Текст книги "Ваниль и Корица. Fairytale (СИ)"

Автор книги: Abacus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 69 страниц)

– Окей. Как знаешь. Как и сказал, я не буду лезть.

– Вот и не надо.

– Тебя ждать в воскресенье?

– Посмотрим, – из-за новости о Саше у меня резко испоганилось настроение, которое только-только приподнялось после новостей от Натальи.

Попрощавшись с Андреем, я добрался до дома и кое-как припарковавшись, оставил свою машину под гадским дождем.

– Привет! – поздоровалась со мной мать.

– Привет, – ответив ей, я стянул с себя верхнюю одежду и, схватив пару свежих, явно только что испеченных булок, уперся в свою комнату.

А дальше все пошло по накатанному. По работе.

Однако через пару часов я окончательно убедился в том, что что-то не клеится. А именно… мое настроение. Оно было настолько поганым, что даже работать нормально не получалось. Мысли постоянно утекали в разные стороны и под конец, прекратив сопротивляться, я все-таки решил забить на все хоть на какое-то время и вышел в сеть.

Цепи не было в интернете, да и… я и не собирался ему писать. Вообще, новость о том, что он говорит обо мне за глазами, да и причем… гадости, действительно серьезно задела меня.

Рассуждая об этом, я как-то сам по себе перешел к другой теме. К той девчонке… о которой еще совсем недавно я сам говорил не самые приятные вещи, и опять же выходит, действовал также нечестно, как поступал нынче со мной Цепь.

Вот так и получилось. Так я и пришел к четвергу в сочетании со злополучной интернет-агонией. Как и говорил до этого, совершенно случайно и как бы… не запланировано я вновь открыл страницу Натальи.

Ну да, я был на ней несколько дней тому назад, но это не помешало вновь пересмотреть половину ее фотографий.

Оставив открытой ту, на которой было достаточно крупно изображено ее лицо, я вспомнил о том, что она вечно упрекала меня в нежелании общаться и быть откровенным.

– Мда… – покачавшись на кресле, согласился я с ней. – Сейчас мне было бы, о чем поговорить.

Рядом не было Павла, не было Саши, не было, в принципе, человека, которого я мог бы себе позволить загрузить проблемами. Я вообще не привык так делать, но… почему-то в это момент мне чрезвычайно сильно захотелось это сделать.

Я так устал. Эти дни окончательно добили меня. И я вновь чувствовал начинающуюся головную боль. Боль, вызванную недосыпом, перебором работы и ни граммом нормального отдыха. Блять. Мне реально стало обидно. Обидно за себя самого. И фак. Ну меня даже пожалеть было некому.

Медленно листая фотографии девушки, я все больше убеждался в несправедливости этого мира. Как она умудрялась быть такой красивой? И в то же время совершенно неиспорченной. В этом жестоком мире, по идее, такая как она должна была быть совершенно другой. Более жесткой, более заносчивой, вечно пользующейся своим статусом. По крайней мере, обычно такими особями становились те, кто рождался в подобных семьях. Честно говоря, из моих знакомых, Павел, также живший с самого рождения в достатке и никогда ни в чем не нуждающийся, был единственным, кто не потерял от этого голову. Если честно, я вообще не мог представить Наталью делающей что-то плохое, и сейчас речь не шла о разбитых от злости телеков. Я говорил о ее душе, которую может и кое-как, но все-таки сумел прощупать. Она была настолько невинной, что становилось страшно, как она вообще выживает? Как можно быть настолько наивной? Как ее до сих пор умудрились не испортить? Хотя… спрашивать мне об этом было глупо, учитывая, что в первую очередь я сам являлся тем, кто приложил максимум усилий, чтобы очернить ее мнение об окружающем мире, который, судя по всему, у нее с рождения был представлен лишь в розовых красках и сказочных мечтаниях.

Отлично. Подобное заключение не повысило мне настроение ни на каплю. Стало стыдно. Наверное, это произошло в совокупности с тем, что я был обижен на свою жизнь, на друзей и, вообще, все было хреново. Это так загрузило меня, что я почувствовал себя конченным. Конченной мразью, которая… ко всему прочему умудрилась просрать походу что-то важное. Что-то милое и невинное на пути своей жизни.

