Текст книги "Куликовская битва"

Автор книги: Алексей Тестон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ну что ты, сынок. Мы же с нашим князем, мы вернемся, – и отдал его подбежавшей жене. Потом нагнулся и поцеловал свою любимую.

– И ты, жена, не бойся, мы вернемся. Слышь, люд московский? Мы вернемся! Мы вернемся с победой! – и поскакал вслед товарищам.

Как бы подхватывая его слова и стараясь донести их до всей земли, зазвониликолокола. Заиграло на церковных куполах лучами солнце, а в ярко синем небе продолжали кружить два орла, провожая в поход русское войско.

***

В походном порядке, на лошадях, Дмитрий Иванович разговаривает с одним из дружинников:

– Поскачешь вперед до Коломны, передашь окольничему, что я в город заходить не буду. Пусть сам вдвигается к Оке. На всякий случай пусть будет готов к переправе. На месте все решим. Все понял?

– Понял, княже. А мне обратно к тебе возвращаться или с воеводой до Оки?

– С воеводой. Скачи.

Дружинник умчался вперед, поднимая пыль. Колонна легкой рысью продолжала движение. Ветер стих. Пыль тысяч копыт не успевала ложиться на землю, поднимаясь над ратниками. Поэтому нельзя было рассмотреть, сколько их и где кончается эта бесконечная вереница конных, выныривающих на бугорках и вновь исчезающих в серой бесформенной массе. Только по дрожи земли можно было догадаться, что это идет не княжеская сотня. Идут конные полки Руси Московской среди бескрайних полей в бескрайние поля без конца и без края.

***

Коломна. Двор коломенского кремля. Раннее утро. Возле крыльца окольничий разговаривает с дружинником князя, посланным предупредить о выдвижении к Оке. Недалеко во дворе на коне крутиться Прохор, рядом с ним два его товарища, вернувшиеся из разведки.

– Илья, возьмешь еще двоих, – воевода, зевнул,– и дуй обратно. Скажешь, что разведка сообщила, что Бегич двигается по рязанским землям. С тобой поедет Прохор. Даже если тебя убьют, он должен доехать до князя. Понял? Мы его здесь ждали, но раз не приехал, значит, надо в пути сообщить, вести очень важные, и знать их никому до поры не положено. Понял?

– Понял, воевода. Так, может, вот тех двоих и возьму? – дружинник кивнул наразведчиков с Прохором.

– Нет, эти пусть отдохнут. Пять дней в дороге. Прохор возьмет из моей охраны. Я распоряжусь, пока ты ешь. И не затягивайте, время дорого.

***

Коломна. Городские ворота. Из ворот выехали четверо. Все в доспехах княжеских дружинников. Прохор едет в паре с Ильей, за ними еще двое. С правой стороны от них видно раскинувшийся лагерь. К нему со стороны города подъезжает десяток телег, нагруженных оружием, продовольствием, одеждой. В лагере утренняя суета. Где-то у костра варят кашу, кто-то примеряет новые доспехи. Немного в стороне фехтуют на мечах трое ратников в чистых белых рубахах.

– Ты посмотри, – замечает Илья, – с утра пораньше мечами машут.

– Это сотник серпуховской своих гоняет. Там такие пришли, что хоть сейчас с ними в драку. Одно не пойму, поштопешие, – сообщил Проша.

– А обозы с города?Или наши уже подошли?

– Это Тимофей Васильевич постарался. Купчишек местных уговорил. Он у нас, знаешь, как уговаривать умеет?

–Знаю, Проша. Да ведь им деваться-то некуда. Мертвым деньги не нужны. А от ордынцев либо смерть, либо рабство.

Илья немного подхлестнул коня, и вся четверка перешла на галоп, удаляясь от города.

***

Лесная едва заметная дорога. Небольшая опушка среди леса. К опушке подъехала наша четверка. Прохор остановился на опушке и слез с коня.

– Давай здесь перекусим. Да мне коня глянуть надо, что-то захромал.

Проша соскочил с седла, остальные тоже остановились и стали спешиваться. Илья достал из седельной сумки кожаный бурдюк для питья. Вдруг остановился, прислушиваясь.

– Ты что, Илюша?

Проша сразу насторожился, мельком глянув по сторонам.

– Да, кажись, драка? Не слышишь?

