Текст книги "Ястребки"

Автор книги: Зоя Воскресенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Всем хорошо в субботний вечер, а вот Галке скучно.

Папа с мамой в театре, старший брат Степан на кухне гоняет по всему земному шару, даже Серёжка ушёл на день рождения к Люде, а у Галки одна обязанность – спать. А если спать не хочется?

Галка выскользнула из-под одеяла, взобралась на подоконник, натянула на колени ночную рубашку. По мокрому асфальту двигались вереницей машины, похожие отсюда, сверху, на красноглазых черепах, по тротуару плыли зонтики, блестели в свете фонарей под дождём плащи, липы стряхивали в лужи позолоченные листья.

Все куда-то спешат, куда-то едут, а вот Галке приказано спать.

На противоположной стороне улицы кафе «Молодость». За большими зеркальными окнами нарядные девушки и молодые люди сидят за столиками и потягивают через соломинку из высоких стаканов лимонад, маленькими ложечками едят мороженое. Другие танцуют. Им весело, они счастливые и всё потому, что им больше шестнадцати. А почему пить лимонад и есть мороженое вечером детям до шестнадцати запрещается? Когда это Галке будет шестнадцать? Через пять лет. Это почти так же долго, как через сто.

Галка расплела косу, связала волосы на затылке лентой. Получилась вполне модная причёска. Ночная рубашка может сойти за бальное платье. Вот бы Галке теперь в это кафе… У окна освободился столик. Теперь за него сядет она, Галка, попросит себе лимонаду и четыре порции мороженого. Потом пойдёт в кино, где «детям до шестнадцати…».

За дверью послышались шаги. Галка спрыгнула с подоконника, нырнула в кровать, укрылась с головой одеялом.

– Эй ты, дрыхалка, вставай скорее. – Степан тормошил сестру.

Галка высунула голову:

– Маме хочешь наябедничать?

– Да нет, быстрее одевайся, сбегай к Люде, позовёшь Серёжку и всех ребят. Чтобы одна нога здесь, другая – там. Живо!

«Наверно, опять Кубу поймал и хочет перед ребятами похвастаться,-подумала Галка, натягивая чулки. – Мог бы и через меня передать».

Выбежала на площадку, спустилась этажом ниже. Гости у Люды только что сели за стол. Людина мама готовилась разрезать торт, на котором пристроился шоколадный заяц.

– Вот хорошо, что пришла,– сказала Люда. – Проходи сюда, Галочка.

Серёжка бросил на сестру уничтожающий взгляд – кто её сюда приглашал?

Галка посмотрела на торт и вздохнула.

– Степан велел всем живо к нему идти, он с самим Фиделем Кастро разговаривает, – сфантазировала Галка.

Ребята вскочили из-за стола и помчались вверх по лестнице.

Степан выстукивал на радиоключе тире и точки. Над передатчиком мигала красная лампочка. Не обращая внимания на ребят, он схватил карандаш и стал что-то записывать в журнал и снова застучал на ключе. Наконец снял наушники и повернулся к ребятам. Вид у него был обеспокоенный.

– У моего друга в Донецке сегодня родился… вот забыл спросить – сын или дочка… в общем, ребёнок родился, маленький и слабый. Жизнь младенца и матери в опасности. Нужно лекарство. Срочно.

– Маленький… слабый?.. Умереть может, – ахнула Галка.

Ребята переглянулись.

– Не болтать, а действовать! – предложил Степан. – Распределите аптеки. Серёжа пойдёт по улице Горького, Люда поедет на Ленинский проспект… – Степа называл улицы, ребята шёпотом повторяли. – Вот здесь мудрёные названия лекарств, я их вам запишу. Вот деньги. Если будут затруднения – звоните мне. Ответственным дежурным у телефона назначается Галка. Всё понятно?

– Понятно! -хором ответили ребята и побежали.

– Смотри не засни,-сказал Степан Галке и снова сел за передатчик.

