Текст книги "Dreaming of you (СИ)"

Автор книги: Alice Greenhouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

-1-

Жизнь Нэнси Уилер после удивительных приключений практически не изменилась, и она искренне недоумевала, отчего все на нее так подозрительно косятся. Серьезно, сколько можно уже на нее так смотреть?

Да, Майк, это в первую очередь о тебе!

Нэнси по-прежнему встречалась с самым классным парнем в школе, и, честно признаться, была очень довольна изменениями в Стиве. Нэнси даже подумывала, что в этом году вдвоем они отхватят по короне на весеннем ежегодном балу. Только нужно платье подобрать. Она, конечно, иногда грустила из-за Барбары, и иногда у нее болел некрасивый, глубокий шрам на руке, но это собственно и всё. Не было никаких жутких кошмаров по ночам, и ей не мерещились в ветках деревьев за окном уродливые лапы пришельцев. Нэнси не обрела способность видеть духов или исцелять людей, как часто рассказывают в вечерних субботних шоу с экстрасенсами.

Жизнь налаживалась, и с ней всё было абсолютно нормаль-но.

Только вот эти косые взгляды родителей и Майка (по большей части, Майка; папе, как обычно, на все наплевать) раздражали неимоверно. С чего вдруг все думали, что Нэнси должна изменить свой образ жизни после путешествия на изнанку, смерти лучшей подруги, сражений с уродливым нечто из другого мира и еще… Чёрт. Да, надо было признать, что события выдались крайне странные.

Но жизнь продолжалась, и можно было только порадоваться, что Нэнси сохранила здоровый оптимизм и ясное сознание, не смотря на стресс, что ей пришлось пережить. Так думала Нэнси, пока не застала в своей комнате Майка и маму.

– Что вы?.. – она не успела даже закончить, потому что у нее перед лицом замаячила знакомая пачка таблеток, выбивая почву из-под ног и заставляя сердце судорожно колотиться.

– Это вы мне скажите, юная леди, что это за таблетки?

Вид у мамы был крайне озабоченный, а за ее спиной переминался с ноги на ногу гордый собой брат. Нэнси глубоко вздохнула, главное сейчас было не запаниковать. Из двух зол выбирают меньшее?

– Противозачаточные, – не моргнув глазом, ответила Нэнси, гордо вздергивая подбородок, краем глаза замечая, как вспыхнул от стыда Майк.

Она была почти уверена, что это он, маленький предатель, поднял волнения и привел к ней мать с обыском. И всё-таки, как же подло!

– Если ты пьешь эти таблетки с такой целью, – иронично изогнула бровь миссис Уилер, – то у меня для тебя плохие новости. Ты меня за дуру принимаешь, Нэнси? Думаешь, я не прочитала инструкцию?

Нэнси опять глубоко вздохнула. Отрицать теперь очевидное или притворяться, что это не ее таблетки, – крайне глупо, но придумать что-то рациональное она уже была не в силах. Оставалось только смотреть на Майка и мысленно придумывать ему самое суровое возмездие.

– Мы едем к психотерапевту, собирайся, – безапелляционным тоном отрезала мама, когда поняла, что от Нэнси теперь ничего не добьешься.

-2-

– Нейролептик, – понимающе кивнул доктор Симмонс, вертя в руках коробочку с таблетками. – Довольно сильный, насколько я помню. Нэнси, кто тебе дал его?

Нэнси поджала губы. Сложно было объяснить старшему поколению, что достать всё, что угодно, когда ты самая популярная девчонка школы, не представляет никакого труда. Отец одной подруги Стива работал в аптеке и частенько оставляет Клэр на кассе. А дальше уже дело техники: списать пару упаковок хлорпромазина в связи с истечением срока годности.

– Нэнси, зачем тебе такой сильный препарат? – доктор Симмонс мягко отложил в сторону коробочку и посмотрел в упор на бледную, усталую Нэнси.

Они сидели вдвоем в кабинете, а миссис Уилер отправилась к кофейному автомату, рассчитывая, что наедине доктор выбьет из Нэнси куда больше, чем получилось у нее за полуторачасовое путешествие в клинику. Но Нэнси только привычно пожала плечами в ответ: кажется, кто-то действительно посоветовал ей эти таблетки, но она уже и не помнит кто.

