Текст книги "Ваниль и Корица. Fairytale (СИ)"
Автор книги: Abacus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 69 страниц)
– Ха-ха-ха! – я была в шоке.
– Короче, стало больно, и я, завопив, отпустил ее. На этом нас по крикам нашли няньки и развели в разные стороны. В общем, я чуть щеки не лишился из-за нее, думал, она порвет мне рот своей граблей!
– Ха-ха-ха! Нормально? – возмутилась я. – А ничего, что ты сам напросился?
– Ха-ха-ха! В общем… после этого я ее разлюбил.
– А-а-а! Ха-ха-ха! – в который раз рассмеялась я. – Вот это поворот! Так слушай… хоть вы и не поцеловались, но… ты в курсе… что женат? – усмехнулась, смотря на него.
– Ха-ха-ха! Думаешь, Паша к тому времени уже успел получить право на заключение брака?
– Ха-ха-ха! – махнула я на него рукой.
– Вообще, я это рассказал к тому, что у меня с самого начала жизни вечно происходит какая-то херня. Я постоянно сталкиваюсь с чем-то стремным, но, так или иначе, умудряюсь выпутаться из подобных ситуаций.
Вдоволь насмеявшись, я вспомнила о своей роли и решила вновь к ней вернуться.
Заметив, что я снова стала молчаливой, Дима широко улыбнулся.
– Я начал работать, как только исполнилось восемнадцать. Ну… потому что хотелось независимости. Да и… деньги, в принципе, не бывают лишними. Я не скрываю, что люблю их, однако работать типа… грузчиком и тому подобным мне не хотелось. Поэтому, как только это стало возможным, я начал работать с детьми, хотя в первое время не понимал, мое это вообще или нет.
Такое изменение темы меня немного напрягло. Я не понимала, почему он столь быстро переключился из своего детства.
– Но… – в этот момент протянул он. – Как бы мне… ни хотелось слить свои первые деньги… заработанные уже нормальным, умственным трудом, я… я долго копил. Копил около полугода точно.
И вновь тишина.
– Ну, спроси меня: на что? – не выдержал Франк.
– М-м-м… – прищурилась я. – На что?
– Ха-ха-ха! Ни на что! – развел он в стороны руки, а я разозлилась на его глупую шутку. – Ха-ха-ха!
– Смешно, – повела я бровями.
– Ха-ха-ха! Ни на что, а на кого, – добавил он, облокотившись на диванную спинку. – Будет возможность, я потом вас познакомлю… хотя… став красавчиком, он, видимо, начал новую жизнь и теперь не балует меня вниманием. Наверное, по телкам шляется.
Я вообще его не понимала. Не понимала, о чем он сейчас говорит.
– Как-то… я встретил в нашем подъезде кота, который, видимо, решил, что наш дом должен стать и его домом. Если честно, мне было как-то по фиг. Да, я видел, что добрые самаритяне его подкармливают, но… ну ладно, типа. Окей, – развел Франк руки. – Потом… у меня же появилась машина. Ха-ха-ха! Вот эта, кстати, – указал он на иномарку, стоящую неподалеку.
– Это твоя первая машина? – удивилась я.
– Ну да… мое Рено, – улыбнулся он.
– Оу…
– В общем, этот кот в наглую стал спать на моем капоте. Получалось так, что он засекал меня, когда я выходил из подъезда, и сливался. Меня, в общем, это злило, потому что машина новая, а он может ее оцарапать. Короче, как-то раз он задрых и не успел сбежать.
– Боже мой… ты его побил? – не выдержала я.
– Ха-ха-ха! Ну хотелось, конечно… но нет, – увидев мою реакцию, рассмеялся Дима. – Я попытался завести диалог, как бы… разъяснить чуваку всю суть, но… он проснулся и посмотрел на меня…
– И-и-и? – я ждала какого-то лиричного финала.
– А у него… пол морды, считай, не было, – закончил Романов.
– Что? – вновь опешила я. – Что-о-о?
– Ну… я не знаю, наверное, его покусали собаки так, или… я не знаю, как можно было получить такие раны, но… все то, что… так скажем, было лицом… оно оказалось сильно изуродованным. Один глаз был цел, а второго… считай… нет ну он там был, но…
– Боже-е-е… – протянула я, понимая, что мне становится безумно жалко это животное.
– Мда… там явно был и гной и… инфекция, короче… при этом я не знаю, как он чувствовал себя нормально, но рано или поздно, а верней рано, он бы загнулся. Это… это было очевидно.
