Текст книги "Revelation (СИ)"

Автор книги: Ali Jane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Но мне жарко, – жалуется Оливия, надувая губки.

– В машине я включу для тебя кондиционер. Потерпишь?

Девочка кивает и опускает рукава как раз вовремя, потому что из дома выходит Стайлс.

– Так вот моё предложение. Давай я поговорю с Гарри, чтобы он отпустил тебя погулять со мной сегодня вечером. А ты взамен спросишь у него в машине, почему он такой грустный.

– Гарри грустный? – спрашивает Оливия, впервые при Луи используя имя Стайлса.

– Мне так показалось. Хочу, чтобы ты помогла мне разобраться.

Оливия обдумывает выгодность сделки и в итоге жмёт протянутую руку. Гарри как раз зовёт их к машине, закончив закреплять детское кресло.

***

Следующая вещь, которую узнаёт Луи, это то, что Оливия ненавидит проходить все анализы. МРТ это единственное, что она смогла вынести без слёз. Тем не менее, она горит желанием быстрее закончить со всем этим, чтобы пойти поиграть с другими детьми, пока Стайлс будет ждать результаты.

Сразу после того, как у девочки берут последний образец крови, она соскакивает со стульчика и бежит к Луи, хватая его за руку. Стайлс стоит рядом, проверяя какие-то бумаги. Видимо, он не сильно обрадован результатами.

– Гарри? – спрашивает его девочка, и он опускает на неё взгляд. – Можно пойти в игровую, пока ты ждёшь?

– Я уже забрал всё, Лив. Нам не нужно ждать.

В этот момент, Луи может поклясться, что он видел, как рушится целый мир в глазах девочки. Она перестаёт улыбаться и сжимать его ладонь от нетерпения. Даже её весёлые хвостики будто плачут. Кошмарное зрелище. Стайлс и дальше стоит, проверяя документы, совершенно не замечая трагедии.

– Прости, можно тебя на минутку? – из вежливости интересуется Луи, и прежде чем мужчина успевает хоть как-то отреагировать, он захлопывает папку с бумагами прямо перед его носом. – Мы хотим в игровую.

– Мы? – не понимает Стайлс, не успев отойти от предыдущих мыслей.

– Да, мы, – повторяет Луи, ощущая, как Оливия смотрит на него внизу вверх.

– Но нам нужно возвращаться домой.

– У меня есть прекрасная идея, Гарри! Ты спокойно где-нибудь сядешь и прочитаешь всё, что написано в папке, а затем сходишь и купишь нам всем еды. Мы с дочкой подождём тебя в игровой, – Оливия тихонько хихикает и садится на стул у стены.

Тут до Стайлса наконец-то доходит то, что пытается провернуть Луи, и его челюсти вмиг становятся острыми от недовольства. Он пододвигается ближе к шатену и говорит ему в ухо почти шёпотом.

– Она – моя дочь, а ты всего лишь работаешь в нашем с ней доме.

Воу, что ж, хорошо. Самолюбие Луи задето хреновым настроением Стайлса. И он уже думает, как бы ответить и поставить это наглое бревно на место, но за плечом у этого самого бревна видит буквально последнего человека, которого хотел бы видеть. Стайлс в это время уже тянется к руке Оливии, но Луи его останавливает.

– Не трогай ме…

– Заткнись, Гарри, – шикает шатен, пытаясь глазами намекнуть на опасность. – Просто поверь.

Мужчина не успевает ничего больше сказать, как Луи берёт девочку на руки и оборачивается лицом к человеку в коридоре.

– Ник! – якобы удивлённо ахает он.

– Луи? Что ты здесь делаешь? Я думал ты…на работе, – уклончиво отвечает он и наконец-то замечает рядом Гарри, начиная подыгрывать.

– Мне нужно было отвезти эту маленькую проказницу в больницу, и Гарри согласился мне помочь. Ты знаком с Гарри, Ник? – спрашивает Луи, хотя прекрасно знает ответ.

Ник переводит взгляд на мужчину, который, в свою очередь, вежливо ему улыбается и протягивает руку для приветствия. Гримшоу жмёт её, но не сводит глаз с ребёнка на руках шатена. Луи удивляется вежливости Стайлса, которая появилась буквально из неоткуда, потому что всего десять секунд назад он искрился молниями.