– Да вроде нет.

– Вот опять. Ну точно.Там.

Илья показал немного правее, как раз за поворот дороги. Проша в ответ кивнул, соглашаясь. И бросил одному из дружинников:

– Ты с лошадьми, – вынул меч. – Рядом совсем, пошли.

Втроем нырнули в лесную чащу. Среди небольшой прогалины на той же дороге метрах в ста увидели две телеги. Возле одной лежал простой мужик, видимо, убитый. Еще двое сидели, связанные, спиной друг к другу. Возле них суетились трое. В разномастных одеждах, больше похожих на обильные лохмотья пополам со шкурами. Один был с рогатиной, один с кистенем, третий с саблей. На телеге стоял четвертый, одетый в добротный кафтан, с луком за плечом и топором на шитом золотом поясе, рылся среди мешков. На второй телеге стоял здоровый мужик. В руках у него была оглобля, которую он время от времени крутил надо головой, отгоняя еще четверых разбойников, пытавшихся подступиться к нему. На телеге ничком лежал еще один мужик со стрелой между лопаток.

Дружинники почти бегом подошли вплотную к полю боя. Из-за криков нападавших их не услышали. Проша выглянул из-за дерева,оценивая обстановку, и повернулся к своим товарищам.

– Есть чем бросить?

Сам переложил меч в левую руку, доставая из-за пояса боевой топорик. В руках у Ильи оказался кинжал, второй дружинник достал два метательных ножа.

– Снимаете двоих, – Проша глянул на два ножа в руках дружинника, ухмыльнулся, – троих возле мужика с оглоблей, я второй телегой займусь.

– Проша, тебе нельзя, мне воевода за тебя голову снимет, – зашептал Илья.

– Потом разберемся, пошли.

В это время оборонявшийся сумел зацепить одного из разбойников. Тот кубарем откатился в сторону, завывая и держась за голову. Стоящий на телеге с луком оторвался от добычи.

–Ну ты упрямый, прости Господи,– сказал он, снимая с плеча лук.

– Бросай палку и беги, если сможешь, – разбойник вставил стрелу и вскинул лук.

Легкий шорох – и лук вываливается из рук. Лучник схватился за правое плечо, из которого торчит топор. Почти одновременно Илья бросает кинжал. Рядом дружинник бросает один нож и сразу перехватывает в правую руку и бросает второй. Илья уже на прогалине с мечом. Двое справа падают, третий, чуть левее, успел немного отклониться, и нож попал ему в плечо, но мужик с оглоблей не растерялся и опустил ее на голову раненного. Четвертый продолжает лежать, держась за голову. Дружинник тоже мгновенно оказывается возле телеги с обнаженным мечом.

Проша выскочил один против трех. С размаху зацепил одного с рогатиной, тот отлетел в сторону, выронив оружие. Но двое других не растерялись, и Прохор едва ушел от сабли. Ложный выпад –и резким движением он поймал руку с саблей. Человек с кистенем за своим товарищем не сумел одновременно напасть. Взмах меча и звон железа о железо, ловко брошенный топор выбивает меч. Это лучник целой рукой неожиданно вступает в битву. От неожиданности Прохор опускает руку и оказывается без оружия. Взмах сабли,кувырок на противника по земле через голову – и Проша вонзает ему в грудь нож– подарок воеводы. Слева появляется второй с занесенным для удара кистенем, не уйти. Илья со всей силы двумя руками бросает из-за головы меч. Рука с кистенем замирает, рукоять меча Ильи торчит из лохмотьев, нападающего. Все кончено в считанные секунды.

Лучник сидит на телеге, удерживая раненую руку. Мужик с оглоблей еще не слез с телеги, продолжает держать наготове свое оружие.

– Давай слезай, воин, тебе бы в ополчение княжеское, а ты тут телеги охраняешь, – поднимая меч, обратился Илья к мужику. – Что за обоз?

Мужик облокотил оглоблю на телегу.

– Это, боярин, для войска в Коломне по приказу хозяина нашего. Хотели поутру сразу поехать, да колесо подломилось. Пока чинили, задержались. А вестовые ждать не стали, вот оказия и случилась. Остались дети без кормильцев.

– Значит, ты, – Проша развязывал двух мужиков у телеги, обращаясь к лучнику, – обоз княжеский грабишь?Вот довезут тебя мужики до Коломны, поговорит с тобой воевода.

