Текст книги "Русский Вид. Книга третья: Тигр. Рысь (СИ)"
Автор книги: Регина Грез
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Однако, при всем при этом, я его почему-то почти не боялась, во мне откуда-то жила прочная уверенность, что этот мужчина не причинит мне никакого вреда. Уж не знаю, почему...
– Пить хочешь?
Я отрицательно помотала головой. Захар пристально посмотрел на меня, и на лице его вдруг появилось какое-то новое странное выражение, что заставило меня насторожиться. Это походило на явный мужской интерес.
– Может, тебе поссать надо, скажи, отпущу на двор... постою, покараулю...
Я снова помотала головой, стараясь не глядеть в его сторону.
– Ну, жди тогда, я сейчас приду! Из лачуги не высовывайся, даже не пробуй, назад притащу и штаны спущу...
Он, кажется, и сам был весьма доволен получившейся прибауткой. Усмехнулся, будто оскалился, почти ласково поглядывая на меня. Его маленькие, глубоко посаженные глаза вдруг потеплели. Мне все это начинало жутко не нравится. Захар сейчас очень уж походил на старого матерого волка, что притащил в свое логово зайчонка и не прочь позабавиться с ним напоследок, отвести, так сказать, душу... Перед тем, как придушить.
Захар вышел, захлопнув за собой хлипкую дверь. Я подняла голову и взгляд мой тут же уперся в ружье, что стояло у стены рядом с дверью. Не успев даже ничего толком обдумав, я кинулась к «двустволке» и, схватив ее, вернулась на топчан, застеленный грязным покрывалом.
Я даже не представляла никогда, что ружье может быть настолько тяжелым, или это я такая слабая, а еще бестолковая. Я вертела оружие и так и сяк, пытаясь сообразить, заряжено оно или нет. Наконец, с превеликим трудом, удалось мне переломить «двустволку» пополам и обнаружить в одном стволе что-то вроде патрона. Я, вообще, в таком не разбираюсь. В голове зачем-то крутились какие-то общеизвестные охотничьи термины, типа «жакан» и «пыж»...
Я никогда прежде таких «вещей» даже в руках не держала, я и понятия не имела, как из него стрелять. Мне и в исходное-то положение вернуть ствол удалось не сразу, кажется, что-то где-то заело или просто у меня руки тряслись от страха – не хватало ни сил, ни сноровки.
Я нащупала дрожащим пальцем спусковой крючок, направила дуло в сторону двери и разревелась. Одно дело смотреть по телевизору, как храбрая героиня под угрозой пистолета заставляет сдаться оголтелых преступников. Другое дело – лично мне сидеть в этом закопченном углу и ждать Захара.
А, когда он появится, что мне делать? Сразу стрелять? Боженька, спаси, я же не смогу в него выстрелить, я точно не смогу... Но, тогда он дождется Рая и его пристрелит! А, с чего я взяла, что Рай за мной придет, ему теперь хорошо у Лильки под мягким боком...
Такие мыслишки вовсе не способствовали повышению моего боевого духа. Я опустила ружье на колени, и теперь только слезы размазывала по щекам, а слезы все текли и текли от ощущения моей полнейшей слабости и неумелости. И еще оттого, что Он все-таки предпочел Ту... а ведь поначалу все Ева... моя Ева... я без Евы никуда... Клоун рыжий!
Скрипнули рассохшиеся доски крыльца и в избушку зашел Захар. В одно мгновение оценил обстановку внутри, подлетел ко мне и одним грубым движением вырвал «двустволку» из моих рук.
– А, ну-ка отдай! Все-равно бы не выстрелила, с предохранителя-то забыла снять... Эх, ты, кукла...
Я – что, все эти премудрости мужские знать должна!? Обидно, обидно... и уже очень страшно... Захар вернул ружье на место и подошел ко мне, сел рядышком, положив тяжелую ладонь на мое колено.
– Ладно, не реви, смелая, смелая, оценил... Давай-ка, утешу! Я утешать-то мастер, ни одна баба еще не жаловалась. Ну, не жмись уже, ляля, иди-ка сюда. Все-равно ведь щас возьму, что надо ... хочешь... не хочешь... с вами только так и поступать... с дурами.
