Текст книги "Убийца носит рыжие волосы"

Автор книги: Зоя Шувалова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Помочь финансово тоже было некому. Наташу воспитывала одинокая мать, в нас-тоящий момент – пенсионерка. Институтские годы еле вытянули, мать затянула потуже пояс и не позволила себе за последние пять лет ничего лишнего. Переби-валась с картошки, выращенной на собственном огороде, и квашенной капусты, опять же со своего огорода. Наташе чтобы устроиться на вакантное место с прилич-ным доходом, нужны были связи. Просто так, такие места за красивые глазки не предлагают. Нужно, чтобы кто-то позаботился, позвонил и поговорил, замолвил слово. Нужна была протекция, а Наташа не обзавелась связями. В нашем мире все строится по принципу – ты мне, я тебе. За оказанную услугу, за устройство на доход-ное место Наташа могла предложить только себя с высшим образованием, свою красоту и молодость. Но она уже обожглась один раз и теперь как в русской посло-вице, обжегшись на молоке, дула на воду.

Для молодежи, отучившейся в институтах краевого центра, возвращение домой впровинциальный Медногорск, не означало крушение несбывшихся надежд, падение сверху вниз, не являлось крахом, скорее это напоминало возвращение к истокам, к началу пути наверх, недаром же говорят, что дома и стены помогают. Медногорск был невелик и вытянут в длину – десять коротких улиц пересекали пять длинных. Обойти весь городок можно было часа за два. Сверху, с высоты птичьего полета,он напоминал площадку с аккуратно расчерченными квадратами, которую со всех четырех сторон вплотную обступал густой лес. И все же несмотря на географическую неприметность в виде маленькой точки на карте огромной страны, Медногорск выделялся среди подобных обычных, российских городков. Внешне он являл собой самую настоящую российскую провинцию – разбитые дороги, повсюду вечно неис-требимый русский мусор, грязные полупьяные бомжи со сворами бродячих собак, копающихся в мусорных баках, непобедимый алкоголизм.

Население городка составляло не более тридцати тысяч человек. Все жители зналидруг друга в лицо, и даже если кто-то с кем-то был не знаком, то все равно где-то пересекался, где-то встречался, может в больнице, а может быть в центральном универмаге.

Вся особенность Медногорска, и это также являлось основой его существования, заключалась в том, что в десяти километрах от него располагался Медногорский нефтеперерабатывающий завод – МНПЗ. Саму нефть добывали по российским меркам недалеко, в пятидесяти километрах от самого завода. Сырье для перера-ботки привозили в цистернах, по железной дороге. Вся жизнь городка вращалась вокруг этого промышленного предприятия. Треть населения трудилась на произ-водстве высокодоходного топлива. Городской бюджет в основном формировался из налоговых поступлений от МНПЗ, все детские учреждения сады, школы, и пред– ставить не могли, чтобы они делали, если бы завод не спонсировал их деятель-ность. Всем известно, как дорого стоит провести, например школьную олимпиаду или общегородские соревнования, или построить бассейн в детском саду. Все жители города ощущали поддержку и влияние этого предприятия. Средняя зарплата по городу значительно превышала этот показатель в других российских регионах. Кроме МНПЗ в Медногорске существовали ( именно существовали) и другие предприятия, рубероидный завод, небольшое машиносторительное предприятие по производству котлов, влачившее жалкое существование в силу ошибок в менедж– менте и тотальном воровстве руководителей завода, и другие, например жилклммун-контора, учебные заведения и больницы.

Именно на МНПЗ и рассчитывала устроиться практично-деловая Наталья Тень-ковская. Платили там хорошо и про задержки по зарплате там узнавали только по телевизору. Работать на МНПЗ считалось престижно. Сказать кому – то в продукто– вом магазине, поликлинике или на рынке, что ты работаешь на МНПЗ ( раз ты сумел проникнуть в ряды этой организации, значит у тебя такие связи, либо ты обладаешь какими-то уникальными знаниями, либо остро нужной для завода в настоящий момент профессией) и ты мгновенно вырастаешь в глазах собеседника, оценка тебя окружающими, твой рейтинг моментально подскакивает до небес.

