Текст книги "По следам лунного затмения"
Автор книги: Алиса Веселова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
27.02.2019
Тюмень
Алиса
ЧАСТЬ 1
Луна богата силою внушенья,
Вокруг нее всегда витает тайна.
Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье,
Но этот призрак дышит не случайно».
К.Бальмонт. Луна
Глава 1
«Арго! Разве путь твой ближе, чем дорога млечная? Арго! О каких потерях плачет птица встречная? Парус над тобой, поднятый судьбой – это флаг разлуки, странствий знамя вечное».
Если быть совсем уж честным, то первой песней, прозвучавшей, когда Лара включила радио, оказалась «Лишь позавчера нас судьба свела, а до этих пор где же ты была», но такой результат Лару удовлетворить никак не мог. Она ведь задала мирозданию вопрос насчет своей самореализации, а это, извините, про какую-то встречу. Никаких «судьбоносных встреч» в жизни Лары пока не случалось, да и не ждала она их. «Глупости это всё, – сказала она себе. – И вообще, разве об этом я спрашивала?»
У Лары были все основания для беспокойства. Она сделала в своей жизни ставку на карьеру, но выбранная второпях после окончания школы инженерная специальность разочаровала ее довольно скоро. Поэтому на строчке «Ско-о-олько дней потеряно…» Лара не выдержала и крутанула колесико настройки, чтобы поймать другую волну. «Пусть мироздание попробует ответить мне еще раз! Вопрос будет тот же».
Комнату заполнили звуки «Арго». Лара медленно опустила руку, лихорадочно пытаясь сообразить, на что ей намекают. Глупо, конечно, гадать вот так, но… всё же что-то откликнулось внутри.
«Может, это намек на мой роман, который я закончила писать два года назад? – предположила Лара. Как раз про море, про паруса, про ветер, странствия и звезды…»
Воскресшая было надежда была сейчас же подавлена неумолимыми доводами рассудка. Прошедшие с тех пор два года показали, что дело тут безнадежное. Лара обращалась со своим романом в издательства – сначала в местные, которые «любой каприз за ваш счет», затем в крупные, коммерческие, – но не слишком-то преуспела. Своего счета у нее не было, а коммерческие издательства роман не заинтересовал. «Слишком старомоден, наверное, под него и серий-то нет, – думала Лара. – А может, и действительно, просто неинтересен». Даже среди родственников и знакомых для него набралось мало читателей – человека три от силы, – так что уж говорить о людях посторонних…
Песня закончилась, Лара выключила радио и вернулась к книжке по нумерологии. Нумерологией она, надо признаться, заинтересовалась по той же причине: хотелось вычислить свою судьбу, понять, куда двигаться дальше. Но здесь она лишь узнала о некоторых особенностях своего характера, да и то, если разобраться, большая часть характеристик оказалась «с чужого плеча». Лара, однако, добросовестно примеряла всё на себя и носила какое-то время, напряженно прислушиваясь: ну как? Подходит или великовато? А затем, вздыхая, признавала, что многое «великовато». У нее была не слишком высокая самооценка.
Заказов этой осенью, как нарочно, было мало, и Лара снова ударилась в свою любимую игру «поиск пути». Пусть проектная работа и не вызывала у нее особого энтузиазма, но компромиссное решение всё же нашлось: частная проектная фирма с возможностью работы на дому. При таких условиях свободного времени оставалось достаточно, но Лару тем не менее не покидало ощущение, что она растрачивает его как-то бездарно… а ведь можно, наверное, можно найти времени лучшее применение!
Так прошла осень, наступила зима, и в один из первых дней декабря Лара решила проверить свой электронный ящик. Писали ей редко, и потому Лара удивилась, обнаружив на сервере письмо, пришедшее еще неделю назад. В строке отправителя значилась некая Ляля Крысинская.