– Нэнси, я знаю, что твоя подруга бесследно пропала, – доктор сложил ладони домиком и, очевидно, пытался внушить ей что-то взглядом. – Должно быть, это тяжело. Поэтому ты стала принимать эти таблетки?

Должно быть, это и правда тяжело, поэтому Нэнси раз в десятый неопределенно пожала плечами. Сколько же можно топтаться на одном месте? У нее сегодня так много дел.

– Возможно, у тебя были приступы тревоги, беспокойства? Или может быть, ты что-то слышала? – размышлял вслух доктор Симмонс. – Голоса, например. Или, может быть, ты что-то видела? Что-то, чего видеть не должна. Какие-нибудь образы, видения?..

Нэнси даже подняла удивленные глаза на доктора. Сначала ей даже показалось, что ее впервые за долгое время понимают правильно, что можно действительно поговорить о том, что волнует и тяготит ее, но потом осознание происходящего накрывает ее привычным тяжелым покрывалом. О, господи, ее принимают за сумасшедшую. Голоса, видения? Что, серьезно? Разумеется, Нэнси видела то, чего видеть не должна: уродливое нечто с изнанки и саму уродливую изнанку. Только вот, если рассказать об этом доктору, можно будет сказать «до свидания, Принстон» и «привет, клиника святого Иосифа».

– У меня всё замечательно, – отсекла категорично Нэнси. – Я себя превосходно чувствовала, просто решила поэкспериментировать. Знаете, я не очень в химии… Думала, что будет весело, но они не работают. Мама устроила обыск без ордера и нашла их. А я даже и забыла, что они у меня есть, я ведь толком их не пила…

– Именно поэтому из трех блистеров остался один, да и тот наполовину? – как-то слишком понимающе хмыкнул доктор Симмонс и что-то перечеркнул в ее медицинской карте.

На это Нэнси нечего было ответить. Через несколько минут доктор поднялся с кресла и убрал со стола таблетки и ее карту.

– Хорошо, Нэнси, посиди пока здесь, в кабинете, я поговорю с твоей мамой.

Стоит ему выйти из комнаты, Нэнси сорвалась вслед за ним, чтобы прислонить ухо к двери и услышать хоть что-то. Как назло, доносились только отдельные фразы «посттравматическое», «подавление воспоминаний», «стараться побороть стресс без нейролептиков». Направление ее терапии ей было понятно, но это всего лишь значило, что она научится прятать таблетки получше и изображать духовные страдания, которых от нее все ждут. Если для равновесия ей нужно что-то синтетическое, почему она должна от этого добровольно отказываться?

Но когда в машине мама со слезами на глазах попросила больше не пить эти «гадкие таблетки», Нэнси не смогла ответить ей «нет». Может быть, и таблетки ей никакие уже не нужны, и она справится самостоятельно?

-3-

Первая же ночь обернулась кошмаром. Серые деревья, закрывающие небо, если оно, конечно, в этом измерении было. Тяжелый сырой воздух моментально заполнил легкие. Липкий холодный страх парализует, совсем как тогда.

Она снова осталась на изнанке.

Отличие лишь в том, что Нэнси точно знала, где эта грань между реальностью и сном.

Спокойно, Нэнси, это просто сон.

Глупый сон.

Рваное дыхание над ее плечом заставило сердце застынуть. Она знала, что будет дальше, поэтому, что было силы, сорвалась с места, заранее зная, что сможет, успеет.

Она ведь это уже делала.

Нечто преследовало ее, ей даже казалось, что она слышала клацанье зубов над головой. Оборачиваться и проверять не было смелости, поэтому она просто пролетала мимо деревьев, то и дело, задевая плечами ветки, спотыкаясь о корни, торчащие из земли.

– Джонатан! – крик сорвался почти машинально, и ответ не заставил себя ждать. Он был где-то рядом, где-то в низу деревьев, в каком-то дупле. Он, как и обычно, должен помочь.

– Нэнси! – услышала она и бросилась в ту сторону, даже не успевая почувствовать отвращение, когда встретилась с липкой черной слизью.

