Текст книги "Патруль - не всегда добро (СИ)"
Автор книги: Алекс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Глава 23
Мы входили в звёздную систему Мекки, кораблём по-прежнему управляла Джоконда, я смотрела всё тот же сериал, а Леон обсуждал с ней экономику Большого Кольца. На каждой планете торговцы продают привезенный импортный товар, и примерно за треть вырученных денег закупают экспорт. Получается, что с планеты регулярно увозят огромные деньги, порядка двух третей от общей суммы импорта. Но деньги не кончаются, значит, на каждой планете производится эмиссия, то есть, выпуск дополнительных денег. Причём в солидных объёмах.
Все экономические теории в один голос утверждают, что необеспеченная эмиссия приводит к инфляции, то есть, росту цен. Но этого не происходит – цены на товары для космиков не меняются уже много веков. Выходит, что или эмиссия чем-то обеспечена, причём на каждой планете, или что-то не так с экономическими теориями. Казалось бы, давно пора разработать теорию, хоть как-то описывающую экономику Кольца, но то ли никто этим так и не занялся, то ли занялся, но не преуспел. Джоконда тоже не знала ответа, она честно предупредила, что экономическое мышление ей не программировали.
Они едва ли не впервые говорили нормально, а не шёпотом, но я слушала вполуха, меня больше интересовала вечная борьба семёрки обычных парней с монакскими вампирами на Фьорде. Парни надумали захватить космическую яхту какого-то влиятельного вампира, прибывшего на какое-то совещание. Для захвата им понадобились мундиры и жетоны таможенников, потому что таможня запросто может взойти на борт любого невоенного корабля.
Мимо проходили семеро таможенников, и ребята, выскочив из засады, навели на них бластеры, захваченные в одной из предыдущих серий. Но оказалось, что на самом деле это не таможенники, а переодетый вампирский спецназ. Началась драка, но не семь на семь, а семь раз один на один. Все красиво размахивали руками и ногами, удары или красиво блокировались, или от них изящно уклонялись. Самые интересные моменты шли в замедленном темпе, иначе там ничего и не разглядеть. Вампиры побеждали, они в каждой серии поначалу побеждали… Но досмотреть я не успела.
– Входим в атмосферу, – доложила Джоконда. – Юлия, берите управление на себя. Если верить лоции, на Мекке воздушные потоки совершенно непредсказуемые.
Я немного подёргала корабль корректирующими дюзами, просто чтобы почувствовать его как следует. И в космосе я с полчаса каждые сутки управляла им сама, но космос – не воздух. Корабль слушался идеально, но пилоту, то есть, мне, всё же пришлось изрядно потрудиться – и вошли мы в атмосферу далековато от космодрома, и ветер пытался нас унести куда-то совсем в другую сторону. Но наш мощный по планетарным меркам двигатель намного превосходил силу ветра, и я приземлилась именно на ту квадратную клетку, которую указал диспетчер.
От трения об воздух корпус раскалился, я ждала, когда он остынет до нормы, но он почему-то не остывал. За бортом было пятьдесят три градуса, а температурные датчики показывали шестьдесят восемь на внешней стороне корпуса. Вроде ничего опасного, но я не понимала, что происходит, и спросила диспетчера.
– Хорошо хоть, что всего один из десяти об этом спрашивает, – весело откликнулся он. – Солнышко у нас палящее, барышня. Семьдесят градусов – это сущая ерунда. Когда оно по-настоящему припечёт, все сто двадцать будут. Сможешь яичницу на корпусе жарить, или кофе заваривать. О том, что к корпусу и даже к скобам голой кожей лучше не прикасаться, сама догадаешься, или отдельно предупреждать надо?
– Отдельно предупредите, – попросила я, но он уже отключился.
Я рассказала об этом Леону, но оказалось, что это он и без меня знает. На Мекке даже портовые бригады работают только по ночам. Тогда, при нормальной температуре, можно будет и скандиевые слитки выгрузить, и забить трюм героином. Если верить Космике, героин – очень выгодный товар. Его импортная цена на Мордоре впятеро выше экспортной на Мекке. Обычное соотношение – один к трём, а не к пяти.
