Текст книги "Самая грешная ночь (СИ)"
Автор книги: Аида Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Не надо, – прервала её, не желая слышать и дальше в адрес покойного любимого проклятия. – Я в порядке.
– Хорошо, что Мэйсон всё же добился твой любви и теперь вы с ним счастливы, – лепетала Бетти, украдкой посматривая на мой живот. – Ты поправилась.
– Да, – усмехнулась я, отпив из фарфоровой чашки знаменитый на весь город напиток дядюшки Майлза. – В моём положении это нормально.
– Боже, Эмма, ты обскакала всех нас, – засмеялась она, хлопая в ладоши, правильно расценив мой намек.
Прохладца, с которой девочки встретили меня вначале, рассеялась, и мы, наконец, расслабились. Никто больше не затрагивал больную для меня тему, и мы стали беседовать, словно попали в те дни, когда проводили время вместе.
Эта встреча помогла мне отвлечься. Ненадолго забыться и не чувствовать боли от потери Ричарда. Но этот миг не мог длиться бесконечно, и когда мы разошлись, печаль накрыла меня с новой силой.
Сама не поняла, как дожила до утра. Не могла вспомнить, что именно говорила брату, чтобы покинуть квартиру.
Теперь у меня имелось железное алиби – встречи с подругами. Я не испытывала угрызения совести за свой обман. Желание оказаться в поместье перебивало всякие чувства.
Одержимостью была отравлена каждая моя клеточка.
Я ехала к праху любимого, который мне был всё ещё дорог, и которому навеки отдано моё сердце. Всё остальное неважно… несущественно.
Глава 40
Подъехав к поместью, в этот раз я уже не испытывала страха и бешеного ужаса перед тем, что могу встретить Генриха. Пока он ничего не помнил, я не подвергалась угрозе. Предыдущая наша с ним встреча прошла довольно сносно. Мужчина не проявлял агрессии. Не пытался вытрясти душу или безжалостно расчленить и закопать меня где-то поблизости.
Сейчас я шла к холму, не пытаясь остаться незамеченной. Не боялась быть пойманной. Внутри было удивительное спокойствие вперемешку с глубокой тоской по любимому.
Подойдя к плите, у которой я лишилась чувств, подобрав руками тёплое пальто, медленно опустилась на колени.
Я знала, что мое нахождение в этом месте было бессмысленным и уже ничего не исправит, но это нужно было именно мне.
Произнести слова прощения. Отпустить обиду на него. Сказать вслух, что не держу в душе злобу и ненависть.
Впереди меня ожидала новая жизнь с Мэйсоном. В другом штате. Я собиралась вести тихую спокойную жизнь. Посвятить всю себя находящемуся под моим сердцем ребёнку, которого мне Господь оставил в утешение.
– Я никогда тебя не забуду… – произнесла я, касаясь пальцами ледяного камня.
Наша с ним история была короткой, но навсегда останется самой яркой… до конца моих дней.
– Люблю тебя, – сглотнув спазм, прижалась губами к плите.
Слёзы вновь заскользили по щекам, подбородку. Смотря на буквы, выбитые на черной глыбе, я находилась в каком-то забвении. Не желая покидать могилу любимого, оттягивала момент своего ухода до последнего. И только лишь непонятные звуки возле уцелевшей постройки, заставили меня вскинуть голову и подняться на ноги.
У хижины раздавались громкие хлопки и удары. Не думая ни о чём, пошла на звук, желая увидеть, что там происходит.
Едва добралась до источника грохота, остановилась как вкопанная.
Генрих, обнажённый по пояс, с дикой яростью колол дрова, откидывая их в сторону.
Стоял лёгкий мороз, но его тело лоснилось от пота. На спине и руках в некоторых местах были видны шрамы от ожогов, но он был привлекательным, что у меня захватило дух. Дрожь пробежала вдоль позвоночника. Резко обдало жаром, а сердце будто перестало биться. Не могла разлепить губы, чтобы хотя бы поздороваться. Подать знак о своём присутствии. Но он, словно почувствовав меня, повернулся, и я встретилась с его пробирающим до костей взглядом чёрных, бездонных глаз.
– Ты снова здесь? – спросил меня, поднимая с покрытой инеем земли свою куртку.
– Не хотела мешать, – виновато опустив голову, ответила ему.