Когда-то на заводе трудилась и старшая Теньковская, мама Наташи. Отработав положенный вредный стаж, достаточный для льготного выхода на пенсию в 45 лет, она перешла в среднюю школу, вначале техничкой, мыла полы в классах и коридо– рах, а потом когда освободилось место, гардеробщицей. Пенсию старшая Теньков– ская получала неплохую, плюс школьная зарплата и им с дочерью вполне могло бы хватить на скромную жизнь без деликатесов.

Почти сразу по приезду в родной город, Наталья Теньковская, не теряя ни часа, ни дня, она еще успеет выспаться и наотдыхаться, бросилась на завод и начала энергично, упорно, настойчиво посещать отдел кадров, бомбордировать звонками руководителей подразделений – начальников цехов, производств, лабораторий. Но молодая женщина, да еще с сугубо мужской профессией инженера – энергетика, только что закончившая институт, по мнению заводских старожилов ничего пока из себя не представляющая, « их же там в институтах сейчас ничему не учат», никого как специалист не интересовала, а ее назойливость, в особенности когда она перед ними разворачивала свою синию корочку с вкладышем, где добрую половину сос– тавляли пятерки, да еще тыкала ею в нос, поближе к глазам, вызывала лишь легкую ироническую насмешку у них на губах. Мужчина – специалист в этот момент оцени-вающе оглядывал ее с ног до головы, а если на ее звонок на проходную выходила женщина, то она больше с завистью, чем с презрением, отворачивалась – как могла эта «ничейная сыкушка» отнять ее драгоценное время.

Те советские времена, когда на завод принимали молодежь, только, только со сту -денческой скамьи, давно ушли, так давно, что об этом уже никто не вспоминал, никто не возмущался и воспринимал новые порядки как должное. В настоящее время всех интересовали хорошо подготовленные профессионалы, а в отделах кадров так и отвечали всем страждущим, желающим устроиться на предприятие: завод – не учебный комбинат, у нас востребованы высоквалифицированные, хорошо подготов-ленные кадры, и с опытом работы. И не понятно было – где же бывшему студенту набраться производственного опыта. Ответами такого рода обычно удостаивались простые люди, не имеющие протекции, за них несчастных некому было замолвить слово, не было у них так называемого блата. Дело в том, что МНПЗ – это не какая-то фабрика по пошиву женских халатов, а предприятие с приличными заработками и ввиду эпохального значения перерабатываемого сырья и повсеместной коммер-циизации общества, был не просто заражен вирусом клановости, семейственности и кумовства, он был серьезно болен этой социально – значимой болезнью. Поэтому двери завода открывались только для родственников и знакомых высокопоставлен-ных, ответственных работников. Блатным многое прощалось, отсутствие профес-сионализма и нарушение трудовой дисциплины, а низкие интеллектуальные спо– собности и преданность руководству, ставились выше других качеств, и являлись серьезной заявкой на занятие ответственной должности.

Волевая и упрямая Наталья Теньковская все колесила вокруг завода, поджидала у проходной начальников, заглядывала в глаза инспекторам – кадровикам, которые теперь назывались на новый современный лад – менеджерами по персоналу. К этим переменам в названиях все уже давно привыкли, но все же было как -то непонятно, почему перемены ковснулись только внешней стороны. Вывески поменялись, а содержание нет. Технология получения бензинов – советская, аппараты и трубо-проводы смонтированы тоже при Советском Союзе, даже асфальт местами еще лежал советский, а должности переименованы. Все бывшие заместители директора вдруг стали называться директорами, а сам директор стал величаться с приставкой «генеральный» или главным топменеджером. В обиход вошли словосочетания – совет директоров, председатель правления, первые, вторые вице-президенты.

В низших и средних слоях работников также произошли перемены. Появились менеджеры по персоналу, менеджеры по развитию производства, менеджеры по новой технике и так далее. Но самое главное, эти изменения никак не коснулись низшего звена, рабочих, мастеров, собственно чьими руками и производился конечный продукт, не повлияли на их благосостояния, не повлекли за собой какой-либо модернизации производства.

