Текст книги "Арчер (СИ)"

Автор книги: almerto

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Прошу, не уходи. – прошептал голос Ашая рядом со мной. Так и остался лежать, лишь вытянув ноги, и они осыпались мурашками от долгого и непривычного лежания.

Закрыл глаза и, как ни странно, уснул очень крепко. Проснулся от тихого посапывания генерала и натолкнулся взглядом на главного омегу. Испуганно посмотрел на него, сейчас мне опять скажут что-то за генерала. Но тот, приложив палец к губам, прошептал:

– Спасибо, пусть он выспится, он впервые за несколько лет не кричал ночью. Ты, видимо, лечишь его и когда рядом спишь. Не бойся, я не причиню тебе потом вреда. Генерал ни с кем не спал часто. И у нас нет дележа, кому с ним быть. О нём наши тела позабыли давным-давно. Так что успокойся. Генералу сейчас не до тебя.

Киваю и осторожно пытаюсь слезть с кровати, но альфа, словно почуяв, втягивает меня обратно и, зарывшись лицом в мои волосы, что-то шепчет. Зану тихо смеется и показывает на подушку. Смущено откидываюсь на неё, и он протягивает мне хлеб с рыбой. Ем и наслаждаюсь полным вкусом. Как же вкусна эта еда. Он дает мне запить, всё также молча, и так кормит, пока я не наедаюсь. Генерал, на миг отняв руку от моей талии, ворочается, я успеваю выскочить и пробежать в туалет. Там, справив свою нужду, прошу Зану:

– Открой, пожалуйста, окна, пусть морской ветер прочистит тут воздух.

Он кивает и с интересом смотрит на мою маску.

– Она, может, уже загрязнилась? Я могу взять её на чистку. Я знаю, как такие маски чистятся.

Киваю и медленно снимаю её. Он уходит и вскоре возвращается, протягивая мне её. И правда, она стала чище.

Глажу свой живот и напеваю песенку, с трудом вспоминая к ней слова из детства. Маска сброшена на небольшой столик, что рядом с купелью, и большое широкое полотенце. Зану тревожно зовет меня, и я, надев маску и накинув на себя полотенце, иду осторожно, чтобы не поскользнуться на влажном деревянном полу. В спальне уже темно. Зану стоит у кровати генерала и зовет его:

– Ашая! Прошу, очнись. Твой приказ сейчас может решить исход битвы, что началась.

Но тот не просыпается.

– Арчи, попробуй, может, у тебя получится?

Киваю и смущено сажусь возле генерала. Зану вдруг выходит из комнаты, и я голым быстро ложусь в постель к генералу. Так, мне кажется, наш контакт будет крепче. Конечно, я не собирался его насиловать, но просто рядом лежать, прижавшись, думаю, не помешает. Раз уже идет такой прогресс. Зану входит, понятливо глядя на меня, я, покраснев, дую генералу в лицо, он приоткрывает глаза и удивленно рассматривает меня.

– Ты кто? – шепчет он мне, но тотчас Зану отвлекает его от созерцания меня. Альфа отвлекается на миг от меня, а меня уже захлестнула волна отчаяния. Надо срочно одеться. Тяну руку незаметно к одежде, слыша, как они тихо переговариваются о чем-то, и вижу, как Зану, вытащив какой-то камень, наставляет его на Ашая. Тот, проговорив в него что-то, оборачивается ко мне и, обняв меня со спины, просит:

– Не уходи. Прочь одежду. Я не трону тебя. Мой гон давным-давно уснул. – он вновь зарывается в мои волосы лицом, и я уже через пять минут слышу его тихое посапывание. Зану, устало присаживаясь на мою сторону кровати, спрашивает:

– Как ты? Тебе ведь тоже тяжело.

– Он выживет, это точно. Но я и половины не снял, десятой части даже. Его очень давно травили. Зану, как вы могли это проглядеть?

Он смотрит виновато.

– Это я во всем виноват. Я отдаю омег другим альфам, и те так мстят за то, что вынуждены рожать через каждые два года. Нам очень тяжело, Арчи. И мы, кажется, совсем вымираем. Альф очень много. Они готовы насиловать нас ради продолжения рода. Но омег нет. У нас даже не появляется молоко, как раньше. Большая часть омег сама себя портит, чтобы не рожать. А вязка проходит просто ужасно. Нас кладут лицом вниз и покрывают. И всё. Если мы несем от альфы дитя, он целует в лоб того омегу, что понесла. Словно мы…

– Я понимаю тебя. У нас, видимо, тоже проблема такая же у омег. А если в пробирке?