Стало не по себе от собственной реакции на его тело. Прикусив губу, стала смотреть вдаль, чтобы выровнять сбитое дыхание.
– Сегодня прохладно. Можешь пойти погреться в хижине, – откинув топор в сторону, направился к двери. – Идём.
Не прогнал. Напротив, отнёсся ко мне с неожиданной заботой. Учтивостью.
Что с ним не так? Как потеря памяти могла настолько изменить человека?
Медленно побрела следом за ним, чувствуя, что пальцы стали неметь и слегка покалывать.
Войдя внутрь, присела у огня, протянув руки к пламени.
– У меня нет того, что бы можно было предложить к чаю, – подойдя ко мне, мужчина протянул кружку.
– Не стоит, – приняла её из его рук и сделала маленький глоток. – Спасибо.
– Ты живёшь поблизости? – спросил он меня.
– Нет, – усмехнулась тому, что снова проделала этот не близкий путь и нахожусь здесь, в этом жутком месте. Рядом с тем, который принёс мне много боли.
– Далеко.
– Видимо, тебя сюда тянет, – ровным голосом произнес он, без доли сарказма.
– Так и есть, – кивнула ему. – Я скоро покину этот город, и если позволишь, мне бы хотелось приходить сюда какое-то время. На могилу.
– Не стану препятствовать, – ответил мне, делая глоток из своей дымящейся кружки.
Получив его согласие, на душе даже стало немного легче.
Знать, что он не станет противиться моему появлению здесь, оказывается, для меня было важно.
– Ты беременна? – смотря вместе со мной на огонь, неожиданно спросил он.
– Да, – ответила тут же, понимая, что не имело смысла отрицать очевидное.
– Отец кто-то из моих братьев, – не спрашивая, а скорее утверждая, сказал он, поворачивая ко мне голову.
– Ричард, – выдохнула имя любимого. – Он не знал. Да и я сама узнала спустя какое-то время.
Генрих нахмурился и молча кивнул, замечая в моих глазах слёзы.
– Я сожалею, – прохрипел он, через какое-то время. – Поверь, это правда.
– Я не верю… – всхлипнула, смотря в его глаза. – Ты не тот, кто способен на подобные чувства. Ненавижу тебя…
Внезапно послышался глухой щёлчок и осколки кружки, находящиеся в мужской руке, посыпались на пол, а жидкость распеклась по полу.
– Не плачь. Я с тобой искренен, – не замечая выступившую из своей ладони кровь, произнёс он.
– Не могу… Я никогда не смогу тебе верить, – сдавленно прорыдала я.
Реакция на кровь заставила меня подняться со своего места, но тут же внезапно замереть на месте, так и не оказав ему помощь.
– Когда ты всё вспомнишь, то станешь другим…
Накинув на себя пальто, поспешила на улицу. Не могла продолжать наш разговор, который причинял невыносимую боль, вскрывал едва затянувшиеся раны. Убежала от Генриха прочь, желая прекратить эту пытку. Временно взять тайм аут, прежде чем снова вернуться.
– Снова вчера провела весь день с подругами? – поинтересовался брат за нашим совместным завтраком.
Так уж у нас сложилось, что брат появлялся в квартире отца только лишь к завтраку и прежде, чем поехать на работу, проводил со мной какое-то время, а потом я была предоставлена самой себе.
– Да, – натянув на себя беспечную улыбку, ответила ему. – Они помогают мне с подготовкой к свадьбе.
Посмотрев на время, отметила, что брат сегодня был позже обычного, а значит, очень скоро отправится в адвокатскую контору к отцу, и я смогу поехать в поместье.
– Мэйсон звонил. Беспокоился, – снова напомнил мне он, заставляя чувствовать угрызения совести.
Нужно было перезвонить ему, а я всё оттягивала наш разговор.
– Позвоню. Всё хорошо, – отпив чай из чашки старого маминого сервиза, сказала ему. – Как родители?
– Если ты интересуешься матерью, то она ведёт себя, будто бы тебя и не было, – хмыкнул он. – На твоей свадьбе вряд ли появится.
Даже не мечтала об этом. Вчера, когда я решилась ей позвонить, выслушала от неё много нелицеприятных слов.
