Текст книги "Истоки нового и яркого начала (ЛП)"

Автор книги: aloneintherain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Я думал, что маги воздуха могут регулировать свое дыхание, чтобы согреться, – замечает Сокка.

– Это не то же самое, – возражает тот.

– Аанг, – говорит Зуко, – ты тоже маг огня.

Аанг дуется, но выпускает порыв теплого воздуха, который развивает его одежду. Они все смеются над ним. Никто из них не чувствует себя плохо. Аанг воспользуется любой возможностью, чтобы выторговать побольше объятий для себя, и они знают, что к концу ночи, когда они отправятся в свой дом в Верхнем Кольце, тот окажется в центре новой кучи переплетенных тел.

Пролетая над городом, они машут людям внизу. Половина волос Зуко выпуталась из пучка, и ветер развивает их. Зуко улыбается, чувствуя это, он смотрит вдаль, пока огни Ба Синг Се не расплываются в прерывистое золотое море.

***

Традиционно принцы и принцессы знают, что они наследуют трон за десятилетия до того, как это происходит. Они рождены старшими детьми правящего Хозяина Огня, и с малого возраста обучаются, чтобы руководить страной. Они знают, кем им суждено быть, с младенчества.

Зуко провел три года в качестве наследного принца до своего изгнания. После смерти Азулона у него начались уроки, а Озай стал говорить с ним с отстраненной холодностью, и Зуко ходил по коридорам, где были развешены гобелены его предков, бывших Хозяинов Огня, с узлом в горле. Он хотел стать хорошим лидером. Он думал, что это то, что он хотел больше всего на свете, – чтобы его семья гордилась им.

А затем его изгнали. Зуко провел в море столько же лет, сколько и во дворце, обучаясь как наследный принц.

Он не так уравновешен, как следовало бы. Иногда он спотыкается на традициях и не совсем уверен, как следует проводить определенные встречи, и он чувствует себя во дворце, будто он лишний, будто это не то место, где он вырос. Он ожидал этого, возвращаясь.

Однако Зуко не ожидал того, что он будет чувствовать во время поездки в Ба Синг Се и обратно. Корабль намного грандиознее, чем-то ржавое корыто, которым он командовал во время изгнания, а экипаж в два раза больше и бесконечно вежлив, но когда Зуко стоит на палубе, он чувствует как будто действительно возвращается домой. Шум волн, запах угля и соли на ветру, раскачивание палубы под его ногами и суета людей на корабле – это знакомо.

Во время изгнания жизнь на корабле и посещение чужестранных портов произвело на него в свое время шок, и ему было крайне больно, что возвращение в Нацию Огня вызывало такой же шок. Привычная ранее жизнь стала для него чужой за те годы, что его не было.

Он видит удивление своей команды – новой команды – когда рассказывает о корабле со знанием дела, когда он поправляет капитана в том, как ветер повлияет на их траекторию плавания. Он делает все это максимально вежливо. Он помнит, как его люди были не раз близки к мятежу во время изгнания. Теперь у него намного больше власти, он просто не может себе позволить быть таким же тираном опять.

Годы, которые он провел в изгнании, каким-то образом научили его быть Хозяином Огня. Опыт, который он получил, сформировал из него лидера, лучше, чем это сделали бы любые уроки об этикете и традициях. Изгнать его – лучшее решение Озая.

***

Зуко возвращается в свои комнаты, все еще думая об отчетах и картах, что остались в кабинете. Нация Огня простирается по всему земному шару в колониях, лагерях и на военных кораблях, и ответственность за то, чтобы призвать всех людей домой, ложится на Зуко.

Перед тем, как дядя уехал в Ба Синг Се, он заставил Зуко пообещать заботиться о себе. Дядя передал это обещание Мэй, а Мэй передала его главе слуг, а та передала его остальным слугам, и теперь Зуко слышит мягкие напоминания о том, что ему нужно поесть или поспать, напоминания, которые он не может игнорировать из-за своего обещания дяде, хотя больше всего на свете он хочет вернуть тысячи солдат и обычных людей домой.

