Текст книги "Голодные Игры: больше, чем жизнь...(СИ)"
Автор книги: Alenochka48
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
-Что вы с ним сделали? -грозно прошептала я. Здесь нет руки Капитолия. Сноу не поступил бы так мягко, по отношению ко мне. Распорядитель почесал за затылком и выдохнул:
–Китнисс, тебе нужно вернуться в свою палату, -сейчас мне было все равно на свое здоровье, хотя я чувствовала адскую боль в области груди и спины:
–Вы не ответили на вопрос! -продолжала сурово настаивать я. Плутарх посмотрел сначала на меня, потом на Пита. Я еле сдерживала себя, чтобы не ударить собеседника в челюсть. Ох, как же я устала от всего этого!
–Мистеру Мелларку нужно отдыхать! Я прошу покинуть его палату, мисс Эвердин, по-хорошему, -в наш диалог вступила Койн, появившись не пойми откуда. Все также холодно и собрано она смотрела на меня и испепеляла взглядом. Если бы им можно было убить, то я давно уже валялась бездыханно. Но сейчас, я зла и вымотана одновременно, поэтому спорить не хватало сил. Смотрю еще раз на блондина. Он продолжает меня изучать глазами, словно что-то обдумывая, а затем трясет головой и отворачивается…
Президент шла следом за мной, пока я не оказалась у своей палаты. Как она могла такое сделать? Зачем ей это нужно? Но никто из нас не разговаривал. Мне было противно обращаться к этой женщине, а она не питала желанием рассказать мне все от и до. Медсестра уже ждала меня со шприцом в руке. Паника разлилась по телу. Меня хотят усыпить. Опять! И возможно, сейчас я должна брыкаться, орать и кричать, но все эмоции исчезли. После того, как Пит забыл меня, а Прим с Гейлом бросили, то я хожу, как выжатый лимон. Теперь мне не за что бороться, теперь мне некого защищать. Пусть делают, что хотят. Игла проткнула кожу, но Альма не покинула палату:
-Ваш бы гнев, да в другое русло, Китнисс, -она еще смеет мне что-то говорить? Несмотря на слабость во всем теле, я почти выплевываю слова ей в лицо:
–Я же для вас обуза, ненужный груз! Зачем меня лечить? Какой из меня символ? Вам нужна была не я! Спасли бы только Пита! Зачем стирать ему память? Что Вы хотите мне все доказать? Что я ничто? Марионетка? Кукла? Тогда почему вы все мучаете его?! Почему всегда достается ему?! -Койн слегка улыбнулась, и я увидела в ее глазах что-то знакомое. Сноу делал также, когда чувствовал свою очередную победу надо мной:
–Если бы Вы играли по правилам, то все было бы хорошо. Но вы же такая непослушная девушка, мисс Эвердин, -я уже теряю сознание, но отвечаю:
–Играй я по правилам, всего этого не было бы вообще. И Вы, и 13 продолжали бы сидеть под землей еще 75 лет! Вы бросили другие дистрикты на верную смерть, а теперь хотите, чтобы они пошли за Вами? А что изменится, Президент Койн? Вы такая же, как Сноу! Вам нужна власть, и плевать, что пройдетесь по трупам и головам других! Что Вы сможете дать того, чего не дал Сноу? Новые правила в Играх? Стирать память всем жителям? Почему народ должен послушаться и пойти за Вами? -белобрысая женщина не ожидала от меня таких речей, но я способна и на большее. Она не успевает мне что-то ответить, как я вновь слышу голос Плутарха:
–Об этом я и говорил, госпожа Президент. Вы только послушайте ее речи, ее гнев и злость! Она – единственный человек, который заставит людей восстать! Ни Пит, ни Прим этого не сделают и не сделали. Нашей революции нужна она! -да как же меня все достали! Слабость и сонливость начали подавлять мою бурю, что клокотала внутри. Я перестаю сопротивляться им, перестаю слушать пустые разговоры в моей палате, и просто отключаюсь…
Ясные и голубые глаза Пита стояли в моем воображении. Я помню, как он спас мою семью от голода, кинув хлеб. Я помню, как он, жертвуя собой, на 74-х Играх присоединился к профи. Я помню все наши поцелуи. И больше всего на свете я сейчас хочу вновь коснуться его мягких губ, почувствовать его тепло и те бабочки в животе, что были на пляжу 75-х Игр. Но это все ушло. Он на вряд ли вспомнит, а я так и буду использоваться людьми в их целях, не в силах сопротивляться. Я больше ни на что не способна. Сноу изуродовал мое тело, Койн разворотила всю душу, а Пит… А Пит просто ушел. У меня больше никого не осталось. Смысл жить? Смысл существовать? Я стану Сойкой. И я сделаю все возможное и невозможное, чтобы умереть…
Я иду по темному и длинному коридору вслед за начальником военной обороны – Боггсом. Сегодня утром, после тщательного осмотра и снятия швов со спины, меня выписали. Нам с мамой дали один отсек на двоих, но я там не собираюсь находится. После моего возвращения из Капитолия, мать, словно забыла про меня, проливая слезы над портретом Прим. Хотя, чего я удивляюсь. Только после смерти младшей дочери, она вспомнила о ней. То есть, чтобы мама думала обо мне, остается только один выход – умереть. В принципе, ради этого я и согласилась на этот цирк с Сойкой-пересмешницей.
