Текст книги "25 смертей до успеха (СИ)"

Автор книги: Altegamino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Вы не думали, что ваш парень просто… как бы это выразиться, позёрствует? Знаете, у подростков принято что-то яро критиковать, будь то музыкальная группа или серия комиксов, – говорила Хайли. Ей нравилось слушать чужие истории и пытаться разобраться в них. Она чувствовала себя детективом, но копавшимся не в уликах, а мыслях клиентов, распутывая их ниточку за ниточкой. – Каким образом он проявляет свою нелюбовь к воскрешаемым?

Сама Хайли не являлась одной из “избранных”. В свои тридцать два года она была уверена, что если умрёт, то без шанса на воскрешение. Её это не тяготило. Каждому своё.

Лейн, 31.

– Я возрождающийся, но пошёл бы в команду спасателей, даже если бы не был им, – рассказывал мужчина. – Я люблю помогать людям. А с моим даром сам Бог велел, как говорится. Но жена не хочет, чтобы я испытывал себя. Говорит, у неё сердце разрывается каждый раз, когда она представляет, что я умираю, а потом просыпаюсь непонятно где. Я говорю ей: “Милая, но разве было бы лучше вообще умереть?”. Её это не утешает. Она не хочет, чтобы я терпел страдания, не понимает, что для меня – счастье делать такую работу.

Какие милые люди, думала Хайли, ставя пометки. И чего им спокойно не живётся? Жизнь куда проще, чем им кажется. Но, может, оттого они и усложняют её? Неосознанно запутывают прямые нити в узелки, а потом сами же ищут способ развязать их. Со стороны проблемы этих людей во многом кажутся надуманными, однако как бы вела себя сама Хайли, очутившись на их месте?

Сара, 15.

– Я видела во сне парня… воскрешённого, умеющего левитировать. Вы посмеётесь надо мной, но… на других парней теперь и смотреть не хочется! Может, сон и не был вещим, но… То был мой идеал. А если его попросту не существует? Я всю жизнь буду ждать его, оставаясь одна? Что же мне делать?

Габриель, 16.

– У меня есть комплекс, – признавался парень. – Мои родители – воскрешаемые. Я надеюсь, что мне это тоже как-то… передалось, но учёные говорят, что от генов это не зависит. Или зависит косвенно. В общем, я могу быть и обычным. Проверять боюсь – вдруг я умру? Но без доказательств я чувствую себя отщепенцем в собственной семье. Чувствую себя хуже, чем они. Недостойным, понимаете?

– Я догадываюсь, что дополнительные таланты у вас не проявлялись? – дождавшись кивка, Хайли обнадёживающе продолжила. – Это ещё не говорит о том, что вы не возрождающийся. У многих из них нет особых талантов.

Приходили к ней и с обратными случаями. Все Хайли коллекционировала и сортировала, используя прецеденты в качестве лекарств и убеждающих аргументов. А ещё ей нравилось чужое доверие. Некоторые коллеги жаловались, что иногда ощущали себя помойными вёдрами, в которые люди сбрасывают тяжесть неприятностей. Хайли – нет. Выслушав очередную историю, она, наоборот, чувствовала себя более целостной. Её собственная жизнь не была бы и вполовину такой интересной без всех этих “страдальческих” историй.

– Я комплексую, – сообщила пятнадцатилетняя Мира. – Из-за матери. Из-за того, что я воскрешающаяся, а она, похоже, нет.

Хайли понимающе кивнула, прося продолжать. Вот и один из противоположных Габриелю случаев. Комплексы детей – одни из самых частых жалоб в списке.

– Год назад наша семья попала в автокатастрофу. Отец погиб, а мать осталась инвалидом. Врачи говорят, насилу выкарабкалась. Я… ну, вроде как умерла, – ссутулилась девушка. – Но потом вернулась с того света. Вы не подумайте, я счастлива, что мама выжила. Правда… А вдруг она бы тоже вернулась, но уже не как инвалид? Я не могу просить её совершить суицид. Я подозреваю, что она обычная. Мне её жаль, и при этом меня злит, что она такая!

Люди сами приходили к Хайли за помощью, и женщина всеми силами старалась не разочаровать их. Не ради личной гордости или награды. Она чувствовала себя участницей их жизней и отдавала себя их проблемам, исполняя столь любимую ею роль помощника. Иногда, правда, в кабинет доктора Брикс насильно приводили клиентов взволнованные родственники или друзья. Детей приволакивали за руки встревоженные мамаши. У них в штате был детский психолог, но иногда приходилось решать комплексные проблемы, затрагивавшие всю семью. И тут уже не отошлёшь детей в соседний кабинет.