Но если бы он проигнорировал напоминания своих слуг о том, что ему нужно отдохнуть, он бы этого не увидел. Он бы продолжал работать, не зная о творящемся насилии в своем доме.

Мальчик-прислужник, изо всех сил пытаясь донести большое блюдо, спотыкается о конец ковра. Он не вскрикивает, когда падает лицом вниз на мраморный пол, но Зуко слышит звук лязганья посуды. Он вовремя оборачивается и видит, как дворянка ударяет мальчика по лицу.

Тот падает во второй раз, а затем встает на колени и пытается собрать с пола медовые фрукты, опустив глаза, пока женщина нависает над ним. Сок впитывается в его хлопковые штаны. Его щека красная. С этого расстояния Зуко не может сказать, разбита ли его губа.

– Ты неуклюжий идиот, – шипит дворянка сквозь зубы. Мальчик, еще даже не подросток, бормочет извинения, собирая грязные фрукты. Дворянка продолжает, как будто не слышит его. – Ты хоть представляешь, сколько стоит это платье? Тончайший шелк не отстирать от этой гадости!

Она снова поднимает руку. Зуко ловит ее запястье в воздухе. И дворянка, и прислужник замирают.

Зуко окликает другого слугу:

– Принесите что-нибудь, чтобы убрать тут все. Спасибо.

Он отпускает руку женщины. Она прижимает ее к груди и низко кланяется:

– Милорд.

– Не нужно бить моих слуг, – тихо произносит Зуко. – Не нужно бить людей, работающих на меня, особенно из-за случайной ошибки, особенно образованному дворянину, который должен знать, как выразить свое разочарования, не применяя силу.

Женщина подбирает подол юбки, натягивая ткань, чтобы показать брызги сока на бледно-красной одежде.

– Милорд, – снова начинает она. – Его неуклюжесть…

– Все мы бываем неуклюжи. Но никто не должен рисковать своей жизнью из-за этого.

Дворянка выше и, возможно, на два десятилетия старше его, но он не был с ней знаком в детстве. Может быть, поэтому истинный смысл его слов она не понимает. Любой, кто видел Зуко несчастным, нелюбимым ребенком, выросшим в этом дворце, знал, что он имеет в виду, когда защищает ребенка от побоев. Защищает от кого-то, кто изначально более сильный.

Зуко отворачивается от женщины. Он больше не может на нее смотреть. Он слишком устал, он слишком много работал, чтобы сдерживаться, чтобы не взорваться сейчас.

– Как тебя зовут? – спрашивает Зуко у слуги.

Нос мальчика почти касается земли. Зуко видел десятки, сотни людей, стоящих на коленях перед ним, перед Хозяином Огня. Он тоже опускается на пол.

Мальчик смотрит на ноги Зуко. Он слегка приподнимает взгляд, как будто проверяя, что именно Зуко разговаривает с ним, прежде чем снова опустить глаза:

– Ако, милорд.

– Ако, – произносит Зуко, – ты в порядке?

– Я в порядке, милорд.

Он протягивает руку. Ако поднимает взгляд от пола на Зуко. Его желтые глаза широко распахнуты, а одна щека покраснела и вероятно вскоре станет неприятным синяком. Он выглядит так, как будто не знает, что делать с рукой Зуко, протянутой ладонью вверх у его лица, поэтому тот наклоняется, хватает мальчика за запястье и поднимает его на ноги.

Ако склоняет голову, подбородком касается груди, поэтому Зуко не видит его лица. Он все еще держит фрукты в руке, и сок просачивается сквозь пальцы из того места, где он слишком сильно сжимает их.

– Все в порядке, – произносит Зуко ровным тоном, который он использовал на Аанге, когда тот слишком волновался во время покорения магии огня. – Ты споткнулся, но все в порядке.

– Да, милорд, – говорит Ако в пол.

Второй слуга возвращается с полотенцами и кувшином с водой, чтобы убрать все. Ако наклоняется, чтобы помочь ему.

– Тебе не нужно этого делать, Ако, – говорит Зуко. – Сходи умойся и успокойся.

Тот раскрывает рот, желая оспорить, но затем быстро его захлопывает. Он поднимается на ноги, снова склонив голову.

