Текст книги "Обыкновенная сказка (СИ)"
Автор книги: Злата Савина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Я не боялась, правда! Я не сбежала от проблем, не спрятала голову в песке. Просто мне нужен был совет, мне нужна была Инга. Я не могла самостоятельно принимать важные решения – в этом я уже давно убедилась. Когда рядом был человек, который мог выслушать, понять и посоветовать, я находила правильный вариант решения любой проблемы.
Подруга вернулась только вечером, и я, с чистой совестью, рассказала девушке все, как было, ничего не скрывая. Но вместо слов успокоения и одобрения, вместо того, чтобы поддержать меня в выдумывании самых разных изощренных оскорблений для нашего красавчика, Инга начала ругаться.
–Да сколько можно, Совенок? Тебе шестнадцать лет, а ты и не влюблялась-то толком. Ты посмотри на окружающих парней и девушек. Да когда же в твою умную головку попадет эта простая, но важная мысль, что с таким характером тебя никто не полюбит?
–Да причем тут это? Я же тебе о другом...
–А оно все взаимосвязано. Вот что плохого в этом Глебе? Ну, кто тебя просил язвить ему? А вдруг... ты ему вообще реально понравилась? Он тебе тут признается, а ты его... не мягко посылаешь. Конечно, он отомстил. Нет, а ты чего от него хотела вообще?
–Ничего я не хотела. Понимаешь? Ни-че-го! Я хотела, чтобы эта четверть, подобно всем остальным, началась обычно, как всегда. Я не хотела вот этих вот сюрпризов и неожиданных встреч со старыми знакомыми.
–Тогда скажи... вот скажи, почему он тебя так бесит? Так сильно, что ты не пошла в школу, что ты весь день о нем думаешь! Что такого он сделал? Ну, пошутил, ладно, но вы оба виноваты!
–Просто... он невыносимый. И вообще, он подумал, что у меня защитная реакция какая-то! – то, что подруга его защищала, мне определенно не нравилось.
–А я тебе всегда говорила, что твое дурное поведение до добра не доведет, – строго сказала Инга.
–Не любишь ты меня! Даже в таком серьезном для меня вопросе, ты приняла сторону этого птеродактиля!
–Прости. Я просто не могу понять причину твоего такого к нему отношения.
И я объяснила. С тяжелым сердцем, я вспомнила события давних лет, когда так некстати сказала маленькому мальчику, что люблю его. И ведь не знала же, не предполагала даже, что любовь – это совсем другое, гораздо более сильное чувство, чем жалкая никому не нужная в 21 веке симпатия. И ведь не хотела себе жизнь портить, но не знала, что через несколько лет со смешанным чувством стыда и грусти буду вспоминать те печальные слова, оставшиеся без ответа.
Но к утру воскресения, в тот памятный день, когда состоялась моя забавная переписка с Ингой, у меня было прекрасное настроение. Решительно обдумав все накануне вечером, этим утром я проснулась почти новым человеком. В конце концов, чего я так распереживалась? Глеб, насколько я поняла, нормальный парень, и, не считая утренней перепалки, в глазах остальных ребят он смотрелся приличным парнем.
Учителя восприняли его очень положительно: Глеб был не глуп, к тому же, как сам рассказывал мальчишкам, любил участвовать в организации школьных мероприятий, всегда помогал преподавателям и ничего не просил взамен. Конечно, всю эту информацию еще требовалось тщательно проверить, но... говоря простым языком, парень понравился абсолютно всем. Кроме вашей покорной слуги, естественно.
Ребята тоже остались довольны новым (а для кого и старым) одноклассником. И если парни оценивали его по какой-то своей классификации (шарит ли в компах, в какие играет игры, имеет ли планшеты и телефоны от производителей самых популярных марок и – самое главное – какой популярностью пользуется среди девчонок), то девушки посматривали на Пономарева с необычайным интересом! Я давно не замечала их столь активного внимания, направленного на кого-то конкретного. А я ведь и забыла совсем, что Глеб в младших классах мне нравился не за ум или хорошо развитое чувство юмора, а именно за красоту.
