Текст книги "И балом правил сатана (СИ)"
Автор книги: Aleksandria L.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Она понятливо кивнула и стала выходить из-за стола. Однако, вслед за нами потянулись и остальные курящие: Серега, Антон, Зимин, и, как ни странно добродушная женщина Олеся. Хотела увязаться еще и Сашка, но ее осадил досадливо рыкнув, ее гадкий муж.
Я, было вступилась за подругу, но едва не огребла от Богданова, и пожав плечами и накинув шубку вышла в морозную ночь. Мы, только было, начали задушевный разговор с Ольгкой, но тут подошла Олеся, и все беседы скатились к рецептам рассольника. Мужики, посовещавшись, пошли жарить шашлыки на заднем дворе. А мы с девчонками, быстро прибрав стол и ополоснув тарелки, сели за вином греть кости мужикам. Туповатую Таню, спутницу и подстилку Антона, все интересовал вопрос, в насколько плотных отношениях я состою с Богдановым. Девчонки уже два раза свели ее интерес в другую плоскость, но эта дура упорно возвращалась к своему вопросу.
– Тебе на хрена это знать? – почти рыкнула я, смотря на нее предупреждающе.
Таня, обиженно надув губки в ответ на мою грубость, несколько мгновений промолчала, пока Сашка, старательно гасила зарождающийся между на мини-конфликт дурацкими разговорами о скором поздравлении президента. Ее осторожно поддерживала Оля. Олеся, как самая мудрая, пока не вмешивалась.
– Я просто хочу понять. – Спустя длительную паузу сказала рыжая, криво нмне улыбаясь, в попытке изобразить доброжелаьельность. – То Леша о тебе ни сном не духом, то тащит на новый год. Это же просто любопытство, что в этом такого?
– Вы с Антоном давно вместе? – не обращая внимания крутящую у виска пальцем Сашку за спиной Тани, почти злорадно спросила я.
– Ну… – рыжая что-то прикинула в уме. – С полгода.
– В кухне у него барные стулья, он любит сидеть за средним из трех по правой стороне от стойки. В спальне темные шторы из парчи, а на кровати аметистовое одеяло. У правой тумбочки скол на углу. – Мстительно сообщила холодеющей рыжей я. – Ты за своей жизнью следи, прежде чем в чужую лезть.
Сашка громко цыкнула языком, прикрывая ладонью глаза, пока до Тани медленно доходило положение вещей, которое я ей хотела внушить. Олеся неодобрительно качала головой, глядя на меня, но мне было пофиг. Хлопнула задняя дверь, и я пошла навстречу неровному гомону мужских голосов. Лешка зашел предпоследним, перед Сергеем. Не обращая внимания на остальных мужчин, я подошла к Богданову, почти скинувшему с плеч полупальто и страстно впилась в губы обхватывая руками его голову и шею. Лешка подался мне навстречу, полуобхватив за талию свободной рукой и делая поцелуй глубже. Кто-то пошло присвистнул, кто-то даже поаплодировал. И лишь один взгляд прозрачно-голубых глаз прожигал в моем затылке дырку.
А мне было плевать. Богдановские губы распаляли меня, утверждая во мнении, что это единственный мужчина на сегодняшний день, которого я действительно хочу. Пусть он совершенно не в моем вкусе. Пусть иногда допускает себе лишнего. Пусть. Он имеет всех. А я буду иметь его.
– Сколько спишешь? – чуть отстранившись, лукаво улыбнулась я ему в губы, когда зрителям надоело смотреть, как мы едва ли не сжираем друг друга, и они удалились, оставив нас один на один.
– Не помню сколько за тобой осталось, – опьяненно выдохнул Лешка мне в губы, нежно улыбаясь. – Хочешь, полностью?
– Конечно. – Я прижалась к нему всем телом, чувствуя его нехуевый стояк.
– Сейчас, детка.
– Это же был не вопрос?
– Это был не вопрос
– А как же обращение президента, Богданов? – после паузы несколько растерянно произнесла я. – В новый год с новыми напутствиями и все такое…
– И все такое… – повторил он, подхватив меня под колени и вжимая собой в стенку, вынуждая обхватить его плечи. – Я тебе устрою такое напутствие, что знаешь… похер на новый год будет.
