Текст книги "Вдребезги (СИ)"
Автор книги: Alive Heyly
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Глава 1
Кайя почувствовала, что с каждой минутой дело ухудшается. Грязные прикосновения уже дошли до плеч и поднимались к шее. Как бы в этот момент Кайя хотела исчезнуть.
Все произошло очень быстро. Девушка закричала что есть силы, и вновь принялась вырываться из крепких объятий отчима. Чем сильнее она вырывалась из его объятий, тем крепче он держал ее в своих тисках. Его пальцы вцепились ей в плечи. Ее охватила паника, и от слез защипало глаза:
– Я прошу тебя остановись! – взмолила она.
Тошнота поднялась к горлу и во рту появился привкус горечи. Она дико закричала, впиваясь ногтями в его руку, стремясь освободиться, но все её попытки были напрасными.
– Ненавижу тебя! – рычала Кайя. – Я ненавижу тебя, ты – ублюдочный сукин сын!
Но после этих слов последовали удары по лицу, адская боль разлилась по всему телу.
И в этот момент Кайя резко открыла глаза. Понадобилась минута, чтобы понять, что все это было страшным сном. Она быстро вытерла слезы со щек. Кайя перевернулась набок, укутавшись в одеяло, и зарылась лицом в подушку.
Школа сейчас была бы кстати. Ей бы пришлось меньше сидеть дома и больше проводить время за учебой. А это значит меньше встречаться с отчимом и матерью, больше времени коротать в библиотеке за очередной книгой. Последний год в школе и после она свободна, вот так каждый день утешала себя Кайя Аллен на протяжении десяти лет.
Не успела встать с кровати, как дверь ее комнаты открылась без стука и вошла она. Миранда. Мама была одета в облегающее серое платье с явно глубоким декольте, выставляя на всеобщее обозрение пышную грудь. Волосы были собраны в тугой хвост. После встречи с отчимом Миранда сильно изменилась, что пугало временами Кайю.
Женщина обшаривала комнату круглыми карими глазами, но, поймав взгляд Кайи, холодно бросила:
– Ты собираешься вставать?
Кайя сжалась внутри и негромко ответила:
– Собираюсь, мама.
– Вымой лицо и иди готовить завтрак, твой папа скоро проснётся, – отчужденно осведомила Миранда и закрыла дверь комнаты.
Желудок скрутило. Твой папа… повторяла мысленно она.
«Он не мой папа!» – мысленно сказала Кайя. И никогда не был. Спектакль. Блейк ворвался в ее жизнь как гром среди ясного небо. Ему нравилось в Миранде лишь то, что она имела свою квартиру, но денег не было ни у него, ни у мамы. До шестнадцати лет отчим не замечал Кайю и даже не разговаривал с ней, но его взгляды хищника, поджидающего свою жертву, начались когда ей исполнилось шестнадцать. Его первое извращенное поведение случилось, когда Кайя вернулась поздно с библиотеки. Его непристойные слова, которые произносил он до сих пор остались в ее памяти и вряд ли когда-нибудь она их забудет.
***
POV Кайя.
Стоило мне выйти из своей комнаты, как до меня начал доноситься голос Блейка. Отчего я невольно дрогнула. Спустившись вниз, я принялась готовить завтрак для нас. Омлет и жаренный бекон стал для меня традицией приготовления скудного завтрака.
Когда маленький стол был накрыт, в помещение вошел Блейк, а за ним мама, всеми фибрами тела я почувствовала как накалилась атмосфера. Меня начала пробирать дрожь, когда невольно встретилась взглядом с Блейком. Ещё раз сделав глубокий вдох, я попыталась себя уговорить, что справлюсь. Всего лишь очередной завтрак с семьей.
Блейк сел за маленький стол напротив мамы и принялся поедать бекон. Неглаженая серая футболка висела на нем как мешок, а темные волосы слегка зачесаны.
– Кенни, бекон как всегда отлично прожарено. Как я и люблю!
Он улыбнулся своей хитрой улыбкой. Я задержала дыхание, почувствовав его пристальный взгляд, тем временем мама была занята наливанием чая.
– Я сегодня пойду в библиотеку, – пытаясь скрыть волнение, начала собирать в хвост светло-русые волосы.