– Я думал, что твои сёстры старше, – говорит Ник, начиная что-то подозревать.

– Так и есть, – подтверждает Луи, по какой-то причине принимая решение не лгать. – Мой друг попросил отвести его дочь в больницу. Пришлось отлучиться с работы.

– У тебя нет друзей, Томлинсон, – нагло заявляет Гримшоу, с ухмылкой на лице. – Ты не брал трубку. Не забыл, что ты делаешь для меня одну услугу? Осталось всего пару недель.

Ник не горит желанием общаться дальше, судя по его поведению. Однако его съедает любопытство по поводу девочки. Он внимательно вглядывается в её лицо, а потом в лицо Стайлса, подмечая сходство. Но он останавливает себя от комментариев.

– Увидимся.

Ник скрывается за углом также быстро, как и появился. Он, как обычно, оставляет после себя горькое послевкусие и опустошённость.

– Мне он не понравился, – говорит Оливия, опускаясь на ноги.

– Ты с ним знаком? – спрашивает Гарри, и шатен уже который раз удивляется его глупым вопросам.

– Да, и мне кажется, он понял, что она – твоя дочь. Вы похожи, как будто вас кто-то копировал.

– И что?

Мужчина совсем не понимает, что же во всём этого страшного. Луи даже думает, что, быть может, его не стоить ранить. Но лучше он будет предупреждён.

– Это главный редактор The Moon.

Луи уверен, что Стайлс бы выругался, если бы рядом не было Оливии. Вместо это он произносит всё, что было в голове, одними губами. Он садится на ближайший стул, взявшись за голову. Девочка неуверенно подходит к нему и обвивает руками шею, чтобы обнять.

– Извини, – шепчет она и крепче жмётся к Гарри.

– Ты в этом не виновата, Лив, – мужчина успокаивает её и встаёт со стула. – Думаю, нам придётся разделиться. Я поеду на машине один, а вы с Оливией вернётесь на такси.

Они договариваются о деталях возвращения домой, чтобы не вызвать подозрений у Ника, если он всё-таки решит проследить за ними в силу своей профессии. Время близится к полудню и солнца становится только больше. От этого Стайлс примерно миллион раз повторяет правила поведения на улице для Оливии. «Из здания сразу в такси. На улице не снимать кофту». Только после этого он наконец-то уезжает, вызвав для Луи с Лив такси.

– Значит ты не попросишь его отпустить меня гулять? – грустно спрашивает девочка. – Я не спросила, почему у него плохое настроение.

– Не бойся, я всё равно спрошу. Хочешь выйти на улицу сейчас?

– Но папа сказал…

– Мы будем в тени и ему не расскажем, – шепчет Луи, подговаривая Оливию к маленькому преступлению, на которое она сразу же соглашается.

***

В особняке Стайлс ждёт их буквально у самого порога. Он сидит в своём халате на лесенке дома, и как только видит машину, подрывается с места. Честное слово, как будто повёрнут на обеспечении защиты для дочери. Луи хочется поговорить с Гарри на эту тему. Спокойно достучаться до него, потому что всё это ненормально. Ненормально, что ребёнок сидит в своей комнате целыми днями, что солнце он видит только на картинках, что он носит кофты с длинными рукавами и штаны в жару. Луи хочется узнать у Гарри, какого хрена он держит собственную дочь взаперти, будто она в тюрьме.

В эту секунду что-то наконец-то щёлкает, и внезапно находятся ответы на вопросы, что не давали Луи спать всю ночь. Он просто больше не хочет давить на Гарри. Не хочет хитро вытаскивать из него информацию. Он уже знает всё, что необходимо, и эти знания разлетаются в пепел, потому что он не хочет лезть в душу Гарри ради газеты. Он хочет это делать…просто так.

Шатен замирает с этими мыслями где-то в центре гостиной. Он даже не помнит, как дошёл до сюда, потому что слишком ошеломлён таким простым ответом, свалившимся на него так внезапно. Ему приходится сломать свою непробиваемую гордость, чтобы хотя бы глубоко внутри признать, что Гарри просто интересный человек.

Видимо, всё это заняло у него довольно большое количество времени, потому что он вздрагивает от неожиданного прикосновения.