Роберт, 13.

– Мама считает, что я скучаю по отцу. Поэтому так плохо учусь и мало ем, – мальчик покосился на дверь, за которую Хайли предварительно выпроводила женщину с высокой причёской. – А по-моему, это она скучает и думает, что я тоже обязан скучать, раз она скучает! Но у нас просто программа сложная, вот я и отстал немного. Вы ведь верите мне, доктор Брикс?

– Главное, веришь ли ты сам в то, что говоришь.

Ох уж эти люди с преувеличениями, страхами, мечтами, сомнениями, стереотипами, навязанными преградами, невоплощёнными желаниями и эгоизмом! Хайли не хотелось уходить из жизни, не изучив если не все, то как можно больше потаённых уголков их сердец; впитав в себя их переживания и восторги, пройдясь по лабиринту и выведя к свету потерявшиеся души.

– Вы уверены, что вас правильно направили? Возможно, вам нужен психиатр, – пробежав записи глазами, протянула Хайли.

– Трое психиатров подтвердили, что я здоров.

– Хорошо, мистер Драмс, – женщина заметила, что двадцатисемилетний парень скривился при упоминании фамилии. – Я могу звать вас Фрай? Отлично. Фрай, вы не пробовали завести друзей? Существует вероятность, что это поможет вам отвлечься от мыслей о дурной привычке.

– Угу, – без интереса отозвался парень. Он забрался в кресло с ногами и сжался, становясь похожим на обиженного на весь мир ребёнка.

– Значит, не пробовали. Или вам попросту нравится сидеть в тюрьме?

– Вовсе нет.

– Это правильный ответ. Тогда, – Хайли задумчиво постучала ручкой по подбородку. – Может, вам найти девушку? Любящий человек наполнит ваше существование смыслом. Поверьте, когда вы влюбитесь, мысли о поджогах будут вытеснены из вашей головы.

– Мне ещё и искать? – Фрай уткнулся носом в колено. – Издеваетесь, доктор?

Женщина покачала головой. Парень упрямился, как подросток, и был замкнутым и неразговорчивым. Сам не понимал, что ему нужна помощь, и отнекивался от советов. Как и многие, он думал, что чужие люди собираются лезть в его жизнь и перекраивать её на свой лад. Однако всё, чего желала Хайли, – это показать ему, твердолобому парню, что он сам может и должен изменить свою жизнь, а вот уже в какую сторону… Решать лишь ему.

– Вы думаете, вас никто не полюбит? Если вы не проявите усилия, то, конечно, ничего не выйдет. Зато когда найдёте ту самую… – подмигнула доктор.

Фрай вдруг оживился, как если бы в голову ему пришла привлекательная идея. Тряхнул лохматой головой и немного печально улыбнулся.

– Пожалуй, вы правы, доктор. Мне стоит поискать.

========== Проблема № 6. Когда меркнет авторитет смерти ==========

Чак пригладил бороду и любовно потрепал племянника по макушке. Наступил праздник Стирания Границ, по-старому Хэллоуин, и мальчишка нарядился вождём индейцев. Костюм ему невероятно шёл, и Чак сам радовался, как ребёнок.

Он любил это событие. С истоков праздник претерпел немало изменений, пока не превратился в маскарадное шоу, олицетворявшее равенство людей. Странно, конечно, что день, когда на улице можно было встретить ведьм и супергероев, мифических существ, зомби и другие фантазии человечества, относили к равенству, но куда же деваться? Теперь праздник проводили раз в полгода, и люди всех возрастов рядились в кого ни попадя, чтобы обозначить стирание границ между полом, возрастом, религией, сексуальной ориентации и смертностью. Дети ещё не понимали таких тонкостей и воплощали свои фантазии, веселились, проводили ролевые игры. Взрослые поддерживали их, и это не считалось зазорным, скорее наоборот: если в праздник Стирания Границ кто-то откажется наклеивать хотя бы накладной нос, значит, он расист, сексист, шовинист и ещё невесть кто. Немного жестоко вешать клеймо на людей, но Чак давно не встречал тех, кто игнорирует требования праздника.

Сам тридцатидвухлетний мужчина из года в год наряжался в один и тот же костюм, возмущая племянника старомодностью взглядов.

– Лучше бы ты переоделся в какого-нибудь героя комиксов! – ныл восьмилетний вождь индейцев.

