Текст книги "Как зарождается зло (СИ)"

Автор книги: A-Neo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Кёсиро колебался. Дом с хозяевами и злыми людьми или полная опасностей свобода? Что выбрать?

Маленькие хозяева наверняка станут искать его, обнаружат прогрызенный мешок, следы на песке. Саки умеет читать следы, он всё поймёт.

А впереди – вольная жизнь, где никто не посадит в мешок.

– Двинешься с нами? – звал Цугимэ. – Решай, мы сейчас идём охотиться на кроликов.

Кёсиро как раз проголодался. Путешествие с троицей бесшабашных псов прельщало его всё больше. Уже не сомневаясь, он шагнул навстречу ожидавшим его решения новым друзьям.

– Я с вами!

– Вот и славно! – обрадовался вожак. – Я Цугимэ, этот вот, с одним ухом – Нииро**, а бесхвостый – Сагиси***. Мы живо тебя обучим всему, что полагается знать бродячему псу.

– Я Кёсиро! – представился в свою очередь белый щенок.

– Так вперёд, Кёсиро! Да здравствует наш новый товарищ!

Весело переговариваясь, примирившиеся враги двинулись по берегу навстречу новым приключениям.

* Рубец (яп.)

** Рыжий (яп.)

*** Плут (яп.)

========== Глава 9 ==========

Братья Ороку, обычно недоверчивые, остерегающиеся чужих, сами подходили к каждому встречному и с надеждой задавали один и тот же вопрос:

– Простите, не видели ли вы маленького белого щенка?

Щенка никто не встречал. Кто-то сочувственно качал головой, кто-то досадливо отмахивался от мальчишек, но все шли своей дорогой. Никому не было никакого дела до пропажи. Экая беда, вдуматься! Разве мало на свете собак? Сбежала одна, возьми другую!

Но Кацуо и Саки не нужна была другая собака. Они, прогуляв один – школу, а второй – тренировку, упрямо обшаривали окресности, разыскивая отважного белого Кёсиро. Минуты сливались в часы, день давно перевалил за полдень, но даже следов собаки обнаружить не удалось.

– Может, пойдём домой, онии-тама? – робко предложил Кацуо. – Нам попадёт, если родители догадаются о прогуле. А завтра с утра…

– Дурак! – возопил Саки. – Кто тебе позволит сбежать завтра?!

– Всё равно скоро стемнеет и искать будет бесполезно, – возразил младший.

– Боишься?! А если… – задохнулся Саки, – если Кёсиро лежит где-нибудь под кустом и нуждается в помощи? Ах, ты…

Не договорив, возмущённый ниндзёнок налетел на братца. Сцепившись в живой клубок, Кацуо и Саки с рычанием катались по земле, нещадно колотя друг друга. Победил, как всегда, старший. Отвесив всхлипывающему брату последнюю затрещину и переведя дух, он почти примирительно сказал:

– Ладно, плакса. Сходим ещё только на реку.

– Онии-тама! – взмолился Кацуо. – Да если родители узнают, что мы без спроса ходили на реку, они…

– Мне плевать, что сделают они! – закричал маленький ниндзя. – Пусть хоть убьют, а Кёсиро я всё равно найду! Слышишь, плакса? Найду!

Видя, что брата не переубедить, Кацуо, вздохнув, покорно поплёлся за ним к реке. Попасть-то им всё равно уже попадёт, терять нечего.

В глубине души братья ещё верили в непричастность родителей к исчезновению Кёсиро. Щенка могли украсть, он мог сам убежать. А с родителями заключён договор, все условия которого братья со своей стороны честно выполнили. Таким образом, они пока не допускали мыслей о человеческой подлости и осматривали берег. Но, когда Саки заметил висящий на торчащих из воды корнях дерева мешок, сомнения рассеялись.

– Это они! – в волнении зашептал он, толкнув брата локтем в бок. – Слышишь, Кацуо-тян, это сделали они!

