Текст книги "Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах»: Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)"
Автор книги: Д. Московская
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Но вообще приведенные слова Герцена очень близки мне.
(Какая насмешка, первый памятник в России будет открыт Зиновьевым!114114
Первый памятник в России – речь идет о памятнике А. И. Герцену. Зиновьев Григорий Евсеевич – в 1918–1919 гг. председатель Совета комиссаров Союза коммун Северной области, организатор красного террора в Петрограде. Согласно подготовленному комиссией Наркомпроса и Наркомата имущества Республики в июле 1918 г. плану монументальной пропаганды, 22 сентября 1918 г. в проломе ограды Зимнего дворца был открыт первый памятник-бюст А. Н. Радищеву, 17 ноября 1918 г. перед зданием университета – бюст Г. Гейне, 23 февраля 1919 г. у Литейного моста открыт памятник А. И. Герцену – все они были демонтированы в 1923 г.
[Закрыть])
Есть у меня еще утешения, которых не знал Герцен, это религия и школа. О последней хочу написать Вам. Во мне осталась горячая вера и в смысл жизни, и в будущее человечества. (Простите, это звучит желторото?) И я ощущаю живейшую потребность поддержать эту веру в тех, кто идет на смену нашему поколению. У меня нет еще никаких определенных педагогических взглядов. Я сейчас больше учусь у своих милых мальчиков и девочек и сознательно мало «направляю их». Влияние мое, вероятно, сказывается косвенно, из‐за самого факта общения. Мои ребята дали мне много доказательств своей любви. А если есть любовь, должно быть и влияние. Мне приходится иметь дело и с детьми, еще полными сказочных фантазий (8–9 лет), и с подростками, одновременно разочарованными и жизнерадостными, и со старшим классом, полу-студентами, определяющими свои ближайшие жизненные задачи. И мне приходится с ними проходить самые разнообразные предметы, и Закон Божий, и историю, и искусство. Товарищи мои по воспитательству – все опытные и любящие свое дело люди. Но в них меня отталкивает одна черта. Они смотрят на воспитанников, как скульпторы на глыбу мрамора. Переоценивают и свои силы, и, думаю я, свое право.
Благодаря ребятам я живо переживаю теперь разные периоды своего отрочества и юности. Я очень полюбил вспоминать. Данте сказал: «Nessun maggior dolore Che ricordarsi del tempo felice Nella miseria»115115
«Нет большего горя, чем вспоминать о счастливом времени в несчастье» (лат.) – цитата из «Божественной комедии» Данте, заимствована из эпизода о Паоло и Франческе и представляет собой начало рассказа тени Франчески о своей судьбе; фраза стала ходовым выражением, употреблявшимся в русской литературе со времен Пушкина и П. А. Вяземского без перевода.
[Закрыть]. Одно из двух – или он неправ, или же все же наше время далеко еще от Nella miseria.
Т. Н. массу времени работает с детьми и по хозяйству, а по ночам занимается по исторической статистике для недавно умершего А. А. Кауфмана. Мама очень ослабла, но все же немало помогает нам. Дети здоровы, но худы, и Павел слабенький. Однако оба очень веселы и ласковы. Избран я профессором в Ташкент116116
В автобиографиях Анциферов датирует избрание то 1919 г., то 1920 г. Известно, что в 1920 г. он вел организационную работу по созданию историко-филологического факультета для Туркестанского университета, однако на службу не выехал. Президиум Тенишевского училища ходатайствовал перед руководством университета об отмене приглашения: «Отъезд Николая Павловича поставит училище в совершенно безвыходное положение. Огромная доля жизни старших классов связана непосредственно с Николаем Павловичем, он является вдохновителем и руководителем этой жизни. Им вызван особый моральный подъем среди учащихся. Приняв во внимание тяжелый моральный кризис, в котором сейчас находится юношество, было бы жестоко оборвать столь необходимую в этой области работу Николая Павловича. Прекрасный педагог, автор многих кружковых занятий, руководитель экскурсий в областях духовной и материальной культуры, Николай Павлович неотделим от училища, которому в настоящее время жизнь поставила огромные задания. Отпустить Николая Павловича значит в буквальном смысле разрушить жизнь школы» (ЦГА СПб. Ф. 2811. Оп. 1. № 100. Ед. хр. 130. Л. 16).
[Закрыть], но вряд ли поеду. Хотелось бы устроиться поближе к Москве.
Всего доброго. Привет всем Вашим.
Федю, Вашу и мою няню целую.
Привет вам от моих.
Ваш Н. Анциферов.
10 июля 1918 г. Янишполе, Карелия
Дорогой Алексей Федорович!
Мне помнится, что Петрозаводск – Ваша родина117117
В 1852 г. приказом Министерства народного просвещения отец А. Ф. Фортунатова был переведен в Петрозаводск на должность директора Олонецкой губернской мужской гимназии и одновременно директора народных училищ. Младший сын Ф. Н. Фортунатова Алексей родился в Петрозаводске. В 1863 г., после выхода Ф. Н. Фортунатова в отставку, семья переехала в Москву (Агеева Н. Н. Научно-педагогическая и общественно-публицистическая деятельность С. Ф. Фортунатова в конце XIX – начале ХХ в.: Дис. … канд. ист. наук. Чебоксары, 2015. С. 36).
[Закрыть]. Во всяком случае, он у меня тесно связан с Вами. Сейчас встретил восход солнца над Онежским озером. Памятники Петру и Александру снесены118118
12 апреля 1918 г. Советом народных комиссаров РСФСР был принят Декрет «О памятниках республики» с решением о сносе памятников, «воздвигнутых в честь царей и их слуг», во исполнение которого по постановлению Исполнительного комитета Петрозаводского горсовета были демонтированы памятник основателю Петрозаводска Петру I, открытый в честь 200-летия со дня его рождения на Круглой площади на средства государственной казны, и памятник Александру II, воздвигнутый в память о Царе-освободителе 30 августа 1885 г. на средства губернского земства на Соборной площади.
[Закрыть]. Осмотреть город подробно не пришлось. Поезд стоял недолго. Еду на Мурман с экскурсией кончивших Тенишевское училище.
Собираюсь быть в Москве в конце августа.
Привет Вашим сыновьям.
Ваш Н. Анциферов.
5 сентября 1918 г. Петроград
Дорогой Алексей Федорович!
Будьте так добры написать мне несколько слов о себе и о Вашем потомстве. Как здоровье Феди? Я очень беспокоюсь о нем, т. к. оставил его во власти сильного жара. Устроился ли Гриша в Ветлуге? Или все еще в Москве. Как идут Ваши занятия? Как справляетесь с переездами во все концы Москвы? У нас еще до сих пор не наладилась жизнь. Жить совершенно с семьей в Питере невозможно. А ехать некуда. Живу только верой, что «все образуется». С удовольствием вспоминаю наши прогулки и Ваши рассказы.
