Текст книги "Арчер (СИ)"

Автор книги: almerto

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Арчи, Арчи, что случилось?

Меня тянут за плечо, а я начинаю реветь. Я тот, который стонал от невыразимого желания быть трахнутым огромным альфой самцом.

– Мы приносим тебе извинения, Арчи, прошу, посмотри на меня.

Жето по-прежнему сжимает мое плечо.

– Успокойся, прошу, не плачь. Ну, какой же ты чувствительный. Генерал сам не ожидал, что у него наступит гон. Он придет еще сам извиниться. Он… он посетит омег через дуэль с сильнейшим, чтобы обуздать свой гон. А пока ему придется быть подальше от твоего дома.

Я выглядываю из подушки и спрашиваю хрипло:

– Дом?

Тот радостно кивает.

– У тебя свой дом, а я твой… нянька, так сказать. – он улыбается от уха до уха.

– Тебя заставили?

Он мотает головой.

– Ты что, мне только в радость. Ты необыкновенный. Я наблюдаю и записываю всё, что связано с тобой. Ведь ты сигнур. Наконец-то мы можем заархивировать наши знания о таких, как ты. Это большая редкость. И большая честь, что меня попросили это сделать, ведь до соединения с отрядом я был ученым. Так что плевать мне пока на мое потомство, попробую позже. А пока у меня много работы. Кушать?

Киваю несмело. Всё в этом уютном доме наполнено запахом генерала, и я, стараясь меньше дышать, прошу:

– Маску, хоть какую-нибудь. Это невыносимо.

Тот, кивая, кидается куда-то в сторону и тотчас надевает мне тонкий фильтр. Облегченно выдыхаю и вдыхаю чистый воздух.

– Тебе противен генерал?

– Не знаю, но боюсь за свою течку. Мне ведь тоже тяжело. – и затем нерешительно спрашиваю: – как вы меня спасли? Ведь он… кажется, порвал меня надвое, я видел много крови.

Тот, спрятав взгляд в пол, кивнул.

– Я ассистировал при твоей операции. Тебя зашили и держали во сне. Не переживай, эти уколы у нас безболезненны и абсолютно не вредят организму, как у вас на планете. Ты быстро восстановился. Это такая редкость.

Я смотрю на убранство комнаты и изумленно вскрикиваю, в углу, застыв, стоит генерал. Жето, тоже напрягшись, замирает.

– Генерал? Может вам маску?

Он торопливо кивает и жадно смотрит на меня, одетого в пижаму. Я пытаюсь отойти к двери, но тот в два шага достигает меня с маской на лице и быстро говорит:

– Я не трону тебя, пока я в маске. Я от омег, Арчи.

Киваю ему облегченно, значит, он скинул напряжение. И уже спокойнее отвечаю, освобождаясь от его захвата.

– Не стойте ко мне слишком близко, прошу вас. Мне тоже нелегко.

Он отступает как-то нехотя и кивком головы отправляет из комнаты Жето. Тот немедля уходит, и Саши тотчас утягивает меня к себе на колени.

– Прошу, прости меня. За свою жизнь, что ты мне подарил, я отплатил тебе изнасилованием.

Я неверяще смотрю на него, он что, не видел, как я сам его желал? Мысль, что он был после меня с омегами, холодит сердце.

– И как вам омеги?

Он дергает плечом.

– Я не смог быть с ними после тебя. Арчи, я… – он замолкает, и я вскакиваю с его колен.

– Я сам хотел вам сказать, но, наверное, будет лучше это сделать после приема пищи?

Он облегчено кивает и спрашивает тихо:

– Можно, я буду приходить к тебе?

Киваю, а у самого сердце радостно стучит, отдаваясь даже в ушах. Но зачем я ему такой? Я урод среди них. И его благодарность, граничащая с безумством радости за свою жизнь, меня не устраивает.

Жето присоединяется к нам за завтраком и зовет меня:

– К тебе сегодня записан один очень вредный омега, он будет для всех инкогнито. Конечно, я его знаю, как и наш генерал. – он украдкой бросает взгляд на Саши, и тот кивает нехотя, поджимая губу, пряча от меня взгляд. – Даже больше скажу, этот омега мечтает видеть в своей постели лишь нашего генерала.

Вот теперь мне неприятно, и я киваю.

– У него проблема в том, что он не может в последнее время зачать. Осмотри его своим зрением?

Обидно конечно, но я сделаю всё, чтобы меня потом отпустили отсюда.