– Откуда ты знаешь? – ответил Кацуо, не спуская с улики расширившихся глаз. – Там просто мешок, и всё.

Но маленький ниндзя, обладавший развитой интуицией, уже полез на дерево. Достав привлекший его внимание предмет, он принялся вертеть мешок, осматривая со всех сторон, даже понюхал его. Чем дальше продвигалось расследование, тем сильнее мальчишка хмурил брови, тем ярче разгорались в его глазах волчьи огни.

– Что нашёл? – приставал нетерпеливый Кацуо, заглядывая брату через плечо. Саки снисходительно пояснил:

– Смотри, плакса. Видишь, какая дыра на дне? Края рваные. Она не прорезана, она… прогрызена! Помнишь, как Кёсиро сгрыз коробку?

Кацуо кивнул. Ещё бы не помнить! Здорово им тогда влетело от родителей!

– Тот, кто сидел в мешке, проделал дыру и выбрался, – с важным видом пояснял брат. – Мешок висел слишком высоко над водой, течением его принести не могло. Значит, его сбросили сверху, а он зацепился. А внутри…

Маленький детектив, судорожно сглотнув, замолчал.

– Не томи, онии-тама! Что внутри?!

– Там… Там шерстинки… белые шерстинки… В мешке сидел наш Кёсиро, понимаешь, Кацуо-тян? – выговорил, наконец, Саки. Рот его кривился, чёрные глаза переполнились отчаянием и болью.

Теперь ему всё совершенно ясно. Если раньше и присутствовала тень сомнения, то сейчас она рассеялась как дым. Никому нельзя верить. Лгал сенсей, врали родители. Он не желает знать их. Отныне они все для Саки – чужие. Саки отрекается от них. Он не связан никакими обязательствами, и, раз уж родители и сенсей сочли нужным обманывать его, то и он спокойно может подличать. Придёт день торжества Ороку Саки – и лжецы заплатят. За всё заплатят. Мысли о мести переплелись с возросшими амбициями юного ниндзя. Свержение Йоши и власть над кланом уже не устраивали Саки. Мир, целый мир, покорный ему одному – вот это другое дело!

Кацуо подобные мысли были чужды. Он понимал – Кёсиро кто-то посадил в мешок. Неважно, кто. А потом бросил в реку, но щенок сумел выбраться. Они нашли улику, но доказать всё равно ниего не смогут. На мешке и метки никакой нет. Поди теперь узнай, чей он!

– Но Кёсиро нет здесь! – горячо воскликнул младший брат.

– Верно, Кацуо-тян, – согласился старший, переводя дух. – Смотри – собачьих следов на берегу нет. Значит, Кёсиро упал прямо в воду и не смог выбраться. Его унесло течением.

– Пойдём вниз по реке!

Братья побежали. Их больше не пугало неизбежное наказание за прогул. След Кёсиро найден, пусть слабый, но дающий надежду. Только бы успеть! Хватило ли у малыша силёнок сопротивляться реке? Или он не смог добраться до берега?

Саки и Кацуо обнаружили изрытый песок, прочли краткую историю схватки, но дальше следы обрывались. Кёсиро и три взрослых пса исчезли. Сколько братья ни звали белого щенка по имени, им отвечало бесстрастное безмолвие. Мальчишки с горечью поняли – Кёсиро, даже если жив – не вернётся. Делать нечего, нужно идти домой. Братья уныло поплелись вдоль берега, не разговаривая, не глядя друг на друга. С уходом белоснежного пёсика вернулось отчуждение.

Возле того места, где нашёлся мешок, Саки остановился.

– Ты иди, – сказал он брату, – а я посижу здесь немного.

– Хочешь снова сбежать, онии-тама? Вернёмся лучше вместе, не то мать ещё сильнее разозлится!

– Я сказал – иди! – яростно рявкнул молодой ниндзя, наступая на брата. – Я хочу побыть один, как ты не понимаешь?!