– Поговорит, – лучник, не отпуская раненную руку и кривясь от боли, расправил плечи, – и я с тобой погорю еще, холоп княжеский.

– Проша, – Илья перевернул лежащего на земле разбойника, – а мужичок-то их обоих оглоблей прихлопнул.

Проша кивнул и, криво ухмыляясь, посмотрел на лучника.

– А ты, небось, сынок боярский?

– А ты, – надменно ответил лучник, удобнее усаживаясь на телеге, свесив ноги, – не по чину вопросы задаешь. Запрягайте, мужичье, везите меня к воеводе. С ним я и говорить стану.А с тобой, холоп, разговаривать не о чем. После посчитаемся.

– Мужики, – Прохор глянул на смутившихся таким разговором обозников, – вы мне жизнью обязаны. Так прошу, побожитесь, если спросят, скажите, что все разбойники убиты во время боя.Ну, божитесь немедля!

– Боярин, – ответил за всех тот, что бился с оглоблей,– если надо, то скажем. Ей Богу скажем.

Двое других испуганно закивали в знак согласия.

– Эй,ты что тут задумал! –крикнул лучник.

– Проша, не надо, – ринулся к ним Илья, но Прохор резким движением сдернул одной рукой разбойника с телеги,а второй ударил ножом в грудь.

Лучник захрипел и, согнувшись, повалился на землю. Проша, вытерев нож об одежду упавшего, показал его на ладони Илье и подошедшему дружиннику.

– Хороший нож, – глядя внимательно в глаза то одному, то другому, – мне его сам воевода за службу подарил.

– Проша, мы своих не сдаем, – Илья укоризненно покивал головой и повернулся к мужикам, – мертвяков в лес оттащите и валежником прикройте. Если никто не спросит, ни о чем и не рассказывайте. Все, поехали, привал отменяется.

***

Коломна. Утро. Двор коломенского кремля. Возле крыльца воевода садиться на лошадь. Рядом десяток конных дружинников. Рядом с воеводой на коне один из помощников, что остался разговаривать с купцами.

– Еремей, – уже из седла повернулся воевода к помощнику, – все ли ладно с войсками?

– Все,Тимофей Васильевич, снеди навезли горы, все не возьмем. С оружием и одежей похуже, но тоже хорошо. Не подвели купцы.

– Что ж, поехали посмотрим, скоро выступать.

Воевода с Еремеем выехали со двора. За ними последовали остальные дружинники.

***

Лагерь войск у Коломны. Все уже собрано, только пепелища костров дымятся остатками углей. Войска построены в одну колонну. Недалеко стоят городские жители. Среди них видно группу богато одетых купцов, бывших у воеводы. Рядом стоят телеги пустые, с мужиками-возницами, и груженые, с ними рядомконная охрана в легких доспехах – это обоз с собой. Воевода пешком обходит войско, его коня ведут под уздцы, за ним с ним еще трое дружинников. Он здоровается с сотниками, называет их по именам. Подходит к простым ратникам. В конце стоят конные воины, но воевода, мельком глянув на них и кивнув командиру, направился к толпе горожан. Он остановился пред толпой. Посмотрел на нищих, ютившихся у телег в стороне, и обратился к купцам.

– Я благодарен вам, люд купеческий. Вы сдержали свое слово. Но не я буду благодарить вас. Каждый меч, который вы дали сегодня ратникам, будет разить врагов земли нашей, каждый щит прикроет героев от смерти, чтобы могли защищать землю нашу, а благодарить вас за это будут ваши дети и правнуки, которые будут жить на земле нашей. В это я верю и с этой верой иду защищать землю нашу! Не поминайте лихом, люди добрые, – он вскочил на коня, которого ему подвели, махнул рукой. – Вперед!

Войско тронулось по дороге из города. Вперед поскакал конный отряд. После сам воевода с дружинниками. За ним – пешие ратники и, в конце, обоз с небольшой конной охраной. Молча, стояли горожане, провожая войско. Ни криков прощальных, ни напутствий. Вот уже скрылись за пригорком последние телеги, а народ не расходился, как в оцепенении. Никто не решался пойти первым. Наконец рыжебородый купец покрутил годовой в разные стороны, как бы ища собеседника, и сказал, обращаясь сразу ко всем:

– Вот, видели, а? Благодарить он нас не будет. А? Даже поблагодарить не хотят, во власть-то? А?