Я, рассмеявшись, неловко коснулась его левого плеча, и Лешка зашипел, выпустив мои колени и отшатнувшись.
– О, господи, прости! – запоздало вспомнив о его травме всхрапнула я, глядя на побледневшее даже в полумраке лицо.– Леш, я не специально!..
– В курсе. – Он поднял руку, упреждая мои извинения и пытаясь отдышаться, уперевшись здоровой рукой в стену над моим плечом. – Поэтому не вшатал.
– А мог бы? – значительно охладев, приподняла бровь я.
– А ты не доводи до греха, – в тон мне отозвался он, многозначительно кивнув в сторону гомонящего зала, и намекая на Антона, очевидно.
Я, уничижительно фыркнув, пошла в зал. Пошел он. Сука. Ну как можно все так испортить. Он же мне почти понравился. Телу уж точно. Но разуму вот почти понравился. Но это же гребанный сатина.
Лешка пришел через несколько секунд, сел со мной рядом с привычным видом охеревшего от вседозволенности властителя мира. Потом мы традиционно выслушали поздравление президента, и под бой курантов Семеныч клюнул в губы супругу, а Зимины, и Антон с рыжей стали соревноваться кто кого перецелует. Серега с Олькой бухали со мной и сатаной, улюлюкая и веселясь. Бес, правда, на двенадцатом ударе все же сорвал с моих губ поцелуй быстро и резко повернув мою голову за подбородок к себе. Но я шипя рассерженной кошкой, быстро отстранилась. Богданов нехорошо прищурился, но зарождающийся конфликт быстро загасил Серега, разговаривающий с кем-то по телефону и сказавший Лешке, что звонят его подчиненные и хотят ему кое-что сказать. Лешка, недовольно смотревший на меня, милостиво кивнул, принимая прошение своих батраков. Серега передал его одобрение по телефону и включил громкую связь.
– Три-четыре! Скомандовал зычный баритон, и трубка разразилась неровным строем пьяных мужских голосов, – любимый начальник, с новым годом! – дальше голоса начали беспорядочные перекрикивания друг друга, – счастья! Здоровья!.. Нервов побольше! Да, нервов побольше! Особенно нервов, да! И здоровья!
Лешка, улыбаясь, отпил шампанского, я удивленно приподняла бровь. Надо же как его уважают. В гомрне мужских голосов это отчётливо чувствовалось.
– Ладно, дебилы, не уволю я вас, угомонитесь! – рассмеялся он, добродушно глядя на трубку в руках Сереги. – Это, я так понимаю, подлизаться из-за премии решили?
– Не! – торопливо ответил ему пьяный хор подчиненных, и снова голоса начали друг друга перебивать.– Начальник! Ты чего так?.. Да мы от всей души же!.. Николай Алексеевич! Дебил, наоборот! Ой, Алексей Николаевич, да мы вообще от чистого сердца!.. Чего ты на меня так смотришь? Гриша, заткнись, блять! Сейчас опять из-за тебя огребем! А чего сразу я?! Я начальника знаешь, как уважаю!
Лешка прикусив кулак, сдерживал хохот. Серега остервенело пытался вырубить громкую вязь испачканным в майонезе пальцем. С третьей попытки у него получилось, и Серега гневно сдвинув брови, торопливо вышел из комнаты, прижимая трубку к уху, очевидно, собираясь ввалить Лешкиным пьяным работягам нехилых люлей. Лешка рассмеялся, довольно глядя Сереге в след.
– Да, босс с новым годом! – Хрипло хохотнул Зимин, отсалютовав бокалом, и прижимая к себе счастливую Сашку.
Антон согласно поддакнул и опрокинул десятую по счету рюмку. И все еще ни в одном глазу. Чем же он там травится таким, что его текила не берет?
Мы пошли запускать фейерверки. Зимин достал из багажника своей машины не хилую коробку. Стреляло минут десять. Салют круче запускают только на дне города. Аж соседи вышли поглазеть. Потом мужики пошли жарить очередную порцию шашлыка, а мы убирать тарелки и обновлять стол.
Сашка выцепила меня у лестницы, когда я, зашедшая в дом последней, скидывала шубу на перила.
– Настюх, ты только ничего не подумай…. – начала она таким тоном, что я сразу начала думать много всякого нехорошего. – Не мое это дело! Я чисто из человеческих соображений, честно!