Мне стало интересно, что было бы, если я позвонил бы ей. Она бы согласилась просто поговорить со мной?

– Мха… – усмехнувшись, я покачал головой.

Да, конечно, нет. Я же чмо. Чмо, которое использовало ее. Вспомнив о нашем сексе, осознал, что сейчас, была бы возможность, я бы повторил это. Мне хотелось этого именно с ней. С той, которая не умеет даже думать подло и низко. Которая с самого начала напоминала мне наивного ребенка, непонимающего, как можно намеренно вредить кому-то. Мне казалось, что именно она смогла бы помочь справиться с моими нынешними загонами. И стало еще обидней от того, что это нереально. Потому что незадолго до этого я сделал все, чтобы она никогда в жизни не захотела даже стоять со мной рядом.

Я также вспомнил о сегодняшнем разговоре с Касом. О том моменте, который дико рассмешил меня. Но вот только сейчас было не особо весело. Было… обидно, что ли… она открестилась от того, что была со мной. Хотя, в принципе, это можно было бы считать логичным, учитывая то, что произошло между нами после секса, и на чем мы расстались.

– Блять, – облокотившись руками о стол, я сжал болящую голову ладонями.

Прокрутив у себя в голове нашу с ней последнюю встречу, я посмотрел на нее под другим ракурсом.

Ну я действительно был говном, который воспользовался ее слабостью. Да. Так оно и было. Конечно… она была не против, но все же…

Возможно, если бы на меня не свалилось за раз столько тяжести, я бы и не стал копаться в себе и пытаться зачем-то проанализировать прошлое, но это случилось. И да. Я занялся самоуничтожением, все глубже и плотнее увязая в зыбучих песках своих мыслей.

В конечном итоге мне до такой степени стало грустно и одиноко, что я готов был отдать многое, лишь бы иметь возможность хотя бы с кем-то поговорить обо всем этом. И я опять пилил глазами фотографию Наты, вспоминая об ее упреках, о своем нежелании говорить с ней хотя бы о чем-то из личного. Тогда мне это было не нужно, я просто хотел переспать с ней и на этом разойтись в разные стороны. Собственно, что я и сделал. Но походу, что-то в моей вселенной порушилось и начало играть против меня. Кто был виноват в этом? Понятное дело Павел, Александр, работа, учеба, ну и, конечно же, Наталья. Не я же. Точно не я.

Взгляд наткнулся на фотографию с Биржи. Я вновь вспомнил о том, что мы делали в тот вечер. Это было весело. Это было здорово. Тогда все было круто. Тогда все было хорошо. Эта маленькая девчонка бегала следом за мной, в открытую давая понять, что для нее я являюсь чем-то важным… да какая разница-то? Сейчас-то?

Разозлившись, я отметил единственную фотографию на ее странице, которая хоть как-то имела ко мне отношение.

И вообще, это же она оставила то самое фото с Биржи. И да, я решил его отметить. В конце концов. Имею право. Наверное.

Вот так. Она была в сети. Только после того, как отметил фотографию, я заметил это.

И тут меня поперло. Я решил больше не мучать себя. Заколебался тонуть в мыслях о том, какое я конченное чмо. Тем более, в прошлый раз мне в голову также приходила мысль о том, что можно ей что-нибудь написать. Решив все-таки разобраться, кто же из нас врет, упоминая о сексе, я открыл сообщения и, сам не зная чего хочу, написал неясную абракадабру.

Окей. Я написал слово привет. А да, добавил еще «красавица», чтобы выглядело пафосней, что ли. Хотя нет, просто… на мой взгляд, это было естественно… назвать ее так. И еще: «Может, обсудим, кто из нас врет?». По мне, так это был верх моего сногсшибательного умения заводить разговор. Я был безумно горд собой. Нихуево так закрутил, собственно. Попробуй не отреагируй на подобный поворот событий.

Долго не думая, я нажал на кнопку «отправить». И тут…

– Чего? Ты офигела? – вырвалось из меня. – Блять, что? Серьезно?

Не сдержавшись, я долбанул кулаком по столу, прямо возле ни в чем неповинной клавиатуре.