– В пробирке не получилось. Таких омег у нас меньше двух десятков, остальные умирают, не дожив и до тридцати лет. Какая-то мутация, что-то с генами. Видите ли, надо в чреве омеге плоду быть. Мы уж было обрадовались в те года, что нашли выход. Но пришли к тому же, отчего и ушли. Замкнутый круг какой-то. А что ты помнишь из детства?

Я начинаю ему рассказывать, позабыв обо всем, и замолкаю от всхлипываний омеги.

– Ты что?! – громким шепотом спрашиваю его. Но он, вытирая слезы, мотает головой.

– Все хорошо. Арчи, оставайся у нас, когда родишь. Я возьму тебя к себе.

– Спасибо, там решим, как малыш еще себя поведет. Ему ведь ещё надо родиться.

Тот с серьезным лицом кивает.

– Наш приют полупустой, так что места там много.

Вскидываю на него взгляд.

– Нет, ты что, мой малыш будет со мной. Я хочу видеть его каждую минуту. Я уже сейчас чувствую, как люблю, обожаю его просто. И неважно от кого он.

Тот удивленно смотрит на меня.

– Да, ты прав. Расти его. Тебя больше никто не тронет. Наша участь предрешена.

Смотрю на него вторым зрением и вскидываюсь удивленно.

– У тебя чернота в твоем чреве. Тебя тоже надо лечить. Это недолго, посиди просто чуть-чуть еще.

Он кивает и испуганно машет рукой.

– Береги свои силы!

Но я уже пальцами ощупываю его живот и, найдя начало нити, начинаю тянуть её на себя. Она пропадает очень глубоко, и Зану вдруг опадает назад. Со всей силы вытягиваю нить всю и вижу, как она шевелится на моей ладони. Ого, она с утолщением на конце, она закрывала что-то в теле Зану. Он открывает резко глаза и тотчас смотрит на меня, гладя свой живот.

– Я чувствую такую легкость!!! Спасибо тебе.

Он уходит лишь час спустя, я наболтался на всю жизнь вперед, наверное. У меня ни разу не было друзей, и сейчас сердце грела мысль, что у меня есть друг. Именно так сказал Зану перед уходом. Рука генерала привычно легла на мою талию, и сопение за спиной прекратилось. Ашая прошептал едва слышно:

– Ты кто?

Улыбаюсь, повторяя вновь уже третий раз за ночь:

– Арчи, я лечу тебя, а теперь спи.

Он тотчас успокаивается и, прижав меня к своему горячему телу, засыпает вновь.

Дни летят быстро, я уже с круглым животом. В один из дней в покои генерала вносят инкубатор для ребенка, аккуратно разместив его так, чтобы я смог дотянуться до него рукой.

– Здесь будет твой малыш, Арчи.

Киваю с улыбкой и бледнею, наверное, до белого полотна лица.

– Арчи!!! – грозно шипит на меня Зану. Вздрагивая, киваю ему. – Всё будет отлично. Инкубатор лучший. Ты сейчас на пятом месяце, еще месяц, и мы вытащим его из тебя, может и раньше. Ты такой худенький, а плод очень крупный. Уваро и так-то один из самых крупных альф, а ваш малыш, наверное, пойдет в него. Тем более что он это уже доказывает. Я бы уже сейчас…

Обрываю его.

– Еще немножко… – прошу, виновато глядя в глаза второму омеге. Оба кивают.

– До первой боли, как и договаривались. Ты и так прячешь от нас, что по утрам блюешь. Это ведь может вызвать спазмы и схватки. Мы не хотим, чтобы ты умер.

Киваю и вновь ложусь к Ашая. Он стал моей работой. Я уже привык к тому, что сажусь у него в ногах и, положив руки ему на грудь, лечу его.

Боль застала меня внезапно, и Зану тотчас позвал врачей. Те ввели меня в сон и быстро извлекли из меня малыша. А я, очнувшись, уже искал глазами малыша. Все охали и ахали, говоря какой малыш красивый. А родинка на губе – так и вовсе неслыханное дело. У них вообще ни у кого родинок нет. Я смущенно отвернулся, у меня их много, но они все ниже пояса. Даже на члене есть. Но об этом никто не знает… наверное. Меня подхватывают сильные руки Зану, и он счастливо смотрит на меня.

– Смотри на своего сыночка, он – вылитый ты. И ничего в нем от этого Уваро.

