Текст книги "Вор душ (СИ)"

Автор книги: Альма_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Чем бы ни были эти статуэтки, немного от них теперь пользы.

Ей понадобилось меньше секунды, чтобы увидеть, как Вор душ оборачивается, чует запах, исходящий от деревянной фигурки, в мгновение ока оказывается у мальчика и хватает его за шею, превращая тело в шарнирный манекен. Его плечи дрожат от бесшумного смеха, когда душа ребенка становится частью его самого, а фигурка падает на землю и трескается… Адель мотнула головой и прогнала зловещее предсказание из своих мыслей. Побежала, не замечая скрипа шарниров, и выбила игрушку из рук ребенка раньше, чем Вор успел его заметить. Все его внимание было теперь обращено на последний мелкий осколок души Мастера Сифа.

Прежде чем из уст мальчика сорвался крик, кукла плотно закрыла его рот ладонью. «Умоляю, убегай», – прошептала она, указывая в сторону дома Мастера, вокруг которого еще не успели плотно сгуститься клубы черного тумана.

За углом, где их обоих скрывала тень, можно было видеть Вора, занятого добычей. Его глаза загорелись ярче, когда статуэтка оказалась в его руках.

– Она была… последней? – едва слышно, одновременно со страхом и надеждой проговорил мальчик.

Адель вдруг сильнее почувствовала тепло души Мастера в груди и улыбнулась, покачав головой из стороны в сторону. «Нет».

Мальчик побежал в сторону безопасного места, ловко уворачиваясь от туманных щупалец, оставляя спасительницу один на один с самым страшным зверем.

Они снова встретились, и теперь всего десяток шагов отделял их друг от друга: Вора душ и куклу Адель. Но был ли это тот же самый Вор, которого она повстречала в прошлый раз? Глаза из-под капюшона горели красным, и казалось, от одного только этого взгляда чернильные дома начинали трещать по швам. Отголоски чужих криков, рушащиеся стены и крыши – все смешалось в непрерывной песне эха.

– Знаете, я отпущу вас, – вдруг сказал Губернатор, позволяя офицерам расстегнуть наручники. Мастер не стал благодарить, лишь поднялся и, не сказав ни слова, направился к выходу. Похоже, пришло время и этому «заведению» закрываться. – Вы ведь знали, что я это скажу?

Сиф остановился и ответил, не оборачиваясь:

– Конечно. Ведь я нужен этому городу, не так ли?

Адель снова заметила блеск круглых очков под глубоким капюшоном.

– М-мастер? Это вы? Вы узнаете меня?

На неизвестном лице медленно расползлась широкая отвратительная улыбка.

– Но вот только есть кое-что, что удивило меня, – снова начал Губернатор. – Вы, Мастер, никогда даже не допускали мысли, что тем Вором, который преследовал вас все это время, может оказаться… ну, скажем, кто-нибудь вроде меня.

Вор душ сбросил капюшон с головы, и увиденное повергло куклу в ужас, что трещинами опутал ее грудь и плечи.

– В этом городе есть только один Вор, – сказал он, гордо подняв голову.

========== Этюд восьмой ==========

– Вы, Мастер, никогда не допускали мысли, что тем Вором, который преследовал вас, может оказаться… ну, скажем, кто-нибудь вроде меня.

С минуту Сиф смотрел на Губернатора, а потом с его губ слетел короткий смешок, что, конечно, вызвало недоумение у собеседника. Губернатор выпрямился и смотрел на Мастера строго, ожидая, что тот скажет.

– В этом городе есть только один Вор душ, – Мастер Сиф поднял на него лукавый взгляд, – и это уж точно не вы. Да и будь вы им, то сейчас не говорили бы со мной. Вы были бы заняты… совсем другим.

На сегодня Губернатор достаточно его задержал, и Мастер поторопился удалиться, не обременяя себя долгими прощаниями или какими бы то ни было объяснениями.

На лице у главы Чернильного города появилось презрительное выражение. Губернатор еще что-то бурчал себе под нос, когда за его спиной в тени появился силуэт некой женщины. В темноте блеснули яркие глаза и загадочная улыбка, но стоило Губернатору обернуться, как та снова исчезла, оставив еще одну карту с неразборчивым изображением.