– Я сделаю это, но у меня одна просьба.

Оба они напрягаются.

– Я хочу потом обратно к себе на родину.

Саши едва выговаривает:

– Но там на тебе ставили опыты! Ты там никому не нужен, зачем тебе обратно?

– А здесь я буду не нужен, если дар пропадет, Жето, ты сам сказал, что сигнур недолго бывает с этим даром.

Тот кивнул нехотя, отводя взгляд от Саши, и тот обреченно как-то кивает.

– Хорошо, я верну тебя, но после праздников с омегами. Сейчас туда корабль никак не пройдет, а еще у нас очень напряженная военная ситуация. И если бы не ты со своим даром, поверь, я бы уже, наверное, был бы мертв. Ведь я как раз направлялся в тот самый кубрик, чтобы умереть безболезненно.

Удивленно смотрю на него и киваю.

– Я рад, что смог вам как-то помочь.

Он встает и говорит сухо:

– Позволь мне навещать тебя иногда.

Я киваю тоже обреченно. Скоро, очень скоро он вернется к своим омегам. А я… ну и ладно, главное – я жив, да и этот огромный альфа будет жить новой жизнью. Саши уходит, и Жето, с интересом разглядывая мое недовольное лицо, говорит едва слышно:

– А я вижу, что и ты попал под чары нашего главного альфы.

Спрашиваю, чтобы отвести тему от меня:

– А почему у вас напряженные военные отношения?

Тот сразу как-то обмякает.

– Ну, у нас два вида альф, и оба вида борются за омег. Им кажется, что у нас омеги рожают чаще и более охотно. А у них, мы слышали, омеги вообще без охоты отдаются на вязку победителей.

– Я бы вообще не захотел вязаться с тем, кого не люблю.

Тот замирает и напряженно спрашивает:

– По любви? – киваю. – А это как?

Сосредоточенно задумываюсь сам.

– Ну, это когда, наверное, не хочешь ни с кем ложиться в постель, кроме одного.

Тот с задумчивым выражением лица спрашивает вновь:

– А у тебя на любого альфу была течка?

Пожимаю плечами.

– Не знаю, но вроде бы на одного. На Скаля. Да, точно, его звали Скаль. – радостно вспоминаю своего первого альфу. Пах деревенеет, и я со стоном хватаюсь за живот. Жето тотчас вскакивает.

– Ты как? Арч? Погоди, не вставай, я помогу.

Киваю ему и, опираясь на его руку, возвращаю в постель.

– Может, отменить встречу с омегой?

Мотаю головой, чем раньше я закончу с ним тем, кто любит генерала, тем лучше будет для меня.

В комнату входит не менее крупный омега, чем альфа, и Жето тотчас услужливо ставит ему рядом с моей постелью большое кресло. Я, конечно, очень мелкий омега по сравнению с ним. Лицо омеги и в самом деле словно вырублено топором, добротно так вырублено. Он склоняется надо мной, и я начинаю всматриваться в его тело. И точно, у него в районе паха две черные точки. Они так опутаны нитями, что я еле-еле вижу орган.

– Саши сказал мне, что… продолжает желать тебя, он почуял твой запах, твою течку. – громко говорит властным тоном этот омега. Смотрю на него удивленно, но и тот не отводит от меня строгого взгляда. – Запомни, омежка, мне плевать, что ты там возомнил о себе, вылечив моего Саши, но я не отдам его тебе. Понял? Он мой и только мой. Не порти того, что я создавал много лет. Я ему отдавал всегда свою течку. Так будет и впредь. Всё. Теперь можешь лечить меня.

Жалобно смотрю на Жето, и тот, побледнев, спрашивает, решительно выдохнув:

– Может, обойдемся без угроз тому, кто будет вас лечить?

Тот, даже не взглянув на Жето, роняет:

– А ты, позорник, лучше вообще молчи. Слава о том, как ты покрываешь нас, достигнет и Рилейских гор. И даже те омеги не дадут себя покрыть, будь ты хоть десять раз победителем.

Жето бледнеет, и мне становится неловко за него, что он сразу пал духом. Чтобы подбодрить этого красивого альфу, запальчиво отвечаю:

– А я бы подарил ему свою течку.

Омега смеется.

– С твоей-то мордой?

Я срываю с лица маску, и тот замолкает, жадно глядя на меня.

– И что, ты бы дал ему, зная, что можешь не проснуться после близости с ним?