– Да говори уже. – Пробормотала я, прекрасно понимая, о чем пойдет речь и накидывая шубу на плечи утянула мнущуюся Сашку на крыльцо.
– В общем, Антоха хороший парень… Ты только правда не подумай! А Лешка, он… бывает иногда грубоватым, но с тобой он… блять, как объяснить! Тупая идея была! Лешка иногда не очень адекватно с людьми себя ведет, но человек он тоже хороший! Настюх, вот серьезно! Он с двенадцати лет батрачит, как проклятый! Отца не было, сестра да мать… он, может и грубый из-за того, что сам, с нуля… из грязи в князи поднялся… и много в нем хорошего, достойного… а то что иногда хамит, так он в этом не виноват!.. Настюх, он хороший, на самом деле! И Антон тоже хороший… но Лешке так неприятно, когда ты на Антона смотришь…
Прикуривая я, снисходительно посмотрела на Зиминскую жену. Интересно-то как. Богдановский интерес к ней был взаимным. Только она скрывает хорошо.
– У вас бы сложилось, Саш. – Негромко произнесла я, глядя поверх ее плеча на задний двор, где громко смеясь, вокруг мангала стояли мужчины.
– Что? Ты о чем вообще там подумала?! – попробовала возмутиться она, но окрасивший щеки румянец выдал ее с головой. – Насть, да я тебе о…
– Сложилось бы. – Упрямо повторила я глядя в спину Лешки, отпивающего из бутылки и пытающегося отвесить подзатыльник вертко ушедшему Антону. – Правда ненадолго. Потому что , при всей своей человечности, Саш, ты Богданова со всеми его выебонами просто то бы не вынесла. – Стряхнув пепел, я посмотрела в ее растерянные глаза. – Ты, Саш, скрашиваешь его очень. А я знаю его именно с той стороны, которую ты пытаешься оправдать. Говоришь, иногда грубым бывает? Славка тебе не говорил как мы познакомились? Как я с твоим Славкой познакомилась? Откуда Антона знаю?
– Он с твоей фирмой контракт на аренду заключил… – совсем неуверенно произнесла она, нервозно оглянувшись на мужскую компанию.
– Заключил. – Фыркнув, согласилась я.
Внезапно, прежде чем я успела сказать ей хоть слово, ее лицо побледнело и слетела маска, явив ее настоящий облик. Она подняла на меня тяжелый взгляд и устало усмехнулась.
– Я, примерно, понимаю. – Она требовательно протянула руку за моей сигаретой, я, заинтригованная такой переменой отдала ее ей. – Лешка который месяц крутится вокруг тебя, а ты нос воротишь, но подчиняешься. У тебя фирма своя. Я знаю, чем зарабатывает мой муж, и знаю в каких областях юриспруденции Антону нет равных. А у Лешки зверский аппетит в бизнесе. Если пройти по всем трем мужикам, то выходит, что тебя шантажирует Лешка тем, что нарыл Слава, а Антон обеспечит максимальное наказание через суд, в случае твоего неподчинения Лешке.
– Ну в целом, примерно так… тебя, кажется это не удивляет?
Сашка рассмеялась, отдавая мне сигарету.
– Ты представить себе не можешь, Насть, через что я прошла со Славкой. Я уже давно ничему не удивляюсь. Он пока на Лешку работать не начал… я всех оперов и следователей города знала. Как на работу к ним ходила. И люди… вокруг люди странные. Сегодня я сижу с человеком за одним столом, и мы с ним чуть ли не из одной тарелки едим, а завтра он сдает моего мужа. Или наоборот. Одни твари мне колеса прокололи, из-за Славкиных методов ведения бизнеса, а потом денег давали, чтобы я у ментов мужа выкупила. Жизнь давно показала, что ярлыки на людях ни к чему. Я только одного понять не могу… вернее предположение есть, но… Лешка вертит очень крупным бизнесом. У него даже конкурентов по нашему региону нет, он всю нишу на рынке в одну харю сожрал. А у тебя, как я понимаю, фирма небольшая…
– Почему он в меня вцепился, ведь поиметь с меня, считай, нечего, учитывая уровень его доходов? – после непродолжительной паузы подсказала я.