Вор душ стоял перед Адель, скинув капюшон с головы, и его лицо было точной копией Губернатора. Те же острые скулы и насмешливый взгляд, только зрачки горели красным. Но через секунду его облик сменился, появились круглые очки, и он вдруг стал Мастером.

– Мастер? Губернатор? Какой же мне принять облик?

Он смеялся, и его хриплый голос разносился по улицам, смешиваясь с черным туманом и наделяя движения кукол еще большей резвостью и яростью, а лицо Вора менялось снова и снова.

«Нет, нет, не смотри!» – желала запретить себе кукла Адель, закрывая глаза руками, но все равно не могла отвести взгляд.

Возможно, именно так монстр и проникал в чужие дома, маскируясь под близких людей, и хозяева, не верившие своему счастью, уже сами отпирали двери. Но кто бы мог предположить, что все эти зверства мог сотворить всего один Вор, и все ниточки тянулись к нему? Разве что… Мастер?

– Глупая кукла, ты должна была бежать, пока была возможность. Но ведь ты не могла этого сделать, верно? Ты принадлежишь Создателю, а не самой себе. Пожелала бы, да не ушла, ведь Чернильный город отныне вечно будет звать тебя к себе. Глупая, глупая кукла, ты и сейчас не видишь ниточек, что управляют тобой.

«Мы с тобой похожи…» Нет, нет, ложь! Не слушай, не думай об этом, Адель!

– Ты ничего не знаешь обо мне, а потому не сравнивай с собой.

Но Вор будто и не слышал ее слов, да ему и не было интересно.

– Отныне ты станешь тем, кто утолит мой голод.

В тот же миг туманные руки опутали Адель, подчиняясь приказам Вора душ, а сам он запрокинул голову, наблюдая, как все плотнее стягиваются тучи над городом, готовые в любую секунду обрушиться на обреченные улицы ливнем из чернил и затопить последнее, что от него останется. Он был дирижером, наслаждающимся симфонией собственного сочинения. Все марионетки сегодня играли по его нотам. Чужие лица сползли с Вора, будто этот дождь уже обрушился на землю и смыл все иллюзорные изображения. Вор душ смотрел на глубокие тучи ненастоящими глазами, и кожа на его лице была такой же фарфоровой, как у Адель.

Вор усмехнулся, не опуская головы, когда услышал чужие шаги. О, эти шаги он мог узнать даже в последнюю секунду своей жизни, даже разбитым на тысячи фрагментов, даже прячась в черном дыме от дневного света; он слышал Его шаги.

– Наконец-то я встретил тебя, Мас-стер, – прошептал Вор, почти чувствуя вкус последнего слова на языке.

И вот они встретились, Мастер и Вор душ стояли друг перед другом, и, казалось, все звуки, весь хаос, разыгравшийся вокруг, затих. Вор неспешно опустил подбородок и смотрел на Сифа прямо, желая запечатлеть в памяти каждое мгновение, каждую черту и каждое выражение лица Мастера. Вот только тот стоял, запрятав руки в карманы рабочего халата, и даже не подавал вида, что заметил кричащие от невысказанных слов глаза Адель. Что ж, это ненадолго.

– Думал спрятать от меня свою душу в этих статуэтках? Даже шифр изобрел, – он торжествующе усмехнулся, а Мастер сощурил глаза. – Много же этих слабых людей мне пришлось поглотить, чтобы душа города подчинилась мне. А с ее помощью никакой замок не страшен. – Адель дышала все глубже, и каждое слово меняло ее мир до неузнаваемости. – Нет, не так, постой… Ты же делал из этих игрушек обереги, верно? А эти глупые люди сами выбросили их. До чего же это смешно!

И на него снова напал удушающий приступ смеха. Казалось, стены соседних домов дрожали от безумного хохота. Ну же, смейтесь вместе с Вором!