Киваю, смело глядя ему в лицо.

– У вас на родине у всех такие необычные лица?

Почему-то не могу вспомнить даже лица своего омеги отца, но киваю.

– Я еще страшный омега.

Тот растерянно смотрит на меня и вдруг как-то стыдливо говорит:

– Я не видел никого, кто мог бы переплюнуть тебя в красоте. Ты очень красивый, Арчи.

Я смущенно краснею. Жето, воспрянув духом, спрашивает меня:

– Ну что, ты готов начать лечение нашего главного омеги Фиота?

Я киваю, омега, поджав под себя ноги, спрашивает нервно:

– Мне, может, лечь?

Почему-то отрицательно мотаю головой, хотя мне было бы удобнее. Пальцы сами вновь тянутся, едва я начинаю смотреть другим взглядом в Фиота. Мой взгляд переходит на стену, и я сосредотачиваюсь на ней, там, за стеной, я вижу другой силуэт. Ага, значит, в комнате стоит маячок. Меня видят и слышат, что я говорю. Силуэт быстро уходит, и я вновь переключаюсь на Фиота.

У него всегда глаза белыми становятся? – тихо спрашивает Фиот, пока я лечу его, у Жето. Тот тихо отвечает:

– Ну, в первый и единственный раз, когда я видел это, то да. Второй раз, когда он лечил генерала, он вошел к нему один.

Фиот прошипел:

– Я не дам ему отобрать у меня Саши. Уваро мой и только мой. Лишь я рожу ему сына. – он замирает и тихо стонет. – Что он творит? Жето! Мне больно!!!

Но нити, что опутывают его органы, уходят глубоко. Это говорит о том, что тот сам себя калечил, чтобы не рожать. Отшатываюсь от него и тотчас замолкаю, видя гневный взгляд Фиота.

– Только посмей сказать что-то сейчас. – киваю ему, и тот важно вставая, громко говорит в пустоту: – Я же говорил, что ваш сигнур не сможет мне помочь. – он хлопает громко дверью, и я слышу там тихий вскрик.

Сам кидаюсь к двери, боясь за Фиота, вдруг ему стало плохо. Но открыв первым дверь, несмотря на боль в паху, чуть не хватаюсь за сердце. Там перед Саши на коленях стоит Фиот. Саши пытается убрать ноги, которые тот обнял.

– Мой генерал, прошу, не отворачивайся от меня.

Альфа что-то шипит ему, с силой расцепляя руки, и увидев меня, тотчас краснеет. Мне становится неловко. Я, охая от боли, пячусь в спальню, и Жето кидается мне на помощь. Властный и повелительный голос гремит:

– Не прикасайся к сигнуру, Жето. У тебя сегодня выходной.

Оборачиваюсь к Саши и вижу гневное перекошенное лицо Фиота. Генерал уже отошел от него и сейчас шел ко мне. Жето, пятясь, кивнул и вышел, посадив меня аккуратно в то самое кресло. Фиот что-то прошипел ему, и генерал тотчас сказал гневно:

– Прошу всех освободить мой дом. – он так сказал, что и я с радостью бы ушел, наверное, если бы смог. Но генерал встал у меня на пути и, виновато глядя на меня, уже тише добавил: – Это твой дом, прикажи мне уйти, и я уйду. – он встал на колени перед креслом, в котором я сидел.

– Отчего же, я не запрещал вам приходить. И вскоре я ведь покину этот уютный дом.

Его запах манил. Я забыл про маску, как и генерал. Мы жадно посмотрели друг на друга, и он, опустив голову к моим коленям, застонал:

– Ты снова течешь, Арч. Для меня ты снова течешь.

Поспешно надеваю маску и, вдохнув чистого воздуха, сам трясущимися руками надеваю маску и ему. Но течка началась. Скоро ему и маска не поможет. Взгляд у него светлеет. Он продолжает гладить мои ноги, бедра, стянув чуть пижамные штаны.

– Теряю голову от того, что ты рядом с альфой Жето. Не хочу оставлять тебя такого нежного с кем бы то ни было. Фиот нагрубил тебе, а я даже повода не давал. Я отдавал все его течки своим избранным командирам. Они заслужили продолжение рода больше чем я. Я уже тогда начал терять здоровье. А Фиот настаивал на наших встречах.

Накрываю пальцами его маску там, где губы, и негромко говорю:

– Ты не должен отчитываться передо мной. Я никто в вашем мире, и будет лучше, если я уеду отсюда.

