Текст книги "До звезды и направо (СИ)"
Автор книги: akindofmagic
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Однажды одуванчик проснулся и почувствовал, что стал другим. Дождь шел сплошной стеной. И в отражении он увидел, что на его голове появился седой хохолок.
Дождь прекратился, а Солнце снова заливало все вокруг заметно похолодевшими лучами. Ветер продолжал качать деревья, и фиалки внизу, и его самого. Одуванчик раскрыл головку, как делал это прежде, встречая Солнце и новый день. В нем совсем не было нектара. Лепестки были жестки и сухи.
Ветер свистел под карнизом. Он обрушился со всей силы. Но одуванчик не сопротивлялся.
Одуванчик летел над лесом и рекою. Солнце сияло над ним и грело лучами. Его было много, и все его части путешествовали. Вокруг был огромный мир, который им не терпелось узнать. Так прошел этот день, который для них был целой жизнью. А к вечеру они упали где-то над лесом, чтобы снова раскрыться весной и встретить мир, который ждал их после долгой зимы.
Комментарий к Одуванчик порхает
У меня были сомнения, надо ли вставлять сказку. Но, в конце концов, раз уж я сказала А, то надо сказать и Б.
Бабочка – это такие люди, как Астория. Вы, наверное, это поняли.
========== Шкатулка отца ==========
Древко разломилось на две части. Волшебная проволока была повреждена. Прутья отваливались. Простое репаро тут не поможет, иначе никто бы не носил метлы на техобслуживание. Но ничего, Драко помнил, как однажды отец учил его чинить метлу. Отец вечно настаивал, чтобы он больше времени уделял учебе, еще и с Гермионой сравнивал. В чем-то папаша был прав. Знания заклинаний, чтобы починить метлу, ему действительно сейчас пригодятся.
Драко представил кабинет отца и аппарировал.
И вот он стоял там, дрожа от холода в летний день. Пахло затхло, видимо, кабинет давно не проветривали. В последний раз Драко был тут, когда искал Гермиону, но тогда он не решился войти.
Если бы не отец, его жизнь сложилась бы иначе! Если бы не отец, он был бы совсем другим человеком!
Сквозь спертый воздух пробивался запах кожаного отцовского кресла, на котором Драко сидел, когда был ребенком. Где-то тут отцовские большие часы. Его бумаги. Отец вечно был занят. Но иногда он позволял сидеть с ним в этом кабинете. И тогда Драко был по-настоящему счастлив. Драко нащупал кресло. Сел в него. Он не хотел чувствовать то, что поднималось в груди. Ненависть к отцу чувствовать не так больно. Не так больно! Ведь отец никогда не вернется. Он не вернется никогда! Его не выпустят из Азкабана. Лучше всего об этом говорило то, что теперь, когда их счета разморожены, часть денег перейдет к нему как к главе семьи. Теперь – главе семьи. А он даже не знает, что делать. Как бы он хотел поговорить с отцом. Спросить совета. Но их отношения… Лучше ненавидеть. И Драко хотел ненавидеть. Но он сидел в отцовском кресле и плакал. Потому что, черт подери, он любил отца.
Когда слезы сменились спокойствием, Драко нащупал ручку ящика в письменном столе и открыл его. Он искал на ощупь среди множества предметов, пока не нашел коробку, где лежали разные отцовские артефакты.
***
Вечером Гермиона отправила Драко свежее зелье. Она хотела, чтобы он провел процедуру самостоятельно. Позже она ждала его в гостиной, но Драко не пришел. Книга про мальчика, который не хотел взрослеть, так и лежала нераскрытой на диване – там, где они обычно сидели вдвоем.
Была уже ночь, когда Гермиона возвращалась в спальню. В комнате Драко открыта дверь, внутри темно. Впрочем, там редко включали свет. Луна в окне освещала комнату, и Гермиона увидела Драко, сидящего на полу у стены. Она решила зайти, а когда подошла ближе, обнаружила, что бутылек с зельем стоит нетронутый на столе.
– Ты не нанес мазь. – Гермиона зажгла свет.
Драко повернул голову на звук ее голоса.
– Забыл.
– Забыл?
– Задумался.
– Драко!.. – Она взяла мазь и опустилась с ним рядом. – Закрой глаза.