– Кошмар…
– В общем, за полгода я его вылечил, – он был горд, когда говорил это. И я не видела в этом ничего плохого. – Ему сделали какие-то там операции, но… больше всего я горжусь тем, что… да, конечно, он потерял один глаз, но… я ему вставил, верней врачи встали, имплантат, ну, искусственный…
– Я поняла.
– Да! – улыбнулся Франк. – Зеленый глаз. По фигу, что у него тот, что целый – голубой. Ха-ха-ха! Я был принципиален в выборе цвета.
– На самом деле… я даже не была в курсе, что… такое делают.
– За деньги делают все, – склонил голову Дима. – Так что Тим теперь красавчик.
– Тим? – улыбнулась я, почему-то вспомнив о Тимуре. Это было смешное совпадение имен.
– Да. Это было первое, что пришло мне в голову, когда я обдумывал его кликуху.
– Это… это мило, – признала я.
– Мда-а-а… только эта скотина теперь вечно шарится где-то и, походу, оплодотворяет потихоньку весь двор.
– Ха-ха-ха! – рассмеялась я.
– Натали… я рассказал тебе о Тиме, – обратился ко мне Дима. – Чтобы ты не считала меня конченым чудовищем.
– А я не… – вздохнула. – Я и не считала. Хотя… пыталась. Кстати, почему ты не взял этого кота себе в дом?
– Не смог. С родителями я не договорился. Мутная история…
– Понятно…
Он продолжил смотреть мне в глаза.
– Так вот, я все-таки хороший! Хотя! – приподнял он руку. – Я далеко не святой!
– Да неужели? – сняв обувь, я подобрала ноги под себя.
– Да… тебе не холодно, кстати?
– Ну… только немного…
– Держи, – за минуту он умудрился найти где-то старый, но от этого не менее теплый плед.
– Ха-ха-ха! У тебя тут все есть? – рассмеялась я, чувствуя… как оттаиваю.
Удобно устроившись на диване, я готова была… его слушать еще. Еще. Может быть… это атмосфера располагала?
– Так вот… заметила, что я рассказываю тебе истории, выставляющие меня в хорошем ракурсе? – усмехнулся Дима.
– Ха-ха-ха! Что, в принципе, логично, – перекрестила я пальцы.
– Ну-у-у… вообще, я был таким… пятьдесят на пятьдесят.
– Ну и что же ты делал плохого? – поинтересовалась я, окончательно забыв, что собиралась вставлять ему палки в колеса своим молчанием.
– Допустим, в младших классах меня бесил один чувак, и я… не придумал ничего лучшего, чем, знаешь… эти гелевые ручки?
– Ну-у-у… да…
– Ну вот, я отсосал… как это странно звучит…
– Ха-ха-ха! Дима!
– Ну вот… я и говорю… ха-ха-ха! Отсосал я, значит, ее чернила, типа фишка такая была, мы считали, что таким образом можно увеличить ей срок жизни, типа оп, и чернил стало больше.
– Да-а-а… я, кстати, нечто такое помню.
– Ну вот, я отсосал эти долбанные чернила вверх так, что они начали выливаться из ручки, и, короче, измазал чуваку, сидевшему передо мной, который, собственно и бесил меня, всю рубашку.
– Ха-ха-ха! Боже-е-е! – простонала я.
– Это был третий класс, по-моему, – задумался Франк. – Ну суть в том, что… ха-ха-ха! Я-то думал, ржать будут с него, а-а-а…
– А? – было мне интересно.
– А-а-а-а ебало-то мое было все в синей краске! – прокричал Романов на весь гараж.
– Ха-ха-ха! – у меня не было сил сдерживаться. – Господи! Что за…
– Ну я же ее отсасывал, и, видимо, когда она уже подошла к верху, она попала мне на губы, ну… я ее каким-то образом и растер по всему лицу.
– Дима-а-а… ха-ха-ха! – закрыла я лицо руками. – Это просто… ха-ха-ха! Ты такой удачливый, я смотрю…
– Ха-ха-ха! А то? Я же говорю, у меня до дури таких историй. Я же… с самого начала почти увлекался точными предметами… которые, кстати, тебе стоит подтянуть…
Это он так решил ужалить меня? Пф!
– Ну вот… и я был любимчиком нашей преподши в младших классах. И она ставила на меня всегда. Типа, если никто, то уж Димон-то! Он молодец!
– Ха-ха-ха!
