Текст книги "Прокатимся, мэр?"

Автор книги: Алиса Нокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Алиса Нокс
Прокатимся, мэр?

Глава 1 Как все начиналось

Вместе с Богданом Романовым в холл мэрии ворвались запахи поздней осени, влажной листвы и уличной еды.

Он перемахнул через три ступени, кивнул охраннику и остановился у поржавевшего лифта. Чертова кнопка работала с перебоями, Богдан предвкушал, что однажды ему придется идти на седьмой этаж по лестнице. Однажды точно, но… не сегодня. Впрочем, злополучная кнопка принесла ему уже немало неприятностей, буквально вчера сработала лишь на втором десятке попыток, и Богдан, как полнейший идиот, жал и жал на нее, пока ребята из управления архитектуры делали вид, что все нормально, нет проблем.

– Здравствуйте, Богдан Александрович. – Створки лифта раскрылись, и в Богдана едва не врезалась Надежда Степановна.

Депутат, приторно-любезная, носит розовое и неестественно улыбается, показывая золотую пломбу.

Богдан пропустил ее, вошел следом, надавив на семерку, прислонился к стене.

Чего-чего, а энергии в его теле не водилось даже поутру. С тех самых пор, как он занял кресло мэра крупного города два месяца назад. Два месяца и одиннадцать дней, если точно – он считал, не зная зачем. Время шло, дни сменяли друг друга, а работа понятнее не казалась. К Богдану в кабинет так называемые советчики толпами ходили, выворачивали карманы рекомендаций, сминая губы в лицемерных улыбках. Порой Богдану казалось, что все вокруг ждали от него чего-то конкретного, определили некий путь и стратегию работы, а он оставался слепым как котенок.

– Привет, Зиночка, – поздоровался он с секретаршей.

Зина посмотрела на него, дернула головой в приветственном жесте. Красивая, будто с картинки.

Они бы закрутили роман, будь у Богдана соответствующая ориентация. Но Богдан если порой и заглядывался на высокую грудь и точеные бедра Зины, то исключительно как любитель человечества. По-настоящему его заводили мужчины. Волновали. Дарили блаженство и оргазмы. Все то, по чему он изголодался за время вынужденного политического целибата. С нынешним статусом Богдану доводилось одни порноролики перед сном смотреть да секстингом обходиться во благо удовлетворения политических амбиций.

– Богдан Александрович, Киреева записалась на девять тридцать.

«Господи, дай мне сил запомнить их имена», – взмолился Богдан, и Зина, будто прочувствовав проблему, уточнила:

– Социальный сектор.

– Спасибо большое, – приложил он ладонь к груди в приступе признательности.

В отличие от других, Зина не смотрела на Богдана с плохо скрываемым снисхождением.

«Он такой зеленый, неопытный…» – вздыхали в мэрии, не особо заботясь, чтобы он не услышал.

Богдан воспринимал офис как сборище акул, где каждый второй воспользуется его слабостью.

Значит, слабость проявлять нельзя.

– Я принесу кофе со сливками, – бросила ему вслед Зиночка.

Войдя в кабинет, Богдан сразу раскрыл шторы, чтобы внутрь попало больше света. Он терпеть не мог тусклую, серую погоду, а в городе всю неделю из-за низких туч было как в сумерках. После того как Зина поставила кофе и удалилась, Богдан взялся за каждодневный утренний ритуал: проглядел бумаги на подпись, проверил скопившуюся почту и взялся сочинять речь для телевидения.

Тогда до Богдана и донесся приглушенный голос Зины – она с кем-то вела диалог в приемной.

Минутная стрелка перевалила за цифру семь.

Он поправил галстук как раз вовремя – через секунду дверь рывком открылась, и Зиночка напомнила Богдану о своем, пожалуй, единственном недостатке – привычке забывать стучать.

– Богдан Александрович, к вам Киреева.

– Пусть заходит.

Зина пропустила внушительную дамочку в пальто, с черной массивной сумкой и сцепленными на груди руками. Под влиянием неведомого порыва – будто королевскую особу принимал, не меньше – Богдан вскочил на ноги и потом понял, что именно сделал.

Он невозмутимо отодвинул для гостьи кресло.

– Спасибо, что приняли меня, мэр.

– Зина не сказала, по какому вы делу.

Он позволил словам повиснуть в воздухе, чтобы вынудить Кирееву побыстрее приступить к главному.

– Сразу за работу? Уважаю такой подход. Я, когда была в детском доме, ну том, на «Ласточке»…

– Лида… Анатольевна, – Богдан понадеялся, что правильно вспомнил ее отчество, – через десять минут вынужден буду откланяться, в наших с вами интересах успеть все обсудить.