Зуко обращается к дворянке:

– Можете идти. Но помните, что я сказал. Я не буду так же спокоен, если вы снова ударите слугу.

Челюсть женщины сжата, но она кланяется и послушно говорит:

– Да, милорд.

Затем Зуко возвращается к двум слугам:

– Если вам кто-то причиняет боль, скажите мне или главе слуг. Скажите своим друзьям про мои слова. Я не позволю страдать людям, что работают на меня.

Они смотрят на него так, словно не знают, что с ним делать. Зуко кивает один раз, преодолевая знакомую неловкость, прежде чем повернуться на каблуках и уйти. Все мысли про отчеты и карты исчезли. Он больше всего на свете хочет спать.

***

«Мой дорогой племянник,

Прошло всего две недели с тех пор, как ты был в Ба Синг Се, и ты уже просишь моего совета? Если бы ты только внимательно слушал меня, когда был моложе.

В ответ на то, что ты упомянул в своем письме, помни, что мы называем кого-то лидером, потому что он решает идти первым. Нация смотрит на тебя как на пример. Но люди не смогут доверять, если они не будут чувствовать себя в безопасности.

Из новостей: Жасминовый Дракон проводит неофициальный турнир по Пай Шо в следующее воскресенье. Я нанял дополнительный персонал, так как весь день буду занят попытками получить звание мастера Пай Шо. В такие времена я скучаю по тебе больше всего. Твои навыки общения с клиентами оставляли желать лучшего, но так хорошо иметь дополнительную пару рук для обслуживания столиков. Жаль, что Хозяин Огня так нужен всем, иначе я бы решил, что ты пренебрегаешь семейным бизнесом. Из тебя мог бы выйти отличный официант.

Не теряй надежду, племянник, и помни, что доброта станет нашим проводником в этот век мира.

Искренне,

Дядя».

***

Зуко начал отстранять от власти министров и генералов, но это долгий и утомительный процесс. Он собирается заменить большинство из них – он это знает, и они знают это, он уверен. Они знали это еще тогда, когда он пришел на первую встречу с едва зажившей раной от молнии и кучей бумаг под рукой. Тогда вскоре явилась Катара, чтобы затащить его обратно в кровать. Она ему что-то говорила, пока он стоял во главе стола, покачиваясь под собственным весом и наполовину бредил от боли. Страшное зрелище для тех, кто еще не видел его перепачканным в соплях бизона. Катара сказала что-то на счет его ран. Но все остальные лишь смотрели в его глаза, в то, как в них отражалось пламя от факелов, достаточно сильное, чтобы обратить все в пепел.

Мысль о том, что он может пугать своих министров, удивляет его, но, может быть, это и было логично, учитывая, что теперь он мог убить их, мог сжечь их или изгнать, если захочет. Но он не будет. Он не может. Но они этого не знают.

Но он ненавидит нынешнее правительство. Заняв трон, Зуко получил рядом с собой людей, которые преклонялись Озаю, и генералов, которые осуществляли его планы, тех, кто был готов сжечь мир. Они не могут занимать высокую должность в это время мира. У Зуко есть веская причина для поиска новых министров, но, чтобы это произошло, ему потребуется время. Ему потребуется время, чтобы найти людей, которым он сможет доверять.

Но это нормально. Теперь Зуко понимает, что оно у него есть. Целые десятилетия.

***

Когда Зуко делает перерыв в тренировке, он замечает мальчика, что наблюдает за ним из-за колонны, и понимает, что не видел детей во дворце с того момента, когда сам был ребенком. Стражник пытается увести мальчика, но он упрямо остается.

Зуко вытирает пот со лба тряпкой, а затем подходит к нему. Стражник выглядит огорченным, когда понимает, что тренировка Зуко была прервана.

– Кто тут? – спрашивает он.

– Катцу, – представляется мальчик, обойдя колонну, но все еще находясь вне досягаемости стражника.

Каждый раз, когда он видит детей, Зуко удивляется, насколько они крошечные. Он помнит холодный шок, который охватил его, когда он впервые скрутил Аанга на Южном Полюсе, и понял, насколько маленькими были его запястья.

