Текст книги "Шамад (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Блядь, – пронеслось у ее уха.

Малфой рухнул на нее. Он был тяжелым. Гермиона задвигалась под ним. Она повернулась в сторону и случайно мазнула губами по его щеке.

– Из-за тебя я испортил мантию, – прошипел он.

Его лицо было над её, и она почувствовала запах его дыхания.

– Почему сразу из-за меня…

– Гермиона! – прозвучали голоса Гарри и Рона.

Малфой резко встал и, ругаясь, стал снимать мантию.

– Ты в порядке, Миона?

Вокруг нее крутились друзья, но она смотрела на Драко. На ее губах все еще оставалось прикосновения к его коже. И хотя они уже целовались однажды, тогда, в туалете, сейчас прикосновение к нему ощущалось чем-то новым. Гермиона покраснела. Он только что лежал на ней, хотя это было всего лишь из-за взорвавшегося зелья.

– Да, я в порядке, – ответила она, отводя от Малфоя взгляд, но все так же продолжая мысленно проигрывать случившееся только что.

– Малфой специально это сделал, – сказал Рон.

– Рон, – процедила она, – мы с ним оба ошиблись.

– Он не сделал тебе больно?

– Гарри, – они что, шутят? – если бы не он, зелье вылилось бы на меня!

Драко между тем с отвращением на лице рассматривал дыру на мантии.

– Все это напоминает мне, когда однажды мы варили то же зелье, – послышался голос Слизнорта, – и тогда они тоже положили меньше орехов и… о чем это я говорил? Ах да, все ученики, которые в этом участвовали, испортили свои мантии. Мистер Малфой, идите переоденьтесь.

Они договорились с Драко, что встретятся в Выручай-комнате на следующий день после рождественской вечеринки. У нее были еще две свободные ночи, но она не могла сидеть без дела. В первую ночь она выспалась, а на второй вечер решила пойти в Выручай-комнату одна. Может, ей что-нибудь придет в голову. Ее пугало, что шкаф будет починен, а она до сих пор не знает, зачем он Малфою.

Конечно, Драко не придет сегодня, как бы сильно ей ни хотелось обратного, но Гермиона все равно потратила время в ванной, укладывая волосы.

В гриффиндорской гостиной она встретилась с Гарри.

– Куда ты собралась? – спросил он, вставая ей навстречу.

– В библиотеку.

– Ты в последнее время постоянно туда ходишь.

– Скоро заканчивается полугодие Гарри. Тебе бы тоже следовало сходить в библиотеку.

– У Слизня я на хорошем счету, – самодовольно сказал тот, – а остальное как-нибудь само получится.

Вот так всегда. Гермиона поджала губы. Она старается учится, а у Гарри все получается само собой. Хорошо быть избранным.

– Хорошая прическа, Миона, – в гостиную зашел Рон.

Интересно, где его хвостик Лаванда?

Она сделал шаг к двери.

– Гермиона идет в библиотеку, – пояснил Гарри. – Скоро полугодие заканчивается.

– Что, правда? – поморщился Рон. – Ты не поранилась, когда Малфой вылил на тебя зелье?

– Рон, как можно быть таким? – она серьезно не понимала, почему люди это делают. Зачем они придумывают про других то, чего не было? – Зачем ты выдумываешь? Зелье само взорвалось! Малфой ничего на меня не выливал!

– Ну я же видел, – как ни в чем не бывало ответил Рон.

– А я там была!

Иногда Рон бывал невыносим! Гермиона развернулась и вышла из гостиной. Ей показалось, что она услышала шаги, обернулась, но никого не увидела. Наверное, она приняла за шорох шагов беседы портретов на стенах.

В Выручай-комнате было так тихо, что она не сразу поняла, что была тут не одна. Сердце забилось учащенно, когда она увидела, что Драко тоже был тут. Он стоял к ней спиной, лицом к шкафу.

– Грейнджер, что ты тут делаешь? – он обернулся, услышав ее.

– А ты?

Он окинул ее взглядом и не ответил.