«Здравствуй, мой далекий и пока еще незнакомый брат! – так начиналось письмо. – Название вашего романа «Дождемся лунного затмения» весьма заинтриговало меня. Не удивляйтесь, я совершенно случайно наткнулась на ваше объявление на сайте «Автор ищет издателя», а увидев такое название, уже не могла пройти мимо. Дело в том, что меня весьма и весьма интересует это редкое явление, и я уже много лет – с самого детства! – собираю по крупицам описания лунных и солнечных затмений из художественной литературы. На сегодняшний день в моей коллекции шесть отрывков из романов разных авторов, причем один из них – из моего собственного приключенческого романа «Настоящая парижская любовь». Всё мечтаю довести мою коллекцию до счастливого числа семь, и вот… такая удача! О, не откажите! Если у вас в романе действительно есть описание лунного затмения, то будьте джентльменом, поделитесь им со мной… Я взамен пришлю вам свой отрывок. А там, глядишь, и до обмена полными текстами дело дойдет.
В нетерпеливом ожидании ответа,
Ляля Крысинская».
Читая письмо, Лара невольно заулыбалась. Довольно забавно, но… странное какое-то письмо. «Что ей надо, вот интересно?» – подумала Лара. Будет невежливо оставить письмо без ответа, так что, видимо, выслать отрывок придется, только вот… не хотелось этого делать почему-то.
Зазвонил телефон. Это оказалась двоюродная сестра Нина, и Лара поделилась с ней своими сомнениями.
– Да отправь, чего там, – сказала Нина. – Не думаю, что она украдет или что-то такое. Зачем ей?
– Но она намекает, что, возможно, дальше полный текст будет выпрашивать, – возразила Лара. – А вот этого мне уже точно не хотелось бы. Я же ее совсем не знаю! Подозрительно как-то.
– Ну, там видно будет, – ответила Нина. – По-моему, ты перестраховываешься.
«Возможно, и так», – подумала Лара и села писать ответ незнакомой Ляле Крысинской.
«Несмотря на то, что роман до сих пор так и не был опубликован, думаю, что отрывком поделиться я с вами могу», – написала она, как бы намекая, что делиться полным текстом с первым встречным вовсе не намерена. А чтобы предотвратить дальнейшее давление на якобы «джентльменство» ее, добавила следующее, пожалуй, уже излишнее откровение:
«Наверное, мне следует открыть вам тайну своего псевдонима. Хотя мое настоящее имя Лара Карелина, я рассудила, что на обложке романа, действие которого происходит не в России, оно будет смотреться весьма неуместно. Поэтому я и решила переделать его на иностранный манер. Так и появился псевдоним Ларус Корелини. Многие пеняют мне, что псевдоним получился как бы мужской, но на самом деле он нейтральный. Мне так и хотелось, чтобы получилось нейтрально…»
«Ну и хватит, а то всё выглядит так, словно я в чем-то оправдываюсь», – сказала себе Лара, добавила шаблонное «С уважением, Ларус Корелини», прикрепила к письму файл с описанием лунного затмения и нажала кнопку «Отправить».
«Так, ну-ну, – ехидно осведомился внутренний голос. – И на что же ты, интересно, рассчитываешь, пускаясь в такие откровения?»
«Да ни на что, – с достоинством подумала Лара. – Но в самом деле, вдруг эта дамочка рассчитывала завязать перспективное знакомство с интересным молодым человеком? Что же, здесь ее поджидает разочарование! А отрывок с описанием лунного затмения – не слишком вразумительный и, по правде говоря, нуждающийся в основательной переработке, – довершит начатое. Вряд ли она мне еще что-то напишет».
Глава 2
Однако Ларе вновь пришлось удивиться. Через пару дней она проверила на всякий случай электронную почту – в электронном ящике лежало новое письмо от Ляли Крысинской, и было оно невероятно длинным.
«Здравствуйте, как выяснилось, сестра моя! – писала Ляля. – Я ошиблась, предполагая, что ваш отрывок будет всего лишь неплохим дополнением к моей коллекции. Спешу сообщить, что он стал поистине ее жемчужиной! Браво! Как и обещала, высылаю вам свой отрывок, хотя мне даже, право, неловко. С вашим он сравниться вряд ли сможет. У меня столь подробного и красочного описания нет… просто взглянули, увидели – и всё… и в отрыве от контекста не особенно понятно… А знаете что? Пришлю-ка я вам целую главу!