Он подтащил меня к себе поближе и начал стаскивать с меня футболку, расстегивать джинсики, а когда я попыталась протестовать, так ткнул кулаком под ребра, что у меня аж дух захватило, и я теперь просто корчилась от боли, уже плохо соображая, что делает со мной Захар.
Снова возникло странное чувство, что все со мной сейчас происходящее – это либо дурной сон, либо киносъемки. С минуты на минуту должен появиться оператор с камерой, весело объявить, что снят хороший кадр и этот мерзкий мужик уже от меня отстанет.
А потом, внезапно, пришло четкое понимание, что это МОЯ РЕАЛЬНОСТЬ и спасения ждать неоткуда...
И, словно отвечая на мой мысленный вопль ужаса и отвращения, Захара вдруг оторвала от меня какая-то неведомая сила и впечатала в противоположную стену избушки. Я свернулась на лежанке «калачиком» и замерла, глядя, как рыжеволосый мужчина избивает «разрисованного» охотника.
Пожалуй, мне нужно было отвернуться или закрыть глаза, но я будто окаменела, я взгляда не могла отвести от того, как Рай его молотил... Это было безобразное зрелище, оно совсем не походило на все виденное мною прежде по телеэкрану! Сейчас, наяву, в двух метрах от меня зверское избиение человека выглядело просто омерзительно.
У меня закрутило живот, изнутри к горлу подступила тошнота, а потом мне стало жарко, будто я оказалась в парилке... поплыли черно-красные пятна перед глазами... и больше ничего.
Я пришла в себя от свежего и довольно прохладного воздуха, от колючих капель дождя на лице. Я приоткрыла один глаз, глубоко и с наслаждением вдохнув в себя запахи леса. Рай нес меня на руках, быстрым шагом пробираясь между берез и молоденьких сосенок.
– Потерпи, скоро дома будем, я тебя сам помою, ты будешь чистая, тебе будет хорошо...
– Я-то не замаралась... а вот насчет тебя...
Я даже попыталась усмехнуться.
– На мне только кровь этого мерзавца!
– Ты его убил, да?
– Да... я его убил... и ни о чем не жалею...
– Ни о чем... и об этой ночи ты, конечно, тоже не жалеешь?
Рай остановился и поставил меня перед собой, крепко удерживая руками, чтобы я не свалилась. Его лицо приблизилось к моему вплотную. Верхняя губа подрагивала, янтарные глаза горели золотыми огоньками:
– Я должен был вернуться к тебе, должен был уснуть около тебя! Эта Женщина меня опоила... я ничего не помню, но я знаю точно, что не прикасался к Ней, я тебе клянусь! Клянусь нашими будущими детьми, всеми тремя!
Я оторопела просто, эта была самая величайшая наглость, которую мне приходилось слышать в свой адрес. Он еще смеет надеяться, что я с ним... А ведь, дети в его представлении – это самое важное, самое главное... Вершина в иерархии его ценностей! Апогей желаний и стремлений! Значит, сейчас он не лжет...
Мне вдруг припомнились слова Лильки о том, что «...он с пяти капель «отрубился» и никакого толку...». Может, в таком случае, Рай вовсе и не виноват, может, он все еще Мой Рай...
– Ты меня спас от этого... этого...
Я больше ничего не могла говорить, меня душили слезы, я ухватилась за Его курточку, прижалась носом к Его груди и замерла так надолго. Все самое страшно уже позади, все плохое закончилось, мы рядом и мы больше не должны расставаться ни на день, ни на час. Иначе случится беда.
– Ты спасла меня раньше, и тогда, под Москвой, и сегодня снова... Если бы не твои рассказы, я бы даже не подумал про западню у пня, когда увидел твою белую тряпочку. Я представлял только, что сделаю, когда до него доберусь... я хотел, чтобы Змей умирал долго, а он кровью своей собственной захлебнулся... так скоро.
Знаешь, а кровь-то у него – черная оказалась, я такого не видел еще никогда... чтобы у человека была такая черная кровь.