Неужели они так и будут молчать?

– Драко… Благодарю, – сказала она с чувством. – Благодарю, что спас меня. Если бы не ты… в общем, мне жаль, что зелье прожгло твою мантию.

Она выдохнула. Драко смотрел на нее изумленно.

– Не хватало только из-за тебя получить проблемы с директором, – процедил он, делая безразличное лицо, – если бы эта гадость вылилась на тебя, меня бы тут же обвинили. Это только Поттеру можно безнаказанно разбрасываться боевыми заклинаниями.

Она покосилась на Малфоя и поняла, что он что-то держал в руке.

– Что это, Драко?

– Лунный камень.

– Полудрагоценный?

– Что? – он поморщился. – Нет, конечно.

– А что это?

– Это камень, в котором заключена энергия, – ответил он охотно, – он нужен для сложных заклинаний, которые длятся долгое время.

Как же ему нравилось, когда она замечала, что у него что-то получилось. Он сразу становился более открытым.

– Где ты его нашел?

– В мэноре. Среди артефактов отца.

Гермиона терпеть не могла Люциуса. Но он отец Драко. И наверное надо было сказать ему что-то ободряющее. Только что?

– Мне жаль…

У Драко появилась гримаса отвращения на лице.

– Что тебе жаль, Грейнджер? – сказал он похолодевшим голосом.

– Что так вышло с твоим отцом… – конечно, ей не было жаль Люциуса. Но ей было жаль Драко.

– Это вы способствовали этому, – ответил он, отворачиваясь.

Они были врагами. И останутся врагами. Так будет всегда. И раньше ее это совсем не смущало. Но почему сейчас стало так грустно?

Драко взял камень, а сам думал о Грейнджер. Он не хотел ей грубить. Он правда закрыл ее собой, когда зелье взорвалось, потому что испугался за нее. Но зачем она считает его лучше, чем он есть? Ведь они враги. Зачем он сам постоянно думает о ней?

– Я закончил с камнем, – сказал он, беря свои вещи со стула.

– Уходишь? – она смотрела на него как-то странно.

– Да.

– Ну, хорошо.

– Ты останешься тут? – Иди, Драко, иди, зачем ты с ней говоришь?

– Я тоже пойду. Надо выспаться. Завтра вечеринка у Слизнорта.

– Увидимся там, – ответил он, и ему показалось, что она вспыхнула.

========== Мед и медовуха ==========

Драко пришел на вечеринку с Пэнси. О них всегда ходили слухи. И… это испортило вечер. Музыка раздражала, закуски, казалось, все были сделаны из драконьих яиц. И у нее было красивое платье. У Пэнси. А он… как всегда… Вчера они были вместе в Выручай-комнате, а сегодня даже не здороваются. Но ощущение того, что у них есть что-то общее, что-то их личное, теплом поднялось в груди.

Наверное, встречаться с Драко не так уж и приятно. Он совсем не смотрит на Пэнси, куда-то ушел и, вернувшись, даже не пригласил ее танцевать. Гермиона поймала его взгляд на себе, вспыхнула и отвернулась.

Драко подменил вино и вернулся в зал. Все уже танцевали. Пэнси разговаривала со слизеринцем с седьмого курса. Драко подошел к столу с закусками, когда из-за шторы вывалился Слизнорт.

– Мистер Малфой, – сказал он не слишком довольным голосом. – Вы разве приглашены?

– Меня пригласила мисс Паркинсон, – ответил он.

– Мисс Паркинсон… – протянул Слизнорт. – Ах да, каждый должен прийти с парой.

Драко кивнул.

– Что же вы не танцуете, мистер Малфой? – сказал преподаватель, оглядываясь. – Вашу спутницу уже кто-то пригласил?

– Да, мисс Паркинсон…

Драко смотрел на Слизнорта, стараясь подавить отвращение. Он прекрасно помнил, что на этой вечеринке он нежеланный гость. И если бы не дружба с Пэнси, он бы вообще сюда не попал.