Мы шлем Вам привет. Привет Вашим сынам.
Ваш Анциферов.
<1918 г. Петроград>
Дорогой Алексей Федорович!
Спасибо за адреса. Простите, что беспокоим Вас. Жду обещанную книгу по вопросу об образовании. Встретил Щепкину119119
Неустановленное лицо.
[Закрыть], передал Ваш привет, она была очень тронута и сказала: «Лёля Фортунатов, какое далекое прошлое!» Я ей сказал о существовании воспоминаний Екатерины Федоровны, и она очень пожалела, что Вы не собираетесь пока их печатать. Недавно видел Лемке120120
Лемке Михаил Константинович (1872–1923) – историк русской журналистики, цензуры и революционного движения; в 1920–1921 гг. член редколлегии журнала «Книга и революция», составитель и публикатор 22-томного собрания сочинений и писем Герцена.
[Закрыть]. Он готовит 20-томное собрание сочинений Герцена, выпустить его хочет сразу. Пока подготовлено 9 томов.
Собрал много писем лиц, связанных с Герценом. Между прочим, до 20 писем Гервега. Лемке подтвердил, что Наталия Александровна не покидала Герцена121121
Углубленный интерес Анциферова к истории жизни и идеям Герцена возник под влиянием А. Ф. Фортунатова и посещения могилы писателя в период пребывания в Ницце зимой 1906/07 г. С тех пор изучение наследия и судьбы Герцена переросло в осознанный научный интерес, который реализовал себя в ряде исследовательских и публикаторских проектов. Общественная позиция Герцена, его семейная драма, травма, углубившаяся увлечением жены Герцена немецким поэтом и политическим деятелем Г. Гервегом, были пережиты Анциферовым и Татьяной Николаевной как события собственной жизни (Анциферов 1992. С. 4, 10). У Анциферова долго сохранялось убеждение, что Наталия Александровна сумела преодолеть свое чувство к Гервегу. Выйдя из заключения в 1933 г., он познакомился с письмами Н. А. Герцен к Г. Гервегу по публикации Эд. Карра, долгое время относился к этой публикации с недоверием, но затем переработал с учетом ее свою книгу «Любовь Герцена» (не опубликовано), построенную прежде на презумпции верности Н. А. Герцен своему мужу. Впоследствии Анциферов неоднократно возвращался к трудным для него размышлениям на эту тему, в том числе и при работе над материалами Герцена и Огарева из «Пражской коллекции».
[Закрыть]. Сочинения выйдут «по окончании войны», немного похоже на «после дождика в четверг». Нехорошо теперь в общей жизни. Дух гаснет. Живешь работой и личным и ждешь мира, как сказывают первые христиане ждали второго пришествия. Увлекаюсь Роменом Ролланом. Не встречались ли Вам в «Северных записках» его переводные статьи? Особенно хороши «Кумиры»122122
«Кумиры» – восьмая статья (о роли интеллигенции в период войны) из цикла «Над схваткой» Р. Роллана, опубликована 4 декабря 1914 г. в швейцарской газете «Journal de Geneve» («История человечества есть история кумиров и их последовательных царствований <…> Господа сменились, рабы – все те же <…> Кто разобьет кумиры? Кто раскроет глаза их фанатическим сектантам?»). Статьи Роллана из этого знаменитого цикла имели большой резонанс в Европе и были переведены почти на все европейские языки, кроме немецкого. Печатались в российской периодике в годы Первой мировой войны (1914–1918).
[Закрыть].
Привет Маше и Мише.
Наши шлют Вам привет. Мечтаю побывать в Москве.
Любящий Вас
Н. Анциферов
5 мая 1919 г. Петроград
Дорогой Алексей Федорович!
С тех пор, как мы с Вами гуляли по окрестностям Петровского, прошло около года, и какая тяжелая зима пережита. Однако мы бодрости не теряем и умеем находить удовлетворение и светлые минуты в нашей суровой жизни. Мне приходится ежедневно уходить из дому в 8 часов и возвращаться лишь в 10 ч. Детей совсем не вижу. Татьяна Николаевна занимается исторической статистикой по ночам, т. к. днем присесть не может. Но бывает праздник, и мы воскресаем душой. И снова работа. Дети здоровы. Мама очень ослабла. Что со всеми Вами? Жду с нетерпением ответа. Привет всем Вашим сыновьям.
Ваш Н. Анциферов
30 июля 1919 г. Петроград
Дорогой Алексей Федорович!
Ряд тяжелых несчастий помешал мне ответить Вам.
Опасно была больна Таня.
Лежала в больнице и подверглась операции. Одновременно ненадолго заболела мама. На мне лежал весь дом. Когда все вновь наладилось, заболел и умер Павлинька, а за ним умерла и Наташенька от дизентерии. После похорон детей мы все получили эту болезнь. Таня перенесла ее на ногах и ухаживала за нами.
Я уже болен 10-ый день. Со вчерашнего дня немного лучше. Хотелось бы резко изменить и внешнюю обстановку жизни.
Думаем принять предложение Гриши.
О своем решении попробую Вам написать, когда несколько очнусь!
Ваш Н. Анциферов.
Наш новый адрес: М. Посадская, 19, кв. 15. Будьте добры, сообщите мне адрес Гриши. 30/VII н. ст. 1919 г.
31 сентября 1920 г. Петроград
Дорогой Алексей Федорович!
Побыл с Вами мало, и захотелось поскорее написать Вам.
Мои периодические возвращения в Вашу семью эти 24 года сделались для меня часами внутреннего испытания. После смерти отца – я нашел у Вас родной дом. Ваш дом стал для меня какой-то гранью, у которой я останавливаюсь, осматриваюсь на пройденный путь и думаю о будущем. Это я почувствовал в первый раз весной 1913 года, когда приезжал к Вам со своей невестой. Мне кажется, что у Вас я встречаюсь с самим собой, каким был в предыдущий приезд, и сужу себя. Я вот сейчас помню каждый приезд. Как все быстро менялось. Но в этот раз я был взволнован особым чувством, о котором хочу написать Вам.
Я увидел Вас снова окруженным родными лицами. И среди них были три лица, волновавших меня, – дети Кости. Кирок так живо напомнил тех «мальчиков Фортунатовых», с которыми я познакомился 24 года тому назад. То же выражение лица – движения – даже такая же серая курточка с поясом и высокие сапоги. Арочка же так странно сочетала черты матери и Мани. Младшая тоже Фортунатова, но в ней я не мог ясно узнать кого-нибудь из Ваших детей.
