Текст книги "Изменить судьбу (СИ)"

Автор книги: Alex O`Timm

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Похоже генерал Рычагов, решил встать на путь изменника Родины? Приказываю сдать оружие, вы арестованы, гражданин комкор.

Быстро обернувшись увидел выскочившего откуда-то из под самолета, тогдашнего коротышку все в той же фуражке нахлобученной по самые уши, из-за чего те смотрелись несколько примято и оттопырено,и мне даже захотелось улыбнуться, от того, что тот был очень похож на Чебурашку, или мультфильма будущего. В руке у него находился револьвер вытащенный из кобуры, и направленный на Павла. Дело вдруг приняло совсем нежелательный поворот. Похоже этот коротышка всю дорогу следил за нами, издалека наблюдая за действиями комкора Рычагова, и когда тот вскрыл багажный отсек, решил, что пора пресекать все это. Я стоял чуть позади представителя НКВД, и уже понимая, что если не принять решительных мер, все закончится гораздо хуже, чем предполагалось. Поэтому не особенно рассуждая, с размаху, опустил приклад своего винчестера на малиновую фуражку. Моментально сомлевший представитель государственной безопасности, тут же рухнул вначале на колени, а затем и вовсе ничком, выронив свой револьвер, и уткнувшись лицом в снег.

Дальше мы действовали уже сообща, и не сговариваясь, первым делом смятая фуражка, упавшая с головы потерявшего сознание мужчины, была скомкана, и заменила нам кляп. Куском веревки, которая крепила брезентовую накидку на двигатель, и срезанной с помощью моего охотничьего кинжала, мы связали ему руки, и Павел распорядился засунуть его во вторую кабину, позади летчика.

– И зачем он мне? – Удивленно спросил я.

– Высадишь его по приземлении. Тебе же легче взлететь будет, баланс сохранится. А я подниму тревогу после твоего вылета, и обвиню его в том, что это он угнал самолет, чтобы куда-то тебя увезти. Тем более, что он уже сообщил о том, что здесь находился беглец, которого разыскивают, и завтра сюда приедут представители НКВД. Выговор мне разумеется влепят, за то, что не задержал. Но с другой стороны он из другого ведомства и не подчиняется мне.

С этими словами он передал мне его револьвер, сказав, что может пригодиться в дороге. Сунув свой винчестер в багажный отсек, я поднялся по крылу и влез в кокпит пилота. Поднявшийся следом за мною Павел, кратко рассказал мне что я должен делать при взлете и посадке, напоминая порядок действий из давнего урока. Особенное внимание обратил на компас, вделанный в приборную доску, датчик топлива и прибор показывавший горизонт и высоту полета.

– Смотри Петь, как наберешь высоту, направь самолет так, чтобы стрелка была направлена точно на юг, и до самой посадки, придерживайся именно этого направления. Выше трех тысяч не поднимайся. Потолок три восемьсот, на наверху расход топлива выше, тебе же нужно улететь как можно дальше. При взлете газ на полную, а как доберешься до нужной высоты, сбавь до половины. Тогда скорость будет порядка ста – ста двадцати километров в час, и самый оптимальный расход топлива. Как только стрелка расхода топлива опустится вот до этой черты, откроешь вот этот кран, и тогда из дополнительных баков в основной перетечет топливо. Кран можешь после не закрывать, он роли не играет. Это даст тебе лишние триста, триста пятьдесят километров полета. Стрелка при этом должна подняться вот до этой отметки. Запомни главное, как только стрелка вновь упадет до той же черты, значит у тебя не больше десяти минут полета, и за это время, ты должен подобрать достаточно ровную площадку для посадки самолета. Лучше всего сажать самолет на какую-нибудь дорогу, если дороги нет, тогда в поле, но в поле может быть что угодно, ямка, бугорок, и может произойти авария. В общем будь осторожен и внимателен. Обращай внимание на горизонт, и высоту. Тогда точно не врежешься в землю и спокойно долетишь. Убеди себя в том, что за бортом ничего нет и смотри только на приборы! Если тебе повезет, если ты будешь строго придерживаться моих указаний, и лететь строго по показаниям приборов, то все получится как нужно. Все понял?