– У тебя же каникулы! Может ты останешься и проведешь время с нами? – спросила мама, садясь на стул.
– Скоро поступать в колледж, нужно готовиться…
– Дочь права, Миранда, пусть идет! Мы должны гордиться ею, она ведь так упорно учиться, – к моему удивлению сказал Блейк.
Непосвященный наблюдатель непременно решил бы, что мы – образцовая, американская семья за столом, которая рассуждает о будущем.
После того, как еду разложили по тарелкам, я взяла бекон и начала медленно жевать. Блейк все талдычил о том, как измотался на работе. И от звуков его голоса у меня начинались спазмы в животе. Мама в ответ, как всегда, улыбалась ему широкой улыбкой.
– Ник хочет повысить меня и думаю, что в скором времени мы будем жить намного лучше, чем сейчас, – заявил Блейк.
– Самое главное, чтобы ты не переутруждался, дорогой. Ты нам нужен, – сказала ласково мама.
Они обменялись коротким поцелуями, от чего меня чуть на стошнило моими же беконами. И, только попросив разрешения встать из-за стола, я получила подтверждение того, что они помнят о моем присутствии. Блейк скривил губы в зловещей гримасе, отчего стали видны его желтоватые зубы, в эти секунды я вспомнила его отвратительные, нахальные руки и мерзкое дыхание.
Не теряя ни минуты, я поднялась со стола, взяла свою грязную тарелку, закинула в раковину и поднялась в свою комнату. Как только дверь комнаты захлопнулась за мной, я смогла перевести дыхание и немного расслабиться.
Комната походила на монашескую, ее обстановка состояла из маленькой, но удобной кровати и письменного столика в дальнем углу. Занавеска из блеклой ткани закрывала окно наполовину. Никаких фотографий и постеров. Сколько я себя помнила, моя жизнь всегда была сплошной чередой несчастий. У меня сохранились фотографии улыбающегося ребенка, я держала их в коробках из-под обуви. И на всех фотографиях присутствовал папа. Когда он умер, я осталась с мамой, которая не знала, как жить дальше одной. Я изо всех сил старалась не быть ей в тягость. Ведь я считала, что если буду вести себя идеально, то не помешаю ей искать нового мужа, хотя достойной замены отцу так и не нашлось.
Взор остановился на шкафе. Протянула руку и, открыв дверцу шкафа, принялась перебирать вещи. Из-за холодной погоды мне пришлось выбрать шерстяной свитер бордового цвета и темно-синие джинсы с заниженной талией. Сверху надела длинное пальто и поверх него шарф. Последний раз заглянув в зеркало, я ещё раз убедилась, что я бледная, как вампир, и глаза слишком большие.
С рюкзаком на плече я прошла через кухню, прихватив по дороге бутылку с водой. При виде меня глаза Блейка загорелись. Я ускорила темп, и изо всех сил старалась не замечать этих взглядов с другого конца комнаты. Миранда, которая сидела рядом с ним не поднимая глаза, продолжала завтракать.
Захлопнув за собой входную дверь, подставила разгоряченное лицо прохладному ноябрьскому ветерку, принялась шагать в сторону школы.
Я достала наушники и включила музыку на полную громкость, чтобы ни о чем не думать и начала подпевать, мотая головой в такт песне американской поп-группы. В Аттенсе ноябрь – это как бальзам для души. Погода напоминает мое настроение, такое же пасмурное. И самое главное для меня – это не надо ездить на автобусе, погода настолько хороша, что пешие прогулки самое то.
Я и не заметила как дошла до школьной парковки. В школьном дворе никого не было видно, ведь сейчас каникулы. Ни единой души. Зашла в кирпичное здание библиотеки, за главной стойкой встретила библиотекаршу, которая была и вчера, и позавчера.
Длинные, каштановые волосы, собранные в тугой пучок, а на темных корнях проглядывала седина. Она любила сильно обводить глаза чёрным карандашом, что немного смущало и пугало меня одновременно. Вид у женщины был такой, как будто она не спала ночью и все время проводила в библиотеке.
