Текст книги "До звезды и направо (СИ)"
Автор книги: akindofmagic
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Сладкие розы и ядовитый тис ==========
После войны прошло уже три года. Все это время Гермиона безуспешно пыталась вернуть родителям память. Возможно, именно поэтому вместо многообещающей карьеры политика, она выбрала пройти курс колдомедицины и открыть собственный реабилитационный центр. Рон ушел от нее. Впрочем, она сама виновата – слишком много работы. Ей откровенно было не до него.
– Мисс Грейнджер, к вам посетительница. – В лабораторию вошла секретарь.
– Скажите, что я занята.
Гермиона собиралась варить по старинной книге зелье для улучшения зрения. Она только что сверилась со списком компонентов, и, как всегда, чего-то не хватало.
– Это миссис Малфой.
– И что? Пусть подождет, как все.
– Это насчет ее сына. И у нее назначено. Она записалась на прием два месяца назад.
– На сегодня?
– Да.
– Почему же ты не напомнила?
– Я напомнила утром, мисс Грейнджер.
– Действительно, – Гермиона отложила список компонентов. – Пусть войдет.
Гермиона сняла рабочую мантию и прошла из лаборатории в кабинет. Она успела сесть за стол за несколько секунд до того, как кабинет вошла красивая женщина средних лет – миссис Малфой. Нарцисса Малфой. Женщина, которая сдала ее Беллатрисе в поместье Малфоев. И которая позже спасла жизнь Гарри. Гермиона вздохнула.
– Добрый день, мисс Грейнджер, – сказала миссис Малфой.
– Здравствуйте.
– У вас очень обходительный персонал и приятная обстановка.
– Насколько это возможно в больнице, – прервала похвалу Гермиона. – Что вы хотите?
– Ваш центр помог многим людям после войны, – начала издалека Нарцисса.
Это так.
– Я знаю, вы беретесь даже за очень сложные случаи.
– Да, мы беремся снимать темные проклятия, – сказала Гермиона, сдерживая в голосе гордость.
Не так уж часто ее хвалили. Но ведь и не всем она могла помочь.
– Я знаю, что наша семья виновата во многом, что случилось во время войны, – продолжала Нарцисса.
Гермиона нахмурилась.
– Я хочу принести вам свои извинения.
– Извинения приняты, – сказала она и добавила: – Вы спасли Гарри жизнь.
– Я спасала жизнь моему сыну. Драко тогда находился в замке в тот момент.
Гермиона помнила, как они спасли Малфоя в замке, когда на него наставил палочку Пожиратель. Рядом вспыхивали заклятия. Рон пнул Малфоя. Тот упал. А потом Малфой шел по коридору, спотыкаясь, хватаясь за стены, как будто не видел, куда идет. Никто не пытался ему помочь. Всем просто было не до него. А потом Гермиона узнала, что именно тогда он ослеп от какого-то темного заклятия. Гермиону кольнуло чувство вины. Она была там, и, может… если бы она…
– Как он? – спросила Гермиона искренне.
– Ничего не видит, – ответила Нарцисса. Ее надменное выражение лица дрогнуло: – Совсем ничего.
– Мне очень жаль.
– Я слышала, что вы помогаете людям, потерявшим зрение от темных заклятий.
– Это не так, – пришлось признаться Гермионе, – у нас есть одно зелье. Оно помогает людям с ослабевшим зрением. Но снять слепоту… Не зная к тому же какое именно заклятие к этому привело… Тут я не смогу вам помочь. Нужны исследования, и компоненты, время.
– Мне некуда пойти.
Сколько людей говорило ей это!
Иногда Гермиона ненавидела себя за то, что вынуждена отказывать. Иногда она знала, что не может помочь. И отказывала. Она отказывала просящим сухо и почти равнодушно. Хотя внутри все разрывалось от горечи.
– Я не могу вам помочь. Вам следует обратиться в Мунго.
– Мы туда обращались.
– Ищите. Кто-нибудь обязательно вам поможет. Ищите, кроме вас никто не сможет это сделать.
– Вы говорите, что у вас есть зелье, которое помогает улучшить зрение… Вы могли бы испробовать его на Драко. Я дам вам все условия в Малфой мэноре. Нашу библиотеку. Компоненты, в которых нуждается ваша клиника.