– Мисс Грейнджер свободна, – заявил преподаватель, увидев входящую за занавеску девушку. – Я знаю все эти ваши чистокровные идеи, мистер Малфой, но вы должны отбросить их, если хотите чего-то достичь в нашем обществе. Мисс Грейнджер.

Слизнорт загородил ей проход.

– Мистер Малфой желает пригласить вас на танец, – продолжил Слизнорт со слащавым выражением на лице.

Танцевать с Малфоем у всех на виду. Драко вряд ли будет приятно танцевать с ней, а ей тем более не стоит этого делать… Просто не стоит.

Малфой вздернул подбородок, и она уже обрадовалась: значит, сейчас он скажет что-нибудь, чтобы выкрутиться. И одновременно опечалилась. Он не станет танцевать с ней.

– Грейнджер, – Драко, смотря на преподавателя, растекающегося в улыбке, взял ее руку.

Одной рукой он так же держал ее ладонь, другая легла ей на талию. Малфой и его рука на ее талии. Она едва-едва дотрагивалась до его ладони, стараясь не показать, как сильно его прикосновение волнует. Он же сжал ее руку крепче, чем это было нужно, и она вскоре поняла почему.

Драко почувствовал, когда его рука легла на ее талию, что она напряглась. Ему хотелось провести по ее спине сейчас, когда он чувствовал тепло ее тела и видел, как она смущена и старается не смотреть на него. Но вместо этого он крепко сжал ее руку и они сделали первые па.

Ее нога тут же оказалась на его ботинке. Она вся покраснела. Он поморщился, но продолжил вести. Грейнджер пыталась следовать за ним, но музыку она не слышала совершенно. Драко жестко сжал ее талию, заставляя повернуться. Она дернулась и взглянула на него ошарашенно. Он давно узнал этот прием – и он всегда помогал в танцах. Но Грейнджер могла и устроить скандал. Но она посмотрела на довольного Слизнорта, который глядел на них, сложив руки замком на груди, сжала губы и ничего не сказала.

Драко вел ее в танце, всякий раз нажимая пальцами на талию, когда надо было повернуться. Через какое-то время Гермиона расслабилась. Танцевать с ней стало приятнее. Он так же вел ее, но теперь ему не приходилось нажимать на ее талию так сильно, потому что она начала чувствовать, когда он надавливал, в какую сторону ей двигаться. Теперь они танцевали ближе – и каждое их движение чувствовалось, как одно. Куда двигался он, туда двигалась она. Драко скользнул ладонью по ее спине, придвинув к себе, почти интуитивно, не думая, чувствуя, что сейчас это самое правильное. Ее грудь почти касалась его. Но она этого, кажется, не замечала. По-крайней мере не пыталась отодвинуться. Наоборот. Она все так же не смотрела на него, но ее губы были у его подбородка, и он мог чувствовать ее теплое дыхание, которое убыстрялось, когда он мягко надавливал, а затем поворачивал ее. Они сделали еще два шага и поворот, касаясь друг друга, когда музыка закончилась. Грейнджер тут же выпустила его руку из своей и бросилась к выходу.

В коридоре было пусто и холодно. Гермиона увидела освещенную лестницу и села на ступеньку. Она наступила ему на ногу. Наступила на ногу! А потом он так жестко впился в ее талию пальцами. Сначала она не поняла, зачем он так, а потом ее тело сделало красивый поворот, будто она всю жизнь танцевала. Малфой вел жестко, и она не сбилась ни разу. Всякий раз он нажимал на ее талию, заставляя кружиться в танце. И ей нравилось. Нравилось, что он был так близко. Нравилось, что она почти касалась его. Все тело поддалось ощущению, легким движениям в такт. Она боялась дышать, так близко друг к другу они были. Тот момент, который хотелось растянуть. И когда музыка закончилась, Драко все еще держал ее руку в своей. Но они были не той парой, которая могла продолжить танцевать. И пока Драко не сделал это сам, она отпустила его руку и скорее отошла.

Наверное, она будет вспоминать это еще много раз. Как он берет ее за руку и ведет… и аромат его одеколона. Смешно, ведь они однажды целовались.

