Текст книги "Параллельные вселенные пересекаются (СИ)"
Автор книги: Аира
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Аира
Фэрэй.
Часть 1
Параллельные вселенные пересекаются
Глава первая.
Есть ли где-то волшебство?
Даша
Я сонными глазами взирала на преподавателя с последней парты, мысленно проклиная тот день, когда с чего-то вдруг решила стать бухгалтером. Нет, некоторые предметы курса были даже "ничего", но тихая скрипучая речь Зинаиды Ивановны вкупе с теоретической нудятиной, действовали на мозг как сильнейшее снотворное, так что уже по прошествии пяти минут с начала пары мне с трудом удавалось держать глаза, в которые кто-то кажется насыпал песок, открытыми. Сильнее смежив веки, дабы избавиться от неприятного чувства, я тут же получила тычок под ребра от соседки по парте Наташки, которая по объективному мнению всей группы откровенно тупила по всем предметам, но отчего-то свято верила, что быть бухгалтером ее судьба, а потому спать на уроках не смела. Встрепенувшись, я честно уставилась вперед, изобразив на лице живейший интерес к предмету, напрягая всю силу воли дабы вновь не закрыть глаза. Изображать интерес, а также думательный процесс я научилась довольно быстро – всего за неделю пребывания в стенах данного учебного заведения, называемого "Кооперативный техникум" – да-да, на институт у меня не хватило баллов, а у родителей денег, поэтому пришлось идти в сиё святое место, где спрашивали на каждом уроке как в школе, вызывая к доске. У доски, кстати, никого не оказалось, но мысль, что Зинаидушка свалила посреди урока в неизвестном направлении казалась меганевероятной, что заставило меня мгновенно заподозрить неладное, и только потому, услышав громогласный вопль над ухом, я не грохнулась в обморок, а всего лишь испуганно дернулась в противоположную сторону, боднув затылком ни в чем не повинную Наташку в чуть длинноватый тонкий нос.
– Шорохова! Ты сюда спать пришла?!!!! – возмущенно вопрошала Зинаидушка, оттопырив свой внушительный зад в сторону окна, а всем остальным нехилым телом нависая над моей скромной персоной. Скажу честно – я струсила. Вообще, по моим собственным наблюдениям, я не страдала ни от избытка храбрости, ни от наличия супер тонкого юмора, ни от присутствия мега острого ума. Честно говоря, я вообще ни от чего не страдала, кроме мысли, поселившейся в моем мозгу еще в далеком детстве о том, что "Я – Избранная и меня непременно похитят инопланетяне" – страдала я, впрочем, от того, что меня так никто и не похитил. А жаль...
Молча потаращившись в распыленное праведным гневом лицо препода, я всё же сочла необходимым ответить и тихо проблеяла нечто вроде "нееет", боясь отвести взгляд в сторону от суженных в припадке справедливости глаз Зинаиды Ивановны. Мой ответ ее, кажется, взбесил еще больше – честно не знаю почему, не хотела же она в самом деле услышать на свой вопрос положительный ответ?
– Тогда почему ты разлеглась на парте с закрытыми глазами, да еще и посмела храпеть?! – обличительно вопрошала она, нависая надо мной еще больше.
Я – храпеть? Я испуганно обернулась к Наташке, которая обеими руками держалась за травмированный нос. Та утвердительно кивнула со священным ужасом таращась то на меня, то на Зинаиду Ивановну.
"Почему раньше не разбудила?" – спросила я ее одними губами, та лишь виновато пожала плечами, а мне вновь пришлось обернуться к старой ведьме.
– Я не храпела, – решила я вдохновенно соврать. – У меня просто проблемы с дыханием. А сейчас осеннее обострение и все такое.
– Про всё такое ты расскажешь директору прямо сейчас. Ты, вероятно, уже знаешь где его кабинет? Марш! – не дожидаясь моего вялого кивка, скомандовала Зинаидушка.