– Вы – маг огня, – говорит Катцу.

– Да, – отвечает Зуко.

– Я тоже. Я хочу когда-нибудь суметь управлять огнем, как вы, – Катцу встает в шаткую стойку и выбрасывает кулак вперед. Облако дыма и искры вылетают из его костяшек. Катцу выглядит разочарованным из-за отсутствия настоящего огня. – Не получилось.

– Это было здорово, – утверждает Зуко. – Дым вышел достаточно темным. Мой был крайне бледным первые месяцев двенадцать учебы. Сколько тебе лет?

– Пять, – отвечает мальчик.

– Ты хочешь узнать секрет? – Катцу выглядит взволнованным и кивает энергично вверх и вниз, поэтому Зуко становится на колени и шепчет. – Я не мог совсем взывать огонь, пока мне не исполнилось шесть лет.

Катцу открывает рот:

– Но я видел, как вы сейчас вызывали огонь, это было здорово. Вы, наверное, лучший маг во всем мире. Это был цветной огонь. Не бывает цветного огня. Как вы сделали его таким?

– Я слушал своих учителей и практиковался, – Зуко делает паузу. Его едва ли можно назвать взрослым, но он авторитетная фигура. Что говорят детям важные люди? – И я ел овощи каждый вечер.

Катцу кривит лицо, показывая всем своим видом, что, да, ему пять, но даже он понимает, что Зуко лжет. Стражник кусает губу, чтобы сдержать смех.

– Теперь, Катцу, – произносит Зуко, – как ты сюда попал? Где твои родители?

– Я заблудился, – признается мальчик. – Моя мама здесь работает, и она взяла меня с собой, потому что наш сосед болен и не мог присмотреть за мной. И я пошел на разведку, а затем я услышал огонь…

– И ты решил понаблюдать, – заканчивает Зуко. – Хорошо. Ну, наверное, нам стоит поискать твою маму.

– Я могу отвести его, сэр, – говорит стражник.

Катцу цепляется из-за всех сил в тренировочные штаны Зуко и смотрит на стражника так, будто думает, что он может оторвать его от Зуко силой.

– Все в порядке, – говорит Зуко. – Я сам.

Катцу берет Зуко за руку, прежде чем тот успевает ее предложить, и Зуко пристально смотрит на то место, где их пальцы переплетаются. Такие маленькие ладони, думает он. Маленькие и доверчивые.

С каждым днем он все меньше понимает своего отца.

Они плетутся по залам в поисках мамы Катцу. Тот продолжает болтать, пока они идут.

– У Хозяина Огня шрам как у вас, – говорит Катцу, и Зуко почти спотыкается о свои ноги.

Он в тренировочной одежде. Простые штаны и свободная рубашка. Без короны. Его волосы стянуты в хвост на затылке. Конечно, ребенок не узнает в подростке Хозяина Огня.

Зуко сохраняет голос ровным:

– О, правда?

– Ага, так что вам не должно быть стыдно за свой шрам. Шрам означает, что Хозяин Огня силен и храбр. Это то, что говорит мама, – Катцу наклоняется, словно пытается шептать, хотя и говорит с обычной громкостью. – Я спросил маму, как он его получил, и она сказала, что предыдущий Хозяин Огня оставил его – папа Хозяина Огня. За то, что он сказал что-то не то.

– Правда? – Зуко гордится тем, как спокойно звучит его голос, хотя он чувствует себя где-то между смехом и плачем.

– В любом случае, мне больше нравится новый Хозяин Огня, – если бы все пошло по-другому, если бы страной управлял другой Хозяин Огня, такой как Азула, это предложение могло бы считаться государственной изменой. Потому что эта фраза означает, что можно даже помыслить о том, что какой-либо из Хозяинов Огня может не нравится.

– Почему?

– Он позволил моему отцу и старшему брату вернуться домой. Они долго воевали на войне, – Катцу морщится, и его рука почти выскальзывает из ладони Зуко. – Я не встречал своего брата раньше. Он ушел до того, как я родился. Что если он думает, что я не часть его семьи? Что делать, если я ему не понравлюсь?