– Посмотри же на меня теперь, Мастер, – теперь голос его стал глубоким, низким. – Даже душа Чернильного города склонилась предо мной, всеми этими куклами я могу управлять! А в моих руках то последнее, что еще поддерживает в тебе жизнь, – показательно стиснул руку в кулак, и кольца туманных рук сильнее обвились вокруг тела Адель.

– И зачем же тебе моя душа? Ведь в твоих руках такое могущество.

– Я хочу видеть, как ты, мой создатель, превращаешься в куклу на моих глазах. О, или будет лучше, чтобы она тоже смотрела?

Создатель?.. Адель непонимающе взглянула на Мастера, и ей казалось, еще немного – и ее шарниры разломятся.

Мастер поднял правую руку и задумчиво посмотрел на нее, пальцы ладони, да и вся рука до плеча уже успела стать шарниром. В конце концов, за каждый поступок приходится отвечать.

– Так же, как и Адель, я отдал тебе почти половину души, вот только ты сам выбрал путь разрушения, не созидания.

– Никто не объяснил мне, какой следует выбрать путь. Я был всего лишь твоей марионеткой.

– Ты был… самой лучшей моей работой, – Мастер Сиф поднял взгляд, и стекла его очков блеснули. – Но я вложил в тебя слишком много своей души. Ты был опьянен и возжелал получить еще больше; вырвался, прежде чем я успел закончить работу над тобой; и город, пропахший чистыми душами жителей, сам определил твою дальнейшую судьбу. Я не успел тебя остановить, а ты продолжал пожирать горожан. Думаешь, ты желал стать сильнее? О нет, сильнее ты, конечно, становился, но это не то, к чему ты стремился. Больше всего на свете ты желал заполнить пустоту внутри себя, – при этом Мастер приложил руку к пустой груди, и это вызвало у Вора лишь еще большую ярость. Кольца тумана сгустились вокруг него, все равно что кобры, готовые наброситься по первому приказу. Куклы бросали все, чем были заняты до сих пор, шли сюда, где и разворачивалось главное представление. – Но чем больше ты крал, тем опустошеннее себя чувствовал. Тогда-то ты и решил, что душа твоего создателя сможет заполнить эту пустоту. Вот только ты ошибаешься.

– Ты… понимаешь ли, каково это чувствовать? Желание наполнить себя, голод, который не утолишь. Зачем… зачем я обязан это терпеть? Зачем я был создан?

И вот он, этот роковой вопрос наконец прозвучал, мучительным выражением отзываясь в глазах Мастера.

– В том, что ты стал таким, лишь моя вина. Ведь на самом деле все эти чувства не твои, а мои. Невольно я вложил их в тебя, работая над тобой. Я создавал кукол, чтобы заполнить пустоту в собственном сердце. Каждое созданное мной творение, пусть самое незначительное, не что иное, как способ постичь себя самого.

Но это не пришлось Вору по вкусу, да и вряд ли бы нашелся идеальный ответ. Ненависть сильнее исказила его облик, и черный дым сливался с ним, закрашивая фарфоровую кожу в темные тона. Глубокие трещины пролегли по спине Адель, стоило ей лишь попытаться вырваться.

– Ты использовал меня…

– Я никогда не желал обрекать тебя или кого бы то ни было на страдание и вечные скитания.

– Хватит!

Адель едва подавила крик, чувствуя, как туманные руки сильнее сжимают шарниры, грозя сломить.

– Чего ты хочешь теперь? – говорил Сиф, не отрывая от Вора взгляда. – Посмотри на этот туман, ты все еще не можешь всем им управлять. Ты хотел заставить его искать для тебя статуэтки, но тот отказывался, и подчиняется он тебе, лишь когда ты прилагаешь все свои усилия, верно? Тебе все сложнее удерживать его.

Вор дышал все тяжелее, черные пятна образовались на его лице.

– О, поверь, Мастер, мне хватит сил поглотить эту куклу.

– Не сомневаюсь. И все же Чернильный город никогда не подчинится Вору, никогда ничего не создавшему.

Вор широко усмехнулся, и его глаза налились черной кровью. Только Адель смотрела на Сифа с мольбой: «Нет, Мастер, вы же не сделаете этого!..»

