Текст книги "Can You Hold Me? (СИ)"

Автор книги: Адриан Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Глава первая ==========

Enemy

Familiar friend

My beginning and my end

Broken truth

Whispering lies

And it hurts again...

Голос Майкла Барнса надрывался в наушниках Бог знает сколько времени, упрямо отбирая у Николь всякое желание слушать мужчину, который о чем-то пытался заговорить с ней уже в который раз за их долгую, но, к сожалению самого Джерарда, тихую поездку. Они не обмолвились и словом за все пять часов пути. Он не мог представить, что может быть в голове этой строптивой рыжей девицы, но точно знал, что она ни за что не заговорит с ним, ее нежелание видно невооруженным взглядом.

Он со вздохом пытается понять, что же он снова сделал не так. Все пошло определенно не так, как он ожидал. Она не бросилась обнимать своего папочку, а молча прошла мимо него, сразу занимая заднее сидение машины и надев наушники. Он не понимал причин такого вот обращения и уже в который раз сдержал себя от того, чтобы просто наорать на нее. Они давно не виделись, даже очень, так почему хотя бы не показать ради приличия, что она рада его видеть? Видеть хитрые и полные язвы улыбки тех, кто видел эту утреннюю сцену было не самым лучшим, что он хотел запомнить от встречи со своей дочерью. И уж точно не открытый смех ребят из прежней школы Николь. Невероятно обидно слышать, когда над тобой смеются, а особенно те, кто тебе во внуки годится.

Но холод со стороны Хот-младшей – словно соль на рану. Чем он заслужил? Джерард действительно не понимал ее холодности. Он молился только на то, что она в скором времени оттает. Или хотя бы из вежливости попробует вести себя подобающе, а не показывать свой отнюдь не легкий характер. Он меньше всего желал, чтобы она как-то задела его молоденькую жену и сестру-одногодку. Но было ли хорошей идеей вот так вот вырывать рыжую из ее привычной среды, ее окружения и даже чертовой комнаты в школьном общежитии? Он считал, что да. Она оторвана от семьи, и мужчина не понимает, как так вышло.

Перед ними только лесополоса и асфальт, который уходит вдаль. Трасса с утра невероятно пустая, можно погонять в волю, но почему-то он понимает, что этим только усугубит свое и так шаткое положение в глазах дочери. Он уже в который раз пытается понять, что же чувствует Николь сейчас. Наблюдает за ее лицом через зеркало заднего вида. Она растеряна? Расстроенна? Во всяком случае, ее лицо, словно камянное изваяние, неподвижно, спокойно. Не поймешь, о чем она думает. Но наверняка она где-то в глубине души рада, что едет с ним домой, в родной небольшой дождливый городок в округе Кинг. Во всяком случае, Джерард надеялся на это.

Было бы здорово поужинать всей семьей, правда? – мужчина предпринимает еще одну попытку. Николь с заднего сидения машины только поднимает на него спокойный, в некоторой мере даже холодный взгляд. – Как ты на это смотришь? – добавил он. Джерард уже одержал небольшую победу, наконец получив то внимание, которого он пытался от нее получить уже несколько часов.

Я не могу видеть то, чего нет, – спокойно отзывается она, снова поставив его с ступор.

Уже в который раз за все время, которое они знают друг друга. Своим поведением, своими фразочками, полными яда и холода, даже своей весьма привлекательной внешностью! Да буквально всем! Даже своей манерой одеваться! А одевалась она по большей мере спортивно и вовсе не по-девчачьи. Толстовки, кофта, спортивные костюмы, но чаще всего она носила джинсы вместе с рубашкой, иногда надевая под последнюю футболку. Это озадачивало неродивого отца. Вот как девочка может так позволить себе одеваться? Он не понимал. Совсем. Но он даже не пытался понять. Он не знает ее, не знает о ней совершенно ничего кроме имени и фамилии и то, что было с ней до пяти лет. Все. Но она кардинально изменилась.