– Грейнджер.

Гермиона открыла глаза. Драко стоял в коридоре.

– Ты хорошо танцуешь, – сказала она, вставая.

Он подошел. Гермиона поправила волосы, которые, как всегда, творили, что захотят.

– Значит, завтра, в Выручай-комнате, – продолжила она, не зная, о чем говорить.

– Можем сейчас.

– Нет… я…

– Это все было не правильно.

– Ты про танец?

– Нет. Про наш поцелуй в туалете.

– Я уже и не помню, – соврала она.

– Я помню.

Она взглянула на него, замечая, что сама делает шаг ему навстречу, когда он к ней подходил. А потом он делает шаг к ней. Касается ее груди. И она вынуждена отступить. Касается стены за спиной. Спина тут же замерзает. Она отпрянула, а затем ощутила жар – согревающие чары Драко. Он смотрит на нее исподлобья. И ухмыляется довольно, когда она облизывает губы. Наклоняется к ней. И снова его запах и его губы близко. Они едва касаются ее, и Гермиона невольно сама приоткрывает рот, но тут же вдавливается спиной в горячий камень, лишь бы не поцеловать его первой. Он только скользит по ее губам губами и когда наконец раскрывает их языком, она чувствует свои ладони на его спине. Это не танец. Это не простое прикосновение. И когда ощущает его руку на бедре и чувствует, как юбка поднимается, она понимает Лаванду. И Рона понимает тоже. И делая последнее, очередное, еще одно, самое, самое, самое последнее движение языком по его языку, откидывает голову на стену и застывает. Его рука на ее бедре тоже. Потом он отстраняется.

– В Выручай-комнате после каникул, – слышит его голос. – Завтра не смогу. Мама попросила приехать пораньше.

И это звучит, как приглашение на свидание.

Рон отравился медовухой.

Гермиона вышла из Больничного крыла, чтобы дать им с Лавандой побыть наедине. Пусть хоть кто-то будет счастлив.

– Ты куда? – спросил Гарри.

– Прогуляюсь.

– Одна?

– Да.

– Ты часто в последнее время уходишь одна.

– Скоро экзамены. Надо же иногда и учиться, – ответила она.

Она шла в сторону библиотеки, а потом, как всегда, побежала на восьмой этаж, чтобы пойти в Выручай-комнату.

Драко еще не пришел. Вчера он прислал ей записку на уроке: завтра в Выручай-комнате, после занятий. Она еле-еле дождалась, когда наступит сегодня.

Шкаф стоял перед ней, но думала она не о нем и даже не о Роне. Она все еще вспоминала тот поцелуй. Вспоминала его все каникулы. Никогда ей еще так не хотелось вернуться в магический мир и в школу. Она так сильно ждала этот день. День, когда они должны были встретиться в Выручай-комнате. И все пошло не так.

Чтобы отвлечься от мыслей и неприятного чувства, от которого желудок переворачивался, она повторила несколько заклинаний, который Драко уже пробовал. Но голос дрожал. Мысли были о другом. Шкаф так же ничего не перемещал.

Она вынула из шкафа зеленое яблоко, надкусанное, как и все остальные. Она принесла зеленое яблоко вместо красного.

– Интересное занятие, – услышала она за спиной.

Она стояла у шкафа, пряча яблоко в ладони, понимая, что оно слишком большое – его не спрятать, как и шкаф перед нею. Оставалось думать, что Гарри просто не поймет, что этот такое.

– Ты же говорила, что будешь готовиться к экзаменам.

– Гарри, – обернулась она к нему, – ты следил за мной?

– Я не следил. Я хотел сказать тебе, что Рон тебя звал, и пошел за тобой.

Рон и его чувства… Нет, пусть он уж как-нибудь сам разбирается с Лавандой.

– Ты все это время был здесь?

– Под мантией-невидимкой. Что это за шкаф?

– Гарри, ты следил за мной, как за Малфоем!

– Кстати, о Малфое. Я думаю, это он. Он подкинул Слизнорту отравленную медовуху.