Он так и сделал. Гермиона зачерпнула ее и стала массировать его глаза.
– Ну вот, готово. Теперь произнеси заклинание.
Драко сделал, как она сказала.
– Ну как?
– Ничего.
– Драко, ты не можешь вот так забыть про свое лечение…
– Я действительно случайно.
Она увидела обломки метлы на полу. Рядом моток золотистой проволоки.
– Ты не собрал метлу?
– Нет.
– Почему?
– Не хочу.
– Не хочешь чего?
– Собирать метлу!
– Я не о том. Почему ты не хочешь ее собирать, ведь ты так старался?
Драко помолчал, затем сказал:
– Я не знаю, что меня там ждет.
Он боялся?
– Там август. И солнце. И твоя метла. Там прекрасный мир, – сказала она, – который ждет тебя.
Он зло рассмеялся.
– Люди, которые тебя любят, – продолжила Гермиона.
– Никто меня не любит.
– Тебя обязательно кто-то любит. Просто ты пока не знаешь об этом. – Она оглядела его, впитывая каждый штрих. Растрепанные волосы, линию челюсти, родинку на щеке, губы, которые целовала. А потом Драко поднял палочку – свет потух, тяжелые портьеры закрылись. В комнате стало очень темно. Ничего не видно. Сколько ни распахивай глаза – темнота. И страх.
– Вот так я чувствую себя большую часть времени, – сказал он.
Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз, чтобы унять панику.
– У меня все равно никогда ничего не получается, – продолжал Драко.
– С чего ты взял? Ты смог увидеть, ты смог снова полететь, ты попал в команду по квиддичу в школе…
– Но все испортил отец со своими метлами! Все решили, что это он купил мне место. Все испортил отец и… ты. Это ведь ты сказала, что я попал в команду только из-за метел.
Тогда ей действительно казалось, что Драко попал в команду только из-за метел… и…
– Мне жаль, что я это сказала.
О чем она думала? Случайный поцелуй (два поцелуя, которые она не забудет) не мог исправить их отношения. Ей надо идти отсюда. И когда она уже собиралась встать, Драко сказал:
– Мне тоже жаль. Мне жаль, что я назвал тебя грязнокровкой.
Гермиона нащупала его руку. Этот жест стал их личным жестом поддержки. Но теперь, положив ладонь на его, Гермиона почувствовала, как его палец скользит по тыльной стороне ладони, и это было совсем не так, как когда она по-дружески сжимала его ладонь. И когда он потянул ее на себя, это было неожиданно. И невыносимо желанно.
– Я слышу, как стучит твое сердце.
Надо встать с него.
– Оно всегда стучит.
– Оно стучит очень быстро, – Драко коснулся ее. – Очень, очень быстро. Практически выпрыгивает из груди.
Он вел ладонью по ее спине, чувствуя ткань, которая отделяла его от нее. Запустил руку в кудрявые волосы, нащупал палочку. Глухой удар о ковер, куда он бросил ее. Волосы Гермионы рассыпались по его груди. Драко запустил в них ладонь и притянул ее лицо к своему. Тепло и запах ее дыхания, такой личный и такой знакомый, он знал его, ведь она столько раз склонялась к его лицу, ведь он целовал ее. Дважды. Но тогда он целовал ее не так, как ему хотелось. Стук ее сердца стал рваным. Драко потерся носом о ее нос, чувствуя, как ее губы касаются его. А затем он ее поцеловал. Притягивая за волосы ближе. Показывая поцелуем все, что желает с ней делать. Она отвечала так же.
А потом Драко отстранился. В комнате снова вспыхнул свет. Гермиона зажмурилась.
Драко поднял свою палочку. Ее поцелуй все еще чувствовался на губах. Чувства, который он сам не понимал. В которых пытался разобраться. Привести к логическому знаменателю.
– Конванессе.
– И?
Ее очертания вспыхнули перед глазами.
– Ты красивая.
***
Простыня, которой они укрылись под утро, съехала на пол. Драко лежал на спине, положив руку под голову. Она впервые видела его полностью обнаженным. Даже вчера ночью она не видела его – только чувствовала прикосновения, когда он снова погасил свет. Гермиона потянулась к столику, там на цепочке лежал кулон, который вчера был на его шее. После, когда все закончилось и она вернулась из душа, Драко протянул ей кулон и сказал, что теперь он ее.