– Да, – ответил я. – А если сесть на какой-нибудь китайский аэродром и потребовать заправки?

– Не рискуй, после твоего взлета я буду вынужден сообщить о несанкционированном полете, и наверняка это будет известно всем. И кто знает, или тебя примут в объятия, или тут же арестуют. Да, по приземлении развяжи этого чудика, а то мало ли обнаружат его связанным и вся легенда пойдет насмарку.

– Понял. Спасибо, Паш!

– Тогда прощай! – Воскликнул Павел.

– Стой! – Перебил я его. – У тебя есть карта Монголии.

– Да, зачем тебе?

– Открой.

Павел снял с себя планшет развернул карту и показал мне. Найдя нужное место, я привлек его внимание и произнес.

– Помнишь, я предсказывал тебе героя и генеральские петлицы и быстрый взлет?

– Да было такое. – улыбнулся Пашка.

– Слушай внимательно и не перебивай. В конце июня 1941 года, начнется война с Германией, которая продлится целых пять лет, и завершится в мае 1945 года.

– Откуда ты знаешь? – Мои слова вогнали Павла в ступор.

– Знаю! Чуть позже объясню! Но за три месяца до начала войны, девятого апреля, запомни эту точную дату, ты будешь выступать на Политбюро у Сталина, с докладом о причинах аварийности в ВВС СССР, и когда Сталин спросит тебя, в чем причина столь высокой аварийности, в результате которой ВВС теряет по два – три самолета с каждого вылета, ты в запале выкрикнешь: – «Тридцать часов подготовки в военных училищах хватает только на то, чтобы летчик разбился. А вы заставляете нас летать на гробах»! Твои слова приведут Сталина в ярость, а уже через три дня тебя арестуют и снимут со всех постов. Еще через полгода бесконечных пыток и допросов, тебя расстреляют, по сфабрикованному делу, так как ты ничего не скажешь, а доказательств твоей преступной деятельности не найдут. Это произойдет в конце октября 1941 года. А вместе с тобой расстреляют и твою жену, обвинив ее в том, что она знала о твоей контрреволюционной деятельности, но не донесла этого в соответствующие органы.

– Откуда ты знаешь?

– Ты еще не понял? Вспомни о чем я тебе говорил в тридцать шестом. Ведь тогда я прямо намекал о том, что оказался здесь не по своей воле. Я родился в 1960 году, а в 1976 каким-то образом перенесся на сорок лет назад и вселился в тело моего деда Педро де Пиментеля. Для меня все это история СССР. Ты можешь мне не верить, сочтешь меня фантазером или сумасшедшим. Но прошу тебя, когда наступит тот день, лучше повинись, пообещай, что постараешься все исправить, признай свою вину, и все недочеты, или зная о том, что я тебе сказал включи в свой доклад допустим сведения о плохой подготовке пилотов в военных училищах, или что-то еще. Но! Никогда не кричи на Сталина, и не бросай таких обвинений. Но если все же произойдет так, что тебе придется уходить, у тебя будет три дня после того совещания, запомни вот эту точку. – Я показал ему место на карте.

– Смотри, от поселка Шарагол, на восток вдоль реки Чикой, двадцать два километра. Вот здесь в реку впадает ручей, стекающий со склона горы. Он там один единственный, так что не ошибешься. Поднимешься вдоль ручья до его истока, чуть выше найдешь охотничий домик. В нем, в правом углу от входа, под поленницей с дровами люк в погреб. Пользуйся всем, что там есть. Я обнаружил эту заимку совершенно случайно, когда бежал из лагеря. Там ты сможешь найти очень многое, продукты, одежду, золото и даже оружие. Видел мой «Винчестер» вот такое. Там же в домике на гвозде висит винтовка Мосина, что я забрал у красноармейца, но к ней всего пять патронов. Я так и не выстрелил из нее ни разу. Я не знаю, кому этот домик принадлежал раньше, но похоже какой-то банде и остался еще с гражданской войны. А вот теперь, действительно прощай! И спасибо тебе за все! Может когда-нибудь встретимся вновь. Пообещай мне выжить!