Она продиралась сквозь нее с большим трудом, казалось, что-то пыталось схватить ее за ноги, и это заставляло торопиться. Застрять навечно, как муха в янтаре, между мирами Нэнси казалось еще более страшным, чем закончить жизнь в желудке (или что там у них?) монстра с изнанки.

Когда сильные руки перехватили ее запястья и потянули наверх, Нэнси почувствовала уже знакомый прилив благодарной радости. Джонатан Байерс в очередной раз вытащил ее.

Они перекатились по траве, он опять был весь в черной жиже, но извиняться за это Нэнси уже не стала. Какой смысл, если это был сон, который прекратится через несколько минут? У них всегда было только несколько минут. И откуда в груди при этой мысли разрастается ноющее чувство, Нэнси предпочитала не думать.

– Ну здравствуй, – унять дрожь в голосе не получилось, но на это есть справедливое оправдание: как ни крути, ей только что пришлось избежать смерти. Пусть даже и не совсем по-настоящему.

Джонатан лежал на земле, Нэнси – на нем. И это было довольно-таки неловко, если бы не было сном. Нэнси хотела сначала отодвинуться, прекратить их контакт, но потом вдруг задалась вопросом: а есть ли смысл, если все происходит в ее голове? Она действительно была рада его видеть, и даже доводы рассудка не смогли погасить улыбку на ее лице, когда она почувствовала сильные руки на своих плечах.

Она была в безопасности, сердце, перестань так сильно колотиться!

– Давно не виделись, – криво улыбнулся Джонатан, не разнимая рук у нее за спиной. – Нэнси…

Нэнси не помнила, что он говорил такое в прошлый раз, но и она тогда не вылетала из дупла с совершенно нелепым для ситуации «ну здравствуй». Боже, это нужно будет куда-нибудь записать утром.

Нэнси устало опустила голову ему на грудь, в которой прямо под ее ухом колотилось его сердце. Руки на ее талии вздрогнули, но Джонатан ничего ей не сказал. Нэнси подумала, что раз уж он плод ее воображения, пускай принимает ее правила игры.

– Вообще-то, действительно довольно давно, – она задумчиво озвучила очевидное, прикрывая глаза. Ждать оставалось совсем немного, реальность никогда не давала дополнительных минут.

Знакомый рывок в области живота, и Нэнси открыла глаза в своей кровати, а на электронных часах у кровати светились привычные 4:04.

-4-

Круги под глазами и бледность заставили заботливого Стива прижаться на несколько секунд к ее лбу на следующее утро. Как связаны ее температура и невозможность нормально заснуть, Нэнси не знала, но послушно потянулась к нему, обнимая за шею. Нужно снова ощутить его близко-близко, только тогда ночные странные мысли переставали казаться не такими уж странными.

– У тебя кончились таблетки? – обеспокоено прошептал он ей на ухо. – Попросить Клэри достать еще?

Соблазн так велик, что Нэнси прикусила губу, чтобы не сказать лишнего сейчас. Она обещала маме, что перестанет принимать таблетки. Руки Стива знакомым движением зарылись ей в волосы, взъерошивая их на макушке.

– Нет, – качнула головой Нэнси, высвобождаясь из медвежьих объятий, с трудом удерживаясь от раздраженного поправления прически. – Не нужно. Я справлюсь сама.

– Точно? – снова приобнял ее за плечи Стив. – Хочешь, я останусь сегодня?

Нэнси снова покачала головой, должно быть, слишком поспешно, раз Стив так наморщил лоб.

Чтобы сгладить неловкость, Нэнси уткнулась ему в плечо, ласково мурлыча какие-то глупости. Ссориться со Стивом ей не хотелось, но видеть его в своей комнате казалось неправильным. Стив всегда был там лишним.

-5-

Она вылетела из дупла по привычной траектории и угодила в крепкие объятия Джонатана.

– Привет, – Нэнси почти готова была дать себе подзатыльник.

Она уже сто раз говорила себе, что это глупо так появляться с изнанки. Хотя, казалось бы, какая разница?

Ее сейчас потряхивала крупная дрожь, и даже теплые объятия Джонатана не спасали от этого леденящего холода, который шел будто бы изнутри. Нэнси попыталась привстать на руках, но Джонатан неожиданно крепко притянул ее обратно. От этого движения захватило дух, и Нэнси, обычно протестующая против таких явных вторжений, неожиданно смирилась и послушно положила голову на его грудь.