Ей конечно, хотелось узнать тут же, что это за кулон, ведь в нем чувствовалась магия. Но Драко повалил ее на кровать и обнял. Она и сама устала. Но сейчас любопытство взяло свое. Гермиона подняла украшение со стола. Это была металлическая сфера с камнем внутри. А в середине камня клубилось что-то. Гермиона присмотрелась. Воспоминание. Кажется, это воспоминание Драко, потому что она видит его. Он целует девушку.
Да, это его воспоминание. Она точно знает, что его, потому что девушка – это… она сама. А затем ее засасывает в изображение.
Полная темнота. Сердце снова идёт вскачь, когда она чувствует прикосновение к плечам. Вчерашняя ночь. Драко дёргает блузку. Проводит по груди, а потом она слышит его шепот у уха:
– Какое заклинание ты наложила на одежду, что ее невозможно снять?
– Оно называется «пуговицы». – Пусть теперь помучается он, расстегивая каждую.
Но мучается только она, когда его пальцы оглаживают грудь, касаются пуговицы и медленно тянут. Касаются обнажившейся кожи, но только чтобы перейти ко второй пуговице. Наконец расстёгивают и ее. И снова мучительно медленно, на ощупь, переходят к третьей. Гермиона уже не может терпеть. Ей надо, чтобы он дотронулся до нее. Чувствует его ухмылку. Ещё одна пуговица – и наконец-то его ладони проводят по плечам, опуская блузку.
Прикосновение его губ к щеке. Он не целует ее, нет. Губы движутся по лицу, едва касаясь. По шее вниз. К груди. Изучающе. Каждый миллиметр. Целомудренно, а от того ещё более возбуждающе. У груди он останавливается, только чтобы расстегнуть застёжку бюстгальтера. Бюстгальтер летит куда-то в темноту, куда уже упала блузка. Драко касается губами живота. Натыкается на пояс юбки. Его руки движутся по талии, находят застёжку и борются с ней, пока он уже совсем не невинно находит губами ее шею. Наконец, ткань скользит по ногам.
Драко отодвигается. В тишине слышен шелест рубашки.
Неловкий момент, пока Гермиона ищет в темноте палочку на ковре. Наконец находит ее и накладывает защитное и противозачаточное заклинания. Рубашка падает рядом, оглушая личным запахом Драко.
И когда он обнимает ее, Гермиона чувствует какой-то предмет, который вжимается в грудную клетку. Драко отстраняется. Она скользит пальцами по его груди. Касается горячей от жара его кожи цепочки. Кулон. Перекидывает его Драко на спину. Он снова прижимается грудью к ее груди, и Гермиона стонет от переизбытка ощущений. Его кожа, его запах…
И ее собственные чувства.
Ее кожа. Ее ладони на спине.
Сколько же у него чувств! Но когда он пытается сформулировать для себя, что именно чувствует, то впадает в ступор. И слова, которые он хочет ей сказать, застревают внутри.
– Ты… – шепчет он, чувствуя, что от ее прикосновений проваливается в туман, – ты мне очень…
Очень нравишься. Очень, очень нравишься. Больше, чем нравишься. Наверное, именно это люди называют тем самым словом. Но в этот момент Гермиона целует его в губы. В жизни столько хорошего, которое он просто он видел, как не видел в прошлом ее.
– Я не продержусь долго, – его шепот, а затем звук расстегиваемой ширинки. И она сама помогает ему стянуть брюки на бедра.
Ей все равно, как долго они будут одним. Для нее минуты растягиваются в вечность. Она чувствует. И это чувство называется…
Драко ладонями изучает ее бедра, прежде чем стянуть с нее белье. Она ложится на пол и инстинктивно двигается к нему. Кажется, темнота в комнате уже не такая густая. Она уже видит его лицо. Очертания его торса. Темнеющую метку на его предплечье, когда он ставит руки по бокам ее тела. Но потом она закрывает глаза, когда это случается. Тихо стонет. Двигается с ним вместе. Ощущает его. Его кожа. Его вздохи. Один. Другой толчок. Он предупреждал. Но открывая глаза, она все равно чувствует дрожь удовольствия, хотя этого и недостаточно.