– Я не смогу без тебя, Арч. Не смогу. Это самый лучший запах в моей жизни. Ведь те альфы, что делали тебе операцию, даже и глазом не моргнули, их не волновал твой запах, как меня. Значит, Арч…

Вновь зажимаю ему рот ладонью.

– Нам нельзя никак. Ты убьешь меня.

Он торопливо вскидывает голову.

– Позволь мне хотя бы ласкать тебя. Я сдержусь, я выпил нужное лекарство. – он снимает маску с лица и уже с силой стягивает с меня брюки. Мой член стоит как изваяние, как памятник, желая его ласки. Я охаю, когда он ласкает его, и выгибаюсь, несмотря на боль в паху. Кончаю, громко выстанывая его имя, и замираю, когда он облизывает мой анус. Его глаза прикрыты, смотрю на него восхищенно и вижу, как он гладит сквозь штаны свой член. Тихо зову его, и он тотчас приоткрывает глаза, глядя на меня туманным взглядом.

– Арчи? – спрашивает он, оторвавшись от меня.

Я сползаю с кресла и зову его за собой на кровать.

– Ложись, я хочу попробовать.

Он медленно идет за мной и послушно ложится на кровать спиной. Я сам сажусь между его ног и начинаю гладить его член напряженный и такой твердый. Он смотрит на меня, не отрывая взгляда.

– Ни один омега не трогал мой член даже так. Спасибо что… мрррр… – он урчит, когда расстегиваю его брюки и пропихиваю руку к нему в штаны, поглаживая его член, докуда достаю, а достаю лишь до основания головки, что упирается в штаны. Генерал дергается, и я прошу:

– Сними их.

Он тотчас послушно выдергивает брюки из-под себя и с каждой ноги. Я зачарованно смотрю на его член и очень аккуратно начинаю облизывать головку. Он дергается подо мной со стонами и пытается прижать мою голову, и тотчас одергивает руки. Слышу его шепот:

– Прости, прости, не трону тебя. Погоди! – ему вдруг приходит мысль, и он просит: – Вон мой ремень. Прошу, стяни мои руки.

Послушно делаю это и, заводя его руки кверху, перетягиваю их и закрепляю на ремне. Он смотрит на меня с улыбкой.

– Спасибо.

Я вновь возвращаюсь к его члену и пробую на вкус этого альфу. Он и впрямь очень вкусный, и для меня его запах – просто наваждение. Как же ему, наверное, сейчас трудно сдерживаться. Я сам весь теку, мне нужен он. Сажусь на его пах смазанный своей течкой, хотя запах от меня уже другой, только сейчас замечаю, что запах у меня изменился. Но потом мысли вновь перетекают на генерала. Он готов вот-вот кончить, и я, улыбаясь, нависаю над ним, гладя себя по анусу и яичкам его членом. Он дергает бедрами, вскидывая их кверху, и вдруг бурно изливается. Его взгляд туманен, и он смотрит на меня, потом на потолок и спрашивает хрипло:

– Как ты это сделал?!

Я улыбаюсь и тянусь к нему. Он пытается дернуться ко мне руками, но они скованы. А я уже сажусь ему на грудь и подношу свой член к его рту. Он счастливо тихо смеется.

– Ну же, не смущайся. – шепчет он.

А у меня нет и капли стыда, я считаю его своим альфа-самцом. Он мой. Мой член погружается ему в рот, и я вскрикиваю, когда он начинает сосать его. Опираюсь о его руки, стянутые узлом, и кончаю, зашипев на него, чтобы он не продолжал ласкать мой член.

– Арчи… ты такой сладкий и такой бесстыжий. – он смотрит на меня насмешливо и как-то похабно-пошло. Встречаю с вызовом его взгляд и тотчас отвожу, охолонувшись о холодную синеву отрешенного взгляда. Он, наверное, считает меня распутным омегой. Тотчас кидаюсь распустить ремень на его руках, и боль в паху вновь возвращается.

– Арчи… я, наверное, сейчас уйду на пару часов. Можешь выйти на улицу. Там высокий забор, я боюсь, что к тебе могут прийти любители маленьких омег и воспользоваться…

С вызовом смотрю на него и вижу, как он брезгливо поджимает губы, пряча взгляд. Я встаю, как могу перед ним и спрашиваю смело. Откуда только и взялась эта смелость?

– Что, не понравился я?

Он вскидывает взгляд голубых глаз.

