Текст книги "Не судьба"
Автор книги: Алексей Анатольев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Однако у нас твердят о «необходимости признания существующей реальности», суть которой в оправдании максимально возможного в то время одностороннего захвата советскими войсками японской территории в начале осени 1945 года. Позиции наша и японская основаны на тупом упрямстве, наши доводы опровергаются контрдоводами японской стороны, и наоборот. Нужно ли это послесоветской России? Насколько это выгодно современной Японии? Сумеем ли мы и японцы пойти хотя бы на частичные уступки? Сумеют ли в Японии понять, что сначала следует заполучить синицу в руках, а потом начать мечтать о журавле в небе? А в основе многолетних перепалок – нелогичный и явно глупый отказ Сталина подписать Сан-Францисский мирный договор 1951 года, первоначальный вариант которого предусматривал закрепление прав СССР на все Курилы и на южную часть Сахалина. Создавшуюся ситуацию шумно используют в России всякие псевдопатриоты, а также их японские антиподы, соревнуясь в изощрённом словоблудии и затуманивая мозги россиян и японцев. Особенно преуспел в этом некий профессор Мышкин, бывший сотрудник международного отдела ЦК КПСС.
Начало ноября 1956 года – неудачная попытка Венгрии выйти из руководимого СССР «социалистического лагеря». Лагерников загнали обратно при помощи советских танков и странном попустительстве США и всего блока НАТО. В венгерских событиях важную роль сыграл тогдашний посол СССР и будущий глава КГБ, впоследствии генсек ЦК КПСС Юрий Андропов, показавший себя сторонником крайне жестоких мер и после пребывания на посту посла в Будапеште начавший восхождение по карьерной лестнице, несмотря на плохое состояние здоровья и странные белые пятна в биографии.
И практически одновременно с восстанием в Венгрии и его подавлением – прорыв культурной блокады Советского Союза в виде концертов знаменитого в те годы французского шансонье и киноактёра Ива Монтана, итальянца по происхождению, посетившего СССР вместе с ещё не окончательно спившейся женой Симоной Синьоре, тоже киноактрисой, сохранявшей в то время какую-то долю шарма, которого у неё раньше было в изобилии. Вокруг концертов Монтана творилось нечто невообразимое, ему оказывались поистине президентские, если не королевские почести, и дело не в каком-то исключительном певческом таланте Монтана, просто он оказался нужной персоной в нужном месте. Один из концертов Ива Монтана транслировался советским телевидением, и Юра смотрел его в квартире вместе с родителями и гостями, сослуживцами отца, упитанной супружеской парой, прихватившей с собой совсем не сексапильную дочь с прыщами на бледной мордашке. Они познакомили дочь с Юрой, но тот упорно отворачивался от неё, как привык делать всегда, когда сталкивался с кем-либо или чем-либо неприятным.
1957 год вошёл в советскую историю и остался в памяти Юры как год Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Москве. До сих пор ему не до конца понятно, как осмелились тогдашние советские власти пустить в столицу тысячи иностранцев, смутивших умы советской молодёжи как своим внешним видом, так и вольными манерами. Юра с его тогда ещё скудным знанием английского сумел подработать при налаживании договорённостей между иностранными парнями и советскими девушками относительно времени и места интимных встреч, включая договорённости о сексе в московских квартирах, что в те годы было уголовно наказуемо, и тем самым внёс скромную лепту в падение нравов в молодёжной среде СССР. Он заработал примерно 600 рублей! Помимо этого, как-то мимоходом Юра при содействии Валеры обменял очень много советских значков на иностранные, что его особенно радовало. Фестиваль стал для него и сотен тысяч его сверстников настоящим открытием иного мира, того мира за железным занавесом, который от всех них до сих пор тщательно скрывали, и этот мир очаровал Юру. Он узнал, что «там» живут лучше и интереснее, и окончательно утвердился в выборе профессии дипломата. После фестиваля через положенные природой сроки в некоторых московских семьях стали появляться курчавые или узкоглазые младенцы. «Дети от разных народов, мы мечтою о мире живём», – напевали в разных компаниях, и это стало первой конкретной приметой хрущёвской «оттепели», сменившейся впоследствии «заморозками». Но прошлую многолетнюю убеждённость в исключительности советского образа жизни и «превосходстве социалистической системы над капиталистической» верхушка страны уже не смогла восстановить. Фестиваль опрокинул прежнюю идеологию. Приметы этого были особенно ощутимы в Москве. Основная масса девушек стала курить, парни стали носить рубашки навыпуск, размножились те, кого называли «фарцовщиками», усилилось почти поголовное стремление к обладанию модными одеждой и обувью. Советская молодёжь почувствовала вкус к мировой моде, жевательной резинке, виски, западной музыке, рок-н-роллу и западным идеям. Мы стали «духовно разлагаться», по мнению одних, или «приобщаться к стандартам западной цивилизации», по мнению тех, кому не нравился советский аскетизм.