Когда я видел всех их, и Гришу, и Мишу, рядом с Вами и слушал Ваши слова об этике хореизма и харитизма123123
Возможно, предметом обсуждения была книга профессора Петербургского университета, описанного Анциферовым в мемуарах, Ф. Ф. Зелинского «Древнегреческая религия» (Пг., 1918), где, в частности, шла речь о «хорее» – соединении поэзии, танца, музыки, этой «триединой ячейки позднейших обособленных искусств» (Зелинский Ф. Ф. Древнегреческая религия. С. 41), которой в Древней Элладе освящался как умственный, так и физический труд. Поклонение Музам, праздники, им посвященные, стали «не только отдыхом, но всенародной образовательной школой» (Там же. С. 43). Это позволило Зелинскому назвать греческую религию «религией радости». Для эллина «праздник был не днем праздности, а, наоборот, днем кипучего труда, но только не ради наживы, а ради возвышения богов и возвышения собственной души» (Там же. С. 44). «Мусикийным», т. е. предназначенным не для наживы, а для возвышающих дух науки и искусства, мог быть назван любой род деятельности, например краеведение (см.: Золотарев 2016. С. 586, 613). По утверждению Зелинского, эллины осудили бы тот народ, который счел повседневный труд осквернением праздника и службы своему богу. Концепция харитизма (от charis, гр. – благодать), т. е. благодати, которой удостаиваются и которую могут дарить своим почитателям герои после смерти, была рассмотрена Зелинским в работе «Харита – идея благодати в античной религии» (Логос. 1914. Т. 1. С. 111–149).
[Закрыть], я порадовался за Вас, дорогой Алексей Федорович.
Простите, может быть, мое письмо будет Вам неприятно, напоминает много тяжелого. Но я пишу Вам смело. И я несу в жизнь с собой два гроба.
Хочется Вам сегодня на прощанье привести выдержку из XIX тома Герцена, м. б., Вы и не так скоро его получите (XIX том кончается 1867 г.).
Последняя запись из дневника:
«Декабрь 20/66 г.
Первый раз после похорон в мае 1852 я иду один на кладбище – я приехал один в Ниццу.
В 61 году я был с сыном.
В 65 – я был с двумя гробами124124
Речь идет об умерших вскоре после рождения близнецах, детях Герцена от Наталии Алексеевны Герцен.
[Закрыть].
Теперь я являюсь один перед двумя прошедшими, перед закатившимся светилом – и потухнувшими надеждами – до всхода.
Что я скажу гробам?
Что в себе скажу перед вечной немотой?
Скоро пройдет 15 лет – какая исповедь, какие „были и думы“ в них»… 125125
Герцен-19. С. 141.
[Закрыть]
Вот в таких местах Герцен приобщает всех нас к своей жизни.
Возвращаюсь к обычной работе.
Так жаль, что мало побыл с Вами. Хотелось с Гришей по старинке побродить по парку и поговорить о жизни. Хотелось и с Мишей.
Привет всем Вашим.
Ваш Н. Анциферов.
<Январь> 1922 г. Петроград
С Новым годом, дорогой Алексей Федорович!
Давно, давно уже собираюсь в Москву, и все не удавалось попасть. А так хочется побывать у Вас. Когда попаду, не знаю. Не раньше весны! У меня был в тяжелой форме сердечный припадок, и мне предписан строгий режим. Пришлось покориться. Сижу дома и готовлюсь к магистрантским экзаменам. Первая тема – А. И. Герцен. В связи с этим вопросом занялся Д. С. Миллем, Леопарди и Фейербахом126126
Милль Джон Стюарт (1806–1873) – британский философ, социолог, экономист и политический деятель, разрабатывал философию либерализма, концепцию индивидуальной свободы; Леопарди Джакомо (1798–1837) – итальянский поэт-романтик, мыслитель-моралист, филолог; Фейербах Людвиг (1804–1872) – немецкий философ-материалист.
[Закрыть]. К сожалению, 17-ый том до сих пор не вышел. Как живете Вы, как Ваши сыновья. Ну и хочется же мне попасть в Москву!
Ваш Н. Анциферов.
30 марта 1925 г. Ново-Николаевск
Дорогой Алексей Федорович!
Шлю Вам привет из Ново-Николаевска127127
Ново-Николаевск переименован в Новосибирск 12 февраля 1926 г.
[Закрыть]. В моей жизни произошли крупные и печальные перемены128128
Анциферов был арестован в ночь с 24 на 25 февраля, 26‐го сослан в Сибирь в Ново-Николаевск по обвинению в недоносительстве на Анатолия Эсперовича Серебрякова (см. о нем: Слепкова Н. В. Историк Зоологического музея Анатолий Эсперович Серебряков (1890–1938) // Историко-биологические исследования. 2013. Т. 5. № 3. С. 43–71). Знакомые, которых Серебряков посетил в Ленинграде после тайного возвращения, А. П. Смирнов, Н. П. Анциферов, А. В. Шмидт, были арестованы. Анциферов был осужден на три года к вольной ссылке в Омске и получил разрешение уехать в Омск в качестве ссыльного, где провел семь недель. К этому моменту семья Анциферова переживала немалые трудности: Сергею было только три года, Тане не исполнилось и года. Жена болела туберкулезом, обострившимся после рождения детей. Приговор спустя два месяца был отменен. «Мне казалось, что моя жизнь кончена, т. к. должна была погибнуть моя семья, но друзья спасли мою семью», – записал Н. П. в дневнике (Анциферов 2014. С. 606). 29 мая 1925 г. он вернулся в Ленинград.
[Закрыть]. 24‐го февраля поздно вечером я был арестован и 25‐го февраля отправлен по этапу в распоряжение Ново-Николаевского государственного политического управления, которое направило меня в Омск. Пишите до востребования. Таню я оставил в санатории, маму больной. Сейчас я утешен письмами из дому, что друзья пришли на помощь моей семье. Может быть, мне удастся найти службу в Омске и перевести свою семью.
В течение последних 1½ лет мне не удалось побывать в Москве и повидаться с Вами, дорогой учитель и отец семьи, которую я ощущаю, как родную. Нам не удастся увидеться скоро, и мне хотелось высказать Вам и всем Вашим глубокую благодарность. Привет всем.
Ваш Коля.
Дополнение
Н. П. Анциферов – Л. К. Белокопытовой 129129
Письма Анциферова Л. К. Белокопытовой печатаются по первоисточнику: АРАН. Ф. 584. Оп. 6. Д. 130. Подготовка текста, публикация, комментарии Д. С. Московской.
[Закрыть]
<8 ноября 1920 г. Петроград>
Дорогая Лидия Карловна!
Мы нашли друг друга после стольких лет, и боюсь, что мы потеряем друг друга. Я даже не знаю, куда направить свое письмо. Оля130130
Оля – вероятно, Ольга Михайловна Вивденко, художница, киевская знакомая Всеволода Белокопытова и Анциферова, бежавшая в 1920 г. из Крыма в Болгарию. «В своих скитаниях она встретилась с отцом Всеволода – Николаем Николаевичем, который так боялся возможности брака его сына с дочерью нотариуса. Судьба решила иначе: не сын Н. Н. Белокопытова, а он сам вступил в такой мезальянс. Брак этот не был счастливым. Новобрачные поселились в Париже. Н. Н. Белокопытов ослеп. Вся тяжесть заработка легла на Ольгу Михайловну» (Анциферов 1992. С. 276–277).