Кацуо не хотелось повторно испытать силу кулаков старшего. Посмотрев на разгорающийся закат, он пожал плечами – мол, поступай, как знаешь – и ушёл, оставив онии-тама наедине с мыслями. Сердце его трусливо трепетало, предчувствия неприятный разговор с родителями, а уши заранее горели.

***

Хамато Йоши, держа в руке фонарь, подошёл к сидящей в лиловых сумерках на берегу одинокой мальчишеской фигурке. Ученик не повернул головы к приближающемуся человеку, хотя и слышал его шаги.

– Ты пропустил тренировку, Саки-кун.

– У меня была причина, сенсей, – равнодушным голосом ответил маленький ниндзя. Он не хотел сейчас ничьего общества, тем более присутствия Йоши, а тот, как назло, не уходил, хотя понимал настроение ученика.

– Я всё знаю, Саки-кун, можешь не рассказывать, – ласково проговорил ниндзя, усаживаясь рядом и ставя фонарь на траву. – Час поздний, ты наверняка проголодался и замёрз. Пойдём, я отведу тебя домой, а завтра мы вместе станем искать твоего Кёсиро.

Саки наконец повернулся к учителю. Опять тот мягкий голос, обволакивающий, затягивающий в словесную паутину! Приторно-ласковое лицо! Но всё, что говорит Хамато Йоши – неправда и на сей раз Саки не позволит себя запутать!

– Нет! – оскалившись, выкрикнул он.

– Нет… ет… ет… – отозвалось эхо.

Шальной мотылёк, привлечённый светом фонаря, испуганно заколыхался в воздухе.

Йоши отпрянул. Его поразила перемена, за столь короткое время произошедшая в ученике. Этот резкий, хриплый голос, какой-то грубый для одиннадцатилетнего ребёнка. Волчий оскал. Искажённое гневной гримасой лицо. Мягкий огонёк в глазах исчез совсем, уступив место яростному сверканию.

Словом, перед сенсеем сидел отнюдь не родившийся было заново Ороку Саки, и даже не прежний Саки, которого он знал. Это другой человек, коварный и опасный. Впервые Йоши почувствовал его присутствие, когда читал нашкодившему ученику лекцию о птицах и увидел в его глазах упрямый злобный огонь. Сейчас чужак показался во всей красе.

– Так и появился на свет Шреддер! – с запоздалым сожалением думал Сплинтер, сидя в черепашьем убежище. Теперь-то у человека-крысы много времени, чтобы думать и анализировать и он понял, какую огромную ошибку тогда совершил. Ах, отчего он не прикончил Шреддера, пока представлялась возможность? Почему до конца верил двуличному ученику? Зачем позволил Шреддеру взять верх над Ороку Саки? А почитал себя всезнающим мудрецом! Вот и наказание за гордыню – потеря первоначального облика да незавидное существование изгнанника.

Йоши понял много лет спустя, а тогда… Тогда он списал состояние Саки на нервное расстройство.

Ощетинившийся ученик, вопреки ожиданию, не вскочил, не бросился на сенсея. То ли решил не ввязываться в заведомо проигрышное сражение, то ли вспышка гнева угасла, то ли задуманная мысль повелела мальчику успокоиться. Словом, верх взяло благоразумие, и Саки принялся смотреть на тёмную реку, безостановочно несущую вперёд свои воды. Ярость его не испарилась, она затаилась, замаскированная напускным равнодушием.

Йоши не собирался отступать.

– Не переживай так, ученик мой. Мы обязательно отыщем твоего щенка.

Маленький ниндзя отрицательно покачал головой:

– Чтобы мамаша с папашей снова попытались утопить его? Я знаю, что Кёсиро жив, и этого достаточно. Я о многом успел подумать, пока сидел тут.