К нему повернулся один из стоящих рядом купцов.

–Дурак ты. Дураком и помрешь.

Из толпы вышел здоровый кузнец в фартуке, видимо, не успел снять или привык уже не снимать за последние несколько дней. Плюнул рыжебородому под ноги и побрел к городским воротам.

***

Брег Оки. Полдень. К берегу подъезжает авангард московских конных полков во главе с Дмитрием Ивановичем. С небольшой группой всадников Великий князь подъезжает к самому берегу, поднимает руку. Все войско останавливается.

– Разбить лагерь. Ночуем здесь. Разъезд на тот берег. Людей послать навстречу окольничему, пусть сюда выходят. У брода заставу выставить.

Распоряжения Великого князя мгновенно начинали исполняться. Поскакали в разные стороны небольшие отряды конных. В это время на другом берегу показались двавсадника. Они явно насторожились, тоже разглядывая встречных, но через несколько секунд, приняв решение, смело ринулись вброд, поднимая множество брызг. Всадники явно знали, что реку, которая в конце лета местами сильно пересыхала, знающему человеку ничего не стоило прейти пешком.

Высланные вперед воины встретили незнакомцев у края берега. Один из них, останавливая коня, крикнул:

– К Великому князю Московскому вестники от князя Даниила Пронского.

Илья, стоявший возле Дмитрия Ивановича, обернулся на князя. Тот кивнул ему. Илья поднял руку и крикнул в сторону прибывших:

– Веди сюда!

Вестовые подъехали. Один из них соскочил с коня, второй подхватил поводья. Группа княжеских дружинников расступилась, пропуская к князю посыльного. Дмитрий Иванович, не слезая с коня, приготовился слушать. Посол поклонился.

–Великий князь! Князь Пронский Даниил перешел реку Вожу у брода, что в двадцати верстах от Переславля-Залесского, просит тебя спешно идти к нему. Ордынцы в трех днях пути, уже по рязанской земле идут. Направление к городу держат. Мы стоим тайно, Великий князь, чтобы себя до поры не выдать. Броды не удержим одни, но если не успеешь, можем ударить в спину ордынцем после переправы.Можем отойти за Оку, но к тебе сюда поспеть сложно. Есть еще броды. Что передать мне моему князю, Великий князь?

– Говоришь быстро, назад уже торопишься, а Даниил говорил, что только московиты торопливы, – остановил его князь.

Стоявший среди дружинников Прошка улыбнулся.

– Не спеши, отдохни с дороги. Времени мало, но спешка нам ни к чему. Скоро остальное войско подойдет, тогда и подумаем, что Даниилу сказать.

***

Лагерь конных московских полков у реки. Дмитрий Иванович сидит на бревне возле костра. Смеркается. Конский топот прервал его мысли. Слышен голос Вельяминова:

– К князю проводи!

–Да вон костер его, воевода!

Из сумрака появляется окольничий на коне,весь мокрый. Подъезжает прямо к княжескому костру.

– Прими, – бросает уздечку одному из дружинников, спрыгивая с коня.

Дмитрий Иванович, не поднимаясь, наблюдает за ним, слегка улыбаясь.

–Здравствуй, Великий князь, – Тимофей Васильевич остановился перед ним, нависая своим огромным ростом.

– Садись, Тимофей, – князь положил руку рядом с собой на бревно, – поешь, чем Бог послал.

– Мне бы не есть, мне бы поспать, княже, – зевая, уселся рядом воевода.– Полки привел. Всех одел, обул, вооружил. Купцы коломенские помогли. Провизии захватили добро, но обозы отстали.

– Спасибо тебе, Тимофей Васильевич, службу знаешь. Но поспать не удастся. Даниил Пронский гонцов прислал, говорит, что ордынцы в трех днях пути от Переславля. Сам он стоит в двадцати верстах напротив города за рекой Возжой с десятью тысячами войска. Предлагает к нему торопиться либо за Оку к другому броду идти. Еще может пропустить Бегича и в спину тайно ему ударить. Что скажешь? – князь помешал прутиком угли костра.