Я нашла в сети ваш сайт, мне он очень нравится. Вы сами сотворили такую красоту? Восхищаюсь! Понимаю, что вроде как на бесплатной площадке, но выглядит очень достойно. Как я поняла из аннотации на вашем сайте, у вас роман о поисках сокровищ на необитаемом острове. Просто невероятно! Вы знаете, я без ума от пиратов и пиратской тематики. Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Понимаю ваши сомнения насчет полного текста. Мне они очень близки. Я сама точно такая же: переживаю, что мой роман попадет не в те руки… и вообще – переживаю. Но, может быть, у вас есть рукописный текст для страховки? Тогда не так страшно. У меня вот есть, и я чувствую себя более уверенно.
С издательствами мне тоже совершенно не везет. Правда, кое-что все-таки вышло, и вот этот роман, который с лунным затмением, сейчас готовится к публикации. В связи с этим немного личный вопрос: как вы относитесь к издательствам религиозной направленности? Я, конечно, в самые разные издательства рассылала свои тексты, забрасывала удочку в самые разные моря, так сказать… но клюнула только вот такая рыбка. А поскольку сестра – это не пустое слово, то я готова с вами поделиться координатами этого замечательного издательства. Оно называется «Закрома» – может быть, вы слышали о нем? Не смотрите, что религиозное, там берут и вполне светские тексты. Главное, чтобы не было совсем уж кровожадных описаний, но ведь у вас с этим всё в порядке, я надеюсь? Им нужно что-то милое, доброе, немного старомодное, а если приключенческие романы, то исключительно благородной «старой школы», какие раньше были, а вовсе не то, что сейчас публикуют повсеместно. Ну, где вы еще такое издательство найдете?
А кроме того, предлагаю податься за Гран-При на конкурс «Млечный Путь». Конкурс новый, номинаций там даже больше, чем нужно, что-нибудь да выиграем. Я пошлю туда сразу несколько своих произведений, самых разных.
Я участвовала во многих конкурсах, и хотя ни на одном из них не выходила в финал, опыт оказался полезным для меня. Убедилась в том, что могу спрогнозировать окончательный расклад! Мне бывает достаточно одного взгляда на список финалистов, чтобы определить: этот, тот и еще вот этот станут лауреатами. Прогноз сбывается в восьмидесяти процентах случаев – с такими способностями можно и на скачках играть! Но на скачках, наверное, лучше все-таки не надо…
Высылаю вам свое фото. Жду ваше в ответ. Это не обязательно, но, согласитесь, как-то странно, если сестры даже не будут знать друг друга в лицо. А вдруг у нас не только «родство душ», но и внешнее сходство есть? Это очень интересно.
А может, нам пора перейти на «ты»? Тем более, что по возрасту мы где-то близко, мне кажется. Мне двадцать пять лет, а вам?
С сестринским приветом,
Ляля Крысинская».
Лара принялась изучать файлы, приложенные к письму. Взглянула на фотографию. Миловидная шатенка, довольно самоуверенная с виду, держит на руках лохматого кота дымчатой окраски и улыбается ослепительно белоснежной голливудской улыбкой. Нет, вовсе не похожа на ее самое. Лара на фотографиях обычно получается довольно скованной, и улыбаться стесняется – зубами не вышла. Но можно подыскать, конечно, относительно удачные снимки, чтобы не стыдно было отправить новой знакомой.
Глава из рукописи Ляли Крысинской, приложенная к письму, оказалась и вовсе размером с добрую повесть. На протяжении всего этого многостраничного повествования выясняли отношения двое мужчин, бывших, как следовало из контекста, закадычными врагами. Может, когда-то, на предыдущих страницах, их конфликт и был более искрометным, теперь же они ограничивались тем, что всячески пытались выразить друг другу свое презрение в вялой словесной перепалке. Наконец один из них откровенно заскучал и уставился в окно. «Что ты там выглядываешь?» – ревниво осведомился его оппонент. «Да так… жду лунного затмения», – равнодушно ответил тот. «Не заговаривай мне зубы, – не сдавался его любезный враг. – Никакого затмения не будет!»