– С чего ты взял?

– Эту медовуху Слизнорт собирался подарить профессору Дамблдору. Он всегда так делает. Каждый год!

– Гарри, мне кажется, это слишком. Тебе надо перестать думать о Малфое.

– Тебе тоже, – Гарри откашлялся и посмотрел на яблоко в ее руках. – Я знаю, что он ходит сюда с тобой. И вы остаетесь тут на… долго.

– Что ты хочешь сказать?

– Рон считает, что ты нас предала. Потому что ты встречаешься с Драко.

– Мы с ним не встречаемся.

– Тогда что вы тут делаете?

Что она могла сказать?

– Да, мы встречаемся, – пришлось солгать.

Щеки Гарри пошли пятнами. Гермиона отвернулась, взяла свою сумку.

– Идем, – сказала она. – И одолжи мне мантию-невидимку.

Они вышли вдвоем из Выручай-комнаты. Гарри протянул ей мантию-невидимку.

– К нему? – сказал он, отводя глаза.

И впервые за долгое время ей не пришлось соврать:

– К нему.

Она не знала, где он мог быть и почему не пришел. Но теперь ей надо встретиться с ним и обсудить все, что случилось. Сначала она пошла на Астрономическую башню. Уже был вечер, с галереи были видны звезды. Драко не было на башне. Она смотрела некоторое время на горы вдали, на реку, и у нее было странное и пугающее предчувствие чего-то очень плохого. Она согласилась починить шкаф, про который читала, что через них можно перемещать предметы и даже людей, но не могла об этом никому сообщить. Ни Гарри, ни профессору Дамблдору.

То, что Драко мог переместить через шкаф Пожирателей, давно навязчиво крутилось в голове, но она постоянно отгоняла эти мысли. А теперь она была почти уверена в этом. Еще и слова о том, что медовуху отравил Малфой.

Она надела мантию-невидимку и пошла в слизеринские подземелья. У двери ей пришлось ждать, пока мимо не прошел первокурсник и не назвал пароль “змеиное жало”. Гермиона назвала тоже и вошла. В ее сторону повернулись взгляды слизеринцев, которые сидели в гостиной.

– Руфус, ты плохо закрыл дверь.

Первокурсник прошел мимо нее и закрыл дверь. А Гермиона стала оглядываться. Увидела выходящего из душа Блейза и пошла за ним. Кровати слизеринцев все были под широкими балдахинами. И лишь один был задернут.

– Малфой, ты будешь играть в карты?

– Играйте без меня, – донеслось из-за задернутых штор.

– Я бы еще понял, если бы ты там был с девушкой, – усмехнулся Блейз.

Гермиона скользнула за балдахин. Но едва оказалась внутри, как почувствовала, что ее касается палочка Малфоя.

– Что за! – он стянул с нее мантию.

– Там точно девушка, – услышала она голос Блейза и смех слизеринцев за балдахином.

Малфой наложил заглушающее заклинание.

– Что за…

– Ты не пришел в Выручай-комнату…

Он простонал, откидываясь на кровать. Он был в черной пижаме, зажженная лампа у его кровати освещала его лицо, губы с опущенными уголками, запавшие глаза.

– Забыл.

– Сегодня Рон отравился медовухой, – сказала она, ведомая каким-то предчувствием. – Гарри считает, что это ты.

– Тупой Поттер, – выплюнул Малфой.

– Он знает о нас… – она запнулась, – о том, что мы ходим вместе в Выручай-комнату.

Драко поднял бровь.

– Он считает, что мы встречаемся… и…

– Что и?

– Я сказала, что так и есть. Чтобы он ничего не заподозрил, только поэтому…

– Только поэтому?

– Да.

– А разве мы не встречаемся?

– Что…

Он сел на кровати. И теперь она спиной касалась балдахина, а колени Малфоя касались ее. Он протянул руку и притянул ее к себе. Гермиона охнула, потеряла равновесие, и они повалились на кровать вдвоем. Хотя, наверное, Драко так и задумывал.