Но Мастер лишь хмыкнул и раскинул руки перед собой.

– Предлагаешь мне себя в качестве извинения? Что ж, заманчивое предложение.

Огромная непропорциональная клякса вдруг отделилась от тела Вора и молниеносно накинулась на Мастера, да так, что тот едва устоял на ногах. Мерзкая нечисть облепила все его тело, сливаясь и проникая внутрь него самого, а тело куклы, кем и был некогда Вор душ, теперь валялось на земле.

Туманные руки отпустили Адель, и та, расколотая, вся в трещинах, завороженно наблюдала за происходящим, не в силах пошевелиться и закричать, хотя все ее существо сейчас вопило от ужаса, разрывая остатки сломленного сердца. Эхо подхватывало ее мысленную мольбу и разносило по Чернильному городу, заглядывало в чужие дома и подвалы, где прятались горожане. Но те и сами все, что могли, так это молиться всем возможным Богам и дрожать над своими несчастными душами. Из заколоченных и плотно задернутых шторами окон они все же могли увидеть яркий свет, из-за которого угольно-черные дома и сам город становились всего лишь наброском на белом холсте.

Но чем сильнее вязкая жижа облепляла тело Мастера, тем слабее становился этот свет. Наконец он и вовсе исчез, замкнувшись где-то глубоко внутри. Мастер Сиф стоял посреди улицы, весь с ног до головы покрытый сине-фиолетовой краской, словно чернилами.

– М-мастер? – осмелилась прошептать Адель.

Веки вдруг резко разомкнулись, обнажая контрастно-белые белки глаз, а зрачки загорелись красным.

Мастер резко открыл глаза. Небольшая комната, где он находился, по форме напоминала идеальный куб. Стены, пол и потолок белые, и халат Сифа сливался с этой белизной. Странно, но глаза не резало от этого яркого света, напротив, Мастер ощутил безмятежность и спокойствие. Наверное, ему бы хотелось остаться вот так навсегда.

Как вдруг насмешливый голос чернильной каплей упал на белоснежный пол.

«Я знал, что ты попытаешься заманить меня в ловушку…»

А за ней последовали и другие. Черный дождь просачивался через потолок и стены, заполняя собой все то последнее, что оставалось в этом мире от Мастера.

«Но ты просчитался, если всерьез думал, что сможешь подавить меня теперь».

Чернил становилось все больше, и те заполняли комнату, пачкая халат Мастера. Сиф яростно бил руками о стены, звал Вора, но тому было незачем показываться. Он и так был повсюду. Сколько бы Мастер ни силился разбить эти стены, они были слишком прочны, а вязкая жидкость уже покрывала его до пояса.

«Зачем ты создал меня? – что-то кричало эти слова внутри его головы снова и снова. – Зачем? Зачем?!» Слова становились все громче, все яростней, а двигаться под чернильной водой становилось все труднее.

Но к этому зову присоединились и другие, они молили о пощаде, они рыдали в предсмертной агонии и проклинали его каждой клеточкой своей отнятой души. Чернильная мгла заполнила и потолок, пожирая последние остатки белоснежного, а голоса продолжали разрывать Мастера и тянуть его на самое дно. Последние пузырьки воздуха вырвались из его горла, и черная жидкость наполнила самые его легкие, не оставляя больше ничего.

– Мастер… – одними губами прошептала Адель, когда существо перед ней оскалило острые зубы. Этот монстр больше не ее Мастер, и он, взревев, направился к ней.

Темнота. Мастер Сиф пошатнулся, но все равно встал на ноги и нетвердой походкой двинулся куда-то вперед. Вокруг лишь всепоглощающая чернота и ни единого светлого пятнышка. Силуэты незнакомых людей встречались ему на пути, они молчали и только враждебно смотрели, прожигая своими взглядами. Он стал такой же поглощенной душой, как и они, но полностью ли? Он все шел и шел, а заблудших вокруг становилось больше с каждым шагом.

«Зачем ты создал меня?»