Сгущающаяся темнота. Теплая и обволакивающая. Горячая. Он не может держаться. Не хочет. Не надо. И толкаясь, отпускает себя. Скользит по ее животу животом. Вздрагивает. И останавливается. Открывает глаза. Темнота не кажется такой тяжелой, как обычно. Он хочет поцеловать Гермиону. Но тут ее губы касаются его, и она целует его сама. Снова.
Они ждут еще несколько минут не отрываясь друг от друга. А потом Драко переворачивает ее на живот. Чтобы повторить теперь столько, сколько ей надо.
Воспоминание уходит.
Сердце все еще часто стучало, по телу разливалась нега. Если он хотел признаться ей в своих чувствах, то это… это было…
– Что скажешь? – Драко проснулся и смотрел на нее.
– Это омут памяти?
– Да. Трансфигурированный так, чтобы воскрешать воспоминания двоих. Романтическая безделушка, которую хранят в моей семье. Когда один опускает свое воспоминание в омут, второй сможет видеть в омуте его воспоминание и сам переживает то, что происходило в тот момент. Помолвка. Первый поцелуй. Рождение ребенка. Рождество. Так мне рассказывала мама. Я знаю, что у нее есть один. Этот я нашел у отца в кабинете, – сказал Драко, а потом добавил: – Туда можно заключить только одно воспоминание за раз. Если ты хочешь поместить другое воспоминание, то предыдущее исчезнет. Ты просто смотришь на камень, вспоминаешь то, что вы пережили вдвоем. И ваше воспоминание появляется в камне. Может быть, это поможет твоим родителям вспомнить тебя.
Гермиона хотела броситься Драко на шею, поцеловать его…
– Спасибо, – только и смогла проговорить она, а потом заплакала.
Комментарий к Шкатулка отца
Я наконец написала, что они проснулись вместе. И им хорошо. Мечтала об этом ещё с “Его ледяное высочество”.
========== Любовный напиток ==========
Сегодня весь день он видел проблесками. Зелёные пятна сада в окне, которые смог рассмотреть, когда далеко за полдень всё-таки встал и распахнул портьеру. Гермиону, растянувшуюся на кровати. Ее темные кудри. Веснушки на лице. Губы, которые целовал и которые целовали все его тело. Мир то исчезал, то появлялся перед глазами. Не хватало чего-то – какой-то небольшой детали, чтобы заклятие ушло полностью.
А сейчас все снова погрузилось в полумрак. Драко слышал голоса, но не знал, кому они принадлежали. Кто-то хлопал его по плечу, с ним здоровались. Миссис Гринграсс. Отец Тео. Другие люди. Драко поспешил сесть за стол. Хорошо, хоть ужин был неформальным, и ему не приходится исполнять обязанности главы семьи.
Гермиона еще не появилась. А может, он просто не видел ее. Драко вслушивался в гул толпы, пытаясь уловить ее голос.
Наконец, он почувствовал, что она села рядом, как садилась обычно, когда читала ему. Всегда рядом, чуть касаясь коленом его бедра. Сегодня у нее другой парфюм. Приятный, но… Ее рука коснулась и мягко провела по ладони. Сердце забилось чаще. Драко хотел было придвинуться к ней, но какое-то чувство внутри говорило, что что-то не так. Что-то было не так.
– Привет, Драко, – сказала она. Это была не Гермиона. – Астория.
Он ведь и забыл ее голос. Он привык к другому голосу за эти дни. К другому запаху. К другой ауре. К другим ощущениям.
– Спасибо, что пригласил нас.
Астория снова провела ладонью по его руке, и в этот раз Драко отдернул руку.
Перед глазами возникло желтое пятно.
– Привет, – услышал он голос, который искал.
Он понял, что Гермиона села напротив.
– Миссис Гринграсс, Астория, – услышал он мамин голос, – Гермиона Грейнджер, героиня войны, владелица реабилитационного центра для жертв войны. Она помогает Драко восстановить зрение.
Гермиона зашла в столовую и сразу же увидела Драко. Сегодня она была в платье, которое привезла из Лондона. Платье, которое в городе ей было некуда надеть. Слишком простое для министерских приемов и слишком нарядное, чтобы носить его днем. Жёлтое, как одуванчики, жёлтое, как лимонад, желтое как солнце – это платье было для Драко. А он все еще не мог его увидеть.