Джерард Хот-Ноллан помнил маленькую девочку лет пяти с длинными волосами до пояса, с сияющими карими глазками и ее милое лицо, покрытое забавными веснушками. Но никак не высокую спортивного телосложение девушку – подумать только, уже девушку – с бледной кожей и заплетенными в косу огненными волосами. От той милой девочки мало что осталось, даже веснушки исчезли с ее лица. Джерард даже не узнал ее сначала, когда впервые увидел за столько лет. И ее отношение к нему ясно дало понять, что ему не были рады. Только ее молчание было красноречивее всех слов.

Он не решился заговорить снова. Джерард не выдержал молчания, включив какую-то местную радиостанцию и ежась от холодного ветра, который проникал через окно заднего сидения. Он молился, чтобы Хот-младшая снова не приняла все в штыки. Сказать по правде, он уже не с таким энтузиазмом думал о воссоединении семьи. Можно только надеяться, что его семья быстро сможет получить расположение рыжей.

Но сейчас, когда воздух буквально электризуется от напряжения и недосказанности, он точно уверен, что все снова пойдет не так. В очередной раз, когда он ожидает одного, он получает совершенно другое. Словно это – издевка судьбы или кого-то свыше. Он только иногда бросает напряженные взгляды на Николь, которая, кажется, даже не подозревает о его присутствии. Словно она одна здесь, а машина едет на автопилоте.

От этого стало еще невыносимее находиться с ней в одном помещении. Николь высокомерна? Джерард почему-то даже не стал рассматривать такой вариант. Но говорить он не будет, а сама Николь тем более. Из нее буквально клещами пришлось вытаскивать то сухое и безумно холодное «доброе утро».

Его счастью нет предела, когда он наконец оказывается на нужной улице, вдоль которой расположились частные, приличных размеров дома. Немного проезжает вперед, жмет на педаль тормоза, останавливаясь возле трехэтажного большого дома. Он с интересом посмотрел на Николь, которая явно не впечатлилась, как он ожидал. Его жена Бриттани и его дочь Элизабет явно хлопотали дома, если не вышли встречать их. Оно и к лучшему, зачем знакомиться на почти пустой, холодной и мокрой от недавно прошедшего дождя улице, если можно провести вечер, который уже наступал на пятки, в теплой и уютной атмосфере?

Мужчина искренне улыбнулся, выходя из машины, пока Николь уже забирала из багажника свою спортивную сумку, набитую вещами. Остальные вещи уже перевезены в ее новую комнату, мужчина предпринял попытку помочь, но Николь остановила его крайне недружелюбным взглядом, уже сама шагая по выложенной декоративной плиткой, которая больше напоминала рисунок современного художника-сюрреалиста, а не подделывала рельеф скалы, дорожке к дому.

Джерард вздохнул, идя следом. Да, будет не просто. Он знал это, но не подозревал, что настолько. Николь невольно огляделась, не желая признавать даже самой себе, не говоря уже о Джерарде, что все было устроенно довольно... красиво. Она бросила взгляд на небольшую лужайку, которая плавно пересекалась очередной выложенной плиткой дорожкой, замечая, как из соседнего дома выходит, нет, выбегает маленького роста девушка, одетая в пальто и легкие джинсы, заправленные в черные полусапожки. Она хмыкнула. Куда так спешить на летних каникулах? Да еще и вечером, когда большинство семей в такую погоду сидят дома?! Да и вообще, с чего это она интересуется чужой жизнью? Девушка сразу же одернула себя, заходя вслед за отцом в дом.

Может, Николь просто хочет попридираться из-за вредности, но все внутри было... Слишком ярким. Эти ебаные светильники буквально через каждые полтора метра. Аж глаза выедало. Она привыкла к умеренно яркому свету в классе и комнате, но не к... световой пытке. Поэтому она старается смотреть в пол. Меньше глаза мозолить будет. Из коридора сразу же есть выход к двум комнатам, где одна, судя по всему, была кухней, другая – уборной. Коридор заканчивался огромной гостиной, посреди которой стоял большой стол, явно подготовленный под званый ужин. Николь хмыкнула, внутренне усмехнувшись. А она ожидала от Джерарда скромности, или что там все оставит, как было до ее отъезда еще при ее матери? Надеяться на это было глупо. За все двенадцать лет ее отсутствия скромный двухэтажный коттедж превратился в этот, сука, замок. Все буквально поменялось до неузнаваемости. Но опять же, надеяться на отца было глупо. Она точно уверенна, что он задавался вопросом о том, почему же она так к нему относится. Но говорить она не будет, ведь доказательство ее правильного направления мыслей было прямо перед ней.