Да, он все еще слышал отзвук этих слов в своих мыслях. Но разве мог он противиться? Ведь он мастер и не может жить, если его душа – переполненная чаша. Он должен отдавать, иначе захлебнется, а Вор зародился в его голове и с тех пор только и делал, что кричал и умолял его: «Прошу, создай меня! Сотвори меня! Я так сильно хочу жить». И что же теперь он спрашивает – зачем?

Мастер усмехнулся и остановился среди потока заблудших душ. Никогда нельзя идти на поводу идей, в конце концов они разорвут тебя твоими же руками, а затем так непонятливо спросят: зачем?..

Если бы он знал все это наперед, если бы не сотворил Вора душ, все эти люди не исчезли бы вот так. Когда Мастер так подумал, его силуэт поблек, выгорел, что трава жарким летом, и облик его почти стал полупрозрачным, как у этих людей, а взгляд – пустым, бесцветным.

Но прежде чем уснуть навечно, он вдруг заметил блеск где-то вдали, как будто звезда упала с неба в эту бездну. Нет, не сейчас. Он успеет уснуть в любой миг, так пусть увидит напоследок… что увидит? Что он хочет увидеть? Он еще не знал, но все равно во что бы то ни стало желал посмотреть, что же это. Бежал все быстрее, спотыкаясь о пустоту, падая и снова поднимаясь, все мчался вперед, где засиял огонек. Он уже приблизился вплотную и был готов разочарованно выдохнуть, когда понял, что это силуэт человека. Всего лишь еще одна потерянная душа.

Но почему-то не спешил уходить, все смотрел на балерину, сидящую посреди чернильной темноты, свесив голову. Острые края ее балетной пачки напоминали лучи звезды и сияли белым. Мастер все смотрел, но не узнавал. Человек ли она или всего лишь статуя? Но балерина вдруг пошевелилась и обернулась, сменив позу. Заметила его, удивленно посмотрела, рассматривая, а потом вдруг улыбнулась и протянула руку.

«Мастер…»

И Сиф тоже протянул ей ладонь, вот только в реальности его рука оказалась на ее шее.

Туманные пальцы стиснули Адель в тиски, а над ней самой склонился получеловек, в чьих сияющих глазах развернулся целый мир и неописуемая борьба.

«Давай же, поглоти ее! Собери последнюю часть мозаики».

Кукла Адель смотрела в эти глаза и не была уверена, кого видит сейчас: Вора или Мастера, но кое-что она знала наверняка. Мастер Сиф где-то там, он все еще есть.

Куклы подходили к ним все ближе, наконец окружили их обоих.

Адель не стала молить о пощаде и взывать к последней частице Мастера. Она сказала лишь одно:

– Я готова вернуть вам душу, Мастер, – ее голос звучал хрипло, еле слышно, смертельные трещины опоясывали тело. – Но только вам, а не Вору.

И она вдруг прекратила сопротивляться, опустила уставшие руки и, прежде чем Вор в теле Мастера успел вдохнуть ее душу, сама сделала глубокий вдох и позволила черному туману забраться и в ее мысли.

========== Этюд девятый. Заключительный ==========

Растворяясь в черной дымке, Адель чувствовала, что распадается на тысячи мелких песчинок. Она больше не ощущала тяжести шарнирного тела, вдруг стала такой же легкой, как первая мысль ребенка. Ее сознание невесомым облачком вырвалось за пределы хрупкой оболочки и соединилось с темным туманным ореолом, что опоясывал Чернильный город. Туман подхватил ее мысли и понес туда, куда влекли подсознательные желания и мечты, он мог исполнить все, о чем твердили непроизнесенные слова. Адель вдруг стала воздушным шариком в руках могущественного ветра. Ничто не сковывало ее, она могла за секунду облететь Чернильный город, попутно заглядывая в чужие окна. Эта безграничная свобода опьяняла и заставляла позабыть обо всем, что некогда имело столь большое значение. Жизненные тяготы и воспоминания о прошлом тянули вниз, они обрывали призрачные крылья и заставляли вновь спуститься на ледяную землю. О, если бы она могла полететь еще дальше! Вон туда, где этот мир пополам разрезает линия горизонта…

«Я чувствую… Что-то удерживает меня. Мне хочется улететь дальше!» – шептали ее мысли.