– Я так устала от этого.

– И я, – эхом вторил ей Джонатан, неуверенно поглаживая ее по затылку. – Думал, что избавился от… этой навязчивой идеи.

Голос у него был безжизненный и пустой, как воздух на изнанке, и Нэнси немного страшно. Она ведь понимала: всё, что сейчас происходит, – это всё было у нее в голове. Изнанка, нечто и заботливый, сильный Джонатан. И говорить сейчас с ним – всё равно, что говорить с собой, потому что этот Джонатан – это уже часть ее самой.

– Это таблетки, – грустно вздохнула Нэнси, сама не знаю, зачем отвечает.

Может быть, ей просто одиноко? Одинокие дети часто выдумывают себе друзей, почему это не могло случиться с ней? Может быть, потому что это единственная альтернатива настоящему Джонатану?

Настоящий Джонатан совсем другой: закрытый, безразличный и холодный. Ему нет больше дела до Нэнси, и Нэнси никогда не позволит себе нуждаться в ком-то настолько сильно. Она не станет навязываться.

– Что за таблетки? – Нэнси почти видела, как он хмурится. Руки, ласково рисующие узоры на ее плечах, застыли в неуверенности.

Джонатан часто хмурился, и это одна из тех мелочей, что Нэнси помнила о нем отчетливо. Реальность так явно заскользила в этот момент в его голосе, что Нэнси даже зажмурилась посильнее.

Он не настоящий, успокойся!

Рывок в области солнечного сплетения, и название таблеток Нэнси прошептала уже в кровати.

Четыре минуты четвертого, как и всегда.

-6-

Майк подозрительно сверлил ее глазами, будто сканируя, за завтраком. Заснуть после четырех у нее так и не получилось, как не получалось никогда, поэтому вид у нее был соответствующий. Мама бросала на нее косые взгляды, как на наркоманку, очевидно, решив, что темные круги под глазами – результат абстинентного синдрома или чего-то подобного. Вздыхая, Нэнси старательно запихнула в рот всё до последнего куска, чтобы не было ни у кого возможности зацепиться еще и за это, и поспешно схватив сумку с пола, пошла в прихожую.

Майк запрыгнул в машину через минут десять, и Нэнси недовольно проворчала что-то о времени. За исключением этого в школу они ехали молча почти всю дорогу. Нэнси всё еще злилась.

– Ты вчера кричала во сне, – уставившись в окно, нарушил их игру в молчанку Майк.

Нэнси поджала губы и, терпеливо ожидая продолжения, сделала радио тише, но Майк не спешил с подробностями.

– Я этого не помню, – нарочито безразлично напела Нэнси, деловито поглядывая по сторонам на проезжающие машины.

– Ты звала Джонатана.

С трудом у нее получилось удержать руль, не вильнув в сторону, и вести машину спокойно, не выказав удивления. Это должно было когда-то случиться, и сейчас главное было, чтобы Майк держал язык за зубами.

– Тебе показалось.

– Да неужели, – хмыкнул Майк слишком уж по-взрослому, и Нэнси краем глаза недоверчиво посмотрела на брата.

Майк ведь совсем не такой, он милый мальчик, который не будет осуждать или оценивать чужие поступки. С каких пор он вдруг так изменился? Они молчали еще какое-то время, и Нэнси не выдержала странной отчужденности Майка:

– Да, что с тобой, Майк?

Радио, играющее совсем тихо, неожиданно зашлось помехами, и Майк даже отлип от окна, испуганно уставившись на шумящую магнитолу. После того, как Одиннадцать пропала, Майк не говорил о произошедшем, но Нэнси догадывалась, что он не забыл. Вся эта история сильно изменила Майка, теперь Нэнси увидела это совершенно ясно.

– А с тобой? – спустя несколько секунд отозвался Майк, словно ожидая этого вопроса.

– То есть? – от сквозившей в его голосе резкости Нэнси даже немного опешила. – Со мной все нормально, а вот ты изменился.

– Вот именно, Нэнс, – выдохнул Майк устало и немного разочарованно. – Все изменились. После того, что случилось, нельзя не измениться. Только ты одна живешь по-прежнему.