После безуспешных бесполезных хождений вокруг да около завода, Наталья отча-ялась устроиться на МНПЗ. Она поняла, что одними упрямством, настойчивостью эту железобетонную стену не пробить. Пока, она почти ежедневно толклась у проходной завода, некоторые дяденьки – доброхоты подкатывали к ней с непристойными предложениями, предлагали ей дружбу и финансовую помощь (напрямую о любви речь не шла), а в ответ от нее требовались лишь преданность и верность. Но все эти варианты, практичная не по годам Наталья не воспринимала всерьез. Мужчинам она теперь не особо доверяла. Кому как не Наталье знать, что им всем нужно только одно. Некоторые из этих добрячков шептали ей на ушко, о том, сколько нужно заплатить в отделе кадров, чтобы устроиться на МНПЗ, они дескать уже опытные, не одну собаку съели на этом деле, и она не первая из тех, которая могла бы восполь-зоваться их помощью. Наталья чисто из вежливости прислушивалась, но у нее от удивления мгновенно взлетали брови вверх. Нет, она разумеется отказывалась – им с мамой такую сумму не собрать. Помимо всего прочего, те кто предлагал дать взятку, не давал никаких гарантий.

Старшая Теньковская также не сидела без дела, как и дочь, без устали искала воз– можные пути решения проблемы. И вдруг однажды оказалось, что ее давняя, пре-давняя подруга, с которой они когда-то вместе работали на МНПЗ, выучилась в институте заочно и только заняла вакансию менеджера по персоналу в заводском отделе кадров. Она не обещала устроить Наташу непосредственно на завод, пока у нее таких возможностей не было, но оставались городские подразделения, коих у МНПЗ имелось немало, профильная поликлинника, жилконтора, детсады, и техно– логический техникум. Зарплата там была пониже, но все равно неплохая. Дорогая подруга и свела Теньковских с нужными людьми, хорошо знающих директора технологического техникума. Это учебное заведение готовило рабочие кадры для нефтеперерабатывающего завода.Разумеется, матери и дочке пришлось потра-титься на подарки, цветы, а некоторым чиновникам они просто смущаясь, вручали деньги в конвертах. В итоге после долгих, изнуряющих мытарств, Наталья уже потеряла всякую надежду найти работу, она была принята преподавателем в техникум, правда как начинающая, без категории и по низшему разряду.Тогдаеще не была введена новая система оплаты труда и только начавшим свою педагогическую деятельность приходилось несладко. Наташа радовалась – не получилось на завод, зато удалось устроиться в техникум, очень скоро, а она на это надеялась, у них с мамой в доме будут наконец-то деньги.

С одной стороны технологический техникум являлся самым заурядным, как многие другие, средне-специальным учебным заведением. Но сдругой стороны – МНПЗ оказывал данному учебному заведению всестороннюю финансовую помощь, и она выражалась в первую очередь в зарплате преподавательского состава в виде премиальных бонусов. Т о есть за подготовку рабочих кадров завод ежегодно выделял техникуму определенную сумму денег, которая распределялась между преподавателями, и в результате их труд оплачивался выше, чем аналогичный труд средне – статистического российского учителя. Кроме всего прочего, МНПЗ оплачивал разные расходы, непосильные для обычного учебного заведения, такие как, проведение спортивно-культурных мероприятий, текущий и капитальный ремонт, замена учебных материалов и мебели в аудиториях, и так далее. Технологический техникум в городе Медногорске был одним из уважаемых учебных заведений и устроиться туда, просто так с улицы, без протекции, по-русски говоря без блата, было невозможно. Заводская премия, выделяемая ежегодно, в техникуме имено-валась повышающим коэффициентом. Как и всякая премия, на то она и премия, распределялась неравномерно, в соответствии с производительностью труда преподавателя, размер ее зависел от категории, стажа и часовой нагрузки. Официально за назначение повышающего коэффициента отвечал руководитель учреждения, директор техникума. Изменялась эта значимая для рядового преподавателя величина в начале каждого учебного года, то есть первого сентября.

Величина эта не была постоянной и менялась от года к году, была не пропорцио -нальна ко времени. Коэффициент могли уменьшить, а могли и увеличить, для некоторых он оставлся постоянным. В итоге преподаватель мог лишиться или наоборот получить значительную прибавку к зарплате. Так как процесс назначения коэффициент являлся чисто субъективным, то в руках у директора технологического техникума находился настоящий «кнут и пряник», он мог наказать, а мог и поощрить работника. Ничего удивительного – как в самом деле определить, насколько хорошо, насколько качественно работает учитель, по количеству отличных оценок, по посещаемости занятий или по общей успеваемости в группе?