До того, как Катцу родился. Брат Катцу был вдали от дома более пяти лет. Зуко было запрещено возвращаться домой более трех лет, и долгое время конца его изгнания не было видно. Что-то внутри него обрывается. Неужели так чувствовали себя солдаты по всему миру, вдали от дома и от своих семей из-за бесконечной войны, зная, что могут умереть до того, как вернутся домой? Это словно пытка. Каждый день у Зуко появляются все новые причины быть благодарным тому, что эта война наконец закончилась.

– Я уверен, что ты ему понравишься, – говорит Зуко, хотя на самом деле он недостаточно квалифицирован, чтобы давать советы братьям и сестрам о том, как поддерживать здоровые отношения.

– Правда?

– Конечно.

Они выходят из крыла дворца, что отдано Зуко. Ребенку интересны сады, гобелены и позолоченные дверные проемы. К тому времени, когда они находят его мать, она уже бегает по двору, выкрикивая имя Катцу.

– Мам! – он машет. Его мать поднимает голову вверх, видит своего сына, видит человека, держащего его за руку, и чуть не теряет сознание.

– Мама, – говорит Катцу, когда она начинает суетиться, – я встретил мага огня! У него цветной огонь, хотя он не мог вызывать его пока ему не исполнилось шесть лет, – Катцу хлопает рукой по губам. – Это должен был быть секрет.

– Это не секрет, – говорит Зуко.

Катцу не узнал Зуко в его тренировочной одежде, но его мать узнает. Она низко кланяется, ее коса свисает через плечо и почти касается пола.

– Милорд, – говорит она, – пожалуйста, простите, что потревожили вас.

– Все в порядке, – отвечает он. – Катцу не доставил никаких хлопот. Он любопытный ребенок. А любопытство – это хорошая черта для мага.

– Мам? – мальчик переводит взгляд с мамы на Зуко, не понимая, что происходит.

– Иди к матери, – говорит ему тот. – Не уходи от нее снова, хорошо? Я уверен, что ты напугал ее, когда она не смогла тебя найти. И не забывай практиковаться в магии огня.

– Я буду практиковаться каждый день, пока не стану лучше, чем вы, – говорит Катцу, и его мама давится вздохом.

– Надеюсь на это, – а маме Катцу он говорит. – У вас хороший сын. Я надеюсь, что ваш муж и старший сын благополучно вернутся домой.

Она выпрямляется, прижав одну руку к груди, и выглядит так, словно не знает, что делать с добротой Зуко. Если бы он кричал, она бы больше понимала, что ей делать. Но его нежная улыбка, его добрые слова сбивают ее с толку.

– Спасибо, милорд, – единственное, что ей удается сказать.

Катцу вырывает руку из его ладони. Он смотрит на Зуко большими глазами:

– Должен ли я кланяться? – спрашивает он.

Зуко не может сдержать смех:

– Нет, тебе не нужно кланяться.

Зуко прощается с ними. Когда он уходит, он слышит, как Катцу говорит:

– Мам, я был прав. Новый Хозяин Огня – лучший, – он замолкает, а затем с некоторым отвращением добавляет, – хотя он сказал мне есть овощи.

Зуко удается дойти до пустого коридора, прежде чем разразиться смехом.

***

Зуко хочет возразить этому. Неправильно ткать гобелен его портрета из тонких шелковых и золотых нитей, зная, что люди на внешних границах голодают. Но его советники правы: хватало и без того неприятных перешептываний о том, как Зуко превратился из изгнанного принца в Хозяина Огня. Повесив свое изображение рядом со своими предками, он еще раз подтвердит свое право наследования.

Зуко рос во дворце. Он думал, что вернуться к жизни в роскоши будет легко, но столь явные проявления богатства и власти его раздражают после всего того, что он прошел. Он плавал неделями на корягах в арктических водах. Он почти умирал с голода на пыльных равнинах Царства Земли. Этого не забыть.

