Текст книги "Райский ад (СИ)"
Автор книги: Akira Honey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
13. Пульсирующая боль.
Пришел в себя от холода, который, тонкой змеей опоясывая мое тело, двигался по коже. Оказалось, что я зря резко открыл глаза, ведь свет в этом небольшом помещении заставил меня тут же их закрыть, ненадолго ослепив.
Попытка двинуться или изменить свое положение не увенчалась успехом, так как я почувствовал веревки на руках, стягивающие каждую мою конечность. Через минуту я вновь смог приоткрыть веки, осторожно, в очередной раз уже боясь быть ослеплённым внутренним солнцем комнаты.
Я лежу на кровати, ноги связаны между собой и я невольно прижимаю их к себе, стараясь согреться, руки раскинуты в стороны и соединены с помощью веревки с решеткой на кровати сзади меня. Во рту кляп или что-то вроде того, так что желание позвать кого-нибудь тает из-за своей неосуществимости.
Очень холодно. Будто я не в аду, а в раю.
Голова раскалывается так, будто я выпил не только сильнодействующий наркотик, но и сладкую кровь невинного, только при этом силы не переполняют меня, а как раз наоборот. Я чувствую себя опустошенным, а воспоминания накатывают невидимой волной, заставляя меня еще сильнее переживать, чем прежде.
Я помню того светловолосого ангела, которого я повел в клуб, мы выпили, так как я был настолько разбит после работы, что не отказался от его предложения принять внутрь немного горячительных напитков, хотя мой друг Демин отчаянно пытался отговорить меня. Но когда я слушал добрые пожелания и беспокойства в свой адрес?
Этот парень, ангел, со странным именем Полантрис, предложил мне выпить то, что по обыкновению употребляют ангелы, чтобы забыться, и уверял меня в необыкновенности этого напитка. Почему я согласился пойти к нему? Почему поддался его чарам?
Сейчас я уже ясно понимал, что все это было уже заранее подготовлено, и единственное объяснение моему внутреннему состоянию служило то, что я явно не в аду. А это плохо…
Я старательно выискивал пути к побегу, выворачивая руки, надеясь выскользнуть из прутьев, что сковали мое тело, но общий холод и напряжение, витающее в воздухе, не давали мне нормально сосредоточиться. Вскоре я услышал знакомые голоса, ангельские голоса, будто певчие, зовущие тебя в самый презренный клочок вселенной, где правят они, те, что с нимбами над головами и презрением в душе. Их слог был тих и неспешен, но в общих нотках я чувствовал нарастающее возбуждение и какую-то тихую ярость, которая переливалась по их телам, распаляя холодные сердца и доводя до исступления.
Разговора я не слышал, но он пугал меня, будто тонкой нитью залезая в мое тело, разрывая его заранее на части.
Всю свою жизнь я старался добиться власти и любви со стороны моей семьи, вернуться к отцу, к обожаемой матери… И боялся всегда, каждую секунду оказаться связанным в кругу незнакомых мне ангелов или демонов, не важно. Так как моя смерть вряд ли кого-то взволнует.
Вскоре в комнату без дверей и мебели (кроме постели с белыми простынями, на которой я лежал) вошли три ангела, уже знакомые мне нимбы летали под потолком: именно они растоптали мою уверенность в себе недавно. Следом за ними зашел главный руководитель процесса – Полантрис, он улыбнулся мне, когда я окинул его презрительным взглядом.
Вот только как бы я на них ни смотрел, отпустить и развязать меня они не торопились. Все было тщетно. У меня осталась только гордость, которую они решительно хотели растоптать, вот только путь к этой цели они пока наметили, но мне не сообщили, оставляя слабую надежду на то, что ангелы просто убьют тело.
Но они нацелились на большее…
– Симпатичный, – кивнул ангел в красном. – Я еще тогда положил на него глаз.
– Не зря же я позвал именно его, – усмехнулся мой личный кошмар.
