Текст книги "Клетка (СИ)"

Автор книги: Alice Greenhouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Нет, она не просто сломалась, она разлетелась на куски.

Фобос не был удивлен, он ведь ждал этого… Просто был несколько озадачен.

– Ты был прав, – тихо шепчет она, то и дело заглатывая воздух большими глотками. – Ты был прав, Фобос… Прав…

– Разумеется, я был прав, – сварливо обрезает ее путанные объяснения Фобос. – Ты только сейчас это поняла? Тогда у меня для тебя плохие новости, ты просто…

– Ничтожество, – заканчивает за него Элион, будто заранее зная, ход его мыслей.

Сейчас Фобос не это хотел сказать, но он и не поправляет ее. Он же ей столько раз говорил об этом. Только почему Фобос тогда так растерян? Она наконец поднимается с пола и садится, показывая Фобосу свое лицо. Слезы бегут по ее лицу, даже когда она впервые не выдерживает взгляда Фобоса, и закрывает глаза. Она рассчитывает, что он будет ее разубеждать?

– Я рад, – холодно замечает он, со странным чувством замечая, что она до крови закусывает губы, безуспешно пытаясь успокоиться, – что Вейра уже мертва, и не видит тебя сейчас.

И, разумеется, он попадает в точку. Сдавленный крик подтверждает, что для Элион это стало последней каплей.

Ее бьет дрожь, когда она поднимается на ноги, слегка покачиваясь, и делает шаг к решетке, опуская руки вниз. Он наблюдает за ней с интересом. Может быть, она сейчас взмахнет руками и клетка и половина замка разлетятся к чертовой матери? Нет, Элион не выглядит больше сильной или даже немного уверенной в чем-то. Она полностью разбита. Неужели, она думает, в таком случае, что у нее получится хоть что-то?

Нет, – неожиданно понимает всё Фобос со странным волнением и беспокойством, – она же просто хочет столкнуться с решеткой! Она считает это хорошей идеей?

Элион делает еще один шаг навстречу горящим лучам, и Фобоса будто прошибает током. Он уже видит, что случится. Хотел ли он этого?

Обоженная белая кожа.

Горящие волосы.

Грубые шрамы на красивом лице.

Он успевает перехватить ее в последний момент, когда ее пальцы почти схватились за огненную решетку. Элион отчаянно сопротивляется, пытаясь вырваться, она брыкается. По инерции Фобоса заносит все ближе к решеткам, и он силой усаживает сопротивляющуюся Элион на пол вместе с собой, чтобы не выпустить ее из рук и не столкнуться с решеткой. Держать ее извивающееся тело, слышать ее отчаянные крики было неожиданно тяжело. Он ведь сам этого хотел, он сам вел ее по дороге отчаяния! Зачем тогда остановил в последний момент?

Прижимаясь спиной к его груди, Элион медленно затихает, по-прежнему судорожно всхлипывая. Голова Элион упирается ему в подбородок, и его неровное дыхание то и дело щекочет ей висок.

– Зачем? – только и спрашивает она, когда руки Фобоса уже устали держать дрожащее тело. – Зачем ты меня остановил?

Его взгляд рассеянно блуждает по ее плечам, на которых рассыпаны серебристые локоны, и ему нечего ответить. Просто сделай она этот шаг, не стало бы больше этой красоты, которая сейчас стала Фобосу так нужна.

– Это больно, – просто отвечает Фобос и показывает ей свою обожженную руку. – Для тебя – даже слишком больно.

Она устало хмыкает, и уверенно освобождается от его объятий, чтобы поближе рассмотреть ожог. Фобос покорно отпускает и с каким-то ноющим разочарованием в груди отодвигается назад, чувствуя, что её истерика окончательно прекратилась, и больше нет нужды ее держать. В клетке, где для него время остановилось, снова почувствовать теплоту чужого тела было почти чудом. Должно быть, он страшно устал от одиночества, что обнимать Элион показалось ему на секунду самым правильным, что он делал за последнее время.

– Это недавно было? – спрашивает она зачем-то, поднимая на него глаза.