Но он заставляет себя сидеть перед ткачихой не менее часа в день. Обычно он тратит эти часы, заполняя документы и составляя счета или письма своим друзьям или чиновникам, но сегодня Зуко не может отвести взгляд от прекрасных рук женщины. У нее на коленях лежат наброски углем и чернилами.

Если бы финальная битва закончилась иначе, эта женщина эскизировала бы образ Азулы, а не Зуко. Возможно, его отец также потребовал бы от нее еще один гобелен, чтобы ознаменовать свое повышение от Хозяина Огня до Короля Феникса.

И лик Зуко был бы потерян навсегда. История запомнила бы его как сына-предателя великого Короля Феникса Озая, сына, который ничего не знал о преданности или уважении, который ошибочно встал на сторону глупого Аватара в борьбе за власть…

Однако после его победы история запомнит его совсем по-другому.

Ткачиха берет свои эскизы:

– Милорд…

Зуко отводит взгляд от начатого гобелена, аккуратно поставленного на боковой столик:

– Да?

– Милорд, вы хотите… То есть… – она поджимает губы и смотрит куда угодно, но только не на его лицо.

– Вам не нужно нервничать, – говорит он, хотя ему кажется, что в его тоне не хватает и половины нежности и доброты, которых она заслуживает. Он работал над тем, чтобы стать лучшим человеком, лучшим лидером еще задолго до того, как был коронован, но иногда ему трудно сдержать свой нрав.

– Ваш шрам, – произносит она.

– Ах, – говорит Зуко и пытается не обращать внимания на то, как она наклоняет голову – скорее вздрагивание, чем поклон. – Да. Не нужно пытаться скрыть его. Это часть меня и моей истории, даже если эта часть не будет красиво смотреться на гобелене.

Ткачиха бросает на него взгляд из-под волос. Она успокоилась. Это хорошо. Его люди не должны быть такими боязливыми, даже если столетия насилия оставили свои раны.

– Милорд, вы недооцениваете мое мастерство. Мой гобелен будет красив в любом случае.

Он не может удержаться от смеха:

– Я не хотел оскорблять мастера своего дела. Продолжайте, пожалуйста.

Она делает отметку на пергаменте, затем наклоняется и поднимает гобелен, осматривая работу, которая уже была сделана. Тот займет большую часть стены. А то, что она держит в руках, меньше подушки.

Он знает, что у ткачихи есть небольшой штат учеников. Сколько людей увидят гобелен, когда тот будет завершен? Гобелен молодого Хозяина Огня в шрамах будет висеть в этих залах веками.

Зуко давно перестал чувствовать стыд за свой шрам. Это было бы оскорбительно для его народа, если бы он все еще смущался по этому поводу: он уже слышал о людях Нации Огня с безобразными ожогами, которые начали гордиться ими, глядя на его пример. Люди перестают скрывать шрамы, потому что их молодой Хозяин Огня тоже со шрамом, и это не является признаком его поражения. Это напоминание о его храбрости. Это свидетельствует о его силе, что он мог победить такого беспощадного человека, как Озай.

Зуко слышал, как его история передавалась по портам и военно-морским базам, когда он преследовал Аватара, даже если дядя и пытался защитить его от ужасных слухов. То, как представители Нации Огня говорили о его Агни Кае, подкрепляло все уродливые, самоуничтожительные мысли Зуко и заглушвало слова проходящих мимо людей Царства Земли, которые наоборот готовы были кинуться на защиту любого ребенка с ожогами.

Теперь, однако, в Нации Огня рассказывается другая история. Хотя есть все еще те, кто видит в его шраме одно доказательство того, что он не способен управлять страной, но всегда найдутся люди, которые презирают его и все, за что он выступает. Но большая часть Нации видит в его шраме кое-что другое. Напоминание о том, каким зверем был последний Хозяин Огня. Знак силы Зуко, что он мог победить его. Знак чести Зуко.

Катцу сказал, что шрам показывает его сильным и смелым. Зуко хранит эти слова в своей памяти, как и то, как лицо мальчика сияло, когда тот говорил о новом Хозяине Огня. Из уст младенцев, сказал бы дядя.