Боггс открыл передо мной дверь в огромную комнату. Когда я зашла внутрь, то увидела Финника, Битти, Энобарию, Джоанну, Энни и… Пита. Господи! Что он тут делает? Он сидел, а вокруг него три медика. Не уверена, что могу себе позволить сесть рядом с ним, но Койн сделала все, для того, чтобы свободный стул был только рядом. На ватных ногах приближаюсь к своему месту, стараясь не смотреть на блондина. Он был погружен в свои мысли и не обращал на меня никакого внимания. Стоял гул, все обсуждали меня и Пита, отчего из ушей чуть кровь не пошла. Но вскоре, Альма попросила тишины. Я тряслась от чувства вины и беспомощности. Я сижу рядом с человеком, с которым мечтала находится рядом, все эти две недели в Капитолии, а теперь хочу убежать и как можно дальше. Мелларк же расслаблен и сосредоточен на очередной лапше, что вешает Президент. Ему совершенно на меня все равно. Я для него незнакомка. Пора к этому привыкать, Китнисс! И вот, я слышу противный возглас женщины:
-И теперь, мы добились того, к чему шли все эти годы! Сойка-Пересмешница с нами! И нас не остановить! -я сжала руки в клаки и впилась ногтями в кожу. Почему здесь Пит? Я была настроена так решительно и бесповоротно, но сейчас, чувствуя до боли родной запах, сомневаюсь во всем, что происходит. Хочу ли я этого? Может я смогу вернуть Пита? Вдруг у меня получится построить с ним отношения заново? С чистого лица? Бросаю на парня мимолетный взгляд, и сердце забилось чаще. Он тоже смотрел на меня. Изучающе и холодно, а потом резко отвернулся, словно ничего не делал. Господи!
–Китнисс, может ты хочешь что-нибудь сказать? -от мыслей меня отрывает Плутарх. Я даже не заметила, как Койн замолчала. А что мне говорить? Только то, ради чего я вообще согласилась на все это:
–Я хочу сегодня же отправиться в какой-нибудь дистрикт. Где недавно произошел взрыв или что-то еще? -мой голос надломился. Перед глазами снова Прим и Гейл. Мне даже больше не у кого спросить совета. Я не могу рассказать маме о своих переживаниях, а Хеймитч небось в недельном запое, если вообще в 13:
–Ну, не стоит так рисковать. Тебя выписали только вчера, Китнисс. Давай ты полностью окрепнешь…-с какого перепуга Боггс заботится о моем здоровье? Ему вообще должно плевать на меня!
–Я в полном порядке! Отправьте меня в какой-нибудь дистрикт! На Арене я пережила боли больше, чем сейчас! -столько смертей… Столько крови на моих руках. Мне больше нечего терять:
–Ты тоже была на Голодных Играх? -от вопроса похолодело все в груди. Пит невозмутимый, как слон, обращался ко мне. Вы бы видели глаза других победителей. Они не знали. И для них большой шок, что Мелларк не помнит наши совместные Игры:
–Да… Была, -еле сдерживаю слезы. Ком встал в горле, мешая дышать. По штабу пошли перешептывания, а тяжелый выдох Плутарха заставил мое тело покрыться мурашками. Одна Койн сидела спокойно и чего-то ждала. Спустя минуту, она заговорила:
-Хорошо, солдат Эвердин! Мы можем отправить Вас в 11 дистрикт. Там недавно случилась бомбежка, но сейчас более-менее безопасно, -отлично. Вот там я смогу что-нибудь придумать. В конце-концов, просто застрелю саму себя же из лука. Сделаю все, что угодно, лишь не слышать его голос, полный льда и безразличия…
–Что от меня требуется? -почти шепотом проговорила я. Плутарх снова начал объяснять, что да как, но я спросила для того, чтобы лишний раз взглянуть в голубые глаза. Я разрушаю сама себя, выворачиваю душу наизнанку, любуясь профилем Пита. Кто бы мог подумать, что спустя столько лет и мучений, он забудет о моем существовании, а я не смогу жить без него?