Он даже не сохранил памяти о ней, Николь не видела ни одной фотографии своей матери. И подпустить к себе человека, который предал ее мать, ее саму, отправив в Богом забытую частную школу как можно дальше отсюда, в то время, как он сам, еще когда она была здесь, изменял ей и тем более, имеет от той женщины дочь? Нет уж, лучше застрелиться, изменщиков она терпеть не может. Но единственным вопросом было только то, сколько лет он изменял.

О, вы так быстро! – с лестницы спускается женщина лет тридцати трех. – Рада, что ты наконец вернулся, – с улыбкой подходит к мужчине, который мягко улыбнулся ей, мигом превращаясь в... лужицу? Именно так можно было его назвать. Бриттани, как ее зовут, легонько целует его в щеку.

Николь поморщилась. Черт, почему-то в памяти всплыло то, как с любовью его целовала ее мать, и как тот раздраженно уворачивался. Девушка быстро отвела взгляд, смотря с поддельным интересом на картину над камином. Смотреть на это не хотелось. Хотелось просто схватить свою сумку и угнать его машину, чтобы больше не возвращаться сюда. Видеть эти нюни каждый день абсолютно не улыбалось.

Ты должно быть, Николь, – Бриттани мягко улыбается ей, но Николь это только сильнее напрягает, хотя сама Бриттани надеялась совершенно на другое. Черт, не надо смотреть так... обеспокоенно, будто тебе действительно интересно, Николь в жизни не поверит этому театру неебически херовых актеров. -Приятно наконец с тобой познакомиться. Меня зовут Бриттани.

Николь на секунду задумывается, а не высказать ли все ей в лицо? Но почему-то это желание не такое сильное, как бы ей хотелось на самом деле. Поэтому решает сдержаться от саркастического комментария, лишь кивнув. Говорить совсем не хотелось, хотелось просто закрыться в комнате, куда, как она надеялась, не поселят ее "сестру", которая как раз спускалась с лестницы. Судя по ее накрашенному лицу, она сама недовольна перспективой «семейного» ужина. Хот ухмыльнулась. Ну хоть кто-то с ней согласен.

Девочки, познакомьтесь. Николь, это Элизабет, Элизабет, это Николь, -радостно сообщает Джерард. Он явно не заметил, что улыбки девушек были натянутыми и вежливыми.

Николь сняла куртку, шагая в сторону уборной, чтобы помыть руки. Черт, она может только надеяться, что весь этот цирк закончится быстро. Быть в их обществе не особо хотелось. Особенно вечером, когда она предпочитает проводить время в гордом одиночестве. Девушка молча выходит в гостиную, не собираясь дожидаться вежливой помощи от Джерарда, и присаживается за стол. Все было так... словно это действительно был цирк, или театр семьи Нолланов. Она явно была лишней, но идти отсюда ей некуда. Собственно, этот дом был единственным местом, куда она могла податься вообще.

Девушка от скуки начала рассматривать мать и дочь, что сидели рядом, пока Николь, словно судьба решила поиздеваться над ее нервами, досталось место с Джерардом. Сходство между девушками сложно не заметить. Николь точно уверена, что Бриттани явно выглядела, как Элизабет, то есть, маленькая, стройная, с темными волосами и зелеными рысьими глазами. Черты лиц а у обеих... нежные, женственные. Аж затошнило в один момент. Наверное, единственной общей чертой у Николь и Джерарда можно считать цвет волос – рыжие, просто огненные, что на Джерарде смотрится невероятно смешно, особенно сейчас, когда они были острижены под короткий ежик.