***

Солдаты кишат в порту, как муравьи. Они не могут видеть его, стоящего на балконе. Его вечно присутствующие охранники стоят позади, и Зуко задается вопросом, хотят ли они шагнуть вперед и поближе взглянуть на зрелище, открывающееся под ними.

Многие из старых министров Зуко, работающих над тем, чтобы вернуть солдат домой, считают это поражением. Зуко не понимает этого. Если бы они были здесь, вдыхая соленый воздух рядом с ним, они бы передумали. Как кто-нибудь, глядя на солдата, подбегающего и падающего на колени, чтобы обнять своих плачущих детей, чтобы расцеловать их, чтобы дать руку жене и ее тоже притянуть в объятия, может увидеть поражение?

***

Когда Зуко был ребенком, официальный возраст для призыва на военную службу был шестнадцать лет. В последние годы войны, после изгнания Зуко, Озай снизил этот возраст до четырнадцати. Зуко не слышал объявления лично. Он узнал об этом так, как и все в те дни – по слухам в портах.

Озай сказал, что Нация Огня делает последний шаг к победе. Он сказал, что мужчины и женщины прославят свои семьи, помогая распространять их превосходящую культуру в мир. Он сказал, что самые молодые солдаты будут работать на материке, в колониях, поддерживая базы, принадлежащие Нации Огня, чтобы опытные воины могли сражаться на линии фронта.

Зуко слышал, что солдаты и чужестранцы думали об этом законе. Он многое узнал о том, что люди думали об Озае в те дни. Он казался им предателем. Трусом без чести. Ублюдком. Люди произносили эти оскорбления прямо в лицо Зуко, и дяде приходилось утаскивать его силой, даже если внутри изгнанный принц был и согласен с некоторыми из этих слов. Но его отец был Хозяином Огня; тот должен был знать, что лучше для страны. Зуко был верным сыном и не знал, как управлять Нацией, не говоря уже о том, как выиграть войну, хотя мысль о мальчиках и девочках, что были его ровесниками, ровесниками Азулы, которых вербовали в армию, вызывала гнев… Ну, Зуко был изгнан. Что он мог знать?

Прошло два года с тех пор, как Озай изменил возраст призыва, и в груди Зуко все еще тлеет тот гнев, теперь чуть ли не вдвое усиленный отчетами генералов.

Корабль с несколькими подразделениями солдат, многие из которых ранены, а большинство еще несовершеннолетние, должен был пришвартоваться через несколько дней. Зуко отплывает, чтобы встретить их с теми целителями, которых он сумел собрать.

Сто седьмой полк является самым молодым в армии. Они были официально назначены для управления базами Нации Огня на территории Царства Земли, но, когда Царство Земли приняло ответные меры, Нации потребовалось больше солдат, и генералы отправили их тоже сражаться.

Капитан ровесник дяди. Его серые бакенбарды неровно острижены. Он кланяется Зуко, когда тот заступает на борт.

– Милорд, – говорит он. Капитан стоит с идеальной, прямой спиной, даже если и выглядит так, будто может упасть от усталости. Он ждет слов Хозяина Огня с серьезным выражением лица. С пустым выражением лица, Зуко исправляет себя. В его глазах отчетливо видна пустота.

– Я привел целителей, – говорит Зуко, – столько, сколько смог найти.

Он отходит в сторону, чтобы те могли подняться на борт. Девушка, может быть, несколько моложе Зуко, делает шаг вперед и ведет целителей на нижние палубы.

– Спасибо, милорд, – произносит капитан.

Зуко открывает рот. Колеблется:

– Я слышал, что дети не должны были вступать в бой.

– Изначально нам так и сказали, милорд, – говорит капитан. – Но потом…

– Но потом, – соглашается Зуко. Но потом целые взводы солдат были потеряны и нуждались в замене. Но потом Нация Огня захватила больше территорий Царства Земли, и для ее охраны потребовалось больше солдат. Но потом атаки Нации Огня стали более масштабными и амбициозными, и для их продвижения требовалось больше людей.

Зуко делает глубокий вдох. На его выдохе пар выходит из носа. Капитан делает шаг назад.