Джоконда вывела мне на экран картинки с камер наблюдения. На удивление, по космодрому ходило довольно много людей. В основном это были смуглые мужчины в ослепительно белой одежде, похожей на очень скромную ночную рубашку. У всех на голове были намотаны тюрбаны, тоже белого цвета. Иногда я видела и женщин, они были одеты в такие же балахоны, но вместо тюрбана заматывали головы белой тканью так, чтобы скрыть всё лицо, кроме глаз. Женщины сами не ходили – всегда справа и на полшага сзади от своего мужчины. Впрочем, попадались и космики в неизменных комбинезонах, в основном мужчины, но были и женщины. От женщин местные демонстративно отворачивались, но не нападали. Увидела даже двоих в скафандрах. Я никогда ещё не ходила в скафандре, но для этой планеты он, наверно, лучший выбор.
Я всё же вышла наружу. У космиков традиция – обязательно нужно потоптать планету, на которой стоит твой корабль. Вот и потоптала немного. Перчатки спасли руки от ожогов из-за раскалённых скоб, а горячий бетон сквозь комбинезон жёг подошвы не очень сильно. Но в порт не пошла. Делать мне там особо нечего, а ходить по Мекке – удовольствие не очень, даже если совсем недалеко. Местное солнце жгло глаза, причём куда я ни поворачивала голову, оно всё равно слепило. Даже когда я стала в тень от корабля.
Ко мне подошёл какой-то планетник, с диким акцентом сказал мне, что его зовут Али, и спросил, стою ли я просто так, или хочу заработать риал-другой. Он готов заплатить и космическими деньгами, если мне почему-то лень заниматься обменом валюты. Я качнула головой, и он ушёл. Через минуту подошёл другой, сказал, тоже с акцентом, что его зовут Али, и если меня устроит его цена, то он готов прямо в моём корабле. И третьего звали Али, я его не дослушала и вернулась в кабину. Не припоминаю, чтобы в других портах хоть один планетник предлагал бы мне деньги. Изнасиловать пытались, уговорить – тоже, а вот купить мои ласки – только на Мекке. Не такая и плохая планета, как выяснилось.
До заката я успела посмотреть несколько серий «Обычных парней». Ждать пришлось гораздо дольше, чем я думала, ведь не глянула заранее продолжительность местных суток, а они оказались на четыре с минутами часа длиннее, чем стандартные земные. Потом на двух наземных грузовиках приехала портовая бригада, четверо смуглых мужчин. Я открыла трюм, не без труда – створки заклинило, корабль новый, детали друг к другу ещё не притёрлись. Пришлось смотаться в кабину за молотком и немного постучать.
Створки разъехались, и тут же один из грузчиков сказал мне, что его зовут Али… Но тут бригадир отвесил ему оплеуху и что-то злобно выкрикнул на местном языке. Пристыженный Али признался, что на самом деле его зовут Хасан, а я его неправильно поняла, он совсем не этого хотел. И началась разгрузка. Один из грузовиков своими длинными манипуляторами хватал очередной слиток, вытаскивал его из трюма и отправлял в кузов, и тут же переходил к следующему. Я так и не поняла, управляет этим грузчик или искин – кабина высоко, в темноте не видно, есть там человек или нет.
Выгрузив из трюма скандий, они стали забрасывать туда мешки с чем-то сыпучим внутри, чистейшим героином, если верить штампу местной таможни. Грузовик, на котором их привезли, тоже имел манипуляторы, но погрузку провели руками. Грузчики уехали, я закрыла трюм, теперь уже без всяких неполадок, уже собралась лезть в кабину, но тут возле меня ниоткуда появились двое в мундирах и с бляхами Патруля – женщина лет двадцати и огромный мужчина лет на пять старше неё.
– Барышня Юлия? – осведомился мужчина. – Патрульные Чарльз и Венди, отделение на Мекке. Нам нужно поговорить с капитаном Леоном. Проводите нас, пожалуйста, к нему.
Глава 24
Я не собиралась никуда их провожать. Вот-вот должны были привезти пищевые концентраты и химию для систем очистки, а ещё я хотела заменить кассету с топливом. Она рассчитана на двенадцать недель работы двигателя, обычно этого с избытком хватает на три рейса, и ещё остаётся солидный запас. Нам предстоял как раз третий рейс. Но первый, с верфи на Фьорд, был длинным, чуть меньше пяти недель, там мы лишний раз садились и взлетали, пробыв в космосе несколько дней, да и когда я проверяла корабль в атмосфере, сколько-то топлива попалила. Потом почти четыре недели рейс на Мекку. И при шести же расход здорово повышенный по сравнению с четырьмя. Джоконда уверяла, что остатка нам вполне хватит до Мордора, он рядом, туда лететь меньше двух недель, но хотелось запас побольше. Настоятельная потребность в топливе возникает в основном тогда, когда запаса нет.