Ответить на это Нэнси не могла, поэтому она лишь заправила вьющуюся прядь за ухо и без особого успеха попыталась настроить радио. Когда что-то шло не по ее плану, она всегда тянулась к волосам, это и успокаивало, и давало небольшой тайм-аут, чтобы придумать ответ.

– Останови машину на углу.

– Это еще зачем? – нахмурилась Нэнси, но все же притормозила.

– Уилл и Джонатан скоро подъедут, мы с Уиллом хотели перед школой посмотреть на фотографии, – с вызовом во взгляде ответил Майк, вылетев из машины, стоило той только притормозить у обочины, и с силой захлопнул за собой дверь.

От громкого звука Нэнси вздрогнула и поежилась.

На стоянке около школы она вышла из машины не сразу, протирая панель управления салфетками, потом наводя порядок в бардачке. В этих делах не было никакой срочности, но она упорно тянула время, внимательно поглядывая на подъезжающие машины.

И машина Джонатана тормозит буквально через пятнадцать минут, Майк с Уиллом медленно поплелись к школе, оставляя Джонатана парковать машину. Ни в какую проявочную они, разумеется, не пошли, и если бы Нэнси могла признаться, что поджидала их на стоянке, то непременно бы дала Майку по шее за вранье.

Она задумчиво наблюдала, как Джонатан придирчиво осматривал линии парковки, выйдя из машины, и мысли сами собой вспыхивали в голове. Как давно они с ним не разговаривали? Она тщетно пыталась вспомнить их последний полноценный разговор, но на ум ничего не приходило. С тех пор как в ее жизни появились маленькие розовые таблеточки, все разговоры с Байерсом сошли на нет, как и сны с его участием, что было несомненным плюсом. Разговоры укоротились сначала до банального «привет», потом до простого кивка с другого конца коридора, а потом…

Почему Нэнси вдруг перестала его видеть?

Нэнси, предавшись странным размышлениям, безучастно смотрела на Джонатана, не отдавая себе отчета, что ее укрытие давно уже перестало быть тайной, и он неспешно приближается к ее машине. И только когда он подошел к окну и деликатно постучал костяшками пальцев, Нэнси вдруг опомнилась и с трудом удержалась от позорного бегства через другую дверь. Сердце предательски колотилось, и кровь, прилившая к голове, мешала складывать в уме слова в предложения.

– Ну, здравствуй! – с какой-то безумной улыбкой вывалилась из машины Нэнси, едва не рухнув Джонатану на ноги всем весом.

До этого в меру безучастный Джонатан еле заметно вздрогнул и слегка изменился в лице.

– П-привет, – снабдив скупое приветствие кивком, он придирчиво осмотрел ее с ног до головы. – Все хорошо?

Он смотрел так подозрительно, что Нэнси даже на секунду показалось, что Майк ее сдал. Будто Майк рассказал ему о том позорном случае, когда она вопила во сне его имя. Но он не мог так поступить, это было бы чересчур жестоко. Стало мучительно стыдно, наверное, оттого ее голос прозвучал так пренебрежительно и сухо, хотя она действительно была рада ему.

– Нормально, – поджала губы Нэнси, отворачиваясь и закрывая машину. – Ты что-то хотел?

Вблизи он выглядел уставшим и измученным, хотя, конечно, не Нэнси судить о внешнем виде. После бессонных ночей она не выглядела сияющей здоровьем.

– Нет, – опустил глаза, под которыми отчетливо залегли тяжелые тени, Байерс и неловко пожал плечами, сам отчего-то смущаясь, – но я заметил, что ты сидишь в машине и смотришь на…

– Нет – значит нет, – скороговоркой перебила его Нэнси, с преувеличенным энтузиазмом махая руками подъехавшим одноклассникам. Кажется, это ведь Люси? – Мне пора, я должна идти и… В общем, до скорого, Джонатан. Рада была повидаться и все такое…

Она почти сорвалась на бег с облегчением, что не поддавался разумному объяснению, но Джонатан вдруг окликнул ее громко и четко, не оставляя шансов сделать вид, что она не расслышала.