К несчастью, где находится кабинет директора я и в самом деле знала, потому как не далее как позавчера имела честь посетить его. Конечно я не считаю, что в произошедшем в среду была моя вина и тем не менее – я подралась на физкультуре с каким-то придурком из параллельной группы. Дерусь я, кстати, гораздо лучше, чем подбиваю дебет с кредитом. Впрочем, это и дракой-то как таковой не назовешь. Ну пнули мы друг друга пару раз, ну упала я не очень удачно, зато очень удачно угодила при этом локтем тому самому придурку в глаз – уж сама не знаю каким именно образом. Хотя если задуматься, у меня талант наносить окружающим увечья совершенно случайно, а самое удачное, что сама я при этом остаюсь целой и невредимой. Я позволила себе улыбнуться – излишним человеколюбием я отчего-то не страдала. Единственные кто мне были искренне дороги это мои родители, двоюродная сестра Ирка и лучшая подружка чуть ли не спеленок – Стаська, которой, в отличии от меня, хватило мозгов поступить в универ и теперь мы виделись не так часто как раньше, когда учились в одном классе и сидели за одной партой... Ах, да – есть еще Лешка. Также как и Стася мой лучший друг хоть и старше нас с Стасей на год , потому и учился он в школе в другом классе, зато мы все втроем живем в одном подъезде: Стаська на пятом этаже, Леша на восьмом, а я на седьмом.
За размышлениями я не заметила как спустилась на первый этаж и автоматически повернула на право, оказавшись в широком коридорчике, в конце которого была всего одна дверь, такая же белая как и окружающие ее стены – зрелище довольно убогое.
Сделав еще несколько шагов, я замерла возле двери с поднятой рукой, намереваясь постучать, но нерешаясь. Припомнилась красная перекошенная рожа директора медленно выговаривающего, что его подчиненные набрали вместо студентов стадо баранов, ограниченных в мозгах и не имеющих понятия о приличном поведении. Он говорил что-то еще, должно быть еле сдерживаясь, чтобы не наорать на меня, но мой мозг благополучно заблокировался абстрагируясь от ругательств и уловил лишь то, что "жестоко избитый мною" придурок оказался директорским племянником. Племянником, а не сыном, причем не самым любимым похоже и, вероятно, именно поэтому меня не выперли из учебного заведения немедленно, но тут же пообещали вытурить, если я провинюсь еще раз. И вот этот "раз" наступил. С каким-то паническим ужасом я вдруг поняла, что являюсь студентом последние минуты, и рука моя безвольно опустилась, так и не коснувшись двери.
Благоразумно решив, что лучше узнать свою судьбу как-нибудь в другой раз, а не перед выходными, на которые к тому же приходился День города, я решительно развернулась на 180 градусов и поспешила покинуть учебное заведение, захватив свою ветровку из раздевалки.
На улице было непривычно тепло для конца сентября, солнце нещадно припекало макушку, назойливо заглядывая в глаза, заставляя их слезиться и щуриться.
Домой идти не хотелось, одной гулять тоже. Достав из кармана голубых немного потертых джинс телефон, позвонила Чайке – конечно, время не подходящее и сейчас она скорей всего сидит на какой-нибудь скушной паре, но вдруг у нее окно?
Три гудка спустя Стася все же ответила на звонок, сказав свое сухое и очень печальное "алло", так что вместо приглашения на прогулку мне пришлось спросить всё ли с ней в порядке.
– У меня умерла двоюродная бабушка Алевтина. Помнишь я рассказывала тебе о ней, – немного помолчав ответила она тихо, так что я с трудом смогла разобрать ее слова. Пришлось спешно отходить подальше от дороги и шумящих на ней машин.
Совершенно не задумываясь я отправилась на набережную. Вечерами и по выходным здесь гуляли толпы народа, включая молодых мамаш с чадами, студентов, школьников и стариков, желающих насладиться пока еще теплыми деньками. Но сейчас здесь было пусто и одиноко. Присев на прогретый солнцем камень, я уставилась на безмятежную гладь воды, пытаясь припомнить Стасину бабушку Алю. Но в голове словно образовался вакуум и я не могла ничего вспомнить о ней, кроме того, что она действительно была и жила в какой-то деревне у черта на куличках. Что поделать – мой мозг жил собственной жизнью, отсекая любую лишнюю на его взгляд информацию, дабы не засориться раньше времени. Должно быть именно поэтому я не смогла поступить в универ – мозг отсек всё лишнее, оставив лишь необходимое, но этого явно не хватило...