И ведь нельзя назвать его совсем уж красавчиком. В толпе людей у него самая обычная внешность, не выделяющаяся. Нет в нем ничего такого, что есть в остальных. Но, одновременно с этим, он неплох – совсем неплох. И, как потом не раз говорили наши девушки, его улыбка такая... (в этот момент они мечтательно закатывали глаза и о чем-то, улыбаясь, думали – меня это ввергло в легкое состояние шока). И сам собой напрашивался вопрос – что же там за улыбка такая?
В общем, когда в понедельник я пришла в школу, то решила поступить проще – просто не обращать внимания на Глеба. Так ведь и ему легче жить, и мне учиться спокойнее. К тому же, теперь рядом со мной была Инга. И вот тут я как раз ожидала чего-то нового: я же говорила, что у меня Ингуша не промах! Несмотря на то, что подруга не признавала своей естественной красоты, я-то по разговорам еще как знала, что она многим парням нравится.
Поэтому я заняла выжидательную позицию и наблюдала. Почему-то, сопоставляя в уме Ингу и Глеба, я предполагала, что они друг другу понравятся. Может не сразу, ведь любовь с первого взгляда такая редкая штука в наше время! Но, может быть, понаблюдав друг за другом, парень и девушка поймут, что им было бы неплохо пообщаться и узнать друг друга чуточку ближе.
Девушке я предусмотрительно ничего не говорила. Не сообщала о том, как Пономарев за эти годы похорошел, не говорила о его лучших сторонах (не говорила, потому что искренне не видела эти самые стороны). Пусть все происходит естественным путем – злорадно думала я. На самом деле, Инге я как раз желала всего самого лучшего (в том числе и большой чистой любви!), но порой сомневалась – а стоит ли ей ближе узнавать птеродактиля? Вдруг он совсем не айс окажется? И не дай Бог разобьет ей сердце своими пламенными речами?
Оставалось надеяться на лучшее.
Самое забавное, что Глеб оказался совсем холодным. В первый день нашей встречи это могло не бросаться в глаза, второй и третий дни – тоже. На четвертый день я начала задумываться – обращает ли он внимание хоть на чьи-нибудь знаки внимания, ведь поклонниц у него появилось достаточно много. Впору организовывать фан-клуб.
Через неделю я хихикала над тем, что Европа мальчика испортила, и он, предположительно, не совсем традиционной ориентации, на что Инга хмурилась, исподлобья бросая на меня подозрительные невеселые взгляды. Подруга, кстати, к Глебу была совершенно равнодушна, что немного расстроило меня, но ничуть не смутило девушку. Она как-то сказала, что Глебушка напоминает ей двоюродного брата, поэтому она не обращает на парня внимание.
–А вот ты, моя дорогая, меня больше всего удивляешь! – улыбалась Инга. – Я смотрю, ты-то как раз с него глаз и не спускаешь, за каждым шагом следишь!
–Ой, ты же знаешь мое к нему отношение, – холодно бросала я, отмахиваясь рукой.
–Конечно-конечно, – смеялась она, ничему не веря, кроме своей интуиции. А та, по словам девушки, подсказывала ей, что что-то должно будет произойти, и это что-то случится совсем скоро!
Между тем, дело близилось к концу января. Пономарев уже совсем освоился в школе, подружился с ребятами из других классов и все прочнее занимал лидирующую позицию по завоеванию женских сердец нашей школы. К слову сказать, только за этот небольшой промежуток времени две девушки с параллельного класса решились открыть парню свои чувства. Он, как человек порядочный, рассказывать о чувствах милых дам никому не стал, но доходчиво объяснил прекрасным девушкам, что отношения его не интересуют, и что сейчас его основной целью является учеба.