Пока миссис Малфой знакомила ее с гостями, рядом с Драко села Астория, с другой стороны – какой-то пожилой мужчина. Наконец, Гермиона освободилась и села напротив Драко. Его взгляд скользнул по ней. Он не увидит ее, скорее всего, но Гермиона улыбнулась ему.
– Ты давно помогаешь Драко? – спросила Астория. Астория такая красивая, в дорогом, очень дорогом платье, с очаровательными локонами, легким макияжем. И куда умнее, чем кажется – подумалось отчего-то.
– Третий месяц.
– Ты ведь живешь в мэноре?
– Да.
– А твои родители?
– Они не живут в Англии.
– Почему ты решила открыть реабилитационный центр?
– Частная клиника – это очень выгодный бизнес, – вступил в разговор мужчина справа. Кажется, это был мистер Нотт, отец Тео. Но Гермиона не была уверена. – Он должен приносить хороший доход.
– Это не приносит доходы. Мы назначаем пациентам символическую плату.
– Зачем же тогда вы это делаете? – спросил тот.
Ей хотелось помочь людям, которые в этом нуждались. Но озвучь она это вслух – как наивно бы это прозвучало! Даже Рон смеялся над ее желанием открыть реабилитационный центр.
– Из-за моих родителей, – ответила Гермиона. – Они пострадали от одного заклятия. Я провожу исследования, чтобы их вылечить.
Кажется, и это показалось собеседнику недостаточным, и он сказал:
– Зачем открывать клинику, которая не приносит доход?
– Мы стараемся сделать так, чтобы колдомедицина была доступна всем нуждающимся, – сказала Гермиона.
– Мисс Грейнджер занимается благотворительностью, – вмешалась миссис Малфой.
– Это хороший способ уйти от налогов, – сказал собеседник. Кажется, он остался удовлетворен ответом Нарциссы.
Драко все это время молчал. Гермиона видела на его лбу морщинки, когда он вслушивался в их разговор.
– Говорят, Драко очень помогает твое лечение, – сказала Астория, – Драко, ты можешь меня видеть?
Драко почувствовал ладони на своих плечах. Его куда-то повернули. Он увидел очертания. Смутные.
– Только твой силуэт, – сказал он, вежливо сбрасывая с себя чужие руки.
К счастью, принесли первое блюдо. И затем весь ужин он не выпускал приборы из рук.
С Гермионой больше никто не говорил. Дафна, с которой они вместе учились, делала вид, что они незнакомы. Тео болтал с какой-то девушкой. Как бы высоко она ни поднялась, сколько бы ни сделала для мира, для этих людей она всегда будет вторым сортом. Впрочем… Какое ей дело до этих людей? Разве она встаёт утром ради них? Разве работает целыми днями ради их одобрения?
Гермиона отрезала кусочек мяса и запила вином. В конце концов, она здесь, чтобы хорошо провести время, а не для того чтобы переживать из-за чьего-то мнения.
Послышался смех Астории. А затем смех Драко. Он такой красивый, когда улыбается.
Астория весь вечер пыталась начать разговор с Драко. Он держался отстраненно. Но потом расслабился, когда Астория начала вспоминать школу. Гермиона не знала шутки, которые те вспоминали, половину участников тех событий тоже. Она даже не могла рассмеяться с ними вместе. Ничего, скоро время ночной процедуры. Они останутся с Драко… Как бы ей хотелось сейчас сидеть с ним рядом. Касаться его.
– Гермиона…
Драко протянул руку через стол. Наткнулся на блюдо. Гермиона отодвинула блюдо и протянула ему руку в ответ; Драко пожал ее.
Кажется, замолчали все. Секунду длилась тишина, а потом снова возобновились разговоры. Астория отвела взгляд и пригубила вино.
Драко взял бокал с водой. У него возникло неприятное чувство, едва он коснулся ножки бокала. Следовало попросить что-нибудь другое либо найти другой бокал и налить воды самому с помощью Агуаменти, но он слишком плохо видел. Он станет посмешищем, если что-нибудь разольет или разобьет посуду. Он и так чуть не сбросил со стола блюдо, когда потянулся, чтобы коснуться Гермионы. Драко отпил. Вода как вода, он отпил еще, но дискомфорт внутри стал только сильнее.