Признаваться, что совершил подобную глупость, когда Элион ушла, казалось, навсегда, он не собирался. Но ожог был свежий, и отрицать очевидное не было смысла. Поэтому Фобос кивает, и тогда Элион берет его за руку.

С отчуждением он наблюдает, как она зачем-то гладит его по руке, по здоровой коже, огибая своими тонкими пальцами островки сожженной плоти. Должно быть, считает, что это может как-то помочь, и Фобос никогда бы не признался, что это действительно сейчас помогает.

Он всё готовится вырвать свою руку из плена Элион, но никак не находит в себе сил. Все прекращается внезапно, когда Элион, видимо, вспоминает, чью руку держит сейчас в руках. Почти испуганно она отпускает его и отводит глаза.

Ничего не изменилось между ними, Фобос едва удержался от того, чтобы встряхнуть головой. Он никогда не забудет, что именно Элион посадила его в эту клетку, а она ни за что не простит посягательства Фобоса на корону. Только вот вставая и уходя вновь в свой угол клетки, Элион ненадолго задержала на нем свой задумчивый взгляд, а потом еле заметно улыбнулась.

========== Часть 4 ==========

Говорить необходимости нет, да и желания – тоже. Ему сейчас нужно очистить разум от ненужных мыслей. И Фобос молчит так долго, что у него пересыхают губы. Стараясь не думать ни о чем, он с закрытыми глазами слушает уже сроднившуюся с ним тишину, прерываемую тихими всхлипами и тяжелым дыханием Элион.

Она снова плачет.

– Заткнись, – беззвучно шепчет Фобос одними губами, не чувствуя ни спокойствия, ни равновесия, к которому стремился, – заткнись, заткнись…

Она плачет, когда думает, что Фобос спит.

Она плачет, когда Фобос пытается вернуть себе самообладание медитацией.

Она плачет, когда Фобос просто не смотрит в ее сторону.

Его глаза закрыты, но он видит перед собой ее глаза, ее закушенные губы. Ему кажется, что он даже слышит, как соленые капли падают, теряются в рассыпавшихся по полу серебристых волосах. Тишина может свести с ума? Нет, теперь Фобос был уверен, что сведут с ума его эти звуки.

Слезы когда-нибудь могут кончиться?

Желание ударить ее, заставить замолчать почти осязаемо в воздухе. Ногти то и дело впиваются в ладони, и чтобы разжать кулаки приходится прикладывать усилия. Внутренности то и дело скручивает судорогой, когда после небольшой паузы Элион сотрясает следующий судорожный громкий вздох, и Фобос старается приручить это бешеное чувство в груди, но лишь откладывает неизбежное. Он уже знает, что сорвется.

– Фобос, прости меня, – она неожиданно обращается к нему, и Фобос знает, что сейчас она заламывает руки то ли умоляюще, то ли по привычке.

Ему хочется уточнить, за что именно ему надо ее простить, но он лишь смыкает губы плотнее. Если ей хочется очистить совесть перед очередной попыткой суицида, то Фобос не станет ей в этом помогать. Он мог бы просто ответить «нет», но это слишком просто. Услышать любой ответ – это лучше, чем не получить его вовсе. Неопределенность убивает, Фобос знал это слишком хорошо, проведя столько времени в клетке.

Шаги раздаются неожиданно, и Фобос даже не слышит скрипа дверей, потеряв свою бдительность от присутствия Элион в клетке. Стражник заходит в зал один, вновь оставляя свою ведьму в безопасной темноте коридора. Фобосу хочется язвить, но слова застревают у него в горле, когда Элион, стирая с лица беспорядочные дорожки слез, неожиданно поднимается с места.

– За мной? – тихо спрашивает Элион, с какой-то дикой, неприемлемой покорностью опуская глаза в пол. – Хорошо. Я… я готова.

Элион будто всё это время ожидала чего-то подобного, а вот Фобос с трудом сдерживает изумленный взгляд в ее сторону. Об этом его не предупреждали. Хотя с какой стати его вообще должны были предупреждать? Он же просто пленник.