Откуда я все знаю, спросите? Да потому что совершенно случайно стала свидетельницей одного такого разговора. Задержалась в субботу в школе у завуча: она показывала мне сценарий на день Святого Валентина и просила подумать над конкурсами. Что удивительно, веселые программы для праздников я составляла легко, а Инга порой предлагала мне открыть агентство по организации мероприятий – подруга считала, что доход будет стоящий (с моей-то фантазией!). Распрощавшись с завучем, я вышла из кабинета третьего этажа, и, только подходя к лестнице, услышала знакомый голос одноклассника и писклявое щебетание какой-то девчонки.
Дословно пересказывать не имеет смысла, но все сводилось к тому, что девушка была более чем уверена, что Глеб от нее без ума, просто стесняется признаться в своих чувствах. Представив себе стеснительного мальчика Глеба, мне стало очень смешно. На короткий миг стало интересно, кто та наивная дурочка (или же опытная стервозина), которая так неумело предприняла попытку закадрить нашего плейбоя?
Глеб честно выслушал все, что влюбленная барышня ему нашептала. Но потом он человеческим языком объяснил девушке, что она его не привлекает. Девчонка обиделась и убежала вниз – еще долго был слышен стук ее каблучков.
Мне же повезло меньше. Обдумывая подслушанный разговор, я в коридоре столкнулась с Глебом, и он почему-то сразу понял, что я слышала этот разговор.
–Советую греть уши подальше от меня, Соня, – устало пробормотал он.
–Советую разрешать свои отношения где-нибудь в другом месте, Глеб, – тем же тоном сказала я.
Но, вместо ожидаемой перепалки, мы лишь устало улыбнулись друг другу и разошлись. Единственное, что парень сказал мне, оказалось маленькой просьбой: не рассказывать никому то, что я случайно услышала. Дело не в том, что этим разговором я могу как-то повлиять на его репутацию, а в том, что девчонку жалко. И я действительно молчала. Даже Инге о случившемся ничего не рассказала.
Но об этом инциденте, как и о другом, который повторился немного позже, но уже с другой девушкой, школа все равно узнала. И уж неизвестно какими путями (то ли стены все слышат, то ли барышни, в отчаянии, решили посоветовать своим соперницам не лезть к нему с вымышленными признаниями), но факт остается фактом. И я подумала, что Пономарев – как обычный парень – решит, что это я всем все разболтала, только чтобы ему насолить. Даже была готова, что он подойдет ко мне и напрямую все спросит. Я заранее знала, что ему сказать, чтобы доказать свою непричастность к школьным сплетням. Но он ничего не выяснял. И, кажется, был уверен, что эти истории могли стать известны любыми путями, но только без моего участия.
Последние январские дни радовали жителей нашего городка стабильными морозами. Холодная школа не придавала настроения, разговоры Инги о невозможности согреться в объятиях любимого человека – заставляли призадуматься на тему любви. И, хотя до весны еще было далеко (а, как известно, именно весна считается порой любви), мне уже не хватало чего-то волшебного. То ли холодная зима замораживала наши сердца, то ли выход нескольких романтических драм в кинотеатре так влиял на наше настроение, но тепла не хватало однозначно.
В один из таких холодных дней к нам домой, на огонек, заглянула давняя мамина подруга. Они не виделись уже очень давно (хоть и живут в одном городе), но воспоминания их были свежи и точны, будто бы все произошедшее с ними случилось только вчера.
Теть Зоя – а именно так звали эту симпатичную женщину, примерно одного возраста с мамой – пришла к нам в гости не одна. В этот унылый морозный день я впервые познакомилась с ее сыном – Филиппом. Вообще-то, Фил был на два года старше меня, но это не помешало нашим родителям придумать план по оригинальному (по их мнению) сватовству. А все дело в том, что мне плохо дается изучение английского языка, в то время как Фил учится на факультете иностранного языка и просто боготворит английский.
Хотя Фил оказался неплохим парнем. Он был юморным, не глупым, нравился предкам, но в то же время был довольно простым, и, наверное, от этого мне было легко общаться с парнем и вообще мы быстро нашли общий язык. Сначала про свои 'успехи' в учебе я рассказывать ничего не хотела, а потом по секрету поделилась. Филя сказал, что навязывать свое общество не будет, но, если мне когда-нибудь понадобится его помощь, он с радостью мне ее окажет.