Я чуть не кидаюсь всем телом на инкубатор, глядя на спящего малыша. Какой же он красивый и такой родной. Мой, мой малыш. Моя награда за все испытания. Слезы счастья текут по щекам, и я киваю и киваю всем, кто стоит рядом, принимая от них поздравления.

– Ты лучший в мире папа. – шепчет мне Зану совсем рядом, гладя мои плечи. А я, не отрывая взгляда от инкубатора, сторожа сон малыша, шепчу в ответ:

– Это вам памятники надо ставить. Рожать и рожать, уму непостижимо.

Он гладит свой живот и шепчет также тихо:

– А у меня две омеги, ты помог мне. Спасибо. Может, в мире будет чуть полегче. Я привел к тебе еще несколько омег, посмотришь их?

Киваю в ответ. Мы взяли за правило раз в неделю чистить по две омеги. Точно такие же нити я вытягивал из них, что и из Зану. Пока прогресс был только у Зану, омеги говорили, что мое присутствие чистит его и излечивает полностью. Но отойти от генерала я пока не мог. Еще немного, он скоро поправится. Я все также спал с ним в постели, правда, догола раздеваться уже боялся. Пижама и брюки – всё, что я себе позволял, и так этот генерал все чаще и чаще обнимал меня уж очень интимно. И этот его гон, как он выразился, уж очень сильно мне упирался не туда куда следует, хотя, по идее, именно куда надо.

В один из дней я, помывшись и скрутив хвост на голове для сна, по привычке собрался было лечь к генералу, но увидев его прямой чистый взгляд, так и сел рядом. Он осторожно посмотрел на меня и тихо спросил:

– Ты Арчи?

Киваю, поправляя маску, и он тихо просит:

– Сними маску, прошу.

Мотаю головой.

– Мне нельзя.

Он кивает и вдруг просит:

– Помоги мне встать.

Киваю, незаметно нажимая на кнопку в полу, и тотчас влетает Зану. Он счастливо смеется.

– Мой генерал!!!

Тот счастливо также смотрит на него, и они начинают говорить о чём-то мне непонятном.

Я тихо выкатываю инкубатор в длинный и темный коридор и, найдя глазами комнату, которую выделил мне Зану, ввожу в неё своего малыша. Комната обычная, я здесь впервые был и сейчас смотрел с интересом, куда он меня пристроил. Уютная, очень широкая комната с большими окнами. Широкая постель. Врачи сказали, что через неделю я смогу уже доставать малыша. И я очень ждал нашей, моей первой встречи с сыном. Накинув халат, так и застыл у окна, придерживая рукой, будто он упадет, этот инкубатор, глядя впервые, наверное, на чужую планету, которая стала мне домом. Вон и здесь есть эта звезда. Она тускло светила мне, чуть подмигивая. Луна была очень яркой, но за ней была еще одна планета, помельче.

– Ты сделал невозможное. Генерал лично тебя поблагодарит… – Зану счастливо верещал что-то, обнимая меня за плечи. Где-то я это уже слышал.

– Не надо, прошу. Зану, дай слово, что я не увижу больше генерала.

Он медленно кивает мне.

– Но почему?

Пожимаю плечами.

– Мне нельзя. Просто нельзя. Просто поверь мне, и я не ухожу от вас. Выделите мне дом, и я с радостью осмотрю всех оставшихся омег, ладно? Но никакой встречи с генералом. – я уже почувствовал влечение к нему. К его такой родной для меня улыбке, когда спит. А уж запах его я с ни с чем не спутаю. Даже фильтр-маска не поможет мне. Зану вновь кивает и медленно уходит, оборачиваясь ко мне, вдруг я передумаю.

Меня будят очень рано и сонного, толкающего перед собой инкубатор, провожают в тифаг, но более крупный.

– Ашая разрешил вам временно взять этот инкубатор. И сожалеет, что вы не пожелали увидеться с ним.

Киваю смущенно и не оглядываюсь на говорившего.

– Вон, внизу, смотри же, Арчи.

Я послушно покоряюсь голосу Зану и смотрю вниз. Там огромный дворец среди зелени леса в форме круга, рядом широкая река, и она блестит на утреннем солнышке так ярко. Жмурюсь.

– Красиво!

Он улыбается в ответ.

– Ну вот и славно, этот дворец тебе и дарит Ашая. Живи себе и радуйся жизни с сыном. Пусть будет тебе опорой. Тебя не потревожат, но омеги – как договаривались, хорошо?