– Разве мы не встречаемся? – повторил он, притягивая ее к себе. И затем поцеловал.

Гермиона пришла к нему в слизеринское общежитие. Она догадывалась о медовухе, а Поттер теперь знал о них. И это стало предлогом для самого себя, не для нее даже, чтобы поцеловать ее снова. Они лежали в его кровати и целовались; это было намного лучше, чем чинить шкаф и думать о том, что он опять чуть не убил человека.

Конечно, он не забыл о встрече в Выручай-комнате. Он думал о ней все каникулы. Думал, как они встретятся. Думал о Грейнджер. Но в первый же день после каникул его факультет устраивал вечеринку, поэтому он послал ей записку, что они встретятся завтра. И вот завтра пришло – и первая новость, что Уизли в Больничном крыле, отравился медовухой у Слизня. И… Кэти Белл, а теперь Вислый. Чем дальше, тем меньше надежды, что он сможет остановиться. Как он в это ввязался? И она пришла к нему сама, хотя должна была быть с Вислым.

– Драко, – сказала она, отстраняясь, – я знаю, что это не ты подменил медовуху. Ты бы не смог сделать такое.

Он притянул ее к себе снова и вместо ответа поцеловал. Наверное, слишком грубо, наверное, не так, как хотел целовать ее, но ему было так противно от самого себя, и когда она узнает правду, он тоже станет ей противен.

– Когда у Малфоя так тихо под балдахином, – услышали они голос Блейза, – значит, он там с какой-то девушкой под оглушающими чарами. Малфой, мы все знаем про тебя!

========== Темная метка ==========

Гарри сказал, она изменилась.

– Ты стала мягче, – сказал он.

Она не знает, воспринять это как комплимент или обидеться. Да, она почти не вмешивается в их дела, Гарри и Рон, наконец, предоставлены сами себе, и учатся пользоваться собственной головой.

– Ты влюбилась, – сказала Джинни. – Вся светишься.

Рон тоже заметил. Смотрит на нее затравленным взглядом. А когда она пытается с ним заговорить, отвечает грубо. Она понимает, что обидела его. Малфой всю жизнь над ним издевался, и теперь она с ним. Вслух не говорят о том, что она с Малфоем, но все это знают. Рону надо это просто пережить. Вернуться к Лаванде.

Она теперь спокойно уходит из гостиной. Никто не спрашивает, куда она идет. Только Рон однажды проворчал:

– А он кому-нибудь о тебе рассказывает?

От его слов все внутри переворачивается. Она поджимает губы и уходит, не ответив.

– Так всегда, – доносится ей вслед голос Лаванды, – как только появляется парень, подруги тебя забывают.

Она никого не забыла. Друзья – это одно, друзья – это поддержка и помощь, и она никогда их не бросит в беде. А любовь – это другое… Это…

Драко обнимает ее и они прячутся в нише, когда слышат шаги Филча в коридоре.

Нежность…

Да, любовь – это нежность. Они дают друг другу нежность.

И он целует ее. Они обжимаются в этой нише наверное час, а может, и больше, потому что время всегда останавливается, когда они вместе.

Но он никому о них не говорит. Впрочем, она о них тоже, успокаивает она себя.

Он целует ее шею, скользит ладонями под футболку. И она чувствует его стояк. Нет, у них еще ничего не было, но он знает все ее тело.

– Драко, – внезапная фраза вырывается, – как там шкаф?

Он замирает, она чувствует, что он, действительно, замер на мгновение, а потом продолжил целовать.

– Драко…

Он недовольно поднимает лицо.

– А что с ним?

Он рассказывает ей все, но никогда не рассказывает, для чего ему этот шкаф. И это то, на что она просто закрывает глаза. Как и на его метку. Как и на то, что о них не знает никто.

– Я дала непреложный обет, что буду тебе помогать.

– Ты и помогаешь…

– Для чего тебе надо его починить?

– Чтобы впустить в Хогвартс Пожирателей Смерти и убить директора, разве неясно, – отвечает он.

– Это не смешно.