– В общем, как-то раз у нас был открытый урок. Все было супер, пришел директор, какие-то завучи, в общем, как обычно. Наша учительница волновалась, но все шло хорошо. Я, если честно, не особо осознавая свою значимость и скучая над темой, которую мы проходили… а она спецом начала рассказывать нам материал, который мы уже знали… ха-ха-ха! Ну чтоб, видимо, позора не было. Короче… меня все это не особо интересовало, потому что… в это же время у меня образовалась… – отвел Дима взгляд. – В носу козявка, которая мешала мне жить.
– Ха-ха-ха! – я уже догадалась, что дальше будет что-то совсем несуразное.
– В общем, пока шел урок, я интенсивно ковырялся в носу… ха-ха-ха! – рассмеялся Дима. – Хотя Паша несколько раз бил меня локтем, требуя, чтобы я заканчивал. Его, видите ли, это раздражало. Ха-ха-ха! Я как бы боролся с важной проблемой, а он еще и мешал мне. Короче, в один момент я засунул палец в нос, а он вновь толкнул меня прям в ту же руку. И… ха-ха-ха… итог был плачевен, потому что я сам себе заебашил пальцем в ноздрю, запихнув ее еще дальше, и у меня… ха-ха-ха… просто… хлынула кровища. Ха-ха-ха!
– Ужас! – слушала я его.
– Ха-ха-ха! Ужас был тогда, когда мы с Пашей, порвав уже все тетрадки, чтоб заткнуть мне нос, услышали: «А сейчас Димочка Романов решит нам сложную задачку!».
– А-а-а… ха-ха-ха!
– Это был пиздец, потому что я встал, при этом имея клок бумаги в носу и, естественно, к тому моменту, когда дошел до доски, напоминал чувака из фильма про вампиров. Ха-ха-ха! Увидев это… в общем, закончилось все тем, что я отмывался в туалете, а моя учительница бегала ко мне каждые две минуты, поражаясь, как у меня от страха поднялось давление, или еще что-то, так, что даже пошла кровь из носа. Ха-ха-ха! Она пообещала мне, что больше не будет вызывать на открытых мероприятиях. Собственно, сдержала свое обещание. Ха-ха-ха!
Это была очередная забавная история из его жизни, и я чувствовала, что хочу услышать еще. Удивительно.
– Ну как ты? – словно прочитав мои мысли, поинтересовался он. – Я становлюсь похожим на человека?
– Ха-ха-ха! – улыбнулась я. – На очень везучего человека.
Мы замолчали.
– Расскажи мне еще что-нибудь.
– Кто бы знал, что будет так интересно? – прищурился он. – Слушать не просто веселые истории, а затрагивать что-то личное.
– Я с самого начала говорила тебе, что это будет именно так, но ты же не хотел, – подметила я.
– Мда-а-а… – изучал он меня со своего места. – Ты права. Я же… толком… не рассказывал это никому. Как-то… некому было. Это же совсем… считай детство. А про кота… это совсем личное. С бухты-барахты о таком не рассказывают.
Опустив взгляд вниз, я не стала ничего говорить. Он и так все понял.
А мне стало одновременно хорошо, но также и плохо. Хорошо от того, что я действительно не ошиблась в нем, чувствуя с самого начала, что все не так просто, что в его истории действительно есть много чего, о чем можно подумать, из чего можно извлечь урок, что действительно интересно, и самое главное то, благодаря чему сейчас он именно такой, какой есть. Однако мне было дико обидно, что он понял, как это важно открыться, довериться, поделиться чем-то своим только после такого количества негатива, который я не могу просто взять и вычеркнуть. Мне так хотелось с самого начала утонуть в нем, что… теперь я была в невероятном замешательстве. Все перепуталось. Казалось бы, вот он. Вот. Он действительно может быть таким, каким я его себе представляла. Да. Для него это ново, но… он понял, как это важно для меня, и сделал шаг навстречу, о котором, судя по всему, не пожалел, но… но что мне делать со своими воспоминаниями? С его криками о том, что все это фигня, что я не должна воспринимать его серьезно, потому что для него, в принципе, самым главным был секс? Как мне это забыть? И во что теперь верить? Принимать во внимание как он вел себя, будучи в своей естественной, обыденной среде, или же смотреть на его поведение сейчас, когда он ознакомлен с правилами? Я просто боялась, что все это ложь. Хорошая, продуманная ложь. Зачем она нужна была ему? Чтобы вновь переиграть меня, а потом снова обидеть. Я до ужаса этого боялась. И поэтому осознала самое страшное, я ему… не доверяла. Я все равно, так или иначе… не могла ему довериться. Быть с ним той, которой была до предательства. Открытой и готовой впитывать в себя все, что хоть как-то имело к нему отношение. Теперь… было иначе. Я терзалась сомнениями и, даже находясь с ним рядом, поддаваясь его очарованию, чувствовала внутри себя червячок сомнения, который перечеркивал все.