– Конечно, ты хочешь, чтобы я сдох от скуки?

Он смеется.

– Ну, я буду часто тебя навещать. Я, как округлится живот, сразу к тебе приеду и пробуду у тебя до родов, хорошо?

Киваю, бросаясь к нему на грудь.

– Спасибо тебе за всё, Зану.

Он смущенно обнимает меня в ответ.

– Какой ты неженка, Арчи. Впервые вижу такого ранимого омегу.

Мы приземляемся прямо у дворца, и я жадно осматриваю свой новый дом. А мысли мои там, у генерала. Я привык спать с ним, и его крепкая рука на моем бедре стала настолько привычной, что я всю ночь проворочавшись, так и не смог выспаться. Дворец воистину огромен и с кучей тайных комнат. А еще, как мне объяснил Зану, тут раньше были опальные омеги командиров. Это когда еще раньше с омегами не было так напряженно.

Выбираю себе самую маленькую комнату, но и она широкая и светлая. Много воздуха и света проникает из окон, что от пола до потолка. Кружусь вокруг себя от счастья. Вот мы с малышом заживем здесь!!! И мне по сути-то никто и не нужен!!! Но сердце всё равно тянется и в эту ночь к Ашая, и в следующую ночь.

А на третий день началась течка. Хорошо, что инкубатор пока выполнял всё за меня, а то пришлось бы мне несладко. Выгнувшись от желания, застонал и лег на пол там, где меня и застала эта течка. Ну почему она началась сейчас? Ведь ЕГО запаха не было рядом?! Стону от разочарования, лаская свой член, и ползу в сторону ванны. Лишь бы Зану не зашел. Сегодня он должен привезти ко мне семь омежек. Слышу тихие голоса по коридору и замираю. Что же делать? Ну что ж мне так не везет? Доползаю до ванны и там, приподнявшись, наполняю ванну сразу с нескольких кранов. Это удобно для скорости. Дверь закрыл, теперь раздеться и в ванну. Ложусь со стоном в воду, что уже горячая, как я и хотел.

– Арчи, Арчи, у тебя всё в порядке? – спрашивает, стучась ко мне Зану. Ору в ответ:

– Зану, всё отменяется, я себя плохо чувствую, увози омег. Дай мне неделю.

За дверью сразу становится тихо. Затем Зану всё же отзывается и говорит громко:

– Хорошо, только я не омег привез. Ладно, я постараюсь. Я с твоим малышом в другое крыло тогда перейду. Мне дали наконец-то выносить нормально моих малышей.

Улыбаюсь сквозь боль желания и стону, едва передвигая ногами в ванной. Моя рука порхает на члене как бешенная, но это не приносит облегчения, становится лишь еще больше желания. Мне сейчас нужен тот сон, что не вредит здоровью.

Кричу, зову Зану, но он, кажется, уже ушел. Вот так всегда, ну почему я не подумал об этом заранее. Хотя от чего у меня возникла течка? Ведь я не должен был быть сейчас в течке. Слезы бессилья катятся по щекам, и я решаюсь на невозможное. Надо поесть и сходить к Зану, чтобы спросить об этом сне. Но желание охватывает такое, что кажется, будто сам генерал рядом стоит… генерал? Ашая? А он-то тут причем, хотя да… мне было трудно с ним рядом находиться. Я вспомнил, как украдкой гладил его руку, что лежала на моем бедре, а его напряженный член упирался мне чуть не в спину. Он очень крупный, этот генерал, а уж его член… тьфу ты, лучше не вспоминать.

Тело предательски покрылось мурашками. Где-то там вновь услышал шум и встрепенулся, долго звал Зану, пока голос не охрип. Но он так и не появился. Сколько же я часов здесь сижу? Вылезаю из ванны и понимаю, что стало намного легче. Конечно, само желание во мне ещё присутствовало. Но ходить уже мог. Главное – не встретить никакого альфу по дороге. Запахиваю халат на голое тело и по стеночке выхожу из ванной комнаты. Вот так, аккуратно, по чуть-чуть.

В комнате полумрак, сколько же сейчас времени, и как там мой малыш? Он уже открывал глазки и смотрел на меня, но это было так редко. Да, надо думать о малыше. А глаза у малыша, интересно, какого цвета будут? Пока они темно голубые, но ведь цвет сменится и… в душе хотел, чтобы цвет был мой: стальной полупрозрачный. Но какой будет – такой и будет.