–Есть вопросы? -я нервно сглотнула. Абсолютно все пропустив, незаметно помотала головой:
–Хорошо. Готовьте планолет. Через час вылетаем, -скомандовала Койн, и все тут же собрались и вышли из штаба.
Вокруг меня суетились неизвестные люди. Наносили какие-то крема, подбирали одежду. Ах, какая ирония. Меня похоронят в костюме Сойки, хотя я поклялась себе никогда ей не быть. Боже, дай мне сил. И возможно, я бы давно улетела бы в этот 11 дистрикт, но меня задержал один человек. Последний раз мы виделись в Капитолии, на интервью. Больше всего меня удивило то, что на нем нет яркого наряда, а синие волосы стали каштановыми. Без парика и гламура Цезаря невозможно узнать. Он спас нас с Питом, вытащил из лап, только я не помню ничего. Все, как в тумане. Его печальный взгляд пронзал мое раздробленное сердце. Он тоже в курсе про Мелларка:
-Зря спасал, -сухо проговорила я, когда он подошел ко мне. Где-то около сердца, в маленьком кармашке, лежала жемчужина, а к груди приколота брошка Пересмешницы. Все это дал мне Фликерман, тем самым намекнув, что он не на вражеской стороне:
–Китнисс, не смей говорить так, -его голос был таким низким, что я даже задумалась, не обозналась ли. Мне надевали на плечи колчан со стрелами, когда ведущий произнес:
–Он вспомнит, -внутри все заныло. Боль хотела вырваться наружу сквозь поток слез и истерику, но я старалась показать всем видом, что мне безразлично:
–Какая разница, Цезарь? Наша ложь про «несчастных влюбленных» закончилась, и хорошо, что он забыл про меня. Я бы тоже с радостью это сделала, -как же больно это говорить. Но мне не нужна их жалость. Все в этом дистрикте смотрят на меня с сочувствием, со скорбью по сестре… Я устала от этого всего. Все люди думают, что я буду рыдать на публику? Обойдутся!
–Ты сильная девушка, Эвердин. И я ни капельки не жалею, что спас вас обоих. И не притворяйся. Все видели твою реакцию, когда Пит заговорил с тобой в штабе. Тебе не все равно. Я могу с уверенностью сказать, что ваша история еще не закончена, -Фликерман похлопал меня по плечу и удалился.
Весь путь от 13 до 11 я размышляла над словами Цезаря. Неужели по мне так заметно? Ну конечно, черт возьми! Что за глупый вопрос? Я – открытая книга. Пит так назвал меня перед последними Играми. И он вновь оказался прав. Я не могу сдерживать эмоции, и это убивает меня сильнее, чем пытки от Сноу. Ком так и продолжал сидеть в горле, даже не думая, дать мне нормально вздохнуть. «Ты тоже участвовала в Играх?» Его тембр голоса, его глаза… Господи! Я никогда не смогу забыть или переключиться на что-то другое. Койн стерла ему память, заставив меня тем самым стать Сойкой. Я снова проиграла, повелась на чужие правила. Я – пешка. «Ты тоже участвовала в Играх?» Да, Пит Мелларк. И я до сих пор в них. Мы все еще на Арене. Я все еще могу пойти против системы, достав те злосчастные ягоды!..
Комментарий к Глава 10.
Новая глава!
Что скажете по поводу поведения Пита и Китнисс?
