятное чувство. Ни на что особо не надеясь – все же Дженсен был старше аж на целых две зимы – преисполнившийся нахальства Джаред как бы невзначай предложил ему дружески перепихнуться, и с удивлением получил согласие.

Это стало настоящим триумфом для только что осознавшего себя альфой пацана. Более явного подтверждения проявившихся в Джареде качеств неотразимого сексуального самца сложно было и представить. Полный торжества и самомнения, парень, не удержавшись, похвастался победой перед малюткой Женевьев, в которую был влюблен еще с младшей школы. Знай он, к чему приведет его неуместный треп, отрезал бы себе язык на месте!

Нет, серьезно, Джаред до сих пор не мог объяснить себе, как позволил Жен, простой непримечательной бете, уговорить себя, альфу, на подобную авантюру. Она заверила, что все будет выглядеть невинной шуткой. Розыгрышем, в результате которого довольными останутся абсолютно все. Дженсен ведь омега, а значит, с ним не обязательно считаться. Возможно, если шутка перерастет в веселую групповушку, Эклз будет только рад получить в свою ненасытную задницу члены таких выдающихся альф, как Том, Алекс или Крис, и еще поблагодарит потом Джареда – омеги обычно так и делают.