Длинный коридор в другое крыло, кажется, никогда не кончится. Но иду упорно, пока не слышу тихий голос Зану совсем рядом. Вот я какой молодец. Я смог дойти. Интересно, у всех омег так проходит течка? Ведь там всё опухает и очень сильно. Даже притрагиваться больно. И всё в смазке липкой и скользкой. Ноги чуть подгибаются, и я, открыв широкую дверь, с улыбкой вхожу, взяв себя в кулак. Словно ничего и нет. Зану сидит на широком диване. Инкубатор у окна, и я, замерев, вижу, что он не один. Ко мне спиной сидит… альфа?! Твою ж омегу!!! С трудом выхожу в коридор и зову:

– Зану, прошу, выйди.

Там вскрик, и ко мне вылетает Зану.

– Ох, Арч, не надо было идти… ты что. Не представляю, как тебе тяжело. Погоди, погоди, не падай. Вот так, иди ко мне на руки. – он, подхватив мое тело, несет меня обратно, а я слабым голосом прошу:

– Зану, мне нужно то лекарство для сна. Скорее, мне очень тяжело, прошу тебя, прошу.

Он кивает и, войдя в мою спальню, укладывает меня на кровать и, открыв большую тумбочку, перебирает лекарства. По спине неприятный холодок, до сих пор ненавижу все эти шприцы и ампулы. Он вытаскивает продолговатый предмет и, посмотрев на него как-то сосредоточенно, кивает.

– Да, всё есть, тебе хватит этой дозы. А я закажу сейчас еще.

Я спрашиваю облегченно:

– А там с тобой сидел альфа?

Он, замерев, смотрит на меня так же сосредоточенно, как только что на лекарство.

– Д-да, ты его видел?

– Видел. Со спины только, кто он? Отец твоих малышей?

Зану не отводит от меня взгляда.

– Это Ашая, он… он хотел увидеть тебя.

Я улыбаюсь, а затем не выдерживаю: смеюсь и реву.

– Ну зачем он здесь? Зану, зачем он здесь? Убери его отсюда, умоляю!!! Ради того, что я вылечил его, прошу, убери его отсюда!!! Зану!!! – истерика началась нешуточная, и Зану, быстро подбежав ко мне, кольнул меня в плечо и погладил по голове.

– Не переживай, но ему тоже надо помочь. Он вообще никакой, только о тебе…

Сон наваливается глубокий, такой, что тяжело даже дергаться. Хотя острое желание отпускает прямо перед самой пропастью сна, но чувствительность остается прежняя. Стону от желания, но одно лишь облегчает мое состояние: я кончаю и кончаю так, что тело словно взлетает. Мои ноги гладят, как и мой член, сначала я стыжусь этого, пытаюсь дернуться, но тело тяжелое, не поднять, даже не пошевелить ни единым мускулом.

Проваливаюсь опять в сон и опять выныриваю, чтобы глотнуть воздуха. Чувствую, что я без маски, и открываю глаза, ища её. Неужели, действие сна закончилось. Но я ведь только недавно уснул. Рядом сидит Ашая и смотрит на меня жадно и с какой-то нежностью. Я вскрикиваю и дергаюсь всем телом. Нет, нет!!! Я не хочу вновь течки.

– Успокойся, Арчи, я пришел поблагодарить тебя и помочь тебе, как ты мне помог. – он гладит мое тело и, наклонившись, целует меня в губы.

Вскрикнув, отвечаю на его поцелуй, срываясь и обнимая его лицо. Он стонет мне в рот и ложится рядом, совсем близко. Его руки застывают перед входом в моё тело, и он очень медленно вводит в меня палец. Выгибаюсь, умоляя о чем-то, зовя его. Он очень осторожно вводит в меня второй палец и третий, четвертый палец, и я взрываюсь в оргазме. Он ласкает мои губы нежно, едва касаясь их, и когда я прихожу в себя, вновь гладит меня между ног. А мне нужно другое. Мне нужен он там, во мне. Его пальцы уже не выходят из меня. Он тянет в разные стороны мою дырочку, и я, кажется, начинаю сходить с ума. Как же хочется вот так принять его всего! И плевать, что будет. Переворачиваюсь на спину, скинув его руку и выпятив зад, прошу вновь:

– Прошу, войди в меня, ах-ммм… да, так, нет, тебя… тебя хочу.