Дорогие читатели, я смотрю, Вы такие неактивные:( Не расстраивайте автора:( Мне важны ваши мнения или критика)
Оставляйте их, и поднимите настроение мне на весь день♥
========== Глава 11. ==========
Мы мягко приземлились на разрушенной земле. Знаете, такое чувство дежавю накрыло меня с головой. Около года назад я вместе с Питом приезжала сюда, в качестве победителя Голодных Игр, а сейчас… Так, мне нужно не думать о Мелларке! Я же скоро с ума сойду! Как только планолет заглушил двигатели, я тут же спрыгнула на обломки. Теперь не видно было огромных полей и запасов зерна. Кругом разруха и смерть. Рута и Цеп были из этого дистрикта. Сейчас я задумываюсь о том, как хорошо, что они не дожили до этого ужаса.
Аккуратно двигаюсь вперед. Камни и деревяшки хрустят под моими ногами. Вокруг ни одной живой души. Их всех убили. Всех до единого. Семьи… Дети… Женщины… Они были безоружны! Сноу не пощадил никого! Я виновата в этих смертях. Из-за меня начались эти бунты, а теперь люди мрут, как мухи. Те, кто прилетели вместе со мной, следуют тихо, стараясь не шуметь, а мое сердце сжимается от боли. Я оказалась на центральной площади. Здесь жители видели меня, мою безрассудность и эгоизм. Они вдохновились этим! Чертовы дураки! Вся территория была усыпана скелетами… Над ними летали мухи, а в воздухе стоял запах крови. Господи! Живот скрутило, а ком вот-вот выберется наружу. Я прикрываю рот рукой, но это не помогает. Тысяча трупов и ни одного живого. Ноги уже не держат меня, а в спину ударяют импульсы. Падаю на колени и тихо кричу. Они все погибли из-за меня. И ты. И ты. И они. Все! Что я наделала? Дыхания катастрофически мало. Они не заслужили такой участи!
-Китнисс! Что ты можешь сказать по поводу увиденного? -режиссер, беженка из Капитолия, Крессида вся сгорала от нетерпения. Они ждут пламенных речей?
–Я не могу… Не могу здесь, -шепчу еле слышно я. Съемочная группа с тяжелым вздохом начинает собирать оборудование. В данный момент, я хочу просто тишины. Уединения. Смерти:
–Ты хорошо себя чувствуешь? -Боггс поднимает меня с колен и пронзает взглядом. Сквозь пелену слез и своих мыслей, я почти не могла говорить. Теперь эти кости будут постоянно являться ко мне в кошмары! Я никогда не усну! Без Пита… Он – мой ловец снов, но теперь это просто невозможно. Быстро машу головой в разные стороны, а слезы брызжут из глаз:
–Отлично! Так и стой! Поллукс, крупный план! -меня увидит весь Панем. Если сейчас я скажу что-то вдохновляющее, они все погибнут. Также, как и эти. Но если промолчу… Сноу снова выиграет, сломает и уничтожит меня. Могу ли я допустить этого?
–Что ты можешь сказать по поводу увиденного? -выделяя каждое слово, Крессида обратилась ко мне, показывая на красный огонек. Я смотрела прямо на него… Я не дам Кориолану снова подложить меня под себя!
–Я хочу сказать всем дистриктам, что я жива. Я не в Капитолии. Меня спасли. Все, что вы слышали в моем интервью – наглая ложь. Сейчас, находясь в 11 дистрикте, и, стоя прямо на трупах людей, я с уверенность заявляю, что перемирия не было и быть не может! Оглянитесь вокруг! Некогда живой и работающий район превратился в пепел, в ничто! И это дело рук Капитолия! Сноу убил всех: детей, женщин и мужчин! Ни осталось ни одной души! -я замолчала, а режиссер подняла большой палец вверх. Перевожу дыхание и начинаю подходить к камере:
–Я вновь обрела свои крылья. Меня невозможно сломать, Президент Сноу. Вы поставили на мне клеймо и крест, надеясь, что я до конца сломаюсь после смерти сестры и друга? Думали, забрав у меня Пита, пошлете на тот свет? Я больше не буду играть по правилам! Пытайте, жгите и бейте меня до смерти, но я не буду куклой в ваших окровавленных руках! Если умрем мы – то вместе с вами! -последняя фраза повисла в воздухе, а одинокая слеза скатилась у меня по щеке…
Моя душа пуста, как дом в 12 дистрикте. Никаких эмоций, чувств или боли в груди. Я высказала все, что вертелось у меня на языке с самого начала. Койн будет довольна. Только сейчас я пожалела, что вообще сказала все это. Куда пропало мое желание убить себя? Почему я вновь вдохновляю людей идти против Капитолия, сама прекрасно понимая, что все мы погибнем? Зачем это восстание? Господи! Я запуталась. Уже не знаю, за чью сторону веду борьбу. Нужно ли мне все это? К чему? Зачем? Прим и Пита я уже потеряла, так почему заявила во всеуслышание, что готова бороться до конца? Мой мозг взрывался от потока вопросов и информации, пока мы летели обратно. Я вообще не планировала возвращаться… И тут, словно услышав мои мысли, планолет сотрясается от страшного удара. Бомбы.