Галка сердитыми глазами посмотрела на брата и пошла в переднюю к телефону. Всегда ей достаётся самая скучная обязанность. Очень интересно сидеть в пустой передней, смотреть на телефон и ждать, ждать…

У Галки от напряжения стали слипаться глаза.

Неожиданно раздался звонок, да такой громкий, что Галка вздрогнула.

– Ответственный дежурный слушает, – сказала она в трубку.

– Галка, скажи Стёпе, что в аптеке у Белорусского есть лекарство номер один, но без рецепта не дают, – послышался голос Серёжки.

Галка положила на стол трубку и побежала на кухню. Степан, подняв голову и зажмурив глаза, выстукивал точки и тире. Галка постояла минутку и, не решившись прервать брата – он этого не любил, – вернулась к телефону.

– Дай аптекарше честное пионерское, она поверит без рецепта.

Серёжка вздохнул и положил трубку.

Телефон уже не умолкал. Разведчики со всех концов города сообщали одно и тоже – лекарство без рецепта не дают.

Галка, не тревожа Степана, сама отдавала распоряжения:

– Дайте честное пионерское… Не помогает? Разыщите доктора, без лекарства не возвращайтесь.

…Серёжка вышел из телефонной будки и остановился в раздумье.

Мимо катили машины, моросил дождь…

Он хотел перейти улицу, но на всех светофорах загорелся жёлтый свет, машины тормозили, жались к тротуару, где-то вдалеке завыла сирена. Неслась машина «скорой помощи».

Серёжа даже не помнил, как он очутился на середине мостовой, как поднял руки навстречу ревущей машине. Заскрежетали тормоза, шофёр онемел от гнева, а потом, высунувшись из окна, крикнул: «Сумасшедший!»-но Серёжка уже открывал дверцу.

– Возьмите меня с собой, я вам объясню, – бормотал он.

Врач хотел вытолкнуть дерзкого мальчишку, но потом что-то прочитал в его глазах, подвинулся на сиденье, освобождая место для мальчика, и сказал шофёру:

– Поехали!

Шофёр продолжал ругаться, сирена под его пальцами выла гневно, распугивая прохожих. Врач всё понял сразу, вынул блокнот и велел шофёру поворачивать назад, к аптеке.

Через несколько минут перед Галкой зазвонил телефон.

– Галочка, Галка, – кричал радостно Серёжка, – достал, честное пионерское, достал, скажи Стёпе, бегу домой.

И снова звонок.

– Ответственный дежурный слушает.

– Я тебе покажу ответственного дежурного. Галка, что за безобразие, почему не спишь? – Голос у мамы был сердитый. – Уже одиннадцатый час.

– Телефон занят по важному делу, – храбро ответила Галка и повесила трубку. «Что же Люда не звонит?»

А Люда, отчаявшись уговорить дежурного аптекаря, который всё время упоминал какую-то инструкцию, стояла у телефонной будки и просила прохожих разменять ей десять копеек на двушки. В кино напротив кончился сеанс. Люда поспешила к кинотеатру.

– Товарищи, у кого есть двушка, то есть двухкопеечная монета, мне надо позвонить по важному Делу.

Женщины стали рыться в сумочках, мужчины в карманах. Со всех сторон Люде протянули монетки.

– А что это за важное дело? – поинтересовалась женщина.

– Понимаете – умирает ребёнок и его мама, а в аптеке не дают без рецепта лекарство.

– Как это – не дают?

– Что за формализм!

– Пойдёмте в аптеку.

В аптеке набился народ. Аптекарь был неумолим. Одна решительная женщина позвонила в Городской отдел здравоохранения и быстро уладила дело.

Люда, прижав лекарство к груди, ехала домой.

И вот оба лекарства в кухне на столе. Степан осторожно рассмотрел коробочки и стал их упаковывать.

– Кто поедет в Аэрофлот?

– Я поеду.

– Я…

– Я…

– Ну все так все, – согласился Степан.

– А я? – робко спросила Галка.

– Ты. тоже. Через полчаса мой друг выйдет в эфир, и я смогу его обрадовать. – Степан что-то написал на посылке.