– Да, закрутил Даниил.И так он может, и вот так. А не подумал, как его ордынцы могут. А они ведь могут еще как.Ты, княже, прости, я с дороги мысли растряс. Сам-то что думаешь?

– Мы с удельными князьями совет держали, пока тебя не было. Кто во что горазд. Многие предлагают, чтобы мы Бегича в лоб встретили, а резанцы их в спину ударили. –

Воевода пил из бурдюка,который поставил с ним рядом кто-то из дружинников. Вытер губы.

– Нет, князь. Не получится так, и никогда не получалось. Бегич нас по частям разобьет. Он тоже воевать умеет. Даниила не иголку в стоге прячет. Больше десяти тысяч собрал. Они, как ни крути, в лесу и у реки следов оставят. У ордынцев тоже воины бывалые, они эти следы увидят и по ним пойдут, тогда всем гуртом на резанцев навалятся – мы можем и не поспеть. А развернутся – и нам всыпят.

–Согласен, поэтому думаю идти завтра скорым ходом к Даниилу.

– А не опасно, успеем ли? Да и Вожжа мелковата. Может, здесь. На этом берегу?

– В это время что Вожжу, что Оку пешим перейти можно, если броды найти, разница невелика. Зато ордынцам еще маневр дадим. Ты смотри, Тимофей, – князь прутиком на земле провел черту, –я знаю место, где стоит Даниил. Здесь брод, а здесь и здесь холмы да овраги. Коннице не развернуться, бой можно только встречный дать. Ордынцы всегда на обходной маневр горазды, но здесь он не пройдет, а мы пеших в центре поставим, на основной удар. А потом уже попробуем конными ударить. А успеть мы успеем. Должны успеть.

Князь посмотрел на своего старого товарища, боевого и надежного друга, опытного воина и полководца.Он знал, что окольничий сейчас думает, взвешивает каждое его слово.

– Ну а если не пойдет Бегич вброд?Не станет атаковать?

– А что же он тогда делать станет? Назад же не побежит? Там его Мамай с победой ждет. А стоять долго им же хуже. У них за спиной резанцы, они их потихоньку резать станут, не зря же они резанцы! Потом уже никто никуда не уйдет.

– Ну что ж, тоже верно.

– Ну а раз верно, иди и спи, Тимофей Васильевич. Завтра дорога скорая и дальняя.

***

Первые лучи солнца только показались над горизонтом. Лагерь московского войска. Большой отряд конных по броду переходит реку и скрывается на другом берегу. Великий князь на коне, рядом окольничий и несколько дружинников из охраны.

– Тебя с пешими полками оставлю, – говорит князь окольничему, – поспешай, очень поспешай. Дойти надо за один переход.

– Шутка ли, князь. Все не дойдут.

– А ты сделай так, чтобы дошли. Разведка сообщила, что ордынцы в трех днях пути, но это когда было. А могут и поторопиться. Если не успеешь,поступай на свое усмотрение.

–Княже…

– Все! – перебил его князь. Кивнул головой охране и поскакал в сторону реки.

Воевода тяжело вздохнул и продолжал смотреть вслед всадникам. – Не выдай, Господи,– и, подняв голову к небу, перекрестился.

Он был обеспокоен и от этого раздражался. К нему подъехал Еремей.

– Почти все готовы, Тимофей Васильевич.

– Что значит почти, Еремей?

– Все готовы, воевода.

– Пропустите конных. Не толпитесь у брода. И собери мне сотников с тысяцким в сторонке.

Выплескивая беспокойство и раздражение, гневно спросил:

–А где телохранители мои? Спят что ли?

– Не спим, – раздалось сзади из кустов малины, растущих неподалеку, и к воеводе вышел Прохор, ведя коня на поводе, в другой руке он держал шлем, наполовину наполненный ягодой.

Он остановился, лукаво улыбаясь, рядом с окольничим. За ним выехали два его напарника.

– Мешать не хотели разговору княжескому. Отведай, Тимофей Василич, ягодка свежая, – и протянул воеводе шлем с малиной.

Воевода взял несколько ягод и посмотрел на Прохора, как в Коломне, перед тем, как схватить его за ворот рубахи. Прохор настороженно отступил на полшага, сделав несколько неопределенных движений со шлемом, то протягивая его воеводе, то отдергивая руку назад.