– Помню, – ответила я Чайке, прикусив нижнюю губу. – Мне жаль...
Было ли мне жаль незнакомую бабку, умершую от старости? Определенно нет, пусть это и звучит жестоко. Но мне искренне было жаль мою Стаську, чей голос был таким непривычно печальным.
– Мы сейчас едим в Лошадкино, – вновь заговорила Стаська после продолжительного молчания. – В воскресенье только вернемся. Придешь?
– Конечно, – с готовностью отозвалась я, соображая, что "поплакаться на свою горькую судьбу" мне теперь некому, да и День города как-то потерял смысл.
Чайка отключилась. А я еще долго сидела на камне, прислушиваясь к своим чувствам – в душе чего-то не хватало.
От самокопания меня отвлек знакомый голос.
– Что ты здесь делаешь? – Наташка с удивлением смотрела на меня своими светло-карими глазами. Вероятно она решила, что не увидит меня уже никогда.
– Сижу, – ответила я.
Наташа кинула мне в руки мой рюкзак – а я о нем совершенно забыла, и присела рядом, брезгливо отряхнув облюбованный мною камень бумажным платочком. Маразм.
– Тебя исключили, – как бы между прочим сообщила она, задрав голову к небу и прикрыв глаза.
– Угу, – я и не сомневалась. Было обидно, до слёз – но я не плачу, я сильная – переживу. Оставалось только не ясным, что сказать родителям.
– В понедельник можешь забрать документы, – продолжала Наташа, руки ее нервно перебирали пояс тонюсенького плащика темно-зеленого цвета.
– Угу, – вновь ответила я. – Пойдем завтра на День города? – я сама удивилась каким ровным и спокойным оказался мой голос.
Наташка открыла глаза и некоторое время смотрела на меня не мигая, став похожей на пригревшуюся на солнце ящерицу.
– Пойдем, – наконец ответила она и улыбнулась. Глупо. Я не собиралась с ней дружить...
Настроение с утра было паршивым. Мама на завтрак жарила блинчики, радостно светясь не хуже солнца за окном – я скоро возненавижу хорошую погоду, папа бодро интересовался моими успехами в технаре. Пришлось врать и радостно улыбаться. Врать я умею и иногда даже люблю, но врать родителям... Тем более когда у них такое солнечное – фу, настроение.
Позавтракав, я с облегчением выползла из-за стола и направилась в свою комнату переодеваться. Натянув любимые голубые джинсы, фиолетовую футболку и светло-коричневую толстовку на молнии, я вылезла в прихожую и принялась натягивать кроссовки. Мы договорились встретиться с Наташкой и ее подружками (не хочу их видеть!), у памятника Ленина в парке – угу, место встречи изменить нельзя.
Мама сунула в руки рюкзак, наверняка напичканый бутерами и соком – сок выпью, бутеры почти наверняка стухнут, и выпроводив меня за дверь, пожелала хорошо провести время. Боже, ну почему бабка Стаси умерла так не вовремя?!
Устыдившись своих мыслей, медленно побрела вниз по лестнице. Я вообще стараюсь не пользоваться лифтом – говорят для здоровья полезно ходить пешком.
На втором этаже меня настиг вихрь, едва не сбивший с ног. Вихрь звали Лешей.
– Привет. Куда? – многословность явно не его конёк, но я привыкла к его манере общения, а уж когда встречались Леша и Стася их общение становилось похоже на разговор двух инопланетян, а вот многие другие девушки польстившиеся на внешность парня, а Леха – красавчик, впадали в ступор и вскоре отваливали, решив, что он им "не рад", да и вообще ненормальный.
– В парк, – ответила я в его манере.
– Зачем?
– День города вообще-то, – не выдержала я, – хочу развлечься. И, в конце концов, там будет мои любимые Wolfband.
– Стася?