Галка прочитала:

– «УТ-5-ЗА». Это что?

– Так зовут моего друга, – ответил загадочно Степан.

…В просторных залах Аэрофлота было людно, несмотря на поздний час. Пассажиры сидели на диванах, на мягких стульях за столиками, в спокойном и уверенном ожидании. Завтра все они будут в разных концах Советского Союза: одни на курорте побегут купаться в море; другие наденут меховые шубы и двинутся дальше на аэросанях; третьи спустятся в шахты и будут испытывать новый угольный комбайн; четвёртые раскинут палатки в степи, чтобы начать строить новый город.

– Рейсовый автобус на аэродром ушёл несколько минут назад, – объяснил ребятам дежурный диспетчер.

– В Донецке умирают мать и ребёнок. Надо доставить лекарство!

Ребята волновались, и Галка горячилась больше всех.

– Маленький и слабый, – подсказывала она.

Диспетчер сдвинул очки на лоб.

– Ни одной свободной машины, ни одной. Я только что отпустил шофёра.

– Я здесь, – отозвался пожилой человек с усталым лицом. – Раз такое дело, поедем.

Шестеро пионеров сидели в автобусе и, подавшись вперёд, с надеждой поглядывали на шофёра и с ненавистью на красные огни светофоров, возникавшие, как назло, на каждом перекрёстке.

Выехав за город, шофёр прильнул к ветровому стеклу и гнал машину, как «скорую помощь».

Вот и аэродром.

В чёрном небе, словно яркая рябина, рассыпаны сигнальные огни, плывут по небу зелёные, красные звёзды, самолёты над аэродромом кружатся, как ночные бабочки. Одни набирают высоту, другие идут на посадку.

– Где же самолёт на Донецк? – спросил Серёжка у дежурного.

Дежурный посмотрел на небо.

– Разве разглядишь? Где-то там, набирает высоту. А вы что, всей компанией лететь в Донецк собрались? – поинтересовался он.

Ребята объяснили.

Дежурный посоветовал пойти к Марии Ивановне. Она женщина всемогущественная, отправляет во все концы нашей страны газету «Правда», чтобы люди даже в самых дальних городах и посёлках получили газету в тот же день. Завтра воскресенье. Газета большая. На последней странице фотография весёлых малышей в детском саду. И Мария Ивановна понимает, что малыш из Донецка тоже должен пойти в своё время в детский сад, но прежде всего он и его мать должны выжить.

Вместе с ребятами она побежала разыскивать лётчика, который повезёт газеты в Донецк.

И лётчик – молодой, весёлый – тоже понял, что нельзя дать погибнуть малышу и его матери.

– «УТ-5-ЗА», – прочитал он и пожал плечами. – Это же позывные, а как зовут человека?

Ребята не знали, не знал этого и Степан, поймавший в эфире призыв о помощи. Лётчик попросил у ребят разрешения проверить, что в пакете. Бывают такие пакеты, от которых самолёт может упасть на землю.

– Как вы думаете, надо проверить? – спросил он ребят.

– Конечно.

– Порядок! – сказал лётчик, завернул коробочки и уложил их в нагрудный карман под меховой жилет.

…Улица Горького затихла. Огни в домах давно погасли. Только в одном доме светятся два окна. Радиолюбитель Степан сидит у своей коротковолновой радиостанции и, прижав наушники к ушам, ловит сигналы.

Людина мама сидит за праздничным столом, читает книгу и ждёт гостей.

Шестеро пионеров идут по пустынной улице. Они не замечают холодного моросящего дождя, они спешат домой, к Степану.

Лётчик за штурвалом вглядывается в разрывы облаков, бережно поправляет в кармане драгоценную посылку.

Шагает человек по залу аэропорта в Донецке с необычным именем «У Т-5-3 А», посматривает на часы и очень волнуется.

В родильном доме лежит мать и рядом с ней – маленький человек. Он только что появился на свет, и у него нет сил освоиться с новой обстановкой, его маленькое сердце трепещет, замирает, оно хочет жить, и ему надо помочь.