– Всё хорошо? – спрашивает Стайлс скорее из вежливости, чем из любопытства.

– Нам нужно поговорить… – начинает Луи, но все его слова внезапно звучат крайне убого и нелепо, как будто его жизнь пишет какой-то очень хреновый писатель. – Что случилось, Гарри?

Наступает долгая пауза и шатен уже совсем теряет веру, что мужчина что-то скажет, как вдруг это происходит.

– Я сократил её жизнь на несколько лет… – он грустно улыбается, произнося все слова до ужаса сломленным голосом. – Я должен был начать лечение, которое назначил Лиам… а теперь слишком поздно, и печень Оливии пострадала. Завтра я начну то лечение, но шансы, что печень сама восстановится, не такие уж и большие.

– Мне так жаль… – шепчет Луи.

Шатен буквально чувствует необходимость в том, чтобы обвить свои руки вокруг Гарри и дать ему успокоить внутреннюю панику отца, который никак не может спасти дочь, несмотря на тысячи попыток. Луи едва ли не видит тревогу, исходящую волнами от Стайлса, хотя его лицо всё ещё каменное. Этот пожар от подавляемых эмоций вдруг начинает расти настолько сильно, что Луи видит единственный способ его остановить.

Он обнимает Гарри, привставая на носочки, чтобы закрыть пожар, как можно сильнее. Мужчина вздрагивает, но не понятно от чего: от неожиданности или от подавленного всхлипа. Впервые Луи чувствует эмоцию, которую Стайлс позволил себе разделить с кем-то, когда тот обнимает его в ответ.

Они стоят так больше минуты, и в обычное время Луи бы сказал, что его личное пространство нагло нарушено или что его бесит дышать чьим-то запахом, но сейчас он чувствует только тепло. Оно исчезает также быстро, как и появилось. Луи едва останавливает себя от того, чтобы прижать мужчину сильнее к себе.

– Прости, я обычно этого не делаю, – извиняется Гарри, делая шаг от шатена.

– Все мы люди, – пожимает плечами Луи, словно он только что не совершил одну из самых странных вещей в мире. – Ты вкусно пахнешь.

Луи мысленно бьёт себя по лицу за глупейшую фразу, которую только мог сказать человек в такой момент. Видимо, он зря винил Стайлса, что тот швыряется глупыми фразами постоянно.

– Ты хотел о чём-то поговорить? Может, зайдём в мой кабинет?

Луи соглашается и проходит за последнюю дверь в коридоре, садясь на диван. Он был тут много раз: поливал цветы, убирал мусор, вытирал пыль, но почему-то сейчас кабинет выглядит как-то по-новому. Наверное, всё дело в присутствии Стайлса.

– После того, что ты там видел, я готов выслушать, что угодно. Виски? – спрашивает мужчина, подходя к шкафу.

– Сейчас день.

– Это не ответ. Виски?

– Да, пожалуйста.

Стайлс достаёт из шкафа две фляжки и протягивает одну Луи.

– А не проще наливать из бутылки?

– Нет, так я не контролирую, сколько выпиваю, – сознаётся мужчина, заставляя шатена всё-таки признать (но только для себя самого), что у него проблемы с алкоголем. Но ведь он старается их решать.

– В тот день, когда я принёс Хэппи Мил, ты пил из бутылки.

– Тогда я не хотел ничего контролировать. Так о чём ты хотел поговорить?

Гарри опирается на стол в ожидании и делает глоток из своей фляжки. Он расслаблен, как бывает всегда, если не думает о болезни Оливии. Луи делает один огромный глоток, чтобы меньше волноваться.

– Я пообещал Оливии, что спрошу у тебя разрешения погулять сегодня возле дома.

Как Луи и думал, эта мысль снова заставляет Стайлса напрячься. Чтобы как-то унять это, он меняет положение и садится на диван к Луи.

– Ты пообещал спросить или пообещал, что я отпущу? – тихо интересуется мужчина.

– Пообещал, что спрошу. А есть разница?

– Конечно, ведь тогда я не нарушу обещание, – он чувствует облегчение и падает на спинку дивана.

Луи пытается отогнать от себя мысль, что в такой позе он будто зовёт сесть к себе на колени. Шатен с подозрением смотрит на фляжку и ставит её на пол. С ним всегда так. Пара глотков, и уже в голову лезет всякая чушь.