Со вздохом она растянула губы в напряженной улыбке и на ходу повернулась к нему в вежливом недоумении.

– Да нет, – неуверенно махнул рукой Байерс. – Н-ничего.

-7-

– Что за таблетки? – вместо приветствия выпалил он, стоило им только приземлиться на траву. Нэнси даже не успевает сказать что-то феерически глупое. В этот раз он почти сразу отпустил ее и сам предпринял попытку подняться с земли, что причиняет Нэнси легкое разочарование.

– О чем ты? – удивленно спросила Нэнси, перекатываясь на траву, бессильно разбрасывая по лужайке руки.

Вставать не было ни смысла, ни желания, всё равно ее скоро вытряхнет в реальность, а вот Байерс сел на колени и внимательно (излишне внимательно!) наблюдал за ней.

– Да так… – немного разочарованно после значительной паузы отозвался Джонатан, встряхивая головой.

– Ты о тех таблетках, что я принимала? – неожиданно Нэнси поняла, о чем может быть речь. – Это нейролептик.

– Нейро… лептик? – зачем-то он переспросил, рассматривая ее с недоумением. – Ты пила таблетки, чтобы?.. Зачем?

– Чтобы нормально спать, – просто ответила она. – Ты не можешь мне постоянно сниться, я же все-таки встречаюсь со Стивом… Это странно, и я… Я думала, что всё прошло, но…

– То есть ты считаешь, что я плод твоего воображения? – с нервным смешком вырвалось у него, и он бросал на нее странные, почти безумные взгляды. – То есть ты считаешь, что ты реальна, а я – нет?

Нэнси приподнялась на локтях и исподлобья посмотрела на взъерошенного Байерса с его лихорадочным блеском в глазах. Что за глупости подкидывает ей подсознание?

– Нэнси, послушай… – Джонатан оглянулся и прокашлялся. – Я сейчас буду у тебя. Просто открой окно. Открой ок…

Знакомый резкий рывок в животе, и она почти сваливается с кровати, судорожно бежит к окну. Джонатан был таким реальным, что ей кажется, что это может быть правдой.

Уже в кровати запоздало приходит в голову мысль, что она идиотка.

-8-

– Нэнси? – осторожно позвал ее голос с улицы, и Нэнси это услышала только благодаря тому, что полчаса нервозно нарезала круги по комнате мимо открытого окна. Заснуть после прыжков на изнанку у нее никогда не получалось.

– О господи, – вяло отозвалась она, застывая и медленно оседая на кровать. – Это… правда.

Неуверенно она выглянула из окна и увидела, что Джонатан тоже несколько обескуражен тем, что она ответила на его позывной. Словно надеясь на счастливое совпадение, он негромко переспросил:

– Это ты?

Что именно на это она должна ответить, Нэнси не знает, поэтому кивнула и распахнула вторую ставню. Джонатан по-прежнему нерешительно топтался на улице, и тогда Нэнси приходится, опасно высунувшись из окна, приглашающе махнуть ему рукой.

– И как это понимать? – подтянувшись в оконный проем, Байерс неминуемо сталкивает на пол какие-то книги со столика у кровати. – Нэнси, это… это была ты?

Вместо ответа у Нэнси вырвался лишь истеричный смешок. А Джонатан неловко огляделся, будто восстанавливая в памяти их прошлую проведенную вместе ночь в этой самой комнате.

– Я не… Я не знаю, что это значит! – истерические нотки в голосе заставили Нэнси с досадой поморщиться. – Безумие какое-то…

Она знала, что ситуация дурацкая и делать ее еще более дурацкой не стоит, но ничего не могла с собой поделать. Отчаянная безысходность ситуации ставила ее в тупик, из которого Нэнси не видела выхода. Не обращая внимания на неловко переминающегося с ноги на ногу Джонатана, Нэнси упала на кровати и свернулась клубочком. Как же она попала…

– Нам снится один и тот же сон, – осторожно предположил Джонатан, прислонясь к столу и отводя глаза. – Как давно ты?..

– Полгода назад всё началось, – неохотно призналась Нэнси с закрытыми глазами.

– Да, у меня тоже, – кивнул Байерс задумчиво. – Но почти сразу прекратилось!