Ведьма из коридора не произносит ни слова, она уже показала Фобосу, на что способна клетка, и рисковать он не станет. Десяток лучей гаснут под неразборчивый шепот ведьмы, и у Фобоса снова захватывает дух. Свобода так близко, его, казалось, дразнят этим, с любопытством ожидая от него безрассудных поступков. Но пока не время, и он сдержится. Он подождет. А потом лично оторвет голову этой глупой самоуверенной ведьме.

Элион выходит, и лучи снова освещают ту часть клетки. Фобос слышит гулкие быстрые шаги и скрип дверей, ведьма покидает его первой. Элион не торопится уходить, и стражник легонько толкает ее в спину. Озлобленная ярость, которая никогда его не покидает, колышется у Фобоса в груди. А Элион оборачивается и смотрит на него так, что Фобос не может даже привычно съязвить.

– Фобос, пожалуйста…

Она хочет его прощения. Чувствуя, что его обманули, почти предали, Фобос выдавливает насмешливую улыбку. Элион уходит, оставляя его снова наедине с этой оглушающей тишиной, и считает, что Фобос так ее просто отпустит? Слишком великодушное одолжение, на это он не способен. В этой камере действительно слишком мало места для двоих.

И она уйдет, так и не получив никакого ответа. Щелчки засовов, громкий грохот от захлопываемой двери. Фобос откидывается назад и привычно утопает в темноте.

Темнота внутри. Темнота снаружи.

Что происходит сейчас за стенами этого помещения? Элион обладает огромной силой, она найдет способ дать отпор захватчикам, а если нет… С ней будет покончено.

Фобос почти жалеет, что так и не узнал, за что именно просила прощения Элион. За то, что он остается снова один? За то, что проиграла дело всей его жизни? Вопросов слишком много, и он не успел вытащить из девчонки хоть что-то для себя полезное. Рассчитывал, что времени у них будет больше.

Но его вечность вдруг сузилась до краткого «сейчас», которое могло тоже оборваться в любой момент.

Отчего его не убили до сих пор? Только из-за Элион. Клетка и это существование были ее прихотью, она считала, что убивать брата – не гуманно. Когда не станет Элион, Фобос отправится вслед за ней.

Фобос усмехается. Поразительная все-таки между ними связь.

Он не двигается, наверное, целую вечность, представляя, как мимо него проносятся столетия, как замок пустеет, и только он остается в этой клетке живой. Хотя разве это похоже на жизнь?

Начинало казаться, что все произошедшее в последнее время – чья-то продуманная уловка. До прихода Элион Фобос переносил свое заточение почти спокойно, а сейчас… Тишина не простит ему предательства.

Может быть, Элион и не было вовсе? Просто красивый сон погибающего сознания… Дар вечности перед подступающим безумием.

****

Когда снова раздаются шаги, Фобос почти уверен, что идут на этот раз за ним. Эти шаги тяжелые, и они уже знакомы Фобосу. По ним он узнает того самого молчаливого стража, единственного кого он успел увидеть из представителей новой власти. Страж идет по коридору один, ведьмы с ним нет, и Фобос теряется в догадках, что последует дальше.

С ним собираются покончить, не открывая клетки? Тогда шансов действительно мало.

Фобос, цепенея, смотрит, как входит его посетитель и издалека уже понимает, что в руках у него Элион. Он не видит ее лица, оно снова скрыто грубой темной тканью, но Фобос знает что это она. Цвет ее платья напомнил Фобосу о небе, и это единственная альтернатива повисшей над ним мглы. Стражник не особенно бережно опускает свою ношу на пол, и что-то еще громко звенит, столкнувшись с полом. От этого звука внутри у Фобоса что-то завязывается узлом.

Страж распрямляется и молчаливо смотрит на Фобоса, остановившись в трех метрах от решетки. Фобос не может отвести взгляда. Волосы Элион на контрасте с полом почти белые. Так… болезненно красиво. Изломы рук, разметавшееся по полу серебро и голубое сукно… Она не шевелится, и Фобосу почему-то очень важно узнать, почему.

Кажется, что страж так и будет стоять перед Фобосом бесконечно, не проронив ни звука. Он боится его настолько, что не может выдавить ни слова? Раньше его даже позабавил бы такой ступор, но сейчас Фобос не выдерживает и отходит в сторону, так и не дождавшись указаний. Он стоит и ждет, когда сияние погаснет и страж войдет к нему в клетку, но ничего не происходит.