Для неё я была позором для всей нашей семьи. Гулящей девкой, которая, едва покинула Фостеров, кинулась в объятья Мэйсона. Не исключала, что если бы я выскочила замуж за Дэвида, то стала бы её любимицей.
Деньги… деньги… деньги…
Только они имели весомость для неё.
От этой мысли становилось горько. Одно утешало, что у мистера Свон была своя позиция на этот счёт.
– Отец обещал заглянуть вечером и проведать тебя, – подбадривал меня брат.
– Он рад тому, что ты выходишь замуж за этого парня. И я рад, что ты справилась со всем этим. Ты сильная.
– Да, – кивнула ему, не желая и дальше развивать эту тему
Какой толк показывать то, что я до сих пор не в порядке. Что втайне от него, вместо встреч с подругами стремглав бегу в поместье Фостеров.
Вчера я ездила туда под влиянием того, что оставила человека в беде. Рана Генриха мне показалась глубокой, и ему явно требовалась медицинская помощь. Заскочив в аптеку, и купив всё необходимое, я отправилась к нему. Мы совсем не общались. Лишь перекинулись парой фраз, намеренно стараясь не затрагивать темы, которые были неприятны нам обоим.
Сделав ему перевязку, я так же молча удалилась прочь, пообещав себе, что это было последнее моё появление в этом поместье.
Но сегодня. Меня вновь тянуло туда обратно. Это было сложно объяснить. Казалось, что у меня помутился разум. Находясь с этим, совсем чужим для меня мужчиной, я представляла Ричарда. В этот момент мне становилось легче.
Заставив себя поговорить с женихом и попросив у него ещё несколько дней, я рванула по привычному за эти дни для меня маршруту.
На пассажирском сиденье лежали ароматные булочки с корицей. Посмотрев на них, улыбнулась.
– Я ненормальная. С катушек слетела… – улыбнувшись, приговаривала, стараясь внимательно следить за дорогой.
Сегодня я собиралась пить чай с самим дьяволом, но представлять при этом Ричарда. Это ли не сумасшествие?
Не хотелось анализировать своё состоянии. Не думать о том, что делаю.
Мне представилась возможность побыть несколько минут счастливой, и я не хотела её лишаться.
Глава 41
– Тебе не стоило беспокоиться, – Генрих встретил меня у ворот.
Он стоял там, будто знал, что я приеду.
– Мне не трудно, – улыбнулась ему, находясь в приподнятом настроении. – И я не с пустыми руками, – показала ему то, что прихватила с собой по пути сюда.
Улыбнувшись мне в ответ, той самой улыбкой, которой одаривал меня Ричард, мужчина принял из моих рук бумажный пакет.
В хижине мы вскипятили чайник и, налив себе бодрящий английский напиток, разместились друг напротив друга.
– Эмма, – произнесла я, делая глоток, обжигающего напитка. – Меня зовут Эмма.
В эту минуту между нами была непривычная лёгкость. Каждый из нас понимал, что лучше не затрагивать тем, способных омрачить нашу встречу.
И от этого было как-то спокойно.
Тишина… Потрескивающие в печи дрова и… он. Мой Ричард…
Смотрел, будто душу из меня хотел вытянуть. Своим взглядом высекал из меня искры, которые прежде был способен из меня выбить лишь Ричард.
Я поступала с собой жестоко, безрассудно, но не хотела прекращать.
На расстоянии вытянутой руки наслаждалась видом этого мужчины. Мысленно ласкала его своими руками. Меня тянуло к нему. Хотелось по-настоящему коснуться его израненного лица, но… разум предостерегал. Напоминал, что нельзя переступать эту черту, заигрываться.
– Красивое имя, – прошёлся бархатным шелестом по моему сердцу.
Вмиг помрачнел. Обхватив ладонями свою голову, тихо издавал протяжный стон.
– Ты в порядке? – заволновалась, смотря на него.
– Да, – ответил мне он, потирая виски. – Так бывает.
Генрих ненадолго задумался, погрузившись глубоко в свои мысли, а во мне зарождалась паника.
Только бы не вспомнил. Только бы не сумел этого сделать…
Боясь, что произойдет то, чего так страшилась, попыталась его отвлечь.
– Как собираешься жить дальше? – задала вопрос, желая услышать о его планах на будущее.
– Уеду, – без эмоций в голосе ответил он, поднимая на меня глаза. – Мне не нужно это состояние. Вообще ничего не нужно.