– Да. То есть нет! Насть, ты не подумай!.. – снова завела свою шарманку оправдания Сашка.
– Я хотела его обмануть на сто тысяч. – Отмахнувшись от нее, просто ответила я. – И в момент, когда он подписывал договор, он знал это. Еще спросил, уверена ли я. А я, дура такая, уверена была.
Сашка бесконечно удивленно на меня посмотрела. А потом разразилась таким хохотом, что у нее слезы из глаз выступили. Она смахнула их и глядя на меня с некоторыми сочувствием, сквозь смех выдавила:
– Заче-е-е-ем? Ну по нему же видно, что себе дороже связываться!
– А тогда не видно было. – Огрызнулась я, доставая вторую сигарету. – Завалился в мой офис какой-то мажористый хер, с видом хозяина вселенной. Да молод он для таких сумм и манер поведения. Ну я и решила, что он сынок богатого папки. А им хоть какую сумму назови, они заплатят. Да кто же, мать твою, знал-то?! Знала бы, на порог не пустила, урода!
При унизительном воспоминании, я почувствовала, как злость, только улегшаяся тугим комом змей в дальний угол души, снова воспряла. Сашка, стараясь не смеяться, при взгляде на меня, хотела что-то сказать, но тут подошли мужики с шампурами, и она вынужденно заткнулась.
– Это последняя на сегодня, поняла? – Кивнув на сигарету, хмуро предупредил меня Богданов, заходя внутрь дома и поманив Сашку пальцем. – Докуривай и заходи.
Я закатила глаза и отвернулась, сдерживая желание все ему высказать сейчас и при всех. Как же он меня достал! А стоит только рассказать, как он надо мной издевается, так люди смеяться начинают.
– А где Антон? – раздался противный голос Тани, когда Серега последний вошел в дом.
– Сейчас, пару шампуров дожарит и зайдет! – весело ответил голос Василия Семеновича. – Татьяна, пошли за стол, водка стынет же!
– Я не пью! – кокетливо засмеялась рыжая овца.
Недокуренная сигарета сломалась в моих пальцах. Я мрачно заглянула в свою пустую пачку. Богданов прямо экстрасенс, она действительно была последняя. А докурить хотелось.
Я направилась к Антону, тот похлопал себя по карманам и дал ключи от своей машины сказав, что на заднем сидении блок лежит.
Блок я нашла сразу, выудив пачку, вскрыла ее. Задумчиво посмотрела на резное крыльцо. Идти внутрь дома не хотелось. К Антону тоже, этот козел никак не проявляет готовность стать мои рыцарем сердца и спасть от сатанинского отродья. Хотелось домой. Лечь спать и забыть обо всем. Навсегда. Как о дурном сне. Мой взгляд упал на подлокотник.
Антон ведь сколько влил в себя за вечер, а все равно трезвый. И веселый. Я, почти не удивилась, когда нашарила конвалюту с таблетками. Белая, похожая на бумажную упаковку анальгина. Только вот никаких печатных обозначений тут не было. Я с подозрением повертела упаковку в руках. Аккуратно одну извлекла и придирчиво осмотрела.
Соблазн был велик. Выпью, зайду и сразу лягу спать ибо пошло все на хрен. Я с сомнением оглядела таблетку. Вроде, та же самая.
Впрочем, дерьма Антон употреблять не станет. А мне сейчас ой как надо расслабиться. И я проглотила таблетку.
Она грубо прошлась по пищеводу, нещадно царапнула за грудиной и ухнула в желудок. Я откинулась на спинку сидения и прислушалась к себе. Вроде бы ничего необычного.
Достала сигарету и чиркнула зажигалкой. Глубокая затяжка и медленный выдох в сторону распахнутой двери. Раздражение все еще кипятило кровь, наполняя вены свинцом, но одиночество и старая дурная привычка обволакивали эхом спокойствия оголенные нервы.
Ну подумаешь, и чего я так расстроилась? Это же всего лишь Богданов! Сатана во плоти. Гадкий хмырь. Болотный удод. Сволочная козлина…
Чувствуя, что снова начинаю заводится, я торопливо затянулась и едва не закашлялась от крепости дыма, все-таки Антон предпочитал дорогие марки сигарет, а такие легкостью не отличались.