– Ну чего ты хочешь? – шипит Фобос, вновь приближаясь к нему, насколько позволяет клетка. – Мне отойти в другой угол? Стать к той стене, как в прошлый раз? Что?

Стражник наконец-то отрицательно качает головой, по прежнему напрямую не отвечая Фобосу. За шлемом Фобос не может разглядеть ни выражения его лица, ни глаз. Фобос не выдерживает. Фобос срывается.

– Тебе доставляет радость здесь стоять? – с раздражением цедит он, окидывая презрительным взглядом стражника. – Или ты немой?

Но тот по-прежнему молчит, выводя из себя Фобоса все больше. У него едва получается стоять на месте. Страж перед ним уже чудовищно долго, а Элион по-прежнему лежит на полу без движения. Наконец страж наклоняется к ней и поднимает что-то с пола, показывая Фобосу.

– Серьезно? – у Фобоса даже захватывает дух от негодования, когда он понимает, что в руках у него массивные закрытые наручники. – Считаешь, что я позволю?..

Лица стражника не видно, но Фобосу кажется, что он насмехается над ним. Он вдобавок кивает на решетку, и Фобос сразу не понимает, что крупные колодки не протянуть через огненную решетку, слишком узко. Ему предлагают… вывести руки за пределы клетки, позволяя приковать себя к смертельным лучам. Одно случайное движение, и Фобос почти уверен, что погибнет. Клетка имеет плохое свойство причинять непереносимую боль.

Это не его проблемы, что никто не хочет заходить к нему в клетку.

Фобос никому ничего не должен.

– Серьезно? – улыбка получается почти искренней. – Кто-то, правда, считал, что я это сделаю?

Закатывая глаза, он отворачивается и садится сначала в позу лотоса, спиной к своему гостю, а затем, спустя несколько минут растягивается на полу, вновь заглядывая в манящую темноту наверху. Фобос и пальцем не пошевелит, если это не принесет ему выгоды, а то, что ему сейчас предлагали, не только выгоды не принесет, так еще и подвергнет его самого крупному риску.

Кажется, что у стражника есть свободное время, чтобы вот так молча стоять и буравить Фобоса взглядом, рассматривать и наслаждаться его заточением, его беспомощностью. Фобосу это не нравится, даже очень, а еще ему не нравится, что Элион до сих пор без сознания лежит на полу.

Нет, разумеется, он ни капли за нее не волнуется. Ни капли. Элион слегка развеяла тишину вокруг, только и всего. Без нее, может быть, будет слегка скучновато, но Фобос ведь справится, так ведь? Так?..

Он закусывает губу. Пускай, они ищут ей другую клетку, а его оставят в покое.

В покое…

Сам толком не осознавая того, что сейчас делает, Фобос поднимается с пола и присаживается в опасной близости от решетки. Чувствуя тепло, он не медлит и осторожно протягивает руки между решетками. Если пожелать, чтобы сердце стража сейчас остановилось, клетка сдержит его? Фобос хочет этого почти до боли сильно, но тот даже не вздрагивает, защелкивая замок на его руках.

Сердце от этого звука на секунду останавливается. Что же он делает? И самое главное, зачем? Чтобы в клетке его снова выводили из себя ее слезы? Чтобы постоянно слышать невнятный лепет, мешающий забываться в спасительном сне?

Холодный металл нагревается очень быстро, и когда одна стена клетки снова вспыхивает, рукам Фобоса уже нестерпимо горячо. Перед глазами рябит от белого свечения, и он даже не видит, как его руки снова становятся свободны. Фобос отшатывается от решетки, с трудом ориентируясь в пространстве. Но, даже не видя, он знает, что страж спешит покинуть это место.

Зрение возвращается, и Фобос бросается к телу, что оставлено в клетке, и поворачивает ее лицом к себе, плохо сдерживая рвущийся наружу вопль.

Испортили.

Они испортили ее лицо.

Разбитые губы, содранная кожа на острых скулах, и синяки, и ушибы, и какие-то порезы… Кожа больше не белоснежная, а грязно-серая с красными разводами от засохшей крови.