– Нам надо поговорить… – шепнула Астория ему на ухо.
– Хорошо, – Драко напрягся.
– В Лондоне.
– Почему там?
– Слишком много всего накопилось между нами, – прошептала она. – И там нам никто не помешает.
– Нам и здесь никто не помешает.
– Здесь собрались все наши. Ты же не хочешь, чтобы нас начали обсуждать?
– Они и так станут нас обсуждать, если мы уйдем. – Драко отпил воду снова, превозмогая тревогу.
– Тогда пойдем в сад.
Стоит один-единственный раз поговорить с Асторией и на этом наконец покончить с этим. Поэтому он сказал:
– У меня есть не более получаса. Затем у меня процедуры.
– Какие процедуры?
– Для глаз.
– А, это, – с пренебрежением в голосе сказала Астория. И это больно кольнуло. Он вспомнил снова, что ее не было с ним, когда ему было трудно. И что о помолвке с ним она никогда не вспоминала. Но вдруг все это показалось совсем незначительным. Она была такой привлекательной. Внутри шевелилась симпатия, которой раньше не было, но почему бы ей не возникнуть сейчас…
Астория взяла его за руку. Драко поднялся увлекаемый ею. Он только успел схватить трость. Перед глазами в полутьме высветилось желтое пятно. Гермиона. Он скоро вернется.
Астория шла, держа его за руку, и Драко следовал за ней.
Было слишком темно, чтобы он что-то мог увидеть. В ночном саду было прохладно. Драко знал, что это сад по запахам, которые его окружали. Под ногами камни мощеной дорожки. Астория крепко держала его за руку. На грудь давило гнетущее беспокойство, но желание побыть с Асторией было сильнее.
– О чем ты хотела пого… – начал он, но не успел – Астория затянула его в аппарацию.
***
– Миссис Малфой, вы не видели Драко?
– Он аппарировал с мисс Гринграсс…
Гермиона попыталась сохранить безразличное выражение лица, но вряд ли у нее получилось. Разочарование было таким горьким. А Нарцисса продолжала:
– Мисс Грейнджер, я знаю, что это не входит в ваши обязанности, но не могли бы вы последовать за Драко. Он все еще не видит достаточно хорошо. И… – Миссис Малфой сделала паузу. – Признаюсь, мне не нравится эта девочка. Астория.
О! Ее просят последить за Драко. Как некрасиво. Он взрослый мальчик и сам знает, что делает.
– На его трость наложено следящее заклятие… – сказала Нарцисса. А потом, видимо, поняв, какие мысли крутятся в голове Гермионы, пояснила: – Я совсем одна. Мне помогает только Типпи. А Драко только недавно стал таким… спокойным. Раньше его все раздражало. Он взрывался по любому поводу. Он уходил в парк один, и я боялась, что он что-нибудь сотворит с собой… Драко еще ребенок.
Драко давно не ребенок, но кто же объяснит это матери. К тому же Нарцисса была права, он все еще видел очень плохо.
– Хорошо, я посмотрю, все ли с ним в порядке.
Нарцисса произнесла какое-то заклинание, взмахнула палочкой. На конце палочки появилась тонкая светящаяся нить – и на конце Гермиона увидела трость Драко.
– Ухватитесь за конец линии, за трость, – сказала Нарцисса, – и затем аппарируйте.
Гермиона коснулась изображения трости. Интересно, Драко что-нибудь почувствует? Она вдруг увидела полутемное помещение, много людей – и аппарировала туда. Тошнота от аппарации и грохот в голове. Кто-то толкнул ее плечом. Осмотревшись, Гермиона увидела диванчик, а на нем сидели такие знакомые люди. Гермиона поежилась. Панси, которая доставала ее в школе похлеще Малфоя, нахальный Блейз, Астория, которая сейчас обнимала кого-то. Сердце заколотилось тревожно. Астория оторвалась от поцелуя, потянулась за коктейлем на столе, и Гермиона увидела того, кого та целовала.
***
Драко сразу же окатила паника, когда перемещение завершилось, и он внезапно оказался в незнакомом месте. Запах сигарет, долбящая музыка, голоса.