К концу сигареты я чувствовала себя сносно настолько, что если бы мне вручили ружье, я бы все-таки вспомнила об уголовном кодексе, в отличии от нескольких минут ранее, когда я бы разрядила в сатану всю обойму без всяких сомнений. Правда, сейчас прикладом в челюсть все равно бы его ударила, слишком уж велик соблазн.
Я невесело улыбнулась, глядя в звездное небо над лесом за территорией дома. Выходит, таблетка все же та самая. Вон как меня быстро взяло. Почти спокойно на душе. Почти ненавижу этого мерзавца в прежней степени.
Посидев еще немного, я закрыла машину и пошла к дому. Зашла вовремя, игра в мафию была в самом разгаре.
Богданов вскользь бросил на меня взгляд, пытаясь прекрикнуть хохочущую Сашку, которая с упоениением смотрела на орущую друг на друга троицу из пьяных Зимина, Сереги и Семеныча. Олеся, пользуясь моментом, заглядывала в их карты, позабытые спорящими до хрипоты мужиками на столе, а рыжая пигалица ковырялась в телефоне, не обращая внимания на происходящее вокруг. Очевидно, она была ведущей.
Я опустилась на диван и подтянула под себя ноги, рассеянно наблюдая за пошедшей в разнос компанией. Протянула руку к столику и наполнила бокал соком, отметив как неверны мои пальцы. Да и вообще, спать хотелось дико. Приятная истома разлилась по телу. Я широко зевнула и только собиралась пригубить, как бокал у меня отобрали. Я чуть заторможено посмотрела на наглеца, вставшего рядом со столом, с боку от меня
Ну само собой, Богданов, кто ж еще. Но скандалить я не стала, уж слишком устала за сегодняшний день. Спать-то как хочется! Я, не слишком стараясь, сделала нахмуренный вид, глядя в холодные голубые глаза и требовательно протянула руку за отнятым бокалом. Которая дрожала от напряжения, ибо даже это действо оказалось для меня сложным, учитывая всю степень усталости.
Брови Лешки чуть приподнялись, он уперся взглядом мне в глаза, опустив стакан на стол. Склонился ближе, пристально осматривая мое лицо.
Я попробовала скептично поднять бровь, но не получилось. Руку я давно опустила на колено и проводила тоскливыми взглядом отставленный бокал. Пить хотелось неимоверно. А спать еще сильнее. Мысли ворочились вяло и слишком поверхностно. В висках стучало только одно – спать.
Я почувствовала как холодные пальцы впились в мой подбородок и больно дернули его вверх, заставляя лицо поднять под мягкий свет лампы над головой. Глаза прострелило болью от яркости освещения, хотя, я прежде и не заметила, чтобы здесь было так уж светло. Я почувствовала как по щекам сбежали слезы, словно я посмотрела на яркое полуденное солнце а не на стандартную энергосберегающую лампочку. Но стереть горячие дорожки с щек не хватило сил. Я вяло дернула рукой по направлению к лицу, и это все, на что меня хватило.
– Блядина наркоманская… – свистящим шепотом произнес Лешка, пристально и злобно вглядываясь в мои глаза, все так же не отпуская подбородок.
Я запоздало хотела заматериться на него в ответ, но не смогла придумать, что сказать.
Тут хлопнула входная дверь и раздался веселый голос Антона, зовущего всех за стол к новой порции шашлыка. Пальцы Богданова разжались и я с трудом удержала голову, налившуюся свинцовой тяжестью лишь скосив глаза на вход. Скинув ботинки, раскрасневшийся от холодала Антон, крепче прижимая к себе тазик с жаренным мясом, успел сделать лишь на пару шагов к столу, когда Лешка одним мощнейшим ударом ноги в грудь опрокинул Антона, проехавшего на спине еще метр назад.
Тазик подлетел к потолку и рассыпал шашлык по полу.
Лешка ринулся к Антону с очевидным намерением добить, когда его перехватил вскочивший из-за стола Славка.
– Леха, ты чего?! Леха!
Но Богданов его не слышал, не отпуская ненавидящим взглядом скрючившегося на полу возле двери Антона.
И Богданов почти вырвался из рук Славки, когда первым от шока отошел Семеныч, подскакивая к Лешке с другой стороны и помогая его скрутить.