[Закрыть] мне прислала адрес, по которому я и отправляю это письмо. Но я знаю, что Вы живете где-то вне Парижа. Если это письмо дойдет, сообщите Ваш точный адрес.
Ваша открытка произвела на меня большое впечатление. Если Вы сохранили силы любви – значит, Вы победили. Читая Вашу открытку, я вспомнил слова Герцена, «о чем юность мечтала без личных видов, выходит светлее, спокойнее и также без личных видов из‐за туч и зарева»131131
Герцен-12. С. 8.
[Закрыть].
Этого я не могу сказать о себе, я не отказался от личного. Да, я должен признаться, что не преодолел в себе того юношу, которого Вы знали. Я чувствую себя несмотря на большой путь внешней жизни, пройденный за эти годы, ужасно незрелым. То же я скажу и о Тане, даже в большей степени.
Но эта неспособность отказаться от личного мне не мешает.
После смерти детей я чувствовал освобождение от жизни, которое давало мне большую нравственную силу. Но и тогда это освобождение было не полным, т. к. жажда иметь ребенка не покидала ни меня, ни Таню.
За эти полгода в нашей жизни не произошло существенных перемен. Поскольку я погружен в жизнь своей семьи, общаюсь со своими друзьями и работаю, я чувствую себя хорошо, и моя личная жизнь теперь складывается очень хорошо. Но все это «постольку-поскольку». Та ненависть, которая царит теперь и у вас в Европе, и у нас, отравляет жизнь и подрывает веру в будущее, хотя и не окончательно.
Вечные ценности либо цинически отвергаются, либо, лицемерно признаваемые, в корне попираются. Я не знаю, где чище нравственная атмосфера, у нас или у вас? Вот это знание царящего повсюду зла омрачает жизнь. Но все же в душе незаглушенно живет: «Все пройдет, одна правда останется». Но это есть вера в чудо. А ведь чудо все же возможно, была бы вера. Портит жизнь еще забота о хлебе насущном. Мама слабеет. Пришлось взять ей и Тане в помощь прислугу (их теперь зовут «сотрудница»). Мы скоро ждем ребенка132132
Речь идет о Сергее, появившемся на свет 15 февраля 1921 г.
[Закрыть] (очень хочется дочь). Так что на мне лежит долг содержать 6 человек, и я один работник. Цены растут быстрее жалованья. Вот маленькая справка. В Тенишевском училище я провожу половину своего трудового времени. Получил 10 миллиардов жалования. Фунт масла – 700 миллионов. Фунт сахарного песку – 300 миллионов. Но мы уже ко всему этому приспособились.
Несмотря ни на что, у нас не сонное царство. Широкие массы разными путями втянуты в культурную жизнь. Большая работа совершается в дворцах, музеях, театрах. Выходит много хороших и книг. Некоторое улучшение приходится отмечать даже в быту.
Недавно я ездил в Рязанскую губернию навестить своих ребят133133
Весной 1906 г. во время очередного визита к родственникам Курбатовым в Барановку Анциферов начал занятия с неграмотными крестьянскими детьми 6–12 лет. «Ядро составили 20 человек, из которых около половины было девочек. Вскоре мы разделили наших учеников на группы, по степени их успеваемости. Утренние занятия состояли из обучения азбуке, арифметике и разучивания стихов. Ребята читали хором и нараспев» (Анциферов 1992. С. 108–109).
[Закрыть], которых я не видал так же давно, как Вас, т. е. около 11 лет. Они меня встретили очень сердечно, и это посещение Барановки было большим праздником для меня.
Скажите Оле, что жду от нее письма, а если скоро не получу, сам напишу. Сердечный ей привет. Скажите, что Миша134134
Возможно, речь идет о Михаиле Алексеевиче Фортунатове.
[Закрыть] жив, молодой ученый, специалист по птицам. Очень славный, как и был.
Сердечный привет от нас всем Вам.
<16 февраля 1924 г. Ленинград>
Дорогая Лидия Карловна!
Очень захотелось побеседовать с Вами. Надеюсь, что и Вы напишете мне несколько слов.
Вспоминаю Вас очень часто. Мы живем на М. Посадской, и я, проходя мимо Вашего дома, каждый раз смотрю на фонарь в 3‐ем этаже и вспоминаю Вашу гостиную, всех Вас и то время, когда мы бывали вместе.
Вспоминал я Вас недавно и под Новый год. Вспоминал как мы встречали его, 1913-ый, на берегу Черного моря. Море было бурное, но ночь не была холодной. С нами был Гриша, но с нами не было Вовы. Я это Рождество у Вас вспоминаю с особой любовью. Оно оказалось значительной гранью моей жизни.
Помните нашу беседу в Нижнем парке о браке? Вчера была 9-ая годовщина нашей свадьбы. И вот я могу Вам написать, что все то, что я говорил Вам тогда, сбылось в полной мере и я ни от чего не оказываюсь.
Мы глубоко счастливы друг в друге. Пишу Вам об этом потому, что Вы любили нас тогда, может быть, любите и теперь.
Мы пережили много страшного, но дурного не пережили ничего. Я часто думаю о смерти, потому что смерть вошла в нас со смертью детей, но думаю о ней спокойно, потому что чувствую вечное. И вместе с тем я очень страстно хочу жить и хотел бы жить долго-долго, пока не замерзнет наша планета.
Вспоминал Вас недавно в беседе с Иосифом Брониславовичем136136
Селиханович Иосиф Брониславович (1881 – не ранее 1952) – философ и педагог, учитель юношеских лет Н. П. Анциферова. В 1903–1905 гг. учился в Московском университете у С. Н. Трубецкого и П. Г. Виноградова, затем в Петербургском университете у Г. В. Форстена и А. И. Введенского. Там же в 1911 г. был оставлен по кафедре философии. В 1920‐х гг. жил в Киеве, занимался историей педагогики, был научным сотрудником кафедры педологии при Всеукраинской академии наук; описан в мемуарах Анциферова (Анциферов 1992. С. 132, 136–139, 217–227).
[Закрыть]. Как-то собрались у меня мои бывшие ученики и их новые друзья, кончившие теперь университет. Они на нас не очень похожи. Они с большим уклоном к художественному, чем были мы, они лучше ценят научный труд, чем ценили мы. Но они скептичнее нас и равнодушнее к нравственным вопросам. Но они пока что нравственно хороши. Но, понимаете, как-то холоднее нас.
Шла оживленная беседа. Вдруг стук в дверь, и является Иосиф Брониславович. А я о нем уже 6 лет ничего не знаю. Иосиф Брониславович все тот же. Такой же оживленный студент, вечный студент. Глаза яркие, та же улыбка, та же подвижность. Тот же язык немножко насмешливый и выразительный. В такой же синей куртке. Только морщинки около глаз, но они едва заметны. Мне кажется, что мы теперь выглядим одних лет. Но он смеется надо мной.