Увидев меня, она слегка кивнула головой в знак приветствия. Ответив ей тем же, направилась в блок В, который находился чуть дальше главного входа. Как и ожидалось, здесь витала атмосфера тишины и спокойствия, как раз то, что мне нужно. Дойдя до нужного блока, я засветилась от счастья при виде стопок книг любовных романов, детективов, но большую часть этой полки занимали исторические мелодрамы.
Я приподнялась на цыпочки, взяла с верхней полки свою любимую книгу «Раз и навсегда». Это книга унесла меня прочь с этого мира и затянула в свой. Мир любви, страсти и предательства.
***
Уже почти полдесятого и я начала поспешно собирать свои книги. За этот день я прочитала примерно две книги. В десять часов вечера библиотека закрывалась. Вечером люди все больше и больше скапливались на улицах.
В районе, где находился мой дом, иногда слышались редкие отдаленные звуки – голоса людей, собачий лай, будто они совсем рядом. Жили мы в не самом лучшем месте города, вокруг ветхие дома, тонкая струйка дыма поднималась над одной из прогнивших крыш. Окна были мутные и сквозь них ничего не было видно. С соседями мы перестали общаться после смерти папы, но некоторые все же продолжают к нам заглядывать.
Какое-то время нерешительно стояла на крыльце, держа на весу ключи. Когда все-таки зашла, с порога позвала:
– Есть кто-нибудь?
Никто не отозвался. Даже с гостиной чувствовала спертый, душный запах. Я вошла в дом, где меня уже ждала полная раковина оставшихся после ужина грязных тарелок, повсюду были разбросаны банки из-под пива, на полу валялись пустые пачки от чипсов. Отнеся рюкзак в свою комнату, я приступила к мытью посуды. Мое тело резко напряглось, когда сзади донеслись чьи-то шаги. Блейк спокойно ходил из стороны в сторону, поджидая, когда я закончу мыть посуду. Я не скрывала клокочущей в груди ненависти. Он подошёл ближе и схватил меня за талию, грубо прижимая к краю раковины.
– Я ещё не закончил начатое… – издевательски сказал Блейк. Губы его кривились в насмешливой улыбке. – Не забывай…
Горячие слезы обожгли глаза. Я зажмурила их, чтобы слезы не полились ручьем. Несколько минут изо всех сил старалась побороть отчаяние.
– Перестань дергаться. – В его голосе послышались нотки веселья.
Меня впервые посетила мысль о том, что я никогда не смогу выбраться отсюда. Его руки продолжали своё путешествие по моему телу.
Страх и злость застили мне глаза. Из крана лилась вода и раковина наполнялась все больше и больше. В самом дне я заметила рукоятку ножа.
Воспользовавшись подходящим моментом, я выхватила нож, прежде чем Блейк сообразил, в чем дело. Увидев нож направленный на себя, отчим отступил на несколько шагов назад.
– Не тронь меня! – прошипела я сквозь зубы.
– Сейчас же отдай мне нож, – негромко и зло потребовал он.
– Только приблизься, и я убью тебя!
Округлившимися от неожиданности и ужаса глазами он смотрел на меня.
– Кайя! – раздался знакомый женский голос. Мое сердце в этот миг остановилось, я знаю кто это.
– Кайя, что это значит?! – воскликнула мама. На ней был махровый халат и волосы обернуты полотенцем. Шоковое выражение ее лица давила на жалость.
– Мама! – мой голос предательский задрожал. – Мама, я все объясню.
– Миранда, любовь моя, здесь не о чем говорить! Твоя дочь сошла с ума, – Блейк начал оправдываться перед ней. – Думал помочь ей убраться, как она ни с того ни с сего взяла нож и приставила его ко мне.
– Ты врешь! – громко закричала я. – Всегда врешь! Замолчи!
Всхлипывая, я старалась взять себя в руки.
– Знаешь, мама, что он на самом деле делал?! – Миранда смотрела на меня душераздирающим взглядом. В комнате стояла напряженная атмосфера.
– Твой дорогой муж домогался меня…
Миранда закрыла глаза, будто не веря своим ушам. Дом погрузился в мертвую тишину. Я ощутила какое-то странное беспокойство.
– Уже долгое время как он домогается меня. Я хотела тебе рассказать об этом раньше, но он всегда опережал меня и лгал тебе! Лгал, чтобы я не рассказала ничего.