1958 год – история с романом Бориса Пастернака «Доктор Живаго», которую можно смело назвать «Много шума из ничего». Если говорить откровенно, надо было напечатать этот не такой уж выдающийся роман и раскритиковать его спокойно, без ругани и обвинения автора в антисоветчине, не раздувая скандала на международном уровне и принизив роман до уровня заурядного, что наверняка позволило бы, во-первых, лишить автора ореола мученика, а во-вторых, ликвидировать его шансы на Нобелевскую премию по литературе, которую ему присудили и от которой руководство СССР вынудило его отказаться. Этот роман, как и прочие запрещённые книги, Юра впоследствии прочёл. Вообще на литературном фронте КПСС наломала дров: Пастернак и Солженицын стали двумя главными вехами на этом бесславном пути. Оба они, вне всякого сомнения, были гораздо значимее в литературе, нежели запойный партийно-литературный функционер Фадеев. Но история с Солженицыным, пожалуй, намного серьёзнее, поскольку Солженицын упрямо, как говорится, лез на рожон. А Пастернак фигура помельче, он всего лишь поэт и переводчик, жутко струсивший после публикации скандального романа за границей и не оправившийся от страха до самой смерти. Заклевать Пастернака означало не только вынести сор из избы, более того, проблема его несчастного романа выросла до уровня непреднамеренного физического увечья самому себе. СССР ничего не приобрёл в результате травли Пастернака, но по глупости того же Хрущёва много потерял. Зато мировая литература и советское диссидентское движение кое-что приобрели.
1959 год – вынос гроба с выпотрошенным Сталиным из Мавзолея, что повлекло за собой углубление раскола как в рядах КПСС, так и среди леваков всех мастей в мире. Сталин перезахоронен у Кремлёвской стены, превращённой в некрополь и испоганенной сомнительными могилками. Но почему-то никто не решается перенести эти могилки в другое, более подходящее место. По мнению Юры, Ленина и Сталина стоит лишить могил и развеять их прах, поскольку те, кто лишил могил не только августейшую императорскую семью, но и миллионы простых граждан, сами не заслуживают ни гробов, ни захоронений с надлежащими почестями.
12 апреля 1961 года впервые человек поднялся в космическом корабле далеко от Земли и затем облетел её. Событие, несомненно, потрясающее. Но Юра космосом не интересовался и считал, что надо бы вначале обеспечить достойную жизнь в родной стране, а уж потом выходить в космос. Вместе с тем он прекрасно понимал другую, самую важную сторону освоения космоса – оборонную. Примерно год спустя ему удалось быть переводчиком при встрече Гагарина с японцами в кулуарах всемирного конгресса за мир и разоружение, а затем взять автограф первого космонавта. Брать автограф Юра не хотел, и Гагарин его сам навязал, попутно упрекнув Юру за «трусость, мешающую в жизни».
Одно событие 1962 года долгое время было строго засекреченным. И только в период перестройки информация о нём стала доступной всем. Речь идёт о массовом расстреле советскими воинскими частями советских же мирных граждан в городе Новочеркасске 2 июня 1962 года. Рабочие протестовали против повышения производственных нормативов и одновременного повышения цен, они требовали личных встреч с руководством, но мерзкий трус Хрущёв и его подлые приспешники Козлов и Микоян предпочли отказаться от честного разговора с народом и применить огнестрельное оружие против своих же граждан. Расстрелянных взрослых и детей закопали без всяких могил, как будто речь шла о бешеных собаках или поражённом эпидемией домашнем скоте. Тридцать лет об этой чудовищной трагедии молчали! После обнародования приглаженной версии случившегося говорить о том, что «в СССР власть принадлежала трудовому народу», было глупо.