– Понимаю, вы человек с такими обязанностями.

Она растянула губы, не оставляя сомнений, что глубоко уязвлена попыткой прервать, но папку достала, хлопнула ею по столу.

– Помните, я говорила о программе «Помощник для мэра»?

***

Единственное, что вращалось в памяти Богдана при упоминании программы «Помощник для мэра», – это, собственно, название. Но он учтиво кивнул, как и в первый раз, когда они с Лидой встретились. Богдан тогда разрывался между желанием написать во всех своих социальных сетях что-то наподобие «вы в меня не верили, твари, а я теперь мэр» и спрятаться под стол, чтобы не видеть десятки незнакомцев, засыпавших его самыми срочными делами.

Если он и выслушал Лиду, то сразу выбросил из головы.

– Та программа, где… эм… У меня будет помощник?

– Будет. – Киреева смочила палец слюной и открыла папку. – Программа федеральная, контролировать нас будут на самом высоком уровне, – сказала она. – Изложить коротко суть?

– Если не затруднит.

– Федеральная программа «Помощник мэра» нацелена на поднятие информированности молодых людей о политических процессах в их родных городах и регионах, – зачитала Киреева документ.

Поставив локоть на стол, чтобы подпереть голову ладонью, Богдан приготовился ловить в потоке канцелярщины полезные вещи, но, к его удивлению, Киреева перешла на пересказ от себя.

– Мы уже выбрали для вас ребенка, осталось только оформить его.

– Ребенка? – занервничал Богдан. – Сколько ему лет?

– Двадцать два, не переживайте. Для меня они всегда дети. Ну, знаете, как для матери. Эти ребята тоже мои, учились у меня, воспитывались, для них детский дом – семья…

Опять пошло-поехало. Богдан выразительно прочистил горло, чтобы направить Кирееву в нужное русло.

– Да, так вот. Юноша должен соответствовать ряду критериев, я вам бланк оставлю, ознакомитесь. И мы выбрали Мирослава Фетисова. Он очень умный парень, – хлопнула в ладони Киреева. – Очень! Оканчивает местный университет, на физика учится. В прошлом году грант выиграл с каким-то проектом. Бог его знает, я эти современные технологии не понимаю. Но вам-то наверняка интересно будет. Мирославчик точно станет ученым в будущем.

– Давайте дальше по условиям.

– Я завтра пакет документов принесу, ну, когда Мирослава приведу. Вы их отправите в отдел кадров, его должны трудоустроить, чтобы получал зарплату. Так положено, – она посмотрела вверх, намекая то ли на Москву, то ли на бога. – Ну и начнете его обучать. В программе сказано, что помощник может выполнять функции секретаря, например. Пусть ходит с вами по мероприятиям, вопросы задает, но без разглашения конфиденциальной информации.

Киреева заговорщически улыбнулась, и Богдан выдавил из себя ответную любезность. Великолепно!

– Я понял, оставляйте документы.

Встав из-за стола, она грузной походкой направилась к дверям. Но у входа замялась, перевела дух.

– Только знаете, Мирославчик, он… Очень умный парень, да. Но он детдомовский, понимаете?

– То есть?

– Сложный, – услужливо объяснила она. – Были инциденты в свое время. Мальчик сам себе на уме. Но я рассказала ему о возможностях, которые дает стажировка в мэрии.

Богдан повернулся к окну и беззвучно заорал, когда послышался щелчок. Зря он не спросил…

Общение с детьми, подростками или студентами – определенно его слабое место. Терпение заканчивалось сразу, потому и дети его тоже не любили, не разведешь ведь на лишние сладости, да и в парк аттракционов строго по расписанию. Был у него опыт с семейством старшего брата. С тех пор Богдан даже радовался по-тихому, что собственные дети ему, скорее всего, не светят.

Но придется познакомиться с этим Мирославом Фетисовым.

Глава 2 Острая горчица

– Зина, четверг, неужели пережили еще неделю? Ну почти.

Богдан присел на край стола секретарши, наслаждаясь кофе, сделанным в точности с его предпочтениями.

Он постукивал ногой в такт с секундной стрелкой часов.

– Я бы порадовалась вместе с вами, но в субботу утром вас ждут на Пролетарской на открытии детской площадки, а в двенадцать дня назначена встреча с журналисткой «Пятого канала», помните?

Зиночка даже печатать не прекратила.

– Ненормированный рабочий график. – Богдан вернулся к напитку, решив не посвящать секретаршу в сомнения.