– То есть ты не отпускаешь? Мы пойдём вечером, и солнца не будет.

– Не думаю, что это хорошая идея, – он допивает виски слишком быстро, и становится совершенно ясно, почему бутылки для него – зло.

– Неужели ты не заметил? – спрашивает Луи с надеждой, но Стайлс только хмурит брови и мотает головой. – Она была самым счастливым ребёнком утром, потому что ждала, когда поиграет с детьми в игровой комнате, а ты отнял у неё это.

– Луи, правда, это не твоё дело. Знаю, что это звучит жёстко, но это так. Мы сами разберёмся.

– Я не собираюсь идти против тебя, а просто стараюсь донести, что она не такая счастливая, как ты думаешь. Ей нужно общаться, гулять. Ей нужно что-то кроме огромной комнаты с игрушками.

– Ей вредно солнце. А другие дети могут заразить её.

– Не больше, чем остальных. Гарри, ты замечаешь только её болезнь, а её саму игнорируешь, – Луи почти повышает голос, но вовремя останавливается, однако Стайлс молчит. – Хорошо, смотри… Ты боишься, что она заразится или её испепелит солнце, так сходи с ней гулять вечером возле дома.

– Нет. Мне страшно укоротить и без того короткую жизнь.

– Ты боишься, что она умрёт от волчанки? Так вот, плохие новости: есть ещё примерно миллион вариантов из-за чего она может умереть, не дожив даже до десяти лет.

Кажется, этот довод наконец-то долетает до ушей Гарри, потому что он вздрагивает, как только Луи говорит предполагаемый возраст смерти. Будто он раньше никогда об этом и не задумывался.

– Ты потерял почти целую семью… Она – последняя её часть.

Стайлс молчит. Почти долгую минуту молчит, рассматривая собственные руки. Он бы выпил ещё виски, но его фляжка пустая. Он стучит по ней костяшками слишком сильно. Луи посещает мысль, что мужчина делает себе больно, поэтому вырывает её из рук. Тогда Гарри переводит взгляд на него, и его зелёные глаза кажутся ещё ярче обычного.

– Хорошо, – наконец-то выдыхает он. – Завтра я разрешу ей ходить по всему дому и гулять во дворе вечером. Это всё, на что я готов.

– Пока что, – улыбается Луи и ему хочется взъерошить волосы Гарри от гордости за него, но он себя останавливает.

– Ты странно на меня смотришь, – замечает Стайлс с ухмылкой на лице, но недостаточной для ямочек.

– Мне просто хочется… – начинает Луи, но продолжение фразы кажется ему таким абсурдным, что он замолкает. Он всё ещё просто работник в особняке миллионера. Просто работник.

– Сделай, что хочется.

– Ты посчитаешь меня придурком.

– Не утверждай, пока не попробуешь.

Мужчина невинно жмёт плечами, и Луи решается сделать, наверное, самый идиотский поступок за последнюю сотню лет. Он кладёт руку на голову Стайлса и в эту же секунду устраивает из его волос абсолютный беспорядок. Гарри шокирован таким действием, и он удивлёнными глазами смотрит на Луи сквозь несколько прядей, упавших на лицо.

– Ну, вот! Теперь я – придурок!

Гарри убирает волосы назад с широкой улыбкой на лице. Шатен рефлекторно тянется к ямочкам, но не успевает прикоснутся к щеке, потому что Стайлс кладёт свою огромную руку на его голову и также взъерошивает всю причёску Луи. Они смеются от нелепости всей ситуации. Шатен только удивляется, насколько душевный смех у мужчины. Он заполняет всё пространство и заставляет тебя смеяться тоже.

Во всём виноват алкоголь. Это только алкоголь.

– Знаешь, Луи, мне кажется, у тебя есть потенциал стать больше, чем просто работником. Может, станем хорошими знакомыми, кто знает? На самом деле, я тебе рассказал больше, чем другим людям. Не считая Найла, конечно. Ты так много задавал вопросов и нажимал на меня. Тебе не всё равно.

Луи мгновенно чувствует укол вины за это. Стайлс не знает, что всё сделано ради новости в газете. Он думает, что Луи искренний и небезразличный, когда на самом деле…

– Посмотрим сегодня фильм вечером? – спрашивает Гарри, вставая с дивана и забирая фляжки обратно.