Тишину нарушал только негромкий стук вилок о тарелки, но сказать честно, Николь не хотелось совершенно ничего, настолько она устала. Да и железно выдрессированная привычка ужинать ровно в шесть вечера не очень-то и позволяла ей наслаждаться пищей аж в восемь вечера.

Николь, дорогая, чем ты занималась в школе? – вдруг обращается к ней Элизабет, которой можно дать семнадцать лет. Николь аж передернуло от такого обращения, а от заинтересованного взгляда едва не вывернуло. Черт, все же было хорошо.

Училась, – буркнула она нехотя, несколько ядовито. – Сколько тебе лет?

Обе девушки уставились на нее во все глаза, даже Джерард, до этого с аппетитом поедавший большую порцию лазаньи любопытно поднял голову. Николь закатила глаза. Ну вот, сейчас наверняка начнется очередная лекция о ее нетактичности и невежественности. Вот только с манерами, когда она хочет, у нее все в порядке. Но она, блядь, должна знать это. Знать, сколько же этот рыжий «шкаф» изменял ее матери. Но ее мать не принимала всерьез заявления маленькой дочери, которая «видела-как-папа-целовал-другую-тетеньку»

Семнадцать, – вдруг радостно сказала Элизабет, не обращая внимания на полные непонимания взглядов родителей. – Мы с тобой учился в одном классе! Я на полгода младше, – с восторгом начала девушка, и ее уже невозможно было заткнуть.

Но Николь не стала ничего слушать после озвученной цифры. Семнадцать. Черт, он изменял ее матери на шести месяцах беременности. Тварь. Рука сама собой сжалась в кулак, столовый предмет жалостливо зазвенел, пока сама Николь откинулась на спинку стула. Значит, самой Бриттани было пятнадцать, когда она родила ее. Николь было тогда всего три месяца. Уебок, так еще и с ребенком во всех смыслах?. Сука, как же хотелось дать по этой роже, которая сейчас спокойно жевала лазанью, противно причмокивая. Но девушка сдержалась. Зачем рушить «идиллию»? Девушка только встала с места, уже твердо решив не подпускать его, даже и шанса не давать. Она просто физически не могла на него смотреть, ведь в глазах появлялись пятна, ярость уверенно набирала обороты, но зла она была только на него. Не на Бриттани, которая в свои четырнадцать уже успела познать плотские утехи и забеременеть, влюбившись без памяти. На Джерарда.

Я лучше пойду, очень устала, -спокойно, холодно говорит девушка относя тарелку в кухню. Нужно взять себя в руки, иначе она действительно не сдержится и всечет ему так сильно, что он просто окажется в нокауте.

Черт, Хот может только надеяться, что этот год она сможет спокойно доучиться, и после она укатит отсюда как можно дальше. Но сейчас лучше все-таки успокоиться. Поэтому девушка только вытирает помытую тарелку, и складывает все на место. Не обращая внимания на удивленные взгляды, она подобрала свою сумку, которую до этого оставила в гостиной, и пошагала вверх по лестнице. Ее комната была на третьем этаже, как сказала Бриттани.

Николь осмотрелась. Здесь были только две двери. Одна, как проверила Николь, вела в ванную, другая в ее комнату. Удивление на лице было едва заметно. Девушка толкнула дверь, сразу же запираясь. Все-таки, хорошо, что она закрывается на ключ – свои вещи она не давала трогать даже уже бывшей девушке. Комната была большой. Занимала добрые пол этажа, если не больше. И этот этаж будет принадлежать только ей? Ну хоть что-то хорошее за день.