Если Нарцисса закупит для центра компоненты, это решило бы многие проблемы. Денег центру постоянно отчаянно не хватает. Помощь они оказывают бесплатно. Она сможет нанять управляющего, а сама займется исследовательской работой и лечением – то, к чему ее тянуло по-настоящему.
– Я подумаю, – ответила Гермиона.
– Я выкуплю для вас это здание.
– Я пошлю вам сову, если решу взяться за этот случай.
– Подумайте. Ведь если у вас получится, вы сможете использовать это зелье для других.
***
Гермиона стояла у ворот Малфой мэнора. За ажурными воротами виднелась мощеная дорожка. Ветер доносил ароматы свежескошенной травы и роз. Гермиона заметила, что кусает губы и теребит бисерную сумочку. Пахло розами, но по бокам дорожки росли ядовитые тисы, а вдали стоял дом, такой красивый снаружи, но в нем был подвал, в котором ее пытали.
Когда Гермиона рассказала Гарри про предложение миссис Малфой, он ответил, что если уж ей выпал шанс, то стоит попробовать. Если все пойдет плохо, она всегда может вернуться. А Гарри знал, о чем говорил. Да, она даст шанс Драко. И зелью. Если Малфой остался высокомерной задницей и будет гонять ее, как его отец гонял эльфов, и ни во что не ставить, она просто уйдет. А если все окажется не так страшно, то у нее появятся возможности. Возможность пользоваться библиотекой Малфоев, о которой слагали легенды, использовать нужные и редкие компоненты.
Когда-то она решилась открыть свой центр. Ей хватило смелости тогда. Значит, она справится и сейчас. Гермиона шагнула к воротам.
Драко Малфой приказал с утра принести его одежду, которую он давно уже не носил, – брюки и рубашку. Также он попросил Типпи побрить его и постричь. Ему не хотелось, чтобы маглорожденная выскочка Грейнджер, которую в школе он не переваривал, видела, в каком состоянии он находится.
Челка больше не лезла в рот. Аромат одеколона на свежевыбритой коже, хрустящая от чистоты одежда. Ощущения очень приятные, почти позабытые. Драко почувствовал себя лучше, чем обычно, и достаточно неплохо, чтобы встретить Грейнджер.
Не только его одежда и внешний вид в последнее время желали лучшего. Иногда ему хотелось кричать: «За что мне все это?» Почему жизнь обошлась с ним так? Хотелось бродить без цели. Он и бродил по парку за домом, не видя, натыкаясь на кусты, обдирая руки о материнские розы, пока его не находил Типпи и не приводил домой.
Новость, что его будет лечить Грейнджер, не обрадовала. Однако Драко не мог не признать, что внутри зашевелилась слабая, но надежда. Такая слабая, что он не сразу достал трость отца. Эту трость он зачаровал по своим воспоминаниям о доме. И теперь он брал в руки трость, называл место, куда собирался идти, а трость вела его. Так Драко мог передвигаться по дому.
Драко встал. Выпрямил спину. В чистой одежде, широко расправив плечи, он почувствовал себя почти как, когда еще мог видеть, почти, как раньше. Нащупал трость у кровати. Меньше всего он хотел наткнуться на Грейнджер в холле, и чтобы она видела, каким беспомощным он стал! Добравшись, наконец, до гостиной, где они с мамой должны были встретить ее, Драко прислушался. Только шумят деревья за окном. В гостиной никого. Послышался стук трости о дерево. Значит, перед ним диван. Драко нащупал подлокотник, и сел. Гостиную наполняли ароматы свежей выпечки и чая. Впрочем, ароматы не радовали.
И где она пропадает? Снова спасает мир? Мир этого не стоит. Драко зло улыбнулся своим мыслям.
Вскоре в гостиной послышались шаги.
– Доброе утро, Драко. – Голос матери и шорох одежды. – Ты прекрасно выглядишь.
А затем он услышал второй голос, который сразу напомнил ему высоко поднятую руку, от которой невозможно было спрятаться на уроках.