И ты рядом, ты видела все..., а я остановиться уже не мог. Когда я понял, что он собирается с тобой сделать, у меня в голове все помутилось, я хотел ему сразу же спину сломать... Я бы смог, я знаю...
Ева, ведь я же просто Зверь, дикий, сумасшедший, я такое чудовище... Ты, наверно, не все про меня знаешь...
– Мне не важно, кто ты! Важно – КАКОЙ ТЫ! А ты очень хороший, ты удивительный, ты необыкновенный, невероятный, единственный...
– Я не хороший, нет! Я... убивал... много.
– Они тебя мучили, это была самооборона, тебе не в чем себя винить!
Я убеждала его и себя одновременно.
– А, я вины за собой и не чувствую ... и это, наверно, самое страшное во мне...
Мы смотрели друг на друга, словно увиделись впервые – оба такие разные, и в то же время, похожие в чем-то главном... Отчаянные и противоречивые, дерзкие и безрассудные, живущие порывами и страстями.
– У нас с тобой будут красивые дети!
Он сказал об этом тихо и очень уверенно, как о совершенно решенном вопросе. Но мне все еще хотелось кое-что уточнить...
– Ты правда ее не трогал?
– Я же сказал!
– А она тебя? Что она с тобой делала, пока ты спал?
У Рая даже брови поползли вверх от удивления, он отвел глаза в сторону, словно придумывая наиболее удачный ответ.
– Я же спал, я ничего не помню... Это совсем не важно. Я тоже... помоюсь и буду чистым. Для тебя...
Когда мы вернулись в поселок, то увидели возле столовой незнакомую большую машину. Рядом с машиной стоял высокий симпатичный мужчина средних лет с характерной татарской внешностью, разговаривал с кем-то по рации.
Увидев нас, мужчина заулыбался, словно мы ему принесли известие о крупном выигрыше в лотерею.
– Добрый день! Я – Дамир Садыков. А вы – Ева и Рай, я знаю. Мне про вас Ольга рассказывала. Я теперь с вами поживу с недельку, а, может, и больше. У вас тут неспокойно, говорят.
А, Лилию Яковлевну в город перевели, она вот только что уехала, буквально пару минут назад... прямо перед вами, за ней специально машину отправили. Лиля вам передавала приветы и..., – мужчина улыбнулся лукаво, – поцелуи, но я, думаю, вам и приветов хватит.
Очень рад нашему знакомству! А, что это вы, девушка, бледная такая, случилось что-то? А у вас... это что на одежде – кровь? Вы ранены? Вам нужна помощь?
Мы с Раем переглянулись – Дамир, кажется, внушал доверие, и я четко и быстро рассказала мужчине, как гуляла у озера и незнакомый охотник, угрожая ножом, увел меня к своей избушке. И как потом охотник жаловался мне на неизлечимую болезнь и хотел меня с горя изнасиловать, а Рай вовремя пришел по моим следам и убедил охотника этого не делать. И тот с тоски разбежался и ударился головой о стену... несколько раз... и заодно другие повреждения себе нанес... тяжкие, телесные.
Дамир выслушал меня с круглыми глазами, и рассказал в свою очередь, что в лесу нашли присыпанный хворостом труп молодого егеря, который при жизни несколько лет назад на суде выступал против Захара Калганова. И что сейчас по округе рыщет наряд полиции, чтобы забрать убийцу, но раз он лежит в своей избушке с проломленной башкой, то это даже ничего..., забирать легче будет.
Дамир велел нам идти к себе и сидеть дома тихо, как мыши, ждать врача и какого-то человека с бумагами, которые надо будет подписать.
– Вы так и останетесь "Рай"? Или возьмете себе для документов другое имя? Отчество-то все здешние себе выбрали – Алексеевич, что-то вроде традиции уже... еще вам с фамилией надо будет решить.
– Я Александр. Уж тогда Александр Алексеевич.
– Райский!
Это уже я подсказала. Мне вспомнился роман И.А. Гончарова «Обрыв», там у одного из персонажей как-раз была такая фамилия.