Но он не торопится, растягивая меня. Я удрученно жду и томлюсь в жажде. Вдруг горячий член касается меня, и я, чуть не захлебываясь от восторга, встаю в боевую позицию. Но мои бедра приподнимают очень высоко, и начинается: он по чуть-чуть погружает в меня свой член, это очень утомительно долго. Я успеваю кончить, когда он толкнулся в меня чуть грубее, и тотчас отпрянул, испугавшись, что причинил мне боль. А мне всё равно, я хочу, я желаю его!!! Сам пытаюсь дернуться назад, но делать это, когда он держит меня на весу всего целиком, очень трудно. Видимо он и это предусмотрел. Но как же это утомительно – ждать.

– Я чуть-чуть в тебе. Арч, идем дальше?

Киваю, бешено шипя. И он вновь давит и давит своим членом так, что я начинаю возить задницей под ним. Он стонет и вдруг толкается в меня, быстро погрузившись, наверное, наполовину. Его толчок, и я сам, уже приноровившись, насаживаюсь по чуть-чуть, пока терпится, пока не больно. Кончаю всухую и вновь насаживаюсь на него. Он стонет громко, уже осев на кровать, а я так и насаживаюсь, пока не чувствую, что всё, мне уже больно. Но он не дает мне слезть с него и вновь давит меня на себя. Но боль почему-то отступает, и его член и дальше погружается в меня. С ужасом жду боли, но её нет!!! Всё тело охватывает истомой и той самой разрядкой, что так нужна мне. Выгибаюсь, жадно хватая ртом воздух, и взрываюсь вместе с ним.

Он сжимает меня в своих объятиях и так и замираем. Он целует меня, так целует, что губы, уже припухшие, ноют от боли и нежности в то же время. Сам обнимаю его, насколько мне позволяет положение и его крупные размеры. Какой же он могучий, огромный! Лишь сейчас открываю глаза и нервно дергаюсь, отшатываясь от него. Он смотрит на меня с бешеным вожделением, кажется, сейчас вот он сорвется и изнасилует меня. Но тело само отзывается на его порыв. Он лишь меняет руку, склоняясь надо мной ниже, и шепчет, едва справляясь с собой:

– Ты смог принять меня всего, позволь…

И я позволяю ему развести мои ноги и приставить огромный член к моей дырочке. Он понемногу входит в меня всё глубже и глубже и затем уже через мимолетную боль, как тогда, начинает всё быстрее и быстрее вколачиваться в меня. Стону от желания и наслаждения, он глухо и с рыком замирает во мне, жадно глядя, поедая меня взглядом.

– Арч, не могу сдерживаться.

Киваю ему, и он вновь уносит нас обоих в бешеный галоп, вколачиваясь в меня. Боли нет, и такая слабость во всем теле, хочется, чтобы это продолжалось и продолжалось. Кончаю, едва Ашая чуть замирает, и он тоже выплескивается в меня. Зависаю в неге, он гладит и гладит мое тело.

– Спи, Арч. – шепчет он, он словно дал приказ, глаза слипаются, и я прижимаюсь к нему всем телом.

Просыпаюсь от его толчков в меня. Он нежно дует мне в лицо.

– Ты прекрасен, ты так красив, Арчи.

Позволяю ему всё: крутить, вертеть меня в позах, что он придумывает для нас. Иногда всё же больно, но потом боль отступает, и я снова на вершине блаженства. Но в какой-то момент он замирает во мне и багровеет, мне кажется, что ему становится плохо, но боль режет меня, вскрикиваю, пытаясь ссадиться с него, но он лишь крепче сжимает, прижимает меня к себе.

– Арчи, не двигайся и расслабься, ты растянут, сейчас боль пройти… должна.

И боль послушно отступает. Но не уходит полностью. Чувствую, как его член во мне увеличился, и расслабляюсь. У нас сцепка, он вталкивает в меня свой узел, и мы так и замираем.

– Зачем?! – шиплю на него, но оргазмы следуют один за другим с такой частотой, что мне на всё наплевать. Оно того стоит, наверное, плевать на всё, что будет, но сейчас я ставлю наслаждение на первое место.

Теряю сознание и через какое-то время прихожу в себя. Потеряно смотрю на кровать. Я один. Откидываю одеяло и не вижу крови. Неужели даже и капли не пролилось? Может мне что-то вколол Зану? Нет, он не мог меня предать. Стыд обжигает меня словно пощечиной по обеим щекам. На столе вижу кашу и какие-то бутерброды, потянув носом, чувствую запах той рыбы, что когда-то мне понравилась. А еще всякие булочки. Ух, как же здорово. Привычным жестом тяну руку к тумбочке, где должна быть маска, и с удивлением обнаруживаю, что её нет. Испугавшись, пытаюсь вскочить с кровати, но тело не слушается меня, нет, я сажусь, перекатываясь на бок, и затем уже, опираясь о край кровати, наконец-то встаю, но это всё очень медленно.