Одетый в ливрею пожилой эльф, который представился Типпи, привел Гермиону в ярко-освещенную гостиную. В высоком окне открывался вид на розовый парк. В центре гостиной столик, напротив два изящных кресла, с другой стороны диван. Все зеленое, конечно. На столике чайный набор и тарелка с пирожными и сэндвичами. В кресле сидела Нарцисса в нарядном платье. Гермиона пожалела, что выбрала утром старые джинсы и свитер. В таком красивом месте ей самой захотелось надеть что-то красивое.
На диване, положив ногу на ногу, сидел Малфой.
Он совсем не изменился. Идеально подстриженные волосы, черная рубашка и брюки. Элегантные и очень дорогие, судя по их виду, ботинки. Слизеринский перстень на изящной руке. Тщательно выбрит. Те же серые глаза. Которые теперь смотрели в никуда.
Гермиона помнила, кем он был. Но не могла не признать, что выглядит Драко Малфой так, что, как минимум, вызывает к себе … интерес. Что ж… она просто не будет на него смотреть.
– Здравствуйте, мисс Грейнджер, – поднялась ей навстречу Нарцисса. – Присаживайтесь.
Малфой сидел так же неподвижно, каким оставался его взгляд.
– Здравствуйте, миссис Малфой. Привет, Драко.
– Добрый день, Грейнджер, – ответил он не вставая.
Кажется, мама встала навстречу гостье, судя по шороху ее юбок. А он не будет вставать. Он даже не знает, в какой стороне находится Грейнджер, чтобы повернуться к ней лицом!
Гермиона села. Рядом с Нарциссой.
– Мисс Грейнджер, как прошла аппарация?
– Все хорошо, спасибо.
Миссис Малфой налила ей чай в изящную фарфоровую чашку.
– Как ты себя чувствуешь, Драко? – спросила Гермиона.
– Отлично, – ответил он.
– Это очень хорошо, – сказала она, – настрой очень важен для выздоровления.
Малфой усмехнулся.
– Мисс Грейнджер оставила ради твоего лечения свою клинику… – мягко сказала Нарцисса.
– Реабилитационный центр, – поправила Гермиона.
– …чтобы помочь тебе вернуть зрение.
– Столько колдомедиков не помогло, а она поможет? – Отчаяние подняло голову и показало зубы.
Драко хотелось быть повежливее, но вежливости не было – была злость.
– Если ты настроен так изначально, то я тоже не смогу тебе помочь. Тогда нам лучше расстаться прямо сейчас и не тратить время друг друга. У меня много пациентов, – ответила Гермиона.
– Подождите, – сказала Нарцисса.
– Я не могу работать с человеком, который не верит в меня или в свое выздоровление.
– А почему я должен верить? Ты думаешь, я не пытался? Ты думаешь, ты единственный колдомедик, кто тут был?
– Возможно, колдомедики что-то упустили! – отрезала Гермиона.
– Самая умная Грейнджер… – протянул он язвительно.
– Драко… – сказала Нарцисса.
– Именно так! – воскликнула Гермиона. – Поэтому я тут. Чтобы понять, где вы допустили ошибку! А ты можешь остаться здесь, в этой комнате, хотя вон там, за стеной солнечный день, и у тебя красивый парк, и только тебе решать, увидишь ты его или нет!
Уйти было проще. И, может быть, правильнее. Но не в ее характере было бросать, едва начав. Гермиона метнула взгляд на Драко, который сидел с напряженным лицом.
– Драко, мисс Грейнджер просит тебя решить, желаешь ли ты провести лечение, – сказала Нарцисса твердым голосом, но Гермиона видела, как та побледнела.
Повисла пауза.
Мама вечно лезла в его жизнь. Что на шестом курсе, когда заключила со Снейпом нерушимый обет, что сейчас, когда против его воли пошла к золотой (как пафосно!) девочке. И сейчас он уловил в ее голосе нотки недовольства. И как же ему хотелось послать все к черту! Вернуться в свою комнату, переодеться в пижаму и провалиться в тяжёлые, но такие приятные мысли о собственной никчемности. Но если у Грейнджер получится вылечить его…
Малфой молчал с угрюмым выражением на лице. Гермиона подняла сумочку, в которой под заклятием невидимого расширения лежало зелье для улучшения зрения, все ее личные вещи и небольшая библиотека маггловских книг, и собралась встать.
– Я пройду лечение, мама, – сказал вдруг Драко.
– Останьтесь, мисс Грейнджер, – попросила Нарцисса.