Какого хрена? Какого хрена она закрыла от меня сообщения?

Спокойно. Может… у нее закрыты сообщения от всех? Блять. Вот обида. Ну что за дела, а? Такой облом.

– О! Да ладно? – я взбесился еще больше.

Я был глубоко разочарован. В ней. Ну не в себе же. Зачем надо было закрываться? И как вот после этого?

Обновив страницу, я вернулся к ее профилю.

– Во-о-от су-у-у-к-а-а!

Нет… меня даже прошибло холодным потом.

– Су-у-ка-а-а…

Она закрыла от меня все!

В бешенстве смотря на изменения, я пытался понять, с какого хрена все это так внезапно произошло. Блять. У меня теперь не было ее фотографий. Тех… которые я просто решил посмотреть от безделья.

Фотографии. Точно. Она же увидела мою отметку.

– Сука! – в третий раз пробормотал я себе под нос.

Короче. Все. Это добило меня окончательно. И я просто взбесился за секунду. Отъехав от компа, прикрыл глаза, при этом принявшись качаться на кресле. Хорошо, что уже четверг. Сил у меня больше не было.

– Нет, ну нормально, вообще? – обратился я к хрен знает кому.

Вернувшись к монитору, я вновь убедился в том, что меня занесли в игнор.

– Блять! Ты охуела? – справедливо поинтересовался я.

Это было… обидно. Сука, обидно! Нормально, вообще? Мало того, что она бессовестно наврала, заявив, что между нами ничего не было, так теперь еще и плюнула мне прямо в лицо.

В этот момент я почувствовал себя… брошенной шлюшкой.

– Блять! Ха-ха-ха! – было не до смеха, и все было печально. – Вот сука, – по-моему, у меня здорово сократился словарный запас.

В голове промелькнуло воспоминание о ее статусе, который негласно я соотнес в прошлый раз с собой.

– Ты же страдала, блять. Где же твое сердце, а? Сука-а-а!

Обновив ее профиль, я был намерен усладить свою разбитую душу ее страдальческой записью, но вместо этого прочитал:

«Новые знакомства – это так здорово! А приятные разговоры на пол вечера согревают душу. Спасибо тебе!».

– Да пошла ты… на хер.

====== 42. Она ======

– Как ты мило намекнула о Тимуре, – проворковала мне на ухо Юля, просматривая мою страницу.

– А то, – усмехнулась я.

На следующий день, встретившись в универе, мы сразу же начали обсуждать нашего одногруппника. Я долго рассказывала Юле о своей переписке, при этом решив не упоминать о неприятном инциденте, который, собственно, и подтолкнул меня впоследствии к написанию статуса.

– Ну что, он тебе нравится?

– Ну-у-у… нормальный, – пожала я плечами, медленно записывая лекцию.

– Покруче этого урода с отдыха, – промямлила подруга.

Я молча продолжала списывать с доски.

– Вообще-то, планировалось, что ты скажешь: «Да, Юля, согласна с тобой», – продолжила она.

– А? – повернулась в ее сторону.

– Забе-е-ей! – махнула она рукой.

– Я не знаю, – между тем, ответила ей. – Я общалась с Тимуром всего ничего и… – ненадолго притормозила. – Не сказала бы… что он перевернул весь мой мир с ног на голову… м-м-м… верней… с головы на ноги. Обратно.

– Что? – не поняла меня Юля.

– Я имела в виду, что он не… – вздохнув, продолжила. – Я не чувствую равновесия. Ничего не хочу. Пока что.

– Вот именно. Пока что. Скоро почувствуешь и захочешь. Он крутой чувак. У него крутые фотки.

– Ха-ха-ха! Главное, – усмехнулась я, – чтобы это не было самым крутым в нем.

– Он симпотный.

Я оставила ее мнение без комментария.

– Опять молчишь? Вот знаешь, когда не отвечаешь, я подсознательно думаю, что ты не согласна с этим.

Мы встретились с ней взглядами.

Глубоко вздохнув, я молча покачала головой.

– На-а-ата! – возмутилась она.