– Вот как? – удивилась его словам. – Не торопись. В прошлом ты был одержим богатством Фостеров. Всё вспомнишь и можешь потом пожалеть.
– Не пожалею. И перед своим отъездом хочу отдать все деньги Фостеров тебе.
– Ты спятил? – задохнулась я. – Мне ничего этого не нужно.
– Ты единственная, кто имеет права на эти деньги. Ты ждёшь наследника Фостеров. А мне, они ни к чему…
– Я против. Даже не желаю об это слышать, Генрих.
– Я сделаю так, как считаю нужным, Эмма. Завтра собираюсь встретиться с адвокатами. Перед отъездом оформить всё на бумаге.
– Мне это не нужно! – вновь повторила я с нажимом.
– Это для ребёнка…
На этом мне пришлось с ним попрощаться, потому как наш разговор снова выходил за рамки благоразумия и заставил меня разозлиться.
Всю ночь я размышляла над его словами. Складывалось впечатление, будто он всё решил. Причём не сиюминутно, а до того, как произошел наш с ним разговор.
Его подарок был заманчивым, и узнай моя мать о нём, ни за что не позволила бы мне отказаться. Мне же его щедрость доставит массу трудностей и недопонимания в лице моего жениха.
По этой причине, утром, едва дождавшись отъезда Джастина, я снова поехала в поместье к Генриху.
Нужно было, во что бы то ни стало его переубедить. Мне было всё равно, как он распорядиться состоянием Фостеров, но принимать его я не собиралась.
Всю дорогу обдумывала каждое своё слово. Подбирала нужные слова, но оказавшись у хижины, мысли все разом покинули мою голову.
Сделав вдох-выдох, толкнула дверь вовнутрь и потеряла дар речи.
У старого шкафа, на котором находилось зеркало, стоял мой любимый.
В точности, каким я его помнила.
В белой рубашке, черных брюках. Гладко выбрит, тщательно уложенными волосами.
Призрак спустился с небес и через отражение в зеркале смотрел прямо на меня.
Ричард…
Сердце зашлось от увиденного. Как завороженная стала приближаться к нему.
Мужчина молча обернулся и продолжал жадно смотреть на меня.
Встав на цыпочки, обхватила ладонями лицо и прижалась к его губам в поцелуе.
Потеряла всякую четкость реальности. Эмоции захлестнули, раздирали на части.
Его губы…
Горячие… пленяющие мой разум.
Плавили меня. Обжигали.
Его язык уверенно врывался вглубь, скользил по-моему. Словно вовлекал в запретный, первобытный танец.
Происходящее было на грани умопомешательства. Он стал ласкать меня как одержимый. Как изголодавшийся зверь. Руша запреты, преграды. Сжигая меня до тла…
Испугавшись его напора, резко отстранилась и отступила на шаг, возвращаясь в реальность.
– Прости… мне не следовало, – произнесла едва слышно. – Прости.
Заливаясь краской, бросилась к машине.
Что я натворила? Зачем стала целовать этого мужчину?
– Это не Ричард! – напомнила самой себе, усаживаясь за руль. – Это монстр, который убил любимого.
Как я могла это сделать? О чём только думала?
Проклиная себя, поехала обратно в город.
Нужно было отвлечь себя. Занять себя чем-то, чтобы не думать о произошедшем. То, что случилось, в голове не укладывалось.
Созвонившись с подругами, мы отправились в кино. Но по его окончанию я так и не сумела вспомнить, о чем был фильм.
Встреча с девочками не помогла. То и дело мыслями я возвращалась в ту минуту, где мы с Генрихом целовали друг друга как одержимые.
Вернувшись домой, меня озадачил звонок Мэйсона.
Не слушая никаких возражений, он сообщил, что утром следующего дня приедет, чтобы забрать меня в Массачусетс.
Мне стало дурно. Всё внутри меня клокотало в протесте. Возвращение в дом Мэйсона было последним, чего я сейчас желала.
Из головы не выходил поцелуй с Генрихом. Вкусив желаемого, уже не могла думать ни о чём другом. Хотелось большего. То, что мужчина был способен мне дать.
Наслаждение в объятиях пусть и не настоящего Ричарда, а лишь его копии.
Была уверена, Генрих желал меня. Иначе бы не стал отвечать так жадно, яростно.