– Она уехала из города. У нее бабушка умерла, только в воскресенье вернется.
– Подвезти?
– Да! – с удовольствием ответила я. Что поделать – ехать на машине, гораздо лучше, чем трястись в автобусе. Тем более в компании мальчика-красавчика.
Мы спустились на первый этаж. Лёшка предупредительно распахнул передо мной дверь и я, вся такая радостная, шагнула вперед, зацепившись носком кроссовка за небольшой порожек – на кой х**н его здесь сделали?! Мысленно обматерив свою невезучесть, а заодно и строителей, я приготовилась как минимум отбить колени и ободрать ладони, как максимум – расквасить нос. Чёрт!!! Как я в таком виде появлюсь перед своими любимчиками?
Неожиданно падение прекратилось – сильная рука вцепилась в мое плечо, притягивая ближе к своему владельцу, а я автоматически схватилась свободной конечностью в Лёхину толстовку и так стояла несколько секунд, приходя в себя и вдыхая приятный аромат его одеколона.
– Неуклюжая...
Я задрала голову, чтобы посмотреть ему в лицо и понять вопрос это или простая констатация факта. Длинная челка темных волос спадала на лоб, бросая тень на красивые темно-серые глаза, которые смеялись, осыпая меня искорками дурашливого света, губы растянулись в улыбке, отчего всё его лицо казалось каким-то хитрым. Если бы я не знала его столько лет, влюбилась бы в эту самую минуту...
Лёшка отпустил меня и сделал шаг назад, словно выходя из моего личного пространства. Отчего-то это его движение кольнуло сердце маленькими иголочками холода. Захотелось вновь прижаться к его большому телу, почувствовать приятное тепло.
Развернувшись, я направилась к Лешиной машине – не слишком старой или, как любила говорить Стася, не очень молодой хонде темно-синего цвета. Отметив, что в салоне пахнет мандаринами, наконец поняла насколько соскучилась по Чайке – Стаська обожает этот запах. Сколько мы с ней не виделись? Со вторника вроде...
Устроившись на переднем сидении, набрала ее номер. Надеюсь у них там не происходит чего-то важного в данный момент – например, зарывание трупа.
– Как дела? – задала я самый глупый вопрос на свете, как только пожружка ответила на звонок.
– Нормально. Уже похоронили, – мне показалось в ее голосе сквозило недоумение.
– Что-то не так? – спросила я по привычке прикусывая нижнюю губу.
– Всё как-то странно, – Стаська помолчала, видимо обдумывая свой ответ, – но я не могу понять, что именно.
– Привет, – это произнес Лёха, не отрывая взгляда от дороги, просто поняв с кем я говорю
– Лёша передает тебе привет, – послушно повторила я, радуясь возможности перейти на отвлеченные темы. – Тебе тоже "привет", Стаська по нам скучает, – посмотрела на Лешку, на его губах вновь блуждала улыбка. Какой он все-таки красавчик...
Еще немного поболтав с Чайкой и выяснив, что ей неожиданно свалилось наследство в виде кучки книг на каком-то тарабарском языке, пожелала ей скорейшего возвращения и отключилась. К тому же мы подъехали к парку, возле которого на главной площади уже пестрели разноцветные палатки. Памятник Ленина находился здесь же, на краю площади. Вокруг него толпились кучки людей, так же вероятно выбравшие этот выдающийся элемент в качестве ориентира при встрече.
Распрощавшись со Зверевым, заранее зная, что он не любитель подобного рода мероприятий, я направилась к Ильичу, высматривая Наташку или кого-нибудь из ее подруженций. Никого из них еще не было – я пришла первой.
Ждать пришлось полчаса! За это время я успела изучить программу Дня города, вывешенную на большом деревянном стенде, убедившись, что Wolfband будут выступать в 13 часов, прослушать адское пение престарелого коллектива, и трижды наступить на ногу какому-то неособо везучему парню в солнечных очках с натянутым на голову капюшоном черной толстовки. Парень отчего-то решил, что я с ним подобным образом кокетничаю и признался, что его зовут Сергеем.
Так и сказал:
– Сергей, – очень серьезным голосом и протянул руку.