– Понятие симпатичности у всех разное, – пришлось пояснить ей. Хотелось быть с ней откровенной, ведь на мне и так был тяжелый груз. – Я бы не сказала, что он… нравится мне больше.

Больше кого уточнять не хотелось.

– Да ну? Да брось! Он куда круче! – подбодрила меня Юля. – Да сто пудов!

– Боже… ха-ха-ха! Это вышло не слишком естественно, – тихо рассмеялась я.

– Ладно… посмотрим, что будет дальше.

– Ага, – согласилась я с ней.

И так потянулись дни. Один за одним. Я все никак не могла разобраться с собой и скоро впала в апатию. Во мне застряло какое-то депрессивное настроение, и даже скорый день рождения никаким образом не вселял в меня надежду на улучшение.

Я ловила себя на том, что между мной и Юлей возник какой-то невидимый барьер. Я почувствовала его, когда раз за разом обсуждая Тимура, который, к слову сказать, стал частенько мелькать в моей жизни, не могла быть со своей лучшей подругой до конца откровенной. Она все пыталась выяснить у меня, каковы же мои планы на будущее, а я… искала возможность обойти стороной колкие темы. Она не понимала с чего вдруг во мне столько угрюмости и сомнений. Она не понимала, почему я настолько сломлена, ведь, по сути, между мной и Франком не было ничего такого, что должно было столь сильно сломать меня. Я же, в свою очередь, еще больше путалась в своих мыслях и переживаниях. Боялась выдать себя, боялась еще больше завраться.

Возможно, постепенно становилось легче, но не так быстро, как я думала, это произойдет.

Юля не понимала меня. А еще Тимур не понимал меня. Он открыто симпатизировал мне. Порой довольно откровенно намекая, что был бы не против стать больше, чем другом. Но…

Да, Тим был невероятно мил. Да, он был щедр и, как выяснилось позже, умел ухаживать. Да, у него были своеобразные заскоки, но я готова была закрыть на них глаза. Да, он был из моего общества, и мы довольно хорошо гармонировали. Но…

Что-то было не так. А что, я никак не могла понять. Я просто не могла никак ответить себе на вопрос, который мучал меня каждое утро.

Разве стоило позволять Тимуру большее, если перед сном, когда я прокручивала у себя в голове наши с ним отношения, засыпая, думая только о нем, я почему-то видела во сне совершенно другого человека?

И это выводило меня из равновесия все больше и больше. Я давала себе сто раз ко дню обещания того, что завтра проснусь новым счастливым человеком, но что-то не позволяло мне это сделать. Что-то упорно тянуло меня обратно. Видимо, так и должно было быть. Так непросто. Хорошо… значит… подожду, значит, еще не пришло время.

Неосознанно я бежала от всех своих проблем. Я избегала принятия решения на счет Тимура, я избегала душевных бесед с Юлей. Я избегала даже саму себя.

====== 43. Он ======

– Если честно, я не замечаю особых изменений в проекте, – оценил Павел переделки, которые я успел сделать.

– Ну вообще-то, сегодня пятница, – что было, на мой взгляд, чрезвычайно важно, – а мы обсуждали это только вчера…

– И что? – поднял он на меня вопросительный взгляд.

– А то что, – маза-фака, – пока это все, что я успел физически сделать, – ответил ему, стараясь не обращать внимания на нервные утренние подергивания Гошана.

– Вам надо уже выступать с этим на следующей неделе, – продолжил гнать свою линию Паша.

– Да, но… моя часть хоть более-менее выполнена, давайте глянем на остальное, – сверкнув глазами, посмотрел я на своего напарника. Тому похоже стало еще хуже.

– Ладно, – наконец-таки пошел мне на уступки Павел.

В итоге оказалось, что там все гораздо хуже, чем… чем даже я предполагал. Собственно, что и требовалось доказать.

– И что ты хочешь этим сказать? – прицепился я к нему, просматривая его документацию. – В этом нет ничего такого.

– Но, может…

– Да фигня все это! – не выдержав, перебил я его. – Фигня!

Наш босс был полностью со мной согласен, вот только решил возникшую проблему своеобразно.

– Значит, он уже никак не успевает, а следовательно, тебе надо помочь ему.