«Сперва мы должны сделать то, что он хочет», – ответил неведомый голос.

В ту секунду Адель наконец заметила, кто подарил ей крылья. Его душа была так велика, что приняла облик бесформенной дымки, даже горожане могли видеть ее ежедневно, пусть и не осознавали истинного значения.

Куклы, влекомые призрачными нитями, продолжали собираться в самом центре Чернильного города. Последняя капелька души и превратила их тела в шарнирные манекены, но даже этой крохотной частички было достаточно, чтобы наделить их мертвые глаза тоской.

«Все они так устали… Отпусти их!».

«Не могу», – эхом отозвался туманный призрак.

Адель наблюдала за несчастными куклами и, казалось, понимала все их безмолвные мысли. Всё, чего они желали, – высвободиться из фарфоровой тюрьмы и воспарить туда, где их уже давно ожидают братья и сестры. А мастер, чинивший кукол, лишь продлевал их заключение… Мастер?

Сотни отрывочных воспоминаний пронеслись в мыслях Адель, и ее крылья отяжелели. Туманный призрак тоже увидел эти картины, а вместе с ним случайными свидетелями стали и куклы. На миг их сердца наполнились теми же чувствами, что испытывала Адель. Сколько лет они были всего лишь безмолвными статуями, сколько бесконечных дней они могли лишь наблюдать за проклятыми судьбами живых… Но сейчас счастье и отчаянье, восхищение и одновременная боль узорами из трещин разрисовали их фарфоровые тела и вытолкнули туманные щупальца из остатков сознания. Туман будто бы обжегся, он съежился и стал гуще.

«Тот, кто управляет тобой, не Мастер. Ты ведь это и сам чувствуешь?»

Верно… Этот город так долго был совсем один, что даже пленение воспринял, словно чужую попытку сблизиться. Вот он и уцепился за едва заметную ниточку, хотя и сам понимал – это лишь самообман. Глупый призрак, ты всего лишь желал подарить кому-нибудь крылья и разделить на двоих бремя вечности, не так ли?

Адель шепнула Туману свои мысли, и тот послушался. Принял облик прозрачного дракона, попутно подхватил куклу и понесся вперед быстрее, чем первый солнечный лучик касается земли поутру. Адель на лету чувствовала, как ее крылья распадаются. Она так быстро неслась вниз, готовая разбиться в любую секунду, что уже почти ощутила неминуемое столкновение с землей… как вдруг открыла глаза, и оказалось, что она снова находится внутри твердого шарнирного манекена. Руки Мастера, до этого сжимавшие ее, наконец отпустили, а туманная пелена широкими ладонями опутала Вора, завладевшего Сифом. Собственное оружие обратилось против него. Вот только не сломится ли Мастер под тяжестью городской души?.. Последуем же тогда за ним.

Однотонный мир Мастера снова окрасился в белый цвет. Только чернильный дым стелился под ногами, вычерчивая пеплом горизонт в этом безразмерном пространстве. Он обволакивал прозрачные силуэты заблудших туманными коконами, словно собирался не просто увести призраков из этого места, а превратить их в бабочек. Быть может, им понравятся его крылья?

Мастер обвел изумленным взглядом происходящее, и навязчивый голос вдруг прекратил смущать его мысли. Сиф почувствовал тепло на кончиках пальцев и приблизил ладони к глазам, в его руках был небольшой огонек. Блеклый серый комочек, всего лишь идея – вот чем теперь стал Вор душ. Он такой легкий и беззащитный, но даже теперь все равно готов снова всецело завладеть всеми его мыслями и возродиться чудовищем могущественнее прежнего.