– Конечно.

***

Они сидят на полу в гостиной за фильмом, как и договаривались. В этот раз еда домашняя, потому что Стайлс уж слишком сильно настаивал. Ещё, может, они допивают третью фляжку с виски, но их некому судить.

И, видимо, это становится обычным делом – спорить о чём-то, забывая про действия на экране.

– Ты боишься своих эмоций! – говорит Луи, тыкая указательным пальцем чуть ли не в лицо мужчины.

– Чушь!

– Да ну? Ты боишься улыбаться, плакать, проявлять недовольство, любить и ещё много чего, – Луи буквально считает на пальцах всё, что перечисляет. – Я уверен, что Найл тоже говорил тебе об этом, поэтому ты так и бесишься сейчас.

– Не боюсь я своих чувств и эмоций. Это бред. И хватить тревожить моё спокойствие всё время!

– Боишься.

– Нет.

– Ну, что ж… хорошо, – хитро говорит Луи, садясь ближе к Гарри.

Он медленно пальцами шагает по груди мужчины, другой рукой невинно придерживая свою голову об сиденье дивана.

– Что ты делаешь? – насторожено спрашивает Гарри, пытаясь найти в глазах шатена хоть какой-то ответ.

– Ничего, – он пожимает плечами, переходя на шею мужчины.

Алкоголь придаёт уверенности, поэтому Луи меняет положение, и теперь уже сидит на коленях Гарри, расставив ноги по обе стороны от его бёдер.

– Что ты делаешь? – повторяет Стайлс.

– Ничего, – также отвечает Луи.

Он играет с цепочкой мужчины и с его шеей, нагло вглядываясь в самую глубину зелёных глаз. Следующий вопрос Гарри исчезает из-за того, как пальцы Луи касаются его губ. Он обводит их, удивляясь насколько они пухлые вблизи. Внезапно он делает то, что совсем не входило в первоначальный план действий. Луи оставляет почти невесомый поцелуй в левом уголке губ мужчины, а затем точно такой же в правом. И когда он тянется за настоящим поцелуем, то чувствует, как большая рука отталкивает его.

– Что ты делаешь? – в третий раз спрашивает Гарри.

Луи опускается к уху мужчины, чтобы прошептать ответ.

– Это значит, что я прав. Доброй ночи.

Он улыбается и сползает с колен Гарри, вставая на ноги. Он определённо доволен собой, ведь он смог доказать неправоту Стайлса и заставил его волноваться.

Едва Луи успевает дойти до лестницы, как его нагло разворачивают и прижимают к стене. Стайлс стоит близко к нему, угрожающе смотря сверху вниз. От него несёт запахом виски.

– То, что я не целуюсь и не сплю с каждым человеком в мире, не значит, что ты прав.

– Я и не собирался тут спать с тобой. Поцелуи – это просто поцелуи. Относись ко всему проще, так жить станет легче.

Стайлс почти что рычит от того, как вся ситуация его бесит. Но вместо того, чтобы отпустить шатена, он смотрит на его губы и, недолго думая, целует их. Луи удивлённо вздыхает, но отвечает Гарри, не углубляя поцелуй. Он такой несерьёзный и почти детский, просто чтобы доказать свою точку зрения. Поцелуй – аргумент.

Когда они отстраняются друг от друга, то Луи вдруг кажется, что он упустил свой шанс. Ему кажется, будто там, в губах Гарри, он мог найти ответ, если бы не сдался так быстро. Он думает вернуться за ещё одним поцелуем, но понимает, что это будет слишком. Всё уже доказано.

– Как скажешь, – говорит шатен и уходит наверх, пока не натворил ещё чего-нибудь.

Это первый проигрыш Луи, который не вызывает гнева или недовольства. Он впервые рад, что проиграл.

Облизав губы, он снова чувствует вкус виски. Луи думает о том, какие ещё вкусы он мог бы ощутить при поцелуе с Гарри. Какие бы вкусы стали ещё лучше от этого. Мятная зубная паста по утрам, кофе после завтрака…шоколад и фисташковое мороженое.

Но это всё алкоголь. Конечно. Всего лишь алкоголь.

Pull all my strings, whatever brings you joy.

Дергай за ниточки, для тебя – всё что угодно.