Гермиона положила сумочку обратно на кресло. Драко поднял палочку:
– Акцио скон.
Скон полетел и лег в его ладонь. Драко осторожно коснулся стола. Нарцисса налила чай в его чашку и протянула ему.
Гермиона тоже взяла скон, еще теплый. Разломила его посередине, намазала маслом и малиновым вареньем. Скон был вкусным, сэндвич тоже, и она была голодна на самом деле. Миссис Малфой начала задавать вопросы: про семью, про родителей, про работу. Гермиона не могла отделаться от мысли, как же иронична жизнь. Когда-то эта женщина смотрела на нее свысока, а теперь ей приходится просить «грязнокровку» за сына. Не говоря уж о самом Малфое. Благодаря таким, как он, Гермиона всегда чувствовала себя какой-то не такой. К счастью, дружба с Гарри и Роном помогла ей не быть в школе изгоем.
А теперь они просят ее остаться.
Она снова взглянула на него. Драко сидел с непроницаемым выражением на бледном лице. Его взгляд обычно был таким надменным, а теперь… Если бы он не спас их дважды, если бы не опустил палочку на Астрономической башне, она никогда бы не пришла сюда. Сделал он это, потому что был труслив, как говорил Рон, или потому что в нем было что-то хорошее? Скоро она и узнает. Как сказал Гарри, она всегда может уйти.
Драко слышал голоса матери и Грейнджер, но он не вслушивался в их разговор. Он думал о своем. Жизнь поиздевалась над ним достаточно. Сначала посадили отца, потом Волдеморт и его задание, потом страх за семью, слепота, одиночество, а теперь Гермиона Грейнджер в его доме.
Он попытался вспомнить ее лицо, но у него получалось очень плохо. Вечно вздернутая рука на уроке. Волосы. Много волос. И, кажется, у нее были веснушки. Он никогда на самом деле не замечал ее в школе. Грейнджер не была ни сумасшедше красивой, как Астория, ни яркой и притягивающей внимание, как Панси, ни очаровательной, как Полумна. Она была язвительной, нахальной, а главное, дружила с его врагом, который унизил его в поезде на первом курсе. И она была маглорожденной.
– Я проведу сеанс лечения сейчас, – сказала Гермиона, наблюдая, как меняется лицо Драко. Холодное чуть брезгливое выражение лица сменилось усмешкой, а потом он вдруг стал очень грустным. И ей показалось, что он не слушал их с Нарциссой разговор. – А вечером повторим.
– Вам нужно что-то? – спросила Нарцисса.
– Нет, у меня все с собой, – Гермиона показала свою крохотную сумочку, – заклятие незримого расширения.
– О, – сказала миссис Малфой, – я слышала, что вы очень талантливая волшебница…
– Спасибо, – коротко ответила Гермиона. Лесть в последнее время начинала раздражать, а ведь раньше Гермиона стремилась к тому, чтобы ее все замечали.
– Если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне или к Типпи.
– Спасибо.
Малфой повернул голову в ее сторону.
Гермиона достала все необходимое из сумочки: пузырек для сбора крови, зелье в виде мази, которое приготовила с утра, чтобы оно было свежим.
– Закатай рукав.
– Зачем? – отозвался Малфой. – Ты ведь лечишь мои глаза, а не руку.
Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз, чтобы успокоиться.
– Я возьму у тебя немного крови из вены и исследую ее, чтобы узнать, какое заклинание вызвало слепоту, – она вздохнула и продолжила: – потом мы нанесем исцеляющую мазь и я немного помассирую твои глаза. Это поможет тебе расслабить мышцы глаз. – Гермиона умолчала, что это было из магловского учебника по анатомии. – Потом ты будешь свободен.
– А ты?
– Я исследую твою кровь.
– Ты вернешься в свой центр?
– Нет, Драко, – сказала Нарцисса. – Мисс Грейнджер останется жить тут, пока ты не выздоровеешь.
Драко поднял бровь:
– Ты будешь моей сиделкой?