– Ты не прогадал, – усмехнулся единственный темноволосый ангел, ярко выделяющийся на фоне бледного, как моль, парня, стоящего рядом. – Кто будет первым?
Я дернулся, внутренне уже предполагая, что они хотят со мной сделать, и это был голос разума, лишь в несуществующем сердце теплилась не связанная с реальностью надежда на лучшее.
– Тот, кто его привел и заарканил, – намекнул на себя Полантрис.
Они еще спорить будут на эту тему?
Ко мне подошел белокурый ангел в красном и внимательно осмотрел лицо, прикоснулся к ногам, и даже через ткань джинс я почувствовал холод от его рук. А еще мне было противно от его взгляда…
– Горячий, – улыбнулся он и провел большим пальцем по нижней губе, а я пожалел о том, что мои зубы не могут сомкнуться на его руке. Я бы с превеликим удовольствием ощутил вкус его крови, медленно стекающей по горлу вниз.
– Эй, первый раз – мой, – попытался сопротивляться Полантрис, мне оставалось лишь со злобой взглянуть на него.
– Не будь занудой. Нужно уметь делиться со старшими.
Меня начала бить мелкая дрожь, когда этот ангел (а иначе и не скажешь, пусть я и стараюсь внутренне произнести это слово так, чтобы оно в себя вобрало всю мою ненависть) стал снимать с меня джинсы, а потом в клочья порвал мою белую рубашку, оголив кожу. Он нагло и дерзко раздвинул мне ноги, разрывая путы на ходу, а остальные взирали на процесс со стороны, с улыбкой рассевшись вокруг меня, будто я какой-то вкусный пудинг, входящий в их сегодняшний поздний ужин.
Стоило мне только попытаться сопротивляться его холодным рукам, как я тут же получил удар кулаком по лицу, и мне не было больно, ощущение ненависти перекрывало все иные эмоции, заставляя меня тонуть в ней, будто в желе. Тряпка, которой закрыли мне рот, завязав ее сзади, стала мокрой от того, как я ее жевал, стараясь всю свою злость отдать ей. Я впивался в нее зубами, предполагая, что вскоре смогу кричать, освободившись хотя бы от этих пут.
У него одного ничего не вышло, и на помощь пришли два других ангела, их руки, словно лианы, обвили мои ноги, отчего я уже не мог сопротивляться. Из глаз брызнули слезы, стоило мне лишь посмотреть вниз, на то, как выглядит мое тело, открытое для… Да, для чего угодно!
Ангел быстро снял с себя красное одеяние, оставшись голым. У него было неплохое тело, но куда более меня пугало то, как стоял его член, я отвернулся и зажмурился, стараясь не думать о том, что должно произойти в следующую секунду. На мое маленькое счастье у него не вышло, и кто-то из его друзей отметил, что это логично и я «не готов». Они меня жарить собрались и потом съесть? Хотя если судить по погоде в комнате – скорее заморозить.
– Если бы не эти мелкие рога – он бы сошел за ангела, – сказал кто-то, прежде чем я почувствовал на своем члене еле теплое дыхание белокурого ангела.
Он старался, но мне было настолько противно и плохо, что я ничего не чувствовал, кроме отвращения к ним и в частности к самому себе. Тогда к нему на помощь пришел еще один ангел, вполне умело лаская мое тело, вот только разум продолжал сопротивляться, все еще надеясь на нереальность происходящего.
Руки были чуть теплыми, это как будто тающий лед касается кожи в самых интимных местах, будоража кровь и воспламеняя душу.
Чьи-то губы накрыли мой рот, и я тихо зашипел, открыв глаза и встретившись с ярким взором серых очей бледного ангела. Именно он водил по моему соску указательным пальцем, а другой рукой обхватил спину, будто считая мои ребра.