Но затмение всё же началось, неожиданно для обоих спорщиков, а тот, который не верил, проникся к своему противнику уважением, и стал допытываться: «Что всё это значит? Скажи, что это значит?» «Да я не знаю», – по своему обыкновению, безучастно ответил тот.
«Вот и я не знаю, какой отзыв написать на это, – подумала Лара. После того, как ее описание лунного затмения высокопарно назвали «жемчужиной», она чувствовала себя обязанной отплатить той же монетой, но, честно говоря, встреть она этот отрывок в сети – равнодушно прошла бы мимо. Здесь взгляду не за что зацепиться. – Наверное, надо написать, что я заинтригована… Но нет, тогда меня могут осчастливить полным текстом, который, судя по всему, устрашающего объема, а взамен опять-таки будут просить мою книгу».
Не вызвала у нее энтузиазма и настойчивая рекомендация религиозного издательства.
«При чем тут я? – думала Лара. – Правда, мои персонажи никак не обозначали свое вероисповедание – к слову не пришлось, – но, если хотите знать мое мнение, не слишком-то они религиозны. А один из них и ругнуться может, как заправский моряк, особенно если выпьет… Ой! Лучше об этом предупредить заранее, чтобы вопросов потом не возникало».
На сайте издательства «Закрома» – судя по анонсируемой продукции, и впрямь религиозного до мозга костей, – Лара обнаружила страничку Ляли Крысинской в разделе «Наши авторы». Здесь была краткая биографическая справка и фото Ляли, на котором она выглядела гораздо скромнее, и у Лары вдруг возникло странное ощущение, которое она приняла за зарождение дружеской симпатии. «У меня возникло чувство, будто мы уже встречались когда-то», – позже написала она в своем письме к Ляле, неуклюже пытаясь выразить это ощущение, и тут же устыдилась такой сентиментальной банальности. «Глупость сморозила, – подумала она. – Но я даже не знаю, что сказать. Она всё пишет про «родство душ», а я ничего такого особенного не чувствую… может, я просто бесчувственная?»
Глава 3
Но «особенное чувство» всё же посетило Лару в этот день, и случилось это, когда она зашла по ссылке на сайт конкурса «Млечный Путь». В шапке сайта от края до края простиралась та самая «дорога млечная», о которой пелось в «Арго», и Лара, никогда прежде не интересовавшаяся литературными конкурсами, вдруг поняла, что очень хочет поучаствовать – именно здесь. Просто поучаствовать, и будь что будет.
В положении о конкурсе Лара прочитала, что для участия нужно выслать по обычной почте три экземпляра рукописи, приложив к ним сопроводительное письмо.
«И лучше бы отправить эту бандероль до того, как я вышлю рукопись Ляле Крысинской. Не то чтобы я ее подозревала в нечестной игре… просто так мне будет спокойнее».
А пока Лялю следовало как-то отвлечь, и Лара в своем ответном письме к ней рассказала о романе Жюля Верна «В стране мхов», в котором тоже происходит затмение.
«Может быть, у вас в коллекции он уже есть? – спрашивала Лара, которой, невзирая на Лялино предложение, неловко было первой переходить на «ты». – На всякий случай прицеплю его на «скрепку».
Далее она написала, что отрывок из романа «Настоящая парижская любовь» ей понравился… в самом деле, интересный, интригующий отрывок. И фото понравилось… замечательное фото!
«А против религиозных издательств я предубеждений не имею… может быть, потому что ничего о них не знаю, – добавила она. – Только вряд ли им подойдет моя тематика…»
Письмо получалось каким-то вымученным, и Лара, чтобы вдохнуть в него хоть немного жизни, решила рассказать про своего кота. Тем более что у Ляли тоже есть кот, и ей наверняка будет интересно.