Селисский137137
Селисский Герман Абрамович (1888–1957) – инженер, киевский друг Анциферова, во время студенческих волнений в Киеве в 1905–1906 гг. был исключен из реального училища за неблагонадежность. Описан в мемуарах Анциферова (Конволют 1. Л. 105. Семейный архив М. С. Анциферова).
[Закрыть] теперь директор в Киеве. Очень деятельный и увлеченный. Ну, пора кончать.
Живем мы вчетвером. Объективно говоря, плохо, т. е. очень бедно, но по сравнению с прошлыми годами хорошо, и нужда нас не гнетет. Сын мой, Светик (Сергей), светит и греет. Привет Ольге Николаевне138138
Ольга Николаевна Мечникова (урожд. Белокопытова) (1858–1944) – художница и мемуаристка, жена И. И. Мечникова, описана в мемуарах Н. П. (Анциферов 1992. С. 269–272).
[Закрыть] и Василию Николаевичу139139
Василий Николаевич Белокопытов.
[Закрыть], последнему – от всех нас.
Ваш Коля.
1920–1930‐е годы
Письма Татьяне Борисовне Лозинской 140140
Печатается по первоисточникам из ОР РНБ. После научной обработки, еще не завершенной, письма будут присоединены к архиву М. Л. Лозинского (Ф. 1437).
[Закрыть]
9 июля 1929 г. Ленинград
Глубокоуважаемая Татьяна Борисовна!
В связи с получением доверенности на Ваше имя я получил разрешение послать Вам внеочередную открытку. Меня волнует вопрос об оплате авторов. Авансы были даны: Ивану Михайловичу141141
Иван Михайлович Гревс.
[Закрыть], Николаю Владимировичу142142
Николай Владимирович Вейнерт (1884–1938) – экскурсовод, педагог Института инженеров коммунального строительства. Судим. В 1929 г. осужден коллегией ОГПУ на три года высылки. Отбывал наказание в г. Кинешме. Вторично арестован 31 января 1931 г. Наказание отбыл. Вновь арестован 21 июня 1938 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 27 октября 1938 г. приговорен по ст. 58-6-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в Ленинграде 1 ноября 1938 г. Его жена Ядвига Адольфовна Вейнерт-Влядих трижды высылалась; их сын Юрий Николаевич Вейнерт четырежды судим, погиб в 1951 г. в ссылке.
[Закрыть], Сергею Александровичу143143
Сергей Александрович Безбах (1898–1940) – краевед.
[Закрыть], Софии Михайловне144144
София Михайловна Глаголева (урожд. Данини; 1884 – не ранее 1939) – историограф, историк, краевед.
[Закрыть]. Это авторы, писавшие о районах. Авторы руководящих статей аванса не брали. Переписчики оплачены частично. Пусть с ними договаривается Юлия Федоровна145145
Юлия Федоровна Тихомирова (1890–1979) – краевед, жена краеведа Александра Матвеевича Хордикайнена, также проходившего по «делу краеведов», выпускница Бестужевских курсов.
[Закрыть]. По музейной части авансы выдавал Борис Павлович146146
Борис Павлович Брюллов (1882–1939?) – искусствовед и краевед, автор путеводителей по Ленинграду. Внук архитектора А. П. Брюллова, ученик Гревса (Фролов В. А. Жизнь и деятельность Б. П. Брюллова // Анциферовские чтения: Материалы и тезисы конференции (20–22 декабря 1989 г.). Л., 1989. С. 40–42).
[Закрыть]. Не знаю, удастся ли Вам найти список авансов, поэтому о некоторых придется спросить авторов. Авансы маленькие, от 10 до 20 рублей. Если издательство пожелает снять мое имя как редактора – я не возражаю.
Привет мужу, дитяти и Кисе147147
Киса (Киска) – дружеское прозвище Ксении Владимировны Ползиковой-Рубец (1889–1949) – педагог, экскурсионист, в 1920‐х гг. сотрудница Экскурсионного института. Проходила вместе с Анциферовым и другими по «делу краеведов». 23 августа 1931 г. осуждена на три года административной высылки, проживала в Архангельске. Анциферов, находящийся в заключении, и Лозинская избегают в переписке упоминаний настоящих имен, отчеств и фамилий лиц из своего ближайшего окружения.
[Закрыть].
Ваш Н. Анциф.
Штамп: Проверено Начальник Дома Предварительного Заключения148148
На конверте обозначены адрес Лозинской: Ленинград, ул. Красных Зорь, д. 73–75, кв. 26, и адрес отправителя: ДПЗ, корп. 3, кам. 23. В ночь на 23 апреля 1929 г. Анциферов был арестован как участник «контрреволюционной монархической организации „Воскресенье“» («дело А. А. Майера»). Был помещен в ДПЗ на Шпалерной, 25. 22 июля 1929 г. он был приговорен к трем годам исправительно-трудовых лагерей и в августе отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения (Кемь). 4 мая 1930 г. был арестован в лагере как участник «контрреволюционной организации» в результате следствия по «делу Академии наук», в частности Центрального бюро краеведения, находился под следствием в изоляторе на Секирной горе на Соловках, 20 июня ему был продлен срок заключения на год. Летом 1930 г. он этапирован в Ленинград для следствия по «делу АН». 23 августа 1931 г. приговорен к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Отбывал срок на Медвежьей горе, был освобожден осенью 1933 г. «по зачетам». Арест, пребывание в ДПЗ, ссылка описаны в мемуарах (Анциферов 1992. С. 323–398).
[Закрыть].
9 апреля 1930 г. Кемь
Дорогая Татьяна Борисовна!
Буду номеровать свои письма: это первое. Так легче переписываться, а в связи с решением вопроса о судьбе детей, столь затянувшимся, это важно.
Отъезд Светика, как я и думал, вверг меня, надеюсь – на время, в горькую печаль. Я следил за уходящим поездом и физически ощущал сгущавшийся вокруг меня мрак одиночества, и только мысль о том, что он всегда со мною, поддержала меня. А день был такой светлый, овеянный дыханьем приближающейся весны! Мне кто-то сказал сочувственно: «Лучше бы этих свиданий не было, от них еще хуже потом». Ну нет, как бы плохо ни было, но я бесконечно благодарен за свиданье, оно надолго заполнит разгоревшимся чувством любви мою жизнь, согреет ее. Вечером было северное сиянье такое великолепное, какого я никогда не видал. Это были не снопы, как обычно, а трепетали лучезарные крылья, заполнявшие большую часть неба. Повторилось сиянье и в следующую ночь. Я отыскал созвездие трех волхвов (в Орионе) и вспомнил, как Светик, глядя на три пуговицы моего рукава, сказал – «это у тебя тоже три волхва». А дома на кровати – забытая его подушечка, и когда я лег спать, то ощутил ее под своей головой как его ласку. Он во сне все ласкал меня. Я его часто будил толкая, он открывал глаза и начинал рукой гладить меня или прижимался ко мне. А его подушечка – мне теперь словно остаток его ласки, словно она впитала его сны, его думы и мечты. Светик мне показался очень маленьким, таким же глупым мальчушечкой, каким был, полным шалостей, фантазий и скрытой нежности. В этом <1 слово нрзб> много-много застенчивости и скрытности в том, что для него особенно важно. Вспомните его на кладбище.