– Красиво звучит! – одобрительно поцокал языком Дамир, очаровательно мне улыбнувшись.
Рай нахмурился отчего-то и повел меня к нашему коттеджу. В ванную мы зашли вдвоем, но потом на пороге дома появился врач, и я отправила Рая с ним объясняться. Сама же я в это время с удовольствием помылась и переоделась во все чистое.
А потом уже мылся Рай и у меня даже не получилось ему помочь, потому что я подписывала бумаги, что принес Дамир. И вся эта канитель с посещениями продолжалась до самого вечера, пока мы, наконец, не остались с Раем одни.
Но и потом к нам наведались Светлана Игоревна с Галиной, принесли много всякой еды и «выпеняли», что мы игнорируем их поварские способности.
Я думала, что в меня сегодня даже ложка супа не влезет, но, к собственному удивлению, съела и первое и второе даже с добавкой. Рай тоже не привередничал, ел за обе щеки, одобрительно на меня поглядывая.
– Вот-вот... скоро на человека будешь похожа.
А потом мы вместе помыли посуду и решили, что уже совсем поздно и надо бы ложиться спать. В комнате с кроватями мы тихонько разделись друг напротив друга и легли вместе в одну постель, как муж и жена, что уже сто лет живут вместе.
Некоторое время мы лежали, каждый на боку, смирненько подложив ручки под голову, глядели друг другу в глаза и улыбались. Потом Рай начал говорить, хотя это явно не было его любимым занятием:
– Ты сильно расстроилась, что я не космонавт с другой планеты?
– Нет, не из-за этого... мне обидно было, что мне долго позволяли так думать. Потешались надо мной... и ты тоже, наверно.
– Я думал, так лучше будет. Ты ко мне немного привыкнешь, и, может, не испугаешься, когда правду узнаешь.
Скажи... а я совсем тебя не привлекаю как мужчина? Ты дотрагиваться до себя не позволяла...
– А ты себя нагло вел... безо всякого разрешения меня тискал!
– Я же видел, что ты хочешь... и это чувствовал, почти всегда, когда ты рядом была. Твой запах явно «говорил», что ты уже готова...
Вот и объясни что-нибудь этому мужчине! Он за меня сам все всегда знает, просто по запаху...
– Давай про это вспоминать не будем, перелистнем страницу и начнем читать новую!
– Я согласен! Я хочу тебя прочитать... твои губы, твои глаза, твой животик... прочитать тебя всю – от начала и до конца, раскрыть «посередочке» и уже прочитать как следует... наконец-то!
Интересно, это вот то, что он сейчас сказал пошлостью можно считать или комплиментом? А Рай продолжал, и с чего только он сегодня такой разговорчивый...
– И чтобы ты тоже меня прочитала. Тебе же всегда было интересно – ЧТО Я ТАКОЕ. Ты же у меня любопытная... лисичка.
Ага! Значит, лисичка, все-таки! Что ж, я не против...
Я обняла ладонями Его лицо и увидела в Его глазах звезды – множество ярких звезд – целую неизведанную Галактику, которую мне еще предстоит открыть в Нем, целую Вселенную. Только для меня...
– Я люблю тебя, Мой Мужчина! Потому что ты такой сильный, такой смелый и немного непредсказуемый, но в то же время бесконечно преданный мне, Твоей Женщине...
– Матери моих будущих детей!
Кстати, насчет детей... никаких специальных средств у нас сейчас не было, значит, грандиозные планы Рая о продолжении рода могут вполне стать реальностью... если в течение ближайшего часа к нам опять не постучат в двери. В любом случае, надо хоть что-нибудь успевать...
Я положила руку на мягкие завитки волос на груди Рая, потом опустила ее ниже...
– Ты везде-везде такой пушистый, прямо как барашек – золотое руно!
Рай засмеялся и уложил меня на спину, поднимаясь надо мной.
– А сейчас я тебя проверю... а, почему нет...
– Ну, не всем же такими волосатыми ходить, я же все-таки не пещерная женщина!