Кто-то еще сбоку пристроился ко мне, водя рукой по члену, а вот голый ангел, ожидающий первым войти в меня, облизывал внутреннюю сторону бедер. Его язык казался мне холодным, и мокрый след, который он оставлял на коже, быстро застывал, и хотелось вновь его прикосновений. Это желание разъедало все мое естество, которое рвалось на части разумом и телом.
Как бы я ни хотел, но моя физиология требовала продолжения, и когда внутрь меня вошел палец, который несколько секунд приносил одну лишь боль, я выгнулся ему навстречу, сам не желая этого, но делая. Это было ужасно.
Слезы уже иссушились, ведь их слизывал похожий на моль ангел, который единственный из всех казался мне нежным и чутким, если вообще можно было так сказать насчет насильников. Темноволосый пока только смотрел, но его взгляд не выражал ничего хорошего, и во мне засела четкая уверенность, что я не пожелаю его как партнера, стоит мне только узнать его настоящую сущность.
Уже давно руки, что лежали на моих ногах, не давая их сомкнуть, исчезли, но общая ситуация не позволяла мне вести себя нагло и отказывать этим парням, которые явно нацелились на меня.
Вскоре я почувствовал страшное жжение внутри, разрывающее меня на части, казалось, что член, который сильными толчками врывался в меня, протыкает меня насквозь, и если бы не заткнутый рот – я бы кричал что есть мочи.
Моль, как я прозвал ангела в своей голове, с исступлением целовал мой лоб и сомкнутые губы, стараясь унять мою боль и мольбу остановить это действие в глазах. Он прикасался устами к закрытым векам, будто даруя мне спокойствие и умиротворение, но внизу происходило такое, что я не мог абстрагироваться от окружающего меня мира, как бы я ни хотел.
Мое тело непроизвольно вжималось в постель, желая уйти из-под власти этих ангелов, этих отвратительных существ, возжелавших поиздеваться надо мной, унизить еще больше. И мне оставалось лишь только тихо стонать через повязку во рту, пытаясь хоть так унять ту боль внутри, что комком подступала к горлу.
Чьи-то руки смокнулись на моем члене, уже упавшем, пытаясь вернуть былое сексуальное возбуждение моему телу, но не душе, душа металась в ярости, желая разорвать их всех в клочья, оставив лишь пустые оболочки.
Оооо, теперь я был уверен в существовании души, иначе я не мог объяснить того, что не поддавался их ухищрениям внутренне, все еще ненавидя каждого, хотя у ангелов удавалось возбудить меня, лаская тело неистово и страстно.
Вскоре повязка, закрывающая мой рот, развязалась сама собой, но сил кричать уже не было, так как за первым шел второй, и он был куда более тяжелым по восприятию моим телом. Только вот мои губы теперь были близки для поцелуев куда более, чем прежде, и Моль накрыл их своими устами. Его губы были солеными от моих слез и сладкими от его собственного вкуса одновременно, а язык требователен и чужероден, он проникал в меня, отчего дрожь волной прошлась по моему телу, вновь разжигая уже потухший огонь.
Мой главный похититель, Полантрис, с удовольствием входил в меня, получая наивысшее наслаждение от того, как я сжал его торс ногами, ведь тело не слушалось меня, действуя без моего на то ведома.
Моль так и не притронулся ко мне, не захотел дойти до конца. И вскоре трое из четырех ангелов покинули меня, оставив раздавленного и униженного перед темноволосым парнем, взирающим на мою фигуру с особым садистским чувством.
Я был гол, но куда более меня волновало внутреннее самоощущение. Я был изъеден и убит.
Парень развязал мои руки, но я не сопротивлялся, когда он положил меня на живот и стал выворачивать мне руки, почти отрывая их. Я даже по-своему получал удовольствие от происходящего, ведь эта боль отрезвляла и будоражила, заставляя забыть и покинуть эту комнату, на секунду потеряв сознание, когда темноволосый сломал-таки мне правую кисть, почти оторвав ее, перекрутив. Его член вошел резко, но ожидаемо, он наслаждался тем, как я стонал под ним, уже перестав сдерживать свое тело. Мне хотелось провалиться сквозь землю и оказаться в самом сладком для меня месте – аду, и больше никогда не появляться в этом.