– Нет. Я буду следить за твоим состоянием. Буду исследовать твою кровь, если понадобится. Варить тебе мазь, – ответила Гермиона. – Но не беспокойся, мы не будем проводить много времени вместе. Твоя мама предложила мне пользоваться вашей библиотекой и артефактами твоего отца и обещала выделить мне кабинет для исследований. Большую часть времени я буду там. А с тобой мы будем встречаться два раза в день для процедур или если тебе что-то понадобится. В твоих интересах выздороветь поскорее.
– Осторожно, в доме есть темные артефакты, их не всегда можно увидеть, но можно почувствовать. Которую руку?
– Левую.
Драко снял запонку и закатал рукав.
На его предплечье чернела Темная метка. Потускневшая и смазанная, но это была Темная метка. В душе сразу поднялась волна чувств: страх, ненависть, боль. Гермиона задержала дыхание, а потом снова начала глубоко дышать. Она не позволит эмоциям встать у нее на пути. Она сумеет найти способ снять с него заклятие, а заодно найдет способ возвращать волшебникам зрение.
Гермиона коснулась палочкой его вены.
– Ай!
– Потерпи.
Вслед за палочкой вытекла струйка крови, которую Гермиона отправила в небольшой бутылек.
Она взмахнула палочкой второй раз, и рана на руке Малфоя затянулась.
– Вот и все, – сказала она. – Сейчас мазь. Закрой веки.
Гермиона достала мазь, зачерпнула, согрела ее в ладонях и массирующими движениями нанесла на его веки.
– Ты можешь массировать и сам, – сказала она. – Увидимся вечером, и повторим.
Она собрала свою сумочку.
– Драко… – сказала Нарцисса, смотря на него.
Малфой вздрогнул.
– Спасибо, Грейнджер. Гермиона.
– Я вас провожу в вашу комнату, – сказала Нарцисса.
Малфой остался сидеть там же.
Грейнджер ушла. В гостиной снова слышался только шелест листвы за окном. Драко чувствовал жар на лице. Значит, скоро полдень, а день, должно быть, солнечный. Грейнджер говорила что-то о солнце за стенами, но для него всегда была темнота. Даже в воспоминаниях его не было ничего светлого: черный шкаф, который он должен был починить, неудачи, унижения в собственном доме от безносого урода, все его разбившиеся мечты, все его друзья, которые от него отвернулись. Даже если ему вернется зрение, это ничего не исправит. Мир ненавидит его. И это взаимно.
========== Второй поворот и прямо до рассвета ==========
Гермиона исследовала кровь Драко, но не смогла выяснить, какое заклинание вызвало слепоту. Зато в библиотеке мэнора она нашла старинную книгу, написанную рунами, а в ней множество контрзаклятий. Против заклятия временной слепоты, заклятия слепоты постоянной, заклятия слепоты к определенным предметам и явлениям, даже против заклятия слепоты для супруга, которому понравилась чужая жена. Гермиона перепробовала каждое. Но всматриваясь в глаза Драко, видя, что его взгляд такой же безжизненный и пустой, она понимала, что очередная ее попытка провалилась. Опять.
Шла вторая неделя лечения. Контрзаклятия не действовали, но мазь и восстанавливающее заклинание, которое она разработала для него, уже должны были начать помогать. Но что-то держало его слепым… Только что? И однажды размышляя над тем, что еще она не сделала, Гермиона раскрыла книгу, которую успела перечитать вдоль и поперек. Там не было ничего нового… Всего-навсего… способ, который Гермиона и не рассматривала.
Способ несложный… Но… Это «но» и останавливало. Способ предполагал, что проклятый сам должен найти заклятие, которое все еще находится на его глазах, и снять его. Но есть одна проблема… Кажется, Драко мало заинтересован в выздоровлении. Вероятно, он не захочет палец о палец ударить.
Вечером Гермиона нанесла ему мазь и привычно уже произнесла восстанавливающее заклинание. Всмотрелась в его глаза, но они оставались такими же неподвижными, как всегда. Что бы могло заставить его снова захотеть видеть? И не просто захотеть, а приложить для этого хоть какие-то усилия! Друзья к нему не приходили. Сам он тоже никуда не ходил. Единственное, что заполняло его жизнь, были книги. Чаще всего он сидел в своей комнате, которая была соседней с ее. Один. Гермиона слышала каждый вечер, когда возвращалась из библиотеки в свою комнату, как оттуда доносится его голос. И однажды заглянула туда. Драко слушал книгу, зачарованную читать его собственным голосом.