Примечательно, что ведь история существования власти большевиков тоже началась с расстрела мирной демонстрации рабочих в Петрограде 5 января 1918 года. Были и другие подобные случаи, о которых постарались забыть. До сих пор нет полной информации о восстании в Кронштадте в марте 1918 года, когда против большевиков сплотились именно те матросы, которые в ходе государственного переворота в октябре 1917 года захватили Зимний дворец и арестовали Временное правительство. Их же большевики в лице делегатов 10 партийного съезда и подвластных им воинских частей расстреливали с 8 по 18 марта 1918 года. И хотя Российская Империя тоже не отличалась демократичностью, вспомнить можно и расстрел рабочей демонстрации 9 января 1905 года, а также расстрел на золотодобывающем предприятии возле посёлка Бодайбо 4 апреля 1912 года, вошедший в историю России как Ленский расстрел, не следует забывать, что власти империи никогда не прикрывали свои кровавые злодеяния «необходимостью защиты интересов рабочего класса», что позволяло им, как они считали, давать пролетариату в рыло и даже убивать рабочих.
Но события в Новочеркасске по чудовищности злодеяний превзошли всё и всех в российской истории. Юра не раз сталкивался с рассуждениями о якобы «подтасовке фактов» случившегося в 1962 году в Новочеркасске. Но какая бы ни была подтасовка (if any, как говорят по-английски), она ничтожна по сравнению с самим фактом расстрела. А Хрущёв, противную харю которого Юра сумел близко лицезреть в 1962 году примерно через месяц после новочеркасской трагедии, и примкнувшие к нему Микоян и Козлов были похоронены с почестями как «выдающиеся деятели КПСС». Вот вам и вся суть марксистско-ленинского термина «диктатура пролетариата»!
Зачисление в японскую группу, означавшее обучение японскому языку со всеми его нюансами, включая иероглифику, повергло родителей в шок и воодушевило Юру. Освоить иероглифы вполне постижимо, сразу решил он. Значит, он это сделает. Надо только накупить побольше самых дешёвых школьных тетрадок и писать, писать, упорно, до одури каждый иероглиф. Первые года два может оказаться очень трудно, зато потом мозг настроится соответствующим образом и процесс заучивания новых иероглифов автоматизируется. Так и оказалось. Преподаватели иногда хвалили Юру в меру, изредка поругивали тоже в меру. Но похвала преобладала. Юра до сих пор вспоминает их, в особенности Бориса Павловича Лаврентьева, Святослава Витальевича Неверова, Степана Федотовича Зарубина.
Уже на первом курсе Юра стал ровесником важного исторического события. На Кубе победила революция, и последствия победы стоили Советскому Союзу огромных затрат, а населению страны – новых материальных лишений. В следующем году во время демонстрации 1 мая он увидел на трибуне Мавзолея Фиделя Кастро, добавив его в список лидеров, которых он видел живьём. Список был уже немалым и в первое десятилетие XXI века включал вице-президента, впоследствии президента США Никсона, двух императоров и крон-принца Японии, который потом стал следующим императором, премьер-министра Японии Сато Эйсаку, брата японского императора принца Микаса, китайского вождя Мао Цзэдуна, корейского диктатора Ким Ир Сена, вьетнамского лидера Хо Ши Мина, шахиншаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви, президента Индонезии Сукарно, президента Югославии Иосипа Броза Тито, будущую королеву Дании, а во то время наследную принцессу Маргарет, императора Эфиопии Хайле Селассие, короля Непала Мохендру Бир Бикрам Шах Дева, президента Ганы Кваме Нкрума, президента Египта Гамаля Абделя Насера, президента Франции высоченного генерала де Голля, премьер-министра Великобритании Харолда Уилсона, а также кое-кого помельче рангом. Начало списку было положено ещё в детстве, когда нашему главному герою довелось обменяться рукопожатиями с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру и его дочерью, будущей премьершей-министершей Индирой Ганди. Впоследствии к списку примкнула премьер-министр Пакистана выхоленная красавица Беназир Бхутто, которую Юра видел близко в Ташкенте.