Какое же счастье, что он побыл эти три дня со мною, всколыхнув всю мою жизнь. И если с этим связано страдание, то да будет благословенно и оно.
Я сейчас полон Светиком: его движеньем, голосом, улыбкой, взглядом, его песнями, шутками, проказами, полон благодарностью, что его привозили ко мне. В нем я ощутил и его мать, едва уловимую в чертах лица, вложившую в него столько любви, и эту любовь я ощущал как печать, возложенную на него. И если он и Танюшка будут хорошими людьми, то мне ничего больше от жизни не надо, ничего. И в моей жизни, значит, все хорошо.
Простите, что все писал о сыне, но сейчас ни о чем другом писать не мог. Думаю о Вас и Вашей семье постоянно и встречу с Вами считаю одним из благословений моей жизни.
Сейчас я один в своей комнате. Жалобно мяучит кошка – она рожает. Когда я подхожу к ней и ласкаю ее, она перестает мяукать, а начинает мурлыкать. Чувствует, что не одна, и вот я как-то не могу этого обстоятельства объяснить рефлексологией149149
Основное положение рефлексологии как объективной психологии, согласно В. М. Бехтереву, состоит в том, что отдельные жизненные проявления организма имеют характер реакции на меняющиеся условия среды, с помощью которой он стремится отстоять и утвердить свое бытие.
[Закрыть], а по умбрийской школе150150
Живописная школа в итальянском искусстве XIII – начала XVI в. с центром в Перудже, характерными чертами которой считаются тонкий лиризм и ощущение поэтической гармонии человека и природы, светлая мистика.
[Закрыть] выходит понятно. Ну, всего светлого Вам и Вашей семье.
Ваш Н. Анц.
АКССР, г. Кемь. УСЛОН Кемский отдельный пункт.
P. S. Калоши купил.
<Осень–зима 1931 г. Медвежья гора>
Дорогая Татьяна Борисовна,
Только что получил карточку Тани, большое спасибо. Перед отъездом на линию решил написать Вам. Побившись с канцелярской работой (мне даже в газетной экспедиции пришлось поработать счетоводом, вот было наказанье!), я решил получить новую квалификацию и провел практические занятия по геологии151151
3 июня 1930 г. принято постановление Совета труда и обороны о строительстве Беломорско-Балтийского канала, соединяющего Белое море с Онежским озером и дающего выход к Балтийскому морю и к Волго-Балтийскому водному пути. Это была первая великая стройка, на которой был использован труд заключенных. Они принимали участие в его проектировании, проведении геолого-разведочных работ и строительстве (Рассказов Л. Роль ГУЛАГА в предвоенных пятилетках. Экономическая история: Ежегодник. М.: Росспэн, 2003. С. 269–319; Дмитриев Ю. А. Беломорско-Балтийский водный путь: От замыслов до воплощения. Петрозаводск: [б. и.], 2003).
[Закрыть]. Теперь мне предстоит без достаточной теоретической подготовки ехать на линию коллектором152152
Коллектор – профессия в геологии: сборщик горных пород. Работа Анциферова коллектором и преподавателем, обучающим заключенных навыкам геолога-коллектора, описана в мемуарах (Анциферов 1992. С. 374–397).
[Закрыть]. Геология меня интересовала всегда, и я, приступивши к ней, чувствую, что и на душе стало спокойнее, яснее. На свой выбор я смотрю серьезно. Он мне и в будущем даст возможность прокормить детей. Видите, я стал думать о будущем, а это хороший знак. На душе у меня теперь бывает хорошо. Нельзя было в жизни сразу пережить все то доброе, что мне было дано судьбой. И вот вложенное в меня тогда теперь раскрывается во всей полноте. Я брожу по горам. Ходил на вершину, где полянка и ели, откуда вид на озеро153153
Онежское озеро.
[Закрыть]. Было уже около 12 ночи, и как я наслаждался одиночеством! Какое это было благо для человека. Недавно был там под утро и встретил восход солнца. Восходит оно над озером. Краски яркие, с массой нежнейших переливов. Геология еще больше сблизит меня с природой. И с простой жизнью. И как я жду, что наступит время, когда на душе будет тишина. Мне жаль расставаться с этими местами. Но я надеюсь снова вернуться и встретить весной здесь детей. А как они хорошо мне иногда снятся. Но как редко снится Таня. А Таточка и Павлинька ни разу не снились. Я буду бороться с тоской о детях. Мне все же боязно за их путешествие зимой.
О Вас думаю не только с чувством любви и благодарности, но и с каким-то удивлением. Простите.
В Вашем письме меня огорчило Ваше недовольство отношениями с сыном. Это, вероятно, на почве Ваших забот о его здоровье. Или есть и другие причины?
Как я рад, что мне не нужно сейчас ни о чем просить. Вещи свои получил полностью, и какая радость для меня была встреча с ними. Из дому получил три посылки. Вот только писем из дому от детей все нет как нет. Обо мне не грустите. Все пройдет, одна правда останется. Так часто говорила Таня.
Привет вашей семье.
Ваш Коля.
Адрес мой прежний. Когда узнаю новый, напишу. Письма мне перешлют.
Путеводитель по Ленинграду еще не получил. А как чувствует себя Киска?
9 января 1932 г. <Медвежья гора>
Дорогая Татьяна Борисовна,
Хочу побеседовать с Вами. Вижу Вас за шитьем. Я и Татьяну Николаевну вспоминаю часто за шитьем. Сидела рядом, когда я работал над книгой, и помогала мне. Недавно долго, долго думал о ней, перечитывал письма. Я был совсем один, среди сосен. И так много пережил, что меня спросили «Что это Вы так осунулись?». Как это хорошо; как хорошо, что все так живо во мне, что могу страдать, как будто все было вчера. Значит, я жив в полной мере. Ведь правда?
Сообщаю Вам свой точный адрес. Медвежья гора. Мурм. ж. д. СЛАГ Медвежьегорский отдельный лагерный пункт. I-ый лагерь, I-ая рота.
Как видите, я задержался на Медвежьей горе. Накануне у меня был сердечный припадок.
Доктор нашел расширение сердца, некомпенсированный миокардит и обострение невроза сердца. Решено меня оставить на Медвежьей горе, т. к. при ухудшении деятельности сердца работа в зимних условиях на производстве признана вредной. Однако я остаюсь работать в том же учреждении, чтобы лучше подготовиться и к весне отправиться на производство.