Они всего два месяца бок о бок работали, а вдруг Зина пойдет и растрезвонит своей подруге, что мэр умирает от усталости, хотя еще и квартал не потрудился? И будут знать сразу все. Нет уж, лучше держать эмоции при себе, как Богдана учили.

Пройти период адаптации, сцепив зубы, и дождаться момента, когда он посмеется над тем, как страдал в начале срока.

– Можно к вам? – послышалось от дверей.

Вход в его приемную оставался в тени из-за тяжелых портьер на окнах с южной стороны. Богдан присмотрелся.

Он поставил чашку на стол справа от себя.

– Привела вам Мирослава, – продолжила женщина.

Тут-то все и прояснилось.

Огонек интереса вспыхнул в груди Богдана и пробежался по телу, погаснув у пальцев.

Вчера вечером он прочитал брошюры и листовки, оставленные Киреевой, от корки до корки. Выяснил, что с Мирославом придется тесно взаимодействовать целых девяносто дней, и сейчас, перед официальным знакомством с ним, ощущал трепетное волнение. «Вот бы парень оказался красавчиком, я бы любовался им, на расстоянии, само собой, и грустил по утерянным возможностям. Или нет, пусть лучше будет совсем непривлекательным, чтобы не мучить меня», – размышлял Богдан, ожидая, когда Киреева с парнем выйдут на свет.

– Проходи, Мирослав…

Ну что ж.

Вселенная, видимо, не дослушала его пожелания, остановившись на первой части. Хотел красавчика? Получай!

Мирослав Фетисов с темной шевелюрой, глазами-угольками и высокими скулами словно выбрался из одного из неприличных снов Богдана. Стараясь не рассматривать Мирослава уж слишком пристально, Богдан все же оценил и фигуру своего нового стажера. «Идеально сложен, все, как я люблю. Бедра какие. Малыш, не поворачивайся спиной, а то встанет», – крутились у него на языке пошлости.

– Добро пожаловать в мэрию, – первым подал руку Богдан.

Парень ответил на рукопожатие.

– Да, здрасьте.

Сжав прохладную ладонь, Богдан отстранился, возвращая между ними приличную дистанцию.

И почти сразу же в разговор вклинилась Киреева.

Взялась повторять, как горда, что Мирослав попал в программу, очертила его перспективы, едва не до мэрства через каких-то десять лет, и сунула Богдану в руки документы. Тот, не глядя, что там написано, передал их Зиночке – пусть оформляет.

– Ну вроде бы все решили, обо всем поговорили. Богдан Александрович, у вас мой телефон есть. Если что…

– Будут вопросы, позвоню.

«Никогда и ни за что», – добавил Богдан, глядя, как Киреева удаляется.

Мирослав тем временем расслабленно стоял посреди комнаты. Он не выглядел зажатым, скорее даже скучающим. Чужеродный бунтарь в кожанке черного цвета и узких джинсах на дорогом ковре.

– Может быть, прогуляемся, введу в курс дела? – Богдан шагнул к стажеру. – У меня сейчас как раз обед.

Мирослав приподнял бровь, видимо скепсис выражая. Но и это пришлось Богдану по душе, черт возьми.

– Хорошо, – кивнул Мирослав. – Я ем хот-дог без горчицы.

Развернувшись на пятках, он вальяжно пошел к коридору.

Богдан едва удержал смешок, посмотрел на Зину, а та вернула ему изумленный взгляд. Вот нахал, да?

Раздумывая, какой подход для общения с ним выбрать, Богдан направился к дверям. Попытаться подружиться? Или очертить границы субординации? Каких-то пять минут назад он расценивал участие в программе как повинность, необходимое зло, но после знакомства с Мирославом Фетисовым ощутил азарт и жажду охотника…

***

Вплоть до выхода из мэрии Богдан не встретил никого со срочными поручениями.

Он посчитал это знаком, неким локальным благословением на время с Мирославом Фетисовым.

О чем с ним беседовать, Богдан не придумал, не приходили к нему в голову какие-нибудь заковыристые или забавные вопросы. Частью сознания он, разумеется, понимал, как тупо стараться выпендриться перед двадцатидвухлетним студентом, но – парадоксально – Мирослав разбудил в нем такое желание. Богдан искренне и с удовольствием плевал на мнение чиновников из другой эпохи, всех его вынужденных партнеров, даже журналисты особо не задевали, пиная из раза в раз за молодость и неопытность, он же и сам так поступал.

Зато Мирослав, черт бы его побрал, взял и достучался до его «Я».