После окончания второго курса института случилась одна забавная история, которую можно отнести к категории необычно редких совпадений. В мае 1945 года, то есть в уральский период жизни главного героя, как ему рассказали потом родители, семья переехала из однокомнатной квартиры в очень просторную трёхкомнатную в доме, построенном чуть ранее пленными немцами. Квартира была слегка подкрашена после предыдущих жильцов, проживших в ней около полугода, однако внимательный отец сразу заметил крупную корявую букву «В», неумело вырезанную на кухонной двери. Букву неоднократно пытались закрашивать, но она всё равно была видна, и наш главный герой видел её на протяжении более чем 10 лет. Родителям стало известно, что букву вырезал некий первоклассник, мать которого летом 1941 года эвакуировалась из Енакиева и отправила сына к брату мужа, мобилизованного на фронт, а сама уехала куда-то в Сибирь к родителям. Летом 1961 года после очередного экзамена вчерашние второкурсники пили пиво в парке имени Горького и беседовали на разные темы. Староста японской группы, который был старше Юры примерно на 5 лет, рассказал Юре, что почти всю войну провёл в промышленном городе на Урале в семье дяди, с которым у него были прекрасные отношения, резко испортившиеся после совершённого им глупого поступка, за который ему теперь стыдно. Старосту звали Вадим. И Юра вдруг неожиданно сказал ему:
– Представь себе, я знаю, что ты натворил. Ты вырезал перочинным ножом корявую и очень заметную букву «В» на двери кухни. Признайся, ведь так?
Староста остолбенел и пролил пиво на свои брюки и пол. Потом хрипло спросил:
– Ты что, ясновидящий? Или колдун? Ведь именно так и было!
– Я десять лет прожил в той квартире с твоей резьбой по дереву.
– Ну и ну! – только и смог сказать староста.
Придя домой, Юра рассказал всё родителям. Уточнив фамилию, отец сказал:
– Всё верно, ведь он жил у старшего брата отца, фамилия та же. Ты узнай, живы ли его отец и дядя. Пригласи его к нам.
На другой день Вадим, только войдя в квартиру, сказал:
– Я тот самый малолетний хулиган. Прошу простить.
– Ну что вы, молодой человек, не стоит извиняться за мелкую мальчишескую шалость. Но согласитесь, что судьба снова свела нас с вами самым удивительным образом.
– Да, это потрясающе, – согласился Вадим. – Мы ведь теперь с Юрой будущие коллеги, и вот выясняется, что знакомы из-за той кухонной двери уже шестнадцать лет. Мне тогда подарили трофейный немецкий перочинный ножик, и буквы я только более-менее освоил. Буквально руки чесались что-нибудь увековечить. Вот и не придумал ничего умнее. Восемь лет мне тогда было, а ножик подарили в день рождения. Дядя меня выпорол. Потом он всё рассказал моему отцу, вернувшемуся с фронта живым, но с серьёзным ранением. Отец сказал, что добавит от себя, но дядя отговорил: «Он уже наказан, но в целом Вадим парень, можно сказать, примерный. А что грамотность решил продемонстрировать, так это в общем понятно. Только чуть-чуть не додумал, как это сделать умнее». Отца уже нет, а дядя пока жив, хотя из енакиевской квартиры уже не выходит.
– Помню и вашего отца, и вашего дядю, – сказал отец. – Не дадите ли телефон дяди?
После окончания второго курса Юра смог примерно в течение месяца поработать переводчиком, а если выразиться точнее, помощником переводчика на первом послевоенном Московском международном кинофестивале и посмотреть немало кинофильмов. В уже не существующей гостинице «Москва» он увидел двух кинозвёзд – Элизабет Тэйлор и Джину Лоллобриджиду. Обе показались ему невиданными красавицами, хотя не соответствовали его идеалу женской красоты – брюнетки южного типа, а он как джентльмен предпочитает блондинок. В СССР в то время почти не было таких ухоженных женских лиц и фигур. У нас просто отсутствовала массовая культура макияжа, и в женщинах видели в первую очередь жён, матерей и «строительниц коммунизма». А вот просмотренные во время кинофестиваля примерно 25–30 кинофильмов как-то не запомнились совершенно.