Пробежавшись взглядом по его спортивной фигуре, облаченной в широченные штаны, белые кроссовки, черую толстовку и выглядывающую из под нее белую то ли майку то ли футболку, я решила, что он все же достоин знать моё имя. Вложив свою ладошку ему в руку, чуть сжала его ладонь, оказавшуюся теплой и чуть шероховатой на ощупь, очень приятной в общем.
– Дарья, – в тон ему ответила я и постаралась состроить такую же серьезную рожицу, что и у парня. Он чуть сжал мою ладонь и широко улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов.
– Очень приятно, Дарья, – он кинул взгляд на большие электронные часы над входом в интернет-кафе, расположенное через дорогу и вновь посмотрел на меня, так и не отпустив мою руку. Вырываться я не собиралась, хотя и чувствовала себя смущенно и глупо. – Хочешь мороженого?
Не дожидаясь моего ответа, Сергей потащил меня куда-то вглубь парка, проигнорировав стандартные повозки с мороженым.
Уходить с площади не хотелось – Наташа должна была вот-вот появиться, но я отчего-то послушно шла за парнем, ловко маневрирующим среди веселящейся толпы. Через пару десятков метров мы свернули с главной аллеи на неширокую заасфальтированную дорожку, которая на общем фоне творящегося в парке беспредела казалась пугающе пустынной – только метрах в пятидесяти впереди, где дорожка делала очередной поворот, стояла тележка с мороженым, охраняемая грозного вида продавщицей, белый кружевной фартучек и чепец которой, делали ее вид еще более зверским. Мне стало как-то стрёмно, но Сергей продолжал упорно тащить меня в направлении тётки. Я смирилась, правда. Но тут из-за дерева прямо перед нами выскочил здоровенный пингвин – на две головы меня выше! Что мне оставалось делать? Не задумываясь ни на секунду, я сдернула рюкзак, висящий у меня на правом плече, и хорошенько размахнувшись, врезала пингвину по голове раз... потом другой... Третий раз не успела – сильная рука схватила мои конечности с зажатым в них орудием – рюкзаком, другая дернула назад, прижимая спиной к твердой теплой груди.
– Тише, детка, – раздался над самым ухом смешливый голос, заставляя рой мурашек в диком темпе промаршировать по моему телу, – покалечишь несчастного актера... Чуть успокоившись, я все же смогла рассмотреть, что пингвин, бросающий на меня очумелые и очень обиженные взгляды, на самом деле переодетый в костюм высокий парень. Ну да, и в самом деле таких огромных пингвинов не бывает... наверное.
– Извини, – буркнула я, глядя на 'пингвина', не испытывая ни малейшего чувства вины, лишь легкое смущение от того, что так опозорилась перед симпатичным вроде бы Сергеем. Лица я его так и не увидела, но отчего-то казалось, что он просто обязан оказаться как минимум о-оч-чень симпатичным.
Актер ничего не ответил, лишь выразительно покрутил у виска, одним движением выражая мнение о моих умственных способностях. Я не обиделась – на дураков не обижаются. Сергей тем временем умудрился подтащить меня к тележке с мороженым и широким жестом предложил выбирать. А я, наконец, поняла, чем это мороженое отличается от всего остального в парке. Оно продавалось шариками, ага, и каждый шарик стоил как два нормальных мороженых в упаковке. Сама бы в жизни не купила эту фигню из соображений экономии, но раз угощают...
– Пойдем обратно? – спросил Сергей, вновь по-хозяйски взяв меня за руку. Ощущать свою ладонь в его было приятно, но... не наглый ли тип?
– Да, пойдем, – ответила я, с удовольствием поглощая мороженку. – Меня там уже наверно ждут.
– Ждут? – маленькая толика растерянности проскользнула в его голосе – я уверена в этом! Но она тут же пропала. – И кто же? Парень?
– Нет, не парень, – не стала я врать. И сразу же пожалела, наблюдая, как по его физиономии расплывается довольная улыбка.