Пропустив мимо ушей неуважительные слова воспитанника о родителях, Хамато Йоши задумчиво произнёс:

– Ничего, Саки-кун. Однажды ты получишь право самостоятельно распоряжаться своей судьбой и тогда…

– И тогда я смогу завести себе хоть сотню собак? – насмешливо перебил ниндзёнок. – Это вы хотели сказать, да, сенсей? Я не верю в уговоры для детишек и не нужна мне никакая собака! Когда я смогу распоряжаться своей судьбой, я завоюю мир, вот такая мысль мне более по душе!

Сенсей сурово нахмурился:

– Мне не нравятся твои помыслы, Саки-кун. Забудь их.

Забыть? Ну нет! Саки будет притворяться прежним, покорным, послушным воле сенсея, но не откажется от дерзких мыслей. Новое, сильное и властное существо внутри него требовало реванша за все детские унижения, за родительские побои, за обесчещенный род, наконец. Он ещё не знал имени своего второго я, но уже лелеял его образ в гордо бьющемся сердечке.

Белый щенок Кёсиро, единственный, кто мог победить врождённое зло в душе Ороку Саки, исчез. Маленький ниндзя приказал себе не тосковать о нём. Кёсиро жив, на этом – всё. Не нужно его искать, так лучше для них обоих. Саки предстоит забыть, изгнать из памяти сам образ смелого щенка и стать таким, каким он желает быть – дерзким, недоверчивым, не подвластным никому.

Маленький Саки никому ничего не должен. Впереди у него долгий путь к власти. Как минимум – над кланом Фут. Максимум – над миром.

Хамато Йоши с жалостью смотрел на ученика, наверняка зная, какие опасные мысли родились в его голове. Вокруг фонаря вились мотыльки, и маленький Ороку Саки казался сенсею сродни тем беспечным насекомым. Он также, как они, готов лететь на огонь, обманутый призывным светом, стремиться к вожделенной цели лишь затем, чтобы в лучшем случае опалить крылья, в худшем – навсегда исчезнуть во всепожирающем костре. Оставался последний способ заставить мальчишку сойти со скользкой дорожки. Пусть он узрит своё будущее! Быть может, оно устрашит его?

– Я принёс волшебный фонарь, Саки-кун, – таинственно прошептал сенсей. – Посмотри в его огонь. Что ты видишь в нём?

Ороку Саки, прищурившись, вгляделся в пламя. Сначала просто невыносимо яркий свет, бьющий по глазам, но потом явились образы. Какие-то расплывчатые неуклюжие фигуры, суматошные жаркие блики, кроваво-красные огненные языки. Таково его будущее? Сражения, кровь и огонь? Что ж, он готов противостоять всему.

Чёрные глаза отразили свет фонаря-предсказателя, ноздри хищно раздулись. Зло окончательно пробудилось.

========== Эпилог ==========

Хамато Йоши не знал причины, заставившей Шреддера покинуть Японию, но подозревал, что дело тут вовсе не в мести. Не таков был Ороку Саки, чтобы бросить с таким упорством отвоёванную власть и отправиться в чужую страну на поиски ничем уже не опасного ему человека. Вероятно, имело место столкновение с полицией или якудза. Или же сами футовцы, опомнившись, изгнали преступившего закон предводителя. А то, что в Нью-Йорке пути Хамато Йоши и Ороку Саки вновь пересеклись – роковая случайность. Вдвоём на одной планете им оказалось тесно, и Саки, в сердце которого с новой силой взыграла давняя неприязнь, решил любым способом извести старого сенсея. Словно мало ему той участи, на которую он обрёк бывшего лидера клана. А ведь в том, что Ороку Саки в итоге превратился в Шреддера, он, Йоши-Сплинтер, меньше всего виноват.

– Ох, не лги себе, Йоши-сан, – бормотал Сплинтер, прикрывая глаза и готовясь погрузиться в транс, – и твоя вина есть!

Иногда во время медитации Сплинтер видел картины прошлого, принадлежавшего не ему. Вот и сейчас перед тревожно сжатыми веками мелькали языки пламени, отражающиеся на скрещённых клинках, чёрные человеческие тени, сошедшиеся в поединке не на жизнь, а насмерть, и гневные, такие знакомые глаза в прорези маски.