– Алексей, ты что взбеленился? – пробасил Семеныч, выворачивая руку Богданова в локте и вынуждая того склониться. Но не отпустить взглядом хрипящий силуэт Антона на полу. – Ну-ка давай, сынок, приди в себя!
Сашка с Олесей запоздало подбежали к все еще скрюченному и тихо постанывающему на полу Антону. Таня, посиневшая от страха сползла по стеночке в углу, беспрестанно переводя взгляд с Антона на Лешку.
Семеныч со Славкой увели Богданова на задний двор через черный выход, Серега помог подняться болезненно бледному, тихо вскрикнувшему Антону, и усадил его на диван рядом с моей флегматичной тушкой. Сашка, осторожно сняла с всхрапнувшего от боли Антона свитер и присела у его ног. Антон, странно хрипя склонился корпусом вперед, к своим коленям.
– Серега, вызови скорую, – ровным тоном произнесла Сашка, после того, как более-менее ей удалось пощупать грудь Антона. – Леха по ходу ему грудину сломал.
Олеся с Таней в унисон охнули и принялись искать телефон.
Я смотрела на Антона и мне хотелось его пожалеть, но пошевелиться я не могла. Я примерно знала, что должна была чувствовать сейчас, но мир внутри меня будто застыл.
Сашка сжала кисть Антона, и нее отрывала взгляд от часов, очевидно считая его пульс.
Серега наконец вызвал скорую. Сашка бросила на меня взгляд и глаза ее расширились. Она посмотрела на Антона, потом на меня, потом на дверь в которую увели Лешку, и очевидно что-то там себе придумала но остановить ее я не могла. Да и не хотела. Я просто хотела спать. И пожалеть Антона. И поцеловать его. Особенно поцеловать.
Можно даже прямо сейчас.
Я протянула к Антону руку. Которую в следующиц момент обожгло такой болью, что даже мой застывший в апатии и примитиве мир на миг стал живым.
Я заворчала, роняя руку на диван и медленно подняла глаза на сволочь, которая так сильно ударила по моим пальцам.
Богданов был едва ли не бледнее бедного Антона. Его грудь часто вздымалась, а в глазах была дичайшая злоба. Тоже достаточно хорошо меня протрезвившая.
Он резко дернул меня за руку, по которой секунду назад ударил. Я бесформенной тряпичной куклой свалилась на пол, издав тихий сон от боли в коленях, врезавшихся в паркет. Но это Богданова не остановило. Он дернул меня еще раз, вынуждая подняться на ватные ноги.
– Лех, хорош! – Попытался урезонить его голос Славы. – Не тыркай ты так ее!
– Скорая когда приедет? – глухо спросил Богданов, снова ловя пальцами за подбородок мою голову, безвольно свесившуюся на грудь и заставляя смотреть в свои злые сузившиеся глаза.
– Сказали, что минут пятнадцать. – Осторожно отозвалась Саша, невольно отступая за плечо Славы.
– Хорошо. – Лешка предупредил очередную мою попытку свалиться на пол и подхватил меня на руки.
– Леша, что ты делаешь? – деланно спокойно спросила Саша.
– Уберу ее отсюда. – Судя по тому как мир вокруг расплывался и мягко покачивался, Лешка куда-то меня нес.– Фельдшера обязаны мусорам сообщать, если есть подозрение на наркотическое опьянение. А у нее вон зрачки размером с блюдца и на лбу написано, что она укуренная до невменяемости, стерва ебанная…
Я не могла открыть глаз. Только чувствовала как похоже мы поднимаемся по лестнице. Сюда не доходил гомон радио с кухни, да и воздух был порядком свежее и прохладнее.
Короткое чувство падения и я врезаюсь боком во что-то мягкое. Свет не пробивался сквозь веки, вокруг один лишь мрак и тишина.
Какое блаженство!
Я уже почти провалилась в сон, когда почувствовала, что тону.
========== Глава восьмая. ==========
Причем, чувство того, что я тону было буквальным. Одежда резко намокла и липла к телу, воздуха не было. Вместо него в нос и рефлекторно распахнувшийся рот, хлынула вода.
Я испуганно раскрыла глаза, но не увидела ровным счетом ничего перед собой. Лишь идущую рябью толщу воды. Свинец в венах быстро растворился, давая мне худо-бедно руководить своим телом. Я начала отчаянно биться, пытаясь вырваться и только тут почувствовала, что меня удерживают под водой. Вдавливают шеей назад, в холодную твердую поверхность.