Пашка, несколько ошарашенный моими словами, спрыгнул с крыла, чисто на автомате, прошел до винта, помог завести мотор, дождался того момента, как я взлечу, а после долго стоял на взлетной полосе провожая меня взглядом. Я видел его темную точку на белом поле пока не улетел достаточно далеко. Поверил ли он мне или нет, я не знаю. Но очень надеюсь на то, что все-таки я сумел донести до него свою мысль.

* * *

«Мент» сидящий в кокпите пассажира, очнулся вскоре после взлета и ему, похоже, каким-то образом, удалось вытолкнуть изо рта свою фуражку, потому что вскоре, я услышал раздавшийся за моей спиной крик, и требование немедленно посадить самолет, в противном случае он меня расстреляет. Ничего другого я услышать от него и не ожидал, поэтому не особенно обратил на его слова внимание, хотя и подумал о том, что неплохо было бы избавиться от него. Причем не просто высадить при приземлении, как советовал Павел, а более надежным, пусть даже радикальным способом. Мне он точно уже не сможет нанести вреда, но если выберется из этой передряги, то может не поздоровиться Пашке, если конечно он сможет добраться до Монголии, а после и до Союза. И ведь наверняка сможет, подумал я. Китайцы сейчас числятся в союзниках, и потому поднять на уши всех кого необходимо он точно сможет. Такие как он в любую дыру залезут.

Между тем, самолет летел все дальше и дальше на юг, и по моим прикидкам, вскоре мы находились уже над территорией Внутренней Монголии, то есть в провинции Китая. Крики, раздающиеся позади меня, не прекращались, и я вдруг начал опасаться того, что если уж ему удалось освободиться от кляпа, наверняка, вскоре освободит и руки, а кто его знает, что у него там есть в карманах, приставит нож к горлу, и поневоле, сядешь на землю, никуда не денешься. Подумав об этом, я проверил свой страховочный ремень, который застегнул едва, уселся на место пилота, а после решившись двинул ручку управления резко влево, заставляя самолет крутануться вокруг своей оси. Последнее что я услышал, удаляющийся от меня крик, выпавшего из кокпита НКВДэшника. И мне показалось, что даже самолет, вздохнул чуточку свободнее избавившись от лишнего груза. Учитывая, что мы находились на высоте около двух с половиной тысяч метров, сомневаюсь, что этот человек остался жив.

Отследив, когда стрелка упадет до указанной мне черты, я дотянулся до крана и открыл его до конца, отслеживая, как основные баки начали заполняться топливом. Когда наконец они заполнились, не поленился закрыть кран. Как ни крути, это для Павла не имеет особого значения, а для меня, может быть совсем наоборот. Закончившееся топливо в баках, сказало мне о том, что я пролетел как минимум четыреста километров. И это честно говоря радовало. Хотя лететь было очень сложно. Стоило выглянуть за борт, и сразу же начинало казаться, что я вот-вот врежусь в землю. Но стрелка высотомера, показывала, что до нее как минимум две с лишним тысячи метров. Видимо снег, лежащий на полях, создавал иллюзию близости поверхности земли. Сразу же начинался тремор на руках, и было очень сложно заставить себя успокоиться. К тому же кабина была открыта всем ветрам, и ледяной воздух буквально вымораживал меня насквозь, несмотря на овчинный полушубок и меховую шапку. Приходилось как-то скрючиваться, сгибаясь в три погибели, и утыкаться носом в приборную доску, чтобы хоть как-то сохранить капельку тепла, и в тоже время уследить за показаниями приборов.