Фобос в немом ужасе отшатывается и делает круг по клетке, особенно здесь не разгонишься.

Да что же это с ним? Будто это его собственное лицо…

Потом снова падает рядом с ней, подтягивая зачем-то ее к себе на колени. Ему кажется, что так будет лучше. Она дышит, но без сознания, и Фобос не знает, что должен сказать ей теперь, когда она придет в себя.

Ему почти физически больно смотреть на нее, но он смотрит, почти не моргая. Он запоминает каждую деталь, чтобы ни о чем не забыть, когда будет загонять под кожу тому, кто это сделал, раскаленные спицы.

Он смотрит до тех пор, пока она не открывает глаза.

****

Фобос не знает, что было там, вне клетки, но уверен, что у Элион есть воспоминания и получше, поэтому ни о чем пока не спрашивает. Он ждет, что она уползет обратно в свой угол, когда поймет, что лежит у него на коленях, но она не шевелится. В глазах у нее Фобос не видит страха или отвращения, только отражение мглы, кружащейся наверху клетки.

Осторожно Фобос запускает руку ей в спутанные волосы и пропускает через пальцы их жидкое серебро. О расческе думать сейчас не приходится, но так хоть немного будет лучше. Он ждет ее реакции на свое вторжение, но она по-прежнему безучастно лежит на его коленях и смотрит в бесконечную темноту, служащую им потолком.

– Ужас, – наконец, нарушает тишину и осипшим голосом спрашивает Элион, с трудом шевеля пересохшими губами, – да?

Она и так знает, что ужас, но Фобос молчит, задумчиво перебирая ее волосы. Единственное, что в ней до сих пор осталось прекрасным. Синяки и ссадины рано или поздно исчезнут с ее лица, от порезов могут остаться шрамы, но их тоже можно будет скрыть. Ничего непоправимого не случилось, ожоги от решетки были бы куда более жестоки, но Фобос всё равно почему-то не может заставить себя перестать смотреть. Его молчание тянется уже слишком долго, а Элион продолжает с еле заметным страхом в глазах ждать ответа.

– Разве что-то изменилось? – меланхолично замечает Фобос, когда она неловко пытается подняться. – Ты себе льстишь, Элион.

Элион замирает, и лицо ее кривится, и с трудом Фобос догадывается, что она пытается улыбнуться. Сказать ей, что вместо лица сейчас у нее кровавое месиво, Фобос почему-то не смог, и Элион была ему за это благодарна. Она расслабленно опускает голову обратно к нему на колени, вновь прикрывая глаза.

– Ты знаешь, что в замке есть комната с Железной девой? – с болезненным смешком шепчет Элион, и Фобос на секунду забывает, как дышать. – Я даже удивлена…

Разумеется, он знает. Иглы и спицы, шипцы и ножи, Железная дева, Скрепка сплетниц, Аист и многое другое. Он ведь так много времени раньше проводил там. Это его комната, это его любимые игрушки.

И Элион сейчас оттуда? Фобос судорожно ищет ее руки, а она шипит от боли, распахивая глаза с выступающими слезами. Ей там не место. Ее там не должно было быть!

– Почему ты не взорвала их к чертям? – дрожащим от ненависти голосом цедит Фобос, не в силах оторвать глаз от ее тонких пальцев, ногти с которых безжалостно сорваны. – Ты же этот проклятый свет Меридиана! Ты же…

Расслабленное умиротворение пропадает с ее лица, как будто его и не было. В глазах у нее что-то гаснет, и она, к разочарованию Фобоса, сползает с его колен и осторожно поднимается.

– Элион… – дыхание кончается неожиданно, и он просто смотрит, как Элион передвигается от него все дальше. – Почему?..

– Это не твое дело, – отрывисто шепчет она, сворачиваясь в углу клубочком.

Странное непривычное волнение уступает место чудовищной усталости, и Фобос тоже ложится на пол.

Это действительно не его дело.

========== Часть 5 ==========

Начинать снова говорить после того, как Фобосу так недвусмысленно указали на его место, непросто. Даже учитывая все обстоятельства. Даже учитывая то, что Фобосу мучительно хочется прижать ее к себе, чтобы исчезла эта проклятая отчужденность. Даже учитывая то, что ему впервые так хочется наплевать на свою гордость.