Время все куда-то спешило. Вообще-то, я бы не так серьезно все это воспринимала (ведь время – тема размышлений для философов, а не для обычных учениц средней городской школы), но почему-то само слово 'время' жутко притягивало и заставляло задуматься. Ведь именно время правит нашими жизнями, отводит свои сроки и дает каждому свой жизненный промежуток. И не возникает вопросов о том, кто по-настоящему правит этим миром.
Наступивший февраль принес с собой метели и бураны. Порой выглядывать на улицу было страшно – бесконечные белые просторы двора пугали своей белизной и яркостью. Иногда от количества белого света вокруг просто кружилась голова. Так бы и легла на это пушистое и, кажущееся мягким, снежное покрывало. Хотя, я так и делала – когда одноклассники решили всех девчонок обстрелять накопившимися запасами снежков. Сначала мы храбро отбивались, потом перешли в наступление и уже через десять минут они с поднятыми руками сдавались. Все-таки женскую сплоченную силу не так-то легко сокрушить!
Воспоминания об ушедшем новом году заставляли грустить. Иногда, прикорнув на уроке русского языка, вспоминаешь предновогодние хлопоты: покупки, месячные запасы продуктов, долгожданные и приятные подарки, новогодний голубой огонек и, конечно же, нарядную живую елку – и так грустно становится от того, что еще целый год впереди до встречи следующей зимы.
А пока мы готовились только ее провожать. Четырнадцатое февраля, как известно, день Святого Валентина, также именуемый днем всех влюбленных (так и хочется добавить – дураков). Но, вообще-то, это довольно-таки милый то ли европейский, то ли американский праздник, который почему-то вдруг так полюбился жителям многих других стран.
Славные валентинки с прикольными стишками, милые белые мишки с сердечком в руках, воздушные шары в форме сердца – все это предвещало скорое наступление праздника. На носу был концерт, посвященный этому замечательному дню, в холле был выставлен огромный ящик с надписью 'Почта' – для тех, кто хотел анонимно подарить валентинку своему возлюбленному (или возлюбленной – как знать!).
Впрочем, я этот праздник ждала не из-за любви, ведь многие девчонки спят и видят, что их возлюбленный напишет-таки ей письмо с признанием в любви и обещанием долгой, красивой совместной жизни. Просто мой оптимизм требовал веселья! И такой чудесный праздник, как этот, мог заставить появится на лице улыбку даже из-за какой-то маленькой открытки – разве это не прелесть?
Заранее накупив друзьям стопку валентинок, за пару дней до праздника, одним поздним вечерком я достала коробочку, в которой хранила все свои открытки. Их накопилось приличное множество. Мне хотелось просмотреть свои старые открытки, наткнуться на что-то веселое и забавное, с интересом рассматривать детский почерк своих одноклассников.
Совершенно случайно я глазами зацепила одну затерявшуюся валентинку (она лежала в другой, более крупной, и, кажется, уже несколько лет оставалась мною незамеченной). Страшными и корявыми буквами в ней было написано: 'Соне, от Глеба'.
–Вот черт, – вздохнула я. Находясь в школе бок о бок с этим самым парнем, как-то не очень хотелось вспоминать первые глупые классы, радость от получения этой самой заветной валентинки...
Впрочем, Глеб был прекрасным одноклассником. За исключением того первого дня, когда парень вернулся, больше у нас с ним не было стычек, и я даже как-то свыклась с тем, что тот маленький мальчик и этот здоровяк являются одним и тем же человеком. Я даже перестала каждый раз при его виде вспоминать свое признание в сокровенных чувствах, и, в общем-то, жизнь в школе была, как и раньше, прекрасной.
И только эта затерянная валентинка вызвала во мне странные смешанные чувства. И почему-то больше всего чувствовалась именно грусть...