– Что-о-о? – нет ну, может, это было и не очень вежливо, но спрашивается, какого хера ты несешь, учитывая, что я с самого начала давал понять, что выданный мне напарник явно облажается.

– У нас уже назначена встреча. Обыденная. Но я хочу на ней поставить точку. Так что, пожалуйста, – Паша закрыл рабочую папку, – не подведите меня. На этом все.

– Что значит… – завелся было я, стоило Гошану покинуть кабинет.

– Да? – ответил в этот момент на звонок Павел, – секунду, извините. Дмитрий, – поднял он на меня взгляд. – Идите работайте, не теряйте попусту время, чтобы не пришлось компенсировать это либо выходными, либо зарплатой.

Мне пришлось потратить несколько секунд на осознание того, как меня в очередной раз спустили в унитаз.

– Заебись, – громко хлопнув дверью, вышел я в коридор.

Сколько еще я выдержу в подобном темпе, мне было неизвестно. Но я так устал, что даже для выяснения отношений сил не осталось. Заперевшись в своем кабинете, чтобы ни одна гнида не попала в него, я принялся работать.

– Ну наконец-то, – стоило стрелке обозначить шесть вечера, я, недолго думая, собрал вещи и с гордо поднятой головой направился к выходу из офиса. Да… это была пятница, это была победа. Я знал, что следующие два дня хоть как-то восстановлю силы, однако радоваться этому приходилось весьма сдержанно, поскольку я был уверен, что Павел только и выжидает момент, чтобы устроить мне очередную пакость.

– Ну уж нет, – спустившись к машине, вздохнул я с облегчением. – Пошло оно все!

Мне требовалось оторвать душу. Мне просто необходимо было расслабиться так, чтобы почувствовать в себе хоть что-то от кайфующего человека. И спасти меня в такой ситуации могло только одно.

Заехав домой, чтобы переодеться, я наскоро перекусил и, несмотря на довольно стремную погоду, погнал в сторону автодрома, где проходило большинство официальных гоночных мероприятий нашего города. Мне не хотелось ни с кем говорить, никому что-либо доказывать, не хотелось вообще кого-либо видеть, хотелось просто побыть наедине с самим собой и, конечно же, там, где всегда я чувствовал себя на несколько баллов по шкале настроения лучше.

Свернув с шоссе, оказавшись на полуразбитой дороге, ведущей к заветной цели, я медленно поехал в предвкушении нескольких часов удовольствия.

– Здорово! – остановил меня один из местных ребят. – Ты чего это?

– Сегодня можно же катать? – с ходу поинтересовался я у него.

– Своим можно, – кивнул он. – Своим всегда можно.

– Отлично. Тогда я, пожалуй, тут задержусь. Кто-нибудь еще есть?– напоследок спросил я у парня, закрывающего за мной ворота.

– А-а-а… слушай, да… так в основном драгом страдают сейчас.

– Отлично. Спасибо!

Подняв стекло, я поехал дальше. Заехав на вип-стоянку, которая обычно в дни публичных мероприятий играла роль выставочного центра, я ненадолго остановился. Выйдя на улицу, оценил обстановку. На данный момент, несмотря на непогоду, на уже упавшую и раздавившую собой Питер темноту, трасса была во власти около десятка машин.

Примерно половина из них, насколько я мог оценить в сумерках, мне была известна, вторая же может и мелькала когда-то где-то, но лично с шоферами я был не знаком.

Тут позади меня возник рык подъезжающей машины.

– Какие люди! – опустил водитель стекло, стоило мне подойти к его тачке.

– Здорово! – пожал я его руку.

– Давно тебя тут не видел.

– Времени не было выбраться, – поморщился я.

– Зато заценил видосы с Биржи, – продолжил Алекс – один из не особо близких моих знакомых. У нас была порядочная разница в возрасте. Если же я пришел к заключению, что гонки для меня играют особенную роль еще до того, как мне стукнуло восемнадцать, то Алекс по каким-то своим причинам допер до этого в районе сорока.

– Норм? – поинтересовался я у него.

– Вообще заебись. Смонтировали вообще шикарно. Франк, тебе вообще только в рекламных роликах и сниматься, с твоей-то смазливой рожей.