Но если Элион не желает отвечать ни на один из его вопросов, то и он не станет идти навстречу. От этого решения молчание в клетке затягивается. Когда он в который раз ловит на себе ее осторожный взгляд, то понимает, что сгладить эту неловкость Элион не позволяет тоже гордость. Она надеется, что первый шаг сделает он?

К слову раны на ее лице быстро заживают, видимо, сказывается влияние клетки. Закрадывается подозрение, что клетка просто не позволит умереть своему пленнику. «Навечно» – это не просто оборот речи, это действительно бесконечно долго… Коварное колдовство. Впрочем, Фобос ведь не намерен смиренно коротать вечность, подчиняясь чужой прихоти.

– Фобос, – зовет его Элион, первой не выдерживая тишины вокруг себя, и Фобос чудом успевает сдержать ответ. Не так просто, Элион… Внутренне он уже торжествует, задней мыслью замечая, как же мало ему надо теперь для радости. Впрочем, внешне он остается безучастным, даже когда она зовет его снова.

– Поговори со мной… Пожалуйста.

Фобос мысленно усмехается, даже не поворачивая в ее сторону головы.

Светской беседы не получится, милая.

На секунду он даже забыл, что они по разные стороны баррикад, хотя и сидят сейчас в одной клетке. Разница между ними заключается в том, что Фобос выкарабкается, как он делал всегда, а вот Элион – нет. Ей нужен Фобос, а не наоборот.

Фобосу вообще никто не нужен, что он с успехом сейчас демонстрирует.

Полухрип-полувизг вырывает его из потока сознания, и он даже забывает о всех задачах, что ставил сейчас перед собой. Фобос не может удержаться и подскакивает на месте, оглядываясь на Элион, которая лежит на своем привычном месте. Она пытается подняться, но голова откидывается назад, еще один всхлип вырывается из ее горла, и она замирает. У Фобоса отчего-то всё холодеет внутри. Плечи Элион судорожно дергаются несколько раз и опадают безвольно на пол.

Он подлетает к ней так быстро, насколько возможно, сам толком еще не понимая, что будет делать. Руки сами собой ложатся ей на плечи и встряхивают, пытаясь привести в сознание. Сейчас она выглядит такой маленькой и хрупкой, что сердце сжимает незнакомая тревога. Она не двигается, и Фобос не может понять: дышит она или нет.

Что угодно – только бы она открыла глаза! Элион!

– Элион, Элион! – его голос почему-то дрожит и звучит так неуверенно, и от удивления он чуть не выпускает ее плечи, когда ее веки вдруг дрожат и распахиваются.

Взгляд получается глаза-в-глаза. У него они расширены от ужаса, у нее – слегка приоткрыты. Она смотрит на него пару секунд, и на ее лице появляется лукавая улыбка. Он шумно выдыхает, запоздало понимая, что всё это время почти не дышал, и непонимающим взглядом изучает ее хитрое выражение лица. В следующую секунду его поражает страшная догадка, и Элион заливается заразительным смехом.

– Дура! – шипит Фобос, без предупреждений выпуская ее плечи. – Просто дура!

Смех не прекращается, даже звучит громче, когда она стукается затылком о пол. Ему почти ее не жалко, с ее отвратительной уловкой она это заслужила. Элион просто играла с ним! Изобразила отвратительную сценку, чтобы увидеть его реакцию, а он… Он совершенно позорным образом испугался за нее!

Если бы сейчас можно было уйти, хлопнув дверью, Фобос непременно так и поступил бы. Но, не имея сейчас другой альтернативы, он просто пересел в дальний угол на диагонали их периметра. Мучительно хотелось дать оплеуху. В первую очередь, себе.

– Хватит злиться, – миролюбиво и немного смущенно говорит она, присаживаясь на колени около него. – Давай поговорим.

– Убирайся в свой угол, – отрывисто бросает Фобос, плотно смыкая губы.