– Отлично! – сказал он, все еще демонстрируя свой безупречный оскал. – Мне сейчас нужно отойти ненадолго, а потом мы погуляем вместе, – сообщил мне Сергей, когда мы оказались на краю площади, на том самом месте, где познакомились. А мое мнение, похоже, волнует только меня.
– Ну, конечно, – оскалилась я в ответ – нашел дуру, буду тут стоять и ждать, когда Его Высочество соизволят освободиться.
Чуть сжав мою ладонь, он, наконец, отпустил ее и через несколько секунд растворился в толпе, принеся смятение от разнообразия наполняющих мою невинную душу чувств.
– Что это за парень? – голос Наташки так неожиданно вырвал меня из задумчивости, что я едва удержалась от того, чтобы вновь не врезать ей по носу.
– Так.. просто знакомый, – неохотно ответила я, с неудовольствием рассматривая Наташиных подружек. Все-таки я надеялась, что они не придут. Да и вообще непонятно, зачем я и Наташку то позвала сюда.
– Не думала, что у тебя могут быть такие знакомые, – ехидно сообщила Полина, кажется. – Да у него одни кроссовки в три раза дороже, чем все, что на тебе надето.
О, Боже! Опять всё измеряется количеством бабла – за это и не терплю подруг Наташки. Где она их вообще откопала, сама-то вроде нормальная.
– Представь себе, – я постаралась пренебрежительно посмотреть на Полину – на фига не знаю, – у меня весьма обширный круг знакомых. В отличие от некоторых.
По раздавшимся звукам от возведенной на площади сцены, я поняла, что едва не пропустила выступление Wolfband. Поэтому, не утруждаясь выслушиванием ответа Полины, я ринулась в толпу, понимая, что теперь уже вряд ли сумею пробиться достаточно близко к сцене, чтобы как следует рассмотреть выступление моих любимчиков. Признаться, я никогда в жизни не видела их ближе, чем на расстоянии 50 метров и не потому, что это было в принципе невозможно – очень даже наоборот, кто-то из этих четверых парней и двух девчонок даже учился в одном универе со Стаськой... Ах, Стаська... если б она была здесь вместо этих гламурных куриц, мы б тогда...
В правое ухо мне восторженно пыхтела Полина, в другое попискивала Наташка, а в затылок мне должно быть дышит третий член этой неадекватной троицы – Юлька. Конечно, этой идиотке ничего не видно, и потому она похоже вот-вот заберется мне на плечи. Но удерживать на себе пусть и тощую, но совершенно чуждую мне тушу я была не согласна. Когда Юлька особо ощутимо повисла на мне пытаясь вытянуться и рассмотреть, в конце концов, хоть что-то из творящегося на сцене (а мои любимки танцуют просто суперски), я резко подалась вперед, нечаянно толкнув впереди стоящего молодого человека, который отчего-то грохнулся наземь, увлекая за собой своего приятеля, а тот, не будь – дурак, повалил еще кого-то, тоже далеко не дурака. Через три минуты валялась четверть фанатов Волков. А что? Такой коллективный нижний брейк – флэшмоб рулит.
Сразу после выступления Wolfband Наташа и глэмКо потащили меня ближе к реке. Там по обе стороны дорожки, что шла вокруг Кремля расположились палатки с аттракционами. Такой маршрут меня удивил – стрелять из лука и забивать голы в ворота девчонки вряд ли собирались, хотя я с удовольствием посмотрела, как Юлька на высоченных шпильках бьет по мячу. Озвучивать свои желания я не стала, лишь молча топала вслед за девушками, размышляя будет ли Сергей меня искать или, не обнаружив на условленном месте, плюнет и познакомится с другой. Тем более, что для него, кажется, это вообще не проблема.
До зуда в ступнях захотелось вернуться, дождаться и потом гулять с ним весь день, держась за руку и болтая о всякой ерунде... Ужаснувшись, что мои мечты насквозь пропитались розовыми соплями, тихо, но весьма красноречиво обругала себя. Тем более, еще совершенно непонятно, что на самом деле Сергею от меня надо – очень сомнительно, что парень воспылал неземной любовью с первого взгляда к такой... обычной мне.