Рай для меня – ад.
В какой-то момент, когда он все же решил до конца вывихнуть мне уже левую руку, я потерял сознание, провалившись в сладкую тьму, пусть и ненадолго.
Очнулся я уже в аду, так как вокруг меня были горячие испарения, которые заставляли мое сердце биться сильнее. Я был одет во что-то несуразное, но и этому был благодарен, к тому же обе руки были на месте, так же как и ноги. Но целость души была повреждена, и я с силой сжал кулаки, ударив ими по горячему, накалившемуся асфальту.
Слез уже не было, но я чувствовал себя таким грязным и противным, что незамедлительно бы попытался умереть, если бы мог встать, но сил не было.
Немного успокоившись, я огляделся в поисках знакомых знаков, по которым мог бы определить, где я нахожусь. И на мое счастье взгляд ухватил вывеску с названием улицы…
Где-то здесь дом Бальтазара.
Еле поднявшись на ноги, которые, казалось, могут гнуться в разные стороны, я пошел в сторону дома своего начальника, пока не особо понимая, что я хочу там найти. Просто за действием я мог позабыть о том желании самоубийства, которое пульсировало в душе и с каждым внутренним толчком отдавалось в теле новой болью.
*от автора* Желательно комментариев побольше. Хочется узнать, какие эмоции у вас вызвала данная глава, и добилась ли я того, чего хотела.
14. Решение.
Вот уже который час (если судить по моим настенным часам) я всматривался в темноту ада, которая жарким пологом расползалась по улицам, пытаясь проникнуть в темно-серые дома демонов. Хотелось курить, я бы даже с удовольствием затянулся, но табака в квартире у меня нет, собственно, этому поспособствовал Юлиан, который как-то раз отметил, что ненавидит такого рода слабости, схожие с человеческими.
Странное ощущение витало в воздухе, еще сильнее нагнетая обстановку, а все тело охватило какое-то беспокойство и не отпускало. Единственной, пока трезвой и адекватной мыслью было пойти к Юлиану домой, и пусть бы он рассмеялся мне в лицо, развеяв общее напряжение, которое появилось в моей несуществующей душе в тот момент, когда я увидел, как демоненка подвозит в клуб один из ангелов.
Тогда я подумал, что ангелы ведь хорошие и чистые создания, так почему бы им не довериться, но гвоздь сомнений уже врезался в плоть, и я не мог остановить собственную ревность, разгорающуюся с новой силой, стоило мне только представить, как Юлиан, как мой Юлиан, общается с этим парнем и улыбается ему.
Сама по себе такая мысль нелогична и глупа, и разумом я это осознаю, вот только кулаки все равно нервно сжимаются.
Можно ли считать светлым того, кто по своей сути при одном только рождении должен стать чистым и невинным созданием, которое будет нести истину и слово Божие? Стоит ли доверять ангелу с лицом, полным сострадания и любви в те минуты, когда его видят люди?
Что само по себе зло? Отвратителен ли маньяк, убивающий проституток, женщин, матерей, готовых продаться за спиной своего мужа какому-то калеке, дабы получить лишнюю бумажку, называемую людьми «деньгами»? Или же он несет озарение, заставляет задуматься о верности своего решения обычным дамам, которые так же хотят «подзаработать» себе на новое платье?