Поддерживая деловое расстояние, Богдан указал направо и выдал первое, что пришло на ум:

– Мирослав, можно задать вопрос?

Тот криво усмехнулся, сверля взглядом асфальт.

– Если скажу нет, не спросите? – посмотрел Богдану прямо в лицо.

– Я… как-то…

– Не парьтесь, спрашивайте.

– Что ж, – прочистив горло, Богдан продолжил как ни в чем не бывало, – Киреева сказала, что ты на физмате?

Мирослав кивнул, правой рукой коснулся пальцами губы.

– И тебя интересует политика? Мне любопытно, ты хочешь быть здесь или на тебя просто ткнули пальцем?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Понятно.

Богдан вздохнул, стараясь не выдать раздражения.

Почему Мирослав себя так вел, с ним же по-хорошему. Зачем так односложно отвечать, разговор поддержать даже не пытается… И едва Богдан докрутил до конца гневную мысль, Мирослав заговорил.

Они как раз подошли к небольшому ларьку с уличной едой и встали в конец импровизированной цепочки.

– Я не против научиться новому. Кто знает, как сложится жизнь. Не думаю, что вы сами в двадцать два мэром мечтали быть…

– Знаешь, – задрал подбородок Богдан, – я всегда хотел сделать город лучше. Но до политики не сразу дошел.

Мирослав возвел глаза к небу.

Он указал на себя и с иронией, глубокой как океан, поинтересовался:

– Я похож на митинг избирателей?

– Ты похож на студента, который ни черта не знает, но делает выводы.

Закончив обмен колкостями, Богдан полез проверять телефон.

Он разблокировал экран и нажал на иконку почты, изучая больше поверхность экрана с несколькими микротрещинами, чем содержание писем. Мирослав, что странно, в свои гаджеты не заглядывал, не прятался в них. Само воплощение гармоничности (или наплевательского отношения к сотрудничеству с мэром).

Отдав заказ мужчине в спортивках, Ксюша переключилась на них.

– Привет, Богдан Александрович, вам как обычно?

– Как обычно, а еще хот-дог и… дополнительный кофе, эспрессо.

Мирослав же, наверное, пьет кофе? Надо бы узнать. Это и еще много всего другого.

– И что это за профессия такая – мэр? – фыркнул Мирослав вместо того, чтобы поблагодарить Богдана, когда тот передал ему еду в бумажном пакете и стаканчик с дымящимся кофе.

Неужели он все время об этом размышлял?

– И не говори, я уже третий месяц тут работаю, и никто до сих пор не предоставил гребаной инструкции…

Взглянув на него удивленно, Мирослав отпил кофе.

– А у вас какое образование? – продолжил он менее возмущенно.

– Закончил журфак КПУ, работал журналистом около семи лет.

– Точно, я помню, вы были расследователем.

– Верно.

Богдан замедлил ход, дабы больше времени провести на улице.

Сегодня наконец выглянуло солнце, дышалось намного легче, а люди поснимали куртки, которыми защищались от неожиданно пронизывающего для октября ветра. И завтра все-таки пятница. Несмотря на субботний график, озвученный Зиночкой, Богдан все равно стремился к выходным. В воскресенье-то можно будет посидеть дома, отдохнуть, да и сегодня у него вечер свободен.

И почему они так быстро вернулись к мэрии?

Рассматривая здание, Богдан заметил около него чужеродный элемент. Шикарный байк стоял возле ступеней и поблескивал в солнечных лучах. Кто приехал на таком в мэрию?!

Мирослав, наверное, перехватил его взгляд, откусил немного булочки и обратился к Богдану:

– Хотите, я вас прокачу?

– Что?.. – Богдан не сразу оторвался от созерцания байка.

И ему точно не следовало представлять Мирослава на мотоцикле, а себя – позади него.

– Это твой?

– Ну да.

– Не думаю, что идея хорошая, – извиняющимся тоном ответил Богдан, хотя предложение ему немного польстило. – Не положено мне по статусу с парнями на байках по городу гонять.

– То есть инструкции вам не дали, но ограничения есть?

– Определенные да, есть.

– Думаете, люди не так поймут?

– Что именно?

– Ну, что вы со мной.

– В каком смысле с тобой? – Остановившись, Богдан позволил себе усмешку, словно они с Миром хорошо друг друга знали.

– Да неважно.