Нэнси все уже поняла, но озвучить это было сложно и как-то… Стыдно. Будто она хотела этого, будто она всё подстроила с самого начала. Ведь это ее вина, это ее сны, ее реальность. Должно быть изнанка не хочет так просто отпускать того, кто побывал на той стороне. А Нэнси видимо не хочет отпускать Джонатана.

– Потому что я стала пить таблетки.

Джонатан тихонько присвистнул и с грустью вздохнул, а Нэнси осторожно приоткрыла глаза и бросила на него один единственный долгий взгляд. Ей до сих пор сложно поверить, что всё это время это был он.

– И всегда 4:04, – задумчиво пробормотал Джонатан. – Возможно, это изнанка так влияет на нас, может быть, Майк что-то сможет прояснить? Или шериф Хоппер?

– Нет, – с досадой поморщилась Нэнси, прикрывая глаза ладонью.

– Нет? Но…

– Это мне… – признаться в этом вслух оказалось сложнее, но Нэнси должна была. Она не имела права больше это скрывать. – Это мне снится один и тот же сон. И я просто затаскиваю тебя туда.

– Нэнси, – он осторожно скользил взглядом по ее темному силуэту, – ты не можешь быть в этом уверена.

– Могу… – тихо отозвалась Нэнси, с трудом сдерживая судорожный всхлип. – Один раз… я не позвала, и ты не пришел…

Она так и осталась на изнанке, бежала, падала, срывала голос и раздирала ладони в кровь. Никто кроме Джонатана ей не мог помочь.

– Уже очень поздно… Точнее рано, – он неловко хмыкнул. – Мне пора. Скоро нужно будет ехать в школу, давай поговорим об этом всём сегодня. Но не сейчас.

– Хорошо, – безразлично отозвалась Нэнси, закусывая губу, чтобы не разреветься.

Что случилось в том сне, Джонатан не спросил, но неожиданно сделал шаг вперед к ее кровати, и Нэнси зажмурилась крепче.

– Успокойся, – осторожное касание по волосам. – Мы справимся.

И Нэнси вдруг так захотелось ему поверить.

-9-

Нэнси вылетела из кроличьей норы и в следующую ночь тоже, только вот между ней и Джонатаном что-то неуловимо изменилось. Лежать вдвоем на траве, соприкасаясь руками, перестало казаться естественным, и Нэнси быстро отшатнулась от Байерса, стоило им только почувствовать почву под собой.

– Прости, – поспешно извинилась Нэнси, поправив растрепавшиеся волосы.

– Я уверен, что это не твоя вина, Нэнс… – с грустью улыбнулся Джонатан.

Он всегда такой заботливый и понимающий. За что она извиняется: за эти сны или за то, что постоянно оказывается в его объятиях?

– Это ведь моя проблема… А из-за меня… Из-за меня ты почти не высыпаешься, – Нэнси судорожно выдохнула и на остроте эмоции добавила: – Я начну снова пить таблетки, обещаю!

– Нет! – слегка повысил голос Джонатан, и сердце Нэнси предательски сжалось. Будто для него эти ночные встречи тоже значили много… Что значит «тоже»? Нэнси смущенно отвела взгляд, и неловкость момента передалась и Джонатану, который слегка краснеет.

– Ты же… Ты же, ну… Не можешь пить таблетки всю жизнь, – рассудительно объяснил он, поднимаясь с земли и придирчиво осматривая обстановку. – Ты никогда не пробовала… Ну, представить, что вылетаешь из дупла не здесь, а, скажем, на централь…

– Я могла бы позвать кого угодно, – неожиданно перебивая, призналась Нэнси. – Но почему-то зову только тебя.

Он удивленно замолчал, и Нэнси пожалела, что сказала. Но их время заканчивалось так быстро, поэтому так важно было успеть обсудить возможное решение проблемы.

– Послушай… – Нэнси сжала руки в кулаки, собираясь с силами. – Давай попробуем еще раз?

– Как будто у нас есть выбор, – уголки губ Джонатана весело задрожали.

– Останься завтра со мной, – на одном дыхании выпалила Нэнси, через секунду уже оказываясь в своей кровати.

Джонатан так и не успел ответить, но Нэнси была уверена, что он придёт.