Словно почувствовав мои грустные мысли или же заметив, как я погрузилась во что-то нехорошее, Дима громко протянул:
– Э-э-эй! Красотка! Ты о чем там плачешь?
– Ха-ха-ха! – покачала я головой, действительно готовая разрыдаться от несправедливости этого мира. Ну почему я не могу знать наверняка его намерения? – Я не плачу!
– Да-а-а? А то смотри, мои крепкие, надежные, ласковые руки не могут обнять тебя!
– Боже… ха-ха-ха, – отвернулась я от него, почувствовав, что краснею.
– Или как? Может, ты хочешь поменять прави…
– Нет! – рявкнула я.
– Окей-окей! – защитился Дима выставленными перед собой ладонями. – Я просто спросил…
И тут повисла неловкая пауза, а стала она еще хуже после того, как я услышала:
– Бр-р-р-р…
И услышала это не только я.
– Ха-ха-ха! О как? – удивился мой собеседник. – Ты что, голодная???
– Не-е-ет… – прижав руку к животу, покачала я головой.
– А что тогда за пение сейчас было? Ха-ха-ха! Пение животных птиц!
– Перестань! – разозлилась я на него и заодно на свой певчий живот. – Между прочим, это ты съел мои креветки!
– Бедняга! Я оставил тебя без обеда? А что ты там еще ела? – прищурился он.
– У меня были креветки и салатик, – напомнила я ему. – И чай.
– Ха-ха-ха! Бля-я-я-ять, – я не поняла, что его так рассмешило. – Салатик. Это прям. Ха-ха-ха! Я не могу с тобой разговаривать, когда ты ляпаешь такие слова.
– Какие? – вконец запуталась я. – Чем тебе салат не угодил?
– Вот салат уже лучше. Ха-ха-ха! – окончательно разгоготался Франк.
Заметив мой хмурый взгляд, он медленно поднялся с дивана.
– Ладно, красавица…
– Не надо меня так называть, – рявкнула я.
– Я должен тебе обед получается…
А это было уже немного интересней.
– Поэтому… – направился к столу Дима. – Сейчас я накормлю тебя таким… таким кулинарным шедевром, от которого ты сойдешь с ума…
– Надо же? – последовав за ним, усмехнулась я.
– Да, – обернулся он. – Потом сразу признаешься мне в любви.
– Ха-ха-ха! – я училась не принимать во внимание эти его нелепые выпады.
– И мы с тобой… – облокотившись на доску, принялся Франк рассматривать меня с головы до ног, – займемся…
– Ты уверен, что стоит продолжать? – перекрестила я на груди руки. – Потому что я сейчас уйду и буду есть уже дома.
– Ладно-ладно-о-о-о! Ты же не дослушала! Займемся продолжением общения. Это имелось в виду, – усмехнулся он.
– Ага, – встав рядом с ним, кивнула я. – Именно.
– Расслабься.
– С тобой этого не получается! – повернувшись к нему, ответила я.
Мы стояли с ним почти вплотную, и было здорово знать, что он не может позволить себе распускать руки.
– Да? У тебя настолько большое сексуальное влечение ко мне? – повел он бровью.
– Что? – ахнула я. – Франк!
– Ха-ха-ха! Да ладно тебе… я же шучу! – развел он в стороны руки.
– Вот что-то мне подсказывает… что нет! – возразила я ему.
– Ха-ха-ха! А-а-а… – Дима принялся копаться в недрах странных полок, которые, на мой взгляд, очень сильно хотели сорваться со стен.
– Так и… – все-таки голод брал свое. – Что ты будешь…
– Я приготовлю тебе невероятно вкусное блюдо. Оно просто… потрясет тебя своей изысканностью, – пропел Дима.
– Мда? – он сумел меня заинтриговать.
– Так-так-так! Где они? Где-е-е же они-и-и? А то выйдет, что я тебя дико обломал… а вот… все есть…
– И-и-и? – заглядывала я ему под руки. – Что это?
– Вот! – повернувшись, он помахал передо мной двумя какими-то маленькими пакетиками.
– Что это? – растерялась я.
– Ха-ха-ха! Ты что слепая? – рассмеялся он. – Это бомж.
– Бо-о-о… что? – переспросила я.
– Ну… сухие макароны, короче.
– А-а-а… – с ужасом перевела я взгляд на странный объект. – Сухие макароны???