– Почему ты так решил?

Вновь кидаюсь на него с вызовом.

– Ты смотришь на меня по-другому. Тебе не понравился я такой бесстыжий? Что я сам тебя и себя ублажал?

Он отодвигает меня с дороги и решительно говорит:

– Не говори глупости. Я приду, и мы поговорим.

Но он не пришел ни в этот день, ни на следующий, Жето отводил от меня взгляд, и лишь через неделю Жето виновато ответил на мой немой вопрос.

– Он у Фиота. Фиот так и сказал, что генералу быстро приедается вкус течки. Он был прав. Арч, успокойся, не кори себя. Что, боли не прошли?

Мотаю головой и вижу, как ко мне метнулась смазанная тень, не успеваю ничего сказать, как мое тело подхватывает, словно ветром, и несет в окно. Зажмуриваю глаза, ожидая брызг стекла, но звона не последовало, и мою голову накрывают черной тканью. Темнота словно слепит, шум вокруг меня, и тряпку с головы срывают. На меня насмешливо смотрит альфа.

– Омежка, и правда, омежка. Вин, он действительно омежка. А запах, какой сладкий, чуешь?

Сзади меня кто-то говорит властным голосом:

– Ну и пусть пахнет, нам-то что. Он нужен нашим омегам. Пусть они его поизучают и впечатлятся его умением лечить руками. Не трогай его, он… порченный уже.

Первый отдергивает от меня руки, и я спрашиваю хрипло:

– Порченный?

Тот кивает и поясняет:

– Для нас беременный омега священен. Так что до родов ты пробудешь у нас. А потом, когда родишь малыша, мы тебя отпустим.

Я с ужасом смотрю на него.

– А мой малыш? – само то, что мне сказали, что я беременный, уже это было шоком для меня. А уж то, что меня лишат малыша – вообще заставило чуть не потерять сознание. Я не поступлю так со своим малышом, как поступили со мной. Никогда в жизни.

На голову вновь натягивают тряпку, и я засыпаю от долгой качки. Это что, мы на корабле? Обычном таком корабле?

Проснулся, как ни странно, отдохнувшим и, подскочив на месте, кинулся к окну. И впрямь – кругом вода. Иду к двери, и как ни странно, она открыта. Выхожу на палубу и улыбаюсь морскому воздуху. Как же это здорово. Вскидываю руки, улыбаясь ветру, и откидывая голову назад, смотрю на чистое небо. Солнце уже уходит в закат, и ровный розовый цвет плавно переходит в голубой. Как же красиво. Мелкие волны плещутся и бьются о корабль так громко. Мы стоим? Хотя нет, медленно, но корабль идет своим ходом. Голос сзади заставляет меня застыть.

– И как такой омежка попал под чары генерала Уваро? Вроде с головой на плечах. – сзади меня стоит, скрестив руки на груди, очень крупный альфа.

– Я Силну, мой чин не важен. Тебя он ни в коей мере не коснется. Вот ответь на моё всего лишь любопытство.

Пожимаю плечами и, обхватив себя за плечи, отворачиваюсь.

– Это моё проклятие, наверное. Сам не знаю, что и сказать. То, что мозгов у меня нет, это вы правильно заметили. А эта маска позволяет мне, наверное, более свободно жить. Так и буду в ней.

Он с интересом смотрит на маску, что я про запас носил в своем кармане, и, потянув тонкий пластинчатый фильтр, спрашивает:

– Твое проклятие в том, что ты чувствуешь запах альфы?

Киваю. И поправляю тотчас:

– Ну, определённых альф. Не ко всем у меня просыпается течка. Тот генерал был мною вылечен, и потом началась моя течка. Дальше он взял меня, но я не был против, просто наша конституция не совпадает, и я оказался сразу на операционном столе.

Тот слушал меня с интересом и потом вновь задал вопрос:

– А ты его вылечил?

– То, что видел, то и вылечил.

Он вновь кивает уже своим каким-то мыслям, теребя мою маску.

– Ну, значит, ты не выносишь плода. Скорее всего, нам надо помочь тебе инкубатором, кстати, он находится только у нас. Второго такого просто не существует. Твой плод на определенном месяце мы просто перенес в инкубатор, и там он даст малышу лучше вырасти. Как считаешь?

Нервно спрашиваю:

– Вам зачем мой малыш?

Тот пожимает плечами.

– Да ни к чему он нам. А ты что, не хочешь это дитя?