Почувствовался запах гари и дыма. А наша машина все продолжала сотрясаться от ударов. Боггс тут же схватил меня за руку и потащил в какой-то тайный отсек. Господи! Да что же это такое? Я заметила, что остальные люди из съемочной команды остались в там, откуда я быстро смоталась. Нет, еще пару смертей, и я точно сойду с ума. Вырываю руку у военного и лечу обратно:
-Солдат Эвердин! Немедленно вернулась за парашютом и спрыгнула! -конечно, его главная задача, спасти мою шкуру, но бросить остальных… Тех, кого втянул в эту войну, вот так вот умереть? Ни за что!
–Крессида! Сюда! Скорее! -очередной удар, и планолет наклонился почти вертикально к земле. Мы падем! Твою же мать! Я только сейчас заметила, что девушка ранена:
–У нас буквально несколько минут! Ей уже не поможешь! Быстрее! -Боггс применял силу и туго скручивал мне запястья, но я вновь и вновь продолжала вырваться. Уже у всех членов на борту на спине были мешки со спасательным средством, а я с Крессидой до сих пор под угрозой смерти. Планолет летел вниз со скоростью света, убавляя наши шансы выжить:
–Нет! Отпусти! -я продолжала кричать. Не хватало еще одного трупа. Тут же вмешивается режиссер:
–Сойка, держи. Прыгай! Спасай себя! Ты нужна людям! Ты нужна Питу! -последние ее слова парализовали меня. В мои руки упала маленькая флешка. Скорее всего, это ролик, записанный сегодня. Я не могла пошевелиться. Дыхание перехватило, слезы жгли глаза:
–Я не нужна ему… Крессида…-я не успела договорить, как Боггс схватил меня, прицепил к себе, а затем выпрыгнул из планолета, оставив единственную девушку на борту…
Я истошно кричала, лежа на земле, наблюдая, как взрывается наш корабль, унося жизнь Крессиды. Господи! Я не спасла даже ее! Скручиваюсь калачиком, бью кулаком по сырой траве и рыдаю, как психически нездоровая. Еще одно тело! Еще один мирный житель отдал за меня свою жизнь! Что с этим делать? Как дальше жить?! Продолжаю биться в конвульсиях, в том время, как выжившие люди связываются с 13 дистриктом. Силы медленно покидают меня. «Ты нужна Питу!» Почему она это сказала? Наверняка, ей было известно о том, что блондин не помнит меня, но это были ее последние слова. Она верила, что это правда… Уже второй человек пытается мне доказать невозможное. Как же я устала! Почему никто не спрашивал меня, хотела ли я всего этого? Почему я тогда ослушалась Сноу? Все просто. Я уже тогда любила Пита. Я любила сестру. И вся эта революция… Она вышла из моего контроля после Квартальной бойни. Именно тогда, когда я оставила Пита у дерева, когда решила бросить его! Черт! Черт! Черт! Смотрю на огромные облака дыма, и слезы вновь застилают мои глаза…
В 13 меня тут же оккупировали врачи, исследуя каждый участок тела. Благодаря Боггсу, которому я расцарапала лицо, только мы оказались на земле, я отделалась парой ушибов и синяков. Флешка режиссера была передана Койн, а мне прописали день успокоительного и постельный режим. Да разве это поможет? Каждый раз, закрывая глаза, я вижу взрывы, дым и останки. Это повторяется из раза в раз. И теперь, меня уже никто не спасет из этого омута. Был один человек, да только вряд ли он помнит что-то связанное со мной. Я лежу в своей комнате и тереблю пальцами жемчужину. Это последнее, что осталось хорошее в моей жизни. Последнее, что возвращало меня в тот момент, когда блондин был со мной. Был мой. Мне не хочется ни плакать, ни спать, ни есть… Возможно, так люди и умирают от голода, но плевать. Меня постоянно тошнит, стоит только вспомнить речь, что я произнесла в 11, тем самым раздразнила Сноу. Боль растекалась по моим венам, и даже морфлинг не дал мне и секунды подышать спокойно. Все мое существование теперь только в ощущении потери, пыток и вины за все случившееся. Не хотела закончить все мирно? Не хотела новых смертей? Смешно становится, когда осознаешь, что на самом деле натворила. Став Сойкой, я навлекла больше бед, чем лежа в этой палате. Но, судьба решила еще сильнее поиздеваться надо мной, когда в дверь постучали.