– Ха-ха-ха! Блять, Наталья… – покачал головой Дима. – Ты что, бомжей никогда не ела?
– Что-о-о? – в отвращении отпрянула я от него.
– Ха-ха-ха! А-а-а… ха-ха-ха! – Франк не мог остановиться. – Ты прикалываешься?
– В смысле? Я прикалываюсь? – опешивши, прижала руку к груди. – Это ты несешь что-то странное…
– Боже… Натали… – склонил он голову набок. – Ты-ы-ы… никогда не ела лапшу быстрого приготовления?
– А-а-а… это я слышала… это словосочетание…
– Словосочетание? – прищурился Дима. – То есть… ты никогда их не пробовала???
– М-м-м… вот это? – ткнула я пальцем в упаковку. – Не-е-ет… зачем? Это же… странная еда, в плане… она же… для таких… м-м-м… когда совсем ничего нет…
– Ну да. Поэтому и называется бомж-пакет. Ха-ха-ха! Это типа знаешь… за десять рублей можно купить. Ну сейчас немного дороже. Хотя есть и дорогие, даже в картонных тарелках… а я люблю самые простые. Которые появились первыми. Они самые вкусные…
Вкусные? У меня начала пухнуть от этого голова.
– Ну что ты там зависла? – спросил Франк.
– Ни-че-го…
– Ха-ха-ха! – вновь рассмеялся он. – Ты реально никогда не пробовала их?
– Не-е-ет. Никогда…
– Никогда-никогда?
– Никогда-никогда! – воскликнула я. – И больше тебе скажу! Даже не собираюсь этого делать!
– Ха-ха-ха! Почему? – не понял он меня.
– Потому что… это ужасно! – возмутилась я. – Я не… я не буду есть эту отраву!
– С чего вдруг это отрава? – он реально обиделся? – Очень даже ничего!
– А-а-а… – у меня не осталось сил на возражения. – Окей. Приятного тебе аппетита… а я, пожалуй…
– Не-не-не! Погоди, я обещал тебе! Так что…
– Да не надо…
– Стоп! Так не пойдет! – наседал на меня Дима.
– Но я не хочу…
– Ты просто не представляешь… как это вкусно, – а дальше последовало совсем нечто экстравагантное. – Мы, когда в детстве шлялись, всегда покупали себе бомжей, чтобы есть их сухими. Они же и сухие вкусные. Щелкаешь как семечки, сидя на площадке. Это круто! Брали их, потому что они тогда дешевле сухариков были. А жрать-то хотелось…
– Что-о-о? – ужаснулась я. – А что… дома поесть в этом случае было нельзя?
– Дома? – с таким удивлением переспросил Дима, что казалось, ему в жизни не приходила такая идея в голову.
– Ну-у-у… – развела я в стороны руки. – А ты не находишь очень странным, что ты, гуляя в детстве, покупал себе сухие макароны, которые еще к тому же были дешевле каких-то там сухариков, и ел их будучи голодным?
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Франк. – Ты же хотела узнать подробности моей жизни, вот, пожалуйста! Ха-ха-ха!
– Боже…Боже мой! – ахнула я. – Ты сумасшедший!
– Ха-ха-ха!
– Это же наверняка вредно!
– Но вкусно же!
– Это вредно! – повторила я более громко.
– Ну извини! Ты же не гуляла со мной, чтобы оберегать мои внутренности!
– А-а-а… ха-ха-ха! – провела я рукой по волосам. – Это упрек?
– Ну а ты думала? – усмехнулся он. – Ладно… я просто сейчас развею твои страхи…
Открыв один из пакетиков, он вытащил небольшой прямоугольник… к моему ужасу, он и был макаронами, просто каким-то образом склеенными между собой, и отломил небольшой кусочек. Раньше такое я видела только в рекламе, на которую и внимания-то особого не обращала.
– На! Попробуй! – тем временем протянул он его в мою сторону.
– Что? Нет! – запротестовала я.
– Да-а-а-авай! Съешь!
– Нет!
– Ну попробуй! – не отставал он от меня. – Ну ты же хотела быть со мной на одной волне. Давай! Я прошу, – прищурился он, все еще держа кусочек макарон на вытянутой руке. – Скушай.
Смотря ему в глаза, я обдумывала, как же его послать так, чтобы он понял…
– Ладно, – кивнула я, приподняв руки.
– Оп! – отстранил от меня свою ладонь Франк.
– Что? – не поняла я его действий.
– Бери так, чтобы не коснуться меня, а то выяснится, что я нарушил обещание.