«Его зовут Барри. Это огромный кот тайских кровей, окраса тебби-пойнт, – сообщила она. – Ветеран и патриарх, когда-то он захватил в свое полное и единоличное владение улицу Солнечную (это наша дача), а в этом году, отпраздновав свое шестнадцатилетие, вышел на заслуженный отдых. Очень любит фотографироваться, а потому присутствует почти на всех моих фотографиях. А еще он обожает пылесоситься. Заслышав жуткий гул, наводящий ужас на всех нормальных кошек, он бежит со всех ног… но вовсе не от пылесоса, а к нему! Очень разговорчив, и терпеть не может врать. Обычный диалог: «Барри, кто тут напакостил?» «Я!» Считать умеет только до пяти; всё, что больше пяти, обозначает попросту словом «много».
«У соседей кошка родила сразу четырех котят!» – «Мало!» Конечно, всё, что меньше пяти, для него «мало»!
Глаза Барри в минуту гнева способны полыхать красным огнем. На фото, правда, они обычно горят, как светлячки.
Высылаю вам три фотографии: я с котом, я без кота, и кот без меня.
P.S. А может быть, и правда перейдем на «ты»?»
«Здравствуй, сестра моя Ларус!
Слов нет, как мне нравится твое имя! Кстати, у нас инициалы одинаковые, ты заметила?
Что же, выпьем по чашечке кофе на брудершафт, мысленно чокнувшись с монитором, и ритуал перехода на «ты» можем считать завершенным. А то в нашем исполнении он грозил превратиться уже в какую-то китайскую церемонию!
За книгу Жюля Верна огромное спасибо. Но я понять не могу: как мы с ним разминулись? Как? Я думала, что прочитала у него всё. Я думала, что прочитала всё о затмениях! А пропустила такой интересный роман… спасибо. Мне еще никто никогда не присылал в подарок затмение, это так трогательно.
А в моем списке есть, конечно же, мой собственный роман, «Копи царя Соломона» Г.Р. Хаггарда, «Янки при дворе короля Артура» Марка Твена, «На затмении» В.Г. Короленко, «Алая королева» Ф.Грегори и «Игра Джеральда» Стивена Кинга. Кинга я, каюсь, полностью так и не прочитала – побаиваюсь его. Зато романы Хаггарда и Марка Твена числятся в списке моих самых любимых книг. Но их-то ты наверняка знаешь, даже не сомневаюсь…
Но что происходит вообще? Ты только посмотри, опять сходство: уже почти договорившись об обмене рукописями, мы тут же собственными руками услали друг друга читать великих конкурентов! Нет, я больше не могу, это сходство между нами уже переходит все разумные границы!
Я не думаю, что мы когда-то уже встречались, потому что в таком случае мы бы познакомились гораздо раньше, и вряд ли потеряли бы друг друга из виду. Я в твоем городе никогда не бывала, к сожалению… вот только если ты приезжала в мой город когда-нибудь в детстве… а? Или еще вариант: возможно, в детстве ты, как и я, каждое лето ездила отдыхать на море… Вот где мы могли пересекаться! Как думаешь, имеет смысл копать в этом направлении?
Кот у тебя просто великолепный, солидный такой, и внушает почтение своим строгим взглядом. А я ведь собиралась, как раз собиралась спросить, есть ли у тебя кот. И была почти уверена, что есть. Забавно! Могла бы предположить собаку, хомяка, канарейку или там попугая, но какое там… я просто знала откуда-то, что у тебя кот! Мистика, не иначе.
Насчет издательства ты зря сомневаешься. К поискам сокровищ в твоем романе они, думаю, отнесутся однозначно положительно, потому что обычно в таких произведениях поднимаются важные этические вопросы, обличаются серьезные человеческие пороки и т.п. Что же касается грубых слов… ничего страшного, мои герои тоже нет-нет да и чертыхнутся. Что поделаешь, если они действительно так говорили! Высылай, не сомневайся, вот их координаты… Кстати, там работает редактором девушка, с которой мы когда-то познакомились при мистических обстоятельствах, и я обязательно замолвлю за тебя словечко…
Удачи! Хоть бы тебе повезло…
Твоя любящая сестра, Ляля Крысинская.