Он надеется, что Элион отстанет, поэтому пытается абстрагироваться, чтобы хоть как-то успокоить клокочущую ярость внутри, но Элион будто другого ответа и не ждала. Расположившись к нему спиной, она вдруг откидывается назад, опуская голову к нему на колени. От такого возмутительного, вероломного вторжения у Фобоса даже захватывает дыхание. Он с секундной задержкой приподнимается и лишает Элион опоры. Ее голова опять приземляется на пол с негромким стуком, и смотрит она теперь уже почти обиженно. Задетое самолюбие Фобоса поощрительно урчит у него в душе, а Элион не делает больше попыток влезть в личное пространство и располагается на полу поудобнее, прикрывая глаза.

– Давай в «вопрос-ответ», – как ни в чем ни бывало предлагает она, накручивая прядь своих волос на палец. – По очереди.

– Начинай, – к своему удивлению вяло бормочет Фобос, тоже принимая более удобную позу. Судя по всему, Элион так просто от него не отвяжется, да и Фобос не уверен, что хотел бы… Чтобы она отвязалась.

– Ты ведь был в Хитерфилде?

– Разумеется, – брезгливо морщится Фобос от воспоминаний. Он ожидал чего-то более сложного. – Теперь мой вопрос?

– Нет, я еще не закончила! – качает головой Элион со снисходительной улыбкой. – Где ты успел побывать?

– Побывать? – вопросительно изгибает бровь Фобос.

– Ну… К примеру, – задумывается Элион. – На углу пятидесятой есть замечательное местечко. Там самые вкусные чизкейки во всем Хитерфилде, а еще панакотта и фруктовые корзиночки. А если зайти туда на бранч, то можно отхватить шикарную чиабатту или… Нет?

– Нет, – после небольшой паузы отвечает Фобос, с трудом уловивший суть ее вопроса в вихре незнакомых слов.

– То есть ты вообще не пробовал земной пищи?

– Нет.

– Ужас, – улыбается Элион с закрытыми глазами. – Тогда мне все понятно.

– То есть? – спрашивает Фобос, не в силах оторвать глаз от ее улыбки, которая из-за разбитых губ выглядит слегка асимметричной.

Тот, кто это сделал, ответит за это, Фобос готов был поклясться.

– Если тебя всю жизнь кормили вялой морской капустой и какими-то кислыми сливами, то неудивительно, что тебе захотелось покарать весь окружающий мир, – со смешком заявляет Элион, и Фобоса слегка коробит от того, как легко она проводит неуместные параллели между качеством еды и его жизненной позицией.

– Еда как еда, – фыркает Фобос со всем безразличием, на которое способен, и опускается на пол, лишь бы не смотреть на ее разбитые губы.

– Если мы отсюда выберемся, то я обязательно покажу тебе это место, – они лежат теперь, почти соприкасаясь висками, и эти слова Элион шепчет ему почти на ухо.

Должно быть, она повернула голову, раз ее дыхание так щекочет ему шею, но он только сильнее зажмуривается, чтобы не увидеть чужие глаза, чтобы не смотреть на разбитые губы в такой опасной близости. Она понимает, что сейчас объединила себя и Фобоса под одним местоимением?

– Когда, – поправляет Фобос хриплым шепотом.

Они одни в клетке, и на многие метры вокруг тоже нет ни души, но почему-то именно сейчас говорить как-то иначе, не шепотом, просто невозможно. Ему ужасно хочется открыть глаза и посмотреть на их разметавшиеся по полу волосы. Интересно, они одного цвета? Но это будет слишком странно, и он сдерживается.

– Что? – осторожно переспрашивает она, снова обдавая горячим дыханием его шею и ухо.

– Когда, – повторяет Фобос, подавляя рвущуюся наружу улыбку. – Не «если», а «когда».

Фобос не видит, но Элион смотрит на него почти с благодарностью.

– Теперь мой вопрос? – спрашивает Фобос нетерпеливо, а когда она мягко пробурчит свое «угу», он выдает: – Почему ты не пользуешься своей силой?

– Другой вопрос.

– То есть? – почти возмущенно хмурит брови Фобос, от удивления даже распахивая глаза и поворачивая голову. – Это же не по правилам!

– Ой, – хмыкает Элион со своей расслабленной улыбкой, насмешливо встречая взгляд брата, – тебе ли мне говорить о правилах.