Он, так же, как и я, чувствовал ко мне дикое влечение. Хотел близости.
Желание было сильнее моего разума.
– Сейчас или никогда, – прошептала себе под нос, откидывая телефон в сторону.
Уже утром здесь будет Мэйсон. Я не сумею ничего придумать, и он увезёт меня обратно к себе.
Не думая о последствиях, под покровом ночи сорвалась к Фостеру. Гнала машину как одержимая.
В голове был туман и бешеное желание испытать то, что никогда не сумею познать с Мэйсоном.
Оказавшись на пороге хижины, я, ни минуты не медля, приблизилась к сидящему у огня Генриху.
Он сидел в расслабленной позе спиной ко мне, держа в руках наполовину опустошенную бутылку дорогого бренди.
Слыша мои шаги, так и остался недвижимым, задумчивым.
Положив свои руки ему на плечи, склонилась, вдыхая запах греха, который уже не позволит свернуть обратно.
– Ты мне нужен. Сейчас, – обронила очень тихо. – Один раз, и мы больше не увидимся…
Мужчина медленно поднялся с места и повернулся ко мне. Его взгляд опустился к моей груди, а потом снова вернулись к глазам.
– Один раз, это слишком мало, – прохрипел он, прежде чем впиться в меня поцелуем.
Его губы были требовательными, горячими, с примесью алкоголя. Ласкали развязно, пробивая путь бесстыдному языку.
Руки будто позабыли про совесть. Ласкали на грани безжалостности, пробуждая во мне животную похоть. Изучал моё тело жадно, не спеша…растягивая удовольствие.
Подхватив на руки, будто ценную ношу, понес в направление постели. Уложив меня поверх пледа, продолжил свою сладкую пытку, так что сердце едва не останавливалось.
Между ног уже было влажно. Ныло, требуя мужской ласки. Этот дьявол чувствовал это. Сквозь ткань принялся ласкать моё интимное место, сознательно подталкивая к краю обрыва.
– Не спеши… – прошептала, ловя его губы своими. – Дух захватывает.
Этот мужчина был способен душу из меня вынуть своими ласками.
Я уже хотела его до ломоты в теле. Настолько бешено, что это желание порабощало разум.
Безумие чистое. Он не Ричард, а я изнывала от удовольствия.
Одно его касание, и я разлеталась на осколки.
– Сладкая, – шептал он, вводя пальцы в мое влажное лоно.
– Тебя хочу. Сейчас… – прошептала ему в губы. – Пожалуйста.
Не заставляя меня просить дважды, мужчина, заменив пальцы эрегированным естеством, наполнил меня до краёв, заставляя стонать и сотрясаясь от удовольствия.
– Ты – ангел, – шептал он, покрывая мое лицо поцелуями. – Чистое наслаждение.
Глаза наполнились слезами от стремительного оргазма. Жадно хватая ртом воздух, посмотрела в его глаза.
– Не останавливайся, – дышала ему в губы сбивчиво. – Хочу ещё… безумно.
Генрих начал двигаться во мне, а по телу, будто ток пробегал. Разряд за разрядом в миллиард вольт.
Брал меня то грубо и алчно, то нежно и трепетно. От такого контраста меня молнией прошибало. Пробивало от макушки до пяток, сводя мышцы тягучими судорогами нахлынувшего наслаждения.
– Девочка моя, – изливался в меня мужчина, вынуждая стонать в голос.
Целовал по новой, словно помечал губами. Клеймил. Пил до дна.
Его поцелуи были чистый грех. Всё происходящее было будто наваждением. Греховностью. Запретным безумием, перед которым я не могла выстоять.
Его шрам на руке как у Ричарда… как та рана, на которую лично швы накладывала. Даже сознание уже играло со мной злую шутку.
Я утопала в иллюзии. Погрязла в своём желании воскресить любимого, что зрение выдавало картинки, которые желала видеть, а не существовали в действительности.
Забыла, как дышать. Всё на свете перестало существовать, когда, коснувшись пальцем белого шрама, почувствовала его шероховатость, неровность.
Шок был ничем по сравнению с тем, что я испытала.
Мне в глаза смотрел не Генрих, а Ричард. Тот, кого я любила и оплакивала всё это время.