– Что ж, до завтра, – Гермиона помешкала. Иногда ей хотелось поговорить с ним, составить ему компанию из сострадания к его одиночеству и слепоте, но потом она вспоминала, что они не были друзьями. Вероятно, Малфой не найдет ее компанию приятной. Однако она спросила: – Я сейчас иду в гостиную. Хочешь присоединиться? Я попрошу Типпи приготовить лимонад.
Малфой ничего не ответил. Неприятно, конечно, но это его выбор. Ей-то есть чем заняться.
– Спокойной ночи, Драко.
Он дернулся в ее сторону, но так ничего и не сказал.
В гостиной Гермиона села на диван, поджав под себя ноги и мысленно радуясь, что ее не видит строгая Нарцисса.
Что бы почитать сегодня? В ее бисерной сумочке находится целая библиотека. Гермиона давно не читала что-то сказочное, и она выудила с помощью Манящих чар «Питера Пэна».
Грейнджер ушла. На глазах все еще чувствовалось прикосновение ее пальцев. Ее магическая энергия еще пульсировала внутри. И Драко не мог не признать, что даже будучи маглорожденной, она не уступала ему в магической силе. Она только что пригласила его… провести с нею вечер? Умная – это он знал давно. Веселая – ему не хотелось, чтобы она уходила после процедуры. Нежная… (о чем он думает?) Он не мог ее видеть. Но чувствовал ее присутствие. И если бы не пропасть между ними, он бы давно заговорил с нею сам.
Впрочем…
Драко нащупал трость и отправился в гостиную. Перед гостиной трость остановилась, послышалось три удара – стук, который означал, что Драко пришел в нужную комнату. Затем чуть слышный треск переворачиваемой страницы. Драко так привык к этому звуку за месяцы одиночества. Конечно, Грейнджер читала. Как в школе.
– Что ты читаешь? – Драко ступил в гостиную. Может, она могла бы почитать ему?
– Откуда ты знаешь, что я читаю? – его появление было таким неожиданным.
– Просто я знаю тебя.
– Я не только читаю. Я ещё много чем занимаюсь. – Гермиона нахмурилась незло.
– Например?
– Я умею вязать.
– Главное, чтобы тебя не услышал Типпи. Вдруг ты решишь связать ему шапочку? – не удержался Драко от язвительного комментария. Разве, если он подпустит ее ближе, она не бросит его, как бросили все остальные? Он продолжил: – Бедный Типпи и так был перепуган, когда узнал, что у нас будет жить сама Гермиона Грейнджер. Вдруг ты решишь, что я плохо с ним обращаюсь, и разлучишь нас? Так что ты читаешь?
– «Питер Пэн».
– Питер карандаш? – усмехнулся Драко. – О чем эта книга?
– Эта книга про мальчика, который не хотел взрослеть.
Губы Драко дрогнули.
– Я могу почитать вслух, – предложила Гермиона. Конечно, Драко откажется. Но он сказал:
– Почитай.
– Садись. – Гермиона взяла его за руку и усадила рядом с собой на диван.
Движение получилось неловким. Драко сел прямо посередине дивана, почти коснувшись ее бедром. Гермиона вжалась в подлокотник.
– Все дети, кроме одного-единственного на свете ребенка, рано или поздно вырастают, * – начала она.
Драко привык слушать свой голос. Впервые ему читал кто-то еще. И сейчас голос Гермионы Грейнджер казался очень приятным. Интересно, у нее все такие же пышные волосы, как в школе? На Святочном балу она была очень красивой – он вдруг вспомнил ее лицо.
Слушая ее мелодичный голос, нежный (наверняка тает от нежности от того, что трогает единственное, что любит в жизни – книгу), чувствуя ее присутствие и еще глубже чувствуя свое одиночество, Драко подумал вдруг, что они оба просто люди, просто волшебники. И ему захотелось дотронуться до нее.
Драко слушал внимательно. И Гермиона продолжала. Когда она дошла до той части, где Питер, Венди, Джон и Майкл вылетели в окно, то заметила, что Драко напрягся. Гермиона продолжила читать:
– Они все летели и летели… *
Это было похоже на вспышку света – воспоминание. Очень и очень далекое, покрытое слоем злости и сожалений. Воспоминание о том, как он летал. Он летел по квиддичному полю. А затем дальше – в сторону гор. Летел с друзьями.
