Текст книги "Revelation (СИ)"

Автор книги: Ali Jane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Луи хороший. Он мне помог.

– Кажется, мне тоже.

– Пап, а где он будет жить, когда мы вернёмся домой?

Гарри замирает, что слышно даже по голосу. Ему требуется больше времени на ответ, чем обычно. Этот невинный вопрос повергает его в шок. Он прокашливается и глубоко вздыхает.

– Я разве не говорил тебе, что Луи будет у нас работать, только пока мы живём тут?

– Говорил. Но я подумала, что он поедет с нами, раз он теперь тебе нравится.

Слышится звук упавших приборов, а потом снова неловкий кашель.

– Что?

– Ну, нравится, знаешь. Как в фильмах, когда…

– Нет-нет, милая. Я не про это. Почему ты думаешь, что он мне нравится? До него много людей работало, но ты такого не говорила.

– С другими ты не общался. Ты зовёшь его по имени. Разрешаешь ему спорить с тобой. Смеёшься, – Оливия делает паузу, чтобы хихикнуть. – И ещё целуешь. Я видела только что!

– По-моему, твой завтрак остывает.

Луи не понимает, что это вообще может значить, но решает, что необходимо прекратить нагло подслушивать. Он стремительно заходит на кухню, будто это поможет как-то невзначай оборвать чужой разговор. Гарри выглядит крайне шокированным и задумчивым одновременно.

– Прости, что вам пришлось самим делать завтрак, – извиняется шатен, принимаясь за грязную посуду. – Просто у меня день какой-то ненормальный. Вот-вот взорвусь.

Гарри не отвечает, заталкивая в рот последний блинчик в качестве оправдания. Оливия кусает свой и уже через секунду начинает хныкать.

– Папочка, можно я поем потом? Мне не хочется сейчас.

Стайлс кивает, и девочка тут же соскакивает со стула и убегает в гостиную.

– Ты всё слышал, – говорит мужчина с совершенно не вопросительной интонацией.

– О чём ты?

– О том, что сказала Лив.

Луи не думал, что эта тема так быстро всплывёт. Серьёзно, что с ними произошло за какие-то жалкие семь или восемь часов? Шатен глубоко вздыхает и поворачивается лицом к Гарри, который уже успел встать и подойти достаточно близко.

– Слушай, ты изменился буквально за ночь. Я не говорю, что в плохую сторону, но просто как будто кто-то щёлкнул пальцами, и ты вдруг перевернул всё вверх дном.

– У тебя разве не так?

Луи соврёт, если скажет «нет». Он с первого взгляда влюбился в ямочку на щеке. Он постоянно тормозил, хотя раньше такого никогда не было. Он позволил ему надеть свою любимую толстовку. Он забыл о работе, которая раньше ему являлась даже во снах.

Поэтому он сейчас молчит дольше, чем нужно.

– Я не знаю. Просто это слишком внезапно, – Луи смеётся после своих же слов. – Вообще-то я думал, что это будет твоя реплика.

Он отворачивается обратно к посуде, но рука Стайлса тянет его за подбородок, чтобы установить зрительный контакт. Его прикосновение практически невесомое, но Луи слушается, ведь это просьба, а не приказ.

– Мы можем поговорить сегодня об этом. После того, как Оливия погуляет и ляжет спать.

Луи молча кивает, и ему на ум приходит вопрос, который невозможно не озвучить.

– Гарри, если бы на работе, тебя вдруг начали не утраивать какие-то требования, то что бы ты сделал?

– Я бы уволился и нашёл другую работу, – отвечает мужчина, пожимая плечами. – Надеюсь, это не мои требования тебя не устраивают?

– Нет, это…это гипотетический вопрос. Хотел узнать твоё мнение.

Гарри вежливо улыбается и уходит к Оливии в гостиную.

***

Итак, на что Луи тратит свой выходной. Он отмокает в душе примерно полтора часа, напевая грустные песни в «микрофон». Он сидит в своей комнате в поиске новых видео про кошек и нелепо падающих детей. Переписывается в общем чате с сёстрами, где они подбадривают друг друга. В обед Лотти сообщает, что деньги Луи обеспечат их маме лечение ещё на пару недель, а затем им придётся взять кредиты. И около двух часов шатен проводит перед открытой пустой страницей, потому что не знает, что написать Нику.