А Мирослав – ни разу не провокационно – поднес хот-дог ко рту двумя руками и откусил от него еще один кусок. Не отворачиваться же теперь, в самом деле, мысленно возмутился Богдан. Он пронаблюдал с невозмутимостью британского дипломата за тем, как Мирослав прожевал и проглотил булку, да с таким лицом, будто раскладывал ее на ингредиенты прямо во рту.

– Можно и я вам задам вопрос? – возобновил ходьбу Мирослав.

– Конечно.

– Как вы собираетесь управлять целым городом, если вы не запомнили, что я не ем сраную горчицу?

Глава 3 Расплата

После выпада из-за горчицы Богдан ничего своему стажеру не ответил. Осознал, что если раскроет рот, то выскажется очень-очень нецензурно, и на попытке наладить отношения с Мирославом придется поставить точку. Но даже послав «отношения» к черту, оставалась еще и репутация. Брат все уши ему прожужжал о том, как важно думать о сказанном, сделанном, даже мысли фильтровать.

Обматерить парня, нахамившего ему из-за еды, около мэрии – не самое лучшее решение на неделе.

Богдан даже нашел в себе силы улыбнуться этому маленькому гаденышу без малейших манер.

Но в мэрию пошел один, не дожидаясь его.

Он с мстительным удовлетворением отметил, что Мирославу пришлось ускорить свой – вальяжный – ход, чтобы успеть в лифт. Ну а в самой кабинке, где их не видела ни одна живая душа, Богдан надумал воплотить вторую часть плана по укрощению строптивого. Мало кто знал на работе, каким он мог быть. И бывал. Не зря же он, черт возьми, Близнецы по гороскопу. Двойственность натуры, все дела. Богдан мог быть доброжелательным и покладистым, но, если вывести его из себя, жди беды на свою голову.

Мирослав проскочил в кабинку, запыхался, в одной руке он держал и кофе, и недоеденный хот-дог, широко расставив пальцы.

Едва створки лифта закрылись, Богдан шагнул к Мирославу и оперся о стену рукой справа от его головы.

– Теперь давай кое-что проясним, – заговорил он, заметив, что невозмутимость собеседника дала трещину. Тот вжался в стенку, но взгляд не отвел. – Я не позволю тебе со мной так разговаривать, ясно? Я тебе не какая-то малолетка из двора. Если ты не в состоянии отличить одно от другого, то, боюсь, успеха в жизни ты особого не добьешься. Ты будешь со мной вежливым, ты будешь делать то, что я прошу, и ничего больше. А если не сможешь, то вылетишь отсюда как пробка из бутылки, и я позабочусь, чтобы все твои потенциальные работодатели получили отвратительные рекомендации о том, что ты из себя представляешь.

Закончив гневный спич, Богдан перешел в режим добряка. Он широко улыбнулся и – не смог отказать себе в удовольствии – бережно поправил воротник черной куртки Мирослава.

– Как считаешь, договоримся мы или нет?

Мирослав заметно сглотнул.

Тогда Богдан и понял, что перешел грань дружеской дистанции, фактически навис над Богданом, наверное, в пылу эмоций не заметив этого. И теперь, едва злость полностью отступила, он почувствовал близость парня, почти мужчины, всевозможными рецепторами.

Дыхание Мирослава оседало на его губах, пока Богдан рассматривал его лицо в мельчайших деталях (бери – ресницы считай) и принюхивался к его запаху. За древесным парфюмом, который ощущали все, скрывался его личный аромат: который можно обнаружить, уткнувшись носом в ложбинку между ключицами.

И как же Богдану захотелось сделать это…

«И иск за домогательства к детдомовскому парню поставит крест на твоей карьере», – быстро вразумил его внутренний голос.

Миг помешательства прошел, Богдан отступил, уткнулся в стену.

Без слов он крыл себя последними прилагательными.

Надо же так облажаться. Подошел близко, вторгся в личное пространство и сам же пострадал. Если Мирослав перекрутит это, выставит как нападение, Богдану конец. Ему оставалось надеяться на две вещи. Во-первых, что Мирослав не захочет злить его, ведь угроза о неприятных рекомендациях была реальной и осуществимой. Во-вторых, может быть, он не заметил никакого сексуального напряжения или, например, голода в глазах Богдана.

И, едва лифт остановился, Мирослав разбил одну из надежд мэра.

Все он заметил и сказал:

– Таким вы мне больше нравитесь, – криво улыбнувшись.

Подожди, что?..

Богдан едва не прозевал момент, чтобы выйти на своем этаже, на обдумывание таинственной фразы Мирослава времени у него не осталось. Люди, спешащие спуститься, обступили кабинку, и Богдан начал обмен рукопожатиями, потеряв мальчишку из виду.