========== 6. ==========

And you could keep praying but nobody’s safe from the end.

Not you, not me, not anyone.

А ты можешь продолжать молиться, но от финала никто не спасется.

Ни ты, ни я, ни кто-либо другой.

Первое, что слышит Луи ранним утром – весёлый детский визг, разлетевшийся по всему особняку. А, может быть, и по всему Лондону. Поговорить со Стайлсом, чтобы Оливия свободно передвигалась по дому, уже не кажется шатену такой прекрасной идеей. Масла в огонь подливает дикая головная боль. Подарок от вчерашнего виски. Когда кажется, что хуже быть уже не может, Луи вспоминает про поцелуй и резко раскрывает глаза. Солнечный свет тут же бьёт в самую глубину головы, отзываясь новой волной боли. Он стонет от ситуации, но также одновременно прибывает в шоке, только с закрытыми глазами.

Он хотел поцеловать Гарри. Гарри его остановил и поцеловал сам. Виски – дерьмовый напиток. Вернее, он настолько хорош, что ты ненавидишь себя после него. И почему вообще голова болит так сильно? Луи нет даже тридцати.

Он берёт телефон и обнаруживает сообщение от Лотти. Плюс одно адское ощущение с утра. Жизнь невероятно щедра на гадости сегодня.

«Я знаю, что ты на задании и получишь зарплату, только когда всё закончится. Но прошу, узнай, можно ли получить деньги сейчас. Нам с девочками очень нужно знать, какая у нас есть сумма и сколько не хватает. Позвони, как только сможешь. Лотти ххх».

Луи набирает сестру сразу же, несмотря на боль. И хоть лишние звуки только ухудшают ситуацию, он всё равно рад, когда трубку поднимают.

– Алло?

– Привет, Физзи. Позови Лотти, она мне писала ночью.

– Она здесь, я поставлю на громкую связь, – Луи слышит, как кто-то громко сморкается на том конце. – Сколько у тебя денег?

Это спрашивает уже Лотти. Судя по тому, как она произносит согласные буквы и постоянно шмыгает, у неё заложен нос.

– Что случилось?

– Дэн не вернулся с работы. Он бросил нас, – с раздражением говорит Физзи. – Мы рассказали ему про маму, и он просто не приехал больше. Снял половину денег со счёта, что, к сожалению, считается законным, потому что он совершеннолетний член семьи.

Как бы дерьмово не звучало всё, что она только что сказала, Луи только закатывает глаза от всей драматичности. Это не в первый раз, поэтому он не чувствует никакой паники или беспокойства.

– Не страшно, – успокаивает шатен и перекатывается на кровати к тумбочке, чтобы достать таблетки от головы. Иначе он просто сойдёт с ума. – Мой отец тоже бросил нас с мамой. Я тогда был очень маленьким, но мама справилась. А сейчас ситуация намного лучше, потому что она не одна.

– Л-луи, на н-нас останется чет-четверо детей. Нам придётся взять их к с-себе, – паникует Лотти, снова сморкаясь.

Шатен наливает воду из-под крана, чтобы запить таблетку. Ему лень идти вниз, да и вообще, кто об этом узнает? Его сейчас больше волнует разговор по телефону, потому что внезапно внутри Луи что-то неприятно перевернулось.

– О чём ты говоришь?

– Нам вы-выставили счёт в б-больнице. М-мы не покрываем даже п-половины.

– Какой счёт? – терпеливо спрашивает Луи, хотя и чувствует приступ агрессии, из-за того, что никто ему не может сказать ничего определённого. – Физзи прошу, объясни внятно. Я почти не разбираю, что говорит Лотти.

– Страховка мамы не покрывает её лечения. Всё написано в карте, и я не запомнила лекарства и диагноз, только суть. Лечение какое-то дорогое и зарубежное. Плюс деньги на пересадку и восстановление.

Луи несказанно рад, что Физзи по характеру менее сентиментальна и поэтому умеет мыслить в экстренных ситуациях. Благодаря этому она спокойно может объяснить всё внятным языком. Но, тем не менее, паника берёт верх, и он практически срывается.

– Какую пересадку, чёрт возьми? Скажите уже, что с мамой?