Он честно пытается создать что-то, снова и снова прослушивая в наушниках все записи с диктофона. Вся информация кажется слишком личной, а само задание – противным. Луи готов заняться чем угодно, но только не писать материал для Ника. После первого часа своих страданий шатен замечает, что всё это время сжимал зубы, и теперь его челюсть болит. Второй час проходит ещё менее продуктивно, так как всё, что сделал Луи – покричал в подушку от отвращения к своей работе.

– Что с тобой происходит, кретин? – ворчит Луи на самого себя. Он смотрит в зеркало, но не находит ответа на свой вопрос. Выглядит он так же, как и обычно. Если бы было возможно посмотреть на себя изнутри. И не в каком-то диком биологическом смысле этого слова, а… просто внутри.

Мама.

Луи хватает свой телефон в ту же секунду, как эта мысль приходит на ум. Совершенно не задумываясь о правильности поступка. Только она видит шатена изнутри.

– Привет, мам, – облегчённо выдыхает Луи, как только на том конце слышится слабое «алло».

– Привет, дорогой, – её голос хрипит, но слышно улыбку.

– Мам, я найду деньги, обещаю. Мы успеем. Всё будет хорошо.

– Не волнуйся за меня. Как твои дела?

Луи по инерции думает вывалить всё, что творится у него на душе, но внезапно это кажется ему неправильным, поэтому он затыкает свой внутренний голос.

– Всё нормально.

– Ох, детка, я бы не спрашивала тебя, если бы ты звучал так, будто у тебя всё нормально. Что случилось?

В этом вся Джоанна. По одному вздоху способна определить, если с её ребёнком что-то не так. Отодвинет всё личное на задний план, чтобы выслушать и помочь. Луи готов принести к её ногам всё, что она попросит, но она никогда не просит. Она всегда приносит.

– Мам… только ответь честно. Я – хороший человек?

– Конечно, – не задумываясь, отвечает Джоанна.

– Тогда почему я чувствую себя так плохо? – спрашивает Луи, нервно ударяя ногтями по диктофону.

– Ну-ка рассказывай.

– Случилось кое-что… и теперь я не знаю какой я, – шатен выдерживает паузу, чтобы как можно проще сформулировать всё. – Я вдруг понял, что если ты хороший человек, то ты плохой журналист. А если хороший журналист, то… Мам, я разрушаю чужие жизни.

– Я так не думаю. Ты не лжёшь о людях. Ты пишешь о них правду, чтобы её знали другие.

– Но ведь я лезу к ним в душу, даже когда они этого совсем не хотят. Я пишу то, что они просят не писать. Это грубо и бесчеловечно, ведь они доверяют мне.

– Подумай… Ты никогда не поступал так с честными и порядочными людьми.

– Да. Я думаю, мне нужно перестать быть журналистом и найти что-то новое, чтобы быть хорошим человеком.

– Если ты этого хочешь, я всегда поддержу тебя, милый, – Джоанна имитирует звук поцелуя в трубку. – Я тайно ушла с процедуры, и медсестра вот-вот найдёт меня. Нужно идти, Бу.

– Спасибо.

Луи становится легче, но писать он ничего не собирается, поэтому вместо добытой информации, отправляет Нику одно маленькое сообщение «увольняй». Он ставит телефон на беззвучный режим и кладёт его в тумбочку, чтобы не слышать и не видеть гневных звонков Гримшоу до завтрашнего дня.

***

Оливия провела на улице не больше часа, прежде чем Гарри заводит её в комнату и укладывает спать. Но даже этот час – огромное достижение. Девочка засыпает довольно быстро из-за того, что набегалась по двору и лестницам особняка.

Стайлс ставит на журнальный столик две бутылки виски. И если ещё утром Луи думал, что никогда больше не будет пить, то сейчас ему хочется это сделать. Уж слишком много внезапно на него свалилось. Да, и неловкий разговор он не переживёт без алкоголя.

– Почему Найл перестал приезжать? – спрашивает Луи, чтобы оттянуть приближение неизбежного.

– Да брось, Луи. Тебя же не это волнует сейчас, – хмурится Стайлс, первым делая глоток из бутылки.