Девушка бросает сумку на просто огромную двуспальную кровать, что больше походила на траходром – она непозволительно огромная для одного человека. Но так даже лучше. Рядом две тумбочки, стены в обоях агрессивного красноватого оттенка, который разбавлялся синим, зеленым и черными цветами. Черт, такое ощущение, что дизайнер явно курил что-то, когда делал тут ремонт и разрабатывал тут все, но ей это даже странно понравилось. Хоть какое-то разнообразие после однотонных синих стен общежития. Книжный гарнитур, шкаф для одежды, рабочий стол приличных размеров, как и вся мебель здесь. Да еще и здесь есть ванная с уборной! Блядь, да здесь жить можно! Жаль только, что кухни тут нет. Причем, наверняка здесь места с лихвой хватило бы и на нее. Девушка усмехнулась, только заметив ворсистый ковер под ногами. Сам рисунок... Больше напоминало иллюстрацию из Ангелов и Демонов. Вышеперечисленные существа сидели на крыше друг на против друга.

Может, все не так уж и плохо, как она думала? Но ответ на этот вопрос она даст позже.

========== Глава вторая ==========

Наверное, Николь бы проспала дольше, если бы не первые лучи солнца, что игриво заглядывали в окно ее комнаты. Девушка потянулась, с удивлением обнаружив, что выспалась и готова бодрствовать. Обычно она долго не могла заснуть на новом месте, но, видимо, странная цветастая комната пришлась ей по вкусу. Поэтому девушка сразу же встает, заправляет кровать и решает проделать все нужные процедуры, которые она всегда выполняла в прежней школе. Привести в порядок комнату, себя, и свой внешний вид, а после можно уже делать все, что хочешь, хоть вешаться. Но, разумеется, до последнего не доходило.

Девушка легко улыбнулась, выглядывая на улицу. Соседский дом был не так уж и далеко, всего-то в трех метрах от их участка, но все равно он не загораживает вид на восход солнца. А вид был стоящий. Часы показывали всего семь утра, сегодня выходной, и все еще спали кроме нее. Такой очаровательный миг одиночества, когда можешь уединиться и подумать о чем-то важном. Николь особенно любила такие моменты.

Улицы еще одиноки, никаких машин, людей, кажется, что даже дома спят. Николь ранее часто вставала намного раньше будильника, чтобы насладиться этим мгновением. Казалось, что даже нет твоего соседа, что на самом деле еще спал сном младенца. Но это всего мгновение, которое будет прервано кем-то или чем-то. Будильником, друзьями, сообщениями, да чем угодно! А уже после зарядка, пробежка, сборы и школа. А на следующее утро это повторится снова. Но это стоило того.

Но что же будет сейчас? Хот не могла понять, какая у нее степень злости на ее отца. Кипящая внутри ярость, или простая детская обида ребенка? Во всяком случае, она не подпустит его ближе, чем на километр. Девушка быстро отмела любые мысли о нем, переодеваясь в спортивную одежду. День обещал быть сегодня на редкость солнечным, так почему бы не насладиться редкими здесь лучами солнца? Сиэтл ведь самый угрюмый город, который она когда-либо видела. А она была во многих городах, причем не только в США. Решив просто насладиться моментом, она отправилась на пробежку по пригороду.Она очень надеялась, что здесь все не очень сильно изменилось за почти двенадцать лет ее отсутствия.

Она надеялась, что когда она вернется в дом, все еще будут спать. Вчерашний ужин прошел не очень хорошо, Николь даже смогла ощутить укол совести в сторону Бриттани, которая вчера старалась для вчерашнего вечера. Элизабет произвела на нее впечатление красивой, дружелюбной, но избалованной девочки. Пока ничего более. Ну, Николь глупо надеялась на то, что когда «предков» не будет дома, она не будет устраивать вечеринки, а тем более, пытаться привлечь к этому и ее саму. Она вела здоровый образ жизни не только потому, что в школе всех приучивали к этому, хотя находились те, кто принесет что-то крепкое и очень даже наркотическое. Во всяком случае, Николь была рада, что это были не ее друзья.

Девушка переходит на умеренный темп, чтобы не очень сильно нагружать колено, поврежденное в одном из матчей полгода назад. Ну, повреждено – условное описание ее тогдашнего состояния. Про карьеру придется забыть, но тренировки она бросать не собирается.