С другой стороны, я хоть и угадывал заснеженные поля, но кроме этого не мог ничего разглядеть, ночь скрадывала любые очертания, какие только могли встретиться на моем пути. Это было действительно сильным испытанием для меня, ведь я фактически впервые в жизни оказался в небе в одиночку, и вдобавок ко всему, это небо оказалось ночным. Правда Павел, меня несколько успокоил, сказав, что к моменту посадки небо должно проясниться и садиться я буду с первыми лучами утреннего солнца. Разумеется, если в точности исполню все его подсказки и не упущу топливо.

– Просто если мотор заглохнет, в небе завести его уже не получится. – Сказал он тогда.

С топливом получилось все как нужно, а вот с курса я похоже несколько сбился, и вместо того, чтобы направляться строго на юг, неизвестно сколько времени летел на юго-восток. И поэтому, когда стрелка топлива вновь легла на нужное место, а я выглянул за борт, подыскивая ровную площадку или дорогу, как мне рекомендовал старый товарищ, и увидел прямо перед собой безбрежные воды моря, честного говоря по началу сильно перепугался. Садиться на воду не было никакого желания.

Впрочем, расстояния с большой высоты весьма обманчивы, и потому, когда я снизился как можно ниже, море отодвинулось от меня довольно далеко, а я вскоре обнаружил дорогу, ведущую куда-то как раз по направлению моего полета. Поэтому не став дожидаться, пока двигатель окончательно заглохнет, постарался как можно быстрее оказаться внизу, и осторожненько буквально по миллиметру притер самолет к самому полотну дороги. И на этот раз, даже удивился, когда почувствовал, что самолет уже трясется на кочках, и совсем не «скозлил» при посадке.

Тут же повернув тумблер магнето, я выключил двигатель, и дождавшись, когда самолет, прокатившись еще около сотни метров, наконец остановится сразу же поднялся со своего места. Где у самолета тормоза и имеются ли они вообще, я просто не представлял, и поэтому пришлось ждать когда он остановится самостоятельно. Заглянув в соседней кокпит, с удивлением обнаружил лежащую на полу фуражку с малиновым околышем, неизвестно как оставшуюся в кабине самолета. Еще мое внимание привлек небольшой холщовый мешочек, подвязанный к одному из бортов. В нем прощупывался фляжка и что-то еще. Резанув ножом по веревке, подхватил мешочек, и внимательно осмотрев оба кокпита, на предмет чего-нибудь нужного или забытого и спрыгнул на землю. Здесь, сразу же подойдя к нужному месту открыл боковой люк, достал из него свой вещмешок, винтовку, и захлопнув его, тут же сошел с дороги углубившись в какую-то рощицу растущую возле нее. Здесь на мгновение приостановился, забросил в рюкзак, взятый в самолете мешочек, закинул за плечи свой сидор, забросил спину винтовку и побежал трусцой куда-то в направлении восходящего солнца.

Мне казалось, сейчас главное оказаться как можно дальше от самолета. Наверняка его приземление кто-то заметил, и довольно скоро, возле него может оказаться местная полиция, не знаю, как правильно называются местные стражи порядка. Довольно скоро, находясь уже достаточно далеко от этого места, действительно заметил грузовик с солдатами направляющийся, примерно в ту сторону, и потому, постарался даже немного ускориться.

Глава 15

15

В какой-то момент услышал рев паровозного гудка, свернул на звук, и даже успел, уцепиться за поручень предпоследнего вагона и вскарабкаться на тормозную площадку. Куда именно шел паровозик, было не столь важно. Главное он увозил меня от места приземления, и это было хорошо. Усевшись на тормозной площадке, я с удовольствием достал из кармана сигареты и закурил. От первой затяжки, даже слегка закружилась голова, все же последний раз я курил еще перед вылетом. А из-за открытой всем ветрам кабины самолета, даже не пытался делать это во время полета. И сейчас сигарета, пошла просто на ура. Перекурив, решил посмотреть, что мне досталось в подарок. В кармане куртки лежал револьвер системы «Наган» образца 1896 года, с звездочкой чуть выше рукояти, с полностью снаряженным барабаном. Если он стоит на вооружении, значит чего-нибудь стоит, подумал я, укладывая его обратно.

Холщовый мешочек оказался похоже с неприкосновенным запасом. Здесь имелась солдатская фляжка. Небольшая банка граммов на двести каких-то консервов. Никакой наклейки или бумажки с названием того, что находится внутри не имелось, поэтому банка сразу же отправилась в мой вещмешок. Туда же пошла краюха хлеба, тщательно обернутая и бумагой. Собственно, что это именно хлеб я определил скорее на ощупь, и довольно больших размеров шоколадка с надписью «Спорт» Кондитерская фабрика «Красный октябрь» вес 100 грамм.

В небольшом опять же бумажном пакете, в котором оказался бинт, небольшой пузырек с йодом, несколько пакетиков с каким-то порошком, и резиновая трубка жгута. Для чего именно был предназначен порошок я не знал, поэтому на всякий случай просто выбросил его прочь, тем более, что никакой пояснительной записки не нашел. Больше всего удивила фляга. Очень хотелось пить, но едва я открыл горлышко как в нос шибануло таким ядреным запахом самогона, что я едва не закашлялся. Похоже пилот У-2 держал его для собственных нужд, чтобы не замерзнуть в полете. Хотя возможно в неприкосновенном запасе для зимы и должно быть что-то подобное. Снег вполне заменит воду, а вот находящийся во фляге спирт может и взбодрить и даже согреть. Впрочем выливать его я не стал я сразу же подвесил на поясной ремень.

Поезд долгое время куда-то меня вез, постукивая на стыках рельс, то ускоряя ход, то замедляя и плетясь буквально, как черепаха и наконец встал, как вкопанный. Еще находясь в движении, видел проплывающие мимо дома какого-то довольно большого города, решил, что негоже ходить по улицам с ружьем. Разумеется выдать себя за охотника не сложно, если знаешь китайский язык, но из всего языка, я знал всего несколько расхожих фраз. Мог представиться, спросить имя собеседника, и узнать, как называется это место. Может еще пару фраз, но и только. К тому же у меня не было за душой ни единого документа, и потому нарываться на грубость совсем не хотелось. Исходя из всего вышесказанного, решил, что демонстрировать в открытую свое оружие не стоит, тем более заряженное. Поэтому открыв свой мешок несколькими передергиваниями затвора, разрядил свою винтовку, сбросив патроны в мешок, затем достал из него запасные портянки и туго обмотал винтовку с кончика ствола до приклада, сделав из нее, нечто похожее на мумию фараона. Даже если кто-то докопается за боевое оружие, всегда можно сказать, что он разряжено и находится в чехле, поэтому в принципе, я ничего не нарушаю.

Спрыгнув с тормозной площадки вагона, я осмотрелся и нашел короткий путь, который вывел меня на какую-то дорогу. Здесь пройдя по ней около сотни метров к своему немалому удивлению оказался в морском порту, где возле пирсов стояло множество кораблей и судов, причем в большей части именно под американским флагом. Вначале это вызвало у меня некоторое недоумение, насколько я помнил, США никогда не делало попыток завоевать Китай, а такое огромное количество их судов, говорило скорее об этом, особенно учитывая то, что я прекрасно видел, как многие из них выгружали военную технику. Задумавшись вспомнил, все же историю я всегда любил, как раз в это время, с начала Второй Японско-Китайской войны, помимо Советского Союза, Китай открыто поддерживали и США. Причем, не только техникой и вооружением, но даже совершали авианалеты бомбя японские войска, причем в качестве пилотов выступали американцы, китайского происхождения.

Правда английского языка я не знал, но в принципе, среди американцев, достаточно много людей испанского происхождения и потому я надеялся найти хоть кого-то из них, и возможно решить вопрос с местом на каком-нибудь судне. И как ни странно мне это довольно быстро удалось. Правда не совсем так, как я это представлял, но с другой стороны, это было даже в какой-то степени выгоднее. Оказалось, что я попал в портовый город Таньцзинь расположенный на берегу залива Бохай. Сам того не осознавая пролетев на самолете вместо предполагаемых семисот, все восемьсот с лишним километров. Похоже в это вмешался попутный ветер, который и отнес меня много дальше, и мое везение, в результате которого я вместо следования на юг, как предлагал Павел, сместился сильно восточнее и оказался именно здесь.

Обратившись, к довольно мощному мужчине, который стоял у трапа какого-то сухогруза, с почему-то немецким названием «Wilhelm Stern» и с развивающимся флагом США на корме. Мужчина с умным видом что-то помечал в своем блокноте, поглядывая на проходящую разгрузку судна. Я к своей радости попал на человека, сносно знающего испанский язык, и потому вполне понимающего, что я ему пытаюсь объяснить. Этим мужчиной оказался суперкарго этого сухогруза, и он в принципе был не против того, что я займу место на судне. Но после того, как я повинился перед ним сказав, что к моему огромному сожалению не смогу предоставить ему ни единого документа, он вначале удивился, переспросил:

– А деньги-то у тебя есть, парень?

– Деньги, как раз есть.

– Ну, что же. – он задумчиво почесал лоб. – А профессия какая-нибудь у тебя имеется?

– Да, сэр, я четыре года назад закончил Высшую Техническую Школу в Леоне, что в Испании. А после некоторое время занимался ремонтом авиадвигателей.

– Даже так? Ну, что же, пожалуй, нам стоит подняться на судно и поговорить с капитаном. Все будет зависеть от его решения.

Капитан, довольно молодой лет тридцати пяти мужчина оказался в своей каюте. Мужчина который привел меня сюда, представил меня капитану и произнес.

– Вы знаете, сэр, о том, что один из дизелистов выбыл из строя. Если этот парень не врет, то нам на обратный рейс достанется замена, выбывшего. Все зависит от вашего решения.

– Так в чем проблема, вы у нас суперкарго, вам и решать этот вопрос.

– Так-то оно так сэр, но парень говорит, что остался без единого документа, и потому не может подтвердить ни свою личность не то что имеет соответствующее образование.

– Как же так произошло? – обратился он уже непосредственно ко мне.

Коротко в нескольких предложениях, я объяснил капитану, что после окончания высшей школы, служил на аэродроме в Мадриде, как раз во время гражданской войны.

– Так вышло, что я находился на стороне Республиканцев. – Я не стал объяснять, что это было моим выбором. Лишние знания, лишние печали. Просто так вышло.

– После в 1937 году меня вначале интернировали в СССР, как специалиста по двигателям и отправили работать на заводы «Форда» в Нижнем Новгороде. – О том, что Форд действительно поставил завод в СССР, сейчас знали многие, и потому мои слова не вызвали никаких вопросов, тем более у американца.

– А затем, обвинив в шпионаже отправили за решетку. – И о том, что в СССР сейчас ведется борьба с собственным народом, широко освещалось во всех иностранных изданиях, что тоже не вызвало возражений. – Сбежав из лагеря, я прошел через Монголию и оказался здесь.

Капитан придирчиво осмотрел мою одежду, и некоторым сомнением в голосе произнес.

– Что-то вы не похожи на беглого преступника, молодой человек.

– Я совершил побег год назад. Затем набрел в лесу на чей-то охотничий домик, в котором обнаружил труп давно умершего мужчины. Похоронив его я около полугода жил там, занимаясь добычей золота на ближайшем ручье. Как итог, сумел приобрести нормальную одежду, оружие, и добраться сюда. Я готов даже оплатить место на судне, средства на это у меня есть. Но нет никаких документов. Увы в Монголии сейчас всем заправляют Советы, и потому достать документы, там практически невозможно.

Капитан на некоторое время задумался, переваривая мой рассказ, а после объявил свою волю.

– Хорошо. Я готов взять вас на временную работу, если вы подтвердите свои знания и умения. И даже готов выписать вам временное удостоверение матроса, чтобы у вас был хоть какой-то документ, но только после того, как вы убедите меня в своей полезности. Если же нет, судно будет находиться здесь у причала еще три дня. Если карго скажет хоть слово против вас, вас тут же высадят с моего корабля. Вам все ясно?

– Да, сэр.

– Прекрасно. – повернувшись к Карго, он добавил. – Надеюсь вы найдете работенку для вашего нового подчиненного, для определения его навыков.

– Вне всяких сомнений сэр.

– Вот и прекрасно, перед отправлением доложите мне лично о результатах, теперь о вашей работе. С этого момента вы подчиняетесь моему суперкарго, именно от него будет зависеть мое решение. Учитывая отсутствие документов, готов предложить вам половинный заработок дизелиста, другими словами за этот рейс из Таньцзиня в Норфолк, вы получите сто пятьдесят долларов. Но если действительно окажетесь полезны. – И вновь обратившись к карго добавил. – Все остальное за вами.

Тот кивнул, и мы вышли из каюты. Меня временно поселили в матросском кубрике, на двадцать четыре койки. Ароматы, витающие там сложно даже описать. Что вы хотите, обычная мужская казарма, в которой никто особенно не заботится о чистоте и о том, чтобы было хотя бы чем-то дышать. Радовало хотя бы то, что мне полагалась отдельная койка с матрацем, одеялом и подушкой, и даже постельным бельем. Вдобавок ко всему, полагался рабочий шкафчик, запираемый на довольно надежный замок, куда временно я и поместил, большую часть своих вещей. Мне выдали поношенные штаны, застиранную почти до дыр футболку и куртку. Правда Карго, объяснил, что это временно, на ближайшие три дня. Если по итогу этих дней меня зачислят в экипаж, все изменится в лучшую сторону. В чем именно это заключается он не сказал, но мне по большому счету было все равно. Главное добраться до американского континента.

В качестве испытания, был предложен полуразобранный дизельный генератор, который выступал, как резервный и потому был достаточно компактным. Правда я сразу предупредил Карго, что ничего не смыслю в электричестве. То есть я конечно знаю теорию, но на практике с этим почти не сталкивался.

– Ничего страшного. – Ответил тот. – Сделай так, чтобы работал дизель, а с электриком я разберусь сам.

В принципе, большого ума, чтобы собрать полуразобранный дизель не требовалось. Подобные двигатели, просты до невозможности. Может в далеком будущем их и сильно усложнять ради повышения производительности, экономия топлива, но сейчас ничего подобного в них не наблюдалось. Что может быть проще обычного коленчатого вала, на который насажены шатуны с поршнями. Под головку цилиндра попадает распыленное и смешанное с воздухом топливо, за счет сжатия происходит взрыв, благодаря чему поршень силой удара и моментального испарения смеси, получает толчок, двигаясь вниз, и тем самым раскручивая коленвал. Здесь, в отличие от бензинового двигателя, нет никакой электрики. Плунжерный насос, создающий давление и с помощью форсунок проталкивающий и распыляющий топливо в камере сгорания, работает от вращения вала, форсунки, тоже всего лишь имеют крохотные отверстия для распыления топлива и потому не нуждаются в электричестве. По сути, двигатель работает за счет собственной работы. И если бы не необходимость топлива, то его в какой-то степени можно было бы назвать вечным. Хотя по сути он таковым и является. Уж на что, хромает, если не сказать большего культура производства на советских заводах, а взять любой дизельный трактор, простоявший полвека под открытым небом, и тот, после поверхностной проверки и элементарных действий, способен завестись и работать.

За три дня я все-таки не успел, но карго, контролирующий мою работу, чуть ли не ежечасно, ничего не сказал, и похоже заранее зачислил меня в команду, не дожидаясь результата. Чем очень удивил меня, когда я заметил, что судно отчалило от пирса и слегка покачиваясь и поскрипывая корпусов, направилось по заливу. Дизель запустился на пятый день. Еще полдня пришлось отдать на его регулировку, но зато после, до самого конца плавания, никаких претензий я не получал, не только по нему, но и по своей основной работе.

Условия, о которых говорил Карго, тоже разительно изменились. Сразу же после сдачи работы, меня переодели во все новенькое, и хотя это была все та же рабочая одежда, выглядела она совсем иначе. Впрочем, я не отказался и от выданной вначале. Все-таки дизелист, довольно грязная профессия. Порой приходится лезть в такие дыры и так пачкаться, что бывает трудно представить, как все это потом отстирывать.

Изменились и условия проживания. Первоначально я ночевал в общем кубрике для матросов, а теперь переехал в кубрик дизелистов, которых на судне оказалось всего четверо, и жили они отдельно. После казармы на четверть сотни рыл, каюта на четверых, показалась мне почти идеальным местом для жизни. Мужики попались тоже вполне адекватные и никто не высказывал мне никаких претензий. Что же касается списанного на берег морячка, вместо которого приняли меня, то все как один утверждали, что вина лежит полностью на нем. Парень любил заложить за воротник, и частенько появлялся на рабочем месте, подшофе. Как итог, сунул не туда руку и ему оторвало пару пальцев. Парня конечно жаль, но с другой стороны виноват сам. Его конечно подлечили, читай перевязали, и списали на берег.

Плавание проходило спокойно. За месяц плавания нам предстояло пройти четырнадцать тысяч восемьсот шестьдесят четыре мили. Вначале, спустившись на юг до Филиппин, из-за Японо-Китайской войны, суда доставляющие вооружение в Китай, опасались проходить вблизи японских берегов, и потому приходилось делать большой крюк. Затем пересечь Тихий океан, попутно зайдя на Гавайские острова и загрузить трюмы сельскохозяйственной продукцией. Далее следовал переход по Панамскому каналу, и выход в Карибское море. Здесь планировалась небольшая остановка в Сантьяго-де-Куба, остров пока еще даже не задумывался ни о какой революции и находился под властью бывшего сержанта Кубинской армии Фульхенсио Батиста-и-Сальдивар, который на волне профсоюзного движения захватил его в 1933 году. Отдав президентство профессору Рамону Грау, Батиста занял должность командующего Кубинской армией в чине полковника, но фактически именно он и управлял страной.

Довольно скоро, точнее уже сейчас, подобная история повторилась, когда некий ефрейтор, занял пост канцлера Германии. Далее наш путь лежал по Атлантике в Норфолк, где я и смог бы официально сойти на берег. Хотя довольно часто, даже сейчас улавливал намеки начальства на то, что оно не откажется от моей работы и в дальнейшем. С одной стороны, это было очень даже неплохое предложение, с другой, хоть такие намеки и звучали, однако никаких намеков о поднятии моего оклада не имелось. А работать на ровне со всеми, за половину оклада, мне совершенно не хотелось. Поэтому пока я делал вид что конечно же согласен с подобным предложением, и разумеется с радостью подпишу любой контракт порту приписки, в тоже время сам, подумывая о том, где мне будет лучше всего сойти с корабля.

Английский язык, оказался не таким уж и сложным, и довольно скоро я начал общаться именно на нем. Дело в том, что дизелисты, работающие со мной все, поголовно оказались американцами британского происхождения, совершенно не понимающие испанского языка. Поневоле пришлось учиться мне, а не им. Так или иначе, постоянное нахождение в англоязычной группе, пришлось в тему, и довольно скоро, я мог общаться вначале на темы, связанные с работой, а затем и говорить обо всем остальном. Гавайские острова мне особо не понравились. В увольнение на берег отпускали достаточно свободно, если конечно ты не был занят на вахте, поэтому за три дня, на берегу побывал практически весь экипаж, а некоторые даже дважды.