– Я куда лучше всяких героев. Я – одно из самых могучих и непобедимых существ! – крутясь возле зеркала, зловеще оповестил Чак.

– Сильнее супергероев только Бог, – наставительно заметил мальчишка. – Ты в него переодеваешься?

Чак поморщился. Видел он парочку пьяных Иисусов, ошивавшихся по округе, и не горел желанием присоединяться к ним. Нет, на Бога он не стремился походить. Его личина оказалась скромнее, но не менее значимой для мира, чем какой-нибудь супергерой в супергеройской истории.

Мужчина делал выбор, опираясь на выведенную им аксиому. Он давно заметил, что мир изменился после появления воскрешаемых, или воскрешающихся, или неумирающих… Какие же некрасивые слова! Придумали бы уже единое название для людей, которые просыпались после гибели.

Чак не застал того переломного момента: он тогда ещё не родился. Но его бабушка рассказывала, что её дважды насмерть забрасывали камнями деревенские, пока до них не дошло, что это бесполезно. И вообще раньше на возвращавшихся с того света смотрели, как на монстров каких-то. Религии придумывали своё духовное объяснение феномену. Люди не умирают, потому как нынешнее поколение настолько грешно, что даже Ад отказывается принимать их в свои владенья, не говоря уже о Рае. Согласно другим объяснениям, карма за тысячелетия настолько давит на души, что люди не перерождаются в новое живое существо, а застревают в нынешнем облике. А ещё была популярна теория заговора правительств, которые тайно клёпали клонов и заменяли ими погибших… но это были совсем бредовые слухи.

Причины воскрешения не удавалось найти, страсти вокруг “избранных” поутихли. И слава Богу, думал Чак. Люди всё равно куда больше похожи друг на друга, чем им кажется. А главное сходство вообще сохраняется во все времена.

Воскрешаемые, конечно, кичатся своей неубиваемостью, вот только они не бессмертные. Никто никогда их так не называет. ” Избранные” тоже умирают, когда приходит их время. Рождение и смерть – неизбежность для этого мира. И это прекрасно.

– У дементоров не было косы, – заметил племянник, а Чак только головой покачал.

Он избрал костюм Смерти, чей авторитет немного померк в глазах людей. Сколько появилось сказок и анекдотов, где старушка пыжится, да не может забрать воскрешающихся. Насмехаются над ней, забывая, что бессмертие некоторых людей временно. И в конце, когда разовьётся старая болячка или подкрадётся старость, смерть всё равно нагрянет в гости. Всё завершается на ней. “Game Over” неизбежен.

Чак испытывал благоговение перед этой великой силой, страшился её, как многие люди, и уважал. Добросовестный, годный механизм Вселенной. Так зачем рядиться в каких-то супергероев? Они – прах, который костлявая перебирает в своей сумочке останков. Даже персонажи комиксов страшатся смерти, которая неизбежно ставит крест на их геройской карьере. А сама она никого не боится.

– В назгула нарядился, папаша? – спросил какой-то зевака на улице, размахивая крюком из картона.

Чак возмущённо сжал кулаки, но сдержался, чтобы не показать неприличный жест. Не при ребёнке же, гордо подпрыгивавшем в паре шагов от него. Кем ещё его обзовут сегодня? А ведь все эти популярные персонажи тоже срисованы со Смерти.

– Тебе бы маску надеть, – сказал племянничек. – Морда зверя сделала бы тебя страшным.

И увела бы задуманный образ в сторону пародии. Отнюдь не это Чак желал продемонстрировать своим костюмом, хотя… Что в действительности он пытался доказать людям? Внушить им уважение к главному закону природы? Ну, будут воскрешаемые предусмотрительней, разве что-то изменится? Чак не был фанатом смерти. Его всего лишь коробило её высмеивание, и в то же время он понимал, что упрямое выпячивание чёрного балахона ничего не расскажет окружающим.

А ещё мужчину печалило, что фильмы последнего десятилетия не такие увлекательные из-за необходимости показывать воскрешаемых персонажей. И как переживать за такого героя, если знаешь, что он не погибнет? Картина разом теряет саспенс и обрастает тонной условностей. А снять по старинке про обычных смертных уже нельзя, ибо воскрешаемые обидятся, что их ущемляют. Есть, конечно, отменные фильмы, в которых до последнего не знаешь, кто умрёт, а кто впоследствии вернётся, но то редкость. Как бы возросла ценность картины, стоило бы только внести в неё правило обязательной смерти!