– Ха-ха-ха! – поржал я над этим. – Я же именно об этом спрашивал.

– Ну так… да ладно, подрифтил тоже неплохо. Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! Ну хоть так, – вновь рассмеялся я. – Ну что? Покатаем? – предложил я ему.

– Хочешь себе все настроение испортить на ближайшие дни?

– Ха-ха-ха! Поверь мне, оно и так уже хуже некуда.

– Тогда все ясно с тобой, отчаянный.

– Именно, – подошел я к машине. – Давай, не ссы.

– Даже не думал.

Проехав к самой трассе, мы вместе остановились перед самим выездом, пропуская стоящие сбоку от нас тачки, намеревавшиеся жечь колеса.

– Ты вообще, что хочешь? Просто драгнуть? – вновь опустив окно по моей просьбе, выкрикнул Алекс.

– Давай проедем кольцо! Когда эти свалят! Можно будет проскочить между всеми! – предложил я ему, надеясь, что смог перекричать окружающий нас шум.

– Кольцо-о-о? – переспросил он меня. – Ну окей, давай. Ты отсчитываешь! – так же добавил он.

Поскольку говорить было не особо удобно, я просто кивнул в знак согласия и, оставив свое пассажирское окно опущенным, приподнял руку, по действиям которой мой соперник мог понять, когда мы с ним стартанем.

К сожалению, в данный момент телеметрии, которая помогала гонщикам на равных правах стартовать по своим полосам, поставлено не было, поэтому наше развлечение можно было считать в некоторой степени безпонтовым, учитывая, что давать ручным образом старты, при этом еще и сидя в машине, было не особо удобно, да и естественно, не честно. Рядом даже никого не было, кто мог бы нам помочь, поэтому приходилось все делать самим.

– Поехали! – дождавшись пока мимо нас проскочат все дрифтующие, я дал отмашку.

Мы одновременно стартанули из участка, предназначенного для драга, вот только в отличие от машин, которые на данный момент все дружно с чего-то вдруг застряли на другом конце прямой, планировали после прохождения этого участка пути влиться в повороты, предназначенные для кольцевых, а также дрифтовых соревнований.

– Мать твою! – резко крутанул я руль, едва не вписавшись во внезапно решившего выехать откуда-то из темноты дрифтующий таз, которого, видимо, развернуло в последнем заезде.

Из-за этого Алекс ушел от меня ненамного вперед, но это было катастрофично, учитывая, что для того чтобы нагнать его, времени было не так-то и много.

Но даже это было сейчас не особо принципиальным. В данный момент я кайфовал от того, что наконец-таки почувствовал себя на месте. На своем любимом месте.

Выжав газ, затем резко затормозив, я вошел через пару мгновений в поворот, выдав одну из своих любимых дуг. Далее наша поездка с Алексом напоминала парное катание по дрифту, суть которого заключалось в том, чтобы проделать одинаковые элементы как можно более синхронно и близко друг к другу.

Под конец трассы мы с ним выровнялись, поскольку моя машина все-таки была мощнее его и брала верх на тех моментах, когда получалось набрать скорость. В итоге мы приехали одновременно. Конечно же, будь у нас телеметрия мы бы знали, кто победил, но, к сожалению, приходилось довольствоваться ничьей.

– Фра-а-анк! Ты решил попачкать свою бэху? – поприветствовал меня еще один знакомый с автодрома.

– Ну так.

– Давай прокатимся.

– Тогда организуй хоть какой-либо старт, – попросил я его.

– Да без проблем. Кто-нибудь даст отмашку. А там пацаны в конце смотрят, снимают.

– Ага, видел я, как вы там зависали, что-то выясняя, – не особо восторженно отнесся я к его предложению.

– Ну никак иначе. Сегодня катаем без техники. Еще и без нормального света.

– Да я из-за этого чуть в жигу не въехал…

– Мы видели. Ха-ха-ха! Вот это я бы поржал, если бы ты машину бомбанул об него. Санек, вон, сегодня остался без обвеса, – протянул парень. – Расстроенный уехал домой, вроде как. Давай! Я уже давно хотел сравнить себя с тройкой. Пиздец, холодно на улице! – под конец добавил он.