Директор технологического техникума Пустоглазов Олег Нестерович был человеком новым, назначенным сверху, никогда не имевшим дело с педагогической деятель-ностью. Долго, почти всю жизнь он проработал старшим инспектором отдела кадров МНПЗ. Особой служебной карьеры так и не сделал, а возраст подступил к предпен-сионному рубежу. Когда ему предложили возглавить учебное заведение, даже, несмотря, на неимение должного опыта в педагогике, он вопреки характеру, без особых колебаний согласился занять предлагаемую должность.

Решение о назначении Пустоглазова на должность директора техникума принимало руководство МНПЗ с приглядкой на мнение администрации Медногорска. Пожела– ниями педлектива техникума никто не поинтересовался. Посчитали так: чем пригла-шать какого-то постороннего человека со стороны, а работавшие в техникуме жен-щины в расчет не брались, лучше назначить своего, родного, заводского, пусть непрофессионала, но зато его знали уже много лет. Кроме того чашу весов в его пользу перевесила многолетняя работа с кадрами, то есть с людьми. По мнению вышестоящего руководства Олег Нестерович Пустоглазов был человек миролюбивый, незлобивый, дружелюбный. За время работы на заводе ни с кем серьезно не поссорился, не противостоял линии начальства, всегда смотрел с ним, с начальством в одном направлении, считался человеком с приятным характером. Но как говорится хороший человек – это не профессия, правда от советского кадровика или менеджера особой профессиональности и не требовалось, аккуратное ведение документации, минимальное знание КЗОТа и внимательное отношение к людям.

Вообще-то, по сути Пустоглазов был размазня, слабак и мямля. Был готов сделать все для других, особенно для тех, кто сверху по положению. Старался ни с кем не вступать в конфликт, не отстаивать свое мнение, а вдруг этот человек со временем продвинется по служебной лестнице и тогда ведь обязательно отомстит. Он был слишком добрый и уступчивый, но не от того, что миролюбив, а от того, что невероят-но труслив. Будучи молодым любил мечтать, вместо того, чтобы заняться чем– то серьезным и воплотить свои мечты в жизнь. Всю свою сознательную жизнь боялся брать на себя ответственность, был неуверен и робок. Часстрадал внутри себя, скрывая от окружающих свои печальные мысли. Страдал от мелких обид.

Согласие на должность – вовсе не его заслуга. Это его жена настояла на том, чтобы ее муженек наконец –то стал человеком, занял должность директора техникума , потому что ей не спалось по ночам от зависти, когда она видела чего, какого поло-жения достигли его ровесники, с которыми он много лет назад начинал свою трудовую деятельность, это жена решила за мужа, стукнув кулаком по столу – пусть хоть на старости лет побудет начальником. А то стыдно смотреть в глаза бабушкам – соседкам, вечным труженникам скамеек у подъезда, знакомым и друзьям. Поэтому Пустоглазов работая « директором» техникума, в новое и незнакомое дело глубоко не влезал, мирно почивал в своем административном, удобном, мягком кресле и вовсем полагался на более опытных работников, до мелочей прмслушивался к мнению бывалых, с большим педагогическим стажем преподавателей. И как следствие, фактически техникумом руководила и принимала все важные решения, его многоопытная, бойкая на слова, шустрая заместительница по учебной части.