– Джону казалось, что они пролетели уже сквозь три ночи и пронеслись над двумя морями…*
Воспоминание пронзило до мурашек, а на глазах выступили предательские слезы.
Грейнджер продолжала читать.
Драко сидел очень прямо. Его лицо, как всегда, казалось маской, но Гермиона вдруг заметила, что его губы дрожат. А потом она увидела, что его застывшие глаза наполнились слезами. Она продолжила читать о том, как дети летели в страну Нетинебудет и делала вид, что не замечает, что Драко готов заплакать.
– Значит, они летели… – перебил он. – Как волшебники летают на метле?
– Да, Драко.
Если бы он только мог снова увидеть! Он бы мог снова полететь. Когда-то в порыве отчаяния он уничтожил расщепляющим заклинанием половину своей комнаты. Не видя, хватал вещи, которыми из-за слепоты больше не мог пользоваться, и разносил их к черту. Но когда он схватил Нимбус – метлу, которую подарил ему отец на втором курсе, рука не поднялась уничтожить ее. И она все еще стояла где-то в углу его комнаты. Если Типпи не унес ее в кладовку.
– Ты тоже скоро полетишь, – ворвался в его воспоминания голос Гермионы.
– Ты думаешь? – Драко сглотнул. До этого дня он не вспоминал полеты. Никогда. Слишком больно вспоминать то, что вернуть невозможно.
– А зачем иначе мы с тобой работаем? – сказала Гермиона, и, видя воодушевление на его обычно равнодушном лице, призналась: – Знаешь, Драко, я всегда боялась летать на метле.
– Что же там страшного? Главное, удерживать равновесие. – Ему вдруг снова захотелось почувствовать эту свободу. Снова быть там, в воздухе. Когда-то все, ради чего он летал, было победить Поттера. Сейчас он был бы рад просто полететь.
– Все равно страшно…
– И ты не летаешь?
– В последний раз летала, когда горела Выручай-комната.
– Значит, нас двое. Я тоже тогда летал в последний раз.
– Ты любишь летать? – Она видела, как он хмурился. Может, это и было то… то самое… То, ради чего он будет стараться.
– Я был ловцом, Грейнджер, – ответил Драко, чувствуя нарастающую гордость, – если тебе это о чем-то говорит. – Он добавил: – И знаешь, я попал в команду не только из-за метел, которые купил мой отец. Я бы попал туда все равно.
Он ощутил ее вздох и вдруг почувствовал, что касается ее бедром.
Пока Гермиона читала, она и забыла, что они с Малфоем сидят рядом. И теперь касаются друг друга бедрами. И Драко тоже заметил это. Повисло напряжение. Из-за его слов или из-за того, что они сидят так близко? В тот день, когда она сказала при всех, что это отец купил ему место в команде, Драко назвал ее грязнокровкой. До этого они не были врагами. Гермиона отодвинулась.
– Я летаю с шести лет. – Именно тогда отец, который обычно где-то пропадал, нашел время, чтобы научить его летать. Отец им обычно не интересовался, но в то лето, когда Драко было всего шесть, он нашел для него время. Драко было и страшно, и радостно, и он хотел показать отцу, что он тоже что-то может. Он так хотел, чтобы отец гордился им. Драко добавил зло: – Папаша очень хотел, чтобы я был похож на него. Для этого и учил меня летать. Он вечно был занят, – да какая разница, что он рассказывает это Грейнджер! Отец давно в тюрьме. – Вечно пропадал где-то. Пока мы с мамой его ждали.
– Мой папа тоже много работал, – возразила Гермиона. Не то, чтобы ей нравился Люциус, нет! Но она подумала о своем отце, который не помнил ее… Драко мог увидеть своего отца, мог обнять его, мог… А ее отец смотрел на нее, как на чужую.
– Мой папаша нигде не работал. Ему просто было плевать на меня.
– Но он же брал тебя полетать?
– Брал, и что? – Да что она вообще понимает! Если бы не отец…
– Знаешь, Драко, мой папа не помнит меня. Я до сих пор пытаюсь вернуть ему память. Я была бы рада просто поговорить с ним. Да просто, чтобы он меня обнял. – Она встала, чтобы не расплакаться перед ним. – Я иду спать.
