Текст книги "Планета доктора Моро (СИ)"

Автор книги: Зона Серая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Однако Алефу очень нравилось проводить тут время. Будучи "сейфом", он был невидим и неуязвим для местной нечисти, даже если она вообще тут была, в чём изгой сильно сомневался. Он любил раскинуться на мягком песке, покрывавшем значительную часть плато, и предаться философским размышлениям на тему "Чего же я всё-таки хочу от этой жизни". Здесь его никто не мог побеспокоить. За исключением брата, Дж-Онна, который ничего не боялся, умел защищать свой разум и мог надавать пинков любому обнаглевшему глюку. Но даже он старался не лезть к Алефу без крайней нужды, уважая его право на уединение.

А ещё в старинных писаниях говорилось, что на этом плато могут быть исполнены желания. Правда, там же было сказано и другое – что цена за их исполнение может оказаться ужасной. Классический старинный сюжет об обезьяней лапе и злом джинне. Но Ма-Алефа-Ака совсем не смутило бы предложение разбогатеть за счёт страховки на гибель своих родных (если бы в марсианском обществе существовали деньги и понятие страховки, разумеется). За свою жизнь он тоже не боялся, поскольку не считал её ценной. Так что его подобные условия сделки вполне устраивали.

Где-то через половину марсианского года такого отдыха он впервые ощутил то, что считал для себя невозможным – мягкое эмпатическое прикосновение. Зов.

Что-то прошло сквозь стенку "сейфа" так легко, будто его не существовало. Что-то приглашало его. Что-то сочувствовало его боли и одиночеству.

Оно было таким же одиноким и брошенным. В течение многих, многих веков. Даже многих марсианских жизней.

Ма-Алефа-Ак потянулся на этот зов со всей страстью ребёнка, никогда не знавшего ласки.

"Где ты?"

"Внизу. Я жду тебя. Иди ко мне. Я могу помочь".

"Уже иду! Дождись меня!"

Он тогда создал телекинетический вихрь и песок полетел во все стороны из растущей на глазах шахты. Он преодолел сотню метров вглубь менее чем за полчаса – так велика была его жажда истосковавшегося в пустыне по чувственной влаге.

С точки зрения Ричарда это было полным безрассудством, близким к самоубийству. Нужно было сначала выяснить, с чем он имеет дело. Но во-первых, ему ли осуждать, безрассудно полезшему в хранилища ФЭВ в Марипозе с одним лёгким вооружением? А во-вторых, как уже упоминалось выше, Алеф не боялся потерять жизнь – а вот выиграть, как ему казалось, мог много...

Оно уже ожидало его там. Человеческий глаз увидел бы только равномерно пульсирующую стену из блестящей чёрной субстанции. Но мультидиапазонное зрение, эхолокация и активное сканирование открыли Алефу гораздо больше.

Это было похоже на огромный репей. Почти километр в размахе шипов, целиком погребённое под сотнями метров песка. Самое странное, что изгой так и не смог определить, живая эта штука или нет. Определённо, она была не просто механизмом или куском камня. В ней скрывалась сила – загадочная грозная сила, что могла дремать много веков, но не была мертва, о нет... она ждала лишь часа для пробуждения.

"Кто ты?" – мысленно спросил Алеф.

Он ощутил резкое и болезненное недовольство, по чёрной плоти пробежала волна пульсации, похожая на судорогу.

"Бессмысленный вопрос. Плохой вопрос. Я – это я. Ты можешь назвать меня множеством слов, но от этого я не стану чем-то другим. Не задавай больше таких вопросов, или я убью тебя".

Изгой поёжился. Сейчас, именно когда он впервые открыл для себя хоть какое-то подобие смысла жизни, умирать что-то расхотелось. Не говоря уж о том, что это было бы глупо.

"Как ты говоришь со мной?"

"Барьер в твоём разуме – от таких, как ты, не от таких, как я".

Алеф помолчал. Затем протянул щупальце и робко коснулся чёрной субстанции. Его тряхнуло, словно током, но ощущение было почему-то довольно приятным.

Теперь контакт был намного полнее. Почти как при слиянии разумов, которое было на этой планете привычной частью супружеской жизни.

Он ощутил одиночество. Века чудовищного одиночества. Это создание в песке было старым. Вернее не так. Древним. "Старение" – это когда что-то портится, а оно не могло испортиться. Оно лишь становилось крепче, словно хорошо выдержанное вино. Крепче и злее.

Оно хотело подняться и лететь. Парить в космосе, кричать, убивать и веселиться. Оно было создано для этого, для радостной оргии разрушения.

"Но ты не можешь?" – сочувственно спросил Алеф, прекрасно понимавший – как это, быть отрезанным от всего, что даёт радость.

"Могу, – тоскливо ответило оно. – Но не имею права".

Пять тысяч марсианских лет назад его спрятали здесь те, кто старше и мудрее, чтобы оно дожидалось своего часа. Неважно сколько. Миллионы лет, если понадобится. Его хозяева и создатели были терпеливы. Они расставили такие закладки по всей Галактике. Чтобы однажды одна из них – всего одна из тысяч – могла взлететь и нанести единственный удар. Но этот удар может решить исход войны. Великой войны, растянувшейся на десятки тысяч световых и обычных лет. Более грандиозной, чем кто-то из марсиан мог вообразить.

"Я могу тебе чем-то помочь?" – сочувственно спросил Алеф. Впервые в жизни он разделил с кем-то его боль.

"Мы можем помочь друг другу. Чего ты хочешь?"

И он рассказал.

Ричарда в этой истории больше всего насмешило то, что разработчик величайшего геноцида в истории Марса даже не собирался никого убивать. Марсиане не убивают друг друга, и даже «сейф» не был исключением из этой культурной нормы.

Созданный им при помощи нового друга ментальный вирус сам по себе не был смертелен. Он только соединял два сенсорных центра мозга – восьмой, температурно-болевой, и девятый, телепатический. Когда поражённый пользовался телепатией, он ощущал нестерпимый жар. Ему казалось, что он горит.

У человека это был бы просто очень неприятный опыт, но опасности он не представлял. Но малки, которые контролировали свои тела на молекулярном уровне, причём именно с помощью психосилы... Да, именно. Если марсианин воображает, что он кактус, он станет кактусом. Если марсианин думает, что он в огне... он вспыхнет, как спичка.

А тут надо ещё заметить, что биопластик, из которого состояли тела малков, при всех его достоинствах имел один острейший недостаток. Он был очень горючим материалом. Как и большинство жидких углеводородов. Правда, этот недостаток серьёзно сказывался только в кислородных атмосферах. Как на почти безвоздушной поверхности, так и в своих аркологиях марсиане горели не лучше, чем люди на своей планете.

Это не мешало им бояться открытого огня до судорог, до полного паралича воли.

Поэтому вирус (на Марсе этим словом называли не молекулу ДНК, а стойкий галлюцинаторный комплекс) должен был подарить им немало неприятных минут... но для жизни опасности не преставлял. Ма-Алефа-Ак хотел лишь проучить своих сородичей, сделав их всех такими же "сейфами", каким был он сам. Немного обгорев, марсианин должен был самостоятельно погаснуть – и так несколько раз, пока не сформируется стойкое отвращение к телепатическому контакту.

План, конечно, жестокий, подлый... но стоит заметить, красивый. И возможно, даже полезный для марсианской цивилизации в целом. Вывести её из облака грёз, заставить обратить внимание на реальный мир, подтолкнуть остановившееся развитие.

Вот только у Ричарда возникло стойкое подозрение, что одними ожогами и разрушением Великого Голоса дело не ограничится. Что его реципиент, увлёкшись, забыл про что-то очень важное. Примерно настолько же важное, как тот факт, что супермутанты не могут размножаться.

Он пару раз облетел плато, стараясь не приближаться к раскопкам ближе, чем на три сотни километров. Ему не хотелось, чтобы монстр под землёй уловил его мысли. Защита «сейфа» для этого создания не препятствие, только расстояние и слой грунта.

Ответ оказался буквально на поверхности. Не требовалось даже знать секреты марсианской психологии или создания телепатических вирусов. Достаточно обычного курса химии и физики, который преподаётся в Убежище.

Биохимические процессы требуют жидкого растворителя. У землян это вода. У малков – смесь метана и этана. При земной температуре и давлении оба этих алкана являются газами. При марсианских (тех, что на поверхности) – тоже. В аркологиях поддерживалась комфортная для них температура – около ста градусов Кельвина. Когда же малки выходят на поверхность, биопластиковый "скафандр" обеспечивает клеткам их истинного тела нужное давление и охлаждение. Поскольку это вещество является, помимо прочего, хорошим термоизолятором, марсианина на родной планете можно даже из огнемёта окатить – и ничего ему особенного не будет, разве что местный эквивалент психиатрической клиники посетить придётся.

Но когда повышение температуры идёт ИЗНУТРИ – а при псионическом воспламенении так оно и происходит... Биопластик едва-едва успеет начать обугливаться, но истинное тело к тому времени уже будет мертво от теплового удара.

Лапы мягко коснулись песка. Для полёта он принял облик большой птицы, хотя крылья не приносили никакой пользы, но это было просто красиво Что ж, ответ у него был. Он знал, зачем его сюда послали, и почему именно в тело этого конкретного марсианина. «Серая Зона» был прав – идеализм не позволит ему допустить настолько глупую гибель местной цивилизации. Хватит того, что себя сожгли земляне, чтобы ещё Марс последовал за ними. Миссия почти выполнена. Оставалось решить, что ему с этим теперь делать.

Добрый вариант. Можно выдать Ассамблее Разумов (верховному правящему органу планеты) подземного монстра, уничтожить вирус, и забыть всё, как страшный сон. Перед нормальным законопослушным марсианином открывается великое множество возможностей – с точки зрения жителя Пустошей уж точно.

Нейтральный вариант. Можно ничего никому не выдавать, но и не использовать. Спрятать вирус подальше и хранить его на всякий пожарный (хе-хе) случай. Попытаться выведать побольше о монстре – естественно, приняв необходимые меры безопасности.

Злой вариант. Можно попытаться сделать то же, что хотел Алеф, но умнее. Доработать вирус, чтобы он действительно никого не убивал. Аккуратно использовать его на небольших популяциях, контролируя результат, внося поправки и следя, чтобы локальные вспышки не перешли во всепланетную эпидемию. Попытаться втереться в доверие к подземному "другу"...

Нет, стоп. Последнее точно не сработает. Чудовище легко проникало в его мысли, совершенно игнорируя эффект "сейфа". Возможно, братик Дж-Онн смог бы его обмануть, создав защитный слой из искусственных мыслей, или даже ложную личность. У Преследователя в этом опыт большой – "какой же дурак на Марсе правду думает". Но Алеф в этих делах полный ноль, ему никогда не приходилось обучаться телепатической лжи, его разум так же хаотично "фонит" истинными мотивами и эмоциями, как у любого землянина.

Ричард не сможет скрыть даже то, что он вообще не Алеф.

Так что пока к монстру лучше не лезть. В любом случае, какой бы путь он ни выбрал. Спешить некуда, сначала нужно овладеть хоть какой-то ментальной защитой. Вот только как это сделать, если соответствующие навыки передаются телепатически? Допустим, он даже сумеет их воспроизвести по учебникам, но как проверить, что они работают?

Кстати... интересный такой вопрос. А как вообще Ма-Алефа-Ак смог создать ментальный вирус если понимал в телепатии меньше, чем свинья в апельсинах? Вирус, который обошёл все многослойные защиты Великого Голоса, многомерные ловушки и психический карантин? Даже если вас консультирует профессиональный хакер, вряд ли вы сможете "взломать Интернет" с первой попытки, если впервые в жизни сели за компьютер.

Просто взять готовый вирус у непонятно кого и запустить в сеть – на это Ма-Алефа-Ак бы не пошёл, он был мстительным дураком, но всё же не идиотом.

Он зашёл с другой стороны. Взломал так сказать не "софт", а "хард".

Телепатия – это передача информации через многомерное пространство. Именно здесь Алеф под руководством своего наставника и нанёс удар.

Его вирус представлял собой многомерный белковый кристалл, наподобие тех, что марсиане используют для записи воспоминаний и чувств. Только записанная на этот кристаллик информация была отнюдь не безобидным "как я провёл лето". Он врастал в мозг жертвы, заодно выращивая на её лбу татуировку Х-Ронмира, бога смерти и тёмных видений. При телепатическом контакте он через многомерность передавался ко всем партнёрам.

"Ма-Алефа-Ак. Прости, я был неправ в отношении тебя. Ты не дурак. Ты именно форменный, клинический идиот. Ты вообще хоть понимаешь, какие возможности открывает эта технология?! Использовать её для личной мести – это хуже, чем забивать гвозди микроскопом!"

ЭНЕРГОСТАНЦИЯ ОЛИМП-2

Жизнь Ричарда состояла из трёх очень непохожих друг на друга этапов.

Ричард Моро, врач Убежища, никогда не был одинок – в замкнутом пространстве, где обитала тысяча человек, это была непозволительная роскошь.

Ричард Грей, разведчик Хаба, был одинок почти всегда. На Пустошах затруднительно найти компанию для общения, которая не хочет тебя убить, изнасиловать и съесть. В любом порядке.

Наконец, Мастер почти всё время был один, но никогда не был одинок. Он всегда мог "перемолвиться словечком" со множеством своих внутренних голосов.

Жизнь "сейфа" на Марсе была больше всего похожа на второй этап. Не так плохо – нужно лишь уметь извлекать из этого пользу.

Приземлившись на вершине Олимпа, он в очередной раз трансформировался – исчезла большая белая птица, вместо неё возникло почти аморфное зелёное нечто, которое средний марсианин считал "рабочей формой", хотя правильнее было бы назвать "формой лентяя". Палка-палка-огуречик – вот и вышел человечек. Два веретенообразных сгустка, заменяющих туловище и голову. Три палки-опоры вместо ног – поддерживать равновесие на двух слишком хлопотно, проще изобразить из себя табуретку. Пучки щупалец вместо рук. Тонкая шарнирная шея, на которой голова может поворачиваться на 360 градусов без деформаций. В этой форме можно провести два-три часа вообще не используя псионику, и в то же время не потеряв способности взаимодействовать с окружающим миром. За что её и ценили. Примерный марсианский аналог дивана.

Снаружи энергостанция выглядела, как обычная пещера – дыра в скальном массиве, примерно в трёх километрах пути до края кальдеры. Только пройдя под сотню метров по недекорированному тоннелю он добрался до входа на собственно станцию – массивной бронированной двери, довольно похожей на "шестерёнку" Убежища. Не по форме похожей, по сути. Открывать эту дверь вообще не предполагалось. Она стояла закрытой уже минимум двадцать веков. Её назначение – сдержать лаву, если Олимп вдруг оживёт и внутри геотермальной станции произойдёт извержение. Единственный работник станции проходил СКВОЗЬ эту дверь – как туда, так и обратно. А открыться (и сразу захлопнуться) она должна была только раз за всё своё существование. И только в том маловероятном случае, если обитатель станции будет в состоянии шока и потеряет способность к дематериализации, то есть не сможет "просачиваться" сквозь твёрдые объекты.

Внутри поддерживалась чисто азотная атмосфера, без метановых примесей, с температурой около 190 градусов Кельвина. Относительно терпимый компромисс между условиями поверхности и аркологий. С нулевыми шансами на воспламенение, что в этих условиях важнее уюта.

Вот он и дома.

Около десяти тысяч труб переплетались в сотне помещений в прихотливый трехмерный рисунок. В этих трубах ничего не текло – каждая из них представляла собой монолитный термоэлектрогенератор, превращающий в ток разницу температур между недрами и поверхностью. Этот ток по сверхпроводящим линиям (то есть с нулевыми потерями) рассылался по всей планете – к подземным убежищам, заводам и научным станциям. В центре каждого клубка из труб была подвешена дисковидная платформа около тридцати метров в диаметре, на которой располагалась наблюдательная кабина – "дом внутри дома". Одну из восьми кабин приспосабливали под жильё, ещё одна служила лабораторией, остальные шесть были забиты только служебными приборами.

На первый взгляд – очень неудобная конструкция. Добраться до центральной платформы можно было либо по довольно узкому мостику, либо прилететь. Что делать, если снизу начнёт подниматься лава, а смотритель в это время будет лететь к себе домой? От огненного ужаса он скорее всего утратит контроль над своим телом и рухнет вниз, прямо в испепеляющий жар.

На самом деле, если лава начнёт подниматься по стволу, она в первую очередь вытолкнет вверх пару кубических километров защитной пены, заполняющей ствол. У пены очень низкая теплопроводность и горючесть. А главное, она не позволит увидеть собственно лаву. Даже если с летящим смотрителем всё равно случиться приступ паники (хотя это надо быть очень слабонервным, чтобы паниковать, не видя собственно огня, на энергостанции таких трусов не брали), он упадёт на мягкую подстилающую поверхность, и сможет добежать по ней до выхода.

Ну а Алеф был вообще идеальным смотрителем, так как ему огненный ужас был незнаком в принципе.

Кстати... это наводило на весьма интересную идею. Но потом. Сейчас ему нужно было в первую очередь посетить лабораторию.

Они ждали его. Четыре цилиндрических сосуда с ядовито-зелёным (точно в дурных комиксах) раствором. Он ещё и светился – точь-в-точь как радиоактивная жижа, которой Ричарду пришлось навидаться в прошлой жизни.

Собственно кристаллы в растворе были так малы, что человек бы их без микроскопа не увидел. Но марсианину оказалось достаточно лишь немного подкорректировать оптическую систему глаз... и вот они. Около двух микронов в диаметре, переливаются всеми цветами радуги, в том числе и теми, что за пределами видимого спектра. Трёхмерная проекция многомерных микроструктур, что хранят мысли существа с Плато криков.

По сути, это средство внедрить в голову любому марсианину (или сразу всем марсианам) любую идею, любой образ, любое знание. Конечно, не без ограничений. Во-первых, нужен телепат, который это сообщение на кристалл сначала запишет. Во-вторых, если характер сообщения не будет таким, чтобы убивать на месте, со временем его можно будет из мозга выковырять – объединёнными усилиями коллективного разума и умелого микрохирурга.

Но даже так – возможности потрясали.

Для начала – нужно создать несколько штаммов разной длительности жизни. Несколько часов, сутки, несколько дней, месяц. После истечения этого срока кристаллический имплант должен исчезать из мозга, не оставляя ни малейших следов своего пребывания. И разумеется убрать метку с кожи жертвы, нужно быть совсем помешанном на честолюбии маньяком, чтобы так открыто выдавать себя.

Потом – поиграть с вирулентностью. Создать штаммы, которые заражают лишь при многократном телепатическом контакте с той же особью. Или если контакт длится больше определённого срока. Или только при глубоком ментальном слиянии. И конечно, создать безопасный штамм. Не заразный вообще. Действующий только на того, кому его впрыснули.

Сконструировать новые виды заразы – не проблема, проблема в том, как и на ком их испытывать. Традиционный вариант – опыты на животных – здесь неприменим. Диких животных на Марсе не было вообще. Домашние – водились в подземных убежищах, но ни одно из них не было псиоником.

А опыты на сородичах – это конец секретности. Как на добровольцах, так и с заражением без ведома жертв. Даже если внедрить какую-нибудь совершенно безобидную программу, например "почеши нос" – всё равно нужен сообщник, который эту программу закодирует.

Незаразные штаммы можно опробовать на себе, но только после того, как будет проверена их стопроцентная безвредность и полная обратимость воздействия. А то он в эти игры уже в прошлый раз наигрался.

Мелькнула даже хулиганская мысль слетать на Землю и привезти оттуда пару тысяч подопытных. Увы, дальше хулиганства она не пошла – человеческий мозг слишком сильно отличается от марсианского. Что подействует на один, не подействует на другой.

Тем не менее, людьми надо будет заняться обязательно. К сожалению, межпланетные полёты были его сородичам практически недоступны. Активным освоением космоса занимался другой подвид – белые марсиане. Но пятьсот марсианских (тысячу земных) лет назад между ними и зелёными марсианами случилась большая гражданская война, после которой сородичи Алефа остались единственной расой на планете. Обе расы были телепатами, но белые – закоренелые индивидуалисты. Неспособные объединить свои разумы в единую сеть, они ничего не смогли противопоставить мощным ментальным ударам Великого Голоса. Большая часть погибла, некоторые бежали с планеты, остатки были заточены в параллельном пространстве, известном как Зона Сохранения.

Вместе с ними ушла и вся космическая индустрия. Зелёные марсиане никогда не проявляли интереса к этой дорогостоящей отрасли. При необходимости оба вида могли выходить в космос вообще без аппаратов, просто левитировать. Но для межпланетных полётов этот метод уже не годился.

Почему? А потому что даже телекинез не отменял законов сохранения импульса! Ну, марсианский телекинез, во всяком случае, насчёт других (если такие существуют в природе) Ричард не был уверен. Их левитация была разновидностью реактивного движения. Чтобы придать себе определённую скорость "вперёд", малку нужно отшвырнуть что-нибудь "назад". Это не было проблемой при полётах возле поверхности, когда "под рукой" – огромная туша планеты. При определённой сноровке можно было закинуть себя на низкую орбиту, отталкиваясь от атмосферы – благо, первая космическая скорость на Марсе заметно ниже, чем на Земле. Но в дальний космос пришлось бы тащить с собой слишком много реактивной массы – или ползти годами по инерции даже до ближайшей планеты. Между тем средний Ма-Алек мог поддерживать концентрацию психических сил, необходимых для жизнеобеспечения в вакууме и противостояния космической радиации, не более недели.

Тем не менее, воспоминания о гражданской войне (которой Алеф лично не застал, но наслушался рассказов о ней от родителей и наставников) навели его на полезные мысли. Марсианское общество, при всех его достоинствах, не было идеальным и бесконфликтным. Профессия Преследователя не была синекурой. Время от времени даже среди зелёных марсиан рождались особи с "архаичным мышлением". Причём далеко не всегда они что-то незаконное ДЕЛАЛИ. На Марсе мыслепреступление – это очень серьёзно. В конце концов, здесь галлюцинации могли убивать.

Обычно это списывали на не до конца вычищенное генетическое наследие белых или их ментальные мины, которые иногда продолжали рваться в Великом Голосе даже сейчас. Но Ричард подозревал, что гораздо чаще виноваты банальные ошибки в воспитании.

Так или иначе, с асоциалами надо было что-то делать. Иногда их психику удавалось откорректировать мощным коллективным психическим воздействием и они становились полезными членами общества. Но порой бывало, что совокупность прегрешений недостаточна для принудительного изменения личности, а добровольного согласия на психохирургию девиант не давал.

В таком случае ничего не оставалось, кроме как отключить их от коллективного разума и выслать на поверхность. Туда же отправляли и преступников, которые "наработали" вполне достаточно, чтобы заслужить принудительное переписывание личности, но по мнению экспертов, не могли его выдержать.

Вот эти изгои и станут его первыми подопытными кроликами. Они-то в Ассамблею жаловаться не побегут. А если эпидемия пойдёт не так – в худшем случае потери будут ограничены небольшой общиной.

Следующий месяц пролетел, как один день. Не только потому, что живут малки долго, а в одиночестве в пустыне мало что меняется, но и потому, что экс-Мастер был занят крайне увлекательными делами.

Во-первых, он составлял карту расположения Малых Голосов – общин беженцев и изгнанников, которые по разным принципам не вписались в планетарный коллективный разум, но становиться совсем одиночками при этом не желали, и начали объединяться друг с другом. Очень увлекательная задача, когда ты сам телепатии напрочь лишён. Конечно, он мог бы просто попросить такую карту у брата – Дж-Онну полагалось знать все такие общины по работе. И тот бы, скорее всего, даже не отказал. Но "галочку на память" поставил бы. И потом, когда начали бы приходить сообщения о странных событиях – легко связал бы два и два. Профессиональный детектив, как-никак.

Так что он пошёл путём более медленным, но более безопасным.

Собственно само обнаружение изгоев не составило никакого труда. Благо, те и не думали прятаться специально. Сочетая восемь марсианских чувств и опыт следопыта Пустошей, Ричард сумел выявить достаточное количество этих групп меньше чем за неделю.

Гораздо сложнее было отличить, кто из этих скитальцев пустыни вообще не практикует телепатию (ну, старается хотя бы прибегать к ней поменьше – полностью отказаться от неё ни один марсианин не смог бы), кто использует её лишь для общения один на один, а кто создаёт свой маленький коллективный разум. Но пара часов подслушивания и подглядывания позволяла это выяснить с достаточно высокой вероятностью. В зависимости от принятых в племени традиций, марсиане вели себя очень по-разному. Достаточно хотя бы сравнить, насколько часто они обращались друг к другу вслух.

Не то, чтобы эти бродяги были вовсе лишены осторожности. Даже без учёта уникальных расовых возможностей они могли бы получить процентов 50-60 в навыке "выживание", если бы протестировались по системе S.P.E.C.I.A.L., распространённой в Убежищах.

Но Ричард Моро легко набирал в той же системе девяносто процентов. Правда, после выхода на свежую радиацию практика показала, что система ему безбожно льстила, и реальные навыки выживания у него весьма посредственны (учебник-то составлялся для довоенной природы, а Северная Америка к тому с тех пор немного изменилась). Хорошо ещё, что он получил возможность скорректировать свои познания, у многих отличников такого шанса уже не было. Это во-первых, а во-вторых – большинство мер предосторожности изгоев было основано на телепатии. Они не могли предположить, что за ними начнёт охотиться "сейф", прекрасно владеющий своим телом и навыком невидимости в том числе.

Полюбовавшись настоящими живыми марсианами с близкого расстояния и убедившись, что сможет найти их при необходимости снова, Ричард перешёл к следующему этапу.

Главной проблемой марсианского общества, с точки зрения жителя Пустошей, было полное отсутствие понятия денег и частной собственности. В экономическом плане Марс был абсолютно красной, то есть коммунистической планетой. Некоторые общины изгоев додумались уже до бартера или до необходимости защищать свои личные вещи. Но даже их мысль пока не доросла до создания единого обменного эквивалента ценностей.

Из этой вроде бы чисто философской слабости следовал очень конкретный вывод. Наёмники (то есть лица, способные выполнить некую работу за плату) среди местных бродяг попадались. Но у них напрочь отсутствовал такой фундаментальный для земных наёмников принцип, как "деньги не пахнут". При заключении подряда всегда учитывалось не только ЧЕМ и СКОЛЬКО платят, но и КТО конкретно платит. В зависимости от личности заказчика цена могла быть очень разной. И дело даже не в том, что для такого неприятного типа, как Ма-Алефа-Ак (чьё имя, между прочим, означало "Тьма в сердце") она окажется высокой. Будучи (формально) гражданином аркологии, он мог позволить себе большие затраты ресурсов.

Гораздо важнее, что они непременно запомнят, кто именно заказал им такую запись. А с анонимным заказчиком даже говорить не станут.

Можно в принципе нанять автора для записи, а потом устранить его. Но Ричарду не хотелось становиться первым умышленным убийцей в истории этой планеты. Даже его реципиент не опускался до такой гадости (хотя узнав, что весь его вид погиб от несчастного случая, к которому он приложил руку – вряд ли стал бы сильно переживать по этому поводу).

Он даже всерьёз подумал над тем, чтобы найти способ извлечь кого-то из белых марсиан из Зоны Сохранения. Сконструировать соответствующую машину он, вероятно, смог бы. Как-никак, его основная специальность – многомерная физика, а в лаборатории у него доступ к одиннадцатой части всех энергетических ресурсов планеты. Но опять же – как потом контролировать того, кого он вытащит?

Хм... Вживить ему первоначальную, "огненную" версию вируса, и угрожать сжечь, если будет выпендриваться?

Проблема в том, что вирус через воздух не передаётся. Принципиально. Его нужно ввести напрямую в клетки первой жертвы. Там уже он пойдёт распространяться через многомерность.

А в рукопашном бою средний белый марсианин сделает из среднего зелёного хорошую такую отбивную. Они учились драться раньше, чем заканчивали формировать себе твёрдое тело. И пусть даже Алеф – далеко не "средний", но и в Зоне сидят отнюдь не только старики и дети. И первыми к выходу подоспеют самые активные и агрессивные. Достаточно вспомнить сброшенный туда почти в полном составе Гиперклан – элитную спецслужбу белых, о которой до сих пор показывают страшилки на ночь непослушным маленьким зелёным. УБИТЬ одного из них он может и сумеет, а вот обездвижить, не причинив серьёзного вреда...

Минутку. А кто сказал, что огонь должен быть ИЗНУТРИ? Он, как-никак, единственный марсианин своего поколения, который может и хочет работать с реальным, открытым огнём. А для сохранения жизни пленника такой вариант даже лучше, чем вирус.

– Когда я ещё не был волком, я часто лежал возле Красного Цветка, и мне было хорошо и тепло, – пробормотал Ричард, разворачиваясь в воздухе.

Посмотрим, насколько грозным приобретением может оказаться для марсианской стаи человеческий детёныш...

Явиться к себе домой и обнаружить там непрошенного гостя – само по себе малоприятный сюрприз. Обнаружить сразу двух таких гостей – неприятно вдвойне. Но именно марсианская физиология делала эту ситуацию особенно подлой и как-то специфически невыносимой.

Во-первых, оба гостя умели проходить сквозь стены, поэтому никаких следов взлома Ричард не обнаружил. Во-вторых, будучи "сейфом", он не смог ощутить на подлёте их телепатическое поле, как сделал бы нормальный марсианин. И в-третьих, поскольку оба приняли далеко не привычные облики, он даже не мог узнать, кто перед ним.

Вот и получилось, что входишь ты так к себе в гостиную, а там... немая сцена. Стоят и молча смотрят друг на друга два монстра, которые при этом кажутся смутно знакомыми, но опознать их ты не можешь.

Один похож на кальмара – зеленоватое обтекаемое тело со множеством щупалец с одной стороны (некоторые щупальца превращены в руки, у других на кончиках разные инструменты). Второй – на камбалу. Плоский диск под цвет стены, только два глаза на краю вылупились.