– Леон! – заорала я, поленившись включить рацию. – Тебя тут местные патрульные зачем-то хотят видеть!
– Пусть лезут в кабину! – заорал он в ответ, высунув голову в люк. – Им же надо, а не мне. И ты лезь. Взлетим, как только Патруль оставят нас в покое!
– Я жду портовых снабженцев!
– А ты не жди! Я отменил заказ! У нас есть всё для короткого рейса! А они говорят, доставка или к утру, или к следующему вечеру! Валить надо поскорее с этой мерзкой планеты!
Мне и самой Мекка совсем не нравилась. И для двухнедельного рейса у нас почти всё было. Еды хватит на месяц, химикатов и фильтров – на полтора, болтиков с гаечками и прочих расходных материалов вполне достаточно, не так уж и много я их использовала. Одно лишь топливо внушает опасения, хоть я и верю Джоконде. Но в кассете топлива на двенадцать недель, а пять плюс четыре плюс две – это одиннадцать. Правда, все эти цифры сопровождаются поправкой «почти». Но всё это «почти» напрочь перекрывается тратами топлива на первый вылет с Фьорда и возвращение обратно. Выходит, после посадки на Мордоре в кассете останется горючего всего на три-четыре дня. Маловато. Если в рейсе что-то пойдёт не так, запаса, можно считать, нет.
– Ваш капитан торопится, барышня, – напомнил мне Чарльз. – Может, поднимемся, выясним кое-что, да вы полетите, а мы займёмся своими делами?
Я взглянула на патрульных внимательнее. И он, и она были космиками, и принадлежали не к той расе, что жила на Мекке. Здесь все «Али» были смуглые, а патрульные – скорее, бледные. Оба брюнеты, у обоих приятные лица, оба вооружены бластерами, подвешенными к поясу. В руках у женщины небольшой чемоданчик, в нём, наверно, какие-то документы.
– Ладно, пошли, – я пожала плечами и полезла вверх по скобам.
Молоток, которым я обстукивала заевшие створки грузового трюма, так и оставался у меня в правой руке. Но мне и одной руки хватает, чтобы нормально подняться. Войдя в кабину, я сразу отступила в сторону, освобождая люк. Первой вошла женщина, мужчина – за ней.
– Отделение Патруля на Мекке, патрульные Чарльз и Венди, – ещё раз представился он. – Вы капитан этого корабля Лайон?
– Я – капитан Леон, – кивнул он. – А она – Юлия, пилот и бортмеханик. Что вам от нас нужно?
– К нам поступила информация, что на вашем корабле используется нелегальный искин, – ответил Чарльз. – Вы будете это отрицать?
– Нет у нас никакого искина! – категорически заявила я, не дав Леону и рта открыть. – У нас в бортовом компьютере самый обычный бот!
Я никогда не слышала, чтобы использование бортовых искинов хоть как-то лицензировалось. Правда, я этим и не интересовалась, ни у родителей, ни у кого-нибудь из их знакомых искина не было. Но папа никогда не соглашался с чиновниками, высказывающими предположения о нашем корабле, будь то местные полицейские, патрульные или таможенники. Они нам не друзья, хоть и не всегда враги, так что пусть доказывают каждое своё слово. Я не видела оснований, чтобы не делать то же самое.
– Мы хотим проверить утверждение барышни, – сказал Чарльз. – С вашего позволения, патрульная Венди взглянет на ваш бортовой компьютер.
– Я не позволяю кому попало копаться в компьютере.
– У нас есть ордер на обыск, выданный начальником отделения. Он позволяет нам, барышня, не принимать во внимание возражения экипажа.
– Предъявите ордер, – потребовал Леон. – Я не обязан верить вам на слово.
– Венди, покажи ему, – распорядился Чарльз.
Женщина стала на одно колено, на второе пристроила свой чемоданчик, и принялась набирать кодовую комбинацию на замках. Я почему-то была уверена, что ордера у них нет, так что возня с кодовыми замками – чистейший спектакль. Я нечасто сталкивалась с Патрулём, но когда сталкивалась, патрульные тщательно придерживались всех формальностей. А эти даже служебных удостоверений не предъявили, хотя, казалось бы, чего проще – у них на обратной стороне бляхи удостоверение с фотографией, отпечатками пальцев, рисунком сетчатки и много чем ещё.