Раньше Николь ни разу не задумывалась над будущим, ведь она всегда хотела быть профессиональной спортсменкой, а сейчас ведь ее не допустят просто из-за сложного разрыва связок. Скрытые таланты она не искала, так, может, начать это делать? Всего год ведь остался до окончания школы, после университет, но по стопам отца она уж точно не пойдет. Ее мать была учителем, но Николь уж точно не сможет учить, у нее не хватает терпения для этого. Да и проблема не только в этом.

Спорт помогал ей подавлять агрессию и странные приступы ярости, от которых аж темнело в глазах. Проблема этих приступов до сих пор не решена, Николь могла бы сама пройти все нужные консультации, но ведь она несовершеннолетняя, должно быть разрешение отца, которое он до сих пор не дает. Хот даже не сомневается, что однажды он пожалеет об этом, но она хотела сказать спасибо школьному психологу – милой молодой женщине, к которой она часто попадала – за комплекс дыхательных упражнений и физических тем более. Она это все покладисто выполняла перед школой и перед сном, даже если у нее была тренировка, и она была ужасно уставшая. Она огрызалась, если все-таки к ней лезли, но рук не распускала только благодаря этому. Так как же ей учить детей чему-то, если она может, не дай Бог, ударить в приступе гнева? Да и терпеливой она себя никогда не считала.

В любом случае, у нее ведь есть целый год, откладывать задуманное она не привыкла, поэтому сейчас, пока еще есть время, начнет искать что-то, что прекрасно умеет и хочет делать. До школы ровно неделя, она как раз сможет обжить комнату, времени ведь вагон, если использовать его с пользой. Да и, может, познакомиться с кем-то.

Она усмехнулась и ускорилась. Мышцы приятно ныли, и она, не останавливаясь и убедившись, что вокруг никого нет, легко сделала колесо, сразу же переходя на сальто. Асфальт приятно холодил кожу, и девушка легко снова развернулась, продолжая бежать. Интересно, здесь есть спортзал или спортплощадка? Да и вообще, школа же не так далеко, как она думала, за пятнадцать минут умеренного темпа она добралась до новенького, выкрашенного в приятный персиковый цвет, здания школы, высотой в три этажа.

Остановившись, она двинулась к ограждению. Школа еще не работала, но огромное спортивное поле за школой определенно было словно магнитом. Это был, сказать точнее, огромный стадион, прилегающий к школе. Зеленая трава покрывала поле, белая разметка была очень заметна, а, судя по н-образной форме ворот, здесь играли в регби. Девушка усмехнулась, решив забраться по трибунам на самый верх к потолку.

В ее прошлой школе она видела регбистов, не только парней, но и множество девушек. Она никогда не думала попробовать сыграть в регби по-настоящему, а не просто позабавляться со своим другом. Может, судьба? Николь бодрым темпом забиралась наверх, не думая, что тут кто-то есть. Она немного дернулась от неожиданности, услышав всхлип, но сразу же повернула голову на звук, сорвавшись с места. На трибунах, словно никого не замечая, сидела миловидная девушка, скорее всего, одногодка Николь. Рыжая немного растерялась, но все же решительно приблизилась к девушке, которая испугалась, услышав, что к ней кто-то бежит.

Судя по платью девушки, которое было немного порвано и в грязи, она была на какой-то вечеринке. Николь остановилась в нескольких шагах от нее, пока не решившись приблизиться. Та быстро вытерла слезы, словно она не хотела, чтобы кто-то видел ее такой, но, сказать честно, она никогда не могла спокойно смотреть, как девушка плачет, даже если Хот видит ее впервые. Слишком уж много воспоминаний о несчастной матери, которая плакала даже при своей маленькой дочери, когда Джерард в очередной раз уходил пьянствовать и укуриваться в дерьмо.

Эй, – Николь прикусила губу. Что она делает? Но сердце только сильнее сжималось из-за слез, которые вот-вот готовы были вновь оказаться на щеках незнакомки. Николь видела только профиль девушки, которая не хотела повернуться на зов. – Прозвучит глупо, но я все-таки спрошу: что случилось?