Хотя всё не так плохо, как Чак иногда думал. Его тётя вернулась домой к мужу после смертельного ранения. И много счастливых историй про вернувшихся с того света он слышал. Так что всё преувеличение, ведь у любого явления есть как положительные, так и отрицательные стороны.

Разноцветные лица плыли вокруг, мельтешили, привлекали внимание. Приведения, ведьмочки, аляпистые герои сновали повсюду мимо желтовато-зелёных газонов и ровно посаженных деревьев. Их аккуратный чистый райончик заметно преображался, когда улицы наполнялись всевозможной нечистью.

– Классный костюм! – сказал какой-то мальчишка племяннику Чака. – Натуральные перья! Класс! А твой дядя нарядился в монаха? Вы вроде каких-то книжных героев, вынужденных путешествовать вместе?

– Вынужденных, – пробурчал вождь индейцев. – И мой дядя не монах, а Смерть.

– Ты наконец-то запомнил! – радостно воскликнул Чак, когда привязчивый мальчишка убежал.

– Дядя Чак, я всегда помню, в кого ты наряжаешься.

– Но продолжаешь дразнить меня дементорами и колдунами.

– Мне просто хочется, чтобы ты подыграл мне, а ты всё рядишься в неё и рядишься… – вздохнул племянник. – Ты сильно полюбил своё чёрное пальто, но тебе не кажется, что это уже слишком? Мы третий год празднуем, и ты третий год в этом костюме.

– Это не пальто, – рассмеялся Чак и вновь потрепал фантазёра. – Ладно, обещаю больше не зацикливаться на этом.

========== Проблема № 7. Когда… ==========

– Решить проблему – не значит разрушить основания города! – Дарен потёр виски. Ему хотелось отмыться от песка и завалиться спать, но финальное слово в истории сказать было нужно.

– Но ведь город цел, – упирался Фрай. – Подумаешь, парочка трещин на улицах. В конце концов, не мы же притащили туда зверюгу, так какой с нас теперь спрос?

И то верно. Учитывая, что их команду пригласили найти источник яда и очистить город, а им пришлось заодно разбираться с преступниками и каким-то мутантом-переростком, они ещё неплохо справились. Подстроились под постоянно менявшуюся ситуацию, невзирая на осложнения. Дарен не мог не гордиться командой, которая без его руководства составила подобие плана и следовала ему, и всё же… Дарену просто хотелось, чтобы их работа не имела столь ярких последствий. Отколотый камень, разрушенные колонны и витрины, а также приобретённая неровность дорог – тот ещё бардак, который они оставили жителям. В другой раз те хорошенько задумаются, стоит ли оно того – звать таких неаккуратных спасителей.

Дарен жалел лишь о том, что сам не успел на заварушку. Его отрезали вооружённые до зубов ребята, не стеснявшиеся давить на воскрешаемого количеством. Рация умерла, Питерс тоже приказал долго жить, и Дарену пришлось справляться самому. А когда он обманкой отвлёк преступников, сделал крюк за пределами города и добрался до центральной части, всё было кончено. Потом уже “выжившие” с возбуждением рассказали, какая битва состоялась на широких улицах города.

Со слов Шрингера, никакого механизма распыления не существовало. Яд распространяла зверушка, засевшая в канализации. Самым логичным объяснением было предположение Дианы, что преступная группировка просто испытывала мутанта на одиноком городе в пустыне. Других причин для атаки именно этого поселения не находилось, а неразговорчивые люди с оружием не торопились откровенничать.

Газ стелился по земле, и всё же компания уже, очевидно, надышалась им. Это означало, что времени у них оставалось всё меньше. Если в ближайшие часы проявятся симптомы отравления – помутится зрение и зашумит в ушах – сосредоточиться на спасении города будет нереальной задачей.

Как только взволнованная четвёрка провела маленькое совещание, началось самое интересное. Фрай, возбуждённый и растроганный новостью о ритуальном сожжении монстра в канализации, радостно ухватил взъерошенного от страха Шрингера и потащил его к металлическому люку.

– Только город не спали! – крикнула ему вслед Пилата. Она выглядела встревоженной, зато Диана внезапно воодушевилась.