Я не очень понимала, что происходит. Леон – оперативник Патруля под прикрытием. Чарльз и Венди – патрульные. Конечно, Леон не может показать им свою бляху, это уничтожит его прикрытие напрочь, но ведь кто-то в руководстве местного отделения знает о нашей операции, Паоло же на Фьорде знал, так почему бы сразу не связаться с ним, пусть отзовёт этих двоих? Или это тоже уничтожит прикрытие?
Леон наверняка в курсе, законно ли мы используем искин. Если да, почему бы не предъявить лицензию, или какой там требуется документ на разрешение? А если нет, какой смысл тянуть время, требуя ордер? На мой взгляд, гораздо важнее выяснить, кто на нас донёс. Скорее всего, это агент пиратов. Неужели Леон этого не понимает? Я всё это знаю только из древних фильмов, но его же должны были хоть как-то готовить к операции!
– Вот, пожалуйста, – Венди достала из чемодана какую-то бумагу официального вида со словом «Патруль», напечатанным сверху.
Я удивилась – если ордер у них есть, почему он лежал в чемодане? Или ордер фальшивый? Но тогда и сами патрульные – не патрульные. А кто?
– Подпись начальника – не настоящая, – уверенно заявил Леон. – Значит, и сам ордер недействительный.
– С чего вы взяли? – мрачно осведомился Чарльз. – Вы даже не взглянули на нашу бумагу.
– Достаточно того, что я взглянул на вас.
Оказалось, у Леона сзади на поясе висел бластер, причём ни мне, ни патрульным он виден не был. Теперь он переместился в правую руку капитана, и дуло твёрдо смотрело на патрульного.
– Ребята, у вас совсем нет загара, – пояснил он. – На такой планете вы бы и двух дней белую кожу не сохранили. Планетника вам не обмануть. Ни хрена вы не патрульные!
Глава 25
Теперь-то, послушав Леона, я всё поняла. Патрульного крейсера на космодроме нет, его было бы очень трудно не заметить. Раз так, все патрульные, какие тут только есть – из местного отделения, и по долгу службы им изредка приходится бывать на открытом воздухе днём. Лучи здешнего солнца обязательно или обожгли бы их кожу, или заставили бы её потемнеть. Такой бледной она остаться никак не могла. А я не то, чтобы не заметила, но внимания не обратила. Я же не планетница, такие вещи, как загар, хоть и знаю по книгам и фильмам, но в глаза они мне не бросаются.
Космик в форме Патруля, но при этом не патрульный – наверняка пират. Теперь можно не сомневаться, что корабли захватываются на Мекке, а не Мордоре. Ясно же, какой украденный груз принесёт больше дохода – героин или магическое средство для повышения мужской силы? Правда, я не понимаю, как пиратам удаётся делать вид, что корабли захватываются не на Мекке, а в космосе уже после отлёта с Мордора, но мне понимать и не надо. И даже если Леон в этом не разобрался, неважно – ему удалось задержать двух пиратов, и они всё расскажут, не под пытками, так под сывороткой правды. В книгах и фильмах Патруль выше таких методов допроса, но я уже не младенец, немного понимаю разницу между жизнью и литературой с кино.
А вот Леон, похоже, разницы не понимал. Он стал подробно рассказывать, как он догадался, что нападение произойдёт именно на Мекке. Оказалось, цена героина и других наркотиков гораздо выше на тех планетах, где они запрещены, чем там, где запрета нет, например, на Мордоре. По сведениям, которые ему удалось раскопать, оптовая цена героина на том же Фьорде в восемьдесят раз выше, чем экспортная на Мекке, и это ещё не наилучший вариант – на Квебеке он ещё дороже. Конечно, пираты сильнее. Он, капитан – планетник, и с ним легко справится любая космичка, даже такая худющая, как Венди. А его бортмеханик хоть и родилась в космосе, но против такого здоровилы, как Чарльз, ничего сделать не сможет. Однако, всё меняет такая незначительная деталь, как бластер в его руках.
Мне казалось, что капитан творит глупость. Чарльз и Венди напали, как они думали, на обычный экипаж из планетника и совершенно неопытной космички. Пусть бы себе и дальше так думали. Считали бы, что им просто не повезло, попался наблюдательный планетник, и его не ввёл в заблуждение их примитивный маскарад. Зачем им рассказывать, что Леон ожидал нападения пиратов? Зачем им вообще что-то рассказывать? Как говорили бесчисленные полицейские из бесчисленного количества фильмов и сериалов разных эпох, задача полиции – собирать сведения, а не распространять их. А Патруль – та же полиция, только в космосе.