Эпилог
– Ричард! Ты – Ричард! Боже мой… – дрожа всем телом, прорыдала в голос.
– Да, – подтвердил он, смотря мне в лицо.
– Ты мне лгал, – крикнула громко, стараясь не лишиться рассудка… – Лгал.
– Нет, – произнёс он тихо, отводя взгляд.
– Всё ложь. Ты знал… помнил и … обманывал меня все это время, – кидала в него обвинения.
– Эмма, послушай… – посмотрев снова на меня, коснулся руки.
– Не прикасайся ко мне, Ричард. Не смей… – оттолкнув его от себя, стала поспешно натягивать на себя одежду.
– Эмма, давай ты успокоишься, и мы спокойно обо всём поговорим, – не стесняясь своей наготы, встал за мной следом.
– О чём? О чём нам с тобой разговаривать? О том, что все эти дни меня обманывал, притворяясь Генрихом? А может, о том, как ты убил своих братьев? – безжалостно хлестала его словами, причиняя боль, которую испытывала все эти дни, думая, что он умер.
– Эмма, ты навредишь ребёнку. Не плачь, – принял попытку приблизиться, но тут же замер.
– Ребёнку? – усмехнулась я. – Только он тебя заботит?
– Это не так, – качнул головой, отрицая.
– Именно так всё и есть, Ричард. Если бы было по-иному, ты бы не заставил меня страдать всё это время. И… если это всё было придумано ради того, чтобы отнять у меня малыша, знай, что этого никогда не произойдёт! – выплюнула ему в лицо, прежде чем вылететь из хижины и громко хлопнуть дверью.
Я совсем его не знала. Не знала человека, которого себе идеализировала. Любовь по-прежнему никуда не исчезла. Она загорелась внутри меня ещё ярче, сильнее. Но, страх, что любимый может быть причастен к смерти братьев, заставил отрезветь. Задуматься…
Не понятно было, для чего он лгал. Чего хотел добиться, догадка была единственной и чудовищной – мой ребёнок.
Остаток ночи я провела без сна, находясь в квартире отца. Глаз не могла сомкнуть, думая о том, что произошло.
Как бы мне хотелось, чтобы мои предположения оказались не верны. Что ошибалась на его счет, и ничего подобного не было в реальности.
– Нужно было его выслушать, – злилась на саму себя.
Немного успокоившись, я пожалела, что так быстро убежала. Возможно, он действительно ничего не помнил, а я…
– Ох, – выдохнула вслух. – Что если я всё придумала?
Любовь снова начала брать верх. Мои чувства к нему стали вновь находить ему оправдания. Заставляли закрывать глаза на его вопиющие поступки.
– Так не может продолжаться, – вздыхая, произнесла, ища глазами свое пальто.
Нужно было выяснить все до конца. Дать ему высказаться. Пусть даже если его правда принесёт мне ещ больше боли, но находиться в лишь своих предположениях было намного хуже.
– Эмма, девочка моя, – едва открыла дверь, как столкнулась лицом к лицу с Мэйсоном, который широко улыбался, смотря на меня.
– Ты? – с досадой в голосе произнесла я. – Не думала, что приедешь так рано, – отступая в сторону, пропустила его внутрь квартиры.
– Мне не терпелось тебя увидеть, – прижался губами к моему виску. – Как наш маленький?
Наш? Его слова раздражали. Вызывали отвращение и тошноту.
– Он не твой! – хотелось ему крикнуть, но ответила лишь лёгкой улыбкой.
В эту минуту мысль, что Мэйсон станет растить нашего с Ричардом ребёнка, выглядела настоящим кощунством. После того, как узнала о аварии, даже сама мысль о свадьбе мне стала казаться неприемлемой.
– Располагайся, – тихо сказала ему, находясь мыслями далеко от этого места.
Душа рвалась в поместье. К Фостеру. А вместо этого, выдавливая из себя улыбку, я наливала чай Мэйсону.
– Я соскучился за эти дни. С ума сходил… – говорил мой жених, зачарованно смотря на меня. – Мама выбрала для тебя платье. Мне не показывала. Сказала плохая примета…
– Да, наверное, – ответила ему невпопад.
Нужно ехать. На душе была тревога, словно могла не успеть. Упустить момент. И… может произойти что-то чудовищное.