– Ха-ха-ха! – это было мило. Он помнил и следил за этим. – Хорошо!
Кончиками ногтей подцепив макаронки, я недоверчиво осмотрела их со всех сторон.
– Давай-давай! Тебе понравится вкус моего безбашенного детства, – опершись на стол, протянул Дима.
Не сводя с него взгляда, я засунула кусочек макарон себе в рот. И захрустела.
– Ха-ха-ха!
– Что-о-о? Ха-ха-ха! – рассмеялся он следом за мной.
– Они безвкусные! – добавила я. – Но-о-о… хрустят забавно.
– Там есть вкус, – не согласился Дима со мной.
Тут я поняла, что он действительно… как бы это не казалось странным… любит их, и переубедить его в том, что это ужасная еда просто-напросто невозможно. Он, в самом деле… искренне любил эти макароны. И это… это было так… забавно, но… очень мило.
– Ладно-ладно… – склонила я голову, с интересом рассматривая его.
Я не хотела рушить его отношения с этими изделиями, да и вряд ли бы у меня это получилось. Оставалось лишь смириться с этим фактом и принять его сторону. И по-моему, он сразу же прочел это в моих глазах.
– Ха-ха-ха! Так и знал, что ты оценишь.
Прикусив нижнюю губу, я попыталась скрыть улыбку.
– Так и… что ты мне будешь готовить? – положа руки на стол, поинтересовалась я.
Однако он не спешил, продолжая молча рассматривать меня.
– Что? Со мной что-то не так? – испугалась я оставшихся на лице крошек.
– Не-е-ет. Все отлично, – ожил он. – Так вот… я сейчас приготовлю тебе особенный суп, от которого ты сойдешь с ума.
– О-о-оу! – это было интересно.
– Смотри! Тут есть свои нюансы, без которых супешник из бомжа будет совершенно не таким, каким должен быть.
– Да неужели? – усмехнулась я.
– Да! – потянулся он к соседнему шкафу. – Тут свои особенности! Уж поверь мне, я в этом деле специалист!
– Ха-ха-ха! А-а-а… есть хоть что-то, в чем ты им не являешься? – поинтересовалась я.
– А-а-а… ха-ха-ха! – громко отреагировал Франк. – Тебе не повезло встретить идеального!
– Да ты что-о-о-о? Ха-ха-ха!
– Так вот… вернемся к делу. Первое! Это кружки! – Дима помахал передо мной сразу двумя. – Суп из бомжа должен быть в кружке! Потому что атмосфера должна быть такая… непривычная. Мы же не едим супы в кружках, они наливаются в тарелки…
– Хорошо, что хотя бы в этом мы с тобой сходимся, – не выдержала я.
– Ха-ха-ха! Так вот. Бомжа надо варить в кружке и только.
– Оке-е-е-ей… – наблюдая за всеми его действиями, протянула я.
– Самое главное! В том, в чем ошибаются все…
– Знаменитые кулинары… – вставила я.
– Ха-ха-ха! Блять, – покачал головой Франк. – Я же тебе потом это припомню. Не боишься?
Дождавшись, пока я прекращу смеяться, он продолжил:
– Бомжа надо ломать только по длине, вдоль. А не на мелкие части как делают это многие. Кроша его поперек, ты рушишь всю его романтику.
– О-о-о… какое романтичное у тебя было детство, оказывается!
– Ха-ха-ха! Да! В общем, чтобы бомж давал в супе особую атмосферу, надо ломать его вдоль, чтобы все макарошки были длинными.
– А просто-напросто не ломать нельзя?
– Ну… если у тебя кружка-бидон, то, пожалуйста!
– Ха-ха-ха! – рассмеялись мы одновременно.
– Далее, поломав макароны, мы засыпаем туда зелень из пакета, что прилагается, а также приправы. В детстве я их почти не сыпал, а сейчас что-то прям проперло, – заглядывая ему за руку, я с интересом наблюдала за процессом готовки. – Заливаем все это кипятком… – Дима потянулся к заранее согретому чайнику, – И-и-и… я не закрываю ничем кружку. Многие закрывают, чтоб быстрее и лучше приготовилось, я не делаю этого. Потому что они от этого так сильно разбухают, что становятся не особо… прикольными, а так, те что сверху, остаются пожестче.
– О-о-о…
– Так… – посмотрел он на меня, когда, казалось бы, все было сделано. – Теперь тоже немаловажное.
– Что-то еще? – удивилась я.