– Мы так не договаривались, – вяло сопротивлялся он. – Где мы?
– Ночной клуб в Лондоне.
Астория продолжала тащить его за собой. А потом он плюхнулся в кресло. Вспышки режущего света перед глазами.
– Смотри-ка, кто пришел, – Драко услышал знакомый голос, но увидеть говорящего не мог. – Это Блейз, дружище.
Когда-то они были друзьями. Но Блейз оказался одним их тех, кто быстро о нем забыл, когда он оказался в беде.
– Привет, Драко. – Второй знакомый голос. – Я Панси.
Панси не общалась с ним с тех, пор как он ослеп, а когда-то сама лезла ему в штаны. Драко почувствовал подступающую злость. Она ни разу не вспомнила о нем.
Впрочем, единственный человек, кто проявил к нему человеческое участие, была Гермиона Грейнджер. Она делала намного больше того, что оплачивала его мать. Гермиона стала его глазами и его другом, его поддержкой. Может быть, если бы она помогала ему в школе, Драко только бы посмеялся над ее наивностью. Он бы сразу же вернулся к бывшим друзьям, как только они бы вспомнили о нем. Но не теперь. Драко не знал, почему так произошло, но теперь он на все смотрел другими глазами.
– Как дела, приятель? – продолжил Блейз. – Говорят, ты уже что-то начал видеть?
– Отлично, – со свойственным ему умением скрывать свои истинные эмоции сказал Драко. – Я работаю над зрением.
– Вот выпей, – сказала Панси и сунула ему в руку бокал.
Драко отпил. Какой-то неприятного вкуса сладкий алкогольный коктейль.
Панси и Блейз начали целоваться. Они думали, что он не видит. Но он слышал. Драко со злости выпил еще.
– А где Астория? – просил он. Ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы она была рядом.
– Я тут. – Его бедра коснулось что-то теплое. А затем он ощутил ее губы у своего уха. – Расслабся, Драко, здесь все свои.
Ее прикосновение стало казаться таким приятным. Драко вспомнил ее лицо. Вспомнил, как они целовались в нишах на седьмом курсе. Его охватили до дрожи те чувства из прошлого. По большей части сексуальное влечение, но сейчас ему было все равно. Астория была так близко. Ее губы так близко… Драко притянул ее к себе, чтобы поцеловать.
– … помолвка, – донеслось до его слуха.
Что она говорила? Он не слышал, он слишком хотел ее. Слишком хотел. Даже странно, что он так сильно ею увлечен… Впрочем, неважно. Что она говорит? Хочет возобновить помолвку. Но в этот раз скрепить ее магически? Непреложный обет. Какая ерунда. Он сделает все, что она захочет…
Если она хочет заключить непреложный обет, то он сделает это, лишь бы только она продолжала касаться его.
– Так значит, непреложный обет, – прошептала Астория на ухо. – Блейз и Панси выступят свидетелями.
– Может, просто объявим, что мы помолвлены?
– Обет или ты не получишь это, – Астория наконец поцеловала его, унося в дурман влюбленности. В тот момент он был готов сделать все для нее. Остаться с ней. Пойти с ней, куда угодно. Но сначала…
– Мне нужно сделать процедуру. – Он поднял палочку.
Астория. Блейз. Панси. Все вдруг замолчали. Драко не видел, но чувствовал, что все они смотрят на него. Он только произнесет «Конванессе», а потом они с Асторией сделают то, что она хочет. Но сначала надо вспомнить… вспомнить что-то приятное и удивительное. Гроза, прикосновение волос к шее, первые вспышки света перед глазами, утро после дождя со всеми его звуками, ароматами и пятнами света, полет, облака и он падает на нее, уставший, и целует. Гермиона.
Как с ним оказалась Астория? Неужели дело в алкоголе? Раньше алкоголь так не действовал на него.
Странное внезапно возникшее желание и влюбленность в Асторию. Откуда оно?
– Конванессе!
Драко помотал головой. А потом ему показалось, что он видит в тумане перед собой Гермиону в жёлтом платье, смотрящую прямо на него. Полосы резкого света, темнота – и снова зрение становится четким. Амортенция! Ему подлили амортенцию.