– Дашь, ну ты идешь? – Ната дернула меня за рукав толстовки и, когда я перевела на нее заторможенный взгляд, кивнула в сторону очередного аттракциона. Ничем не примечательного, на мой взгляд, кроме разве что наличия некоего подобия двери у входа в палатку. У двери стоял улыбчивый молодой мужчина, громко предлагающий всем желающим пройти испытание на внимательность и отыскать в лабиринте некую секретную вещицу. Исходя из того, что в качестве приза обещали какое-то абстрактное исполнение желания, а вход в лабиринт был абсолютно бесплатным, секретной вещицы там не было вовсе. Должно быть, это какой-нибудь розыгрыш и внутри куча скрытых камер, снимающих метания соискателей. Желающих получить бесплатное исполнение желания собралась целая толпа от мала до велика. Даже наши глэмки уже встали в очередь – запускали внутрь строго по одному. Интересно все эти люди действительно верят, что в случае удачи получат обещанный приз?
– Вы реально хотите потратить кучу времени, чтобы попасть туда?
– Очередь движется довольно быстро, – с сомнением произнесла Ната, уже с меньшим энтузиазмом разглядывая дверь. Но я недооценила степень ее наивности: – Даш, но ведь исполнение желания на дороге не валяется. Ты, например, можешь пожелать, чтобы тебя зачислили в любой универ – это ведь даже вполне реально.
Я скривилась. Ну, в самом деле, зачем надо было напоминать, что меня выперли из технаря и портить настроение. Тем более что сама я об этом уже подзабыла. В кои-то веки права оказалась Наташка – наша очередь подошла быстро – я даже не успела прослушать весь плейлист своего плеера, а там было совсем немного песен. Улыбчивый мужчина распахнул передо мной дверь и пожелал удачи.
– А как хоть выглядит эта неведомая вещица? – хмуро спросила я, даже не надеясь на ответ.
– Если ты ее увидишь, то сразу поймешь, что это она и есть, – пообещал мужчина и, подтолкнув вперед, захлопнул за мной дверь.
Я оказалась в длинном туннеле, через тряпочные стены и потолок которого просвечивало теплое сентябрьское солнце. Искать здесь что-либо было так же бесполезно, как считать звезды на небе с той лишь разницей, что звезд много, а здесь было абсолютно пусто. Я все же сделала несколько шагов вперед, понимая, что через вход меня все равно никто не выпустит, да и на подходе должен быть следующий искатель удачи... Кстати, ведь Ната вошла в туннель всего секунд на 10 раньше меня – куда она могла деться?
Я постояла, подождала минуту, другую, третью... Никто более в туннеле не появлялся и мне стало немного страшно. Ладно, у меня началась паника! Я решила все же вернуться, но двери не было – место прохода было одним целым с тряпочным лабиринтом и входа-выхода не предполагало. Зато выйти захотелось в сто раз больше прежнего. Я вновь развернулась и медленно побрела вдоль туннеля, уже через 5 метров обнаружив ответвление вправо. Для человека с врожденным географическим кретинизмом выбор одного из двух предложенных маршрутов стал настоящей проблемой. В плеере зазвучал голос полюбившегося мне в последнее время Адама Ламберта, утверждающего, что границ нема, то есть there are no boundaries. К сожалению, в сложившейся ситуации согласиться я с ним не могла, но все же, с чего-то решила повернуть направо. Выхода там не было. Зато была куча ответвлений. С Наташкой я малодушно решила больше не разговаривать и не иметь никаких дел уже после четвертого. После седьмого поворота в неизвестность я перестала сожалеть, что хоть и нечаянно, но двинула ей по носу, а после девятого захотела сей опыт повторить... Эти гребанные повороты встречались на каждом шагу и я уже перестала придерживаться каких-либо правил, типа все время поворачивать направо, когда вдруг нечто необычное привлекло мое внимание.