Правды много, с каждой стороны она есть. Насильник, который подминает под себя маленького ребенка, считает, что учит малыша жизни, и уж лучше он, чем кто-то другой, не такой просвещенный в этой области. Ребенок, жаждущий ласки и любви, но чистой, не оскверненной похотью, со сломленной психикой, но при этом получивший все же какую-то толику внимания от взрослого. Например, сирота и бизнесмен, как любят называть себя люди, по сути, не являясь никем. Первый хочет получить какую-то выгоду для себя, пусть и не осознает это, а дарить взамен готов всего себя, без остатка, и его жертва вроде куда больше. Но второй тоже тратит на ребенка свое время, деньги, заработанные кровью (не всегда своей), мужчина дает малышу ласку, которой ему не хватает в обычной жизни. Так верно ли будет сказать, что этот человек – растлитель, ведь он тоже отдает немало, хотя и меньше, чем сам ребенок, но это опять же, как посмотреть.
С убийцей шлюх все куда сложнее, ведь если в том случае играет роль такое понятие, как «раннее сексуальное развитие», калечащее неокрепший разум, то тут уже тяжело сказать нечто определенное.
Выходит, что и истины нет, нет единоверного пути решения такой проблемы, и Бог выбирает самый легкий из всех, просто посылая такие души в ад, а потом очищает память, отправляя обратно на Землю.
Пока я думал, не заметил, как на улочку вышел невысокий светловолосый демон, и я бы, наверное, не обратил на него особого внимания, если бы не чувство, будто где-то видел его лик. Этот демон сделал несколько шагов и схватился за стену одного из домов, отчего складывалось впечатление, что ему тяжело давались эти простые движения. Я пригляделся, собственно, это не составило труда, и тут же ринулся на улицу, наплевав на то, что несколько неэтично выпрыгивать из окна.
Юлиан напоминал мне мертвых демонов: бледные губы, мутный взгляд и очень холодная кожа, которая почему-то пахла фиалками – запах, четко ассоциирующийся у меня с раем. Одежда была на нем явно большего размера, чем он носит, только светлые тона были в его характере, но прежде они не отдавали какой-то маниакальностью, въевшуюся в ткань.
Мой демоненок хотел было что-то сказать, но я без промедления поднял его на руки и быстро оказался у себя дома. Теперь исходивший холодный запах от Юлиана стал распространяться по квартире, нервируя меня еще сильнее, чем секунду назад, когда мы были на улице.
– Душ, – простонало мое белокурое чудо, волосы которого были спутанными и казались единственным ярким пятном на общем фоне бледности лица.
Юлиан не сопротивлялся, когда я раздел его и начал мыть, только приговаривал, чтобы сильнее драл кожу, но так как я сделать подобное не мог по отношению к нему, вскоре отобрал у меня мочалку и с силой, которую прежде я в нем не видел, стал раздирать свое тело. Спустя минуту я все же выхватил у него предмет пытки, иначе я просто не мог смотреть на то, как Юлиан чуть ли не до крови мучает себя.
– Я весь грязный, понимаешь? – сказал он и, поджав под себя ноги, заплакал.
Наверное, стоило ему что-то ответить, но я уже примерно начал догадываться о том, что произошло, и эта картина меня не радовала, а только злила. Если бы я попытался что-то произнести в этот момент – то мог бы только ухудшить психологическое состояние демона, ведь физически он выглядел вполне нормально.
Вытереть его не составило труда, так как Юлиан не сопротивлялся, а лишь висел на моих плечах, даже не пытаясь стоять на ногах, что несколько осложняло сам процесс. Все это время он молчал, лишь изредка покусывая свои губы, привлекая к ним мое внимание. Только когда я одел его в одежду и, укрыв одеялом, положил на постель, он вновь вспомнил о том, что может говорить:
– Трахни меня.
Его слова эхом боли прошлись по моему сердцу, будто пощечину получил.
– Ты не понимаешь, что говоришь, – ответил я ему и поцеловал его в лоб, только после этого Юлиан блаженно закрыл глаза и провалился в сон.