Туманная рука приблизилась к Мастеру, собираясь увести с собой и того, кто некогда осмелился пожелать взять Чернильный город на поводок. Но Сиф покачал головой и не позволил туману забрать погубившего столько душ. В конце концов, именно Мастер – тот, кто позволил ему вырваться, а значит, обязан позаботиться о нем. Сиф выпустил серый шарик из рук, и тот взмыл вверх, в сияющей белизне воссоединяясь с другими такими же огоньками. Мастер проводил его долгим взглядом и теперь знал, что никогда больше не позволит этой крохотной искорке превратиться в молнию. И теперь Сиф понимал, как следует распорядиться этой жизнью правильно.

Заблудшие уходили один за другим, и их уже оставалось совсем немного. Мастер бросил взгляд им вслед, как вдруг заметил балерину, чей силуэт едва угадывался из-под туманного кокона. Сиф тут же кинулся к ней, но бежать слишком быстро не мог, его ноги увязали в белизне, словно в сладкой вате. Призрачная Адель подняла на него взгляд в последний раз и улыбнулась так, будто знала все, о чем он подумал в эту секунду, будто слышала все его непроизнесенные слова. И исчезла. А Мастер Сиф не успел ее остановить.

Первое, что увидел Мастер, когда открыл глаза, было небо. Бурые тучи казались гигантскими дирижаблями, но постепенно светлели, отливая то одним оттенком, то другим. Они напоминали больших неуклюжих животных, играли пышными гривами, толкались по пути, и в тот миг, когда их необъятные тела соприкасались, недовольно рычал гром, а серые дома освещали вспышки молний. На стекла очков Мастера упала сначала одна капля, потом другая, а затем и целый ливень обрушился на Чернильный город, и благодаря ему пожары повсюду угасали.

Сиф наконец обернулся и увидел Адель, всю израненную трещинами, ее душа могла выскользнуть в любой миг, а она, глупая, смотрела на него и улыбалась. Мастер резко поднялся на ноги, и мир закружился перед глазами, но он все равно приблизился к кукле и спросил: «Как ты?»

Она кивнула, а потом указала рукой в сторону неба.

– Вы это видите, Мастер?

От крыш к серым облакам тянулась едва различимая среди дождя, мерцающая вуаль, сотканная туманной рукой. Адель смотрела, как освобожденные души поднимались к облакам, и смеялась. «Они свободны!» – прошептала она восхищенно, неотрывно наблюдая за этой картиной. А ведь где-то там есть и ее душа, и Мастер не сомневался, что Адель это понимает. Почему же тогда так счастливо глядит им вслед? Не жалеет ли, что ее с ними нет?

Но когда Мастер встретился с ней взглядом, то прочел ответ в ее глазах. Нет, не жалеет. И не нужны ей никакие крылья, чтобы почувствовать полет.

Сиф протянул ей руку и помог подняться, но даже с его помощью Адель было слишком тяжело стоять. Тогда Мастер подхватил ее на руки и понес прочь от этого холодного дождя, а позади них ливень усиливался, смывал с домов угольно-черную грязь. Где-то между тучами образовалась прорезь, обнажая кусочек синего неба, тонкие солнечные лучи пробирались сквозь пушистые гривы облаков и впервые за столько лет коснулись чернильных улиц. Одновременно лил дождь и сверкало солнце. Солнечные лучи осветили фасады домов, и, похоже, под чернильным окрасом прятались другие слои, а теперь они, ярко освещенные, отливали всеми оттенками. Горожане не могли оторвать зачарованных взглядов от получившейся картины, и им подумалось, что это не что иное как чудо. Никогда они не видели город таким… А может, видели, но просто забыли?

***

В одной из башен Дома памяти находились Мастер и Адель. Сиф уже успел залатать все трещины и теперь собирал по кусочкам ее сердце, а Адель в это время смотрела в окно на город, что успел так сильно измениться за столь недолгое время. Никогда она не думала, что однажды сможет увидеть его таким. Туман теперь был все равно что пар от свежего молока, он обнимал призрачным плащом жилые дома, опоясывал улицы и размазывал фиолетовые, зеленые и синие цвета, от чего казалось, что смотришь на мир без очков, вот все и расплывается.