Блейк сурово поджал губы, на его скулах заиграли желваки, а черные глаза пристально смотрели на меня. И прежде чем я успела произнести ещё слово, Блейк перебил меня:
– Миранда, это все клевета! Я все это время смотрел за Кенни как за своей дочерью! Вот эта ее благодарность?
– И вот он снова принялся лгать, – пролепетала я сквозь рыдания. – Мама, поверь мне.
Но Миранда стояла будто вкопанная. Но она быстро взяла себя в руки и сказала:
– Кайя, поднимайся к себе в комнату!
– И ты ему веришь? – удивилась я со слезами на глазах.
Она без промедления подошла ко мне и влепила пощёчину, я вскрикнула от боли и схватилась за зардевшуюся щеку. Миранда не поверила…
– Как ты можешь обвинять своего отца в таком? Ты забыла сколько он вкладывал в тебя?! – Миранда в гневе затараторила. – Вместо того, чтобы быть с нами, поддерживать своих родителей, вот что ты делаешь!
Единственное, что я почувствовала в этот момент – так это предательство. Моя родная мама предпочла сторону мужчины, нежели своей дочери.
Я ринулась ко входной двери, в одних джинсах и свитере выбежала на улицу. Через квартал от дома улицы темны и пустынны. Осенний холод пробирал меня до дрожи, но мне было все равно, сердце предательский стучало, а в глазах все двоились из-за слез.
Что и требовалось ожидать, маме легче поверить Блейку, чем мне. Миранда никогда не захочет остаться снова одна, а Блейк лапшу на уши только и умеет вешать.
Не имело значения – куда. Мне просто необходимо было уйти подальше от всего этого. На пол пути я обнаружила, что оказалась возле местного озера. Когда я дошла до пристани, ноги гудели. Вода тихо доходила до берега, смывая все вокруг. Это место стало для меня своего рода традицией, а ведь в детстве мы с папой часто посещали берег озера.
Дни, когда я хотела побыть одна, приходила только сюда. Надо мной послышался громкий раскат грома. И погода, и эти звуки как нельзя лучше выражали мое внутреннее состояние.
Домой вернуться я не могла, терпеть больше Блейка не было уже сил. Я испытывала чувство безвыходности и потерянности. Мои глаза закрылись, капли дождя падали на лицо.
Дождевая вода стекала мягкими свежими струйками по коже. Я плакала, закрыв лицо руками, до тех пор, пока совсем не осталось слез. Снова подняла лицо к небу, позволяя дождю смыть соленые слезы.
Я сделала шаг вперед и подошла к обрыву причала, высунув правую ногу вперед. Чьи-то руки сзади схватили меня за плечи и оттащили назад. Почувствовав страх, начала рыпаться и отбиваться от этих рук. Бессмысленная борьба истощила меня.
– Успокойся! – приказал мужской, грубый голос. – Я не сделаю ничего плохого, черт возьми.
На минуту мы остановились. У меня от слабости дрожали колени, но мне помогли сильные руки, поддерживавшие за талию до тех пор, пока не встала твердо на ноги. Незнакомец тут же отпустил меня, холодок пробирал до костей. Мы наконец встретились лицом к лицу, в ночной темноте не могла разглядеть его лицо. Ждала, что он представится, но он молчал.
– Знаешь, самоубийство – это не самое лучшее решение, – вдруг заявил он.
– Самоубийство? – вопросительно ахнула я.
Он достал из карманов джинсов сотку и включил фонарь. При свете я удивилась, увидев перед собой высокого темноволосого парня. Густые, волнистые волосы спадали на лоб. Я с любопытством его разглядывала, и смутно чувствовала, что он смотрит на меня, и, наконец, отворнулась, сделав вид, что шокирована происходящим.
– Вы, кажется, ошиблись, мистер! О самоубийстве и мысли не было, – уверено заявила я.
– Ну прости, что вторгся в твоё личное пространство. Просто мне показалось, что ты была подавлена… – он взял минутную паузу и бросил, отворачиваясь:
– Забудь, рад, что ошибся. Ещё не хватало дурнушку от самоубийства спасать.