Шатена бесит эта наглость, ведь ему не дают даже пошутить перед тяжёлым разговором. Он берёт бутылку из рук Гарри и отпивает виски. После этого Луи садится совсем рядом с мужчиной, оставляя для каждого не больше десяти сантиметров личного пространства. Пусть неловко будет обоим.

– Поцелуи в лоб значат для меня намного больше, чем в губы, – говорит шатен. – Ну, знаешь, я считаю, что целовать в губы тебя может любой, и люди перестали терять особенность этого явления. Но зато поцелуи в нос, лоб или щёки до того кошмарно сопливые, что становятся редким явлением. Из-за своей редкости они ценятся в разы сильнее.

– Я учту, – улыбается Гарри, и на секунду задумывается. – Иногда ты говоришь так, как будто ты по жизни много пишешь. Как люди, работающие в литературе, или журналисты.

– Найл сказал, что ты их не любишь, – быстро находится Луи. – Журналистов. Почему так вышло?

– Отвратительная работа. Как у людей может хватать совести совать носы не в свои дела? Никакой вежливости и осознания ценности человеческой жизни. Плевать на всё.

В лице Стайлса читается столько ненависти и едва скрываемой агрессии, что это мгновенно давит на психику. Луи непроизвольно сжимается, пытаясь стать меньше. Ему стыдно. Он вздрагивает, когда чувствует прикосновение к руке. Гарри легко касается её губами.

– Если хочешь просто целовать, то делай это обычно. Не обязательно использовать все редкие поцелуи, – Луи нехотя освобождает свою руку из соображений гордости. – Так что там Оливия говорила? Ты был затворником до меня?

– Она не так сказала, – протестует Гарри с улыбкой на лице.

– С другими не общался, никого не звал по имени, не спорил. Не смеялся. Только попробуй ещё раз мне сказать, что это не затворничество своего рода.

– Но это не…

Луи мгновенно зажимает рот Стайлса ладонью, предотвращая его протест. Он прижимает палец к своим губам с просьбой замолчать. Слова мужчины ударяются об руку Луи, но он не собирается отпускать её, пока этот наглый говнюк не заткнётся.

– У тебя всё равно ничего не получится, – уверяет шатен.

Гарри хмурит брови и пытается убрать Луи подальше от себя, чтобы всё-таки внести свою лепту. И тогда шатену приходит единственное возможное решение. Он приближается к своей руке, по прежнему зажимающей рот Стайлса, и прижимает губы к тыльной стороне кисти ровно на том месте, где располагаются губы Гарри.

Наступает тишина, но Луи отмечает, как неловкость испарилась. Теперь тишина – это спокойствие, а не постоянная тревога. Они смотрят друг на друга настолько близко, что глаза начинают косить и это выглядит смешно.

– Ты был затворником. И ты трус, – продолжает Луи, только уже шёпотом, и всё ещё закрывая рот Гарри. – Снаружи ты выглядишь грозно и давишь даже своим присутствием, но стоит только узнать тебя чуть больше, и всё это исчезает. На самом деле ты до ужаса нежный. Обычно ты подавляешь положительные эмоции, как будто думаешь, что за них тебе придётся расплачиваться. Ты боишься вещей, которые от тебя не зависят. Но мы – люди. Мы должны делать ошибки, радоваться, плакать, ссориться, любить… А теперь скажи, если я в чём-то не прав, – говорит Луи, убирая руку ото рта мужчины.

Вместо волны возмущения, Гарри берёт бутылку виски и отпивает из неё порядочную часть.

– Ты прав, – просто говорит он, без каких-либо ноток осуждения или недовольства в голосе, – Я боялся тебя и даже пытался избегать, но мы живём в одном доме, так что это довольно проблематично.

– Почему боялся?

– Ты заставил меня почувствовать что-то выходящее за мои собственные рамки дозволенного, – Гарри замолкает, взвешивая следующие слова. – У меня есть талант. Я с первого взгляда могу определить засранца, который может сделать что-то плохое. Я долго думал, приблизиться ли к тебе, потому что не почувствовал от тебя опасности, но было какое-то сомнение. До тех пор пока ты впервые не попытался уговорить меня выпустить Оливию, показав характер.