На четвёртом курсе Юрий присутствовал на встрече преподавателей и студентов с тогдашним первым заместителем председателя совета министров СССР Анастасом Микояном. Встреча нисколько не оправдала ожиданий и не произвела практически никакого впечатления. Студенты в разговорах её никак не обсуждали, потому что восторгаться было никак невозможно, а критиковать опасно, поскольку мгимошники всегда славились доносительством на своих. Обтекаемо беззубое вводное выступление Микояна, так и не выучившегося за долгие годы работы в Москве сносно говорить по-русски, ещё раз продемонстрировало его низкий интеллектуальный уровень. Почти все присутствовавшие знали, что его невнятное бормотание буквально доводило до белого каления даже советских переводчиков, а владеющие русским иностранцы просто совсем не понимали его, иногда даже подозревая, что Микоян говорит по-армянски. И дикция, и содержание выступления сразу же разочаровали присутствующих. Стало ясно, почему некоторые опытные языковые преподаватели, знающие на практике работу устных переводчиков, уклонились от присутствия на встрече. Последовавшие ответы на многочисленные вопросы выглядели примерно так: спрашивают о причинах острого дефицита продуктов питания, а Микоян в ответ нудно бубнит об успехах советского сельского хозяйства; спрашивают о росте цен и дефиците промышленных товаров, а он невнятно долдонит о советском патриотизме и обрушивается на «тех, кому милее заграничное тряпьё». Сплошной пересказ передовиц газеты «Правда»! Ну, разумеется, понятно, что затронуть тему переговоров по кризисной ситуации, возникшей после наглого ввоза советских ракет на Кубу, которые он вёл в Белом доме с президентом Кеннеди, Микоян вообще не мог. Однако и на другие, казалось бы, совершенно не злободневные и открытые темы он отвечал ничего не значащими фразами. Неудивительно, что этот скользкий тип избежал репрессий и безнаказанно протирал штаны на разного рода партийных и хозяйственных посиделках «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича».
Начало учёбы на четвёртом курсе было отмечено невероятно напряжёнными днями, связанными с так называемом карибским кризисом, вызванным стремлением Хрущёва и его окружения «защитить социалистические завоевания братского кубинского народа». Из-за идиотской выходки полуграмотного коротышки мир в течение кризиса висел буквально на волоске. Хрущёв оказался вынужденным согласиться на вывоз советских ракет с кубинской территории в обмен на вывоз ракет США с территории Турции и обещание отказаться от планов вооружённого вторжения Соединённых Штатов на Кубу. В МГИМО ситуация вокруг Кубы и советских ракет обсуждалась с резко антиамериканским акцентом, и это навело Юру на мысль, что градус противостояния между двумя ядерными державами зашкаливает до предела исключительно из-за неосмотрительности нашего руководства. Одновременно он задумался над тогда казавшейся немыслимой гипотезой возможного развития двусторонних отношений в случае ликвидации власти КПСС или же ликвидации всего СССР. И только теперь, когда нет КПСС и канул в небытие Советский Союз, стало очевидным, что дело не в коммунистической идеологии. Просто Россия и США взаимно не способны дружить и вообще поддерживать нормальные отношения. Кто бы там что бы ни говорил, наши интересы взаимно исключаемы. К этой мысли Юра пришёл ещё в студенческие годы и верен ей до сих пор.
Спустя год с небольшим после карибского кризиса, точнее, 22 ноября 1963 года произошло не раскрытое до сих пор публичное убийство президента США Джона Кеннеди, который при содействии Микояна сумел вывести человечество из мрачного тупика, чего ему явно не простили. К тому же кое у кого в США были и другие веские причины убить президента. Тогда в СССР впервые согласились организовать прямую трансляцию похорон Кеннеди, подняв статус советских телезрителей до общемирового стандарта, что само по себе было в то время исключительным явлением.