Светик мне написал, что он увлечен естествознанием и учит пески и глины. Скажите ему при случае, что я занят тем же и очень увлечен.
Наладилась переписка с детьми. От Светика имею два больших деловитых письма, от Танюши 3 и очень нежных, с рисунками. Ну вот теперь я чувствую новые силы жить и ждать соединения своей жизни с жизнью детей. Мама мне писала, что Светику трудно учиться. Как он учится? К сожалению, от тети Ани ни слова за все время.
Надеюсь дождаться Вашего приезда на Медвежьей горе. Не сможете ли Вы приехать, как в прошлый раз, в первых числах апреля? Теперь значительно облегчена возможность получить разрешение на свидание. Вот-то будет хорошо! Когда я начинаю конкретизировать, то мне даже как-то страшно становится: неужели для меня еще возможно такое счастье!
Поздравляю Вас, дорогая Татьяна Борисовна, лучшая из женщин, как я с Таней называл Вас. Больше всего желаю Вам радости от Ваших детей. При случае поздравьте и мою Танюшечку-душечку.
Зима у нас очень мягкая. Несколько раз шел дождь. Может быть, мягкая погода будет и в конце зимы. Вот только очень трудно подыскать для свидания комнату, напишите мне заранее о своих планах, чтобы я мог занять очередь на комнату. Обо мне не грустите, мне хорошо.
Привет всем.
Ваш Н. Анциферов.
Химию получил, спасибо. Получил и 3 посылки.
<Январь 1932 г. Медвежья гора>
Дорогая Татьяна Борисовна,
Уже давно нет от Вас вестей. Последнее письмо было о Вашей поездке к детям, за поездку и за письмо очень благодарю Вас. Об этом я писал Вам месяц тому назад.
Сегодня подал просьбу относительно свидания. Прошу Вас точно сообщить мне, когда приедете. На всякий случай прошу и о Светике, и о Танюше. К поискам комнаты приступлю, как только получу разрешение.
Итак, остается меньше месяца, и мне страшно. Я так каждым ионом своего существа жажду получить это счастье, что не могу не бояться, чтобы что-нибудь не помешало приезду. Мне кажется, что я внутренно не готов к свиданию. Что я, наконец, недостоин его.
Весна в преддверии. Солнце при ясном небе начинает греть. Краски становятся во время заката какими-то влажными.
От Танюши писем нет очень давно. От Светика получил письмо, в котором он пишет, что болел, и сообщает о прочитанном. Письмо без лирики, деловое.
Помню, как Вы показывали мне письма Ваших детей, такая разница в них. Мальчик и девочка. Как-то я встречусь с ними! Волосы мои и борода отросли, так что я буду «прежним папой».
Дома меня не забывают. Посылки приходили каждую неделю. Я послал протест. Питаюсь вполне прилично. Это я пишу Вам, а не только маме. Ее-то я обязан утешать, а Вам можно и правду писать. Так вот я пишу, что питаюсь вполне прилично и пища все улучшается. Прислали мне и книжку о детстве Шахматова154154
Речь идет об изд.: Масальская Е. А. Повесть о брате моем А. А. Шахматове. Ч. 1. Легендарный мальчик. М.: Изд-во М. и С. Сабашниковых, 1929.
[Закрыть], очень хорошая книжка.
Карточки детей все нет.
Сейчас работы много, и мне нужно читать по специальности.
Так что читать воспоминания и беллетристику приходится урывками. Очень заинтересовала автобиография Пастернака: «Охранная грамота»155155
«Охранная грамота» – автобиографическая повесть Б. Л. Пастернака впервые вышла в свет отдельным изданием в ноябре 1931 г. (Пастернак Б. Л. Охранная грамота. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1931) и стала предметом разгромной партийной критики. Автобиографизм произведения, подчас переходящий в исповедь, дал повод для идеологических инвектив. Литературные критики, члены Российской ассоциации пролетарских писателей Я. Эльсберг, А. Селивановский, Н. Оружейников открыто осудили творческую манеру поэта и его мировоззрение. После дискуссии А. Тарасенков в «Литературной газете» называет произведение «уходом в идеалистическое созерцательство, аполитизмом, сопряженным в своем объективном развитии с уходом от пролетариата в стан его прямых врагов», а весь творческий метод поэта – субъективным идеализмом (Селивановский А. О буржуазном реставраторстве и социалистической лирике (Речь на поэтической дискуссии в ВССП 16 дек. 1931) // Красная новь. 1932. № 2. С. 156–157; Тарасенков А. К. Охранная грамота идеализма // Литературная газета. 1931. 18 декабря. С. 2).
[Закрыть]. Недавно получил грипп, температура доходила до 39, но все скоро прошло. Болезнь дала мне возможность почитать. Уход за мной был хороший. По-прежнему очень интересуюсь геологией. И, как на воле бывало, когда кончается день, думаешь, как же быстро он прошел, потому что хочется еще поработать. И это даже так в ожидании свидания. Почему? А вот чувство есть такое, словно внутренно не приготовился. Такое значение я придаю встрече с детьми, кого бы Вы мне ни привезли. Привезите зубную щетку, пропала она у меня, просто беда.
Привет Вашим.
Н. Анциферов
Февраль 1932 г. <Медвежья гора>
Дорогая Татьяна Борисовна, получил и письмо, и все три посылки (в январе). Спасибо большое. Все очень пригодилось. Жаль только, что на талонах отрывных нет двух-трех слов в тех случаях, когда посылка подписана Вами. Не знаю, кого просить пригласить и привезти детей. Когда я выбирал, тут-то и почувствовал, что люблю их одинаково. Как будто Танюша имеет больше прав на поездку, но мне все кажется, что ей лучше живется с родными, чем Светику. Кроме того, мне кажется, что комбинация Вас и Светика, тети Ани и Танюши лучше. Вот pro et contra обеих возможностей. Итак, кого Вы ни привезете, все будет хорошо, за все спасибо. Только бы дождаться. Здоровье мое лучше. А мою глупую жизнерадостность ничто не берет. Остаюсь каким-то желторотым на всю жизнь. Очень грустно, что я не стал лучше. После всего пережитого. Хочу верить, что не стал и хуже.
Что с Кисой, ее как-то все это время очень живо люблю. Я, как и она, – больше любим друг друга, когда плохо кому-нибудь из нас. Если можно, передайте ей от меня привет. От Гоги хорошая открытка.
Padre горячий привет, постоянно думаю о нем, и мысль о нем всегда подкрепляет меня. Только бы он был светел духом, а в частности, мне очень не хочется, чтобы воспоминание обо мне бросало на него тень. Я хочу, чтобы, наоборот, ему было бы радостно думать обо мне.
Жду, жду свиданья с Вами и с тем, кого Вы привезете. Известите только заранее, так как найти помещение ужасно трудно.