– Ты хороший человек, Гарри, – улыбается Луи, накручивая на палец одну из прядей мужчины. – Как много изменилось всего за два месяца. Не слишком быстро?

– Слегка, но думаю, это приемлемо. Мы можем быть друзьями.

Луи смеётся, запрокидывая голову. Эта фраза кажется ему слишком по-детски наивной и совершенно неподходящей для Стайлса. Он отпивает виски ещё, оставляя бутылку наполовину пустой.

– Ага, конечно, друзьями, – саркастично замечает шатен. – Ты хотел целовать меня. Плохие новости, но друзья так не делают.

Они допивают бутылку полностью, и поэтому, когда Луи встаёт за телефоном Гарри, он слегка пошатывается из стороны в сторону. Он ненавидит виски. Он скажет об этом ещё миллион раз.

– Ненавижу виски. Слишком быстро накрывает, – бормочет он, и тянет Гарри за руки, чтобы тот тоже встал.

– Зачем тогда пьёшь? – спрашивает мужчина не менее пьяным голосом, но шатен только пожимает плечами.

Когда они оба успешно оказываются на ногах в центре гостиной, Луи включает песню. Слишком сопливую, чтобы при нормальных обстоятельствах признаться о её наличии у него в плейлисте.

We’re not, no we’re not friends, nor have we ever been

We just try to keep those secrets in a lie.

And if they find out, will it all go wrong?

Гарри улыбается знакомой мелодии, притягивая к себе Луи для танца, во время которого они наверняка раздавят друг другу ноги.

And you could keep praying but nobody’s safe from the end.

Not you, not me, not anyone.

А ты можешь продолжать молиться, но от финала никто не спасется.

Ни ты, ни я, ни кто-либо другой.

========== 7. ==========

‘Сause ‘round your mind rings the words that they would say.

Потому что в твоём мозгу слова, что будут произнесены.

Луи понимает, что заснул не на кровати, ещё до того, как открыть глаза. Об этом ему любезно сообщает ноющая шея. Вокруг тихо и слегка пахнет лимоном. При обычных обстоятельствах Луи терпеть не может лимон и совершенно не способен есть его, но сейчас этот запах как будто где-то далеко и одновременно совсем рядом. Почти выветрившийся аромат кажется привлекательным. Шатен инстинктивно прижимается, чтобы сильнее почувствовать его, и утыкается носом во что-то тёплое и мягкое. В ответ «что-то» шевелится.

Луи открывает глаза, испуганно встречаясь с зелёным взглядом, который с интересом смотрит на него, практически не моргая.

– Это жутко, – бормочет он хриплым голосом.

– Да ну? Ты обнимал мою руку и говорил с ней пять минут назад.

Луи наконец-то понимает, во что уткнулся его нос. Он отодвигается от предплечья Гарри, но только на пару дюймов, чтобы не терять запах лимона и сохранить достоинство.

– Ты всё равно ничего не докажешь, – не отступает Луи, вызывая у мужчины улыбку. Шатен по привычке тянется к ямочке. – У меня ощущение, что так я задержу её на твоём лице.

Стайлс не отвечает, но Луи плевать. Всё, что он хочет – уснуть ещё на пару часов. Его веки слипаются, а глаза наотрез отказываются видеть мир.

– Который час? У меня есть шанс поспать немного?

– Сейчас только четыре утра. Спи, – успокаивает Гарри, запуская руку в волосы шатена.

Луи кажется, что он едва успевает моргнуть, когда его снова будят. Единственным доказательством, что прошло больше минуты, была смена локации. Мягкий диван нравится его организму больше, чем пол.

– Доброе утро, – шепчет Гарри и оставляет на щеке лёгкий поцелуй. Он уже одет в новую одежду и выглядит бодрым и жизнерадостным. – Вставай, Луи. Скоро приедет Лиам по поводу лекарств.

Гарри не успевает отстраниться из-за Луи, который притягивает его за подбородок для поцелуя. Он планирует его как что-то невинное и незамысловатое, потому что он только проснулся и не чистил зубы и, должно быть, это до ужаса противно. Но Гарри, кажется, так не думает, потому что он углубляет поцелуй. Тело Луи слишком уязвимо по утрам, и он знает, к чему может привести вся эта ситуация, но отстраниться сейчас – самая отвратительная идея из всех возможных.