На меня нахлынула волна негодования. Дурнушка?! Он обозвал меня дурнушкой?!
– Как ты меня…
Не успела закончить предложение, как он сказал:
– Советую вернуться домой…
– У меня нет дома! – не задумываясь, бросила я. А после очень горько пожалела. Зачем я это сказала? А вдруг он тоже маньяк? Педофил.
Парень обернулся, уголки его рта немного приподнялись, но он не произнес ни слова.
– Меня это не волнует, – бросил он и зашагал дальше.
Глава 2
На самом деле каждый из нас – театральная пьеса, которую смотрят со второго акта.
Хулио Кортасар, «Игра в классики»
Экономила деньги с поздравительных карточек на дни рождения и случайных заработков, которые мне давала мама, поэтому у меня было достаточно сбережений, но сейчас не было ничего. Никогда не думала, что останусь на улице. У меня не было ни денег, ни ночлега, где я бы могла остановиться. Окончательно убедившись, что мне некуда идти, я вернулась домой. Хотя, почему я ушла из собственного дома?! Единственный, кто должен его покинуть – это Блейк. Не успела я вступить за порог дома, как мама набросилась на меня с кулаками.
– Несчастная! – кричала она, раскидывая мои вещи по комнате.
В ее глазах я была позором.
– Так вот чем ты занимаешься за моей спиной? Я была уверена в тебе, в своей дочери.
– Мама, все не так! – уверяла ее я. – Почему ты мне не веришь?
Но она не останавливалась и продолжала разбрасывать вещи:
– Как я могла не заметить, что воспитала настоящую шлюху.
Эти слова были последней каплей, удар под дых. Я плачу, когда злюсь, и в этот момент меня распирало от эмоций, сейчас мне не удавалось контролировать свои слезы и количество бранных слов, вылетевших из рта:
– Да пошла ты, мам. Пошла ты к черту! Это ты шлюха, а не я, – злобно закричала я.
Она удивленно открыла рот, а я продолжила:
– Это ты впустила его в наш дом! Хотя я умоляла тебя не делать этого, просила не выходить за него замуж. Ты хоть спрашивала у меня, нравится ли он мне? Теперь, когда факт на лицо, что твой извращенец муж меня домогался, ты верить не хочешь. Я устала расплачиваться за твои ошибки. Я не сделала ничего плохого. Это он!
Глаза матери наливались слезами и злостью:
– Знаешь, Кайя, от тебя я такого не ожидала, – сглотнув, она продолжила. – Не думала, что ты так ненавидишь свою мать. Я многим пожертвовала ради такой неблагодарной дочери, как ты.
– Почему ты мне не веришь?
– Потому что я беременна, Кайя, – Миранда закрыла глаза.
Мой мир рухнул в одно мгновение. Так вот в чем дело, моя мать забеременела от этого извращенца. Вот почему она так яростно его защищает.
– Я стараюсь думать не только о тебе, но и о твоём младшем брате или сестре.
В горле стал формироваться ком, и чтобы избавиться от него, мне пришлось с трудом сглотнуть, мой мозг отключился, но мама продолжала говорить:
– Я воспитала тебя одна, без отца, думаешь, это легко? Горбатиться на трёх работах, чтобы ты ни в чем не нуждалась, думаешь, это легко? – ее голос дрогнул, слезы все-таки хлынули из ее глаз. Это были слезы не боли или страха, это были слезы отчаяния. – С появлением Блейка в нашей жизни все стало легче, я могу не работать. Ты сама это знаешь. Но на этом хватит. Сейчас я беременна вторым ребенком, и я не собираюсь воспитывать его без отца! Не буду! Он будет расти в полноценной семье. Ты меня поняла?
Глубоко вздохнув, Миранда выпалила:
– Ты немедленно отправляешься к бабушке.
– Мама, ты сама слышишь, что говоришь? – меня просто поразило, как она беспрекословно верит ему. Она готова отказаться от меня и отправить к бабушке. – Я не поеду к бабушке! Никогда! Поняла?!
– Не вижу разницы, ты все равно через год оканчиваешь школу. Через год все равно уехала бы в колледж. Я просто решила ускорить этот момент.
Ее слова вонзились в меня, словно кинжалы.