Жду, и все поет во мне.
Привет Вашим, padre и его семье и Алисе156156
Алиса – Алиса Владимировна Банк (1906–1984) – ученица Н. П. Анциферова; доктор исторических наук, специалист в области культуры и искусства Византии. С 1931 г. работала в Эрмитаже, с 1940 г. возглавляла здесь отделение Византии и Ближнего Востока.
[Закрыть].
Ваш НАнц
15 февраля 1932 г. <Медвежья гора>
Дорогая Татьяна Борисовна, у меня праздник, совпавший с выходным днем. Передо мной лежат письма Светика, его карточка и Ваше письмо о детях. Дружелюбно за спиной шумит печурка. Мое поздравительное письмо к этому дню, вероятно, уже получено Светиком. Ему сегодня 11 лет. Год за годом их детство проходит без меня, а мне бы хотелось дышать с ними вместе каждой минутой. От детей писем нет как нет. Не получил я и их карточки. Но зато я получил Ваше «чудеснейшее», как любит выражаться дядя Иван, когда он чем-нибудь очень доволен, чудеснейшее письмо о посещении Вами детей, в котором каждая строчка говорила о Вашем уме, чуткости и доброте. Сквозь Ваше письмо, как сквозь открывшееся окошко, на меня повеяло моим былым. Я несказанно благодарен Вам и за посещение, и за письмо.
После долгого перерыва к Татьяниному дню157157
День именин Татьяны Николаевны Оберучевой, 25 января.
[Закрыть] я получил письмо от Вас и от Гогуса. В этот же день пришла посылка. Я провел весь день с большим напряжением, как переживаю все значительное, и во мне слились в одно боль и радость.
По-прежнему я не могу решить, кого из детей ждать на свидание. Очередь Танюши и формально, и внутренно, т. е. мне теперь хочется с ней пожить чуточку. Но еще холодное время, и по возможности полазить по скалам в обстановке, напоминающей ландшафты Ф. Купера158158
Американский романист и сатирик, классик приключенческой литературы Джеймс Фенимор Купер (1789–1851) большое место уделял описанию американских пейзажей.
[Закрыть], настраивает меня в пользу Светика. Во всяком случае, свиданья с детьми летом мне также разрешат, и выбор теперь не есть вопрос излишне острый. Свиданье, надеюсь, разрешат иметь 10 дней, только сообщите заранее точно день, чтобы я мог подыскать помещение, что не очень легко. Лучше всего приезжать к 1‐му апрелю.
Мне даже как-то страшно, что осталось так мало ждать – 1½ месяца! Все не верится в это счастье. Эх, только бы письма из дому были. Посылки получаю очень часто, этот привет из дому всегда праздник, но все же это не письмо! Недавно получил книжку «Пушкинский Петербург», издано хорошо, материал собран любовно и очень интересный, но мысли кот наплакал159159
Речь идет о книге А. Г. Яцевича «Пушкинский Петербург» со вступительной статьей П. Н. Столпянского (Л.: Общество Старый Петербург – Новый Ленинград, 1931). До 1935 г. книга дважды переиздавалась. Знакомство Анциферова с Яцевичем состоялось в обществе «Старый Петербург – Новый Ленинград». В октябре 1925 г. отдел популяризации общества, бывшее экскурсионное бюро «Старого Петербурга», работавший при деятельном участии и научном руководстве Анциферова, решением нового состава Совета общества был закрыт. Группа его старейших членов, первых организаторов общества, среди них его основатель искусствовед С. Н. Жарновский, выступила против такого решения, зафиксировав свое мнение специальным протоколом. Среди выступивших против этого мнения с резолюцией «протокол составлен тенденциозно и не соответствует происходящему» были поставившие под ней подписи А. Г. Яцевич (1888 г. р., юрист по образованию, ученый-археолог по профессии, член общества с середины 1924 г.), В. А. Таубер и П. Н. Столпянский. В 1925 г. председателем общества «Старый Петербург – Новый Ленинград» становится Столпянский. 4 декабря 1925 г. из общества вышли 43 человека, все из числа его старинных членов. Причиной послужило закрытие отдела популяризации, воспринятое как измена духу устава. Подводя итоги совершившемуся, А. Г. Яцевич заметил, что общество фактически распалось на два – «Старый Петербург» и «Новый Ленинград», с разным личным составом. По мнению Яцевича, «старый метод работы должен отпасть» (см.: Московская 2010. С. 38).
[Закрыть]. Скажите, можно ли купить в Издательстве «Время» Р. Роллана тома с Жаном Кристофом160160
Речь идет об издании: Роллан Р. Жан-Кристоф: В 5 т. / Предисл. автора, М. Горького, А. В. Луначарского и Стефана Цвейга; под ред. П. С. Когана, С. Ф. Ольденбурга и А. А. Смирнова. Т. 1–5. Л.: Время, 1933–1934.
[Закрыть]. Мне эту книгу, вплетшуюся во всю нашу жизнь, хотелось бы завещать детям. Деньги я или вышлю, или отдам при свидании. Высылать сюда книгу не надо.
Здоровье мое не беспокоит. Я даже грипп перенес на ногах без особого труда. Я теперь ударник. Работы много, но работать интересно, я увлекаюсь. Сплю в той же комнате, где работаю. Чем больше работаю, тем лучше себя чувствую. Я труд всегда любил, но оценивал труд как средство жизни. Человек трудится для того, чтобы жить. А теперь я как-то очень по-хорошему понял, что человек живет и для того, чтобы трудиться.
Как Ваши домашние? А синий мешок Вашего мужа изорвался и пошел на заплаты шубы (подкладки).
Привет Вашим
Ваш Н. Анциферов
18 марта 1932 г. <Медвежья гора>
Ну вот, дорогая Татьяна Борисовна, все готово. Разрешение есть, комната снята, задаток принят. Просьба хозяйки: привезти что-нибудь из промтоваров. Пишу Вам немного, т. к. спешу на службу и задерживать письма не хочу. По получении его прошу Вас поторопиться с выездом, т. к. боюсь, чтобы не случилось чего с комнатой, а найти комнату очень трудно. Пошлите непременно телеграмму, чтобы я мог Вас встретить. Если телеграмма не будет мне доставлена вовремя, то по приезде обратитесь в комендатуру Белбалтлага, и Вам укажут, как меня найти. Это будет нетрудно. Так как для Вас будет один тюфяк, то захватите для Светика большую подушку. Вторую под голову я ему дам. Будет коротко, но мягко. А к неудобствам нужно ему уже привыкать. Прошу Вас, привезите мне зубную щетку, старую белую толстовку и от издателей несколько моих книг (без хрестоматии). Если не трудно, то привезите и галоши № 11. Но может быть, я смогу достать и здесь. Разрешение дано на неделю. Продлить его можно, вероятно, еще на неделю. Но я знаю, что Вам это трудно, и мечтаю о 10-ти днях.