Он приподнимается на локтях, когда чувствует прикосновение к ключицам через футболку. Губы Гарри на вкус, как любимое лакомство из детства. Луи хочется откусить кусочек, поэтому он тянет зубами нижнюю губу мужчины, и тот издаёт тяжёлый вздох.

Шатен ощущает знакомое тепло внизу живота, и это как красный сигнал. Он упирается рукой в грудь Гарри, останавливая его. Обе пары глаз пропитаны желанием, щёки горят красным, а губы влажные.

– Стоп, – шепчет Луи, принимая сидячее положение. – Я потом не остановлюсь, а Лиам вот-вот приедет. Лучше пойду в душ.

– Ты прав, – соглашается Стайлс и взъерошивает волосы шатена. – Таблетки от головы на столе.

Он уходит в кабинет, чтобы закончить работу с бумагами, а Луи, выпив таблетку, заходит под тёплый душ и расслабленно выдыхает. Всё напряжение ослабевает, но не уходит полностью. Оно скапливается внутри и никак не желает выйти. Луи намыливает голову, а после не двигается, пока пена полностью не смывается с волос. На это уходит несколько минут, но напряжение остаётся. И только когда шатен распределяет гель для душа по всему телу, всё встаёт на свои места. Встаёт…в прямом смысле.

– Твою мать, – шипит Луи, потому что теперь его тело напряжено ещё больше, чем до душа. А всё из-за какого-то поцелуя Гарри. Всего один поцелуй, и его организм уже сходит с ума.

Мозг проецирует картинки с возможным развитием событий, если бы Лиам не приехал сегодня. У Луи практически галлюцинации. Он слышит под ухом голос Гарри, который шепчет ему прикоснуться к себе. И кто он такой, чтобы отказать своему воображению в такой просьбе?

Луи проводит по члену рукой слишком медленно, и изо рта выходит только сдавленный стон облегчения. После нескольких движений, Луи понимает насколько сильно ему не хватает вибратора или вообще любого продолговатого предмета. Он кусает зубами бицепс и хмурит брови из-за чувства, как оргазм отдаляется от него. Желание только накапливается, а не разлетается по всему телу. Оно застревает где-то внутри.

– Да пошёл ты, Стайлс, – ворчит Луи, сжимая свободную руку в кулак, а другой продолжая двигать по члену.

Ему нужен любой пустяк, чтобы кончить. Особенно яркая картинка перед глазами, воображаемый шёпот над ухом, лёгкое прикосновение. Что угодно, но только с Гарри. Что угодно. И это происходит. В голове на мгновение всплывает картинка с Гарри, который прижимает его к полу и растягивает своими длинными пальцами. Луи теряется, пропадая в моменте оргазма. Он старается не шуметь, но стоны сами вылетают из его рта, и он не может их остановить. Сперма попадает на стенку душевой и постепенно смешивается с водой. Луи трясётся. Все его внутренности порхают дольше, чем обычно. Ярче, чем всегда. Напряжение полностью уходит, а в голове остаётся лёгкий туман.

***

Днём, во время занятий Луи с Оливией, Гарри уезжает в город. Это случается крайне редко и поэтому вызывает сотню вопросов. Надежду даёт только то, что уезжал он в хорошем расположении духа. Девочка усваивает материал достаточно быстро, и через два часа она уже рвётся вниз к папе, который, по сути, обещал вернуться так, чтобы она не заметила его отсутствия. Луи предлагает ей посмотреть что-нибудь, пока они ждут возвращения Стайлса. Ведь они выполнили все учебные задания раньше срока.

– Папа не уходил раньше без меня, – говорит Оливия, сидя перед телевизором. Она болтает ногами, которые снова и снова ударяются о мягкий диван.

– Ничего страшного, ты не одна, – объясняет Луи, пока пытается найти «В поисках Немо» в интернете. Что такого? Он не собирается платить за просмотр. – Ты уверена, что хочешь смотреть про Немо, а не что-то…

– Немо!

– Как скажешь, Лив, – шатен сдаётся и всё-таки покупает мультфильм на одном из сайтов.