За день до дня Святого Валентина в школе ощущалась суматоха. Девушки с ожиданием поглядывали на парней, те в свою очередь терялись, перешептываясь, чего этим девчонкам от них надо. Любимый праздник девушек у мужской половины школы вызывал отрицательные эмоции, и почему-то настолько ассоциировался с любовью, что им попросту становилось страшно – вдруг они – девушки – будут покушаться на их свободу? Ведь в этот день так не хочется обижать этих девчонок, а еще эти проклятые слезы...
Но мы ничего не подозревали и ожидали какого-нибудь сюрприза. Как правило, мы натуры романтичные, начитанные любовными романами. Поэтому на праздник всегда ждем чего-то особенного для себя любимой, и, конечно же, маленького персонального чуда.
На меня возложили самое трудное – украсить актовый зал! И ведь даже возмутится толком не дали. Сказали, что больше просить некого (все самые умные, за исключением меня, придумали столько правдоподобных обстоятельств, что даже не было возможности возмутиться неправдоподобностью навалившихся на их долю несчастий). В итоге делать было нечего, пришлось просить помочь ребят. Уговаривала долго, слезно просила о помощи – и они, конечно, согласились.
Воодушевленная, после уроков я побежала за ключами от зала, открыла и стала ждать помощников, между тем притащив все нужные для зала украшения: детские рисунки и поделки, красивые картинки с интернета, красные шары и прочее. Села и стала ждать...
После получаса прошедшего времени, после десятого набранного номера одноклассников, после десятой самой правдоподобной отмазки, я, наконец, поняла, что меня кинули. Стало до жути обидно! Ведь я столько стараюсь, бегаю, везде стараюсь успеть, всем помогаю – и что получаю взамен? Причем от собственных друзей! Да какие они мне после этого друзья, если даже в таком простом деле не могут помочь? Вместе мы бы и за десять-пятнадцать минут управились, а теперь? Как я сама все тут сделаю?
В итоге набрала последнего человека, который уж точно не должен был избежать этой каторги – а точнее, Ингу. Уж моя подруга не стала бы так бессовестно меня оставлять на растерзание неукрашенному залу! Высказав ей свою проблему, я стала ждать – ждать ее сиюминутного появления здесь, рядом со мной. Горевать вместе веселее, не так ли?
Но горевала я в одиночку. Подруга исправляла трояк по контрольной (она же у нас отличница), поэтому никак не могла сейчас прийти, но обещала появиться в зале, как только освободится. Выводы были не утешительные. Не осталось ни одного человека, который мог бы мне помочь!
Тут, как по мановению волшебной палочки, как будто бы мои горести на небе услышал сам повелитель мира, в зал вошел Глеб Пономарев, и я тут же поспешила убедиться в том, что ни волшебной палочки, ни повелителя мира не существует – если бы он был, привел бы сюда кого-нибудь лучше!
–Я опоздал? – поинтересовался парень, удивленно осматривая пространство вокруг... а именно – пустое пространство вокруг.
А что он мог увидеть? Пустующее помещение, в котором криво-косо расставлены старые, временем потрепанные стулья, голые стены и злющую, уставшую меня. Я в это время уже продумывала самые разные виды казни своих одноклассников, причем я старалась для каждого человека придумать отдельную смерть, чтобы выглядело это зрелищнее.
–Ага. Сам смотри! (Я ткнула пальцем в стену) Вот здесь висит замечательная картина ученика второго класса, Привалова Александра – 'Сердце для мамы'. Очень гармонично тут изображена персикового цвета стена. Знаешь, прямо как живая. А вот здесь (я подошла к противоположной стене, где виднелись три глубокие царапины) – картина Федорова Георгия, ученика четвертого класса. Называется 'Кошки на сердце скребут'. По-моему, замечательный и правдоподобный рисунок. А теперь посмотри на весь зал в целом. Он оформлен в стиле 'Кот даже не наплакал'! Ну как? Нравится тебе?
–Очень, – усмехнулся парень. – Совсем никто не пришел?