– Ну и зачем ты встал? – голос Ашая, выходящего из ванной, заставляет моё сердце остановиться.

– Маска… – хрипло отвечаю, не поворачиваясь к нему. Он тихо идет ко мне и, обняв, спрашивает тихо:

– Зачем она тебе? Когда я есть рядом?

– Ты пойдешь потом к другим омегам.

– Зачем они мне, когда у меня есть ты?

Вот теперь смотрю на него.

– Ага, значит, наша сцепка не случайна? Ты хотел, чтобы я и тебе родил?

Он резко разворачивает меня полностью и рычит в лицо:

– Ты слышишь, о чем ты только что сказал? – отвожу взгляд. – Я не отвечал за свои действия, Арч. Но рад, что всё обошлось без крови. Хочешь – выпей лекарства, еще не поздно закончить то, что сейчас в тебе. – он намеренно говорит такие слова, чтобы это не было жестоко.

Молча сажусь за стол и вскрикиваю. Ашая очутился рядом быстро и бесшумно.

– Арч? – смотрит он на меня встревоженно. Откидываю его руку.

– Ашая… генерал… – он морщится, но я продолжаю: – Не приручайте меня к себе, прошу. Вы ведь знаете, что вместе нам не быть. А собирать свое сердце вновь я не хочу.

Он поднимает на меня взгляд.

– Зачем его собирать? Неужели тебе недостаточно того, что ты держишь и моё сердце в своих руках? – спрашивает он хрипло. Неверяще смотрю на него, а он не отводит взгляд. Слезы текут.

– Ты… п-п-первый уйдешь от меня. – хрипло выдавливаю сквозь рыдания. Он притягивает меня к себе.

– Шшшшшш… Арчи, ну, успокойся. Я ни разу не видел, как плачут омеги. И ты знаешь, мне нравится это. – он с улыбкой смотрит на меня, и я смеюсь вместе с ним, стукая его по груди.

– Я не хочу реветь! Понимаешь! Не хочу. Но верить тебе не могу вот так сразу.

Он кивает.

– Ну, время всё расставит по своим местам. А пока я буду жить с тобой, и нравится тебе это или нет, я буду таскать тебя везде с собой. А то ты потечешь, а я не буду знать. А для меня твоя течка – это самая большая награда. Даже не верил, что так бывает прекрасно, когда ты хочешь, и тебя хотят. Ты… прекрасен, Арчи, вот даже сейчас с опухшими глазами и губами от моих поцелуев. А на твоей шее мои засосы. Хочу всего тебя пометить, чтобы все знали, что ты мой. – он припадает к моим губам, и я со стоном отвечаю ему.

Я уже упираюсь ему в плечи ногами, он медленно, по чуть-чуть входит в меня, хрипло, надсадно дыша, не сводя с меня взгляда. Взрываюсь и чуть не падаю в обморок от наслаждения, когда его член, чуть увеличившись, взрывается во мне семенем.

– А теперь кушать, Арч. Тебя надо откармливать. Ты такой худенький.

Киваю с улыбкой. Зану стучится в дверь и, услышав разрешение Ашая, входит, с улыбкой глядя на нас, толкая перед собой инкубатор. Я подскакиваю и спрашиваю нервно:

– Как он?

Тот кивает с улыбкой.

– Лучше всех. Я вытаскивал его и качал на руках. Это незабываемо, Арчи. Ты был прав!!! Я уже не знаю, как смогу отпустить от себя своих малышей. Мне будет больно, сердце мое выдержит ли?

Генерал кивает, поправляя на мне пижаму, в которую сам меня одел.

– Да, это было сделано специально, чтобы омега не привыкал к своему малышу. Но есть ведь и те омеги, что не могу рожать малышей. И вообще надо придумать, как сделать так, чтобы омеги были подольше с малышами. Зану, как твои малыши?

Я ревниво смотрю на Ашая, и мне вдруг приходит мысль.

– Так это твои малыши?

Ашая давится, и Зану следом тоже.

– Ты… ну, Арчи!!! Я был в болезни, когда он зачал, и зачем ты мне такое приписываешь? Ты в своем уме? У меня так и не было малышей.