Комментарий к Любовный напиток
Ну вот мы подходим к концу истории. Осталась одна глава.
Как вам такая Астория? Не дурочка, как обычно, а очень продуманная девушка.
========== Мед из одуванчиков ==========
Астория… сладкий туман. А потом на ее месте лицо Гермионы. Встать и сделать к ней шаг. Она берет его за руку. Вихрь. Реальность сжимается и разжимается, чтобы выбросить его у ворот мэнора. Гермиона не выпускает его руку даже после аппарации. Забирает его палочку. Он очень зол. Хочет вернуться в тот клуб. А потом его пронзает Ступефай. И он вспоминает про амортенцию.
Интересно, почему министерство до сих пор не запретило использование амортенции? Ведь заставить кого-то себя любить сродни Империусу. Человек становится рабом того, кто подлил ему любовное зелье. А судя по тому, как хреново ему сейчас, в амортенцию, вероятно, был подмешан какой-то наркотик.
Он снова может двигаться. Ступефай не держит больше. Кажется, уже утро. Перед глазами светло. Слышит голос Гермионы и уже давно. А второй голос – это голос мамы.
– Я буду присылать ему свежее зелье с совой, – говорила Гермиона, – и, если понадобится, к нему придет колдомедик от нашего центра.
Она все не так поняла. Впрочем, что она должна была подумать? Он ушел с Асторией, он целовался с ней в ночном клубе, он, кажется, даже порывался вернуться вчера в тот клуб, пока Гермиона не забрала его палочку. Но это все был не он! Это была амортенция! Он ни в чем не виноват. Единственная его вина, что он не прислушался к себе, и выпил ту воду!
Драко сел на кровати. На нем вчерашняя одежда. В голове гудело. Мир расплывался перед глазами, а затем проваливался в темноту.
– До свидания, миссис Малфой.
А затем слова мамы, которые Драко не разобрал, и удаляющиеся шаги. Неужели она даже не поговорит с ним?
– Гермиона! – голос прозвучал сдавленно и тихо. Драко откашлялся. – Гермиона!
Она не ответила, и Драко встал. На ощупь надел ботинки, проклиная свою беспомощность. Потянулся за палочкой, но не нашел ее на столе. Трость не стояла рядом с кроватью. На миг смутно-высветившийся мир показал, что трости не было на полу тоже. Вероятно, осталась в том клубе.
Драко по памяти пошел к двери. В своей комнате он ориентировался хорошо, но уже в коридоре мир, который он не мог видеть, становился враждебным.
Слева по коридору лестница. Драко пошел в ту сторону. Гермиона не могла уйти далеко. Чтобы аппарировать из мэнора, нужно выйти в сад. У него есть шанс догнать ее и поговорить.
Драко шел в темноте, делая неуверенные шаги. Слишком медленно. Слишком осторожно. Свернул влево, туда, где, по его ощущениям, должна начинаться лестница. Под ногой повисла пустота. Сердце екнуло. Драко инстинктивно выставил руки и ударился ладонью о стену. Он балансировал на краю лестницы, чудом удержавшись на ногах.
Ему показалось, что где-то внизу прозвучал голос Гермионы.
– Гермиона!
Она не ответила. Драко уперся в стену и шагнул вниз.
Стопы скользили по ступеням. Он спускался медленно. Очень медленно. Слишком медленно.
Разъяренная Гермиона Грейнджер была способна на любую глупость. Это он помнил по разбитому на третьем курсе носу. Ему надо поговорить с ней. Объяснить, что произошло на самом деле!
Ему надо увидеть!
Ему надо увидеть прямо сейчас! Без мази, без палочки! Ему просто это очень нужно!
Он не мог ее потерять.
Магия волной поднялась в теле и заискрилась у глаз.
На мгновение мир прояснился. Драко увидел знакомую с детства мраморную лестницу, покрытую шелковым ковром, который за время, пока в доме жил Волдеморт, из изумрудно-зеленого превратился в серый, так много по нему ходили грязными ногами. Мир снова погрузился в полумрак. Драко сделал еще шаг вниз. Снова мир стал четким перед глазами, и Драко смог перешагнуть несколько ступенек. Мир снова исчез, и опять приходилось спускаться на ощупь.