Вздрагиваю от его вопроса.

– Нннет, вы что, я наоборот думал, что вы хотите у меня его отобрать.

Тот задумчиво смотрит на меня.

– Ты хочешь воспитывать своего малыша?

Киваю, напряженно глядя на него. Брови у него ползут вверх.

– Мммм очень интересно. Наши омеги отказываются вообще видеть того, кто у них родился, и даже не приходят на него посмотреть. А ты какой-то странный омега.

– Ну я же с другой планеты.

– Я знаю, с какой ты планеты, у вас тоже не принято воспитывать детей омегам. Альфы сдают их в определенный для них воспитательный куб. Там за ними присматривают альфы. Ваш мир мало чем отличается от нашего, но у нас не сдают малышей в клиники на всякие опыты.

Я густо краснею. А ведь и правда, что я знаю о нашем мире? Я был в школе, и родители не навещали нас. Мы там жили постоянно. Но альфы говорили нам, что у нас есть родители, и они нас очень любят. А еще они говорили, что надо любить своего альфу, который дарит тебе свое семя. И альфа должен быть у омеги один. Или это говорилось в сказках? Сжимаю виски от сильнейшей боли. Силну быстро подходит ко мне и протягивает свой пиджак.

– Просквозило, наверное. Тебе надо беречь себя. И надень маску, если ты так лучше чувствуешь себя. Не уходи в воспоминания. В твоей голове будет много сумятицы. Наши разведчики сказали, что тебя почти с детства держали в клинике, вытравливая твои воспоминания о детстве, накладывая другие. Ты дитя пробирки, смешанный ген. Не смотри так на меня. Когда-нибудь ты сам всё вспомнишь, но боюсь, что тебе всё это не понравится.

Вновь морщусь от боли и, подав ему пиджак, иду обратно, уходя в себя. Что же у меня в голове? Неужели он прав? Сажусь, обреченно сгорбившись от гнета плохих мыслей, и сердце охватывает боль. Как же так? Неужели у меня никого нет в этом мире? Хотя да. В этом мире нет. А в моем… и в моем, наверное, нет. Мне сказали, что я нахожусь в той клинике всего полгода, но те же альфы сказали, что три года только они наблюдали за мной. А Силну говорит, что с детства. Как же они узнали обо мне все лучше, чем я сам, который там находился. И те уколы, вспоминаю большую коробку с ампулами, неужели меня вели туда в последний путь? Скаль вел меня умирать, предварительно натрахавшись со мной?! Как же так? Глаза предательски мигают, и слезы текут на ладони. Так и засыпаю вновь.

Когда просыпаюсь – еда на столике рядом со мной. Уже другой альфа сидит рядом и, нахмурившись, смотрит на меня.

– Кушай, малышу нужна пища.

Киваю и послушно начинаю кушать безвкусную еду. Буквально впихиваю её в себя. Так проходит неделя, затем вторая. Я уже не выхожу на палубу. Боюсь встретиться с тем Силну. Он какой-то слишком… грубый, словно видит меня насквозь. Боюсь его и всё. Маску уже не снимаю. Я и впрямь чувствую себя в ней более защищённо.

– Панай, зови меня Панай. – в один из последних дней говорит мне альфа, что постоянно сидит у меня в каюте и просто смотрит за мной. Как он так может? Вот просто сидеть и смотреть.

– Зачем ты смотришь всё время на меня.

Он неохотно отводит взгляд.

– Не знаю, мне жаль тебя…

Вскидываю на него взгляд и, буквально рыча, кидаюсь на него.

– Не смей, не смей, слышишь?! Не смей меня жалеть!!! – охаю от боли в животе, и тотчас он подхватывает мое тело и несет его на кровать.

– Не злись, но не могу я так. Я не представляю себя на твоем месте. Наверное, покончил бы с собой.

– С чего ты взял, что мне так плохо? – спрашиваю уже устало, он смотрит на меня.

– Я видел, как над тобой издевались всё это время. И видел, что творил твой последний палач. Тот, который увел тебя в подвал, где умирали потом все те омеги, над которыми были проведены какие-то опыты. Ты был у них не единственный. Мы, конечно, наказали тех врачей, если так можно их назвать. Ладно, спать ложись, мы скоро уже придем в порт, и там тебя возьмут под свою опеку омеги.

– А почему мы не летели, а плыли?

Он смеется.