Отчаянный ужас взорвал оцепенение разума. Я инстинктивно рванула корпусом вперед, пытаясь сесть, сделать глоток воздуха, но не смогла. Вместо этого в раскрывшееся в инстиктивной попытке закричать рот хлынула ледяная вода. Я только тут поняла, что она ледяная.
Отчаянно забилась полупридушенной птичкой, бестолково глотая воду и сходя с ума от происходящего кошмара.
Хватка ослабла.
Я мгновенно вырвалась из воды и сделала жадный вскрикнувший вдох. Кашель содрогал горящие от нехватки воздуха легкие, срывая мои попытки сделать еще хотя бы маленький глоток кислорода. Тело били бешенные судороги, скручивающие в болевом спазме каждую мышцу. Хотелось кричать, но я все еще не могла толком вдохнуть заходясь в приступе кашля.
Через несколько мгновений мои легкие все-таки решили, что откашляли достаточно воды и теперь можно и подышать. Судороги сменила крупная дрожь. Я безотчетно обхватила себя неверными руками в глупой попытке унять галоп сердца, отдающий тяжелым набатом в голове.
Постепенно осознала себя сидящей в наполненной ванной. В холодной воде, смочившей каждый миллиметр моего все еще никак не отходящего от ужаса тела.
Судорожно вскинула голову.
Богданов сидел на краю тумбочки с раковиной. Чуть пожавшись вперед и опустив локти на широко разведенные колени. В правой руке бутылка початого коньяка, в левой тлеющая сигарета.
Взгляд холодный, как вода, в которой сейчас так мерзнет мое тело. Лешка сделал большой глоток, не отрывая от меня тяжелого взгляда и следом затянулся. Глубоко, но медленно, смакуя каждую частичку табака, тлеющего рыжим огоньком на конце . Так курят только те, которые давно этого хотели, но старательно гасили пагубную тягу.
– Очухалась, сука? – голос его низкий, хриплый, незнакомый. – В курсе, что я из-за тебя чуть Антошу не убил?
В курсе. Я все хорошо помнила. И сейчас дрожь меня била не от холода. Я сжала стучащие зубы. Помогло мало.
– Помоги. – Прохрипела я, ухватываясь за бортики ванной скрюченными пальцами и осторожно приподнимая тело, немало охреневшее от всего происходящего.
– Э, неееет, милая. Посиди-ка там еще. – Нехорошо улыбнулся он, делая очередную глубокую затяжку, и не выдыхая, следом большой глоток коньяка. – А потом ты будешь выблевывать все волшебные пилюльки, которые успела сожрать у Грановского в машине. Затем выпьешь еще литр воды и снова проблюешься. Это называется промывание желудка.
– Я в порядке. – Негромко возразила я, окончательно распрямляясь и стоя чуть ли не по колено в воде ванной.
– Это тебе только кажется. – Зло усмехнулся Лешка, наблюдая, как мое тело покачивается, словно в подтверждение его слов.– Пару раз промоем твой желудок, и вот тогда ты будешь в относительном порядке.
– А тебе это зачем? – скорчившись от слабости, терзающей все группы мышц, я осторожно вылезла из ванной и заметила огромные лужи на холодном кафеле. Очевидно, я не слабо так сопротивлялась. Ка он не слабо так меня топил.
– Зачем? – повторил Богданов.
Он скользил взглядом по моему телу, подрагивающему от холода и стресса, когда я, не в силах сделать и шага, оперлась о бортик ванной руками и аккуратно на него села, прикрывая глаза, стараясь унять головокружение и так не вовремя подкативший приступ тошноты.
– Зачем мне это? – снова повторил он, отпивая свой коньяк и выкидывая непотушенную сигарету в унитаз. – Потому что сегодня я буду тебя трахать. Я тебя просто выебу. За все случившееся. И мне не хочется , чтобы твое хиленькое, протравленное наркотой тельце вырубилось на середине. А то и в начале. Так что проблюешься, помоешься, пожрешь чего-нибудь, и начнешь отрабатывать свое сучье поведение
Я выдавила презрительный смешок. Будь я чуточку в лучшем состоянии, не преминула бы еще и презрительно посмотреть на него.