Девушка только слабо повернула голову набок, все еще не смотря на нее. Она словно не хотела что-то показывать. Господи, ее что, били? Она с удивлением почувствовала тот предательский голосок внутри, этот голос, управляющий ей во время приступов слепой ярости.

Она все-таки подошла поближе, присаживаясь напротив и опираясь о спинку сидения поясницей.

Можно? – девушка дождалась нерешительного кивка, она мягко повернула голову девушки к солнцу. Синяк на пол лица определенно был не от падения. – Господи, только не говори, что....

Нет, это... не очень хорошо рассталась с парнем, – Николь все равно была на взводе. Черт... серьезно? Даже в своих приступах она не могла поднять руку на женщину, а тем более, на такую хрупкую и маленькую.....

Сколько ты здесь сидишь? Хоть сегодня и солнечно, но все равно холодно, а ты только в....платье, – Хот присела рядом с ней.

О, я не знаю, когда я ушла оттуда, было еще темно, – девушка зябко поежилась. Николь быстро стянула с себя спортивную кофту, оставаясь в черной футболке, и накинула на удивленную девушку.

Давай я тебя проведу? Я уже собиралась домой, и, мне кажется, лучше не идти сейчас одной, – Хот скользнула взглядом по девушке, которая все-таки приняла такую неожиданную, но приятную и искреннюю заботу. Господи, да даже ее уже бывший парень не делал так! Так, хоть бы не разреветься снова. Господи, совершенно посторонний человек проявляет заботы больше, чем тот, с кем она встречалась полтора года. О ней, разве что, так сильно заботится только отец, и старшая сестра.

Оу, это... очень мило с вашей стороны. Но... вам же тоже куда-то нужно, – девушка зябко поежилась от сильного ветра, который был очень холодным.

Я все равно хочу осмотреться, поэтому пойдем? – Николь встала, протянув девушке руку.

Шатенка все-таки вложила свою маленькую ладошку в протянутую руку, встав. Она была ниже Николь на пол головы как минимум, но сейчас Николь не стала обращать на это внимание, спускаясь вниз. Она не решалась задавать вопросы, да и чувствовала, что не стоит. Они молчали, пока спускались вниз, да и вся дорога вообще прошла в молчании, Николь с удивлением поняла, что они оказались на ее улице. А когда уж остановились возле дома, который был по правую сторону от дома ее отца, она тихо хмыкнула, не желая напугать девушку еще больше.

А мы, оказывается, соседи, – Николь прервала молчание. Незнакомка порывалась уже что-то ответить, но из дома выбежала девушка чуть постарше незнакомки, с разбегу заключая девушку в объятья. Они были немного похожи.

Ох, Я едва загнал ее домой на пару мину, -следом из дома показался мужчина лет сорока пяти, а следом и женщина примерно такого же возраста.

Ох, Вейверли... – Николь потихоньку удалилась, не желая их прерывать. В конце концов, это не ее дело. Как ухаживать за синяком, она рассказала, ее долг, вроде как, выполнен, так зачем мешать этому? Такие вот сцены, тем более, она на дух не переносила.

Девушка закрыла за собой дверь, уже слыша возню на кухне. Господи, сколько времени? Девушка взглянула на часы. Полдевятого утра, замечательно. Скорее всего, проснулась Бриттани, Элизабет не показалась ей ранней пташкой.

Доброе утро, Николь, – все-таки Бриттани. Хот остановилась, когда услышала голос женщины, которая несколько смущенно начинала готовить завтрак для всех. Всяко лучше, чем видеть рожу Джерарда, храп которого она слышит даже здесь, в гостиной.

Доброе. Нужна помощь? – Хот засунула руки в карманы спортивных штанов. Все-таки, с Бриттани она могла не опасаться удара в спину.

О, если не трудно, – женщина светло улыбнулась. Она была рада небольшой победе, ведь она искренне хотела наладить контакт. Николь кивнула.

Хорошо, сейчас быстро переоденусь и помогу.