– Ха-ха-ха! Ладно, давай согреемся, – подъехав к линии старта, обрадовал я его.

– О-о-отлично!

У нас было пять стартов почти подряд. И все это мне дико нравилось, правда, под конец стало немного скучно.

– Ты заебал меня! – всунулся рожей прямо в салон мой соперник.

– Просто смирись с тем, что ты не бэхе, – посоветовал я ему.

– Пошел на хуй!

– Ха-ха-ха!

– Давай последний раз. Я применю другую тактику.

– Какую, блять, тактику? Опять? – не понял я его. – Сколько там у тебя их?

– Заткнись! И подъезжай!

Нам вновь дали старт, который в шестой раз привел к тому же результату что и до этого, поэтому решив на время покинуть зону скопления машин, дабы избавиться от надоедливой шкоды, я, проехав немного по кольцевому участку, свернул в сторону боксов, в которых во время соревнований обслуживались некоторые участники.

Притормозив возле одного из них, я вышел из машины, решив посмотреть, есть ли возможность при свете осмотреть тачку, поскольку мне не понравился один звук, возникший от удара о неровность на боковине дороги, куда я попал еще во время гонки с Алексом. А возможность осмотра явно была, учитывая, что в одном из боксов горел свет, значит, там, как минимум, кто-то был. Подходя к двери, за которой приветливо горел свет я услышал довольно громкий звук, который, в принципе, не вызвал во мне никакого смущения, учитывая, что такое звучание было обыденным делом для гаражей и тому подобного.

– Блять! Мать твою! – выругались внутри. – Да что же это?

В принципе, это было регулярными ругательствами, но кое-что успело меня насторожить. Во-первых, я явно знал голос человека говорившего внутри, во-вторых, это слабо можно было назвать разговором, больше это было похоже на стон.

– А-а-а! Давай! Ну же? – последнее понравилось мне еще меньше.

– Эй! – открыв дверь, вошел я внутрь.

Первое, что я увидел это был корч Цепи, криво стоящий на одном из рельсов.

– Мать твою! – откуда-то вновь раздался его голос.

– Цепь? – подойдя к самому капоту, спросил я.

– Я тут, – ответил он мне.

Поняв по звуку, с какой стороны нужно обходить тачку, я уже через секунду увидел его лежащего на полу.

– Ты что? Ты что делаешь? – спросил я у него.

– Блять… – мотал он головой из стороны в сторону. – Помоги мне.

– С чем? – поинтересовался я.

– Не знаю. У меня соскочила подставка, и я не могу вытащить ногу, не проходит.

Только тогда я наконец-таки обратил свое внимание на то, что он как-то странно расположен относительно тачки.

– А что ты… как ты… – присел я возле него.

– Да не важно! – резко перебил он меня. – Мне надо было посмотреть кое-что, потому что сегодня неудачно съехал с дороги, – со злостью ответил он мне.

Мы впервые за это время встретились с ним взглядами.

– Я приподнял тачку, забрался под нее, но почувствовал, что она плохо стоит, вот решил выбраться…

– А как там оказалась твоя нога, если…

– Я выбрался, но так как места было мало, даже не заметил, что нога после того как я сел, оказалась под рельсой, а тачка съехала. И все. Просто надо приподнять, чтобы я вытащил ее.

– Окей, я тебя понял.

Приподнимаясь с корточек, на которые мне пришлось опуститься, чтобы оценить сложившуюся картину, я принялся размышлять как при этом дерьмовом оборудовании, которое было больше похоже на нечто склеенное соплями, вновь хотя бы на сантиметров десять приподнять тачку.

– Ладно… она так криво стоит… но я попытаюсь приподнять ее рычагом.

– Давай, – согласился со мной Саша, продолжающий сидя на полу безуспешно выдернуть ногу.

– Кстати, не пробовал снять ботинок? – поинтересовался я у него. – Может… без него будет проще?

– Снять? – посмотрел он на меня. – Ну, кстати… об этом я…

Цепь не успел договорить, потому что в этот момент, когда мы все еще продолжали смотреть друг на друга, между нами возник звук скрежета, который не нес за собой ничего хорошего.