Рядом в кабинете врач. Он зашёл сюда, чтобы выкурить папиросу, и, сделав три глубоких затяжки, возвращается в палату, проверяет пульс у матери, осматривает ребёнка и тоже волнуется.

Галкины родители, вернувшись из театра, стоят у окна и ждут. Ждут детей, ждут, когда замигает красная лампочка над любительским радиоаппаратом.

– Звонят! – Мама побежала открывать дверь.

– Мигает! -радостно воскликнул отец.

– Ура, мигает! – закричала Галка на пороге.

Ребята набились в тесную кухню.

Степан принимает сигналы, записывает в журнал и читает вслух:

– Лекарства получены. Врач заверяет, что моя жена и сын будут жить. Спасибо! Спасибо, дорогие, незнакомые и родные товарищи москвичи. Большое спасибо! «УТ-5-ЗА».

Степан захлопнул журнал.

– Всё в порядке, пошли спать.

– Нет, пойдём ко мне, справим день рождения, – предложила Люда. – Мама нас ждёт.

Степан протянул руку Галке. Галка оглянулась на маму и, увидев, что она улыбается, побежала с ребятами.

– А вот и мы! – кричит Люда с порога.

Все садятся за праздничный стол; на него уже светит солнце. Людина мама разрезает торт, на котором дремлет шоколадный заяц. Пионеры справляют день рождения.

Под крылом самолёта засверкал огнями большой город. Вокруг него горят красные звёзды на шахтах.

С аэродрома едем на такси по ярко освещённым улицам. Шахта. Кинотеатр. Телевизионная вышка. Техникум. Дворец пионеров. Дворец шахтёра. Ни одной церкви. Это новый город. Воркута.

Прекрасное будущее этого края разглядел в трудный 1919 год Владимир Ильич Ленин.

УГОЛЕК
(Рассназ пионера)

Я живу в прекрасном шахтёрском городе Воркуте, за Полярным кругом.

Ребята, которые начали изучать географию, наверно, скажут: «Вот выдумщик нашёлся. Что может быть там прекрасного? За Полярным кругом лежит насквозь промороженная тундра и даже летом, когда солнце светит день и ночь, земля оттаивает всего на метр-полтора. Там даже лук и редиска не успевают вырасти, нет там певчих птиц и несколько месяцев в году круглая ночь…

Всё это так. Я тоже об этом в учебниках читал. Но я не выдумщик. Воркута – это чудо-город. И мой дед то же самое говорит. А деду можно верить: он двадцать пять лет назад сюда приехал, строил здесь первую шахту, жил в землянке. К ним один раз даже песец в гости припожаловал; морошку они собирали прямо у порога. И ещё дед интересные истории рассказывал про печку. Затопят, бывало, печку в землянке, наполнят её углем, а сами уйдут на работу. Вернутся – нет печки, исчезла, лёд под ней растаял, и она сквозь землю провалилась.

Только сейчас ничего этого нет. За морошкой надо ходить в тундру, а за песцом к самому Карскому морю. Дед живёт сейчас с нами в отдельной квартире с ванной, с центральным отоплением, и печка прочно стоит на кухне…

Хотя и верно, что в тундре трёхлетний малыш может дотянуться до макушки самой высокой берёзки и соловьи здесь не поют, зато какие подосиновики растут у нас! Из одного гриба можно на целую семью обед приготовить, а на улицах Воркуты такие деревья высадили, что даже деду не дотянуться.

Зимой бежишь в школу, тебе вместо солнца луна светит, небо всё в звёздах, будто булавками истыкано, а если луны нет – на улицах фонари зажигают и в тундре звёзды на шахтах горят. А вечером засверкает огнями Дворец шахтёра, лучше северного сияния.

«Пурга?»-скажете вы. Что ж, пурга-дело весёлое! Если ветер в сторону школы дует – никогда на урок не опоздаешь, долетишь, как на космической ракете. А вот если дует тебе навстречу, это хуже.