Руки прижаты к телу, ноги согнуты в коленях – его поза напоминала мне зародыш, будто мой демоненок вернулся в детство. Глаза его были закрыты, но светлые ресницы чуть подрагивали, и из-за этого я мог понять, что нервное напряжение не отпускает его.
Только сейчас, за все это время, я позволил себе некоторую вольность по отношению к самому желанному мне демону, я коснулся его висков большими пальцами рук, и перед моими глазами пролетело все то, что произошло с Юлианом несколько часов назад.
После увиденного я некоторое время бесцельно ходил возле кровати, на которой дремал белокурый демон, а потом подошел к столу, где стоял единственный в моей квартире телефон. Края деревянного предмета мебели легко крошились в моих руках, но особо легче мне не стало, так как сильная злость переполняла меня.
Я сделал один единственный звонок, прекрасно понимая, что для ангела нет высшей кары, чем лишение крыльев и нимба.
15. Кухня.
Лучи раннего солнца, слабые трели птиц под окном, легкое дуновение прохладного ветерка – ничего это не было, ведь я проснулся в душном и приятном аду.
Воздух был наполовину наполнен серным газом, отчего я проснулся в приятном настроении, и лишь когда я повернулся в сторону, где предположительно должен был лежать Юлиан, расстроился, так как его место пустовало. Лишь терпкий запах его тела все еще не выветрился из комнаты, из-за чего мои надежды о том, что произошедшее с ним вчера было бредовым сном, развеялись в мгновение. Но еще больше меня напрягал тот факт, что демоненка не было рядом, а ведь после случившегося он мог пойти и совершить что-нибудь необдуманное.
Шипение сковородки с кухни разубедило меня в том, что Юлиан мог сбежать, не попрощавшись. Теперь было слышно, как он что-то напевал, и я неосознанно улыбнулся, вставая с постели, на которой прежде мы лежали вдвоем, просто спя.
– Утречка тебе, – сказал Юлиан мне, когда услышал то, как я тихо пытался прокрасться к нему сзади.
На нем была одна моя черная рубашка, и то, как соблазнительно сейчас контрастировала его персиковая кожа с этой тканью, заставляло меня задуматься о том, было ли что-нибудь еще на этом демоне надето. Продолжая мучиться догадками, я сел за стол, в ожидании того, что еще мне скажет мой личный белокурый ангел с взором дьявола.
– Я тут порылся у тебя в холодильнике и был очень удивлен тому, что у тебя есть морковь, – проговорил задумчиво Юлиан и повернулся ко мне лицом.
Его озорной взгляд ввел меня в еще больший ступор, а ведь я находился в некоем астрале от происходящего чуда перед моими глазами: Юлиан, красивый и соблазнительный, спокойный, хозяйничает у меня на кухне. Не такого ли счастья я ждал все эти годы? Не об этом ли мечтал, сжимая одеяло, когда ложился спать?
– Бальтазар? Ты меня слушаешь? – спросил меня демоненок и проговорил задумчиво: – У тебя тут еще и яблоки есть. А ведь у меня та неделя как раз состояла в яблочной диете. Может ли быть, что ты ждал моего прихода?
Я ничего ему не ответил, ведь что можно сказать, когда он только что произнес чистую правду? Пусть он и не воспринял собственные слова всерьез, рассмеявшись и повернувшись ко мне спиной.
Невольно мне захотелось обнять его за не такие уж и хрупкие плечи, ведь в данный момент, пусть он и выглядел умиротворенно, его раздирали на части самые страшные из всех возможных эмоций. Я подошёл к нему сзади и сделал то, что хотел, уткнувшись ему в плечо.
– Ты мне немного мешаешь, – проговорил мне демон, без тени злобы, с явными радостными нотками оттого, что я все же приблизился к нему, пусть сначала и боялся коснуться тела Юлиана.
Из его фигуры будто ушло все напряжение, которое сквозило в каждом движении белокурого демона, когда я обнял его и прижал к себе.