Кресло директора освободилось и все перестановки в административном звене тех-никума произошли совсем недавно, каких-то семь – восемь лет назад. Бывший директор спился окончательно. Начиналось пьянство как у многих : сначала лишняя рюмка по праздникам, потом застолья по любому поводу, так как сама должность предполагала презенты в виде алкоголя. Потом как у обычных алкоголиков баналь-ный перегар по утрам, закончилось это тяжелой, плохо излечимой болезнью – белой горячкой. Доходило до нелепых смешных курьезов: грузный, немолодой, седовла-сый, ладно бы простой человек, а то ведь директор, вдруг не с того ни с сего начинал гоняться за первым попавшимся учащимся, который годился ему во внуки, с криками – « ловите черта! ловите черта!». Вот бесплатная развлекуха для молодежи! В другой раз хватал в вестибюле, на большой перемене, при максимальном скоплении наро-да, преподавателей и учащихся, какую-нибудь симпатичную девушку и начинал с ней кружится в танце до тех пор, пока она вся красная от смущения, не отталкивала его. Такое поведение никак не устраивало – ни педагогов, ни руководство МНПЗ. Вскоре директора– алкоголика уволили и отправили на принудительное лечение, а его обязанности стала исполнять тогдашняя замдиректора по учебной части Железнова Екатерина Михайловна. Это была женщина шестидесяти с небольшим лет, высокая, статная, с густой, толстой косой вокруг головы на старо-русский манер. Она посвяти– ла педагогическому воспитанию молодежи без малого сорок лет. Властная и реши-тельная, деловая и энергичная не по годам, богатырского здоровья, Екатерина Михайловна держала в своем крепком кулаке, весь коллектив техникума. Подчиненные и боялись ее, и уважали. Как только Железнову назначили ИО дирек-тора техникума, вот тут она и развернулась во всю ширь своего непростого русского характера. Ужесточила дисциплину, запретила педагогам опаздывать на уроки ( это же что получается, требуем от детей неукоснительного соблюдения правил пове-дения, а сами стоим и трындим в коридоре, когда от начала урока прошло добрых пять минут ), стала внепланово, главное неожиданно, посещать занятия. Требовала от педагогов абсолютной подготовки к урокам, но самой опрометчивой ее ошибкой явилось то, что она не оставила в покое и администрацию МНПЗ, ту ее часть, которая была ответственна за подготовку кадров. Требовала и требовала – внеплановых ремонтов, пополнения учебной библиотеки новой литературой, побольше наглядных пособий и напоследок, повыше шения зарплаты педагогам.Такого натиска и напора начальства от нее не ожидало. Железновой казалось, что только так и нужно работать. Она подзабыла, что резкость и твердость в руководстве – это привелегия уже утвержденного в должности. Такой прямоли-нейный, по– большевистки, стиль сейчас не приемлем, не моден и непопулярен, теперь любят удобных, лояльных, кофортабельных. А Железнова по– другому просто не умела, ее молодость пришлась на революционные шестидесятые. И еще коллеги, опасаясь ее крутого нрава, неуемной жесткости характера директрисы, подсуетились с подлыми подметными письмами в адрес руководства МНПЗ, где подробно и смачно, у педагогов язык словно подвешенный, описывали все имеющиеся и приду– манные недостатки ИО директора. И дело было решено, Железнову принудительно вывели на пенсию, а вместо нее ввели Пустоглазова. Заместителем директора назначили преподавательницу по фамилии Завертайло. Честно признаться, у Эмилии Викторовны стажа педагогического было маловато для занятия данной должности, и педагог она была никакой. Большую часть своего многолетнего стажа она просидела инструктором – методистом в методическом кабинете, не знала как это учить и воспитывать группу учащихся, правда попутно, между делом заочно оту-чилась пединституте. Впоследствии с трудом выучила один предмет, но модный – менеджмент. Была бойкой, острой на слова, скорой на ответ против критики, направ-ленной в ее адрес. Больше увлекалась общественной деятельностью, чем своим предназначением – обучением и воспитанием подрастающего поколения.

Эмилии Викторовне Завертайло совсем недавно исполнилось пятьдесят два. Жен-щиной она была моложавой, хорошо сохранившейся. Легкая на подъем, своим видом просто источала жизненную энергию и внешне была полной противоположностью своему начальнику Пустоглазову . Среднего роста, плотная, с копной начесанных, обесцвеченных волос на голове. Любила тряпки, одевалась ярко, почти кричаще. Часто одевалась так, что бабки – соседки заворожено глядели ей вслед, причитая при этом: « Ну до чего же дошла молодежь! Никакого на них порядку нет». У Эмилии Викторовны имелись твердые взгляды на все жизненные вопросы, поэтому мнение соседок –сплетниц ее мало интересовало. Она не просто любила деньги, она была алчна до них, плюс невероятно завистлива к чужому успеху, благополучию и богат-ству. Говорливая, коммуникабельная, хитрая, обтекаемая любыми скандалами, никакая сплетня к ней не прилепала, и чтобы в их коллективе не случилось, а он на восемьдесят процентов состоял из женщин, какой бы скандал ни произошел, Эмилия Викторовна всегда «вылезала сухой из воды». Она по сути своей была больше массовик – затейник, чем вдумчивый, интеллигентный педагог. Большая масса тела совсем не мешала ей суетливо носиться по этажам техникума, создавая видимость энергичной деловитости и суперзанятости.