Хотите, про пургу расскажу?

Раз я был дежурным почтальоном – у нас в пионеротряде каждый день почтальоны на дежурство выходят. Из школы зашёл на почту, телеграмма срочная есть нашему знатному шахтёру Дмитрию Ивановичу, он ещё юнатским кружком у нас руководит.

Вышел на улицу – звёзды скрылись, луна помутнела. Значит, пуржить начинает. Поднялся ветер. Вижу – пурга не на шутку разыгрывается и, главное, ветер встречный. Ну, приналёг я грудью на ветер, а пурга всё сильней, глаз не даёт раскрыть, и ветер, хитрющий, любую дырочку в одежде разыщет, чтобы снегом законопатить, и уже в портфель ко мне забирается. Что ж, думаю, так и телеграмму повредить может. Спрятал телеграмму за пазуху, иду, а дома уже исчезли, и перед глазами только белая метель, в ушах свист и вой.

Ветер дует двадцать метров в секунду, а человек идёт пять километров в час против ветра. Вот и посчитайте, с какой скоростью продвигается в пургу почтальон. Только простая арифметика здесь не поможет. У пионерского почтальона свой счёт.

По памяти повернул в улицу направо. Дмитрий Иванович живёт в крайнем доме, а за домом уже тундра. Шёл, шёл, уже дом должен быть, руками шарю и всё одну пургу за хвост хватаю и дороги не чувствую под ногами.

Прижал я портфель к себе одной рукой, другую выставил вперёд, как слепой, и, честно говоря, боязно стало – что, если я между домами прошёл и иду по тундре, тогда поминай как звали. Остановиться нельзя, остановишься, пурга тебя живо засугробит. Двигаться надо. Шарю рукой – никакого дома. Неужели в тундру вышел? Повернуть обратно? А может быть, тундра позади меня?

Остановился на минутку дух перевести, да вдруг как нырну куда-то вниз, и под пимами вода захлюпала. От сердца сразу страх отлетел. Понял я, что попал на трубу, которая от ТЭЦ в город горячую воду подаёт. Снег над ней подтаял, и я, как дедова печка, сквозь землю провалился. Вот спасибо нашему угольку, он своим теплом выручил. Стал соображать. Трубы здесь по правой стороне улицы идут – значит, не сбился с дороги. Надо сделать шагов двадцать вперёд, и должен быть дом. Наткнулся на что-то твёрдое. Так и есть-дом! Ощупью стал по стене пробираться, пока дверь не нашёл, а пурга её так припёрла, что открыть невозможно. Побрёл я дальше, нащупал окно и стал в стекло стучать: «Открывайте, люди, пионерский почтальон телеграмму принёс!»– Здорово жильцам поработать пришлось, чтобы приоткрыть дверь.

Дмитрий Иванович был дома. Вручил я ему телеграмму под расписку – честь честью. Вижу по его лицу – радостная телеграмма.

– Хорошую весть принёс! – закричал он. – Вызывают в Москву, парень, – продолжал он, – на выставку, вместе с моими юннатами. Поедем в каникулы. И ты с нами.

– Так я ж не юннат, Дмитрий Иванович.

– Ты теперь юнатский почтальон, такую пургу осилил! Вместе поедем…

И не обманул.

В зимний лунный безоблачный день вылетели мы из Воркуты. Кроме Дмитрия Ивановича, юннатов и меня, в Москву ехала с нами большая закутанная корзина.

Прилетели в Москву, переночевали в гостинице. Утром просыпаемся, что за чудо! Солнце светит, как летом.

Каких чудес мы насмотрелись в Москве и на выставке – не пересчитать! Таких красивых шахт, как московское метро, в Воркуте, конечно, нет. И живую корову видели, здоровущую, олень против неё как лайка. А московские юннаты нашим помидорам и огурцам дивились.

– Неужели за Полярным кругом вырастили? – спрашивают. – Как же вам удалось?

– Это у нас всё уголь делает, – поспешил я с ответом, – уголёк у нас – первый сорт.

Дмитрий Иванович рассмеялся:

– Не уголёк, а люди, шахтёры и пионеры. Уголь – он веками в Заполярье лежал, и толку от него не было, и согреть он никого не мог, пока человек его служить себе не заставил. И уголь этот от сердца зажечь надо. Тогда он ярко горит!..

В то утро Дмитрий Иванович брился особенно долго, почему-то решил сам галстуки пионерам на шеи повязать.

Повёз он нас на Красную площадь. Много раз я видел эту площадь в кино, на картинках. Но это что… Вот когда стоишь у Спасских ворот и всю площадь оглядеть можно, и над твоей головой бьют куранты, и на всех кремлёвских башнях, как на передовых шахтах, звёзды горят, – это чудо.

Вошли в Кремль, повернули на тихую улочку, вошли в дом, стали подниматься по лестнице. Дмитрий Иванович палец к губам приложил, и мы шли за ним не дыша. Какая-то женщина открыла перед нами дверь. Мы вошли в кабинет, и я сразу узнал его.

Здесь работал Владимир Ильич Ленин. Пять лет здесь работал. Вот в этом плетёном кресле сидел.

Блестящие ручки кресла пообтёрты. Последний раз Владимир Ильич был здесь 12 декабря 1922 года. В 8 часов 15 минут вечера сказал секретарю «до свидания», выключил свет и ушёл. Часы в кабинете навечно остановились на 8 часах 15 минутах.

– Да! – вздохнул Дмитрий Иванович. – Я свою семилетку за пять лет выполнил, и меня самым высоким орденом наградили, а Владимир Ильич за свою пятилетку в этом кабинете на сотни лет вперёд работу проделал и о каждом человеке и его судьбе подумал…

Подошли мы к карте, что висит на стене между окнами. Обыкновенная карта железнодорожных сообщений. Вся проколота булавками, и, если её на свет посмотреть, она будет похожа на звёздное небо зимой в Воркуте. Ленинской рукой наколота. И в каждой звёздочке мысль Ленина – и как разбить врагов революции, и где строить первые электростанции, прокладывать новые железные дороги, возводить стройки.

Я слушал и смотрел на то место на карте, где расположена наша Воркута, – просто белое пятно, как тундра зимой, и даже река Воркута не обозначена.

– Жаль, что Владимир Ильич про нашу Воркуту ничего не знал, – прошептал я Дмитрию Ивановичу. И опять поспешил.

– Э-э, нет, – просиял он. – Воркута у Владимира Ильича на ладони была, и он её видел такой, какой мы с тобой её ещё не знаем.

И услышали мы от Дмитрия Ивановича, что это было в 1919 году, в трудном году для советской власти. В те самые дни охотник-коми набрёл на берегу Воркуты на гряду чёрных камней, которые загорелись от огня костра и горели долго и жарко.

«Это пригодится нашей новой власти», – решил человек коми и отправился в нелёгкий длинный путь по тундре, в Нарьян-Мар. Дождался там парохода и попросил капитана отвезти в Москву самому Ленину маленькую посылочку.

И вот здесь, в этом кабинете, развернул Владимир Ильич полоску оленьей кожи, положил на раскрытую ладонь кусочек угля, всмотрелся в блестящие изломы его и увидел чудо-город в Заполярье, шахты, увидел дворцы и пастбища, услышал, как мычат стада коров, кудахчут куры, услышал, как поют певчие птицы и как звонко смеются дети…

Я подошёл поближе к карте, и мне показалось, что на белом пятне, на том месте, где сейчас обозначен город Воркута, словно маленькая звёздочка, просвечивает точечка, которую наколол Владимир Ильич. И я знаю, ему очень понравился бы наш город сегодня…

Ну что, опять скажете, что я выдумщик?

Нет, я не выдумщик. Я живу в прекрасном шахтёрском городе Воркуте, за Полярным кругом. Он обозначен теперь на любой географической карте в том самом месте, где когда-то Владимир Ильич поставил маленькую точечку.