– Конечно, не смешно, Грейнджер, – он отстраняется.

– Ты на что-то обижен?

– Надо пораньше вернуться, завтра трансфигурация.

Он выходит из ниши, она за ним.

И он смотрит на нее… не так, как Рон. Он смотрит на нее с нежностью.

– Я плохой человек, Гермиона, – вдруг говорит он. – Ты разве до сих пор не поняла?

Кажется, раньше она так и думала. Но сейчас она смотрит на него и видит в нем только хорошее. Он кажется ей идеальным, таким…

В коридоре никого, даже портреты уже спят. Свет ламп освещает коридор. И Драко заворачивает рукав рубашки. И тычет ей меткой:

– Разве ты не помнишь об этом?

Зачем он ругается с ней? Она лучше промолчит. Она пять лет учила Гарри и Рона не вестись на провокации, не поведется и сама. В этот раз не поведется.

– Тогда до завтра, – она поднимается на носочки и целует его.

Плохая идея, потому что Драко снова толкает ее в нишу. И теперь она вспоминает про трансфигурацию сама, но ей все равно.

Сегодня он решился. Рассказал ей правду. Самообман. Ведь она все равно не поверила. Не поверила, что через этот шкаф в школу пройдет Беллатриса, а с ней другие Пожиратели смерти, пока он заманит Дамблдора в ловушку. И ему придется убить. Самому.

Глупая умная Грейнджер. За что она так с ним? Если бы она устроила скандал и ушла, ему бы стало легче. Он был получил свое наказание, и на душе бы полегчало. Но она… просто не поверила!

Пока директор был в отъезде, у него появилась отсрочка. У них появилась отсрочка. Они встречались так часто в последнее время, что кажется, уже вся школа знает. Впрочем, ему пофиг. Пофиг, что там говорят про ее кровь и ее вздорный характер.

Когда он впустит в Хогвартс Пожирателей и убьет директора, она его возненавидит. Но пока у них есть время.

Все эти дни он делал вид, что шкаф все еще сломан. Но теперь, когда вернулся директор, откладывать больше нельзя. Он должен сообщить немедленно, что Дамблдор вернулся. И сегодня, когда он увидел директора с Поттером, понял, что тянуть больше не может.

Грейнджер уже ушла в гриффиндорскую спальню. А ему надо вернуться в Выручай-комнату, оставить в шкафу записку, что директор вернулся, и узнать день, когда это случится. Они целовались весь вечер. И он не мог уйти. Не мог уйти, зная, что скоро ее потеряет. А он ее точно потеряет, когда она узнает правду.

Драко встал у Выручай-комнаты. Появилась дверь, и когда вошел, понял, что все, что он обдумывал только что – все это уже не имеет смысл.

Перед шкафом с пергаментом в руке стояла Грейнджер.

– Ты же говорил, что он не работает? – сказала она, протягивая ему пергамент. – Что это?

Он взял пергамент: “30 июня”.

– Откуда у тебя это?

– Из шкафа. Я положила туда яблоко, проверить, работает ли. И в ответ пришло это. Что это, Драко?

Он молчал.

– Что это? – повторила она.

Он посмотрел на нее своим самым нахальным взглядом, но понимал, что у него не получается играть, как раньше.

– То, о чем я тебе сказал, – ответил он наконец.

– Дамблдор вернулся?

– Именно.

Она подняла руку, и он закрыл глаза, ожидая пощечину, как на третьем курсе. Щека вспыхнула, когда она… погладила ее.

– Ты знала о том, что у меня метка, – процедил он, пытаясь заглушить чувство вины, пытаясь переложить вину на нее.

– Я знала с самого начала, – сказала она, обнимая его, – что ты не хочешь это делать.

Драко обнял ее. Нет, она была не привидением в заброшенном туалете, она была Гермионой, его девушкой, которая почему-то верила в него, и понимала его, и считала его лучше, чем он есть. И он бы даже хотел стать лучше, если бы он только мог. Нет, она не была Миртл, но Драко обнял ее крепче, уткнулся ей в плечо и заплакал.