– Вообще-то ты обещала мне лимонад.
– Уже поздно.
– Спокойной ночи, Грейнджер.
– Отвести тебя в комнату?
– Я сам дойду, – ответил Драко и затем добавил: – Только оставь включенным свет.
– Зачем?
– Хочу знать, что он где-то есть.
***
Какой-то скрежет. И перестук. Снова скрежет. Знакомый, очень знакомый звук. Драко знал, как звучит открываемое окно, и шаги мамы мог отличить от шагов Гермионы, и узнавал почти неслышный звук аппарации Типпи. Но этот звук хоть и был очень знакомым, но Драко не мог его узнать.
Было утро. Драко чувствовал это по тому, что его лицо стало гореть. Так было всегда, когда утреннее солнце начинало светить в окно. Значит, скоро придет Гермиона.
Вчера она читала ему, а ночью ему снилось, что он летает.
Послышались шаги. И он уже знал, что это она.
– Доброе утро. Готов к процедуре? О, смотри…
– Что там?
Проскрипело окно, а потом Драко захлебнулся ароматами летнего утра.
– Давай его сюда… – приговаривала Гермиона, – у меня нет для тебя ничего… но ты можешь заглянуть на кухню, уверена, для тебя там найдется что-нибудь вкусненькое.
Сердце неприятно екнуло. Кажется, она разговаривала с совой. Неужели пришло письмо? Ему? Ему не приходило писем с тех пор, как он ослеп. Наверное, опять Визенгамот. Или что-то такое же неприятное. Но ведь обычно они посылали письма его матери…
– Тебе письмо, Драко. Открыть? – Гермиона протянула ему письмо.
– Дай сюда.
Драко почувствовал, что ему в ладонь лег шершавый и влажный пергамент.
– Оно мокрое, – сказал он.
– Наверное промокло в росе, – начала она радостно, – сегодня все просто покрыто водой, как будто дождь прошел. Розы твоей мамы все в капельках росы, ты бы их только видел!.. – Гермиона резко замолчала, увидев выражение лица Драко. Она быстро сменила тему: – Ты уже завтракал?
– Нет, ты же видишь, – Драко сделал ударение на слово «видишь», – что я еще даже не переодевался. – В его голосе чувствовалась обида.
– Драко, прекрати вести себя, как тяжелобольной, – сказала Гермиона. – Твои глаза на месте… – Она скользнула по ним взглядом. – Это всего лишь заклятие, которое мы можем снять… Да даже если бы что-то случилось с твоими глазами, неужели ты бы не смог их восстановить?! Ты же волшебник! Переоденься, и я нанесу тебе мазь.
– А ты не будешь подсматривать?
– Я колдомедик, ты думаешь, я не видела голых мужчин?
– Ну как пожелаешь… – Драко отложил письмо и стал раздеваться.
Гермиона отвернулась, чтобы согреть мазь в руках.
Краем взгляда она видела, как он надевал рубашку. А закончив, нащупал на кровати письмо и снова взял его. Он не выпустил письмо из рук, даже когда сел на стул, чтобы она нанесла ему мазь. Жаль, к нему не приходили друзья. Никто с тех пор, как она поселилась тут. Даже письмо и то пришло к нему в первый раз.
– Ну вот… – сказала Гермиона, помассировав его веки. – Теперь заклинание… – Она взмахнула палочкой: – Конванессе. Ну как?
– Где-то близко, – ответил Драко, как всегда после восстанавливающих чар и зелья чувствуя легкость в глазах, как будто заклятие слепоты отступило еще на миллиметр.
– Ты что-нибудь увидел?
– Нет…
Наверное пора рассказать ему про новый способ, но прежде чем она открыла рот, Драко сказал:
– Прочитай его. – Он поднял письмо перед собой.
Гермиона развернула пергамент:
– Здравствуй, Драко. Как твои дела? В этом году мы не поехали на каникулы в Ниццу, поэтому я смогу навестить тебя в мэноре. Загляну на днях. Твоя Астория. – Гермиона сунула письмо ему в руку. Драко сначала не брал его, и Гермиона решила, что он не чувствует, что это.
– Положи на стол, – сказал он равнодушно.