Рай ничего уже не отвечал, потому что был сейчас очень занят. Он снова, как тогда в ванной, не то целовал, не то быстро облизывал меня везде-везде, а я только вздрагивала от некоторых чересчур интимных прикосновений. Я даже пыталась иногда немножечко отстраняться от него, но тогда он начинал на меня шипеть и легонько прикусывать мою кожу.
Я смирилась и начала в ответ тихонечко постанывать как бы в шутку, но потом это стало получаться уже совершенно всерьез, и начало происходить то, о чем я только много раз читала во многих любовных книжках и не думала, что это бывает «взаправду».
Рай двигался во мне теперь уже сильными, глубокими толчками, и я только крепче закусывала губы, встречая каждое его движение. Одна ножка у меня лежала на постели прямо, а другую, согнутую в колене, Рай прижал к своему бедру. И у меня вдруг возникли такие странные, необъяснимые ощущения, которых никогда не бывало прежде, как будто я почувствовала, что и правда взлетаю и меня накрывает каким-то горячим потоком и несет все выше и выше.
И я вдруг поняла, что это ОНО САМОЕ и это был просто чистый восторг, я не удержалась и вцепилась ногтями в плечо Рая...
– ...Ты меня всего исцарапала... я сейчас кровью истеку...
– Он еще жалуется, сам же меня довел!
– До чего это я тебя довел, интересно?
– У меня так раньше не было, это в первый раз, это как в кино...
Рай фыркнул и удобнее устроился головой на моем животе. Кажется, он сейчас вовсю колдовал, чтобы уже наша первая ночь принесла свои плоды...
Я протянула руку и погладила его рыжие растрепанные кудри. Может быть, первым у меня родится сын и мы назовем его Лев. Конечно, если он будет такой же златогривый, как и его отец. А, если первой у нас будет девочка, то, непременно Анастасия, что означает «воскресшая»...
Прошло полгода
Я допишу сейчас эти строки и, пожалуй, прилягу отдохнуть. Моя малышка чувствует, что мама немного волнуется и тоже беспокойно двигается у меня внутри. Я думаю, что у дочки будут такие же дивные волосы, как у ее отца, и, может быть, даже его янтарные глаза... Это, правда, не особенно важно – цвет глаз и волос, а важно, что Русский Вид продолжается:
Я дочку назову Анастасией,
А если имена в роду поднять,
То бабушку мою зовут Марией,
Прабабку Домной и Надеждой – мать.
Владимир – мой отец, сын Николая,
Мне Серафима бабушкой была,
И чудится, их судьбы вспоминая,
Что сотни жизней я уже жила...
Два прадеда погибли в сорок первом,
Прапрадед на турецкой пал войне,
А я еще живу открытым нервом,
Пуская корни на родной земле.
И вот еще пожалуй, кое-что очень важное, что мне хотелось бы добавить напоследок:
* * *
Мне посчастливилось родиться
Спустя лишь сорок долгих лет,
Но та война порой мне снится,
На мне ее незримый след.
Боев я слышу отголоски,
Я вижу небо все в огне,
И тех суровых дней наброски
Живут откуда-то во мне.
И если в душ переселенье
Поверить иногда рискну,
То представляю на мгновенье
Как умираю за Москву.
Как гибну в раскаленном танке,
Вдыхаю Аушвица смрад,
И волоку пустые санки
Через блокадный Ленинград.
И стыдно мне сейчас терзаться
От мелких жизненных невзгод,
Кто ТАМ не захотел сдаваться -
ЗДЕСЬ многое переживет.
И это, пожалуй, действительно ВСЕ, что я хотела сказать вам по поводу РУССКОГО ВИДА.
Мы живем дальше, такими – какие мы есть...
пытаясь порой быть немножечко лучше.
Мои дорогие читатели!
Благодарю ВАС, что были со мной до конца!
Но, уверена, что мы еще не раз встретимся, потому что в «копилке» у Автора немало новых увлекательных историй разных стилей и жанров – от красивых добрых сказок до чувственных фантазий... оригинально и откровенно.
Автор понимает толк в Женских Грезах... а, возможно, заодно и в Мужских...
До новых встреч!
Ваша
Регина