– Слушай меня, Богданов…. Слушай очень внимательно… – несмотря на слабость голоса, прозвучало достаточно внушительно, я одобрительно усмехнувшись сама себе, не открывая глаз, продолжила, – ты меня сегодня пальцем не тронешь. И никогда этого не сделаешь, пока я не разрешу. Ты мне не хозяин, ни босс, ты мне никто. Хочешь в прокуратуру заявить, валяй. Я уже устала от тебя, паскуда ты. Наглая, беспринципная, кичащаяся своей злобой и агрессивностью жалкая паскуда.
– За Антошу переживаешь? – проницательно спросил Богданов.– Ты в бессознанке три часа провалялась. Его успели свозить в больничку, сделать рентген и отпустить домой. А теперь, послушай уже ты. Если бы я захотел бы его убить – я бы его убил. И ты удивишься, как на самом деле легко это сделать. Без оружия, без лекарств, без сильных увечий. Один краткий, даже не обязательно сильный удар и привет кованная оградка и две гвоздички по праздникам.
Я усмехнулась, глядя в пол, на его отражение в луже на кафеле. И знала, что верю. Более того, я знала, что он это делал. И это было самое страшное. Но все, что я могла это усмехнуться. Потому что понимала, что когда я покажу этой твари свой страх, все будет кончено. Он перегрызет мне глотку. С ним нужно как с бойцовым псом – постоянно показывать, что ты его не боишься. Чтобы он не пытался доказать тебе обратное и в конце концов не сожрал к чертовой матери.
– Хотел ли я его убить? Хотел. Смекаешь? – Он хрипло рассмеялся и пригубил коньяк, глядя на похолодевшую меня незнакомым звериным взглядом. – Поэтому изначально целил ему в левую сторону, чтобы сердце повредить. Ты должна понять кое-что, детка – я вижу, как ты на него смотришь, и я в курсе, что он не преминул бы при случае тебе присунуть. Он хороший адвокат, но человек так себе. Хотя Зимин и готов с ним и на броневик лезть и родить ему детей, если Сашка разрешит. И то что ты ушла с ним, а вернулась загашенная, меня вывело из себя. Я ненавижу наркоманов. Вот до глубины души ненавижу. И презираю. Антоша прекрасно знает, что я его терплю, потому что Славик чуть ли не влюблен в него, а Зимин мне очень нужен, особенно сейчас, в такой тяжелый период.
Лешка помолчал, откинувшись спиной на стену, неторопливо взбалтывая алкоголь в бутылке, и задумчиво наблюдая за плеском жидкости.
– Так же Антоша прекрасно знает, что мои вещи трогать нельзя, и тем не менее , у него чуть ли не стояк случается, когда он тебя видит. С учетом того, что он нарколыга, а они, вштырившись теряют инстинкт самосохранения, я заключил что наркоту дал тебе он. После того первого раза, когда ты случайно вкинулась у него в машине, я его предупредил. Дважды я не повторяю. И да, он был под кайфом, когда зашел. Поэтому у меня крышу и сорвало. Я только в последний момент успел понять, что Антоша, как самый хитрожопый адвокат нашего региона, высчитал бы тебе дозу, чтобы ты приход словила, а не в прострацию ушла, спалив всю вашу ебучую наркоманскую конторку. Значит, сама ширнулась. Значит, он не виноват. Значит, ногу стоит отвести чуть левее, чтобы не пробить солнечное сплетение осколками ребер и мечевидного отростка, и чтобы он не скончался от болевого шока.
Я сглотнула и не удержала судорожного вздоха, от его полоснувшего по мне откровения.
– Так что вон бутылка минералки, прополощи себя. Чего-нибудь пожри, и устроим секс-марафон. – На закуску ты сделаешь мне качественный, глубокий минет. Я как только впервые тебя увидел, так прямо и мечтал кончить в твой аккуратненький ротик с сочными губами. И ты проглотишь все до капли, детка, сделав это с удовольствием.
Я расхохоталась, деланно насмешливо глядя на самого главного ублюдка в моей жизни и чувствуя, как затряслись поджилки.
– Помнится, минет считался альтернативой, Алексей Николаевич. Альтернативой тому, что я что-то не сделаю…