Он всегда приходит ей на помощь.

========== Часть 2 ==========

-10-

Родители Нэнси в выходные часто уезжали на конференции, и Нэнси решила, что грешно не воспользоваться пустым домом. Еще сама толком не понимая, что именно будет делать с Джонатаном, чтобы побороть их навязчивое сновидение, Нэнси была уверена, что всё делает правильно. Джонатан был нужен ей, чтобы справиться с кошмаром и разобраться во всем до конца.

О том, что Джонатан остается сегодня у них Майк и Уилл узнали непосредственно в день икс, когда вместо того, чтобы забрать Уилла, Джонатан привез ему пижаму и зубную щетку.

Войдя в гостиную, Джонатан неловко осмотрелся и присел с неестественно прямой спиной на край дивана. Ему было неловко и немного смешно от того, как подозрительно и немного ехидно поглядывает на него Майк. Нэнси же быстро скрылась на кухне, рассчитывая, что мальчики быстрее освоятся без нее. От того, что Майк впервые за долгое время посмотрел на нее без хмурого недоумения, ей становилось стыдно, ведь он понял всё совсем неправильно, хотя, очевидно, и одобрил ее выбор.

Судя по горящим от восторга глазам Майка, Нэнси прибавила пару очков в его рейтинге. Он весь вечер носился по дому с какими-то кассетами, настаивая на чем-то и готовый даже спорить. Майк, кажется, единственный сегодня не скрывал своих чувств, чего нельзя было заметить по Уиллу. Он, то и дело, за столом проваливался в странное угрюмое настроение и бросал на Нэнси злые взгляды.

– В чем твоя проблема, Уилл? – не выдержала Нэнси, когда Майк утащил Джонатана прямо во время ужина чинить в подвале копировальный аппарат.

Уилл сидел за столом и вяло чертил зубочисткой по столу причудливые узоры, никак не реагируя на вопрос. Такое подчеркнуто безразличное отношение даже не задевало, а скорее удивляло Нэнси. Она никогда не была особенно близка с компанией брата и просто физически не могла бы чем-то обидеть Уилла. Нэнси уже решила, что ее вопрос так и останется без ответа, когда Уилл неопределенно фыркнул и бросил на нее короткий осторожный взгляд.

– Моя проблема? – машинально повторил он, встряхивая головой и занавесившись длинной челкой, после пары минут молчания. – Моя проблема сейчас – это ты, Нэнси! Мне не нравится то, что ты снова это делаешь.

– Что я делаю? – в вежливом недоумении Нэнси приподняла брови и даже наклонила голову набок. С того ракурса, с которого она смотрела на Уилла, он казался старше, а оттого сходство с Джонатаном представало перед Нэнси еще отчетливее.

– Притягиваешь его, чтобы потом сделать вид, что это ничего не значило для крутой Нэнси Уилер! – безжалостно отчеканил Уилл. – Чтобы потом выбросить его как ненужный материал!

– Я вовсе не… – Нэнси запнулась на полуслове, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Такого ответа она точно не ожидала, и рука сама собой дернулась нервно поправлять прядь волос за ухо. – Не выбрасывала…

– Еще как да! – сверкнув голубыми глазами, фыркнул Уилл. – Тебе просто в очередной раз понадобилась помощь, и ты… ты будто не видишь… Он же влюблен в тебя, Нэнси!

Нэнси почувствовала, как кровь отхлынула от головы, и спустя полминуты судорожных поисков она даже почти нашла слова, чтобы опровергнуть предположение Уилла, только неожиданно появившийся Джонатан заставил их обоих вздрогнуть и уставиться на вошедших. Майк вошел на кухню через несколько секунд с какой-то древней вафельницей в руках.

– У вас в подвале черт ногу сломит… – с улыбкой Байерс прошел на кухню, но улыбка погасла, когда он заметил испуганные выражение лиц брата и Нэнси. – А в чем собственно?..

– Ничего, – должно быть слишком поспешно ответила Нэнси, подскакивая из-за стола и бросаясь к мойке. Тарелок было совсем немного, но руки у Нэнси вдруг так задрожали, что она начала опасаться, что сейчас что-то разобьет.

Уилл промолчал и только закатил глаза в ответ на вопрос.