На экране появляется заставка Диснея, и Оливия переключает своё внимание на телевизор, удобно располагаясь на диване. Каким-то образом она умудряется занять всё пространство с помощью раскинутых рук и ног.

– Я разрешу тебе поесть на диване, если ты не расскажешь об этом папе, – говорит Луи, забирая из кухни две порции фруктового салата в качестве перекуса. Так как Оливии необходимо избегать вредной еды, салат – единственный вкусный вариант.

Девочка подгибает ноги и садится прямо, чтобы забрать себе одну из тарелок. Она не отрывается от экрана, но говорит «спасибо». Воспитание Гарри, разумеется.

Ну, и конечно, стоит только вспомнить хозяина дома, как он тут же появляется на пороге с улыбкой на лице и кучей барахла в руках. Его улыбка становится меньше, а брови хмурятся, когда он видит Луи и Оливию за телевизором и с едой, хотя они должны заниматься. Шатен, предчувствуя ссору, быстро ставит салат на журнальный столик и семимильными шагами долетает до Стайлса.

– Что происходит? – спрашивает он с явным волнением в голосе. – Потрудишься объяснить?

Луи улыбается и поглаживает скулу Гарри большим пальцем, давая сразу понять, что всё в полном порядке. Однако у него проскакивает мысль, как это он умудрился не порезать свой палец.

– Спешу сообщить, что твоя дочь очень умная и решила все задания раньше времени. Она начала волноваться, потому что ты пропал. Так как это вредно, а у нас было свободное время, я предложил посмотреть её любимый мультфильм, – Гарри открывает рот, чтобы что-то сказать, но Луи опережает его. – Мы едим салат из фруктов, которые нам доставили буквально вчера, так что они абсолютно свежие. Никаких чипсов, начос и других страшных слов. Также, я буду крайне признателен, если ты проведёшь время со своей дочерью, а не станешь ругаться на неё за то, что она спокойно сидит на диване, смотрит свой любимый мультфильм и ест здоровую еду.

Луи специально выделяет голосом нужные слова, чтобы Стайлс точно почувствовал между строк фразу «у нас тут всё цивилизовано, так что заткнись и обними дочь». Это срабатывает, потому что улыбка возвращается на лицо мужчины. Шатен притягивает его к себе, чтобы быстро чмокнуть в губы. Он не встанет на носочки, не дождётесь.

– Спасибо.

– Помоги мне занести вещи, – просит Гарри, и только теперь Луи замечает, что в руках у него вовсе не барахло, а краска и обои. – В машине остались ещё вещи. Забери клей и кисти, пожалуйста.

Пока Луи выполняет просьбу, Стайлс проходит в дом, ставит вещи на пол и крепко обнимает Оливию.

– Ты посмотришь мультик с нами?

– Конечно, Лив, – Гарри целует дочь в лоб и переводит взгляд на Луи, который ставит коробки и кисти рядом с краской. – Сделаешь мне тоже салат?

Шатен кивает, направляясь на кухню. Им с Гарри стоит многое обсудить, но намного разумнее сделать это, пока Оливии нет рядом. Луи решает выждать время, а пока сосредоточиться на вещах для ремонта, мирно лежащих на полу в гостиной. Если это намёк на ремонт, то в какой комнате? Хотя, если честно, этот особняк нуждается в ремонте везде, кроме комнаты Оливии.

– Ты собираешься делать ремонт?

Луи шепчет, чтобы не помешать просмотру, и отдаёт тарелку Гарри, который кивает в качестве ответа. Шатен берёт свой салат с журнального столика и садится вплотную к мужчине, пока его дочь смотрит на экран вверх ногами в прямом смысле слова. Она закидывает лодыжки на спинку дивана и свешивает голову с сидения. На всеобщее удивление, Гарри не говорит ей ни слова, хотя и бросает на неё опекающий взгляд каждые пару минут. Луи гордится им. Правда гордится.

***

Пока Гарри с Оливией гуляют, Луи решает проверить свой телефон и, на всякий случай, почту. Вероятно, Гримшоу попытался бы связаться с ним несколькими способами. И как же Луи прав. Он никогда ещё не был так популярен, как сейчас. Десять оповещений на почте, восемьдесят три пропущенных вызова. От Ника – тридцать восемь, несколько с неизвестных номеров, два от семьи. С сообщениями дела обстоят примерно также, поэтому Луи игнорирует всех, кроме сестёр.