– Прости, – вскочила с места, едва не опрокидывая на себя горячую чашку с чаем. – Мне нужно уехать.
Мэйсон поднялся следом за мной и посмотрел в недоумении.
– Милая…
– Прости, – снова повторила я, не зная, что ещё можно сказать, ведь лгать ему не хотелось. – Я вернусь, и мы с тобой поговорим.
Не дожидаясь его слов протеста, выбежала из квартиры.
Дорога до поместья Фостеров казалась бесконечной. Сердце стучало настолько громко, что заглушало шум двигателя.
Неизвестно откуда взявшаяся паника захлестывала всё больше и больше. Едва я приблизилась к двери хижины и увидела на ней навесной замок, прошибло холодной волной вдоль позвоночника.
– Нет, – простонала, сжимая веки. – Боже, нет…
Он уехал. В неизвестном мне направлении. Как и планировал.
– Что я наделала? – рыдая, стукнула кулаком по деревянной двери. – Идиотка.
Что мне теперь делать? Где искать? Я не могла его вновь потерять.
– Ричард! – крикнула, не желая своих голосовых связок.
Стала осматривать места, где он мог находиться, но нигде не находила.
Не знала, что теперь делать? Как найти любимого, который решил перечеркнуть прошлое и навсегда покинуть эти места.
– Почему? – рыдая, пошла к холму. – Почему не дождался меня? Ричард…
Едва не теряя разум от горя, пошла в то место, где были похоронены Дэвид и… Генрих.
Слёзы застилали глаза. Душа разрывалась от боли, но … увидев одинокую фигуру у каменной плиты, едва устояла на ногах.
Он стоял у чёрного массива, склонив голову, словно просил прощения у тех, кто был в земле. У его ног стояла дорожная сумка. Ричард прощался…
– Успела… – выдохнула белое облако в воздух. – Он здесь.
Почувствовала облегчение и радость, что он задержался. Что у меня появился шанс. Поговорить, объясниться, прежде чем жизнь нас рассудит, и возможно разведет по разным сторонам.
– Расскажи… – оказавшись за его спиной, произнесла тихо. – Я хочу слышать всё.
Не оборачиваясь, Ричард, потёр ладонью своё лицо, медленно выдыхая.
– Я, правда, ничего не помнил… – начал он, после короткой паузы. – До того момента, когда ты назвала свое имя.
Он говорил не громко, но уверенно. Тщательно подбирая слова.
– Почему не сказал сразу? – спросила, закусив губу.
– Что бы это изменило? – усмехнулся он. – То, что произошло… – запнулся он и замолк.
– Расскажи мне всё. Сейчас, – подталкивала его к продолжению рассказа.
– Когда ты уехала, Дэвид стал угрожать, – скривился Ричард, смотря в даль, словно возвращаясь в то время. – Я не придал этому значения.
– Я говорила тебе, но ты не воспринял мои слова, – с надрывом произнесла я.
– Да, – выдохнул он. – Пока не объявился Генрих и не попытался меня пристрелить.
– Боже… – зажав ладонью рот, качнула головой, смотря ему в спину.
– Потом это сделал Дэвид, и… я лишил его всего, – произнес он, с болью в голосе.
– Он говорил, – преодолев спазм в горле, произнесла я. – Я не думала, что он исполнит свою угрозу.
– Я тоже так думал и даже простил его, когда он явился и раскаянием. Мы ведь братья, Эмма, – усмехнулся, произнося свои слова
– И? – догадываясь, что услышу дальше, продолжила за него. – Он снова ударил в спину…
– Да, – ответил мне Ричард. – Авария была спланирована. В ней должен был погибнуть только я, но… я разгадал их замысел.
– Их? – удивленно спросила его.
– Братья были заодно. И… давно желали меня убрать с дороги.
– Невообразимо, – прошептала вслух. – Ты пытался их остановить и не смог?
– Нет, – оскалился он. – Я хотел погибнуть вместе с ними, но… меня выбросило из окна, а дальше ты знаешь.
– Безумец, – стукнула его по спине. – Идиот!
Было так больно это слышать, что кровь стыла в жилах.