–И кто же тебя, Прошка, моим телохранителем сделал?

–Вестимо кто, Еремей. Он сказал, что в бою с тобой только лучшие должны быть, а кто ж лучше нас?

– Так до боя, Прохор, еще не доехали. Ладно, останься при мне. А ты что стоишь, Ерема? Мы завтра в поход пойдем? Где сотники? Хватит кашу жрать коломенскую. Собирай всех быстрее,бисовы дети.

Еремея как ветром сдуло в сторону лагеря. Пока они говорили, почти все конные полки перешли реку. Какой-то старательный сотник уже выстроил своих ратников для перехода у реки. Воевода всмотрелся.

–Прошка, это серпуховские уже стоят у брода?

– Они. У них начальник больно строгий. То с утра с мечами гоняет, то уже в поход собрался.

–Сейчас Ерема их начальника заберет, а ты начинай движение. Дорогу знаешь. Нечего людям просто так стоять. Будете пока нашим передовым отрядом. Потом вперед конных пустим, сейчас князь все равно еще недалеко ушел.

– И что, мне с ними до самой Вожи идти?

– Да нет, тебя потом серпуховские обратно сменят. А ты откуда про Вожу взял?

Прошка уже сидел на коне, поедая малину с непричастным видом. Он молча посмотрел на воеводу, не отвечая на вопрос. Воевода молча посмотрел на него.

– Ладно, езжай.

Прошка не спеша, продолжая доставать ягоду из шлема, двинулся к реке. Окольничий глянул в сторону лагеря и направился к собиравшимся в стороне командирам. За ним на расстоянии поехали двое охранников.

***

На поляне, где Еремей собрал командиров, окольничий слез с коня. Подошел к командирам, их было около ста человек. Толпа разошлась перед воеводойполумесяцем. Стояли здесь и князья удельные, и бояре известные, и попроще ратники, из десятских до сотников дослужившиеся своим животом.

–Другимои, – начал окольничий,–я собрал вас, чтобы передать приказ Великого князя. Завтра утром. Утром! Ни днем и ни вечером, а утром мы должны быть у переправы к Переславлю, что в двадцати верстах от города. На Воже. Там нас ждет князь Даниил Пронский со своей дружиной и с рязанским ополчением.Рязанцы одни брод не удержат, но и отступать не собираются. А если мы не успеем, то ни им, ни нам житья больше не будет. Знаю, что такая дорога не легкая. Знаю, что переход будет очень тяжелым и идти придется даже ночью. Но надо, други мои, надо. Все, что не нужно, бросайте на обоз. Все хорошо будет – он позже подтянется, а нет, так и нет.

Пока он говорил, лица стоящих менялись. С возмущенных непосильной задачей, которую как всегда из прихоти командиров нужно из последних жил тянуть на себе, на понимающие и сосредоточенные. Вопросы и реплики повисли в воздухе, и никто не проронил ни звука, когда воевода закончил. Многих опытных воинов пугал даже не сам переход (бывало всякое), не возможность не успеть (эта мысль отметалась сразу как невозможная). Пугало то, что после такого перехода, возможно, сразу придется вступить в бой.

– Ну, – прервал молчание воевода, – пора выдвигаться.

– А ты с кем пойдешь, Тимофей Васильевич, с нами или с Великим князем? – спросил сотник из простых.

–Я до конца перехода с вами.

– Ну и слава Богу, – перекрестился сотник.

Воевода едва заметно улыбнулся.

– Пора к войскам. Выдвигаемся. На броду не толпиться. Еремей, оставишь одну сотню из московских ополченцев, чтобы обозу помогли.

***

Командиры расходились по своим отрядам. В лагере почти сразу началось движение. Первые колонны пошли вперед. Еремей распоряжался у реки, сидя на коне, мимо проходящих ратников. Покрикивал на особо ретивых, которые могли смешать полки. В мирное время за подобный окрик от некоторых князей да бояр он мог бы получить и в зубы, но сейчас никто не спорил, только гневные взгляды время от времени заставляли опомниться Ерему, и он в ответ улыбался или разводил руками – дескать, что делать, служба. А когда рядом, на пригорке, остановился воевода, своим присутствием подчеркивая права Еремея в эту минуту, то и смотреть перестали, больше косясь в сторону окольничего, и Еремей улыбаться перестал.