С начальством была крайне приветлива, иногда до подобострастия, улыбчива и крайне уступчива, и главное всегда на виду. То она организовывает в подшефной школе открытый урок, то к какому-нибудь празднику возглавляет комиссию по помощи ветеранам Великой Отечественной Войны,ветеранов –то почти не осталось. Ладно бы от чистого сердца, а то ведь все напоказ. Принимала участие только в тех общественно – значимых меропрятиях, где намечалось появление какого-нибудь начальства. Вертелась и вертелась перед вышестоящими, примелькалась, вот ее и повысили в должности.

Едва взошла на ответственный пост, моментально переменилась. Подруг, знакомыхто попроще был, не состоятелен или не имел связей, тут же забыла, даже перестала здороваться. А зачем? Толку теперь от них, как «от козла молока». В глазах появилось выражение холодной надменности и властности. Тут же, буквально на следующий день предала и забыла тех, с кем так долго дружила. Просто доло-жила вышестоящим, что про них думают и говорят подчиненные. Приблизила к себе подхалимов – наушников, которые теперь без устали, ведь от этого зарплата их становилась день ото дня все выше и выше, нашептывали ей обо всем, что присходило в кулуарах техникума. Выделила из педагогов любимчиков, которые вкупе с подхалимами, вращались вокруг нее, как малые планеты-спутники вокруг звезды Солнце. Эмилия Викторовна чувствовала себя в своей новой должности очень уверенно, как будто родилась для этого. В техникуме она работала давно, около двадцати лет, была знакома с педагогическим делом, и ничего нового, незнакомого для нее в должности не было. Тем не менее, уверенность ее исходила не из ее коммуникабельности, не из особого ума, каких -то природных способностей, а совсем из другого. Во-первых, ее почему-то всесторонне поддерживало, по неизвестным причинам, высокое начальство завода, а во-вторых, в отделе образо-вания городской администрации сидели сплошь ее закадычные друзья. Подчиненные побаивались ее, ее подлости, непредсказуемых поступков, вообщем-тодаже те, кто знал Эмилию Викторовну много лет, не всегда знали чего от нее можно ожидать.

Теперь с установлением новой власти в технологическом техникуме наступили новые времена, недаром говорят, что «новая метла метет по-новому». Интеллект стал помехой для успешной педагогической карьеры и являлся величиной обратно о пропорциональной продвижению по служебной лестнице. Образованность, высокая квалификация, честность, трудолюбие, творческая инициатива, ответственность, дисциплинированность теперь не характеризовали человека с положительной стороны и были явно не в почете. Вокруг начальницы Завертайло образовался круг преданных ей, Эмилии Викторовне, преподавателей. Вроде бы официально учебным заведением управлял директор Пустоглазов Олег Нестерович, но только для неопытного взгляда. На самом деле бразды правления находились в крепких женских руках. По мере приближения к центру реальной власти, то есть к Завертайло Эмилии Викторовне, в преподавателях ценились общительность, улыбчивость, коммуникабельность, безвредный характер или покладистый, и что особенно стоит отметить – общественная пассивность и абсолютное невмешательство в дела руководства. О профессионализме речь вообще не шла.

Время назначения Завертайло на ответственную должность почти совпало с повсе-местным внедрением платного образования. Эмилия Викторовна довольно быстро освоилась с новыми правилами, которые диктовала современная жизнь. Благосостояние ее неуклонно росло. От платного образования выиграли не опыт-ные, не рядовые педагоги, и тем более не учащиеся, не выросло качество получа-емых знаний, а все выгоды получили бюрократы и администраторы. Педагоги, не сумевшие занять административных постов, приравнивались к неудачникам. Опытная администраторша, Эмилия Викторовна прекрасно понимала, что отсутствие квалификации и умственных способностей ( сама из таких была ), подчиненные будут компенсировать преданностью, служебным рвением и исполнительностью. Она очень нуждалась в подобного рода «лакеях». Сложных задач, как перед неформальным руководителем учебного заведения, перед ней не стояло, техникум – это не завод по производству сверхточной космической техники и не научно-исследовательский институт, в которых никак не обойтись без профессионалов. Это обычное учебное заведение, и без преданных людей ей заурядной женщине, власть, к которой она так стремилась, не удержать. Теперь негласно все преподаватели техникума, независимо от возраста и квалификации, делились на приближенных к власти и оппозицию, на привелигированных и непривелигированных. Привелегии заключались в следующем: преподавание одного или двух предметов с годовой часовой нагрузкой в семьсот часов и ни часом больше, высокий бонусный коэф-фициент или премия, начальничья лояльность по отношению к их дисциплинарным нарушениям. Те кому не удалось попасть в свиту Завертайло, не имели права опаздывать, вели по пять, иногда по шесть дисциплин, зарплату из-за низкого преми-ального коффициента, получали в разы меньше. К ним предъявлялись бесконечные дисциплинарные взыскания, им нельбыло болеть, потому что их больничный листок воспринимался администрацией как красная тряпка разъяренным и возбужденным быком. В то же время их более привелигированные коллеги могли спокойно протрещать весь урок по телефону, при этом дети в аудитории занимались непонятно чем.