– Я предупреждал тебя, Саки-кун! – прошептал человек-крыса. – Ты не устрашился будущего.

– Сенсей знает об Ороку Саки больше, чем сам Саки? – спросил вдруг насмешливый голос, до боли знакомый.

Человек-крыса открыл глаза. Да, так и есть – в углу его комнаты, скрестив руки на груди, стоит Заклятый враг. Неизвестно, как он нашёл убежище, как проскользнул мимо черепашек. Разумнее всего было бы позвать на помощь, но Сплинтер не двинулся с места. Он вполне справится и сам, если Шреддер вздумает напасть. Не выказав удивления – будто так и надо -Сплинтер спокойно ответил:

– Никто не может знать о человеке больше, чем он сам знает о себе, Саки-кун.

– Саки-куна давно нет! – прорычал Шреддер.

Сплинтер склонил голову набок, испытующе разглядывая Заклятого врага. Удовлетворившись осмотром, он сказал, словно вынес вердикт:

– Ошибаешься, Шреддер! Саки-кун ещё живёт в тебе. В глубине сердца ты всё тот же восторженный мальчишка. Ты чувствуешь это и злишься, ибо хочешь стать полностью таким, каким тебя мечтал видеть отец. Но ты не станешь, пока жив Саки-кун. Не бойся, открой сердце, будь тем, кем хочешь быть на самом деле!

– Старый дурак! Я уже стал тем, кем хотел!

Шреддер скривился и потрогал плечо, по которому когда-то прошлась бамбуковая палка.

– К’со! Сколько лет прошло, а саднит до сих пор…

Сплинтер понял, что болит вовсе не плечо.

– Рана не перестанет кровоточить, если постоянно тревожить её. Забудь, Ороку Саки.

– Забыть?! Ты всегда только это и советовал! – вскинулся Шреддер и глаза его сверкнули лютым волчьим огнём. – Забыть, как он избил меня и вышвырнул из дома из-за какой-то ерунды?!

– Тот щенок не был для тебя ерундой. Угомонись, Саки-кун, не носи в своём сердце ненависти. Она погубит тебя.

Шреддер изменился на глазах. Гнев его уступил место растерянности, сам он весь ссутулился, плечи поникли, а руки повисли плетьми.

– Тот… щенок… – почти простонал он. – Что с ним тогда стало?

– Тебе лучше знать, Саки-кун. А я уверен, что судьба его сложилась удачно.

– Хм… значит, удачно? – переспросил Шреддер, превращаясь в себя прежнего, самоуверенного и грозного. – А что ещё ты знаешь?

– Я знаю, что щенок был единственным существом, которое ты любил. И если бы я, старый дурак, помог тебе бороться за него, добро в твоей душе осилило бы зарождённое в ней зло, – бормотал человек-крыса, обращаясь словно к самому себе. – И твой отец знал тоже… Он понимал, что Кёсиро помешает тебе превратиться в Шреддера. А ты… Ты ненавидишь отца, но тем не менее выполняешь его волю.

Во время тирады глаза Заклятого врага расширялись всё больше и больше, а кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Наконец Шреддер не выдержал и рявкнул:

– Прекрати свою философию, старик! Во всём виноват ты!

Пламя свечи колыхнулось. Плащ, взметнувшийся за спиной Шреддера, показался Сплинтеру крыльями огромной хищной птицы.

– Да, я виноват перед тобой, Ороку Саки.

Левая бровь Шреддера удивлённо поползла вверх.

– Признаёшь?

– Я виноват в том, что много лет назад вернул мальчика по имени Ороку Саки под родительский кров вместо того, чтобы вырвать его из рассадника зла.

Сплинтер горестно вздохнул. Сам-то он чего испугался тогда? Угроз господина Ороку? Ответственности? Людских пересудов?