Как выяснилось, он творил ещё большую глупость, чем я думала. Чарльз вовсе не слушал его разглагольствований, он обдумывал что-то своё. И обдумал. В какой-то момент, уж не знаю, почему именно в этот, а не в любой другой, пират шагнул вперёд и легко отобрал у Леона бластер. Тот даже с предохранителя оружие не снял.
– Бластер, говоришь? – усмехнулся Чарльз. – Венди, займись им!
Он толкнул Леона, не очень сильно, но капитан отлетел далеко и врезался в стенку корпуса. Венди кинулась на него, снимая с пояса наручники. Обо мне все забыли, а ведь я до сих пор держала в руках увесистый молоток. Ударить Чарльза по голове я не могла – слишком уж он высокий, так что метила в правое плечо. У меня вполне хватало силы, чтобы тяжёлым молотком раздробить ему сустав. Дальше, по моим планам, он должен был потерять сознание от боли и выронить бластер Леона. Потом я хватаю этот бластер, а может, и не этот, а тот, что висит у пирата на поясе, и стреляю в Венди. Ранить её или убить, разницы особой нет, лишь бы она не стала отстреливаться. И если при этом погибнет Леон – тоже ничего страшного. Он, в целом, приятный парень и неплохой сексуальный партнёр, но мне не брат, не отец и не будущий совладелец корабля.
Увы, всё пошло совсем не так, как я себе представляла. Я не учла, что пират, несколько раз уже проводивший абордаж, умеет драться получше обычной пятнадцатилетней девушки. И так понятно, что он сильнее меня, но он оказался и намного быстрее. Вроде и смотрел в другую сторону, когда я замахивалась, но успел и трофейный бластер на пояс повесить, и молоток у меня перехватить. А потом дёрнул его на себя.
Я, конечно же, и пытаться не стала удерживать молоток. Какой смысл? Чарльз наверняка всё равно бы легко его отобрал. А то, что он обзавёлся молотком, меня ничуть не беспокоило – при желании он бы и голыми руками запросто меня прикончил. Что ж, неожиданная атака не удалась, внезапность и оружие потеряны. Драться с таким здоровилой голыми руками глупо, лучше всего было бы удрать, но он надёжно перекрывал входной люк. В фильмах дети иногда проскакивали между ног у неуклюжих огромных силачей, но Чарльз вовсе не был неуклюжим, да и фильмы не всегда показывают жизнь такой, как она есть.
Вместо попытки сбежать я продолжила драку, но выбрала себе более подходящего противника. Венди, повалив Леона, надевала на него наручники, вот на неё я и напала. Сзади и без предупреждения, можно сказать, подло, но пусть моя подлость беспокоит Венди, потому что меня она совсем не беспокоила. Жаль, что молотка у меня уже не было, но у космички-бортмеханика и без инструмента удар такой, что мало никому не покажется. Я со всей силы врезала ей кулаком по затылку, и женщина обмякла, придавив Леона к полу кабины. Уверенности не было, но я надеялась, что разнесла ей череп на мелкие осколочки.
Чарльз выругался, но мне показалось, что в его голосе слышится не злость, а восхищение. Впрочем, особого значения его чувства не имели – я сорвала с пояса Венди бластер, развернулась к Чарльзу, одновременно став на одно колено, и сделала то, что давным-давно должен был сделать Леон – разрядила оружие в лицо пирату. Да, он быстрее меня, но не быстрее бластера.
Увы, мне вновь достался безобидный пугач, а не боевое оружие. Вместо убийственных энергетических импульсов из него вырвался яркий, но вовсе не смертельный световой луч. Чарльз ехидно ухмыльнулся и медленно двинулся ко мне. Что ж, пугач – не бластер, зато вполне может заменить кастет. Я шарахнула рукояткой по затылку Венди, она хоть и не шевелилась, но ещё дышала. Её напарник, вскрикнув, бросился на меня, я швырнула пугач ему в лицо, а сама рванулась к выходу. Мне почти удалось удрать. Но пират всё же успел меня схватить, развернуть и отвесить оплеуху. Я подставила под удар обе руки. Могла бы и не подставлять – оплеуха достигла цели. Ударь он всерьёз, я бы тут и воссоединилась с Матерью космоса, а так у меня всего лишь надолго потемнело в глазах.