– Она умрёт, если не сделать пересадку сердца, – Физзи говорит это так внезапно, как будто скидывает на Луи кирпич весом в тонну. Другого объяснения, почему он вдруг теряет равновесие и пытается сползти на пол, просто нет. Земля под ним шатается, но он продолжает слушать.

– Те деньги, что мы собрали, хватает на временное поддержание сердца в норме, пока до нас дойдёт очередь. Чтобы пройти без неё, нам нужна такая же сумма. Столько же на трансплантацию. Мы могли бы сразу пройти без очереди, но в таком случае нам не хватает на пересадку, понимаешь? Нам нужно знать, сколько у тебя есть денег сейчас. Так мы поймём, возможно ли сделать всё быстрее или нам придётся тянуть время и потом пытаться взять кредиты.

Луи слышит сестру сквозь какой-то туман и шум. Её слова медленно долетают до мозга и с трудом перевариваются. Будто эти мысли отравлены, и организм хочет от них избавиться. Словно он говорит «ты подсунул мне что-то отвратительное, и я отказываюсь принимать это».

Луи – журналист и сталкивался со страшными вещами, но он никогда ещё не стоял перед фактом, что его собственная мать так легко смертна. Одна только мысль в сто раз ужаснее, чем всё, что шатен пережил до этого на работе. Строго говоря, там были мелкие неприятности.

– Луи? Ты слышишь?

– Да, – машинально отвечает шатен, пытаясь собрать себя обратно. – Я спрошу у Гарри, можно ли получить деньги сейчас. Напишу позже.

Он кладёт трубку, не дожидаясь ответа от сестёр. Он знает, что ему не хватит, ведь он проработал всего три месяца. На самом деле даже меньше. Его счёт в банке тоже не спасёт ситуацию. Луи считает свою работу одной их тех, где нужно жить одним днём, поэтому накопленных средств у него будет не больше пары тысяч фунтов.

Внезапно Луи вырывает из мыслей новый детский визг. Внизу Гарри играет с Оливией, ведь она определённо взволнованна, что её мир вышел за пределы комнаты. И её нельзя винить в этом. Она всю жизнь провела практически в клетке.

Сегодня у Луи выходной. Он должен только приготовить поесть. До завтрака остаётся всего полчаса, поэтому шатен встаёт и направляется вниз, готовый к нападению со стороны Оливии. Так и происходит. Его нога едва опускается с последней ступеньки на пол первого этажа, как девочка радостно прыгает на него, цепляясь за шею. Луи реагирует невероятно быстро, чтобы предотвратить падение Оливии и избежать угрозы потянуть себе мышцу.

– Луи! – пищит девочка. – Мы сегодня вечером идём гулять! Спасибо! – она целует шатена в щёку и ещё сильнее обнимает его.

– Пожалуйста, Лив. Как ты себя чувствуешь?

Девочка не успевает ничего ответить, потому что Гарри тянет её на себя и сажает к себе на плечи.

– Намного лучше, чем вчера, – мужчина отвечает за Оливию, которая хватается за его волосы, чтобы не упасть. Только он, кажется, совершенно этого не замечает. – Я решил дать лекарство перед сном, и пятна на щеках уже уменьшились.

– Ты выпустил её, – немного гордо говорит Луи.

– Да. Теперь она до обеда может ходить по всему дому. Потом занимается с тобой и играет, пока я работаю. А после того, как солнце сядет, у неё есть час на прогулку, – Гарри кружит Оливию в разные стороны, а затем аккуратно ставит её на пол, и она убегает в гостиную.

– Ты выглядишь крайне воодушевлённым.

Гарри смущается и пытается сдержать свою улыбку, но не выходит.

– Да что с тобой такое, Стайлс! – наиграно возмущаясь, говорит Луи и толкает мужчину в плечо. – Это что у тебя там? Улыбка?

Луи тянется к ямочке, но в ту же секунду ему кажется, что так он будет слишком близко к губам Гарри и резко отдёргивает руку, так и не успев затронуть щёку. Только сделав это, он понимает, насколько странно это выглядело.

– Что такое? – хмурится Стайлс, прогоняя ямочку.

Ради всего святого, верни её на место!

– Я… – Луи судорожно пытается придумать хоть какое-то логическое объяснение своему странному действию, и на ум ничего не приходит. Да что с его мозгом? Он как будто выходит покурить каждый раз, когда Гарри задаёт вопрос.