Пожалел мальчишку, в котором разглядел великого мастера, обучил искусству ниндзя, не смог воспрепятствовать влиянию родителей. Ороку Саки оказался его лучшим учеником, даже черепашки, надо признать, не сравнятся с ним.

– Ты добился того, что меня изгнали из клана, превратил в человекоподобного грызуна, которому место в сточной канаве. Чего тебе ещё надо? Вымещаешь на мне свои обиды? Но за что? Тот, кто виноват перед тобой более меня, давно мёртв, а я свою вину искупил с лихвой.

Глаза Шреддера презрительно сузились и Сплинтер готов был поклясться, что тот глумливо осклабился под своей маской.

– Пока ещё не поздно, Саки-кун, брось бесполезные попытки завоевать мир. До добра они тебя не доведут.

– Нет, старик…

– Ты горько пожалеешь… Шреддер. А теперь иди. Я хочу остаться один.

Сплинтер прикрыл глаза, а когда через мгновение открыл их, Заклятого врага уже не было в комнате, и сам сенсей не мог сказать, присутствовал он тут в действительности или же привиделся в медитационном трансе.

***

В Центральном парке Нью-Йорка на одной из скамеек под фонарём дремал странный человек. Он носил самурайские доспехи с грозными лезвиями. Голову защищали шлем и стальная маска. Вдобавок, из-за спины человека волнами ниспадал лиловый плащ, довершающий и без того причудливый облик. Казалось, необычный человек попал сюда через временной портал из средневековой Японии. Или сошёл с иллюстрации книги о самураях. Присел ненадолго на скамейку, да и задремал. Место безлюдное, час поздний, никто не побеспокоит его.

По тому, как хмурились брови и подрагивали веки, можно было без труда понять – человек видит тревожный сон.

Неожиданно Шреддер (то, конечно, был он) глухо застонал и проснулся, широко раскрыв глаза. Он что, отключился прямо тут, в парке? Или действительно гостил сейчас в убежище черепах и разговаривал с крысо-сенсеем? Дорогу хоть запомнил?! И, чёрт возьми, сколько времени он тут сидит?! Бибоп и Рокстеди, предоставленные сами себе, выполняют очередное поручение и не мешает проверить, как у них дела. Но шевелиться не хотелось. Ладно, несколько лишних минут расслабленных посиделок погоды не испортят.

И всё-таки – что на него нашло? Нет, конечно, он тоже медитировал и видел странные вещи, но чтобы вот так… Неужели между ним и Сплинтером открылся канал телепатической связи? Мысленно вместе, что-то новенькое.

Нет, всё объясняется гораздо проще. Он вымотался за последнюю неделю (Кренг, розовый пискля, позарез решил закончить работу над поглотителем энергии как можно скорее и ни себе, ни ему не давал покоя). Вот и заснул. А сны, как известно, не выбирают.

Что, кстати, наболтал Сплинтер? Просил перестать завоёвывать мир, признавался в какой-то вине… Что же, что ещё? Да, щенок… Кёсиро. Шреддер приказал себе забыть его и, как казалось, преуспел. По крайней мере, до сегодняшнего вечера он не вспоминал белого Кёсиро. Почему же теперь?

Ну, конечно, собака! Тощий бродячий пёс рылся в урне неподалёку в поисках съестного. Шреддер точно знал, что пёс уже был здесь, когда он пришёл к скамье под фонарём. Стало быть, усталость, собака и постоянные мысли о мести черепахам в итоге повлияли на формирование фантастического сна.

Но почему же так предательски ноет сердце?

– Сколько лет прошло, а саднит до сих пор, – вспомнил Шреддер свои собственные слова.

Откинувшись на спинку скамейки, он задумался.