Это определенно была не вещь. Круглое, чуть размытое мерцающее облачко, зависшее в воздухе сантиметрах в двадцати от пола. Будь я в своем уме, ни за что не подошла бы к этой неизвестной фигне, но с умом я рассталась еще на пороге этого несчастного аттракциона. Так что... Попыталась дотронуться до мерцающего облака, но рука прошла сквозь него исчезнув из поля зрения. Выход! – смекнула я (ну, про свой ум я уже говорила...) и прыгнула в облако целиком.
Тело скрутило, сжало, сдавило. Дышать стало неимоверно тяжело. Ослепительно яркое солнце ударило по глазам, наполнив голову болью. Под руками что-то мягкое, податливо сжимающееся в стиснутых в кулаки ладонях. Тепло, нет – жарко. И.. что-то невероятное, огромное, распирающее изнутри вдруг нахлынуло со всех сторон, что-то заставляющее почувствовать каждую клеточку собственного тела, выдавливая воздух из легких и не позволяя сделать новый вдох. Боль, боль, боль... распирающая, раздирающая, острая, быстро бегущая по венам вперемешку с кровью. Кровь и есть боль...
– Тише, девочка моя, – кто-то сильный подхватывает, поднимает на ноги, крепко прижимает к груди, глуша волны боли, словно мягким коконом обволакивая своими объятиями.
– Сейчас станет легче, обещаю, – прохладная ладонь нежно приподнимает мой подбородок, заставляя взглянуть в серьезные серые глаза симпатичного светловолосого парня. Вот он наклоняется, и его губы требовательно касаются моих, заставляя приоткрыть рот. У меня нет сил сопротивляться, но я и не хочу! И тут же чувствую, как парень вдыхает в мой рот прохладный, словно ментоловый воздух.
Легким тут же стало легче, я, наконец, смогла нормально дышать. Боль уходила из сведенного судорогами тела, все еще прижимаемого к другому – сильному, заменяющему невыносимый жар приятным теплом...
Не знаю сколько я простояла, вцепившись в своего случайного спасителя мертвой хваткой, когда он наконец почувствовал, что со мной все в порядке и я держусь за него просто потому, что не хочу отпускать.
– Нам надо идти, – он улыбнулся. И его улыбка показалась мне знакомой.
Стася
Едва закончилась первая пара за мной приехали родители. Было видно, что мама недавно плакала – ее глаза были красными, а нос чуть опух, к тому же руки ее мелко дрожали, и она явно не владела собой. Видя такое ее состояние, папа тяжело вздохнул и буквально огорошил меня, заявив, что бабушка Аля умерла, и мы едем на ее похороны. Глядя на маму, я не посмела интересоваться подробностями, молча сев в машину и уставившись в окно. В голове у меня царил странный сумбур из обрывков непонятных мыслей. Кажется, я не верила, что бабушки Али больше нет. Только в груди вдруг образовалась какая-то пустота, словно из моей личной вселенной вырвали кусок, оставив на его месте зияющую черную дыру.
В машине царило напряженное молчание. Сейчас мама сдерживалась, но я знала, что на похоронах она снова будет плакать и мне было невероятно жаль ее уже сейчас.
Скинув кроссовки и подтянув колени к груди, я обреченно уставилась в окно, наблюдая как мимо проплывают полузаброшенные деревеньки. Лошадкино тоже маленькая деревня. И тихая – в стороне от основной трассы. Пока училась в школе, проводила там почти все три летних месяца, ужасно скучая по Дашке, интернету и прочим благам цивилизации. Немногочисленными развлечениями у меня тогда считались купание в лесном озере и собирание лекарственных трав, которыми баба Алевтина лечила всю округу от любой напасти. Ее вообще считали чуть ли не ведьмой, за ее спиной шептались, будто бы она продала душу дьяволу в обмен на вечную молодость. Но я только сейчас в полной мере поняла почему – ведь я думала, что бабушке Але лет 60, хотя выглядела она и того моложе, но при оформлении документов, необходимых для погребения оказалось, что той весной ей исполнилось уже 93! Мама тоже, кажется, была не в курсе истинного возраста своей родной тетки и не удивительно – баба Аля никогда не справляла Дня Рождения и даже отказывалась называть дату, считая это несусветной глупостью. А вот нам с Алисой на дни рождения всегда дарила хорошие подарки...