Николь быстро взобралась по лестнице на второй этаж, немного замедлившись, когда услышала тоненькие голоса, отдаляющиеся от нее. Элизабет и еще пара голосов, которые явно принадлежали ее подругам. Хот быстро подскочила к лестнице, намереваясь проскочить, но, видимо, не судьба. Девушка чертыхнулась, когда ее окликнули, и вздохнула, поворачиваясь. Видимо, никто не даст ей сегодня спокойно уснуть.

Хей, я тебя с обеда не видела! – Элизабет оказалась рядом с ней так быстро, как-будто у нее торпеда в... в одном месте. – Ой, девочки, это Николь, моя сестренка!

Рыжеволосая спокойно приподняла брови, смотря на ее подруг. Ну, это не честно, они словно с обложки сошли! Нет, Николь вполне довольна своей внешностью, доставшейся ей от кровной матери, но иногда она действительно чувствовала себя... не красавицей. Особенно, после боев, когда она вся в синяках. Эти подружки были похожи на классических барби-блондинок, тощие, с голубыми глазищами и наверняка имеющие своего кена. Да еще и близняшки, как на зло. И обе как куклы. А куклы, как известно, бывают пусты внутри. Поэтому девушка просто собиралась все фальсицировать и поскорее смыться в комнату.

Николь, это Эмили и Эллисон! – Элизабет, казалось, была искренне рада их познакомить, как и сами близняшки. Но вот Николь не очень хочет знакомиться. Не хочется, чтобы тебе перемывали косточки. А наверняка они попытаются выведать, откуда она вдруг взялась.

Приятно познакомиться, – Николь все же ответила, пытаясь игнорировать эти изучающие взгляды, которые были больше похожи на сканеры. Она даже нашла в себе силы улыбнуться, хотя после целого дня прогулки по городу, ей просто хотелось упасть и уснуть. Она просто начала взбираться по лестнице, показывая, что больше слов от нее не дождутся.

Эй, хочешь остаться с нами? – Элизабет улыбалась, но ясно, что она немного расстроена. Да и взгляды близняшек как-то не очень хорошо на нее влияли.

Не думаю, я очень хочу спать, – Хот даже нашла в себе силы сожалеть. Да и находиться в обществе этих девушек не очень хотелось. Наверняка разговоры пойдут про одежду, парней. Ни одним из этих вещей она не интересовалась.

О, тогда, может, в другой раз? Спокойной ночи, – Элизабет явно расстроена. Николь только кивнула.

Спокойной.

Хот, наверное, рада своей комнате больше, чем вчера, когда оказалась в ней. После завтрака она целый день гуляла по городу, перекусывая тем, что Бриттани смогла запихнуть в большой судок. Осталось еще больше половины бутербродов, черт, стоило оставить их в холодильнике. Но идти куда-то не хотелось. Девушка просто скинула рюкзак и толстовку, плюхаясь на кровать. Черт, нужно же переодеться, еще хотя бы зубы почистить.

Николь все же собрала себя в кучу, соскребая себя с кровати и выполняя выше поставленные задачи. Она даже немного взбодрилась и собрала силы для крестового похода на кухню, чтобы оставить судок в холодильнике. Поэтому, снова забравшись на постель уже под одеяло, она с чистой совестью закрыла глаза, вспоминая весь сегодняшний день. Пробежка, эта встреча...

Девушка повернула голову и открыла глаза, смотря на горящие окна соседского дома. Она же все сделала, как Николь и говорила? Рыжая надеется, что да. Потому, что если она снова увидит синяк у той девушки на лице, она выследит ее парня. Последствия могут быть не очень хорошими. Поэтому девушка надеется, что они не увидятся. Но ведь они соседи, все равно рано или поздно пересекутся. Да и у нее толстовка Николь... Да хрен с ней, у рыжей их, как минимум, шесть штук в неразобранной сумке и коробках... А, коробки, Николь про них уже забыла. Странно, что она не забыла про йогу, выполнив ее где-то в рядом растущем лесу.