Зану, улыбаясь, говорит, быстро поглядывая на генерала.

– У Ашая не было гона с того момента, как омеги перестали рождаться. Он не мог, но мы пытались взять его семя и зачать самим. Но ничего не получалось. Его первый гон за много лет прошел только что, с тобой, Арчи. – Зану смотрит на меня радостно, а я удивленно смотрю на него. Ему-то что радоваться? И тут Ашая отвечает:

– Арчи, Зану – мой брат, у нас разница в возрасте в пять лет. Так что ты зря думаешь, что я буду кидаться на своего брата, пусть и омегу.

Зану смущенно смеется.

– Так что, не смотри на меня так удивленно. Ты стал мне братом, когда уснул в постели Ашая, изморенный своим лечением, и не думая о себе. А уж когда ты закричал на того омегу, что травил моего брата… я готов был расцеловать тебя.

Ашая подобрался как-то весь сразу, и мы с Зану замерли.

– Никаких поцелуев и пока даже объятий. Дай мне время, Зану, успокоиться за своего омегу. Даже к омегам ревную. И вот твоя маска. – он протягивает ко мне маску, я со смехом принимаю её.

– Это когда омег буду лечить?

Он кивает, пряча от меня взгляд. Киваю и, не смущаясь Зану, сажусь на колени к Ашая. Тот радостно сжимает меня в своих объятиях. Утыкаясь в мою шею и волосы. Поспешно начинаю собирать хвост, но он останавливает меня, хрипло шепча:

– При мне пусть твои волосы отдыхают. Спасибо тебе, что ты у меня есть.

Трусь о его лицо щекой и вижу, как смущен Зану, но он не отводит от нас взгляда.

– Я никогда не видел таких отношений. Я так рад за вас и так вам завидую. – он, встав из-за стола, дожевывая булочку, торопливо выговаривает: – Сегодня у нас будет много омег, Арч. Ты готов?

В ухо бурчит Ашая:

– Мне не нравится, как само это предложение звучит. Словно Арч – альфа. Ты не находишь, братик?

Тот смеется заразительно и уходит, показывая на инкубатор.

– Брать на руки уже можно.

Я радостно кидаюсь к продолговатой стальной коробке и, нажав на крышку инкубатора, нетерпеливо кидаюсь к ребенку. Он просыпается у меня на руках и смотрит так удивленно, плямкая губами. Целую его нежно и вдыхаю его запах, от которого кружит голову. Но это родной запах. Он, кажется, заставляет меня забыть обо всем на свете.

– Арчи, ты такой счастливый… – тихо вздыхает позади меня Ашая. Киваю, глядя на него с улыбкой.

– Он – моя радость и тот, кто никогда не предаст меня. Он тот, кто любит меня преданно и безоговорочно.

Генерал, сжав зубы, цедит:

– Ну, во мне, надеюсь, ты скоро тоже не будешь сомневаться.

– Я очень хочу тебе верить. – качаю малыша, который снова засыпает, и кладу его на кровать.

Ашая смотрит на нас долго и потом сам ложится сзади, обняв меня нежно и обцеловывая мне спину, стянув с меня рубашку. Еще нежнее он уносит малыша обратно в инкубатор и, повернувшись ко, мне с вожделением в глазах виновато просит:

– Ты, конечно, прости меня, но не могу уйти, не попрощавшись с тобой по-своему.

Смеюсь тихо и сам кидаюсь на него, едва он садится на кровать. Сажусь к нему на колени, глядя его возбужденный член.

– Ты такой нежный, Арч, мне захотелось сразу быть на месте ребенка. Веришь?

Киваю, стягивая с него брюки, он уже сам помогает мне раздеть себя, и словно срываемся оба, целуя, прикусывая друг друга, пока он вдруг не начинает меня насаживать, также сидя, на себя. И приподнимая меня и насаживая вновь, шепчет и шепчет мое имя на все лады.

– Люблю, кажется, я люблю тебя. Наверное, это чувство называется именно так. Ведь ты о нем говорил когда-то. – спустя два месяца шепчет мне генерал в темноте нашей спальни. Его альфы охраняют наш покой. Но меня не волнует их запах, не сводит с ума, как запах Ашая.

– Я давно тебя люблю, полюбил еще тогда, спящим в болезни.

Он переворачивает меня резко, но сам ложится боком, чтобы не раздавить меня с его ребенком. Живота еще нет, но твердость уже приличная и если присмотреться, то начавшийся уже живот видно.