– Оставайся у меня жить. Не уходи к себе в квартиру.
Произнес это и испугался собственных слов, ведь вдруг только мне одному хочется держать его подле себя и никогда не отпускать. Но я увидел ласковую улыбку на немного бледных устах Юлиана, а когда он посмотрел в мои глаза и выключил плиту, на которой что-то шипело и жарилось, от сердца в мгновение отлегло.
Парень подошел к столу, а я неустанно следовал за ним, не выпуская из кольца рук, не давая ему ощутить себя в одиночестве. Юлиан взял большой нож и одну морковку, стал резать ее, и молчание немного затянулось.
– Будешь салат из моркови и яблок? Он очень вкусный, – сказал мне Юлиан, и я заметил, как у него покраснели щеки.
– Не беспокойся. Мне не важно, что было прежде, – сказал я, будоража эмоции своего демоненка, чуть лаская его кожу на шее горячим дыханием. – К тому же я уже сообщил в высшую инстанцию. Ангелы будут отвечать за свои деяния перед Богом…
– Зачем? – спросил меня тихо Юлиан, после чего резко повернулся ко мне лицом, и нож по самую рукоятку вошел мне в плечо, принося жгучую боль и какое-то облегчение, оттого, что пусть я хоть частично, но разделил с ним эту муку. К тому же сейчас я, наконец, видел то страдание души, которое охватило Юлиана, прежде скрываемое за ненатуральной улыбкой. – Я тебя просил? Нет! Тогда зачем?
– Они должны понести наказание за то, что совершили с тобой, – четко произнес каждое слово я, будто вырезая их на теле Юлиана.
– И что? Мне будто от этого легче станет! – попытался вырваться из моих объятий он, но я с силой заставил его сесть на край стола, и прижал к себе.
– Ангелы не заслуживают того, чтобы их жалеть. Они верно выбрали жертву, зная или догадываясь, что ты никому ни о чем не скажешь. Но я не собираюсь смотреть на это сквозь пальцы. Ты слишком дорог мне, Юлиан, – сказал я ему, смотря прямо в глаза.
– Их лишат крыльев и нимба? И они станут демонами…
Его тон был тихим, но я все равно слышал то, что он произнес, и до меня начал доходить смысл того, что я совершил. Кем бы они ни были, эти ангелы уже сейчас представляли собой самых отъявленных демонов, со всей чернотой в душе, пустотой, поглощающей все вокруг в дыру бессознания и боли.
– Глупая идея была, да? – улыбнувшись, произнёс я и вытащил из плеча нож, покрытый гулкой черной смолой. Со звенящим звуком он был воткнут в стол, возле правой руки Юлиана.
– Не то слово.
– Тогда пусть их души очистят и пошлют на Землю, замаливать грехи перед Богом? – предложил я.
– Души? – почти рассмеялся демон, но сдержался, и лишь измученная улыбка коснулась его губ. – Хотя у ангелов могут быть души…
– Они есть у всех. И у нас с тобой тоже.
– Пусть так, – не стал спорить он, – и ты прав, не стоит закрывать на все это глаза. Но мстить им не хочется, настолько мне плохо.
– И не нужно, – ответил я, целуя его в лоб. – Они ответят по совести.
– Моль не нужно наказывать, – зачем-то произнес Юлиан и улыбнулся мне, вновь почти нежно, лишь со слабым отголоском прежней боли. – А еще мне кажется, что у меня немного выросли рога.
Я внимательно на него посмотрел и рассмеялся, ощущая, как какое-то странное, прежде не испытываемое мной настолько сильно, чувство распирает меня.
Счастье – так его вроде зовут люди.
*от автора* Главную мысль я уже донесла до вас, мой дорогой и любимый Читатель, из-за чего не думаю (хотя и возможно), что будет продолжение. И спасибо за то, что были все это время со мной. Мне очень нравится самой эта работа, надеюсь, вам тоже.