–Советую и тебе свалить, пока я добрая. Пока что не убиваю, а ты ведь все равно уйдешь, – вздохнула я, и снова взяла в руки стопку детских рисунков, раздумывая, где их лучше приклеить. Голова упорно не хотела работать, отвлекаясь на всякие мелочи. Больше всего хотелось эти самые рисунки разорвать, а все остальные украшения – выкинуть где-нибудь подальше.
Но в итоге Глеб не ушел. То ли это благородство в нем заиграло, то ли действительно было свободное время для украшения зала, а, может быть, это была какая-то третья причина, о которой я не догадывалась. Но это не имело значения. Глеб действительно мне помогал, выполнял любую просьбу и вообще был отличным напарником в этом нелегком деле. Чуть позже к нам присоединилась Инга (кстати, очень и очень удивленная Инга), которая направляла мою (да-да, именно мою) фантазию в нужное русло.
И, в конце концов, после часа мучений, мы добились неплохих результатов. Шары висели, рисунки располагались в нужных местах. И, казалось, я довольна результатом, но что-то в общей атмосфере намечающегося праздника меня смущало.
–По-моему, выглядит круто, – сказала Инга. Она вообще сегодня казалась какой-то уж очень довольной. И я почему-то подумала, что на ее настроении сказывается присутствие Глеба. Сегодня она много с ним разговаривала, они вместе смеялись и даже пару раз сходились во мнениях, полностью противоположных моим собственным.
–Ага, – задумчиво проговорила я. Сложившаяся ситуация меня несказанно заинтересовала. – Только это... мне идти надо. Мама просила пораньше вернуться, что-то хотела... так что, вы тут уж сами как-нибудь!
И не важно, что все доделать, в общем-то, должна я сама. Я взяла и попросту сбежала. Почему-то я вдруг подумала, что, если эти двое начали проявлять друг к другу интерес, их лучше оставить одних. Пусть пообщаются наедине, попривыкнут. Вдруг из этого чего-то и выйдет?
И нет ничего знаменательного в том, что та самая картина выдуманного Федорова Георгия ('Кошки на сердце скребут') сейчас твориться у меня в душе. Главное, поменьше о себе думать, зато Инга счастлива будет. Так уж устроена я. На вид – странная, чокнутая девчонка, которая не даст себя в обиду, внутри – маленькая и хрупкая девушка, которая в первую очередь подумает о благополучии по-настоящему близких людей.
Следующий день для всех начался прекрасно, а особенно – для меня. С самого утра я стояла возле 'Любовной почты', рассматривая постепенно наполняющийся контейнер. Ученики с самыми счастливыми лицами кидали в ящик свои любовные письма, а я с тоской думала, что кто-то, наверное, решил признаться своему возлюбленному в любви (анонимно, конечно же). Одна моя одноклассница, Нинка, пару лет назад решила признаться Кольке (тоже моему однокласснику) в любви. Но, будучи глуповатой в те годы, она не подумала, что ее почерк может оказаться узнанным (а он у нее был бледный и с уклоном на печатные буквы – в общем, одним из самых узнаваемых почерков школы). В итоге маленькая тайна стала всеобще известным фактом, хоть она и очень долго отказывалась от своего авторства.
Вспоминать такие случаи можно очень долго – их бесконечное множество! Так, например, два года назад все та же неугомонная Нинка решила снова прикольнуться над несчастным Колей, но в этот раз все было куда изощреннее. Она специально купила одну лишнюю, красивую валентинку. И, когда Коля эту самую открытку получил, мы все испугались. Честно-честно! Потому что тайное послание писали все наши девчонки, включая и меня! Каждая выводила по одной цветной, но непременно печатной букве – в конечном итоге вышла надпись 'Люблю тебя, твой тайный ангелочек'. Конечно, это все были несерьезные детские шалости, хотя Коля к ним и относился настороженно. Но, наверное, все это стоило того, чтобы спустя год, все на тот же день Святого Валентина, он публично признался ей в любви. И сейчас он безумно любит свою Нинку, а она каждый раз припоминает ему его невнимательность (как он мог так долго не замечать, что она для него – единственная?).