– Извините, – говорит Зуко и игнорирует удивленный взгляд капитана. Хозяин Огня не должен извиняться. Это то, чему его учили с младенчества. – Я знал, что все плохо, но слышать – это одно, а…

– Они дети, – говорит капитан.

– Да, – отвечает Зуко. – Этого не должно было случиться с ними.

Капитан заметно расслабляется, его напряжение уходит, и Зуко думает: со сколькими генералами разговаривал этот человек? Сколько людей смотрели ему в глаза и говорили, что им все равно, сколько лет детям, которые должны были сражаться и умереть за свою страну? Он ожидал, что Зуко сделает то же самое?

Это тошнотворное чувство возвращается. Зуко сглатывает и снова выдыхает пар, сосредотачиваясь на том, чтобы не поджечь что-нибудь. Генералы не проинструктировали его о том, на кого должен сорваться Хозяин Огня, но он уверен, что уж точно не на раненных солдатах.

– Вернем их домой, – говорит Зуко. – Если их травмы потребуют ухода, а их семьи не смогут позволить себе продолжать посещать целителя, правительство возьмет на себя все расходы. Также созданы приюты и приемные семьи для тех, кому некуда будет пойти.

– Приемные семьи? – капитан медленно произносит это, словно проверяет, как слова ощущаются во рту.

Зуко рассказывает о новых программах по созданию приемных семей, и пустота покидает глаза капитана. У того хороший послужной список. Зуко читал документы, он знает, что его почти уволили за то, что он снова и снова оспаривал приказ выводить подростков на поле боя. Большинство сражений, которые они пережили, были неизбежны, потому что капитану сказали, что их отправят куда-нибудь в еще более худшее место, если он продолжит отказываться. Если тот хочет искупить свою вину и наконец вернуть детей в безопасность после года сражений, Зуко не собирается мешать ему.

Зуко разговаривает с некоторыми солдатами, которые не слишком ранены и осознают, что происходит вокруг. Многим из них было четырнадцать, когда они отправились воевать. Теперь они примерно его возраста.

Зуко оставляет большинство целителей на борту, а сам уходит. Но прежде чем он успевает ступить на трап, капитан останавливает его.

– Милорд, – говорит он, – могу я спросить… сколько лет Аватару?

Если бы это был другой офицер, Зуко долго колебался бы, прежде чем ответить:

– Ему тринадцать.

– А… – капитан обрывает себя.

– Да? – подсказывает Зуко.

– Милорд, – говорит тот, – сколько лет вам?

– Достаточно много, – отвечает Зуко и возвращается на свой корабль, прежде чем капитан успевает задать еще один вопрос, на который он не будет знать, как ответить.

***

Нация Огня сломлена.

Созин военизировал страну, а Азулон и Озай продолжили его стратегию. Семьи поколениями зарабатывали на жизнь войной. Фабрики производили оружие и доспехи. Сыновья сыновей делали карьеру в армии. Прибрежные деревни забыли то время, когда они были чем-то большим, чем просто нищим придатком к военно-морским базам.

Война забрала средства из таких важных областей жизни, как культура и образование, но никто не мог отрицать, что она приносила деньги. Она создавала рабочие места.

И Зуко одним махом закрыл эту столетнюю систему зарабатывания денег.

Массовый возврат людей Нации Огня из колоний Царства Земли и солдат с полей битвы домой означает также и приток безработных.

Страны, пострадавшие от террора Нации Огня, рассматривали вопрос о военных репарациях. К счастью, у Зуко в союзниках Аватар. Аанг от своего имени говорил с чужестранными лидерами и убедил их сосредоточиться на мире и восстановлении, а не на том, чтобы разрушить экономику Огненной Нации. Также помогло и то, что Зуко лично знаком с такими людьми, как вождь Хакода из Южного Племени Воды.

Зуко по-прежнему отправляет материальную помощь многим городам, даже если его друзья и добились того, что от него никто не требовал официальных выплат. Он спорит с министрами, которые не хотят создавать систему социального обеспечения, чтобы помочь бывшим солдатам-инвалидам, вдовам и безработным, которые оказались бы на улицах без его помощи. Он контролирует строительство детских домов по всей стране.