Только одно ярко-красное пятно выделялось посреди заретушированной туманной рукой картины. Дым от костра рваными клубами рвался вверх, попутно смешивался с городским туманом, а затем рассеивался, превращаясь в пушистые облака. То горели шарнирные куклы. Они пеплом летели к небу и тоже растворялись в туманной пелене. Наконец-то жители Чернильного города смогли отпустить близких, и те обрели долгожданный покой и настоящие крылья.

Адель повернулась к Мастеру, отстраненно наблюдая за тем, как старательно Сиф собирает все осколки вместе и восстанавливает ее сердце.

– Почему я все еще жива, Мастер? Ведь сердце…

Мастер едва слышно вздохнул, но взгляд не поднял.

– Даже если твое сердце разбито, можно продолжать жить. Только что это будет за жизнь?..

Адель едва заметно усмехнулась. Интересно, знал ли об этом Мастер, когда в тот раз в тоннеле наговорил ей кучу ерунды?

Но сейчас Сифа тревожило совсем другое, и он нерешительно начал разговор. Он все еще помнил, с каким восхищением она смотрела на освободившиеся души, и до сих пор не мог забыть тот взгляд, когда призрачная Адель навсегда ушла. Он не должен был ее отпускать, ведь тогда она могла бы вновь стать человеком. Но кукла только нежно улыбнулась в ответ, и Мастер снова узнал этот взгляд. О нет, Адель совсем ни о чем не жалеет и повторит это столько раз, сколько нужно, чтобы Сиф в это поверил.

– И к тому же… ведь теперь моя душа живет в Чернильном городе. Разве это плохо?

Но Мастер только покачал головой.

– Однажды ты тоже пожелаешь стать живой.

– Я живая, когда рядом с вами, Мастер.

Мастер случайно выронил один из осколков, но вовремя поднял и ничего не ответил на ее слова, только снова склонился над работой и почему-то выглядел напряженным.

– Скажите мне, Мастер… – снова заговорила Адель, – Сиф – это ведь не ваше настоящее имя?

Он ответил не сразу.

– Ты права. Я назвал себя этим именем после того, как Вор вырвался из-под контроля. Я сделал это, чтобы никогда не забывать, что совершил. А то, как меня звали раньше… Думаю, теперь это не имеет никакого значения. Ведь теперь и я совсем не тот, кем был раньше.

– Я… думаю так же, Мастер. Имя, которое дали мне вы, теперь единственное для меня.

Адель бросила взгляд в окно. Отсюда, с самой высокой башни, казалось, что Дом памяти стал кораблем, блуждающим посреди облаков. Молочный туман словно море.

– Наверное, этот город теперь тоже будут называть по-другому?

– Когда-то давно его звали «Городом грез». Тогда туман был воплощением людских мечтаний и забывшихся снов.

«Как красиво…» – подумалось Адель. Мастер тем временем успел закончить работу, и сердце было как новое. Сиф открыл небольшую камеру в ее груди и установил сердце на нужное место, затем закрыл небольшую дверцу, и Адель вновь ощутила стук.

– Знаете, Мастер, это ведь вы были тем, кто разбил мое сердце. Но вы же его и починили, – сказала она, хитро усмехнувшись, а ее глаза блеснули.

Мастер встретился с ней взглядом и тоже улыбнулся. Возможно, теперь их обоих ожидает впереди что-то новое?

Вот так и закончилась эта история, но взамен нее началась другая. Теперь Чернильный город превратился в легкий туманный островок среди сотен других. Наверное, мне бы хотелось еще немного побродить по его улицам, посмотреть на то, как жители отстраивают дома, как чистят улицы и сдергивают вычурные шторы с окон. Но меня уже ждет совсем другой рассказ.

Только напоследок я заглянул в окно Губернатора и заметил, что в руке он держит небольшую карту. Губернатор перевернул ее и усмехнулся – на ней было изображено солнце. Что ж, похоже, теперь эта картина заиграет многими оттенками.

Круглое витражное окно на стене поместья Губернатора засверкало ярче, чем прежде, а вместе с ним и туман заблестел, будто серебристая пыль. Сама Удача поцеловала Город на прощание, улыбнулась и тут же исчезла, словно призрак. Может, мне стоит последовать за ней?