P.S. Я так поняла, что мы отвечаем друг другу через день. Сначала получаем письмо, потом изучаем его, обдумываем ответ… В общем-то, это нормальный срок для ответа. Но я всё равно жду побыстрее…
P.P.S. Никогда не думала, что способна писать такие длинные письма! Обычно, если связь через день, то у меня и письма значительно короче получаются. А теперь – смотри-ка ты…
P.P.P.S. Знаешь, может быть, иногда я забываю кивнуть на что-то. Но ты имей в виду: если я какие-то твои слова оставила без внимания – значит, мысленно киваю. «Да-да, и я точно такая же!», «Да-да, и у нас всё точно так же!»
«А и правда, – подумала Лара, прочитав письмо, – что мне терять-то? До сих пор к моему роману особого интереса никто не проявлял. Теперь вот кто-то интересуется – это же большая удача, ведь так? Наверное, нужно отправить его – сначала на конкурс, а потом Ляле и в издательство это…»
И она вновь села писать Ляле ответ – в тот же день, раз уж Ляля просила «побыстрее». Как прежде непросто было перейти на «ты», так и теперь Лара ощущала сильное внутреннее сопротивление, когда печатала приветствие с обращением «сестра» – вот чувствовала, что неправильно это: так обращаться к незнакомому почти человеку… «Но ведь она обращается так ко мне. Значит, наверное, и я должна?..»
Зачем-то поделилась наиболее ярко запомнившимися подробностями своих каникул на море. Как давно это было! Многое уже стерлось из памяти. Но девочку, с которой они вместе бегали наперегонки с прибоем в Сухуми, Лара помнила хорошо. Как-то сразу вдруг подружились – в детстве это было просто. В тот же день расстались, и если бы не совместная фотография, сделанная отцом, Лара ни за что бы не вспомнила, как эта девочка выглядела.
Конечно, это была не Ляля. Да Лара и не разделяла Лялиной уверенности, что, повстречай они друг друга в детстве, так уж и познакомились бы. Но на всякий случай всё же перечислила посещенные в детстве южные города. Мало ли…
«Я видела дату твоего рождения на сайте «Закрома», – писала она еще. – Мы соседи по месяцам, ты немного меня старше, но знаешь… родились-то мы в один и тот же день недели, что нетрудно вычислить. В понедельник! У меня всё, как в известной песенке: и крокодил-то не ловится, и кокос не растет… Прямо хоть переименовывай остров Невезения в остров Везения, честное слово! Надо же как-то бороться с этой чудовищной обреченностью!
Но, с другой-то стороны, понедельник – это день Луны. Monday. В английском языке сохранились следы древнего распределения дней недели по планетам и соответствующим им языческим божествам: понедельник – Луна, вторник – Марс, среда – Меркурий, четверг – Юпитер, пятница – Венера, суббота – Сатурн, воскресенье – Солнце. Ну что, может быть, не случайно, как рожденные в понедельник, мы выбрали именно лунное затмение, как считаешь?»
«Это просто поразительно! – написала в ответ Ляля. – Нет, это переходит все грани разумной мистики! Представляешь, я как раз хотела спросить у тебя, чей день среда, а вот ты уже и ответила. Телепатия! Только я чего-то не пойму… она же вроде Wednesday, так? Почему, где тут Меркурий спрятался?
Да, разумеется, и я тоже… «видно, в понедельник меня мама родила». Меня просто поражает твое умение быстро производить такие расчеты! Я так не умею, к сожалению.
Относительно списка твоих путешествий. Всё похоже, но по времени совпадает лишь Ялта. Будем копать дальше, или примем как аксиому без доказательств, что мы однажды видели друг друга именно там? Ведь могли же? Могли! И это будет правдой, если мы того захотим. В общем, как скажешь».
«Ну и прекрасно, я тоже за Ялту, – написала Лара. – Кстати, именно те каникулы понравились мне больше всех.
А со средой всё просто. Это день языческого бога Одина, он же Вотан. Должно быть, он соответствует Меркурию. Я и сама, возможно, этого не знала бы, но как-то в одной книжке мне встретились такие стихи:
Клянусь Вотаном, богом саксов,
Творцом среды (среда – Вотанов день),
Что правда – вещь, которую храню
До рокового дня, когда свалюсь
В могилу…
Вот и врезалось в память. Это Уильям Картрайт.