Я, как обычно, молчала, ожидая вновь увидеть очередную медсестру, приносящую мне поесть или ставящую капельницу. Однако, это была не она. В мою палату зашел человек, которого я больше всего хотела видеть, но в тоже время поставила на нем крест. Пит стоял на пороге, не решаясь пройти дальше. Он выглядел лучше меня в разы. Сразу видно, Койн относится к нему лучше, чем ко мне. Хотя, чего я удивляюсь. Блондин изучал меня своими голубыми глазами, словно прося разрешения войти. Я приподнялась на локтях, стараясь держать себя в руках. Дыхание прервалось, а в желудке творилось не пойми что. Блондин сел на стул напротив меня и неуверенно произнес:
-Ты же Китнисс, верно? -мне так хотелось зарыдать. Он даже мое имя говорит с опаской. Он даже его не помнил!
–Да… А ты Пит, -это был не вопрос. Не знаю, к чему я это сказала, но мне хотелось показать, что мы знакомы, что я знаю его. Мелларк явно нервничал, так как постоянно дрыгал ногой и прикусывал губу:
–Не знаю, с чем это связано… Я видел тебя в 12,-сердце сжалось. Как же это ужасно. Возможно, если я не буду сейчас выпускать колючки, то смогу помочь Питу вспомнить хоть что-то, связанное со мной:
–Я там родилась и жила до 74-х Игр. Мы из одного района с тобой, -Пит смотрел на меня, как на призрака. Одно событие круче другого:
–Я тоже участвовал в 74-х Играх… Быть может, ты что-то путаешь? -Господи! Что говорить? Как правильно объяснить?
–Да… Нет… Боже, я не знаю, Пит! -кожа покрылась мурашками, а руки затряслись. Я не сдерживаюсь и обхватываю голову. Жемчужина падает на пол, с треском выдавая меня. Это было чем-то личным, интимным… Я не хотела, чтобы Пит увидел ее сейчас. Однако, блондин резко подхватывает ее и долго изучает:
–Красивая… По-моему, я где-то ее видел, -маленькая надежда загорелась у меня в душе. Возможно, ему просто нужно подсказать? Направить мысли в нужное русло?
–Ты подарил мне ее. На пляжу во время Квартальной бойни, -его глаза полезли на лоб, а между бровями появилась складка. Ну, давай же!
–Мы участвовали вместе? -он произнес это так, словно сморозил чушь, но я продолжала гнуть свою линию:
–Да, а потом нас разлучили. Ты остался у дерева, по плану Битти, а я ушла с Джоанной. Когда мы разошлись, все пошло против плана. Я выпустила стрелу в силовое поле, а затем нас забрали в Капитолий. Тебя пытали. А я старалась, Пит, правда старалась тебя спасти, но с каждым разом все больше и больше тебе вредила… И сейчас, зашло все настолько далеко. Мне не хватает тебя, честно. Прошу, вспомни, -пекарь, казалось, перестал дышать. Его зрачки бегали из угла в угол, а волосы на руках встали дыбом. У тебя получится!
–Ты – пекарь, ты – художник. Ты спишь с открытыми окнами. Пьешь чай без сахара. И туго завязываешь ботинки, на два узла. Ты любил меня…-слезы мешали говорить, а когда я заметила отчужденный и холодный взгляд собеседника, сердце перестало стучать:
–Прости, Китнисс. Мне пора, -сказал он сухо и удалился, не отдав мне жемчужину…
Комментарий к Глава 11.
Новая глава!
Проды не будет до пятницы. Загруженная неделя(
Однако, я жду ваших мнений: что же все-таки творится с Питом? Почему он не отдал жемчужину Китнисс?
Еще одна смерть. На этот раз Крессида. Что думаете?