Такие хэппи-энды мне очень нравились, и я всегда была искренне рада за двух воссоединившихся половинок, хоть и относилась к этому скептически. Почему-то, я не могла верить в то, что еще остались такие парни, которые могут полюбить тебя еще со школы и прожить вместе всю жизнь, быть рядом в горе и радости, умереть в один день. Я в такую любовь не верила, всегда считая, что с взрослением розовые очки куда-то испаряются, мир перед нами предстает в несколько других красках, и эта любовь – она, должно быть, улетает вместе с теми несчастными очками.
–Цирк уехал, клоуны остались, – бурчала я про себя, замечая, что 'почта' только прибавляется. Вот у меня сегодня будет работы, ведь все эти валентинки еще и по классам разнести нужно... сумасшедший дом. И не душит жаба людей, они не скупятся на эти странные открытки в форме сердечка... да ладно, чего уж, и сама на них не поскупилась.
После уроков я, Инга и еще пару ответственных ребят занялись разбором валентинок. Времени у нас было немного до начала мероприятия, посвященного чудесному празднику. Поэтому сортировали так, как могли. Среди сотен самых разных на вид открыток, было не так уж и много крупных валентинок. Какого же было мое удивление, когда мне передали одну из таких и сказали – для тебя.
Инга, заинтересованно подняв бровь, бросила свою сортировку и присоединилась ко мне – читать чье-то послание. Я, хоть и девушка в любовь не верящая, все же ожидала увидеть в открытке какую-нибудь романтическую чепуху, трагическое признание в любви и так далее. Но написано там было совсем другое:
'Дорогая Соня. Предполагаю, что ты бы хотела увидеть сейчас что-то очень романтичное. Может, ты даже подумала о любви... хотя нет, это же ты! Зная тебя, я уверен, что ты ждешь подвоха. Так вот, оправдываю твои ожидания! Хочу сказать, что своего имени я здесь не напишу. И ты наверняка не догадаешься, кто тебе пишет. Но, вообще-то, ты мне сильно нравишься – и об этом ты тоже не догадываешься. Спешу поздравить тебя с этой великой радостью, и обрадовать тем, что сегодня ты обзавелась новым поклонником!
С наилучшими пожеланиями!
P.S. Тебе и Инге наверняка интересно, кто это! Даю пищу для размышлений – мы с тобой хорошо знакомы, Сонечка!'
Почему-то, первая мысль, пришедшая мне в голову – моя великолепная подруженька. Она сидела, скрестив ноги, с искренним любопытством уставившись в чертовое послание. От интереса девушка высунула кончик языка – кажется, Ингуша уже в уме продумывала разные кандидатуры.
Нет, этот не могла быть Инга. Она, конечно, еще та актриса, любит надо мной посмеяться, потому что я нередко делаю то же самое. Но сегодня это никак не могла быть моя подруга – ее искреннее любопытство было написано огромными буквами на ее миленьком аккуратном личике.
–А чего, собственно, гадать? – подумала Инга. – Получай удовольствие, подруга. Кем бы ни был этот чудесный чувак, желаю ему... удачи.
–Нет, вот во всех вопросах, касающихся меня и парня, ты всегда поддерживаешь противоположный пол. Где в этом мире справедливость?
–Я надеюсь, что она когда-нибудь наступит, и, наконец, кто-нибудь утащит тебя замуж.
–Не дай Бог! Я не собираюсь замуж в раннем возрасте, ты это прекрасно знаешь! К тому же, все мужики козлы. Так что я не спешу связывать себя узами брака с представителями парнокопытных.
–Зато кто-то другой этого может захотеть! Вот, к примеру, твой новоявленный поклонник.
–Да ну нафиг! К тому же, он может оказаться тупым кривоногим уродом из неблагополучной семьи с бесперспективным будущим алкоголика со стажем! И ты так просто отдашь меня в руки этому калеке, который загубит всю мою жизнь?