– Так тебя ищут все. А на воде тебя никто не найдет. Мы обманули всех. А нам ты очень нужен. Наш правитель умирает, и его гарем омег как раз и будет водить тебя к нему. Ашая очень строгий правитель и пусть где-то жесткий, но дисциплина нужна стране. А не тот безумец, что сидит у наших противников. Пусть они по количеству нас превышают и по рождаемости. Но порядок у нас лучше. Со смертью Ашая наша страна ввергнется в такой хаос, что нас можно будет брать тепленькими. И ты как раз появился как нельзя кстати.

Я устало откидываюсь на подушки, что он подложил мне под голову, и спрашиваю:

– Думаешь, я смогу ему помочь? У меня уже был случай с омегой, который сам себе вредил, чтобы не рожать. А вслух всем заявил, что я не могу ему помочь.

– Ну поверь, тот омега не один такой, им тяжело, конечно. Омег рождается один на миллион. Рождение омеги для нас праздник. Богаче и зажиточнее омег, чем у нас, нет нигде. Мы пылинки с них сдуваем. А ты омега и с плодом внутри. Представляешь, что мы чувствуем? И какая это редкость. А еще и то, что это ребенок генерала Уваро, сносит нам головы. Но мы не будем мстить и не тронем его ребенка. На его месте мог очутиться любой альфа. Так что ты лучше сделай, что от тебя зависит, и мы тебя отпустим с ребенком туда, куда ты сам захочешь, и дадим тебе всё, что ты пожелаешь.

Смотрю на него удивленно.

– Что-то не верится.

Он смеется заразительно громко.

– Я бы тоже не верил после того, что ты пережил.

Отворачиваюсь буквально в подушку лицом и так и замираю.

– Я тут, если что. Арчи. – шепчет он рядом, гладя мое плечо. Отдергиваю его, и он тотчас убирает руку.

Спится на удивление очень хорошо, и когда останавливается наш корабль, просыпаюсь, как и Панай. В дверь нетерпеливо стучат, и я тотчас кидаюсь к окну. Спал я одетый, и одеваться не надо.

– Иди, мойся, три недели ждали, час подождут. Покушаем, и пойдешь.

Послушно кивнув, моюсь весь целиком, сняв маску, и тянусь к полотенцу, что висит недалеко от широкой ванны. Дверь открывается, и Панай вместе с Силном смотрят на меня.

– Ты… ммм… ладно, еда ждет.

Оба смотрят на меня с любопытством, стараясь всё увидеть в мельчайших деталях. Стыдливо прикрываю стратегические места и зло закрываю дверь перед ними. Наконец справившись с волнением, кое-как одеваюсь и с гордо поднятой головой выхожу в каюту, но там никого нет. Удивленно смотрю на пустой стол и кидаю взгляд на открывающуюся дверь. Там раздаются громкие крики.

– Ашая умрет вот-вот, а вы кормить его вздумали. Быстрее, не медлите ни минуты.

Я сам кидаюсь к выходу, поправив маску, встречаю небольшую группу. Все смотрят на меня с недоверием. Один из крупных омег тянет ко мне руку и, схватив меня, быстро виновато говорит:

– Прости, всё в дороге расскажем и познакомимся, а пока скорее на тифаги. Скорее, Арч, умоляю!!!

Киваю, мне суют в руки корзинку, и я несусь за этой группой что есть мочи, но боль в животе дает о себе знать. Падаю на колени, и тотчас все замирают, жалостливо глядя на меня. Один из омег кидается ко мне и берет меня на руки. Меня несут бережно, но так легко, словно я пушинка.

– Всё будет хорошо, Арч, мы поможем тебе разродиться. Мы всё знаем и также знаем, что генерал объявил о перемирии, пока ты у нас. Мы все рады этому.

Меня вносят в небольшую на вид лодку, и она тотчас взмывает, прямо на ходу закрывая нас от встречного потока стеклянным колпаком. Тишина наступает оглушительная, смотрю удивленно на сие творение.

– Так тихо…

Они улыбаются.

– У вас мир примитивный, мы используем магнитные волны, и тифаг питается от них. Магнит не шумит. Гул был лишь вначале, на первых моделях. В новых звука почти нет. Теперь о лечении. Я старший омега гарема – Зану, слушаться во всем будешь только меня. Я выбрал тебе комнату рядом с покоями нашего генерала. Прошу, не отходи от него, пока я не приду. А так я постараюсь всё время быть рядом.

