Текст книги "Красный бант"

Автор книги: Зоя Воскресенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Молоток постукивал. Комсомольцы прикрепляли к стене портрет Ильича.

– Эх, если бы Ильич здоров был, и Тельману было бы легче, и германскому пролетариату веселее. – Это сказал Борис.

Вагон дёрнуло, и ребята чуть не выкатились из-под скамейки.

Загромыхали винтовки, и один приклад больно ударил Женьку по ноге, по самой косточке.

Поехали!.. Сердце у Женьки забилось громко, как маятник у ходиков ночью.

В вагоне заговорили все разом, не разберёшь, потом все примолкли. Поезд шёл мимо комсомольского клуба.

– А клуб-то мы отмахали на ять!

– На большой палец!

– А был-то просто склад, и даже без пола.

Женька понял, что комсомольцы прощаются со своим клубом, куда они больше не вернутся, и ему самому до слёз стало жаль расставаться с клубом, и он подумал о том, что кто-то другой, а не он будет венчать пирамиду физкультурников 7 Ноября.

– Я не боюсь смерти! – Это говорил Миша Лившиц, – Я, ребята, согласен погибнуть на баррикадах, готов сколько угодно пролежать в могиле, но чтобы при коммунизме меня разбудили хоть на минутку. Я посмотрел бы, что и как, и тогда согласился бы умереть навеки.

«Я тоже», – подумал Женька и тронул лбом голову Янека.

Янек кивнул головой: согласен, мол.

– Миш, расскажи, что ты увидишь, когда тебя разбудят? Только не знаю, добудятся ли тебя. Поспать ты любишь.

– Норного увижу тебя, Борис, тебя – мирового насмеши цка.

Нет, я серьёзно. Скажи, как ты узнаешь, что на земле наступил коммунизм, – по витринам, по домам?

– Скажи, скажи, Миша, – просили ребята.

Миша помолчал…

Я пройдусь по улицам нашего города, я не посмотрю ни на дома, ни на витрины, я загляну в глаза людям. И, если не увижу в них страха, не увижу недоверия, равнодушия, я пойму, что на земле коммунизм!.. Вот тогда я скажу…

– …«чёрт возьми», скажешь ты, – перебил его Борис, – «а ведь мне вовсе не желательно умирать навеки, разрешите, дорогие товарищи, пожить при коммунизме!»

– Факт, – согласился Миша.

Кругом засмеялись, и Женька понял, что ему тоже не хочется умирать.

– Давайте споём, – предложил Борис. – Слышите, в других вагонах поют.

Вздохнула гармонь.

 
Наш паровоз, вперёд лети,
В Коммуне остановка,
Иного нет у нас пути,
В руках у нас винтовка.
 

– Кстати, о винтовке, – вспомнил Борис, – послезавтра нам сдавать экзамен по боевой подготовке. Давайте-ка повторим… Видите?

– Видим, – ответили хором комсомольцы.

Женькаи Янек ничего не видели, кроме теней от болтающихся ног.

– Это револьвер системы «наган». Как называется эта часть?

Женька слушал внимательно, но понять не мог. Чего только в этом нагане не было: и барабан, и ствол, и мушка. И как Женька ни закрывал по команде Бориса левый глаз и как ни старался представить себе мушку, летающую в какой-то прорези, – изучить материальную часть нагана, лёжа под Скамейкой, он так и не смог. Янек тоже сердито вздыхал.

– Боря, расскажи, как вы Колчака надули…

Поезд стал замедлять ход. Колёса на стыках рельсов стучали всё реже и реже. Вот паровоз, словно выбившись из сил, спустил пары и остановился.

8

Что такое? Почему остановка?

Кто-то приоткрыл пошире дверь.

– Уже станция Средняя.

– Выходи-и-и! – прозвучала команда.

Комсомольцы стали выпрыгивать из вагона.

Рассветало. В открытые двери Женьке было видно бесконечное мокрое поле с пожухлой картофельной ботвой. Пахнуло сыростью. Утро было пасмурное.

Борис спрыгнул последним.

Женька зашептал:

– Станция Средняя. Рядом артсклад. Понимаешь? Оружие будут давать, наверно, всем не хватило.

– А мы выйдем? – спросил Янек.

– Нет, подождём, чего доброго, обратно вернут.

Комсомольцы строились на насыпи перед вагонами. Секретарь райкома начал перекличку:

– Борис Лещинин!

– Здесь!

– Васильева Зина!

– Я!

– Миша Лившиц!

– Он самый!

– Володя Бобров!

– Да!

– Ваня Матвеев!

Молчание.

– Матвеев, где ты?

Женька видел, как комсомольцы поворачивали головы, ища по рядам Ивана.

– Ванька был на сборе, а по пути он куда-то исчез! – крикнул Володя Бобров.

– Может быть, отстал? Ногу поранил? Надо было проверить при посадке.

– Итак, мы вычёркиваем Ивана Матвеева из списка. На одного бойца будет меньше, – сказал Жора Спичкин.