–Фантазерка!
–Меня никто не любит, – я прослушала речь Инги мимо ушей, абсолютно уверенная в том, что полученная мною валентинка – не что иное, как розыгрыш кого-то из хороших знакомых. – Слухай... а как у тебя дела с Глебушкой?
–Кем? – если бы в этот момент моя подруга пила сок или воду, то точно бы поперхнулась – такое удивленное у нее в этот момент было лицо, что я даже засмеялась.
–Ну, с Глебом? Все чики-пуки? – подозрительно довольно поинтересовалась я.
И чего полезла с расспросами? Мне же все равно! Единственная реально волнующая меня вещь, это счастье Инги. Но и это оправдание казалось каким-то уж больно неправдоподобным: раньше ухажеры подруги меня волновали мало.
–А что? Должно быть чики-пуки? – удивилась девушка.
–Вы вроде в последнее время неплохо общаетесь, – вздохнула я недовольно. – Вот даже вчера, когда зал украшали! Сама вспомни... вы так мило болтали! Колись, ты все-таки на него запала?
–Слушай, Сонь, ни на кого я не запала! Тем более на Глеба. Мы просто с ним общаемся. Как друзья!
–Так я и поверила тебе! Почему ты не хочешь быть со мной откровенна? Раньше тебе все хотелось мне рассказать, а сейчас... ты вообще в последнее время какая-то тихая. И я переживаю за тебя.
–Совенок, есть вещи, которые тебе пока знать не стоит. Но ты узнаешь, обязательно! – Инга лучезарно улыбнулась и выскочила из кабинета. Мне оставалось только сидеть с открытым ртом и смотреть в сторону захлопнувшейся двери.
Между нами впервые стали появляться какие-то секреты. И мне очень хотелось понять, что случилось с моей драгоценной подругой. Уж не любовь ли это?
Суматоха за сценой, скороговоркой повторяемые заученные слова, крики 'у кого есть зеркало?', 'я все забыла!', 'не видел ли здесь кто-нибудь мой сценарий?' и т.д. – все это признаки скорого открытия мероприятия, посвященного дню Святого Валентина. Я аккуратно прицепила белые крылышки на спине, то же самое проделал второй ведущий и по совместительству мой напарник Федя. Мы были эдакими ведущими-ангелочками, и, как личности, наиболее привыкшие к такому дурдому за сценой, сохраняли молчаливое спокойствие. Свои слова мы знали назубок, сцены уже давно не боялись, и вообще... жизнь казалась мне сегодня чем-то прекрасным.
Нет, это не благодаря полученной накануне валентинке. Просто состояние праздника воодушевляло.
Инга, которая всегда крутилась где-то рядом, помогая каждому в отдельности и всем и сразу, критически осматривала мой внешний вид. Да, красотой я не блистала. Короткие светлые волосы были единственным, что доставляло мне удовольствие – не потому что у меня было супер-пупер шикарное каре, а потому что я остриглась втайне от родителей и теперь очень гордилась этим фактом. Темно-синее платье не обтягивало мою фигурку, делая из меня модель, не стройнило (и, к счастью, даже не полнило). В общем, платье как платье – говорила я. Мешок – заключила подруга.
–Давай я тебе хоть глаза подведу, а? Смотреть же страшно! – жалобно проговорила Инга. – Ты бы хоть людей окружающих пожалела! Им же на тебя еще весь концерт глазеть...
–Тебя терпят, и меня вытерпят, – пробормотала я.
Подруга обиженно фыркнула и удалилась со сцены к остальным зрителям. Удобно устроившись на первом ряду, она показала мне язык и отвлеклась на разговор с остальными ребятами.
–Пятиминутная готовность! – крикнул кто-то очень сообразительный. И тут как-то резко у всех нашлись потерянные вещи, все убрали наушники из ушей, стих смех и громкие разговоры, со стороны зрителей послышался заинтересованный шепот. Все обозначало скорое начало праздника.