Глава 4
Это может показаться непостижимым, но если бы пару недель спустя кто-нибудь напомнил Ларе о том первоначальном недоверии, с которым она отнеслась к письмам Ляли Крысинской, то Лара, вне всякого сомнения, устыдилась бы своей излишней подозрительности. Торжественный обмен рукописями наконец состоялся, и девушки погрузились во взаимное чтение. Впрочем, у Лары по-настоящему погрузиться не получилось, и она всё чаще ловила себя на том, что уныло прикидывает количество оставшихся страниц. Интриги здесь не было, сюжета как такового тоже, и данные обстоятельства не позволяли забыть о том огромном количестве грамматических ошибок, которыми изобиловал роман. Большую его часть составляли прогулки по Парижу, светские развлечения и званые обеды. Ох, эти обеды!.. Ляля с неиссякаемым энтузиазмом описывала каждое блюдо, и Лара невольно задумалась, что ей бы кулинарные книги писать, а не приключенческие романы.
«И все-таки хорошо, что я предложила делиться впечатлениями по мере прочтения романа, а не по итогу. Всегда можно найти, за что похвалить».
Сегодня в книге у Ляли, скажем, подавали медальоны из говядины, кольца кальмаров в белом вине, клубничный крюшон и белоснежное бланманже на десерт. «Обед был просто великолепный! – рассыпалась в комплиментах Лара. – Кормят вкусно, как всегда. А завтра мы с твоими героями пойдем в оперу. Я в предвкушении».
Правда, уже на следующий день ей пришлось посмеяться над преждевременностью своих выводов. Ни в какую оперу герои не пошли, хотя, надо отдать им должное, собирались, собирались долго и тщательно. Но так уж вышло, что один из персонажей вдруг обратил внимание на то, что «культурная программа» и, в частности, пресловутый поход в оперу, был навязан честной компании некоей тетушкой Магдой. «А кто такая эта тетушка Магда, и с какой стати она решает, как мне проводить мой досуг?» – строптиво воскликнул он.
В этот момент компания раскололась. Одни поддержали «культурный бунт», другие не видели ничего страшного в том, чтобы все-таки посетить мероприятие. Это был первый конфликт в Лялиной книге, произошел он на сто двенадцатой странице, но Лара напрасно надеялась, что повествование после этого хоть немного оживится. После непродолжительной борьбы революция победила. Никто не пошел в оперу, и конфликт был исчерпан.
«Ну что же она так скучно пишет? – досадовала Лара. – Скучно и длинно. Жалко-то как».
Письма от Ляли, впрочем, читать было куда интереснее. Иногда даже возникало ощущение, что их пишет совсем другой человек. «Возможно, всё дело в том, что романное пространство слишком огромно для Ляли, – подумала Лара. – Сказать-то ей, по сути, и нечего. Ну, ничего такого, что стоило бы растягивать на целый роман».
Вскоре, однако, выяснилось, что Ляля это свое «ничего» растянула не то что на целый роман, а на многотомную сагу, и Лара сейчас читает, оказывается, второй том эпопеи. Кроме «Настоящей парижской любви», были еще «Незабудковый вальс», «Большая гавайская прогулка», «Переполох в джунглях» и еще несколько, судя по названиям, масштабных мероприятий. Лара заметно приуныла.
«Видимо, нужно будет попросить почитать и всё остальное, – думала она. – Иначе кто же поверит, что мне понравилось?»
«А может, – мелькнула мысль, – сослаться на то, что много работы? Тем более что и впрямь намечается небольшой аврал…»
Формально Ляля была готова услышать и принять любое мнение. «Ибо кто тебе еще скажет правду, как не сестра?» – написала она. Но тут же, словно позабыв про этот расхожий штамп, добавила: «Но я всё равно надеюсь, что тебе понравится…» – и Лара ну никак не могла ее разочаровать. Словно предвосхищая возможные нарекания по поводу изобилия грамматических ошибок, Ляля и сама посетовала: «Ты уже, наверное, заметила, что мое слабое место – это странствующие запятые и ужасные ползучие тире, которые имеют свойство появляться в самых неожиданных местах. Долгое время я боролась с этой их особенностью, но, боюсь, они живут своей жизнью и вываливаются на бумагу, когда им вздумается, а вовсе не тогда, когда следовало бы. Извини».