«Нам звонил твой главный редактор и сказал, что ты не берёшь трубку. Под «нам» я подразумеваю себя, Физзи и даже Фиби с Дейзи. У тебя всё в порядке? Случилось что-то серьёзное?» – Лотти.

«Мы с мамой решили начать лечение сейчас, а потом попытаться взять кредиты на всех совершеннолетних членов семьи. Ты сможешь уехать с работы на несколько часов ради этого?» – Лотти.

Луи бесит, что Ник умудрился достать всех, кто имеет с ним постоянную связь. Конечно, это только семья. Не так уж сложно догадаться. Он придумывает ответ для Лотти, одновременно решая, перезвонить ли Гримшоу.

«Я увольняюсь из газеты, и Ник в ярости. Не бери трубку, если звонит он или незнакомый номер. P.S. Я смогу уехать ради кредита. Надо сделать это, пока я числюсь в редакции, иначе мне откажут. Напиши, когда нужно будет приехать.»

Луи пару секунд смотрит на остальные пропущенные звонки и непрочитанные письма, но в итоге кладёт телефон обратно в тумбочку. Сейчас всё слишком хорошо, чтобы что-то испортить. Он уладит всё при личной встрече.

***

Как оказалось, ремонт Гарри делает так же, как и половину других дел. Под звон своей фляжки. Технически она, конечно, звенеть не может, потому что она одна, но кого это волнует.

Стайлс решил обновить свою комнату, и поэтому после отбоя Оливии, они с Луи проходят в одно из помещений на втором этаже.

– Я перестал тут спать с тех пор как Зейн уехал. Раньше он приглядывал за Лив, а теперь я сплю в её комнате. Ты, наверное, заметил, что там две кровати. Пришлось все вещи отсюда перенести.

– И ты пришёл к выводу, что это отличный повод отремонтировать тут всё?

– Почему бы и нет? – он пожимает плечами и делает глоток из фляжки. – В следующий раз приеду уже в обновлённую комнату.

– На это уйдёт около недели. Мы ведь будем работать по вечерам?

– По вечерам, но ты слишком нас недооцениваешь. Можно справиться за три дня.

Гарри улыбается, протягивая Луи газеты. Он быстро смотрит на издание и, конечно, видит «The Moon». Её получают и читают четыре человека из пяти в Великобритании. На первой полосе любимый псевдоним «Трой Остин». Чем он только думал, когда брал своё старое имя?

– Я их не почитать тебе дал, – напоминает Гарри, уже раскладывая листы на пол, чтобы не запачкать его краской во время работы.

***

Как и говорил Луи, они двигаются как черепахи и возятся с ремонтом следующие пять дней. На шестой они заканчивают с самой большой стеной в комнате, перекрасив её в нежно персиковый. Стойкий запах краски не вызывает боли в голове только из-за открытого окна. Нужно ещё убрать весь мусор, но у шатена нет на это никаких сил. Он бросает валик и садится на грязный пол. Какая разница, если его одежда уже выглядит изнасилованной. Он безуспешно трёт руки, пытаясь избавиться от засохшей краски.

– Давай, Луи, осталось немного. Уберём мусор и спать, – уверяет Гарри, но видимо он сам жутко устал, потому что садится рядом.

– Кто мы? – спрашивает Луи, игнорируя всё, что ему сказал мужчина. – Мы ведь не пара, Гарри, так? Мы просто…целуемся.

Стайлс сидит неподвижно пару секунд, всё взвешивая. Он хмурится и покусывает внутреннюю сторону щёк, но не разрывает зрительный контакт.

– Думаю, мы на промежуточной стадии, где двое как раз решают, кто они друг другу.

Луи кажется это интересным, и он пододвигается чуть ближе, попадая в личное пространство Гарри. Шатен не чувствует от него ничего похожего на виски, хотя может быть всё из-за тонны других сильных запахов.

– И что же они решают? Я уверен, один из них боится, что второму не понравится его настоящая личность. Что ты думаешь? Как им поступить?

– Может, им стоит попытаться.

Луи улыбается и кивает. Но в такие моменты он привык творить непонятные вещи, которые диктует ему мозг. Он незаметно опускает указательный палец в остатки персиковой краски и в следующую секунду размазывает её по лицу Гарри. Глаза мужчины расширяются от шока, но он не теряет времени и пачкает Луи его же пальцем с минимальным успехом. Они смеются, не волнуясь о коже и том, как они будут всё это смывать с себя.

У Луи кружится голова, и он совершенно не соображает, что делает. Он засматривается на Гарри, который в эту секунду запрокидывает голову от смеха. Его шея оголяется и всё, что Луи способен чувствовать, это яркое желание приблизиться к ней.

– Думаешь, эта комната достаточно проветривается? У меня странные мысли, – жалуется шатен, задевая чужое адамово яблоко.

Кожа мужчины на шее действительно светится или это всё галлюцинации от краски? Кто знает. Но это выглядит так соблазнительно, что Луи не останавливает себя от попытки лизнуть её. Ему нравится вкус после первой попытки, поэтому повторяет своё действие, перекидывая ноги через колени Гарри. Его шея представляет какой-то особый интерес, так что Луи, не встречая сопротивления, решает добавить на неё парочку меток, засасывая кожу. Именно в этот момент бёдра Гарри дёргаются, задевая шатена, и он издаёт едва уловимый стон. Луи отрывается от шеи и улыбается.

– Это был ты?

Он задаёт совершенно бессмысленный вопрос, и мужчина только молча смотрит на него с неясной пеленой перед глазами и сильнее задирает голову. Луи воспринимает это как просьбу продолжить и возвращается к шее, заставляя бёдра Гарри снова дёрнуться. Шатен не находит ничего лучше, кроме как двинуться навстречу, и совершенно внезапно он пропадает в этом ощущении словно подросток девственник. Он тяжело дышит в плечо Стайлса, ощущая запах его кожи, которая сейчас больше обычного напоминает цитрус. Ему хочется вернуть это приятное чувство, поэтому он снова трётся бёдрами о Гарри и снова теряется. У него слишком долго никого не было. Это просто невозможно. Мужчина закусывает губу и руками пробирается под футболку Луи. Он всё ещё расслабленно сидит на полу, когда шатен отодвигается.

– Она мне не нравится. Убери, – Стайлс тыкает на футболку, которая кажется ему совершенно бесполезной.

Луи послушно снимает её, откидывая в сторону, а затем тянется к халату самого Гарри, развязывая его. Он обнаруживает двух птиц чуть ниже ключиц и бабочку на животе. И Луи уверен, что это становится какой-то одержимостью, но он ничего не может с собой поделать, целуя каждую тату по очереди и затем опускаясь к соскам. Он едва успевает укусить левый сосок, как мужчина хватает его за волосы и тянет наверх. Внезапно от этого действия Луи чувствует узел внизу живота, который усиливается от грубого поцелуя Гарри. Стон шатена заглушает язык Стайлса, который сплетается с его, но ненадолго. Два длинных пальца проникают Луи в рот. Он облизывает их, встречаясь со вкусом засохшей краски, пока рука Гарри по-прежнему грубо держит его за волосы. Луи улыбается с танцующими чёртиками в глазах. Кожа вспыхивает, и нужно что-то с этим сделать. Он просто не может. Ему нужно. Он засовывает руку к себе в боксеры и едва успевает задеть член, как Гарри тянет его за запястье.

– Не трогай, – приказывает мужчина, вытаскивая пальцы изо рта шатена.

– Я не могу, – отчаянно хнычет Луи, пытаясь вернуть руку на место и получая за это шлепок по ладони. – Мне нужно. Гарри, пожалуйста, очень нужно.

Губы шатена целуют всё, что попадается на пути, лишь бы угодить Стайлсу. Линию челюсти, закрытые веки, плечи. На ключицах Стайлс не выдерживает и силой заставляет шатена упереться лицом в газеты, выставив задницу в воздух. Луи не сопротивляется отчасти из-за того, что всё вокруг него плывёт. Он даже не знает из-за краски или из-за возбуждения, но всё плывёт. Всё кажется таким лёгким и правильным. Даже когда Стайлс спускает его джинсы с боксерами до колен, это всё ещё кажется правильным.