Ратники проходили молча, поеживаясь от утренней прохлады и позевывая, кто-то на ходу жевал краюху хлеба, кто-то поправлял амуницию. Многие заранее разулись и несли обувку на плечах или в руках.Последними проходили конные сотни, оставленные Великим князем на всякий случай. Когда потянулся обоз, воевода подъехал к Еремею.

– С обозом закончишь и догоняй.

– Сделаю, воевода.

Окольничий вместе с небольшим отрядом дружинников поскакал вслед пехотинцам.

На другом берегу он остановился, оглядывая движущееся войско. Головной колонны не было видно. Она скрылась за небольшим бугром. И от этого создавалось впечатление, что войско вытянулось в нескончаемую колонну, уходящую в неизвестность. Над горизонтом поднялось неяркое солнце. Начинался тяжелый день.

***

Пехотные полки на марше к Воже. Солнце в зените. По лицам людей видно, что уже устали. Жарко. Идут тихо. В лесу слышно щебетание птиц, стрекот кузнечиков. Нет-нет выскочит к дороге бурундук или заяц, посмотрит на хмурые лица и юркнет обратно в лес.

– Нет, по полю шастать в такую жару не дело, – продолжает негромкий разговор черноволосый простой воин небольшого роста, обращаясь к шагающему рядом седому видавшему виды крепкому мужику. – Тебе вот часто приходилось в такую жару в поход ходить, а Пахом?

– Не знаю, я не считал. Я больше дома сидеть люблю.

Пахом говорит, не оборачиваясь на собеседника, он явно не жаждет продолжать разговор.Рядом с ним шагает здоровый парень, которого высмеял около Коломны Прохор.

– А я в такую погоду люблю на озере рыбку ловить, – заявляет здоровяк, он явно молод и первый раз в таком деле.

– Тебе бы и сейчас дома посидеть, – говорит ему Пахом с досадой в голосе, – рано тебя тятька на войну отправил. О чем только думает. Ты, Афанасий, если что начнется, держись меня. И когда своей дурой махать начнешь, по сторонам гляди, а то нас зацепишь.

Дурой Пахом назвал кистень, висящий на поясе Афанасия, явно сделанный под руку гиганта.

– Это ты верно заметил, Пахом, зашибет он нас по дурости. Надо бы ему что поменьше дать. А лучше дубину простую. Ты им хоть махать-то умеешь, Афоня? – обратился он в конце к парню.

– Вот ты, дядя Митяй, все время всякие глупости говоришь, меня же Семен-кузнец учил. Он мне и кистень специальный сделал. Говорит, что мне только им и махать.

Дорога, пошла через лес. В тени идти было веселей. Митяй с удовольствием вздохнул полной грудью лесную прохладу.

– Красота…Эй, где там сотник, привал бы объявили. Целый день без остановки топаем. Ноги отвалятся! – крикнул Митяй вперед.

И в это время как будто специально для него разнеслось:

– Стой! Привал! Есть, пить, не расходиться!

Колонна остановилась, и все, кто где стоял, уселись на землю. Кто-то сразу стал развязывать заплечные торбы. В руках появилась различная простая снедь: яйца, хлеб, сушеная рыба. Забулькали бурдюки.

– Нет, ну ты слышал, Пахом, какой я счастливый. Только попросил привал – и вот тебе привал. В лесу в прохладце. А не пошел бы ты со мной, сейчас бы на солнцепеке загорал.

Пахом, лежал, полуприкрыв глаза и заложив руки за голову. Он даже не повернулся в сторону Митяя, но вдруг громко сказал:

–Афоня, хватит лакать. Еще идти незнамо сколько.

Здоровяк послушно опустил от лица бурдюк. Вытер стекающую по подбородку на грудь влагу. Удовлетворенно улыбнулся. Капельки пота блестели у него на носу. Он явно устал, и у него не было сил даже говорить.

– И то верно, – тут же встрял Митяй, – много пить будешь, потом будет тяжело. Дай-ка мне глоточек сделать.

– А где же твой, дядя Митяй? – спросил Афоня, протягивая ему бурдюк.

– Да там совсем мало осталось, что-то я не рассчитал. Товарищей в дороге угощал.