Для того чтобы стать любимчиком Завертайло Эмилии Викторовны, требовалось

совсем немного, правда для кого как, нужно было всего-то ничего, крепко полюбить ее, обожать вслух не только ее, но и все руководство МНПЗ. В опале, в оппозиции числились все кто не боялся открыто выступать против элементарных нарушений, но также и те, кто имел наглость не льстить новому начальству.

Все вновь прибывшие, устроившиеся на работу, обычно очень многих педагогов при-влекали высокие заработки в техникуме, автоматически попадали в оппозицию. Все они дожны были пройти карантин, подвергнуться испытанию на прочность, пока к ним приглядятся, пока их достаточно изучат, проверят на наличие всех общественно– вредоносных привычек типа правдолюбства, непокорности и упрямства. Что каса-лось качества знаний, то к его определенному уровню никто не стремился, вернее говорили об этом много, но все обычно заканчивалось словами, но не делом. Специ-алистов, подготовленных в техникуме, охотно принимали на завод. Просто других альтернатив не существовало. Перед оформлением на работу новичков просеивали не через сито проверки знаний, а блата, протекции и наличия связей. Есть кому позаботиться о недавнем выпускнике, кому позвонить, тогда он или она принимаются на МНПЗ. А дальше всякие там низовые мастера или рабочие с большим опытом работы занимались доведением молодого специалиста до необходимого уровня.

Вот в такую непростую педагогическую обстановку попала молодая и амбициозная Наталья Теньковская. Конечно нашлись добрые люди, которые сразу же предуп-редили мать и дочь, что атмосфера в техникуме для новичков не очень благопри– ятная, поэтому пусть девочка будет настороже. Молодых и начинающих постоянно контролируют, проверяют, относятся к ним недоброжелательно и очень редко поддерживают. В этом с виду обычном заведении царит дух соперничества, лице-мерия и зависти, но не взаимопощи и сотрудничества.

По сложившейся, неизвестно кем заведенной традиции, молодые специалисты, толь-ко что со студенческой скамьи, должны были пройти все круги ада, чтобы «жизнь малиной не казалась». Молодежь затирали, третировали как могли. Бойкие, энер-гичные не по возрасту тетки и дядьки объединялись и грызли молодую поросль, всячески подставляли неопытных, едва вступивших в жизнь «неоперившихся птенцов». За что они так ненавидели молодых ? Потому что их собственная моло-дость уже давно закончилась, их несбывшиеся мечты разбились о жестокую реальность и прошлого никогда не вернуть? А может все потому, что им самим пришлось несладко, невыносимо тяжело – мне было плохо, пусть и другие пройдут через подобное. Все предостережения Наталья Теньковская слушала небрежно, чисто из вежливости, ее такие трудности нисколько не страшили. Нет конечно, она кое-что из советов взяла себе на заметку. Во-первых, ее приняли в данное учебное заведение не лаборантом, как всех начинающих, а преподавателем, и это обстоятельство многое значило. Свидетельствовало это об уровне протекции, должно было остановить некоторых ярых сторонников традиций. А во-вторых, она сама была «тертым калачом» и могла затереть кого угодно. Наталья давно заруби-ла себе на носу одно незыблемое правило – или живи в грязи, или других грызи.Наталья Теньковская решительно отличалась от своих сверстников – хитростью, умом, сообразительностью, жизненной смекалкой и не по годам завидной проницательно-стью. К тому же ее яркая внешность, свежесть и молодость, как открытое рекомен-дательное письмо заранее завоевывало расположение окружающих. Красивым, внешне провлекательным людям всегда в жизни немного легче, в особенности жен– щинам. Некрасивая женщина, да еще обделенная умом и хитростью, это же просто беда.