– Мои друзья, моя школа я не могу все это оставить! – яростно заявила я.
– Я поговорила с твоей бабушкой. Она ждет тебя в Атланте. Завтра же куплю тебе билеты.
Когда она отвернулась и собиралась покинуть комнату, я произнесла:
– Если ты отправишь меня к бабушке, это будет означать, что у меня больше нет мамы.
– Считай как думаешь, Кайя, – равнодушно сказала она и громко закрыла за собой дверь.
Мне захотелось плакать. Мне захотелось плакать от несправедливости. Мне захотелось плакать от неизвестности моего будущего, да и просто из-за желания плакать. Я возненавидела мать и это разбивало сердце еще больше. Со злостью вытерла слезы, сейчас нужно думать о том, как выбраться из этого сумасшедшего дома подальше. Она отказалась мне поверить, решила, что это я к нему приставала. В ее глазах видела лишь разочарование.
Может это и к лучшему. Уехать отсюда и быть подальше от Блейка – это самый оптимальный вариант, чтобы обезопасить себя. Но даже если и так, мне придётся пропустить последнюю четверть в выпускной школе и уехать ничего даже не сказав. Ева никогда меня не простит если узнает, что я уехала, ничего ей не сказав. Мои друзья, моя прежняя жизнь останется позади и все это из-за Блейка. Он разрушил мою жизнь в одно мгновение. Разрушил нашу семью. А моя мама… моя мама вовсе перестала быть ею. Они растоптали меня. С этого момента у меня нет никого. Есть только я.
Когда я проснулась, мне было тяжело дышать, а голова болела будто я вчера выпила и провела бурную ночь. Затем, медленно, кадр за кадром, ко мне стало возвращаться понимание происходящего. Сон стал отступать, но только никуда не девалось чувство страха, сжимающее все внутренности. То, что я считала кошмарным сном, было реальностью. Моей реальностью. К завтраку я не стала спускаться, хотя слышала звон посуды и шипение жарящейся еды на сковороде. Сползла с кровати и подошла к рабочему столу, взгляд упал на синюю бумагу, лежащую поверх книг. Внимательно рассмотрела бумагу, до меня дошло, что это билет. Я уставилась на листок. Последняя надпись содержала три предложения:
Кайя Скарлетт Аллен
Аттенс – Атланта
Время отправки: 20:00
Мама все-таки купила билет на вечер. Не желая больше терять времени, достала со шкафа два огромных чемодана и принялась собирать вещи. В первую очередь положила одежду: кофточки, кардиганы, джинсы, рубашки и юбки. Поверх укладывала обувь, в более узкие отсеки чемодана косметичку. В Атланту я не стала забирать все вещи, только по мере необходимости. Не хотелось таскать всю одежду. Собирание вещей у меня заняло примерно два часа, а после принялась за книги. Оставлять красивые ежедневники и книги в Аттенсе я уж точно не собиралась, поэтому из книг я собрала все. Снова был пасмурный день, словно Аттенс прятался в сыром тумане, подобно моему настроению и желанию спрятаться где-то далеко и не переживать всего этого. Вдруг завибрировала моя сотка, на дисплее высветилось имя подруги Евы, сердце больно сжалось, но, взяв себя в руки, повела поверх дисплея и ответила на звонок:
– Подруга, как ты? – весело спросила она с другого конца провода. – У меня прекрасная идея устроить мини ярмарку в следующей четверти. Выпускной класс все-таки должен что-то оставить мелким классам.
Ева тараторила, и она была настолько вдохновлена этой ярмаркой, что аж запиналась в некоторых предложениях. Мы были с ней связаны дружескими отношениями. Она – единственный человек, который понимал меня и принимал такой, какая я есть. Со всеми странностями и привычками. Она знала о выходках Блейка, в первый раз я ей рассказала в прошлом году. Видели бы вы, как она плакала после моих историй, ее сопереживание согрело мое сердце. В тот день Ева чуть ли не дошла до полицейского участка, чтобы сдать Блейка, но я остановила ее. Чувство, что у тебя есть человек, который тебя поймёт и поможет неописуемо. Как мне рассказать ей, что я уезжаю? И что ярмарку ей придётся проводить без меня.