С лета 1961 года один из месяцев летних студенческих каникул Юра посвящал работе в качестве переводчика с японским языком. Он столкнулся с хорошо знакомой всем начинающим переводчикам проблемой: «носители языка говорят не так, как всех нас учили». Но преподаватели предупреждали, что на первых порах именно такое ощущение вполне закономерно, надо только напрячься и вникать в особенности индивидуального произношения. Поэтому Юра не паниковал и вскоре стал различать в большинстве ситуаций японскую речь на слух, хотя в первые месяцы казусы иногда случались.
В те годы вокруг каждой иностранной делегации ошивались невзрачные личности, на которых буквально стояло клеймо КГБ. Наверняка большинство иностранцев таких типов легко распознавало и принимало надлежащие меры предосторожности. Тогда зачем их подбирали так небрежно? Эта загадка не раскрыта до сих пор. Иные из кагэбэшников были весьма приятными в общении, знали языки, имели приличные манеры. Но иногда попадалось плохо умытое, плохо подстриженное, небрежно выбритое и отвратительно одетое хамьё, общение с которым было противным. Один из таких хамов буквально заставил Юру запомнить номер телефона, взяв с него обещание непременно позвонить и наобещав много чего в случае согласия Юры на сотрудничество с его конторой, которой явно не хватало молодых интеллигентов. Юра не позвонил, и потом много лет спустя ему это припомнили в крайне неприятной форме, лишив преддипломной практики в посольстве СССР в Японии. После летних каникул на пятом курсе Юра по уже знакомым ему приметам понял, что и староста Вадим явно связан с КГБ, следовательно, Вадим – опасный враг. Ну, а что касается контактов с женским полом, включая интим, с первого курса Юра уяснил, что такие контакты не должны завязываться в стенах МГИМО. На то существует соседний инъяз, где смазливых и податливых девок навалом.
Настало время рассказать об особенностях миропонимания главного героя. Юра рано понял, что по натуре он оптимист, не склонный к нытью и самокопанию. Общение со сверстниками ещё в школьные годы убедило его в существенном отличии от других: в Юре неизменно присутствовала непоколебимая и исключительная вера в самого себя, в собственную правоту, что бы ни случалось и что бы ни говорили о нём другие даже ему в лицо. При этом он предпочитал принимать благопристойный и при необходимости раскаивающийся вид и думать про себя примерно следующее: «Молоти языком, дурак (или дура), я тебя выслушаю, но не соглашусь, потому что неважно, прав ли я сейчас или нет, поскольку я всегда прав, даже если другие так не считают, и я прав даже в тех случаях, если сам не в состоянии обосновать свою правоту». В душе Юра был, за крайне редким исключением, всегда спокоен, так как ничто не злит человека так, как осознание собственной неправоты. У Юры были всегда готовые суждения по любому поводу, и он предпочитал уклоняться от бесплодных споров о том, кто прав и кто виноват. Он отвергал теорию о том, что «оптимист – это всего лишь плохо информированный пессимист», считая пессимизм присущим лишь неудачникам. Такой взгляд на жизненные перипетии избавлял Юру, в отличие от многих, от душевных терзаний, и поэтому у него до внезапной смерти третьей жены не было бессонных ночей и иссушающих душу мучительных раздумий. Даже несмотря на недомогания со здоровьем с подросткового возраста, связанные с печенью и жёлчным пузырём, от которого в возрасте 65 лет Юра был вынужден избавиться, потеряв после несложной, казалось бы, операции значительную часть своих физических сил, он не утратил прежнего оптимизма, потому что так уж он устроен. Пессимизм ему чужд с первых лет жизни, и в этом наш главный герой твёрдо убеждён.
И сейчас, когда возраст Юры неумолимо приближается к 80 годам, погружаясь в воспоминания о прожитом, он по-прежнему не упрекает себя ни в чём и вспоминает слова из известной песни знаменитой Эдит Пиаф “Non, je ne regrette rien”, что означает «нет, я не жалею ни о чём». Да и о чём жалеть? Он многое повидал, многому научился, три женщины родили от него каждая по ребёнку, его любили две несомненные красавицы, он стал очевидцем интересных событий в истории СССР и послесоветской России. Он всегда наслаждался жизнью. И хотя временами жизнь его не особенно баловала, всё же роптать на судьбу не стоит. В жизни каждого или почти каждого есть радости, и он тоже не был ими обделён. Иногда радостей бывало даже в избытке.