– Что-то случилось?

Да, точно! Конечно же, случилось.

– У меня вопрос по поводу зарплаты.

– Не волнуйся, если лекарство и дальше будет так работать, то мы уедем уже через пару недель.

– Да, я как раз об этом, – две недели вдруг кажутся Луи чертовски маленьким сроком, но он решает игнорировать это неприятное чувство разочарования. – Можно получить деньги хотя бы за тот период, что я уже отработал? Мне срочно нужно отправить их своим сёстрам.

– Конечно, только по договору ты должен отработать до конца, если нет никаких веских причин. Я думаю, это будет около двенадцати тысяч фунтов. Отправлю их на счёт сегодня. Случилось что-то серьёзное?

– Мы справимся. Отправишь на этот счёт, хорошо? – Луи протягивает бумажку с номером счёта Лотти, и Гарри просто кивает. – Спасибо.

На автомате шатен тянется, чтобы оставить на щеке мужчины поцелуй, но на середине пути останавливается, испуганно уставившись в глаза напротив. Почему подобное вообще приходит к нему в голову? Может у него какое-нибудь повреждение мозга или что-то вроде того?

– У тебя зелёные глаза, – тупо говорит Луи, и это звучит даже ещё хуже, чем всё, что он говорил до этого. Конечно, его глаза зелёные. Он знает это, потому что это его глаза.

– Это…довольно ценная информация, – издевательски подмечает Стайлс.

– Ох, лучше заткнись. Мне надо готовить, – Луи закатывает глаза практически до боли в орбитах, и к моменту, когда они выкатываются обратно, по его лбу распространяется тепло от чужих губ. Он видит шею Гарри слишком близко, отмечая запах лимонного геля для душа.

Луи неловко, потому что Гарри помнит, что было вчера. Неловко, неловко, неловко. Ещё его немного бесит, что мужчина даже не встал на носочки ради этого. Что за безнравственность и унижение личности?

– Меня бесит, что ты можешь это делать так легко, а мне пришлось бы встать на стул, – Луи идёт на кухню и решает просто вести себя, будто это совершенно обычно – поцелуи в лоб.

Гарри заходит на кухню следом, доставая приборы и кружки.

– Я мог бы просто наклоняться для тебя.

– Ещё чего! И вообще, ты говоришь так, будто это что-то рутинное. Ты меня пугаешь.

– Давай-ка процитирую одного человека «Поцелуи – это просто поцелуи. Относись ко всему проще, так жить станет легче».

Луи оскорблён, что его же цитату используют против него. Это чистой воды свинство. Он из принципа не станет никуда вставать. Ни на стул, ни за ступеньку, ни на носочки. А ещё он не сдастся и не откажется от своих слов.

– Правильно ли я истолковал всё? Ты хочешь от меня поцелуев?

Гарри успевает только открыть рот, но его слова перебивает мелодия звонка у шатена. Он просит Стайлса посмотреть за блинчиками и поднимается обратно в комнату. Это Ник, а Оливия сильно шумит. Нельзя допустить, чтобы он это услышал её. Нельзя.

Следующие пять минут Луи успевает услышать фразу «ты – идиот» в нескольких разных вариациях. Порой, даже слишком экспрессивных.

– У меня ещё законные две недели, Гримшоу. Мы договаривались так.

– Ты должен был отправить мне то, что ты уже сумел накопать. Я жду информацию, которая у тебя есть, до сегодняшнего вечера, либо ты уволен.

Ник бросает трубку, и Луи борется с желанием швырнуть свой телефон об стену. По сути, у него нет ничего, что могло бы скомпрометировать Стайлса. Кроме, конечно, литров виски, но он не хочет рассказывать об этом миру. Это слишком личное.

Однако почему-то секс одного магната с тремя проститутками во Франции кажется не таким уж личным. И лёгкие наркотики, которые хранит в бюстгальтере бывший судья на западе Лондона. И внебрачные дети разных поп-звёзд…

Это же Гарри. У него есть своя веская причина, чтобы делать это с собой. И об этом не обязательно знать каждому человеку. Но Нику нужно что-то отправить.

Луи спускается обратно, направляясь на кухню. В двух шагах от дверного проёма он слышит детский голос.