Порядочно лет миновало, многое произошло. Отец больше не поднимал на него руку и отношения их оставались прежними. Жили под одной крышей два чужих друг другу человека. Да все Ороку, если разобраться, были друг другу чужими! Того существа, которое могло объединить их, давно нет на свете и не нужно о нём…

Глаза подозрительно защипало. Что за чёрт?! Плачущий Шреддер – вот ещё не хватало! Так, что случилось дальше? Отец совсем перестал замечать его, а мать ещё какое-то время ругала и таскала за уши. А когда Саки исполнилось восемнадцать, отца убили. Молчаливое противостояние оборвалось. Но планы господина Ороку не пропали даром. Человек, явившийся в дом Ороку после похорон, говорил о мести. Хотя Саки вовсе не считал себя обязанным мстить за гибель отца, он вынужден был выполнить долг, а потом обязательство переплелось с его личными устремлениями.

Тренировки, власть над кланом, настигшее, наконец, убийц возмездие – и всё более глубокое погружение в опасный мир якудза.

Брат Кацуо с годами превратился в до безобразия честного зануду. Их прежние драки переросли в настоящие столкновения, со стрельбой и нешуточной кровью.

– Мерзавец! Ты снова опозорил наш род! – гневно восклицал лейтенант токийской полиции Ороку Кацуо.

– Ещё неизвестно, кто опозорил наш род! – парировал матёрый преступник Ороку Саки, вспоминая отца.

О Кёсиро они не говорили. Мать, с общего согласия заключённая в дом престарелых, больше не могла им препятствовать, но братья Ороку уже не нуждались в собаке – ни в собственной, ни в одной на двоих.

Шреддер тряхнул головой, освобождаясь от неприятных воспоминаний. Помог оживший передатчик. Привлечённый пиликаньем коммуникатора, бродячий пёс подошёл ближе. Он видел, как странный человек полез в карман и облизнулся, надеясь на подачку. Но, к его разочарованию, человек вытащил нечто пахнущее металлом и пластмассой, словом, абсолютно несъедобное.

– Вас только за смертью посылать! – заворчал Шреддер на смотрящую с экрана передатчика виноватую носорожью морду. – Вы всё сделали, как я приказал?

– Так точно, босс! – по-военному отрапортовал Рокстеди, но несколько невнятно, явно что-то дожёвывая.

Шреддер с подозрением покосился на подчинённого. На морде Рокстеди что-то поблёскивало и японец едва не расхохотался, разглядев наколотый на рог мутанта обрывок фольги.

– Почему так долго возились? Грабили ближайшую кондитерскую?

– Ну… этта… – замялся Рокстеди.

– Ага, босс! – носорожью морду потеснила кабанья. – А как вы… хрр… догадались?

– Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять! Ладно, сидите там и ничего не трогайте. Я скоро буду. Конец связи!

Парочка незадачливых мутантов немедленно приступила к поеданию награбленных вкусностей, пока не явился босс и не отобрал всё. Чавкая и давясь, подручные Шреддера горстями бросали в пасти конфеты, шоколадки и печенье. Скоро всё было надёжно укрыто в их животах. Осталась только одна плитка шоколада, которую Бибоп вознамерился заглотить вместе с обёрткой, но Рокстеди перехватил его руку.

– Погодь, эту оставь боссу! Может, он не будет так на нас злиться. С орехами, как он любит.

– Почём тебе знать… хрр… что любит босс? – поинтересовался кабан с ирокезом, с сожалением выпуская из рук шоколадку.

– Ну как… он же всегда говорит – всыплю вам на орехи, разделаю под орех, расколю черепах, как орехи, – соображал носорог, почёсывая затылок. – Значит, орехи он любит, раз всё время вспоминает их.

– А-а… Ты умный.

Друзья уселись прямо на землю – стеречь вверенный им прибор и ждать Шреддера.

Ороку Саки поднялся со скамьи и почувствовал на себе пристальный взгляд. Бродячий пёс смотрел на него и заискивающе вилял хвостом. Шреддер вернул передатчик в карман и извиняющимся голосом сказал бродяге:

– Прости, приятель!

Затем он шагнул в сторону и исчез в темноте.