– Всё нормально, парень знает своё дело, – поводила целитель рукой в успокаивающем жесте. – И Шрингер уже почти взял себя в руки. А мы найдём нашего потерявшегося лидера…

Однако им не позволили покинуть площадь. Стоило девушкам дойти до низких балкончиков песчаного цвета, на перилах которых можно было повиснуть в прыжке, как по ним открыли огонь. Пилата взмахнула рукой, и на площади поднялась непроницаемая завеса песка и пыли. Песчинки забивались в нос и лезли в глаза. Диана ощущала, как поскрипывает песок на зубах, но подруга уже разогнала вихрь на небольшом радиусе вокруг них. В такой завесе их едва ли обнаружат, если только не столкнуться нос к носу, и Пилата продолжала водить рукой, заставляя ветер подбрасывать песок в воздух.

Девушки поднялись на плоскую крышу двухэтажного дома и засели там, глядя сверху вниз. Пыль осела, и стали видны обмотанные платками лица и головы преступников. Трое людей переглядывались и отдавали друг другу указания. Исчезновение целей их не обрадовало, но какого же было их удивление, когда девушки свалились им буквально на головы.

Диана не могла похвастаться сноровкой и физической силой: в конце концов, она была целителем – человеком, который ослаблял боль касанием мягких пальцев. Если бы не Пилата с её завидными способностями передвигать предметы силой мысли, девушка и с одним бы преступником не справилась. Пока Диана неудачно оглушала громилу и выхватывала из его рук оружие, подруга красивыми движениями раскидала двух мужчин в разные стороны, как родители разводят шаловливых детей по углам.

И тут неожиданно на помощь к ним пришла Мария! Блондинка выскочила, казалось, из неоткуда, и навела снайперскую винтовку на громилу, с которым Диана уже и не чаяла совладать. Мужчина тут же присмирел и отдал оружие.

– Ты отобрала её у снайпера? – целитель приблизилась к Марии и приветливо похлопала её по плечу.

– Да. Пока этот олух просматривал пространство вокруг моста, я сумела найти небольшой лаз между стенами домов. Он знатно растерялся, когда я набросилась со спины.

Светловолосая девушка держала преступника на прицеле до тех пор, пока Пилата, не изваляв парочку в песке до потери сил и ориентации в пространстве, не приложила мужчину о стену.

– Ты справилась без своих крыльев? – Диана не могла скрыть удивления. Она опустилась перед больным коленом блондинки и постаралась облегчить её страдания.

– Пришлось подстраиваться под ситуацию, – дёрнула плечом Мария, как бы говоря: да так, ерунда какая-то. Пилата присвистнула.

– Ты что, карабкалась на здание с повреждённой ногой? А Фрай то был прав. Потеряв доступ к одним талантам, мы просто вынуждены пользоваться чем-то ещё.

А спустя ещё десять минут после счастливого воссоединения с Марией, считавшейся погибшей, к ним вышел Дарен. К сожалению, другая часть плана прошла не так гладко. Монстр в канализации рассвирепел, когда почувствовал жар, и задёргался. Сдвинуться с места эта туша не могла, и удары мутанта пришлись на стены и потолок канализации. Подземная система была разрушена, а дороги в городе кое-где обвалились или пошли широкими трещинами, как от землетрясения.

Довольный и немного подпаленный Фрай выбрался из канализации спустя полчаса, а вот Шрингеру пришлось туго. Его завалило камнями, и команда могла надеяться на встречу с ним после “воскрешения” лишь спустя двое суток.

– Как видишь, не так уж и просто было сохранить себе жизнь в столь экстремальных условиях, – проворчала Мария, обращаясь к лидеру. Дарен улыбнулся и обратился с вопросом к Фраю:

– После гибели монстра газ рассеется? Ты уверен в этом?

– Да. Не сразу, но яд осядет в песок, и тогда его надо будет просто вывезти и насыпать новый. Поры на теле монстра выделяли испарения, но раз его больше нет, то и травить город некому.

– А мы? – обеспокоенно спросила Пилата. – Мы… хм, умрём?

– Вот уж не знаю, – засмеялся Дарен. – Если к вечеру тебе захочется выплюнуть кишки, значит, ты вдохнула смертельную дозу испарений. В любом случае, разве вы не этого желали перед началом миссии?

Почти все выразили своё недовольство в той или иной степени: кто нахмурился, кто поморщился. Конечно, в самом начале они говорили не об этом. Воскрешаемым хотелось лёгкой миссии, где они могла бы рисковать собой без последствий. А им пришлось осторожничать, заботиться друг о друге и выживать. И теперь в качестве награды их ждёт затяжная болезнь или даже мучительная смерть от отравления? Увольте! Дарен ещё раз посмеялся и покачал головой. Всё у них в итоге будет хорошо.

– Ладно, идёмте домой.