Жду ваших мнений, отзывов и критики♥
========== Глава 12. ==========
Бессонные ночи, крик, плач, истерики и злость – вот мои друзья последние дни. Я не знаю за что взяться, чтобы хоть как-то отвлечься. Я, словно в клетке сижу. Все вокруг чем-то заняты, у них нет свободного времени, а у меня дни тянутся, как вечность. И возможно, я бы давно покончила с собой, но не могу. Уже столько раз я могла вскрыть себе вены, удушиться подушкой и так далее, но что-то останавливает меня. Возможно, мне пора лечится, и давно уже лежать где-то в психушке, однако я все еще Сойка – символ революции. Казалось, что Койн надо мной просто издевается. Она то заставляет меня сниматься в каких-то непонятных декорациях со стенами, то наоборот отправляет в пекло, тем самым ставя под угрозу жизнь съемочной группы. И каждый день, меня зовут в штаб смотреть труды. Если честно, до меня до сих пор не доходит, почему Пит постоянно там? Разве он имеет какое-то отношение к революции? Зачем Альма каждый раз приглашает его на это собрание? Все минуты и часы, что оно длится, Пит молчит и крутит пальцами жемчужину. Он забрал у меня последнее, что хоть как-то придавало мне сил… Смотря на то, как он бережно гладит ее своим большим и указательным пальцами, сердце кровью обливается. Не знаю, помогает ли ему эта драгоценность разобраться в своих мыслях, но Мелларк меняется… И с каждым разом все сильнее и сильнее…
Так вот, после очередного заседания в штабе, Боггс, как обычно, сопровождал меня в мой с мамой отсек. Я в своих мыслях, он в своих. Никто никому не мешает. И тут я резко затормозила, когда поняла, что меня схватили за руку. Хватка стальная, аж запястье заболело. Но сам факт того, что за эти два дня Пит вновь приблизился и дотронулся до меня, поселяет маленькую надежду, что он вспомнил. Хоть что-то, хоть малейшую деталь. Медленно разворачиваюсь и вижу его взгляд. Полный злобы и насмешки. Нет, он не вспомнил. Сердце снова разбилось о камни реальности:
-А ты? -сухо спросил он, повергнув меня в двоякое состояние. Что пекарь хочет услышать? Я растерялась, а в то же время затрепетала от его голоса. Господи, Китнисс! На дворе война, а ты с ума по мальчику сходишь!
–Что я? -старалась сделать более безразличный тон, однако дрогнула под его напором:
–Ты любила меня? -дыхание участилось, а в легких ничего не осталось. Вот я и попалась. Я люблю его сейчас! Я готова отдать все, лишь бы он вернулся ко мне… Но тогда…
–Пит, там все было очень сложно, -не дав мне договорить, Мелларк захохотал и опасно навис надо мной, вжимая в стену. Он так близко и так далеко:
–Любовь в одни ворота, значит… Китнисс, я помню про хлеб, -Господи! В желудке все скрутилось в тугой узел, а ком подступил к горлу. Он что-то вспомнил, связанное со мной! Это уже прогресс!
–Ты спас тогда мою семью от смерти. Ты спас меня. И это был единственный долг, который я не могу отплатить, -почти прошептала я. Лицо Пита на секунду озарила знакомая улыбка, но она тут же исчезла. Что это было?
–Знаешь, лучше бы я отдал этот хлеб свиньям и никогда не встречал такую суку, как ты! -я еле держалась на ногах. А ведь все так хорошо начиналось. Мелларк ударил ниже пояса. Он увидел меня настоящую. Эгоистичная, лживая тварь. Да, я именно такая. И Пит это понял. У него осталось только одно воспоминание, где есть я, а значит, он ненавидит все, что связано со мной…
Держась за живот, я старалась сдержать крики, стоны, рыдания, грозившиеся вырваться изнутри. Казалось, мои легкие растянулись до предела из-за быстрых, глубоких вздохов. Он уничтожил меня. Одной лишь фразой. Моя ярость и боль с каждой секундой только возрастали. Я ненавижу себя, Сноу, Койн, да и вообще весь мир! Почему все всегда идет настолько плохо? Когда же это закончится?! Еле передвигая ноги по идеально чистому полу в 13 дистрикте, я добралась до своего отсека. Не знаю, где Боггс, да плевать. Я упала на свою постель, позволив слезам отчаяния скатываться на подушку. Пролежала так долго, в тишине, пытаясь не думать о том, что со мной сегодня случилось… Но это было невозможно. Удар оказался слишком мощный.