Что на это можно было ответить? И Лара великодушно заверила Лялю, что ничего страшного, чтению это абсолютно не мешает, ибо – ох, опять эта маленькая ложь во благо! – «повествование настолько увлекательное, что на мелочи и внимания не обращаешь».
И тут же убеждала себя, что это действительно мелочи. «Не так уж важно, что и как Ляля пишет. Главное, что человек-то она хороший…»
А кроме того, Ляля читала ее роман «Дождемся лунного затмения», и писала такие подробные отзывы, каких Лара уже не чаяла получить от кого бы то ни было. Через все эти отзывы, однако, красной нитью проходил мотив «мы с тобой одной крови», и, похвалив Лару, Ляля обязательно вставляла: «Вот и у меня было так же в «Незабудковом вальсе», «вот и мои герои точно такие же», «ах, как мне всё это близко!» Лара и сама не заметила, как включилась в эту игру, чтобы сделать Ляле приятное.
«Сцена с гремучей змеей – мастерская сцена! – писала, к примеру, Ляля. – В моем романе, который ты сейчас читаешь, есть очень похожий эпизод, где по сюжету полагалось испугаться, и весьма, а моя героиня Аманда и ухом не повела!».
«А кто послужил прототипом для Аманды? – полюбопытствовала Лара. – Может быть, ты сама? Моя Виатрикс похожа на меня лишь отчасти, она гораздо более смелая и решительная, чем я, но вот с твоей Амандой у них много общего, как считаешь?»
«Прототипом для Аманды послужила сама Аманда, – отвечала Ляля. – Хотя понятно, что каждый автор выбирает героев «по себе». Но с Виатрикс они просто неприлично похожи, тут ты права. По некоторым их высказываниям, по призывам не сожалеть о том, чего не воротишь, можно… ну, я не знаю… часы сверять. Пусть это выражение и не совсем в тему, но, думаю, ты поняла, что я хочу сказать».
«Меня восхищает Саймон, – в следующий раз написала Ляля. – До чего милый мальчик! Где бы моим героям его возраста набраться такого послушания и скромности? У меня гораздо больше диких и крайне опасных, прикидывающихся ангелочками до поры до времени – это стиль, близкий Виатрикс.
Очень мне нравится момент, когда Саймон с Джеймсом рыбачат, а потом Саймон оборачивается и видит темный силуэт на горе, который тут же исчезает… Кто же этот загадочный черный человек?
Тед славный, я сразу поняла, что с ним будет весело. Только мне его жалко. Зря остальные его обижают, вечно посмеиваются над ним и не принимают всерьез… ну, он же такой импульсивный, так легко увлекается, его охранять и беречь надо! Да, он очень шумный, но он же добрый. И что Генри его всё время подначивает? Он не такой уж взрослый и благоразумный, каким хочет казаться, иначе не изводил бы Теда своими насмешками».
«Ох, эти двое в свое время доставили мне немало хлопот, – пожаловалась Лара. – Они постоянно пререкались и подтрунивали друг над другом, а однажды, когда я их намеревалась отправить вместе рыбачить на Змеиную отмель, то и вовсе чуть не подрались… в итоге разбежались в разные стороны, и это спутало мне все карты».
«Но это же замечательно, что герои живые! – отозвалась Ляля. – Думаю, именно поэтому они всем могут казаться в чем-то знакомыми: и похожи на кого-то, и сами по себе. И ты воспринимаешь их живыми, это заметно. Виатрикс совершенно права: до взрослых им всем далеко, нечего даже и притворяться! Как она здорово сказала: «Не хочу взрослеть!» Совсем как Пеппи. Или как Питер Пэн. Действительно, нет на свете хуже диагноза, чем стать взрослым! Это так ужасно!