– Кенни, ты слышишь меня? – спросила она, вытаскивая меня из моих мыслей.
Кенни. Так называли меня только самые близкие. Только Папа и Ева. Только им было дозволено называть меня ласково Кенни.
Блейк тоже назвал меня так, но лишь для того, чтобы поддеть меня, чтобы ещё раз унизить.
– Ева, послушай меня, хорошо? Только не паникуй, – тяжело начала было я.
– Не пугай меня, Кенни. – Я услышала, как она тяжело вздохнула. – Снова этот извращенец Блейк. Снова этот подонок распустил руки?
– Ева, я уезжаю, – коротко ответила я.
– Куда? Но ведь каникулы уже заканчиваются, на следующей неделе уже в школу.
– К бабушке в Атланту, – после минутной паузы добавила: – Навсегда.
От слез щипало в глазах, но я не могла сейчас расклеиваться:
– Так будет лучше для всех нас.
– В смысле? – неугомонно спрашивала она.
– Я не могу больше жить с ними, Ева. Так будет правильнее. Мама купила мне билет, вылетаю сегодня вечером. Пожалуйста, ничего не спрашивай и не отговаривай меня, прошу. Просто поддержи меня.
– И все-таки этот гад что-то сделал?!
Я всхлипнула, стараясь не разрыдаться. Стерев слезы с лица, тихо произнесла:
– Мама беременна.
Ева ахнула и злобно прорычала в трубку:
– Что? Мало того, что он домогается тебя так и тетя Миранда забеременела. Он просто последний кусок говна, Кенни. Мы должны подать на него иск. Нет, мы обязаны!
– Нет, Ева. Все не так легко как кажется. Не так, – слабо произношу я. – Мама уверенa, что не хочет оставлять ребёнка без отца. И просит меня уехать.
– Знаешь, Кенни лучше воспитать ребёнка без отца, чем иметь такого мужа педофила, – яростно продолжала Ева. – Она не подумала о твоей школе и о том, что у тебя осталось меньше недели, чтобы найти новую школу в Атланте. И вообще это целый город, в котором ты никого не знаешь! Как ты там будешь?
Мы обе замолчали и Ева произнесла:
– Нет, все-таки это неправильно. Срочно звоню в полицию и подаю обвинение на Блейка. Из-за этого говна, я не дам тебе страдать.
Ева с ходу крыла разными ругательствами Блейка, но я ее успокаивала:
– Я уже все решила, Ева. Уже успела собрать вещи, через три часа я вылетаю. Как-нибудь справлюсь в Атланте.
– Я заберу тебя и провожу до аэропорта. И это даже не обсуждается! Через полчаса буду у тебя, – уверила она и бросила трубку.
После того, как приехала Ева, на меня обрушился новый поток страха, слезы снова застилали глаза. Я сжала ее в объятиях и разрыдалась, при виде меня Ева расплакалась тоже. Карие глаза опухли от слез, а маленький подбородок дрожал всё время, пока я рассказыаала ей всю ситуацию. Кудрявые волосы спадали на милое личико, которое походило на сердечко. Черная толстовка висела на ее худом и стройном теле, у нее такой вид, как будто она приехала ко мне в спешке.
Ева закрыла за собой дверь моей комнаты и села на стульчик за письменным столом, при этом внимательно разглядывала чемоданы. Моя подруга откинулась на спинку стульчика, мне не нравилось ее серьезное выражение лица, и уже внутренне готовилась к лекции.
– Что этот гад сделал тебе?
Ева понятия не имела, как сильно подкосили меня последние события. Меньше всего мне хотелось бы разговоров о Блейке. Я стиснула зубы и уставилась на чемоданы. Подруга тяжело вздохнула.
– Ты уже все окончательно решила? – спокойно спросила она, что очень даже удивило меня.
– Да, – мой голос был хриплым когда я произнесла.
Ева понимающе кивнула.
– Если будут проблемы…
– Я позвоню тебе, Ева, – докончила за нее я.
Она слегка смахнула слезинку с щек:
– Через сколько ты вылетаешь?
– Осталось два часа.
– Тогда собирай оставшиеся вещи, и мы увезем тебя из этого дурдома.