Я никто теперь для Пита. Он не знает, не помнит, но почему-то стал ненавидеть. Возможно, в этом замешана Альма, но что теперь от этого? Все, что было между нами развалилось в пух и прах. Нет теперь никакой надежды на восстановление отношений и памяти. Новые чувства стали зарождаться у меня внутри. Что-то более жестокое. Оцепенение. Безразличие. Равнодушие. Чтобы это ни было, я ощутила себя лучше, чем минуту назад. Хватит страдать по Мелларку. Если ему плевать на меня, то мне тоже. По крайней мере нужно просто взять и вырвать его из души. Забыть. Но ирония заключалась в том, что вряд ли я смогу это сделать. Особенно находясь здесь. Нужно искать какой-то выход…
***
–Солдат Эвердин! Мы не можем так рисковать! -грозный голос Койн сотрясал стены. Мы уже около 10 минут доказываем друг другу свою правоту. Завтра, на рассвете, во 2 дистрикт отправляется отряд военных. Они хотят разведать обстановку и узнать, что нас ждет впереди. Однако я прекрасно понимаю, что это дорога в один конец. То, что нужно:
–Президент Койн! Вы ничем не рискуете! Если я умру, то пусть это снимут на камеру и покажут всему Панему! От того, что я сижу здесь и жду, пока снова нужно сняться на фоне пожара, революция не продвигается! Отправьте меня во 2. Хватит защищать! -мне меньше всего хочется видеть Пита и его глаза. Сейчас я настолько уверена в том, что делаю правильно, но если встречусь хоть на секунду с пекарем, то тут же расклеюсь. Мне надоело мучить себя! Если с Питом все кончено, то в 13 меня ничего не держит:
–Сойка-Пересмешница должна быть в безопасности до самых последних секунд! Вы помните, что случилось с Крессидой, когда я послушала вас, мисс Эвердин? У меня нет стольких людей, чтобы так ими раскидываться! Вы никуда не полетите и точка! Революция движется в нужном направлении, так что идите к себе в отсек и ждите дальнейших указаний! -она правда думает, что я послушаюсь ее? Бедная и наивная женщина!
–Лучше бы Вы так мою несовершеннолетнюю сестру защищали, чем меня! -я почти плюнула ей в лицо, а затем развернулась и вышла.
Конечно, я не опустила руки. Но прежде, чем в тайне пробраться на планолет, я должна все приготовить. Нельзя уходить отсюда с пустыми руками. И первое, что мне жизненно необходимо – это жемчужина. Пит забрал ее три дня назад, крутил, вертел ею перед моими глазами, словно дразнил, а потом морально уничтожил. Всю миссию он выполнил четко и слажено, а моя вещь должна вернуться ко мне. От одной мысли, что снова придется контактировать с Мелларком, в животе забурлило. Господи! Хоть бы все прошло гладко. По подсказкам других жителей, я дошла до столовой, где сидел одинокий Пит и сверлил взглядом телевизор. Народу было немного, но я задыхалась при каждом шаге. Я хотела уже плюнуть на эту вещь и убежать как можно дальше, но что-то непонятное не давало мне остановиться. «Он послал тебя, Китнисс! Ты ему не нужна! Уходи оттуда!»-шептала мне одна сторона, «Ты должна с ним поговорить! Вам нужно все решить до твоего отъезда!»-призывала другая сторона меня. Пока я боролась со своими эмоциями и мыслями, к Питу подсели. Я тут же спряталась за какой-то колонной и стала изучать.
Рядом с пекарем оказалась молодая девушка, фигуристая, не очень похожая на жительницу дистрикта. Ее белокурые волосы собраны в тугой пучок на голове, без косметики. Она что-то яро рассказывала Питу, и тот улыбался. Сердце сжалось. Я вижу эту улыбку, но она направлена не в мой адрес. Девушка засмеялась и положила голову на плечо Мелларка. Господи! Я не должна была этого видеть! Кто это? Почему Пит так тепло с ней общается? Почему она может позволить себе такие действия в его сторону? Во мне бурлили эмоции и разум. Мелларк смотрел на белокурую красотку, не отводя взгляда. Раньше, он смотрел так только на меня! Хватит! Я не смогу больше этого вытерпеть. Собираю последние силы, что остались у меня и подхожу к столику. Девушка тут же перестала улыбаться и оценивающе глазела на меня. Пит же напротив, старался делать вид, что меня тут нет:
