Текст книги "Мои объятия – твои"
Автор книги: Злата Варнора
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Злата Варнора
Мои объятия – твои
Глава 1
Я подула на пёрышко. Оно легко соскользнуло с моей ладони и, ухваченное порывом летнего ветра, закрутилось за окном белой лодочкой. Некоторое время я наблюдала за ним, как оно, покачиваясь, то опускается вниз, то порывисто взмывает к гладкой сини летнего неба, то просто кружится в причудливом танце.
Ах, как хорошо летом!
Я мягко улыбнулась, обводя взглядом краешек моей родной Москвы, расстилающейся за окном – зеленые травяные ковры, ухоженные клумбы с яркими цветами, длинные полоски девятиэтажек, три галочки панелек у дороги. А там за ними – лесопарковая зона нашего заказника. Жить в Москве у леса – это удовольствие удовольствий. А когда у самого леса ещё и благоустроенный парк с озером, пристанью, сценой и просто красивыми местами отдыха – благодать. Я любила свой район. По крайней мере, ту часть, где жила, а жила я на улице Академика Варги. Ближе к Профсоюзной улице, у станции метро «Тёплый стан», было помрачнее и как-то менее приятнее. Тут же целиком и полностью царила моя атмосфера.
Я прищурилась, наслаждаясь теплым ветерком. Из окна моей двушки был виден кусочек фонтана на перекрестке и литые подковы домов дорогого ЖК с сияющими на июньском солнце стекляшками балконов.
Я сложила руки на подоконнике, положила на них голову и подумала о брате. Интересно, и чего это Мэт так задерживается? Вроде, обещался быть ещё полчаса назад.
В дверь позвонили, и я подскочила, словно ужаленная.
– Мэт! Ну, наконец-то!
Я отвернулась от окна и, пробежав через светлую и уютную гостиную, объединенную с кухней по великому разрешению пару лет назад, когда в квартире делался ремонт, выбежала в длинный коридор. Я скользнула мимо встроенного зеркального шкафа и остановилась у входной двери.
Уже потом, я много раз спрашивала себя, и почему даже не подумала посмотреть в дверной глазок? Ведь позвонить в дверь мог, по сути, кто угодно.
Открыв дверь, я застыла на пороге, остуженная прохладой подъезда и персоной, которой несколько виновато стояла передо мной, сжимая в руках букет белых роз.
Улыбка на моих губах померкла, сердце съежилось от некоторого подобия боли, а в животе расползлось неприятное ощущение.
– Что ты здесь делаешь? – тихо спросила я, стараясь дышать ровнее.
– Арин… Привет.
Он почти не изменился за год, надо же. И голос такой же. Всё тот же парень: среднего роста, худой, светлые волосы в высоком начесе, цепкие серо-голубые глаза прячутся за ровными квадратами очков. В белой рубашке, брюках… Словом, отличник-стиляга из МГИМО. Господи, и что я в нём тогда нашла? А самое главное, как обманчив бывает вот такой вот правильный, даже какой-то вызывающий особое доверие вид человека. Внутри может жить настоящее насекомое – гадкое, злое, отвратительное.
Руки у Вани чуть подрагивали, кончики начищенных ботинок то и дело двигались из стороны в сторону.
– Чего ты хочешь, Бельский? – не здороваясь, спросила я. – Сейчас Матвей придет. Если увидит тебя – задаст по первое число, так и знай.
Глаза у Вани распахнулись и стали похожи на круглые блюдца, он похлопал ресницами, нервно обернулся и вдруг шагнул ко мне, втюхивая букет мне в руки.
– Арина, Ариночка… Мне так твоя помощь нужна… Так нужна, солнышко, – затараторил он, стоя на пороге. Ч, похолодев от ошеломления и страха, отступила в прихожую, готовясь закричать во всё горло, если он хотя бы только переступит порог моей квартиры. – Слушай… Танька… Она беременна, понимаешь? Нам так деньги нужны… Я всё верну! Правда! Я же знаю, что у тебя есть, и у брата твоего есть… Слушай, нам всего полмиллиона бы, чтобы свадьбу как следует отыграть? Она так хочет шикарное торжество! А я… Ну, не могу же я не исполнить её мечту… Арин, ну по старой памяти о нас, о дружбе вашей с Танькой…
– Убирайся, – в совершенном шоке произнесла я. Кровь отлила от лица, и сердце колотилось уже где-то в горле. Я даже не узнавала своего голоса, так он вдруг изменился. – Убирайся немедленно.
Ваня, что-то пища, попятился назад. Как только он оказался чуть дальше раскрытой входной двери, я механическим движением с грохотом её захлопнула. Пройдя вперёд, к комнате, я остановилась напротив зеркального шкафа в прихожей и уставилась на себя.
Худенькая девушка среднего роста с тёмно-русыми волосами и миндалевидными глазами, большими, светло-зелёного цвета – как говорил Мэт, цвет агавовидной Эхеверии. Он обожал суккуленты.
Я не была роковой красавицей. Однако моей миловидной привлекательности мне хватало с лихвой. Я никогда не была обделена мужским вниманием, хотя и поклонники штабелями за мной не бегали.
Придя в себя одним мгновением, я заметила, что с моего лица постепенно сошла бледность. Однако лишь на мгновение. Я моргнула, и вдруг обратила внимание, что до сих пор держу веник из белых роз, что Ваня успел вручить мне.
Гнев вдруг полыхнул в моём сердце с такой силой, что даже глаза заслезились. Я вцепилась в колючие стебли роз, едва ли ощущая боль от шипов, впивающихся в кожу моих пальцев. Нацепив балетки, я открыла дверь и выбежала в подъезд. Хотела скользнуть к лифту, но отмахнулась.
К черту, лифт, с седьмого можно и пешком спуститься!
Только вот я не спускалась, я буквально летела вниз, едва видя перед собой ступени ухоженного подъезда, едва замечая стены, двери. Я спустилась вниз, в большой холл с аккуратными почтовыми ящиками, пронеслась мимо многочисленных растений в кадках и цветочных горшков на стоках к стеклянной стене, открыла подъездную дверь и выбежала на улицу. Меня окатила волна жаркого летнего воздуха. Я же, на мгновение остолбенев от такого жара, быстро осмотрелась. Кто-то шёл по тротуару с детьми, кто-то сидел на лавочке, болтая по телефону, кто-то о чём-то смеялся возле припаркованных машин. Я внимательно осмотрелась по сторонам. Наверняка, он ещё не уехал. Ну, конечно! Белый хэтчбэк! Вон он! Ситроен у него или что там?… Сжимая букет в руках и не помня себя от гнева, я кинулась к машине и тут же хлестнула цветами по левому зеркалу.
– Да как ты вообще посмел заявиться ко мне?! – закричала я, не в силах больше сдерживать слёз гнева и обиды. Я ревела, при этом раз за разом замахивалась букетом и охаживала им машину Вани. – Как ты вообще посмел просить у меня что-то?! По какой старой памяти?! О какой дружбе?!… Гадина! И Таня твоя… Таня твоя – предательница! Змея!
Белые лепестки роз разлетались в стороны, падали на асфальт, облепляли корпус машины, а букет уверенно превращался в колючий поломанный веник.
Тяжело дыша, я снова хлестнула по машине, закусила губу и вытерла слёзы с лица рукавом светлой туники из легкого хлопка, в которую была одета. В этот миг дверь автомобиля со стороны водителя открылась, и оттуда вышел хозяин машины. Сказать, что я оторопела – не сказать ровным счётом ничего. К моему абсолютному ужасу, это был совсем не Ваня.
Я ахнула, роняя остатки букета на асфальт, и тут же закрыла рот рукой. На меня смотрел молодой, красивый, нет, не так, очень красивый мужчина. У него были идеально подстриженные темно-каштановые волосы, легкая щетина, которая поразительно ему шла, и невозможно притягательные губы. И этот взгляд… Взгляд его серых глаз просто сводил с ума!
Одет мужчина, как я разглядела чуть позже, в белую футболку, что подчеркивала все рельефы прекрасного торса, легкие светлые брюки и бежевые мокасины из кожи. На его запястье я заметила несколько браслетов, такие обычно привозят откуда-то с моря, а на вороте футболки – очки-авиаторы с рыже-коричневыми стёклами.
Открыв дверь, мужчина сложил руки на крыше своей машины. Теперь он смотрел на Арину, вопросительно приподняв бровь.
«Господи… Какой Ваня? Вани тут рядом не было, и быть не может… – подумала я. – И как я только умудрилась так слажать?»
Ощущая, как гневное пламя всё быстрее сменяется на жгучий стыд, я почувствовала, как заливаюсь краской. Моё сердце стучало, колотясь в груди так, словно готовилось вырваться наружу.
«Господи, как же так?… Ну, надо же… – Я продолжала убиваться, глядя на мужчину. – Исхлестала машину прекрасного незнакомца розами от бывшего! Просто потрясающе…»
Машина… Я опустила взгляд, и быстро оглядела масштаб трагедии, но трагедии, собственно, не случилось – с машиной, которая оказалась белым спортивным Сирокко, и совсем не старым Ситроеном, ничего, слава Господу, не случилось. Дешевенькие розы были слишком слабым оружием для того, чтобы нанести автомобилю какие-то повреждения.
Я убрала руку ото рта и закусила губу, снова поднимая взгляд на хозяина машины.
– Даже не знаю, что сказать, – произнес мужчина, чуть усмехаясь. Я присмотрелась к нему. Он определенно мне кого-то напоминал. Может быть, кого-то из наших преподавателей? Актеров? Известных юристов?..
У него был такой же красивый голос, как и он сам.
– Умоляю, простите, – выдавила я, хватаясь за голову и ещё больше взъерошивая свои растрепавшиеся волосы. – Я не хотела нападать на вашу машину… Вернее, хотела… Но не на вашу…
Мужчина закрыл дверь машины и, обойдя её, подошёл ко мне. Я сразу же про себя отметила, что ростом он был, должно быть, чуть выше Матвея.
– У Вас что-то случилось? – спросил незнакомец. – Могу я как-то помочь?
– Нет-нет. – Я тихо выдохнула, успокаиваясь. И тут же отвела взгляд. – Не можете. Тут ничем не помочь. Мне очень жаль, что так вышло.
Мужчина усмехнулся.
– Да ну, выкиньте из головы, – отмахнулся он. – Всякое бывает. Я больше за Вас переживаю. Машине-то ничего не будет, а вот у Вас, кажется, кровь на лице…
Я вздрогнула. Инстинктивно дотронулась до щеки и провела пальцами по ней, затем опустила взгляд – пальцы были перепачканы в крови.
– Это из-за шипов. – Я нахмурилась. – Ещё раз простите за машину. Не знаю даже, что ещё сказать Вам.
– Забудьте про машину. Как Ваше имя?
– Арина, – представилась я несколько смущенно.
– Очень приятно. Роман. – Мужчина улыбнулся, протянув мне руку. Я подняла на него взгляд, и не смогла улыбнуться в ответ – слабо, но всё же.
– Как я могу… Не знаю… – Я покусала губы и снова указала на Сирокко. – Загладить вину?
Роман рассмеялся.
– Если вам не даёт покоя моя непострадавшая машина, то, пожалуй, я буду рад, если вы не откажете выпить со мной чашку кофе и, если есть желание, всё-таки поделиться вашей историей о том, кому должна была достаться эта страшная кара цветочным хлыстом.
Теперь уже рассмеялась я. Что ж, неплохой ход. Впрочем, я-то только рада. Однако ответить Роману я не успела.
– Ариша? Привет!
Я обернулась. И тут же мои губы тронула нежная улыбка. Вот он мой темноволосый и кареглазый, очень хорошенький и невероятно жизнерадостный брат Матвей. Как всегда – в костюме, с портфелем, уставший, но вполне себе счастливый. Что уж тут, причина одна – любимая работа. К тому же весьма высокооплачиваемая и интересная.
– Мэт!
– Прости, задержался на работе – эти бюрократы когда-нибудь сведут меня с ума!
Матвей подошёл ко мне, обнял и поцеловал в лоб.
– О, Господи… – Схватив меня за подбородок и осмотрев лицо, ошеломленно выдохнул Мэт. – Что произошло?
Матвей перевел недоверчивый взгляд на Романа, но я как раз успела вставить свои пять копеек, чтобы, не дай Бог, не произошло какого-нибудь недопонимания.
– Ваня приходил, – быстро сказала я, и Мэт снова вернулся ко мне взглядом. – Это у меня от цветов, которые он мне вручил. Я… В общем…Долгая история. А… вот Роман… Он мне помог. Не умереть со стыда.
Я посмотрела на Романа. Тот посмеялся.
– Ого… – протянул Матвей. – Ну, ладно… Расскажешь потом. А Ваню-то я жалко не встретил, конечно. Он бы ботиночки-то свои протер, убегая.
Мэт протянул Роману руку.
– Матвей Павлович. Очень приятно, – сказал он. – Пока не знаю, что случилось, но спасибо за помощь.
– Роман Владимирович, – в свою очередь представился мужчина, ответив на рукопожатие моего брата. – Помощник из меня как раз не вышел, хотя и был бы рад помочь. В любом случае, берегите своё сокровище, Матвей Павлович. Арина, будьте здоровы. Всего доброго.
– Конечно. – Улыбнулся Мэт, приобняв меня. – Счастливо.
Я даже и слова не успела сказать. Роман уже сел в машину и тут же завёл двигатель. Мэт же, взяв меня за руку, потянул за собой. Я сделала несколько шагов, все ещё глядя на Сирокко Романа, но когда обернулась к брату, услышала, как машина, взвизгнув колесами, уносится вперёд дальше по улице.
***
– Так он это он денег у тебя просить пришёл? – Брови Мэта поползли вверх. – Ничего себе.
– Не у меня, – поворачиваясь к брату, сказала я и качнула чайной ложкой в его сторону. – А у нас. Он и про тебя вспомнил. Ты представляешь? Таня его свадьбу отгрохать за полмиллиона захотела…
Я покачала головой, ощущая, как снова начинаю кипятиться. Отвернулась от Мэта, сидящего за столом ближе к окну, и снова вернулась к кофе-машине. Я скользнула взглядом по витиеватым узорам пэчворка на фартуке моей кухни, и вдруг улыбнулась. Как же хорошо, что у нас с Ваней ничего не вышло – такая ведь он гадина, слов моих нет! И зачем бы он мне был нужен? Мне аж тошно становилось, как только я представляла его в своей квартире, на моей любимой кухне, в моей спальне, да и вообще в любой точке моего гнездышка, где я с такой заботой и усердием всё продумывала, когда мы с Мэтом делали здесь ремонт.
Тем более что эта квартира досталась нам от бабушки с дедушкой.… Пусть они и не жили в ней с тех пор, как погибли наши с Мэтом родители.
Я вздохнула, потихоньку всё глубже и глубже погружаясь в водоворот своих мыслей…
Жизнь вообще порой бывает очень щедрой на испытания штукой. Я не знала своих родителей. Была слишком маленькой, когда всё случилось. Вот Мэт всё помнит, он вообще тогда здорово под раздачу попал. Мне-то был всего два года, а ему все шесть…
Наши родители были военными корреспондентами, погибли в горячей точке. Мамины родители тяжело пережили потерю, несмотря на то, что были в разводе, и каждый из них жил со своей семьей и имел ещё детей. Мы редко с ними общались – они жили заграницей. А вот бабушка с дедушкой по папиной линии воспитывали нас до самой своей смерти, которая настигла их семь лет назад с разницей в полгода. Они жили с нами в Строгино – в трехкомнатной квартире наших родителей. Теперь там жил Мэт со своей девушкой.
Та квартира была больше, но Матвей сделал ремонт мне в этой, плюс, брат оформил на меня два вклада, что завещали нам дедушка с бабушкой. Так что никто обделенным не остался, как и хотели этого наши родные. Только вот тоски по родным от этого меньше не становилось…
– Аришка?
– А? – воскликнула я, разом выскальзывая из своих мыслей и поворачиваясь к Мэту. – Прости, задумалась. Сейчас…
Я подхватила две наши чашки с кофе и подошла к столу. Одну поставила напротив брата, другую обхватила израненными пальцами – ну и шипы у этих роз!
– Слушай, а этот Роман Владимирович мне показался прямо-таки знакомым на лицо, – нахмурился брат. – Вот точно. Где-то я его видел…
– Такого сложно не запомнить, – сразу ответила я, с тоской отгоняя очередную мысль о Романе – это была, наверное, уже тысячная, с тех пор, как он умчал на своём белом Сирокко.
Эх. Он бы вполне сошел за прекрасного принца на белом коне. На белом, побитом розами коне. Хороша из меня была бы принцесса, надо сказать.
– Почему это? – усмехнулся Мэт, чуть прищуриваясь. Ох, этот въедливый взгляд карих глаз!
– Ну… – протянула я, постучав пальцем по столу. – Потому что. Я бы точно запомнила. Уж больно хорош собой.
– Ох, этот бабий род…
– А что сразу бабий-то? – усмехнулась я. – Можно подумать, у вас, мужиков, иначе. На внешность побольше нашего клюете!
– Ну, тут сложно спорить. Не без этого, – согласился таки Матвей.
Небось, подумал про свою Машку. Уж она у него была весьма эффектная девушка, так что – кто бы говорил. Первый месяц после знакомства я только в основном и слышала дифирамбы о невиданной красоте Мельниковой Марии Егоровны, остальные вопросы обсуждались с большим трудом.
– К тому же, спасибо Роману за его понимание… Я его машину отделала, а он мне ещё и помощь предложил! Да и вообще был очень милым… Другой бы на его месте, мог бы прибить меня или такими «хорошими» словами обложить – мало бы не показалось.
– Да я ж не спорю, Аринка, – посмеялся брат. – Ты на меня так нападаешь, как будто бы я какие-то претензии высказываю как минимум твоему жениху.
«Жениху… – подумала я тоскливо. – Смешно».
Покривив ртом, я разочарованно опустила ложку в недопитый кофе. С моим «скелетом в шкафу» мужчины, и уж особенно такие как Роман, мириться станут только, пожалуй, в очень исключительном случае.
Глава 2
Я вздохнула. Молчание как-то затянулось.
– Как на работе? – в один голос спросили мы с Мэтом друг у друга. И тут же оба рассмеялись.
Этот смех мигом развеял всю тоску.
– У меня всё по-прежнему – туча контрактов, и мало времени, а ещё огромное желание побыстрее уехать в отпуск.
Я улыбнулась.
– Ну, у меня, вроде, тоже всё по-прежнему. Испытательный срок закончился две недели назад. Нашего генерального я, правда, до сих пор и не увидела…
– Этого Реутова? Адвоката? Как его там? Родион Валерьевич или как?
– Ну… Да, что-то такое, – отмахнулась я. – Честно говоря, не помню даже. Ну, он не просто адвокат, а адвокат высшего звена. Он ведь ещё не только занимается юридической практикой, а преподает в ВУЗах, даже заграницей. Кошмар, а я даже не помню, как его зовут.
Я положила ладонь на лицо и сморщилась.
– Преподавал бы у вас – запомнила бы, – усмехнулся Мэт.
– Он у нас преподавал! – тут же воскликнула я, кладя ладони на стол и глядя на Мэта во все глаза. – Когда-то. Потом уже вырос из нашего кулька – теперь у него МГУ, МГИМО, заграничные Гарварды и прочее… В любом случае, знаю, что он как раз должен вернуться откуда-то из Штатов буквально на этой неделе. Тогда, наверное, и познакомимся с ним.
Я покусала губы. Вообще «Реутов и партнеры» была одной из самых востребованных и дорогих юридических контор в Москве. Я работала там младшим юристом – попала туда по ими же организованному конкурсу, решила попробовать, так как как раз с отличием заканчивала магистратуру, и ведь попала! Мне никогда не везло в таких вещах. А тут… Ну, я и правда была хорошим специалистом в своем деле, чего уж. Даже учитывая то, что только-только выпустилась из не самого известного, хотя и вполне заслуженного университета. Но тут спасибо не моему таланту, а, скорее, моей преподавательнице и научному руководителю Зоткиной Лидии Николаевне – вот уж мировая женщина! Мы с ней не просто сработались, а именно подружились, и после окончания бакалавриата, она взяла меня в свою маленькую конторку в Ясенево, где всю свою очно-заочную магистратуру я проработала у неё в младших юристах. Вот уж где я набралась настоящего опыта и практических знаний! Впрочем, Лидия Николаевна считала, что я весьма талантлива в своем деле. Раз уж меня таки взяли к Реутову, то возможно так оно и было.
Мы с Мэтом засиделись до девяти вечера. Матвей забрал у меня несколько справочников по юриспруденции, которые я обещала дать Машке для её переводов, и поехал к себе. Я же, ощущая себя так отчаянно уставшей после сегодняшнего дня, подготовилась ко сну и, улегшись в кровать, подумала о Романе. Улыбнулась. Было приятно, что на свете не перевелись настоящие мужчины.
На самом деле, я была рада, что так всё вышло – не получилось завязать знакомство. Я бы ведь влюбилась, а… Мне нельзя.
– Нельзя тебе, Ариша, – сказала я сама себе, зевая. Обхватила мягкую подушку руками, положила на неё голову и тут же уснула.
***
Я вышла из метро и улыбнулась, подставляя лицо теплому солнцу. Мой любимый кофе совсем недалеко от выхода со станции «Парк Культуры».
Офис нашей компании находился на Пречистенке, возле пересечения с Зубовским бульваром. Место было вдохновляющим, жужжащим, активным, красивым, а ещё любимым мной от краешка до краешка! Моя любовь к столице была непостижимо сильной, и столичное сердце, трепетно пульсирующее в Садовом кольце, было укреплено в моем сердце навсегда.
Держа стаканчик с карамельным капучино в руке и наслаждаясь пыльным городским летом, я шла по тротуару к старинному зданию желто-оранжевому с белыми изысками лепнины, великолепными фасадами, окнами и дверями…
И если внутри, в нашем офисе было всё очень современно – светло, строго, лаконично и приятно, то снаружи, глядя на здание, которое стало мне таким родным, каждый раз можно было восхищаться прекрасными вехами, что остались нам на сей день от глубокого и многогранного прошлого.
Войдя внутрь, я кивнула охраннику, предъявила пропуск и уже вскоре проскочила по лестнице на четвертый этаж.
– Привет, Вовка! – махнула я, коллеге из моего отдела.
Я по конкурсу попала на вакансию младшего юриста, занималась договорами, мелкими консультациями и делопроизводством. В общем-то, мне было куда расти. Кучерявый русоволосый парень в белой рубашке и летних брюках, который только что вышел из нашего маленького опен-спейса на пять человек, был состоявшимся юристом. Старший юристконсульт, к которому всегда была очередь, и который при этом завале работы, оставался лучезарно добрым человеком.
– Ого, красота красотой, но всё-таки нельзя так, Арина Павловна, влюблюсь в Вас… И что же? – кладя руку на грудь в области сердца, сказал Вова. – Приветствую!
– Ой, да ладно, а, – посмеялась я. – А как же невеста?
–Давече расстались, – уныло развёл руками Владимир.
Я остановилась, как вкопанная, глядя на Вову, должно быть, сильно округлившимися глазами.
– Как?!
– Радует, что всего лишь на неделю, – улыбнулся Вовка, подмигнул мне и выскользнул на лестницу прежде, чем я успела ему сказать пару «ласковых». В шутку, конечно. Мы с ним всегда шутили. Тут у нас в офисе были в основном амбциозно-пафосные коллеги, и нам, нескольким, попавшим сюда из обычного мира, надо было как-то спасаться.
Всё-таки у Реутова, как у одного из самых известных юристов в Москве, работали очень выдающиеся заслугами профессионалы. Вовка сделал себя сам, как и несколько других ребят отсюда, кто-то попал по конкурсу, как и я. Остальные – ух, все имена с большой буквы с большим опытом и успехами.
– Реутов приехал в офис, – сообщил мне Вовка. – Вояж по загранкам закончился там, откуда начался! Сегодня познакомишься с ним.
Я вскинула удивленный взгляд на Вову. Тот провел рукой по русым кудрям и покивал – мол, всё серьёзно, без шуток.
– Ну… Это хорошо, что познакомимся… – несколько нервно хихикнула я.
Вовка заметил моё волнение.
– Да ну, Аришка, не переживай. Он классный мужик. К тому же, с конкурсантами он вообще всегда общается на особой ноте. Так что будешь знать начальство, так сказать, в лицо.
Я кивнула, прикусив губу. Вовка направился к своему рабочему месту, и я растерянно проводила его взглядом.
Я вдруг вспомнила, что напрочь забыла, как зовут этого Реутова. Подскочила, как ужаленная с места, чтобы подбежать к Вовке и спросить, но тут же тихонько опустилась обратно в свое кресло.
Моё сердце замерло, глаза распахнулись. Я почувствовала, как сердце сделало кувырок, и я поняла, что не верю своим глазам.
Не понадобился ни Вовка, ни вопрос об имени. Всё сложилось в одну ясную строчку в голове, как только я увидела того самого Реутова, заходящего к нам в кабинет.
«Реутов Роман Владимирович. Ну, конечно… Вот почему он показался нам с Мэтом таким знакомым на лицо. Конечно, я видела его как минимум несколько раз – он же известный адвокат», – подумала я, ощущая не то всколыхнувшуюся радость, не то что-то на подобии вихря из замешательства и страха.
***
– Доброе утро, коллеги.
Роман Владимирович улыбнулся. У меня перехватило дыхание от одного его голоса и безупречной красоты – этих серых глаз, темных волос и такой умопомрачительной улыбки. Одет Реутов был в белую рубашку с коротким рукавом и светлые брюки, выглядел с иголочки – вместо браслетов, я заметила какие-то дорогущие часы на его руке. Да и вообще он выглядел на два порядка строже, чем при нашей первой встрече.
«Как же это получилось-то, Господи? – подумала я. – Избить машину своего начальника, к тому же именитого адвоката, цветами от бывшего?! А теперь что? И как это наши дороги с ним так пересеклись?…»
– А где наша конкурсантка?
Голос Реутова выдернул меня из мысленного омута, в котором в диком калейдоскопе крутились самые разные вопросы и какие-то обрывки умозаключений.
Я не смогла даже слова проронить. Впрочем, Вовка услужливо указал в мою сторону. Когда же Реутов наконец перевел на меня взгляд, то его удивление, кажется, было ничуть не меньшим, чем моё.
Брови его поползли вверх, улыбка же напротив растаяла. Он буквально вцепился в меня взглядом.
– Арина? – спросил он чуть тише.
– Здравствуйте, Роман Владимирович, – произнесла я, отводя взгляд. Я прямо таки ощущала, как всё сильнее горят мои щёки, и так и выпалила на одном дыхании: – Как там ваша машина? Надеюсь, не умерла? Раз уж так вышло, то пользуюсь случаем и ещё раз приношу Вам свои извинения.
Реутов молчал лишь одно мгновение, затем вдруг расхохотался и уже поспешил к моему столу.
– Господи, кто бы мог знать?! И как это у нас так получилось с Вами пересечься? Я, в общем-то, живу неподалеку от места, где мы встретились с вами, – садясь в кресло возле моего стола, спросил Реутов. Я удивленно приоткрыла рот: ого, так вот как он там оказался! Краем глаза я заметила, как коллеги округлившимися глазами наблюдают за нашим разговором. – С машиной всё прекрасно. Я думаю, что она по Вам несколько скучает.
Я улыбнулась.
– Я живу на Варги… Как раз в том доме, возле которого Вы имели неосторожность припарковаться.
Реутов посмеялся.
– Надо же, так можно сказать, что мы с Вами соседи. Я обитаю на Виноградова, в «Тёплом крае».
– Ого, – протянула я, вспоминая шикарный ЖК, но тут же одернула себя. – Простите. Там потрясающие дома.
Роман посмеялся.
– Да, он всех впечатляет.
Я не смогла не улыбнуться. Вскинула взгляд на улыбающегося мне в ответ Реутова, ощущая, как трепетно замирает моё сердце.
– Как там Матвей Павлович? Уверен, что с таким заботливым женихом Вам никто не страшен.
Теряясь от такой невозможно милой поддержки, я улыбнулась. И понимая, что едва не плыву от внимания Романа, вдруг осознала, что что-то здесь не так.
Я нахмурилась, глядя на Реутова.
– Матвей? Мой жених? – Я посмеялась. – Нет-нет, что Вы. Мэт – мой родной брат.
А вот теперь была очередь Реутова удивляться. Он уставился на меня, и тут же как-то совсем потерялся, пусть и на несколько мгновений.
– Ваш брат? – спросил Роман. Он усмехнулся, покачав головой. – Хм, так значит… я всё неправильно понял.
Меня вдруг осенило.
– Вы поэтому сбежали?
Реутов улыбнулся.
– Честно говоря, да. Не собирался вмешиваться в идиллию чьих-то отношений.
Теперь уже посмеялась я.
– Понятно…
– Но теперь-то я знаю, что ситуация совсем другая! – воскликнул Роман Владимирович, улыбаясь. – Умоляю, Арина Павловна, не отказывайтесь выпить со мной чашку кофе! Моя машина этого не переживёт!
– Ни в коем случае, – ответила я, прячась за монитором, от любопытствующих коллег.
Мы хоть и разговаривали так, чтобы нас было не слышно, но всё же я очень чутко ощущала зашкаливающий градус внимания к нам с Реутовым.
– Может, пообедаем вместе? – Предложил Роман. – Тут есть прекрасное место, по которому я, признаться, очень скучал.
– С удовольствием, – откликнулась я, ощущая волнение, смешанное с какой-то покалывающей эйфорией.
И что со мной происходит?
Договорившись о встрече, Реутов, пожелав всем прекрасного дня, покинул наш мини опен-спейс. Когда он выходил, я обратила внимание на то, с каким интересом за нашим разговором наблюдает одна из моих коллег. Петровская Инна, всегда ухоженная и при деловом стиле, была довольно высокой, при этом стройной. Макияж всегда носила яркий, но не вычурный – знала в этом толк, уж точно. Инна носила короткую стрижку-ёжик, и волосы её были почти белыми. Лицо у неё всегда было несколько мрачным, светлые глаза въедливо считывали не только документы, но и лица людей, а ярко-красные губы частенько были чуть поджаты.
Взгляд мне её сейчас не нравился, и что он означает, я не имела никакого понятия. Вряд ли ей было дело до Реутова, так как она была замужем, и у неё было двое детей. Впрочем, кто знает?
А вот Вовка, тихонько присвистнув, не упустил момента, чтобы расспросить меня про наше знакомство с Реутовым. Я отделалась легкой юмористической историей и остро дала понять, что ничего такого между нами нет. Я прямо-таки и слышала в воздухе мерцающие вопросы по поводу наших с Реутовым несуществующих отношений. Ладно, слышала – по взглядам и шепотку сразу всё стало понятно. Так что, я посчитала, что будет лучше, если я сразу поставлю точку в этом вопросе.
***
Кафе было невозможно уютным! И как это я раньше не приметила его? Светлые стены, теплые тона, плетеная мебель на летней веранде в узком переулке и кадки с лимонными деревьями. Большие окна, чистые до зеркальных отражений, зонтики над головами из светлой ткани, круглые столики и умопомрачительный запах кофе и корицы.
– Романова? Правда? – спросил Реутов, удивленно вскидывая брови.
Я смущенно отвела взгляд, не сдерживая улыбки.
– Да.
– Уверен, что-то это да значит для нас с тобой, – улыбнулся Рома, и я тут же ощутила, как скулы начинают гореть. Господи, он меня с ума сведет. Я подняла на него взгляд и обомлела. Как же он был красив… И деловой костюм, великолепные часы, даже вся атмосфера вокруг только лишь подчеркивала эту его невозможную красоту. А ещё он был бесконечно милы и обходительным.
Вот чёрт… Как назло!
Конечно, я ругала себя. Получила хорошую работу, и на тебе – уже думаю, не встать ли мне на путь служебного романа… Решиться на эту авантюру было дико неправильным выбором, но меня уже затягивало так, что и не отмахнёшься. Впервые в жизни мне сложно было поставить точку в этом вопросе – уж слишком меня тянуло к Реутову, так что до дрожи. Я прикрыла глаза, стараясь справиться с тоской – вряд ли Реутов искал себе пассию на долгосрочные отношения, если его вообще такие интересовали. Уж с его внешностью и состоятельностью можно было вполне не болеть такими вещами. Мне долгосрочные отношения не были нужны и подавно, тем более с таким, как он – всё это могло бы очень больно закончиться в первую очередь для меня. Поэтому – никаких влюбленностей и любовей. Да даже, если бы и захотел быть со мной и нас бы связали чувства, с моим… хм, скелетом в шкафу, рассчитывать на что-то я даже не и надеялась.
В общем-то, я прекрасно понимала, что всё может закрутиться в короткий роман. Но первый раз в жизни не хотела себя останавливать. Даже тот факт, что, скорее всего, не смогу потом с ним вместе работать, меня не останавливал.
– Ну, так что, Арин? Расскажешь, что же всё-таки вчера случилось?