Как в замедленной съемке я в ужасе перевел взгляд в сторону тачки, увидев, как она одним резким движением съехала еще ниже.

– А-а-а!!! – по тому, как дико завопил Саша, я понял, что в этот момент произошло что-то очень плохое.

– Ты как? – в ужасе бросился я к нему, понимая, что, судя по всему, снятие ботинка нам не поможет. Его ногу, до этого просто застрявшую между рельсой и подвесом, сильно зажало.

– Блять! Больно! Сука, больно! – забившись на полу в истерике, он пытался вытащить ногу, и, судя по всему, делал себе еще хуже.

– Так! Успокойся! – потребовал я у него. – Прекрати! Хватит дергаться!

– Больно! Мне больно! – орал он.

– Я понимаю! Хватит! Не двигайся! – присев рядом с ним постарался я перекричать его.

Я смотрел на то, как он восстанавливает дыхание, шумно вдыхая воздух.

– Больно, – уже шепотом произнес он, при этом смотря куда-то в пол.

– Так…

В это время я пытался придумать хоть что-то, чтобы помочь ему.

Мысли в голове мелькали так часто, что я не успевал даже их зафиксировать. Звать кого-то на помощь и оставлять его одного я боялся. Я очень стремался того, что эта херня может сползти еще больше и, в конце концов, просто лишить его ноги. От этой мысли, мне стало моментально страшно и дико жарко. Я не знал, может ли такое произойти, или же это глупости, но времени думать просто-напросто не было.

Звонить. Кому-то звонить! Но кому? Кто нам поможет?

Мы прекрасно знали, что на трассе кроме никчемных охранников никого нет, потому что все здесь были своими, и все без присмотра кого-либо делали, что хотели. Звать ребят с трассы? Опять же, я не знал, сколько у нас времени.

Я ничего не знал и не понимал, что делать.

– Мда… и такое случается, – я еле расслышала, что произнес мой собеседник. – И это страшно. Да. Сейчас, конечно, все это в прошлом и, слава Богу, все обошлось… но тогда…

– Эй! – проведя рукой по его спине, соседка прижалась щекой к его плечу. – Все хорошо…

– Тогда ничего хорошего не было, – поморщившись, возразил он. – Мне было страшно. И ощущение безысходности… я… злился на себя, что слаб и бессилен. Что я бесполезен.

– Боже мой, как больно… – в это время простонал Саша, вернув меня к реальности.

– Так… – посмотрев на него и, к своему ужасу, увидев, что он плачет и явно не в силах больше терпеть, я почувствовал, что впадаю в дичайшую панику. – Держи-и-ись… я сейчас что-нибудь придумаю.

– Вытащи меня, – простонал он. – Я сейчас без ноги останусь.

Этого говорить явно не стоило, потому что от того, что он произнес это вслух, я лишь больше перепугался.

Подползя к машине, я осмотрел крепление, с которым явно что-то произошло, раз оно дало сбой.

– Так… так…

Мне ни хрена не было видно, а тем более, что самое кошмарное, я ни фига не понимал, что происходит, и что мне надо сделать.

Проведя рукой по рельсу, я опустился на пол, чтобы лежа посмотреть, что происходит под машиной. Тогда-то я и заметил мелкие осколки, если это можно было так назвать, явно выломанных деталей.

Не имея возможности долго анализировать, я пришел к выводу, что под весом машины и из-за того, что она была не совсем верно и устойчиво установлена, кое-что в крепление лопнуло и сломалось, что и привело к соскальзыванию. Мне же надо было вернуть рычаг на место, при этом как-то компенсировав выломанную деталь.

– Что там? – в этот момент поинтересовался Саша.

– Подожди… сейчас… все будет.

– Мне больно …

– Я знаю! – перебил его. – Саш… потерпи. Секунду.

– Я больше не могу…

– Молчи! Не мешай мне, – я более детально изучал рычаг, при этом как можно плотнее прижавшись к рельсе лбом, дабы быть ближе.

Благодаря этому я сразу же заметил, как свалившаяся тяжесть вновь приходит в движение с новой силой начиная давать на Цепь.