– Да… есть такой суп нужно обязательно с хлебом, – к моему удивлению, он вытащил из какой-то странной коробки нарезной магазинный хлеб. Стало немного страшно, когда Франк решил его обнюхать. – Фишка в том, что хлеб должен быть не особо свежий, чтобы было так… жестковато немного, – вручил он мне кусочек.
– А-а-а… – растерялась я, принимая хлеб. – Ты это серьезно, или только потому что понял, что твой хлеб состарился?
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Дима. – Он нормальный, ему пара дней. Но на самом деле, с таким хлебом будет вкусней, нежели со свежим. Обещаю!
– Ну-у-у… ладно…
– И! – поднял он вверх указательный палец. – Еще одна фишка, делающая процесс поедания супа божественным.
– М-м-м? – на самом деле, от запаха, который шел из кружек, у меня уже сводило живот.
– Вот! Еще один козырь! – наклонился Франк к холодильнику и достал от туда… огурец!
– Огурец? – обалдела я.
– Да-а-а… это должна быть половинка огурца… так, не помню, мыл ли я его. Скорее всего, нет, зачем мне это надо было бы? Погоди секунду, я его сполосну.
– Может, тебе помочь? – смотрела я, как он берет с собой бутылку и идет к выходу.
– Нет. Не морозься.
– Ла-а-адно… – от нечего делать я принялась нюхать свой кусочек хлеба.
– Так! Режем, – вернулся через минуту ко мне Романов.
Посолив обе половинки, он протянул мне одну из них.
– Вот… Клади ее прямо на хлеб, бутербродом.
– Так? – переспросила я.
– Да. И садись на диван.
– А-а-а…
– Я тебе все подам.
– Ла-а-адно…
Вновь стащив с себя обувь, я забралась с ногами на диван и, держа в одной руке огурцовый бутерброд, второй приняла от Димы горячую, дымящуюся кружку.
– Ну и едят, конечно же, такой суп чем? – спросил он у меня.
– Чем? Ложкой, – ответила я ему.
– Правильно! Вилкой! – опустил он ее в мою кружку.
– Ха-ха-ха! – рассмеялась я. – Ка-а-ак?
– Пьешь бульон и цепляешь макароны по ходу.
– А бутерброд?
– А бутерброд… – Франк поставил на стол тарелку, – если что, положи его сюда, когда будет мешать.
Умудрившись закутаться в плед с обеими занятыми руками, я смотрела на Диму, севшего на свое прежнее место.
– Что? Что ты лыбишься? – заметил он.
– Ничего… просто… такого у меня никогда не было.
– Да у тебя еще много чего будет из того, что не было, – усмехнулся он.
– Думаешь? – прищурилась я.
– Ну если останешься со мной, то, конечно.
– А-а-а… – сверкнула я глазами, решив никак не комментировать это.
– Давай… за твои сегодняшние успехи в области теории вероятности, – предложил он тост.
– На что ты… намекаешь? – прищурилась я, отведя от него подальше свою кружку.
– На твою удачу.
– Пф-ф-ф… – фыркнув, я все-таки чокнулась с его кружкой. – Просто ты все делаешь нечестно.
– Зато ты-ы-ы… ха-ха-ха! – в этот момент он отпил из своей кружки. – Все сделала правильно!
Не желая вступать с ним в дебаты, я осторожно прижалась губами к горячей поверхности. Аккуратно отпив из кружки, я была приятно удивлена.
– М-м-м…
– Вкусно, да? – Дима склонил голову на бок.
– Это… не так страшно, как выглядело в начале…
– Ха-ха-ха! Ешь. Приятного аппетита.
– И тебе… – положив откушенный бутерброд, который тоже оказался классным, я перемешала макарошки вилкой, затем подцепила целую стайку. – А-а-а! – они некоторое время сопротивлялись, не желая быть съеденными, но в итоге сдались. – Ха-ха-ха!
– Ну?
– Вкусно, – успокоила я его. – Я бы никогда не стала сама есть такое, но… по твоему рецепту это точно вкусно, – широко улыбнулась я, понимая, что если отвечу иначе, он сильно обидится. Однако факт оставался фактом, суп был съедобен, не противен и, когда ты голоден… его очень даже хотелось съесть. Особенно вместе с огурцом и слегка зачерствевшим хлебом.
Дима расправился со своей порцией за секунду и сразу же поставил чайник, чтобы выпить кофе. Когда он вернулся ко мне, я уже почти все доела и была очень-очень довольна.
– Спасибо! – передав ему опустевшую кружку, я заказала кофе и, пока он возился с процессом приготовления, еще более удобно устроилась на диване, создав себе кокон из покрывала. Так захотелось… поспать.
– Тебе что, холодно? – спросил он у меня.
– Нет, мне просто так комфортней.
– Ладно… Эй! – Он сел мне на вытянутые заранее ноги. – Я тебя раздавлю.
– Неа! – возразила ему. – Это специально.
– Так тоже удобно? – он вновь опустился на диван, прижав кончики пальцев на моих ногах своим весом.
– Ага, – кивнула я, зашевелив ими.
– Ха-ха-ха! Кончай, а то я подумаю, что у меня под задницей тараканы.
– Иди ты! – обиделась я на такое сравнение.
– Учти! Это не я к тебе прикоснулся – это раз, два – мы разделены одеждой!
– Я знаю, – скрывать улыбку было совершенно бессмысленно.
Из наших кружек вновь дымился пар. Было так… уютно и спокойно. И было комфортно. И вновь хотелось о чем-то поговорить. О чем-то сокровенном, что ли?
– Слушай… – обратилась я к нему. – А каково… быть таким, как ты?
– В смысле? – не понял он моего вопроса.
– Ну просто… по тому, что я знаю… у тебя столько людей вокруг… которые… м-м-м… очень сильно дорожат тобой. Я знаю о твоем лучшем друге – Паше, и по тому, что ты говоришь становится ясно, что он безумно тебя любит и привязан к тебе. Я помню… как его… – защелкала пальцами. – Того мальчика с отдыха…
– Антона? – помог мне Франк. – Помнит она… ха-ха-ха!
– Не суть! Да! Антон. Он равнялся на тебя. Это было заметно. А еще я знаю многих людей с Биржи… которые считают тебя… близким, родным человеком. И наверное, есть еще такие же. Да? Я же права? То есть получается… столько людей любят тебя… и считают в своей жизни тебя очень важным человеком… ну просто у меня такая подруга одна. У меня есть Юля, и все. И от этого я безумно счастлива. Это уже редкость. А ты… ты в таком множестве любящих людей. По крайней мере, так кажется со стороны. Я не понимаю, это подделка или же это чудо? – прищурилась я.
– Подделка? – выцепил он одно слово.
– Ну… говорят же, что многие дружат до поры до времени.
– А-а-а… – провел он руками по лицу. – Ну… я, наверное, не в праве говорить за всех. Верно? Но… как ты сказала у меня есть люди, которым я полностью доверяю, и которые доверяют мне. Да. Но… это не совсем те, которых ты упоминала, говоря о Бирже. С пацанами оттуда мы общаемся относительно недавно. И я пока не знаю, во что это выльется. Но… все возможно, – улыбнулся он, говоря очень запутано. – Возможно когда-нибудь произойдет чудо.
– О чем ты?
– Но пока что я могу уверенно сказать, что да, у меня есть несколько человек, в которых я уверен на сто процентов, которые будут в моей жизни до конца. Это моя семья. Пускай и названная так, пускай, собранная с течением времени, но до конца. Это точно! – уверенно заявил он. – А почему так выходит, что нас так много… ну… так получилось. И это становится бесценным. Для всех нас, – заметив, что я немного не понимаю его, он махнул рукой. – Не грузись этим. Если вернуться к твоему вопросу... вокруг меня есть люди, что-то считающие относительно меня. Но я тебе так скажу. Кроме семьи я выделяю пацанов с Биржи, еще, может, пару человек, а остальные… как бы это тупо не звучало, – покачал он головой. – Это все пустое. По моему мнению. Я, в общем, привык к тому, что исполняю в своей жизни роль какашки, на которую летят множество мух, которым она очень нравится, но я отношусь спокойно к тому, что в основном когда им говно приедается, они отчаливают. И хорошо, как говорится.
– Что? – опешила по началу я, переваривая, что он сказал. – Подожди… ха-ха-ха! Ты сейчас сравнил себя… с какашкой? Ха-ха-ха!
– Ну-у-у… зато это наглядно все поясняет. Ха-ха-ха! – рассмеялся Дима. – Ты спросила. Отвечаю. Я привык к этому с самого детства, уж не знаю, с чем порой связан такой ажиотаж вокруг меня, но никак не реагирую на такое со стороны людей, которые… м-м-м… не вызывают во мне особого интереса. А те, кто… мне дороги… они знают, что их отношение ко мне равнозначное. И я готов ради них на многое. Пусть их пятеро или же десять. Я не бросаюсь близкими. И готов помочь каждому из них всегда и в любой ситуации, хоть как-то от меня зависящей.