От подобного вероломной хитрости у Фобоса даже захватывает дух, и он даже пытается встать. Но она его останавливает, цепляясь руками за его руку, удерживая и притягивая обратно.

– Ну, хорошо, – миролюбиво вздыхает Элион. – Допустим, я пацифистка.

– Ты – паци… кто?

– Пацифистка, – равнодушно повторяет Элион. – Не признаю насилия ни в какой форме.

– Очень глупо и неправдоподобно, – кривится Фобос раздраженно.

– Очень зря ты так думаешь, – меланхолично замечает Элион. – На Земле была целая эпоха… Хиппи протестовали против войн и выходили на стычки с властью с цветами в руках… Дети цветов…

– Неудивительно, что эта эпоха закончилась, – пренебрежительно фыркает Фобос.

Она смотрит немного удивленно, а потом вдруг смеется, и Фобосу в этом смехе мерещится звон колокольчиков. Краем глаза замечая, что ее глаза закрыты, он позволяет губам растянуться в ответной широкой улыбке.

– Как ты выжил здесь? – вопрос настигает его неожиданно, и сразу он не находит ответа.

– Может быть, я слишком сильно хотел увидеть твое лицо, – выдыхает Фобос в пустоту. – Твое изумленное лицо, когда выберусь отсюда и стащу тебя за волосы с моего трона.

Звучит довольно опасно, но Элион будто и не ждала другого ответа.

– Прямо таки за волосы? – иронично хмыкает она, машинально касаясь рукой копны волос на полу. Сейчас их головы так близко, что не поймешь, где чьи. Сплошной серебристый водопад.

Фобос задумчиво молчит, перебирая в голове варианты того, что он сделал бы сейчас.

Может, и не за волосы. Может быть, сейчас он бы вовсе не стал… Поставил просто в тронном зале еще один трон, места там все равно явно больше, чем в нынешнем его месте обитания.

– Ты простишь меня? – неожиданно спрашивает Элион ровным голосом, за спокойствием которого дрожит натянутая тетива лука.

Фобос рассматривает сгущающуюся темноту над ними, позволяя ее словам пройти сквозь него. Он с легкостью мог бы ответить «да», с такой же легкостью – «нет», но что-то внутри заставляет его молчать. Если она получит ответ, то ничего уже не будет ее держать, ей незачем больше возвращаться, поэтому он лишь улыбается с горькой усмешкой.

– Сейчас моя очередь.

Элион непонимающе хмурится, но затем со вздохом кивает.

Ну конечно, они же до сих пор играют в «вопрос-ответ».

– Сколько уже прошло? – неожиданно даже для себя он задает вопрос, интересовавший его почти каждую секунду, проведенную в клетке.

– Я… – Элион замолкает, сначала не понимая, о чем она спрашивает, а затем прячет глаза, надеясь уйти от ответа. – Я не… Я не понимаю…

– Сколько времени прошло с момента моего заточения? – терпеливо поясняет Фобос, стараясь лишить голос любых эмоций.

Он не сломался, у них не получилось.

Ему просто интересно, сколько.

Сколько.

Она молчит мучительно долго, закусывая и без того истерзанные губы, а Фобос ждет ответа.

– Фобос, я, правда…

– Сколько?.. – голос звучит выше, чем должно было, и он еле заметно выдыхает, набираясь терпения. – Сколько прошло времени? Сколько, Элион?

– Четыре года! – выпаливает она на одном дыхании, и будто сама не веря в то, что сказала, прикрывает руками рот. – Но, Фобос… Пожалуйста…

Что ж, это достойный срок, Фобос безучастно рассматривает темноту над собой, не обращая больше внимания на Элион. Элион садится на пол и теперь умоляюще смотрит на него сверху вниз.

Если долго всматриваться там в одну точку, то можно представить, что в этой кромешной мгле тоже есть облака, и они плывут, сворачиваясь в причудливые фигуры и образы. Легче думать, что это все же облака, а не пожирающие души демоны, готовые спустится за твоей в любой момент. Элион просит прощения почему-то именно сейчас. Но интересно, каково ей было там, когда Фобос сходил с ума от одиночества и этой темноты вокруг?