Согласно киваю, тифаг резко останавливается, но меня не толкает вперед. Несусь вновь за группой омег, они все словно рождены от одной омеги: похожи лицами так, что путаюсь, кто же из них Зану, и комплекции у всех одинаковые. Самый первый вновь берет меня на руки и спрашивает:

– Что-то непонятно, спрашивай сейчас.

– Кто из вас Зану?

Он вскидывает брови и показывает на свою руку.

– Смотри на запястье, там выбита моя печать главного омеги. Наш генерал уже не покрывал нас почти три года. И только я управлял гаремом, помогая нашей стране с рождаемостью. Ашая был не против. Но последние полгода он часто теряет сознание на несколько дней, и все решения приходится мне брать на себя. Я омега, у меня и так хватает проблем и дел тоже. Всё мы пришли. Садись сюда. Еду тебе сейчас принесут. И она по сравнению с той едой, что тебе давали на корабле Силна, очень даже вкусна. Так что ты будешь сыт по-настоящему.

Он ссаживает меня со своих рук, и я тотчас вглядываюсь в темное лицо повелителя их страны, генерала Ашая. Я лишь сейчас вижу разницу между теми альфами и омегами и этими. Эти более темные. Причем с ободком на губах. Едва заметным, но на расстоянии это бросается в глаза, если их стоит рядом сразу несколько.

– Маска тебе не мешает? – спрашивает Зану, расставляя тарелочки с едой по столу.

Мотаю головой, а пальцы, не видя, куда я смотрю, сами тянутся к чему-то темному у сердца альфы. Сил моих хватает лишь на то, чтобы снять ему часть боли. Клубок у него похлеще, чем был у Уваро. Здесь надо не то что день, а несколько месяцев распутывать.

Выдыхаюсь к вечеру, на запястье висят первые нити болезни. Смотрю, как гибкий омега, приподняв генерала, поит его из кружки. Что-то в этом мне не понравилось, и я устало вскидываю на него свое второе зрение. Омега полуобернувшись ко мне, смотрит на генерала как-то снисходительно.

– Уйди, не трожь его. – рычу на омегу. Тот смеется и шипит:

– Ты с ума сошел!

Зану входит тут же и кидается к генералу, хватая омегу за шкирку.

– Арч?

– Он травил его.

Зану, посмотрев на меня, как-то уже по-другому кивает.

– Я верю тебе. Тебе ни к чему нас обманывать.

Лицо генерала вдруг оживает, и я вижу, какой он красивый. Темные волосы обрамляют довольно худое лицо, чуть припухлые губы и высокий лоб. Интересно, какого цвета у него глаза. У Уваро – синего. Генерал, словно услышав мои мысли, открывает зеленого цвета глаза и стонет:

– Грудь, Зану, грудь болит, кубрик смерти… – просит он, тихо тяня руки к нему. Тот шипит:

– Не смей, с тобой Арчи, теперь ты пойдешь на поправку. Верь ему, очень красивый омега сидит рядом с тобой и ждет, когда ты обратишь на него свое внимание. – он тащит силком из покоев генерала омегу, что травил его, и закрывает за собой двери, подав мне знак глазами, чтобы никто не входил.

Киваю ему и так и сижу, глядя на измученное лицо генерала.

– Зану? – тихо зовет генерал, отвечаю за него:

– Я пока за него, меня зовут Арчи.

Тот невидящим взглядом смотрит сквозь меня.

– Арч, скажи правду, я выживу?

Молчу какое-то время и затем отрывисто бросаю:

– Если бы я увидел, что не смогу помочь вам, меня бы уже тут не было.

Тот кивает, как-то успокоившись сразу, и тянет ко мне руку. Беру его ладонь и застываю, гладя её.

– Спасибо, Арчи. Спасибо. Весь мир переверну, чтобы сделать твою жизнь самой лучшей, только спаси меня, спаси мою страну. Они ведь… – он замирает, и я тотчас смотрю на него вторым зрением. Ага, вот и отрава дошла, что он глотнул. Тотчас начинаю снимать с него петли нитей, расправляя их и отправляя на свое запястье. Чернота, так и не дойдя до его сердца, смоталась на моей руке. Как же мне её убрать? Она уже обжигала мою руку и давила тяжестью, словно змея свиваясь и вытягиваясь кольцами, меняя их.

Кое-как проснулся среди ночи, чтобы поменять положение тела, и тотчас рядом со мной зашевелилось тело, и мощная рука накрыла меня.