– Я уезжаю, Эмма. Всё имущество переписано на тебя. И… я не стану пытаться отобрать у тебя малыша. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня и всех Фостеров, за то, что с тобой произошло. Будь счастлива… с Мэйсоном. Он сумеет позаботиться о тебе и…
– Это невозможно, Ричард, – перебив его, схватила за руку и заставила обернуться, посмотреть себе в лицо. – Без тебя это невозможно, я пыталась… Только ты…
– Мы не можем… после всего, что было, – тряхнул головой, не отрываясь от моих глаз.
– Мы не можем быть порознь, Ричард. Это хуже всякой смерти, – выкрикнула я в отчаянии.
– Мои поступки… наше прошлое, Эмма. Это всегда будет между нами, – печально улыбнулся мне с дикой болью в глазах.
– Мы забудем всё и… станем создавать будущее. Люблю тебя, – всхлипнула, смотря ему в глаза. – Больше всего на свете… Фостер.
– Повтори это ещё раз, – улыбаясь, попросил меня Ричард. – Пожалуйста.
– Люблю тебя… – улыбнулась ему в ответ, обхватив ладонями его лицо. – Не дам тебе уйти. Скорее умру…
– Это лучшее, что я когда-либо слышал, – провел большим пальцем по моей щеке, вытирая влагу. – Люблю тебя, Эмма. Во много раз сильнее, чем ты. Отныне твои слезы будут только от радости. Даю слово Фостера…
Четыре месяца спустя
Я не думала, каким мужем он будет. Я доверилась ему… Своим к нему чувствам…
На нашей брачной церемонии, на которой были лишь мы вдвоем, я понимала, что отдаю себя в руки самому непредсказуемому и полному загадок мужчине.
Сочетавшись узами брака в тот же день, мы уехали туда, где нас никто и никогда не найдёт.
Мы начали создавали свою собственную реальность. С чистого листа… Писали свою историю, которую выстрадали… и имели на неё право.
День за днём познавали друг друга… изучали. Открывали с других сторон. И… я ни на секунду не усомнилась в собственном выборе. Что погрузилась в него словно в омут. Вся без остатка, и нашла в нём своё счастье.
Обосновавшись в Канаде у озера Эри, мы строили свой дом. Место, где появятся на свет все наши дети.
Ричард мечтал о большой семье, и я была безумно рада, когда узнала, что жду близнецов. Двух мальчиков, у которых будет совсем иная, нежели у их отца, судьба.
– Они будут счастливы, Эмма, – шептал муж, осыпая поцелуями мой огромный живот.
– Я уверена в этом, – улыбаясь, отвечала ему в ответ.
И я была действительно уверена, что любимый сделает все, чтобы это стало правдой.
Но, чем ближе приближался день родов, тем мрачнее становился Ричард. Замкнутее, задумчивее. Я не понимала, что с ним происходит. Он держал всё в себе, и когда ночью, не обнаружила его рядом с собой в постели, поняла, что моя тревога была не на пустом месте.
Я нашла его на берегу у озера. Он смотрел на ровную, подсвеченную звездами, водную гладь, находясь полностью погруженным в собственные мысли.
– Ричард, – обняв его сзади, прижалась к нему огромным животом. – Почему не спишь? Может расскажешь, что с тобой происходит? Я беспокоюсь.
Любимый напрягся, словно оказался пойманным врасплох, но потом немного расслабился.
– Страх… – выдохнул он, ласково поглаживая мои руки. – Я никогда его не испытывал прежде. Но сейчас…
– Почему? – спросила его, разворачивая к себе лицом. – Что стряслось?
– Я боюсь, что стану таким же, как все Фостеры и однажды причиню тебе боль.
Услышав его слова, напряжение, которое испытывала последние дни, спало.
Обхватив его лицо руками, улыбнулась.
– Ты не такой, Ричард, – прошептала у его губ. – И никогда не был похож на своего отца, деда, братьев. Ты другой… и будешь самым замечательным мужем и отцом для наших детей. Уверена в этом…
Смотря в его глаза, я видела, какой эффект принесли мои слова. Разглядела огонь, который вспыхнул в его чёрных глазах.
– Спасибо… что ты появилась в моей жизни, что веришь в меня, – произнёс он, с нежностью смотря мне в лицо. – Обещаю, что сделаю всё, чтобы твои слова стали пророческими, – потянулся к моим губам, чтобы запечатлеть на них свой поцелуй, но внезапно я остановила его, пожелав в эту самую минуту сказать, то что должна была очень давно.