9

Женька не помнил, как он вылез изнггод скамейки, как подбежал к открытым дверям теплушки и крикнул:

– Нет, не будет на одного бойца меньше. Запишите меня!

Ряды смешались. Все головы повернулись к головному вагону.

Это что за шкет? – спросил удивлённо Жора, – Откуда взялся?

Я вместо Ивана Матвеева, – твёрдо ответил Женька, спрыгивая на землю.

– Подойди-ка сюда! – подозвал его Жора.

Комсомольцы посмеивались.

Женька одёрнул рубашку, захватил с пола вагона узелок и подошёл красноармейским шагом. Когда он проходил мимо Зинки, она зашипела: «Ты с ума сошёл, вот отправят обратно пешком, будешь знать», но Женька даже глазом не моргнул.

Ты комсомолец? – строго спросил Жора.

Нет, комсомольского билета пока нет, но у меня есть вот что… – Женька положил узелок с картошкой па песок, вынул из-за пазухи кусок картона и протянул его секретарю.

Жора принялся внимательно рассматривать. Глаза его смеялись.

– Это что же?

– Не видите? – удивился Женька, – Вот Владимир Ильич Ленин, а вот я, – И Женька ткнул пальцем в фотографию.

Жора присмотрелся. Это была фотография первого пионерского отряда в Заречье. Двадцать босых мальчишек и три девчонки с пионерскими галстуками окружили большой портрет Ильича. Одни выглядывали поверх рамы, другие сидели, прижавшись к портрету. Женька стоял сбоку у самого портрета, как часовой.

– Этого вам мало? – спросил он внушительно.

– Нет, вполне подходяще, – ответил Жора, – Ну что же, ребята, внесём в список нового бойца нашего отряда. Как зовут тебя? – спросил он Женьку.

– Евгений Васильев.

– …бойца Евгения Васильева. – И Жора оглядел ряды. – Парень он вроде неплохой, рядом с Владимиром Ильичём Лениным сфотографирован.

– Записывай! – раздались голоса.

Женька облегчённо вздохнул и оглянулся на вагон.

– Ну, тогда и моего дружка Янека записывайте. Я за него ручаюсь, он тоже на этой фотографии есть и немецкий язык знает, может быть переводчиком.

Янек, смущённый, появился в дверях вагона.

– Может быть, у тебя там и другие дружки есть, давай и остальных.

– Нет, мы больше никого не взяли. Не все справятся с таким делом.

– А ты справишься?

– Если винтовку дадите, небось не оробею.

– Зачем же тебе винтовка?

– Что же, с голыми руками на буржуёв идти? Вы с винтовками, а мы так?

– Понимаю, – задумчиво сказал Жора, – Вот где мы только тебе винтовку возьмём?

– А под скамейками в вагонах вон сколько навалено, и артсклад рядом.

– Значит, и этот секрет открыл?

Женька замялся.

Комсомольцы сдержанно смеялись.

А что у тебя за узелок?

Картошка там.

Гак много? Тебе на целую неделю хватит.

Мы хотели с германскими ребятами поделиться, им на голодное брюхо трудно приходится.

Сколько же ребят ты можешь накормить твоей картошкой?

Женька быстро сосчитал в уме.

– Семь человек.

– А в Германии голодают тысячи. Многие тысячи… Но ты молодец! – Жора хлопнул Женьку по плечу. – Наша картошка поможет германским рабочим выстоять, поможет им бороться. Товарищи комсомольцы! – обратился секретарь к комсомольцам. – Германский пролетариат ведёт борьбу не на жизнь, а на смерть с гидрой империализма. Можем ли мы остаться в стороне от этой борьбы? Кто им поможет? Есть только одна страна на земном шаре, которая помогает рабочим, это Союз Советских Социалистических Республик. Это мы с вами. Сегодня вечером Борис Лещинин доложит нам о положении на фронтах революции в Германии. Ты подготовил доклад, Борис?

– Да, подготовил, только вот карта…

Жора прервал его:

– А ну, выгружай оружие, братва!

Из вагонов полетели на насыпь мешки и лопаты.

Женька и Янек стояли, раскрыв от удивления глаза.

– Наш комсомольский субботник мы посвящаем германскому пролетариату, – продолжал секретарь райкома, – И пусть никто не подумает, что это скучное, будничное дело. Всякая помощь товарищам по классу, по революционной борьбе – благородное дело… Но если потребуется, мы с оружием в руках, презирая смерть, придём на помощь германскому пролетариату в его борьбе за свободу. А пока за лопаты, комсомольцы. Выдайте лопаты и мешок пионерам.

Женька вздохнул и посмотрел на Янека.

– Поможем германскому пролетариату? – спросил он друга.

– Конечно, поможем, – ответил весело Янек и побежал за лопатой.

Женька вынул из-за пазухи свёрток, развернул его, отбросил прочь обёртку – выкройку рукава с вырванным куском.

– Возьми, Борис, карту Германии, – сказал он, – может быть, она тебе пригодится.

– И как ещё пригодится! – обрадовался Борис.