В это время Прохор резко сел и положил свою руку на протянутый бурдюк. Внимательно посмотрел на Митяя. Тот недовольно вздохнул и убрал протянутую руку.

– Убери, – повернулся Прохор кАфоне.

К ним подошел сотник приблизительно одних лет с Пахомом.

– Ну что, отдохнули? Собирайтесь потихоньку. Полежать не дадут. Не слыхали еще, наверное,нам сегодня надо без остановки топать почти до Переславля.

Пахом, не вставая, посмотрел на него недоверчиво.

– Шутить изволишь, сотник?

– Да какие шутки. Воевода говорит, хоть всю ночь идите, а к утру надо быть на переправе, иначе, говорит, ордынцы нас перехватят.

– А там, на переправе, они нас после такого похода как детей перережут.

– Ты, Пахом, не умничай. Они нас и здесь перережут, если не успеем. Вы, главное, дойдите.

– Нет, все не дойдем. Ты, сотник, скажи воеводе, что все не дойдут.

– А я ему и хотел сказать, что все не дойдут.

– Так что не сказал?

– А как тут скажешь. Он сразу говорит, все знаю, но надо дойти. А раз знает, что я ему скажу?

– И что теперь?

– Что теперь? Ты, Пахом, у нас десятник. Вот твоя десятка должна вся прийти. Вся, Похом, до последнего человека прийти и, если надо, помереть, но уже на переправе. Понял?

– Понял, Кондрат, что ты у нас сотник, ты и думай, как дойти всем, а за мою десятку я сам попекусь. Понял? – почти злобно закончил Пахом.

–Ну вот и хорошо. Поднимайтесь побыстрее. Пахом, – сотник замолчал на секунду, – ты прости, если что, но надо. Надо, ребятушки мои.

– Подъем! Подъем! –раздалось сразу спереди и сзади от говоривших. Началось движение.

***

Берег Вожи. Передовой конный отряд Великого князя. Во главе отряда Илья, с ним около сорока человек. Они подъезжают к небольшому холму, с которого открывается поле напротив брода. Возле холма в кустах укромно стоят три коня с одним охранником из московских дружинников. Еще двое на вершине холма осматривают окрестности. Отряд по поднятой руке Ильи с осторожностью останавливается возле коней. Все напряженно осматриваются по сторонам, прислушиваются. Илья, не слезая с лошади, обращается к охраннику одним кивком. Тот в ответ отрицательно качает головой.

– А рязанцы?

–Нету, все просмотрели, – негромко говорит дружинник.

В это время раздвигаются кусты рядом с лошадьми. Все приготовились к бою. Трое лучников мгновенно нацелились в сторону зарослей.

– Тихо, тихо, тихо, – в полный голос раздалось из кустов, и к отряду вышел сам Даниил Пронский, а с ним еще трое воинов. – Лапти вы московские. Кто же так смотрит? Мы бы вас, как курей, пощелкали, да решили ордынцам оставить, может, у них рука послабже. Да нет их здесь, подождать придется.

Илья соскочил с коня. Поклонился князю. Все опустили оружие, наступила разрядка. На лицах появились улыбки. Даниил оценивающе глянул на Илью, как бы раздумывая, он ли старший и, решив, что больше некому, обратился:

– А где Великий князь?

– Он с основным конным войском идет. Скоро будет. Нас вперед выслал.

– Как звать?

– Илья, – чуть склонив голову, ответил дружинник.

– Вот, что Илья. Вы дальше со своими ребятами не ходите. Здесь останьтесь. На той стороне мои дозоры стоят, ордынцы их не проскочат. Как князь подъедет, свистни погромче, мои услышат – мне скажут.

– Исполним.

– А пешие когда будут?

– К утруждать надо.

– Успеют?

– Должны успеть.

– Значит, до утра бояться будем. Ну, бывай. – Даниил шагнул обратно в сторону зарослей.

Стоящие все это время за ним воины расступились и беззвучно исчезли за ним в лесу.

Илья посмотрел им в след, потом перевел взгляд на дружинника, охранявшего лошадей. Последний стоял,потупясь, готовый принять любые упреки и наказание. Илья только хмыкнул.

–Василько, скачи к Великому князю. Выведешь сюда. Остальным спешиться, костры не жечь, не разбегаться. Быть наготове!– отдав распоряжения, Илья стал подниматься на холм к дозорным.